Пионы и О́ни

Перевод продвигался очень медленно. Если записи, принадлежащие отцу, содержали медицинские темы, то книга, оказавшаяся у Рёмена, описывала множество вариантов умерщвления людей — безболезненно или со страданиями, быстро или медленно, бессимптомно или же с кровавой рвотой и бредом. Пока что Киоши смогла перевести и собрать в нечто читаемое лишь четыре страницы, но господин казался довольным, что подтвердило смутные догадки девушки — он что-то искал и, похоже, именно библиотека семьи Тадаси была его основной целью. Аконит, азалия, дурман, сумах, паучья лилия — упоминания этих растений вызывали у него улыбку. Переводом она занималась у себя в комнате, вечером же — подавала Рёмену голубой чай и показывала скромные результаты, Вэйдун, если не был в отъезде, неизменно стоял за спиной молодого господина, вызывая дрожь по всему телу одним лишь взглядом. В первый вечер августа Киоши, дождавшись, когда высохнут чернила, свернула лист в трубочку и убрала за пояс. Спустилась на кухню, где главная кухарка уже подготовила поднос с чаем, булочками и сладостями — Рёмен часто засиживался до глубокой ночи. — Господин, — поклонившись, Киоши вошла в его кабинет (по старой памяти она всё ещё называла его библиотекой). Он не отреагировал, в глубокой задумчивости рассматривая карту перед собой. Поставил локти на стол, обхватил рукой подбородок, зрачки бегали от одного угла бумаги к другому. Вэйдуна с ним не было. Стараясь не шуметь, девушка поставила поднос на угол стола, тихо налила чай в чашки (Рёмен презирал саму церемонию и предпочитал обходиться без неё), сбоку положила свёрнутый лист с описанием яда из багульника. — Подойди, — она подчинилась, шелест халата сопровождал шаги. — В местности разбираешься? — Немного, — она пожала плечами. — Что здесь? — Рёмен, не отрывая взгляда от карты, пальцем обвел темное пятно к северу от поместья, у гор. Киоши наклонилась, поставила ладонь на угол стола: — Лесозаготовка, кажется. — Что? — Семья Тадаси — один из поставщиков древесины для юга. Там вырубают лес и сплавляют его по реке, вот она, — девушка указательным пальцем очертила извилистую ленту серого цвета. — Правда, сейчас все работы остановились. А вот здесь, — палец двинулся дальше от реки, к расслабленной руке мужчины, её дыхание коснулось его щеки. — Охотничьи угодья. Мужчина посмотрел на Киоши, и та вдруг осознала, как близко наклонилась к нему. Смутившись, она распрямилась, мазнув длинными волосами ему по плечу, вот только Рёмен оказался быстрей — поймав девушку за запястье, он мягко потянул её на себя и усадил на колени. Рука, теплая и сильная, расслабленно легла на женское бедро. Киоши вспыхнула. — Господин? Их лица оказались на одном уровне. Улыбнувшись, Рёмен ткнулся лицом ей в шею, провел носом линию вниз, к ключице. — Чудесно пахнешь. Что это? Сердце заколотилось, как проклятое, а дыхание сбилось — она чувствовала его твердые, мускулистые бедра через тонкую ткань своего халата, чувствовала, как рука с её ноги переместилась на талию и слегка сжала тонкий пояс, чувствовала, как его сухие губы касались её кожи. Запах сильного мужского тела, чистой хлопковой одежды и фруктового вина, выпитого за ужином. — Софора, господин. Я добавляю её в воду при купании. Отстранившись, всё так же мягко придерживая девушку, Рёмен перевел взгляд на карту. — А здесь что? Киоши облизала вмиг пересохшие губы — перед глазами застыла его спокойная, умиротворенная улыбка. И как он был красив в этот момент. — Заснула, что ли? — он тихо засмеялся, приятная вибрация передалась ей через плечо, прижатое к его груди. — Кажется, святилище. Лунной девы, если я не ошибаюсь. Он задумчиво нахмурился, кончиками пальцев отстукивая какой-то ритм у неё на талии. — Сколько до него? — Верхом — дня два, не больше. Рёмен хмыкнул в ответ, отстраненным движением поглаживая узел тонкого пояса у неё на животе. Киоши задержала дыхание — мягкое приятное тепло охватило её, незамысловатая простая ласка взбудоражила тело. — Господин? Ты ласков со мной, чтобы я не предала тебя? Мужчина громко рассмеялся, его ладонь плавно скользнула с талии к бедру: — Нет. Потому что я так хочу. От шума откатной двери Киоши вздрогнула всем телом, с трудом отводя взгляд от лица Рёмена. — Господин, — уже знакомый воин по имени Бао ехидно улыбнулся порозовевшей девушке. — Хозяйка. Смутившись, девушка подалась вперед, собираясь соскользнуть с колен мужчины, но он не позволил — пальцы на манер когтей впились в мягкое бедро, Рёмен расслабленно откинулся на высокую спинку стула. Киоши выпрямила спину и опустила голову. Снова пришло мерзкое чувство, что она всего лишь вещь. — Я занят. — Понимаю, но тут какой-то деревенщина очень просит личной встречи с вами. Говорит, с гор спустился óни и жрет мужиков. — Ты побеспокоил меня из-за какого-то деревенщины? — карие, с красноватым отливом глаза злобно сверкнули. Киоши, чувствуя, как господин закипает, положила ладонь ему на грудь, ощутив, как напряглись мышцы. — Господин, позвольте сказать. — Ну? — Вам ничего не стоит помочь деревенским, а их благодарность не заставит себя ждать, — тихо произнесла она. Рёмен, помолчав, обхватил пальцами подбородок девушки, вынуждая посмотреть ему в глаза: — И зачем же мне их благодарность? — Хороший рис осенью, когда придёт пора налогов, — не моргая, она смотрела на него. — Ополчение, если вдруг нагрянут чужие войска. Преданность, если кто захочет узнать о господине лишнего. Обожание и любовь куда лучше ненависти и страха, мой господин. Разве Вам не желанно слышать, как Ваше имя прославляется? Он широко улыбнулся, показав крепкие острые клыки, большим пальцем коснулся её губ: — Маленькая хитрая лиса. Собрав отряд из восьми человек, Рёмен отбыл на рассвете, предупредив, что его не будет несколько дней — господин собирался объехать окрестности Лисьей Норы. Киоши, проводив его, расслабилась — её слова лишь наполовину были правдой. На самом деле девушку беспокоило благополучие людей — существовала крошечная, но всё же надежда, что Рёмен, покидая поместье, не оставит за собой пепелище и трупы, а передаст всё в руки Киоши Камо. Если она будет достаточно умна, хитра и изворотлива. Тогда ей пригодятся преданные люди. Под пристальным наблюдением Вэйдуна, оставшегося за главного, она проверила запасы в кладовых, отправила одного из старых слуг на разведку в сторону лесопилки, поручила укрепить колодец и заделать щели в банной печи, чтобы та не чадила. Выделенный Рёменом охотничий отряд вернулся с богатой добычей — птицей и дичью. Вечерами она переводила и складывала листы на столе господина. Когда солнце скрылось за высокой стеной, но день не уступил права вечеру, Киоши пересчитывала запасы угля и дров под навесом, записывая примерное количество на дощечке. Вэйдун, сидящий в крытой беседке, точил катану на своих коленях. После каждого плавного движения камня по острию он поднимал взгляд белёсых глаз на девушку. Убедившись, что она на месте, продолжал своё монотонное дело. Легкий ветер принес запах лесных цветов и прохладу горной реки. Дорога перед поместьем была выложена плоским гладким камнем, поэтому цокот копыт разносился далеко вперед верховых. Без сомнений — возвращался Рёмен. — Открыть ворота, — приказала Киоши охране, на ходу вставляя кисть в волосы, собранные на макушке. Почему-то встретить его лично показалось ей хорошей идеей. Господин ездил на огромном черном коне с лохматыми копытами, наверное, только такой зверь был способен выдержать темп с таким ездоком. Рёмен потянул за поводья, захохотал, конь заплясал перед девушкой, склонившейся в поклоне. — А, хозяйка! — Господин, рада Вашему возвращению. Он легко спрыгнул, подняв в воздухе облачко пыли кожаными сапогами, приблизился к ней. Пахнуло мужским крепким потом и цветами. Остальные воины остались в сёдлах, громко переговаривались между собой и смеялись. Очевидно, поездка принесла им удовольствие. — Я сделал, как ты советовала. — Уверена — господин был великолепен. В лицо ей почти ткнулась веточка лагерстрёмии глубокого красного цвета, под стать поясу на ней. Киоши распрямилась, бережно перехватила из его рук неожиданный подарок. — Господин? — Вели накрыть богатый стол, нам есть что отпраздновать, — веселясь, словно он не взрослый мужчина и могучий шаман, а маленький мальчик, вкусивший сладость, Рёмен приобнял её за плечи и почти промурлыкал на ухо. — Богатый край и неожиданно мудрая женщина рядом — я всем доволен. Киоши заулыбалась, вставляя веточку в прическу, рядом с кистью. Улыбка не покинула её уста, когда она увидела красивую беловолосую девушку с глазами, словно аметисты — трофей из разграбленного святилища. Хохоча, обмениваясь непристойностями с воинами, Рёмен ссадил жрицу с седла и закинул себе на плечо. Она верещала, дрыгала длинными босыми ногами, молотила его по спине связанными руками, осыпала проклятиями, когда он шлепнул её по ягодицам под ободрительный гогот товарищей. С приклеенной улыбкой, от которой болели щеки, и стеклянными глазами, Киоши осталась стоять за воротами, сладкий запах лагерстрёмии забивал лёгкие до тошноты. — Ему нравится, когда они с характером, — рядом с ней, бесшумный, словно злой дух, оказался Вэйдун. Положил тяжелую, мозолистую руку на её плечо. — Твоя овечья покорность вызывает у Рёмена скуку. Она сглотнула склизкий ком в горле, подняла взгляд на высокого мужчину: — Не понимаю, о чём ты. — Не надейся, что сможешь завлечь его. Ты всего лишь глупая вдова на пороге старости и никому не интересна. — Тебе тоже, господин Вэйдун? Миг — и он сжал её горло, поцеловал, нет, почти вгрызся в губы девушки, захватил её в свою власть, сдавливая пальцами трахею. Другой рукой грубо притянул к себе за поясницу, вжал в себя, сминая нежный шелк одеяния и мягкие, податливые губы. Так же резко отстранился, выпрямился, выглядел так, словно ничего не произошло, лишь учащенное дыхание выдавало возбуждение. Киоши, расширив глаза, сделала мягкое круговое движение кистью — с прокушенной губы сорвалась капля крови и иголкой зависла напротив бледного глаза мужчины, он замер, чуть улыбнулся. Шея девушки покраснела, кожа, где он трогал её, наоборот, побелела. — Никогда так не делай. Ленивое движение двух пальцев, словно воду стряхнула, и кровь одинокой каплей упала в пыль. Окинув Вэйдуна презрительным взглядом, она направилась к поместью, на ходу вытаскивая из волос ветку сирени.