Лабиринт мести.

      Хатаке и Намикадзе, как два путника в бескрайней пустыне, вышли на прогулку,стремясь найти уединение среди безлюдных просторов. Хатаке погрузился в размышления о девушке рядом, о ее мести, словно о таинственном лабиринте, полном загадок и неожиданных поворотов.       Намикадзе, как звезда на небосклоне, озаряла путь Хатаке, но в то же время ее ответы звучали таинственно и неопределенно, запутывая рассудительного и донельзя логичного человека. Хатаке всегда пытался разгадать намерения Намикадзе, чувствуя, что за каждым ее словом скрывается нечто большее, чем кажется на первый взгляд.       Глава взвешивала каждое слово Хатаке, пытаясь понять, стоит ли следовать его советам и как относиться к планам мести Намикадзе. Она чувствовала, что решение, которое она примет, станет ключом к разгадке множества тайн, скрытых в этом запутанном мире.       Меж них царила спокойная тишина, однако, словно таившая в себе всю тяжесть невысказанных слов и крупиц неловкости, все еще присутствующих между ними. Утренняя Коноха, как всегда, не могла порадовать двоих тишиной и одиночеством – резвые детишки шныряли туда сюда по улицам, а верные шиноби спешили выполнить побольше поручений от старейшин.        Юные ниндзя так же не дремали – Луне уже удалось мельком увидеть и восьмую, и десятую команды, спешившие куда-то.       За туманом размышлений Намикадзе и не заметила, как мужчина, не подававший признаков присутствия, положил ей руку на плечо, явно собираясь с мыслями. Не успел он произнести и слова, как в руки к девушке прилетел мяч.       – О-ой! Тетенька, подайте мячик, пожалуйста! – немного неловко пробормотала девочка, оглядываясь на друзей, что ждали ее на одном из пустырей.       Ругаться или дуться Луне совершенно не хотелось, пусть ее голову и атаковали сомнения и переживания, но такой чудесный день и прогулка чудесной компании здорово поднимали настроение. Луна не часто прибывала в игривом настроении и еще реже показывала его посторонним.       Девочка же с открытым ртом смотрела как девушка то перекидывает мяч, вытворяя невообразимые для детского ума трюки, то крутя игрушку на одном пальце. В завершении представления она элегантно подкинула игрушку в воздух, которая приземлилась в руки ребенку. Та пораженно охнула, улыбнулась во все свои кривые зубы и звонко засмеялась.       – Вау! Тетенька, а давайте с нами играть! Нет-нет, лучше научите нас так же! – воскликнула малышка, хватая Намикадзе на руку требовательно таща ту к своим друзьям. Луна растеряно оглядывалась по сторонам, пытаясь отговорить ребенка, но та была непреклонна в своем желании, а Какаши лишь посмеивался, отказывая в помощи. В тот момент перед глазами Хатаке предстала та самая Луна из его «идеальных мечтаний», образ которой он всеми силами прогонял из головы. Может, она и казалась в руках детей беззащитной и домашней, местами даже неловкой, но теперь Хатаке предпочитал перестать обманывать самого себя.       А Луна, уча детишек, невольно задумалась о многом. Дети не могли вызывать у нее ни материнского инстинкта, ни приступов умиления Намикадзе видела перед собой себя и других малышей, что были задеты войнами, битвами и грандиозными играми старших. Она не могла не восхищаться маленькими созданиями, что все еще могли так ярко улыбаться и доверчиво весть незнакомку к себе в компанию и, признаться честно, Луна не хотела ломать их трагедиями и войнами.

***

      Прошло несколько дней после ухода Наруто, и глава сидела в своём кабинете, как на иголках, порой её сердце сжималось от тревоги за Наруто. Внешне она оставалась невозмутимой, словно ледяная статуя, не выдавая ни единого признака дискомфорта, разбираясь в заканчивающихся бумагах.       Ей было совершенно непривычно не засиживаться всю ночь, не видя конца и края бумагам, а понимать, что с ежедневной работой она справится за пару часов. Совершенно непривычно… Совершенной неожиданностью для девушки стало внезапное появление одного из анбу на пороге ее кабинета, который лишь коротко известил ее о приказе явиться в резиденцию Хокаге, причем немедленно. Ворвавшись в резиденцию, Луна заметила в кабинете обеспокоенную Цунаде, что то хмуро сидела за столом, то вскакивала с места и устремляла взгляд в окно. Луна чувствовала себя растерянно, как заблудившийся путник в лесу, ищущий путь домой       Она была уверена, что Цунаде знает ответы на все вопросы и она не собиралась лишать себя права на немедленный ответ.       – Цунаде-сама, – начала Луна, подойдя ближе. – Я получила известие, что вы хотели меня видеть.       Цунаде кивнула, ее взгляд был теплым и спокойным. – Луна, ты в порядке? Такое чувство, будто ты не спала несколько ночей? – спросила пятая, будто подготавливая ее к чему-то.       – Я волновалась о Наруто... если вы здесь, то где он? И где тот, с кем он уходил? – сказала Луна уже более спокойно.       – Наруто в больнице, у него легкое истощение чакры и ссадины, ожоги от кунаев техник, тебе лучше навестить его. - ответила добрым голосом Цунаде.       - Ох... Чувствовала я, что не надо было его отпускать... Я пойду, пожалуй, - сказала Луна и вышла из кабинета Хокаге, словно тень, направляясь в больницу. Луна чувствовала себя, как потерянный корабль в бушующем море, не зная, куда ей плыть, за что схватиться. Ее сердце было тяжелым, но она понимала, что ничего катастрофического не случилось с Наруто.

***

      Придя в больницу и пройдя в регистратуре, она чувствовала себя словно в лабиринте страхов и сомнений, где каждый шаг вел в неизвестность. Она была как путник в пустыне, ищущий оазис спасения, но путь казался бесконечным.       От этого она пришла в ярости и ответила что-то холодным, отстраненным голосом, который скрывает бурю эмоций внутри. А идя к палате, она поняла, что её чувства подобны волнам, которые накатывают и отступают, не находя покоя.       Тяжело выдохнув, успокаивая порывы надавать племяннику по башке за неосторожность, Намикадзе отворила дверь.       — Мальчики? — вслух произнесла Намикадзе, увидев, что Узумаки в палате не один. Её голос прозвучал как эхо в просторной комнате, наполненной светом и теплом.       Саске и Наруто посмотрели на неё, и она почувствовала, как время остановилось. Это был момент, когда прошлое встречается с настоящим, и будущее ещё не определено.       Ничего не говоря, а лишь красноречиво зыркнув на Наруто, Учиха оставил их одних, слабо поклонившись старшей. Луна перевела взгляд с закрывающейся двери на задумчивого Наруто. Он, тем временем, осторожно перебрался к севшей на край кровати девушке на колени и обнял. Это было похоже на возвращение домой, где всегда ждут и любят.       — Тетушка, всё хорошо, не переживай, — сказал Наруто. Его голос был как луч света в тёмной комнате, рассеивающий все страхи.       — Мелкий негодник, — тут же холодный взгляд Луны изменился на теплый, как солнце, пробивающееся сквозь облака. Она произнесла эти слова и тут же прижала его к себе.       Узумаки чмокнул её в щеку и наслаждался объятиями своей тетушки. Это было подобно встрече после долгой разлуки, когда сердца находят друг друга в этом мире.

***

      После ухода тети Наруто все сидел в задумчивости, потирая шишку на голове, что, казалось, набила Луна, поучая младшего. Ему было необычайно стыдно смотреть в глаза Луны, когда он нарушил единственное обещание, да еще и скрыл более тяжелое состояние, в котором был несколькими днями ранее.       Больше тети его беспокоил только Саске. Собственные чувства и мысли не давали покоя а теперь нужно как-то и с чужими разбираться после недавнего разговора. Да, теперь ему нужно хорошенько подумать…

***

      Когда это все началось? Ни тот, ни другой не смогли бы ответить. Кажется, самым точным временем можно назвать время после их первой миссии. Просто неожиданно и внезапно они перестали яро недолюбливать друг друга, стали помогать, дуясь и не признавая заботы о другом. Внезапно они стали не против компании друг друга и даже стали наслаждаться ей.       Их соперничество перестало быть чем-то обременяющим, наоборот – чем-то, особенным, казалось тем, что есть только между ними двумя. И это им слишком нравилось, чтобы разрушить все каким-то нелепым разговором. Однако рано или поздно он должен был состоятся.       Слова копились, чувства росли и становились еще более не понятными для каждого. Наруто не хотел ничего менять, боясь любого прогресса и Саске решил взять все в свои руки, как, очевидно, лучший ученик академии.       Разговор по душам стал огромной неожиданностью для Узумаки, когда Учиха незаметно перевел, казалось, обыденный разговор во время их особенной вечерней прогулке. Признание в лучах закатного солнца на берегу реки, что стала для них особенным местом, это то, о чем мечтала каждая девчонка, которую знал блондин, но для него это стало кошмаром.       Долгие дни размышлений, страхов и он, наконец, осознал – два особенных нашли друг друга. После слишком тяжелого для них разговора Наруто удалось отпустить Луну, как предмет обожания, но обрести новый. Не только Узумаки отпустил важного для себя человека, Саске тоже пришел к непростой истине, кардинально пересмотрев цели и свое будущее, во многом благодаря Намикадзе.       Они оба не знают, как сложится все дальше, не знают в каком направлении двигаться и что теперь им делать, но после разговора в больничной палате… у обоих будто камень с души свалился. И будущее уже не казалось таким страшным и мрачными, когда идете рука об руку, вместе.

***

      Глава погрузилась в мир бумаг, но её внимание начало рассеиваться, как утренний туман над рекой. Строчки на листах становились всё более расплывчатыми, словно миражи в жаркой пустыне.       Отбросив кисть, она откинулась на спинку кресла, тяжело вздохнула, словно освобождаясь от груза забот. Её утомлённые глаза искали покой в тени, а мысли блуждали в лабиринтах воспоминаний. Как птица, уставшая от долгого полёта, она нашла своё убежище в этом уютном уголке, где время словно остановилось.       Решив, что за сегодня она последний раз прогуляется перед новой грудой бумаг за ночь, которую надо разобрать, она чувствовала себя, как путник, который в последний раз наслаждается видами перед долгой дорогой. Её мысли были подобны листьям, кружащимся в осеннем вихре, когда она прощалась с этим днём. Её сердце билось, как часы, отсчитывая последние минуты свободы перед началом нового трудового марафона.       Намикадзе вышла из резиденции, как странствующий дух, и начала бродить по клану, словно тень в ночи. Её ноги привели её к величественной каменной голове Минато, где она села, словно мудрая сова на ветке старого дерева. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь нежным шепотом ветра, а закат разливался по небу, как художник, наносящий последние штрихи на своё полотно.       Но за ней тайно наблюдал Хатаке, словно невидимый страж, как она пришла на каменную голову. На фоне заката девушка была так прекрасна, что её образ можно было сравнить с редким цветком, распустившимся в сердце осени. Этот момент хотелось запечатлеть, как художник, бережно переносящий на холст каждый штрих, чтобы потом повесить его на стену и любоваться этим произведением искусства, созданным самой природой.       Он осторожно приблизился к самой девушке, словно тень, скользящая по ночному саду, и стал наблюдать вблизи, как ветер, словно невидимый художник, играет с ее волосами, которые, словно живые змеи, вылезли из косы.       – Какаши? Ты что здесь делаешь? – спросила глава, не поднимая глаз от своих мыслей, словно увлеченная чтением старинной книги.       – Я всегда прихожу сюда по вечерам, а ты разве не должна опять работать до изниможение? – ответил Хатаке девушке, пытаясь пошутить, и присел рядом, словно старый друг, вернувшийся после долгого отсутствия.       Вопрос остался без ответа, но через время, когда солнце уже зашло, и стало темно, как в глубокой пещере, она поняла, что их никто не увидит. Луна, словно молчаливый свидетель, слегка приблизилась к Какаши и положила ему голову на плечо, прикрыв глаза.       Сам Хатаке был поражен таким движением девушки, как если бы его сердце вдруг остановилось. Он слегка положил руку на её плечо, словно пытаясь поймать мгновение и сохранить его в памяти.       Так они и наслаждались тишиной этого вечера, не зная, как время будет двигаться дальше, словно река, уносящая их в неизведанные дали. Неизвестно, каково будет их будущее, полное опасностей, но оба запомнят этот день и будут вспоминать с теплотой, откинув мысли, что момент был словно предзнаменование, к которому они пожалели, что не прислушались.