The Rewards of Being Loved

Пятница, 19 мая — Хорошо, маленькая буря, — начал Драко, усаживаясь на диван лицом к Борану, скрестив ноги. — Я хочу кое-что попробовать. Ты готов? Он медленно вытащил палочку, и Боран кивнул, его личико стало решительным. — Ты снова хочешь взять маму за руку? Боран скривил губы, принимая решение. — Нет, — сказал он наконец, — но она может посидеть здесь, рядом со мной. На всякий случай. Губы Агаты дрогнули, и она подчинилась, поднявшись с кресла и усевшись на диван рядом с Бораном. Драко поднял палочку. — Посмотри мне в глаза, помнишь? Три, два, один, Легилименс. Он смотрит на космический корабль LEGO, стоящий на подоконнике, и боится снова заснуть. Он сидит в саду, подставив лицо солнцу, пока его мать накладывает на него солнцезащитные чары. — Кто-то хочет получить то, что у него есть… кто-то. Думаю, что-то, что он получил от тебя. Драко погрузился в воспоминания, пока не наткнулся на первое облако. Он решил начать с очевидного и прочистил горло. Когда я отпускаю то, что я есть, я становлюсь тем, кем мог бы быть. — Хм? — Не волнуйся, мне просто нужно кое-что попробовать, — успокоил он. Цитата, произнесённая вслух, не возымела никакого эффекта. Вероятно, это нужно было сделать мысленно. Что, если… Он сосредоточился на каждом слове в цитате и слегка надавил, отыскивая воспоминания Борана с этими словами, связывая их воедино. Когда я… Отпускаю… То, что… Я есть! Я… Становлюсь… Тем, кем… Мог бы быть… — Ого, — выдохнул Боран. Драко подождал, оглядываясь по сторонам, но ничего не произошло. Он прищёлкнул языком. Что он пропустил? Оно не воспринимало слова, произнесённые устно, с использованием легилименции. Оно не восприняло слова, собранные воедино из воспоминаний Борана. Драко нахмурился. — Я собираюсь попробовать ещё кое-что, Боран, и на сегодня мы закончим, — сказал он, ограничивая силу своей палочки лишь малой толикой. — Это может показаться немного напряжённым, как будто меня там гораздо больше, чем ты привык. Но больно не будет. Надеюсь. Хорошо. Драко сделал глубокий вдох, сохранил легилименцию и медленно опустил свои окклюменционные барьеры. Боран тихо ахнул, когда всё душевное состояние Драко, его эмоции и мысли, его сущность, хлынули в его голову. Драко полностью сосредоточился на одной-единственной мысли. Когда я перестаю быть тем, кто я есть, я становлюсь тем, кем я мог бы быть. Когда я перестаю быть тем, кто я есть, я становлюсь тем, кем я мог бы быть. Облака сдвинулись, соединились с почти слышимым щелчком и рассеялись в остальных воспоминаниях Борана. Драко начал отступать, собирая каждую частичку себя, разбросанную в голове Борана, втягивая всё это обратно, как будто протаскивая огромный груз связанных шарфов через маленькое отверстие в стене. Он собрал последние остатки, спрятал их за свои окклюменционные стены и покинул разум Борана, быстро опустив палочку. Он засунул палец за расстёгнутый ворот рубашки, проводя по кончику шрама, затем провёл пальцами по волосам, лениво накручивая прядь между пальцами. — Молодец, молодец, помнишь, что мы делали в прошлый раз? Что делает тебя тобой? Боран быстро заморгал, выходя из оцепенения, медленно кивнул и подтянул колени к груди. — Отлично, покажи мне свои любимые веснушки. Расскажи мне о своём самом счастливом воспоминании. Драко заставлял его продолжать по меньшей мере пятнадцать минут, опасаясь, что он слишком сильно размыл границы, пока Боран не разозлился на него, пыхтя и закатывая глаза. — Я знаю, кто я такой, Драко, — раздражённо сказал он. Драко слабо улыбнулся и снова прочистил горло. — Хорошо, я тебе верю. Последний вопрос, — он снова встретился взглядом с Бораном, надеясь вопреки всему, — кто забрал тебя и куда они тебя отвезли? Улыбка Борана погасла, глаза потемнели, колени снова прижались к груди. Драко затаил дыхание. — Твой папа, с волосами, собранными в конский хвост, и люди без лиц. Они отвели меня в Министерство, вниз на девять этажей, в длинный коридор с чёрной дверью в конце, в круглую комнату со множеством дверей и синими свечами, — он замолчал, уставившись на свои колени. — Там не было солнечного света. Драко перевёл дыхание, которое он задерживал, и его плечи поникли от облегчения и болезненного сочувствия. Агата обняла сына, прижав его лицо к своему плечу, крепко прижимая его к себе. — Я позабочусь, чтобы Авроры дали тебе немного времени привыкнуть к этому, хорошо? И когда тебе нужно будет с ними поговорить, я могу пойти с тобой и проследить, чтобы тебе не достался ни один из злых, — мягко сказал Драко, изо всех сил стараясь ободряюще улыбнуться Борану. Должно быть, это сработало, потому что Боран слабо улыбнулся ему в ответ, прислонился к плечу матери и кивнул.

***

Драко сунул серебряные карманные часы в карман своего парчового жилета, застегнул пуговицы из оникса и тяжело вздохнул. Его мысли были переполнены тревогой: из-за Борана, из-за Гарри, из-за кровавых злодеев, которые всё ещё на свободе, из-за того, как пройдёт этот вечер. Было, мягко говоря, тревожно, что анонимный заговор морально предосудительных придурков продолжает скрываться от правосудия. Неизвестное количество безымянных и безликих волшебников, которые сажали детей в тюрьму и подчинялись его отцу, создавшему зелья, контролирующие тело и разум, которые могли быть буквально кем угодно. Которые работали, не привлекая к себе ни малейшего внимания, Мерлин знает сколько времени, и которые, вероятно, всё ещё чего-то хотели от Гарри, если предупреждение Борана действительно касалось их, чего Драко не мог знать наверняка. Мысль о том, что Борану пришлось пережить в плену у Невыразимцев, вызвала у Драко тошноту, но он надеялся, что теперь они наконец смогут получить ответы на некоторые вопросы. Он хотел увидеть все до единого ответы Невыразимцев за то, что они сделали. Он хотел, чтобы всё поскорее закончилось. Гарри прекрасно понимал, что Борану нужно время, и успешно помешал Аврорам ворваться в дом Кларков. Но что Боран делал сейчас? Был ли он в порядке, рассказывал ли он всё своей матери, боролся ли он, переживал ли это заново, облекал ли это в слова? Драко встряхнулся, снова поправляя галстук. Боран был исцелён и больше не был его пациентом. Но он был своего рода другом. Драко чувствовал, что защищает его. Он чувствовал, что защищает всех своих пациентов, даже после того, как они исцелились. Он мог помочь кому-то справиться с проклятьем Непрекращающегося Кошмара, но как только проклятие было снято, действительно ли исчезли кошмары? Чувствовала ли когда-нибудь ведьма с проклятием Ложноязычия, что её снова по-настоящему понимают? Чувствовал ли Гарри, что теперь его могут услышать? Как будто он стоил того, чтобы его слышали, чтобы он знал всё до конца, чтобы за него стоило бороться, ради него стоило жить? Хотя это не входило в обязанности Драко как его Целителя. Это даже не входило в его обязанности как его… возлюбленного? Кем они были? Он мог заставить Гарри почувствовать себя обожаемым, даже ценным, но он не мог дать ему самоуважения. И разве это не было ужасно, что Драко не мог исправить всё сам? Что Гарри может по-прежнему чувствовать себя так, как его воспитывали, будто он один несёт ответственность за благополучие Волшебного мира, полностью зависим от него, и Драко ничего не сможет с этим поделать? Сможет ли Гарри действительно справиться с негативной реакцией после сегодняшнего вечера? Волшебный мир снова ополчился на него? Действительно ли Драко стоил таких хлопот? Драко сдался в попытках завязать галстук, его пальцы слишком сильно дрожали. Он прислонился лбом к прохладной деревянной поверхности письменного стола, уставившись на свои ботинки и прислушиваясь к своему дыханию. Через мгновение на его груди что-то шевельнулось, и Драко чуть не задохнулся, когда его чёрный шелковый галстук завязался идеальным виндзорским узлом, аккуратно заправляясь в блестящий бордовый с серебром жилет. Он выпрямился во весь рост и повернулся лицом к Тимси. — Спасибо, — пробормотал Драко, и эльф раздражённо фыркнул. — Мастер Драко расстроен, — прохрипел Тимси. — Ты очень наблюдательный, Тимси, — Драко подошёл к зеркалу и снова вздохнул. Добром это не могло закончиться, как бы хорошо он ни выглядел. А он выглядел хорошо, но определённо не выглядел так, чтобы забыть, что я когда-то был подростком-Пожирателем Смерти — хорошо. Или радоваться, что я называю вашего героя своим — хорошо. Или забыть, что я первый публичный спутник вашего героя — хорошо. Или забыть, кем был мой отец, забыть наследие моей семьи… Тимси возник рядом с его ногой, размахивая своими маленькими руками, чтобы разгладить гладкие чёрные брюки Драко. — Мастер Драко не должен волноваться. — А как я могу не волноваться? — Легко. Драко удивлённо уставился на него. Это была самая короткая и прямая фраза, которую Тимси когда-либо произносил. — Мастер Драко не слишком-то благосклонно относится к своему воспитанию, — начал Тимси, пододвигая стул к столу и вставая на него, чтобы поправить Драко галстук, — но именно так воспитан мастер Драко, и он это хорошо знает. Тимси пронзительно смотрел прямо в лицо Драко, словно призывая его возразить. Драко сглотнул и уступил, когда Тимси ловкими морщинистыми пальцами прикрепил зажим для галстука с гранатом. Он был прав. Это то, что Драко знал, чему его научили родители: как приковать к себе взгляды всех присутствующих в комнате, как очаровать даже самых стойких, как заслужить уважение и как существовать в высших эшелонах общества. Ну и что с того, что прошло… десять лет? По меньшей мере. Такого рода умения просто так не исчезали. Если убрать склонность его отца ко взяточничеству, то Драко таким был и до войны. Тимси знал это, он видел, как Драко рос, и был рядом всё это время. И, как всегда, Тимси знал именно то, что Драко хотел услышать. Драко стоял неподвижно и покорно, позволяя Тимси творить свою магию. — Не знаю, где бы я был без тебя, Тимси, — пробормотал он. — Тимси знает, — ответил эльф с ничего не выражающим лицом, как будто это была всего лишь очередная рутинная работа, и он с помощью своей магии без особых усилий уложил Драко волосы. — Мастер Драко, должно быть, чахнул бы, лёжа в куче собственного грязного белья в окружении полупустых кружек. Это вызвало у Драко удивлённый смешок, который, как он был уверен, был намерением Тимси. Длинный нос эльфа дёрнулся, возможно, от триумфа, и он развернул Драко, призывая чёрный пиджак и надевая его хозяина. Драко ухмыльнулся своему отражению в зеркале. Да, это было намного лучше, Тимси был гением. Художник. Драко пошарил по карманам, что-то ища. — Тимси, у тебя случайно нет… Тимси сунул руку в карман своих небольших штанов и вытащил маленький тёмный предмет, похожий на камень. Драко по собственному опыту знал, что камень является редким универсальным противоядием от большинства ядов. Вроде. — Мастер Драко не беспокоится, — тихо сказал Тимси, засовывая безоар в нагрудный карман куртки Драко. — Мастер Драко готов. Он многозначительно посмотрел на Драко и тот кивнул, выдавив улыбку. Он носил с собой один и тот же безоар уже шесть лет, и Панси всегда дразнила его из-за этого, когда они вместе куда-нибудь ходили. Но в подростковом возрасте за ней не гналась разъярённая толпа и она не получала кучу оскорбительных писем. Часто. — Спасибо, Тимси. Тимси сунул руку в карман своего джемпера, вытащил толстый лист дорогого пергамента и протянул ему. — Приглашение мастера Драко, — пояснил он. — Верно, я был приглашён, не так ли? — пробормотал Драко, хмуро глядя на пергамент. Технически. Он услышал внезапный свист от камина в гостиной, за которым последовала пара тяжёлых, спотыкающихся шагов. Он закатил глаза, когда в животе у него всё затрепетало. Они определённо будут аппарировать на это дурацкое мероприятие, он никак не сможет провести Гарри через камин. — Драко? — позвал Гарри, и Тимси вздохнул, встал со стула и вышел из комнаты, ворча себе под нос, что-то типа: "…волшебникам всегда нужен Тимси, чтобы почистить их одежду, Гарри Поттер так и не научился избегать сажи…". Драко тихо усмехнулся и в последний раз повернулся к зеркалу. Кого он хотел обмануть, он выглядел просто фантастически. Никто бы не назвал Пожирателем Смерти человека, одетого в такой красивый маггловский костюм. Хотя он и был им. Прежде. О, к чёрту всё это. Он развернулся на каблуках и вышел из комнаты, по пути прихватив с кровати волшебную палочку. Он направился в гостиную, откуда доносился тихий голос Гарри, тихо разговаривающего с Тимси. Драко уверенно вошёл, застёгивая пиджак. — Ты когда-нибудь научишься управлять камином, как настоящий… Слова застряли у него в горле, сердце замерло при виде Гарри Поттера в идеально сшитом, накрахмаленном чёрном, чрезвычайно остром двубортном костюме, воротник накрахмаленной чёрной рубашки был расстёгнут, обнажая шею, и весь этот глубокий чёрный цвет только подчёркивал сияние его медной кожи, и эти чёртовы глаза… — Достаточно хорош для вас, Ваше Высочество? — спросил Гарри, наблюдая за замешательством Драко, его щёки порозовели. Его ухмылка была уверенной, но в глазах светилась тревога, и Драко, как громом поражённый, застыл на месте, дико возбуждённый и безумно влюблённый. — Чёрт возьми, Гарри, ты что, хочешь довести меня до сердечного приступа? — его голос жалобно взвизгнул, и он поморщился. Гарри усмехнулся и закатил глаза, медленно, осторожно приближаясь к нему. — Что я ещё натворил? — Что ты… что ты такое… чёрт возьми, Гарри, ты только посмотри на себя. Драко до смерти хотелось прикоснуться к нему. Чёртов милый Салазар, он так сильно хотел прикоснуться к нему, хотел почувствовать силу его плеч под гладкой тканью, хотел просунуть руку под этот расстёгнутый ворот. — Значит, всё хорошо? — спросил Гарри, разведя руки в стороны, выставляя себя напоказ, и Драко захотелось встряхнуть его. — Всё хорошо? Хорошо? — Панси и Паскаль сказали, что всё было хорошо… — Гарри, я в нескольких секундах от того, чтобы упасть на колени, ты, прекрасный, приводящий в бешенство идиот. — Ох. Тогда это хорошо, — пробормотал Гарри, и глаза его загорелись, а щёки Драко вспыхнули. Он действительно только что выпалил это вслух? — Скажи мне, что мы никуда не идем, скажи, что всё это мероприятие отменяется и вместо этого нам придётся провести здесь всю ночь, а ты будешь в разной степени раздет. Гарри слегка рассмеялся, наконец-то сокращая расстояние между ними. Его волосы были даже немного уложены, тёмные локоны падали друг на друга каким-то намеренным движением. Драко хотелось запустить в них руки и взъерошить, потянуть за них и запрокинуть голову Гарри назад, прижаться губами к его соблазнительно открытой шее… — Боюсь, я не могу, — надув губы, ответил Гарри. Драко сжал кулаки, чтобы не вцепиться в него, — Гермиона убила бы меня. И тебя, наверное. — Мерлин, Гарри, как я должен держать свои руки подальше от тебя весь вечер? — А кто сказал, что ты должен? — улыбка Гарри стала коварной, медленно приближаясь к губам Драко. Драко тихо зарычал и уступил, настойчиво целуя его, руки нашли талию, скользнули вверх по упругой груди, он изо всех сил старался не сжать ткань в кулаки и не притянуть его ближе. Гарри растаял в его объятиях, обхватив Драко за бока. Драко отстранился, прежде чем поддался ещё большему искушению. — Хорошо, — сказал он, в основном самому себе, закрыв глаза, взял Гарри за руки и мягко отстранил его. — Хорошо. Мы идём. Мы уходим. Он открыл глаза и увидел удивлённое, покрасневшее лицо Гарри. Он осмотрел его, разгладил ткань и слегка нахмурился. — Нужно что-нибудь блестящее, — пробормотал Драко. Гарри раздражённо застонал. — Я не собираюсь прокалывать уши, — проворчал он. — Мерлин, нет, у нас нет столько времени, — усмехнулся Драко. Панси, должно быть, пришла в голову та же мысль. — Подожди здесь. Он вернулся в свою спальню и принялся рыться в деревянной шкатулке на комоде. Что-нибудь простое, утончённое — Гарри, вероятно, не стал бы носить кольца или браслеты. Если не… он взял в руки перстень Малфоев, сверкающий изумрудами, который, к счастью, был вдвое меньше, чем у его отца. Может быть… Но захочет ли Гарри ассоциировать себя с фамилией Малфоев таким образом? Драко, конечно, не хотел. Драко не надевал его уже много лет, потому что он не был настоящим наследником, настоящим мистером Малфоем; он больше не был похож на Люциуса. Ношение кольца было актом признания своего имени, демонстрации его миру, чего Драко не хотел делать с тех пор, как был подростком. Но какая-то глубинная, животная часть его существа действительно хотела, чтобы Гарри заявил на него права. Он взглянул на свои руки, на простые кольца, которые носил, и снял их, оставив на ладони маленькую сверкающую кучку украшений. Он достал из шкатулки длинную серебряную цепочку, аккуратно закрыл её и вышел из комнаты. Гарри небрежно прислонился к спинке дивана, сложив руки перед собой. Он был воплощением уверенности и непринуждённости, излучая силу, которой Люциусу никогда не достичь, даже после десятилетий попыток. Он повернул голову, когда Драко вернулся, и с любопытством приподнял бровь. — Выбери одно, — приказал Драко, протягивая ему на ладони небольшую кучу колец. Гарри снова закатил глаза, с опаской глядя на блестящие вещицы. — Ты же знаешь, Драко, что это мне не подойдёт, — сказал он, выразительно взмахнув широкими ладонями с толстыми пальцами. — Во-первых, магия существует. Во-вторых, она не наденется тебе на палец, — Драко взял серебряную цепочку в другую руку. Гарри удивлённо рассмеялся и покачал головой, рассматривая кольца на руке Драко. Он нахмурил брови, беря в руки печатку с ониксом, которую Драко любил носить в последнее время, изучая её. — Я удивлён, что ты позволил кому-то одолжить её, Драко. — Почему? — Драко нахмурился. Это было одно из его самых простых колец. Он даже не знал, откуда у него это взялось — просто это было то, что у него всегда было. — Это фамильное кольцо Блэков, — сказал Гарри, встретившись с ним взглядом. Драко приподнял брови. — Правда? — Да, — сказал Гарри, — разве ты не знал? Этот знак есть по всей площади Гриммо. Даже на чёртовом столовом серебре, — тихо рассмеялся он. Символ был расплывчатым: три маленькие чёрные птички, вырезанные на ониксе и окружённые щитом. Он не придал этому особого значения, но теперь узнал изображение на одной из фамильных реликвий своей матери. Гарри положил его обратно на ладонь и взял кольцо Малфоев; такого же размера, но покрытое изумрудами, с выгравированной буквой "М", окружённой двумя извивающимися змеями. Гарри посмотрел на него с понимающим блеском в глазах. — Давненько я не видел, чтобы ты его надевал, — пробормотал он, в очередной раз шокировав Драко осознанием того, что Гарри узнал кольцо, и знал, что Драко носил его каждый день до войны. Возможно, он даже узнал это по кулаку, который ударил его по лицу. — Сейчас это не ощущается правильным, — ответил Драко так беспечно, как только мог, — Я ведь не совсем настоящий Малфой, не так ли? — Почему? — нахмурился Гарри, всё ещё держа кольцо между пальцами. Драко слегка раздражённо цыкнул на него. — Я работаю, я больше не чистокровный фанатик, меня не волнует продолжение рода или обретение власти для семьи, я совсем не похож на Малфоев, которые носили этот знак до меня… — Определённо нет, — перебил Гарри, пристально глядя Драко в глаза. — Это не значит, что ты не Малфой. Всё, кем ты являешься сейчас, это и есть Малфой. Драко запнулся. Ох. Он часто дразнил Гарри, но никто никогда не мог сказать, что Гарри не был умным человеком. У него был свой собственный интеллект. Который часто упускали из виду. Гарри мягко улыбнулся, сжимая в руке кольцо Малфоев, наблюдая, как на лице Драко появляется понимание. Драко был главой семьи Малфоев, а Люциус был опозорен и заключён в тюрьму. Именно Драко решал, что теперь значит быть Малфоем. Гарри протянул свободную руку за цепочкой. Драко моргнул, рассеянно расстёгивая изящную застёжку и протягивая Гарри один конец, чтобы тот надел кольцо. — Повернись, — сказал Драко, всё ещё немного ошеломлённый. Гарри повиновался, и Драко надел цепочку через шею, позволив кольцу упасть ему на грудь, и аккуратно закрепил её на шее сзади. Гарри снова повернулся к нему лицом, серебряное кольцо поблескивало на фоне накрахмаленной чёрной рубашки на его груди. — Достаточно блестящее? Драко уставился на него, его мозг с трудом переваривал вид Гарри Поттера с кольцом Малфоев на шее. Мой. Гарри носил его как трофей, знак почёта. Нечто, что воин мог бы забрать у поверженного противника — сувенир о чем-то завоёванном, на что он претендовал. Да, Гарри, я твой. — Да, — неуверенно ответил Драко, беря в руку болтающееся кольцо и осторожно дёргая за цепочку. Гарри, улыбаясь, подошёл к нему и запечатлел на его губах идеальный победный поцелуй. Драко неохотно засунул кольцо за расстёгнутый воротник Гарри, так что была видна только цепочка. Гарри отстранился, посмотрел на свою грудь и приподнял брови в немом вопросе. Это выражение было таким знакомым. — Маленькими шажками, — пробормотал Драко, поглаживая кольцо, спрятанное под тканью, — они и так подумают, что я наложил на тебя Империус, дай им время. — Но я могу снять Империус, — возразил Гарри. — Я никогда не говорил, что они логичны. — Кто эти "они"? Драко издал короткий, безрадостный смешок. — Ты увидишь. Так, мы идём или ты передумал? — Да, мы уже опаздываем, — рассмеялся Гарри. — Сомневаюсь, что хоть одна вечеринка начинается без этого чёртова Спасителя, — пробормотал Драко, растягивая губы в улыбке, и направился ко входной двери, чтобы аппарировать в сад. — О, вот, — сказал Гарри, доставая что-то из нагрудного кармана. Он вытащил кусок толстого дорогого пергамента. — Твоё приглашение "плюс один". Драко усмехнулся, вытаскивая такой же пергамент из своего кармана. — Не нужно, Гарри. — Тебя пригласили? — Не говори это так шокировано, — сказал Драко, закатывая глаза. — Да, я был приглашён. Вроде того. — Вроде того? — Гарри выглядел удивлённым, засовывая приглашение обратно в карман. — Они на самом деле не знали, кого приглашают. Они пригласили анонимного спонсора. Я не планировал идти, вообще не собирался. Пока ты сам меня не пригласил, конечно. Глаза Гарри комично расширились. — Это ты? — Что ты имеешь в виду? — У Альянса По Интеграции Магглорожденных есть только один анонимный спонсор, я видел эти цифры. Я вхожу в этот дурацкий совет. — Да, ну… — Ты их крупнейший спонсор, Драко, твои деньги составляют почти треть их бюджета. И так уже много лет. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? — резко спросил Драко, чувствуя себя немного неуютно: уж не отчитывают ли его? Деньги Малфоев просто лежали без дела, удерживаемые на плаву благодаря разнообразным инвестициям, их вполне можно было бы использовать с пользой, верно? Гарри не ответил. Он недоверчиво покачал головой и, бросившись вперёд, поцеловал его прямо в губы. — Не настоящий Малфой, чёрт возьми, — проворчал Гарри сквозь ухмылку, хватая Драко за руку и аппарируя с такой силой, что у того перехватило дыхание. Драко вздохнул, когда они приземлились, и решил, что на самом деле нет хорошего или лёгкого способа путешествовать с Гарри Поттером. Разве что пешком. — Чёрт возьми, Гарри, — упрекнул он, выпрямляясь. Гарри рассмеялся и покачал головой, беря его за руку. — Готов? — Как и всегда, — мрачно ответил Драко, сжимая его руку и подбадривая себя взглядом на серебряную цепочку, видневшуюся сквозь расстёгнутый воротник Гарри. Тот потянул его за угол высокого кустарника, перед которым они приземлились, и повёл по длинной, тщательно ухоженной садовой дорожке к впечатляющему особняку, сверкающему огнями. Удивительно, но Драко никогда раньше его не видел. Значит, нувориш. — Кто там хозяин? — спросил Драко. — Я думал, ты сказал, что приглашён? — Гарри искоса взглянул на него, ухмыляясь. — Это не значит, что я читал это чёртово приглашение. Я же говорил тебе: я никогда не хожу. Гарри рассмеялся. Гравий захрустел под их начищенными ботинками, дом становился всё больше по мере приближения. — Маркус Белби. — Ты шутишь. — Нет. Вероятно, он унаследовал этот дом от своего дяди. Он использует его только для проведения массовых вечеринок и отдаёт в аренду АИМ для проведения благотворительных вечеринок. Считает это своим "пожертвованием". — Мерлин, — вздохнул Драко, качая головой. Они поднялись по широким мраморным ступеням и вошли в открытые парадные двери. Там ждала сотрудник в официальной мантии, держа в руках длинный свиток пергамента и перо. Она кивнула Гарри и, улыбаясь, отметила его имя в списке. Она окинула его пристальным взглядом, и Драко увидел, как изменилось её лицо, когда она взглянула на их соединённые ладони и проследовала по ним к лицу Драко. Её лицо побледнело, свиток и перо упали на пол. Драко изо всех сил старался не закатить глаза. Была ли её реакция вызвана тем, что он был мужчиной, держащим Гарри за руку, или Малфоем, держащим Гарри за руку, но это не было слишком многообещающее начало вечера. Он протянул ей своё приглашение, которое она рассеянно взяла, не сводя широко раскрытых глаз с лица Драко. Гарри потянул его вперёд. Драко старался не думать о том, что он только что представился известным анонимным спонсором. — Один готов, — пробормотал Драко. Гарри снова фыркнул. По коридорам сновали люди, разодетые в пух и прах, и лицо Драко каменело с каждым новым знакомством, с каждым приглушённым шёпотом. Они услышали, как играет классическая музыка, и направились на звук в огромный танцевальный зал. Гарри снова сжал руку Драко и отпустил её, вероятно, почувствовав, какой потной стала ладонь Драко, и протянул ему свой локоть, чтобы Драко взял его вместо ладони. Драко ухмыльнулся и решил, что на этот раз будет лучше позволить Гарри вести. Он просунул руку Гарри под мышку и сжал его бицепс, просто ради забавы, прежде чем скользнуть вниз, к ожидающему его предплечью. Гарри подмигнул ему с гордой, весёлой улыбкой на лице и повёл его в бальный зал. Взгляд Гарри метался по комнате, отмечая выходы и потенциальные угрозы. Драко знал, потому что делал то же самое. Как мило, что у нас с ним общие паранойи, какая мы прекрасная пара, сухо подумал он. У Драко волосы на затылке встали дыбом, когда все повернулись к ним, и по комнате пронёсся тихий шёпот, когда их заметили. Драко услышал, как скрипка взяла диссонирующую ноту. К счастью, он увидел над толпой вызывающе рыжую голову Рона Уизли и потянул Гарри в его сторону. Толпа расступалась перед ними, все взгляды были прикованы к печально известному лицу Драко и его требовательной руке. — Как вовремя вы появились, — громко сказал Рон, когда они приблизились, широко улыбаясь и хлопая Драко по плечу в шокирующем жесте товарищества. Он выглядел беззаботным и счастливым, увидев их обоих, одетый в полные регалии Главного Аврора, украшенные медалями. Его голубые глаза слегка расширились — едва заметное движение, которое Драко успел уловить, — и Драко внезапно понял, что Рон Уизли играет, и у него это очень хорошо получается. Драко улыбнулся ему в ответ, искренне впечатлённый и благодарный. Он сердечно пожал ему руку, подыгрывая. — Кто бы мог подумать, что Гарри сможет так долго простоять перед зеркалом? Напряжение в их окружении рассеялось, когда люди вернулись к своим разговорам, время от времени оглядываясь на них, пока они сплетничали. Малфой представлял меньшую угрозу, если был так близок с Главным Аврором. Драко повернулся, чтобы поприветствовать Гермиону, но она с восхищением смотрела на своего мужа, поэтому он оставил её в покое. — Они нормально тебя приняли, Драко? Никаких проблем с "плюс один"? — спросила она, прочищая горло и незаметно придвигаясь ближе к Рону. — Он был приглашён, Миона. У него было собственное приглашение, — ответил Гарри за Драко, бросив на неё многозначительный взгляд. — Что? Нет, не было. Я сама просмотрела весь этот список… — она замолчала, нахмурившись, и Драко видел по выражению её лица, как работает её легендарный мозг, как складываются и комбинируются мысли, как приходит понимание, а затем шок, недоверие. Ты не мог просто держать рот на замке, Гарри? — Это не ты, — сказала она, очевидно, ожидая, что Драко согласится. Гарри внезапно опустил руку и с самодовольным видом отступил в сторону. Драко перевёл на него взгляд, широко раскрыв глаза от страха и замешательства, теперь он был один на один с Золотой Троицей. — Это он, — ответил Гарри, обменявшись взглядом с Роном. Он с гордостью посмотрел на Драко, отчего у Драко потеплело в груди, но этого было недостаточно, чтобы успокоить его нервы. Что Гарри творил? — Всё это время? — спросила Гермиона, и Драко не понял, к кому она обращалась и о чём на самом деле спрашивала, хотя её глаза не отрывались от лица Драко. — Ага, — ухмыльнулся Гарри. Рон тихо присвистнул, и внезапно перед лицом Драко появились густые каштановые волосы, а неожиданно сильные руки Гермионы Грейнджер обвились вокруг его шеи. Ему потребовалась секунда, чтобы прийти в себя от шока, а затем он вежливо похлопал Гермиону по спине, потому что не стоило проявлять недружелюбие по отношению к Президенту этой чертовой благотворительной организации на её собственном празднике. Он не знал, куда деть руки — у блестящего лилового платья Гермионы была низкая открытая спина, и он не хотел показаться неуклюжим. — Боже мой, неужели? Правда? Это был ты, всё это время? Мерлиновы штаны, Драко, я даже не знаю, как тебя благодарить, ты был буквально нашим единственным значимым спонсором, когда мы начинали, я бы не смогла ничего из этого сделать без тебя, ты бы видел всех детей, с которыми мы знакомимся и знакомим наш мир, о… это намного лучше, чем просто профессор, появляющийся на пороге дома моих родителей и предлагающий им отправить меня в школу магии, ты даже не представляешь, — голос Гермионы звучал в ушах Драко со скоростью мили в минуту, восторженный и немного бессвязный. Он отказался от вежливых похлопываний и обнял её по-настоящему, глядя на гордого Гарри поверх копны её волос, чувствуя, что это займёт некоторое время. — Боже мой, я не могу в это поверить, это был Драко чёртов Малфой, всё это время, — она издала слегка маниакальный смешок, а Драко всё ещё не был уверен, с кем она разговаривает, и был шокирован, потому что никогда раньше не слышал, чтобы Гермиона Грейнджер ругалась. Поди разбери, это должно было быть его собственное имя. — Но я никогда не знала, я имею в виду, никто не знал, но мы всё равно продолжали рассылать эти приглашения, однажды у меня возникло искушение запрыгнуть на метлу и просто последовать за совой, но я не… Я имею в виду: почему ты ничего не сказал? Зачем тебе понадобилось делать это анонимно? Она, наконец, отпустила его, отстранилась и, положив руки ему на плечи, нахмурилась в замешательстве. Драко старался не дрожать под пристальным взглядом. Он неловко откашлялся. — Ты бы не согласилась, — тихо ответил он. Гермиона открыла рот, чтобы возразить, но Драко приподнял бровь, и она замолчала, задумавшись. Он знал, что она знает, что он прав, хотя, вероятно, не хотела этого признавать. Он начал жертвовать деньги, как только услышал об этой инициативе в "Пророке", где на первой странице был помещён портрет свирепой Гермионы Грейнджер, выступающей перед Визенгамотом, а Гарри и Рон стояли рядом, поддерживая её. Не прошло и года после окончания войны. Она сразу же принялась за работу. Это было единственное, чем Драко мог помочь, но никому не нужна была помощь Малфоев. Особенно тому, кого пытали в его доме, в то время как он стоически стоял в стороне, едва держась на ногах. Гермиона закрыла рот, на её лице отразилось понимание и лёгкое сожаление. Она отпустила его плечи, и Драко слегка вздрогнул, заметив шрамы на её обнажённом предплечье: "Грязнокровка". — Я сделаю это сейчас, — твёрдо сказала она, не оставляя места для возражений. Решительное выражение её лица постепенно сменилось весёлым озорством — ещё одним выражением, которого он никогда раньше не видел у Гермионы Грейнджер. — Завтра утром все узнают, какой ты подлый маленький предатель крови. Громкий, удивлённый смех вырвался из уст Драко, напугав окружающих. Он прикрыл рот рукой, чтобы сдержать его, но Гермиона уже присоединилась к нему, фыркнув, а Гарри и Рон громко расхохотались. Смешавшаяся толпа вокруг них наблюдала за происходящим в шоке и веселье, перешёптываясь о своём замешательстве друг с другом. Голос ведущего зазвучал через Сонорус, призывая освободить танцпол, и струнный квинтет снова заиграл. Несколько пар, в которых Драко узнал представителей старых чистокровных, скользнули на танцпол, наслаждаясь социальной выгодой, которую они получали, появляясь перед послевоенными магглорожденными, но всё ещё выставляя напоказ своё собственное благородство. Драко ухмыльнулся, поворачиваясь к Гарри. — Ну же, давай покажем старым приятелям, чему ты научился, — сказал Драко, протягивая руку. Щёки Гарри вспыхнули, глаза забегали по сторонам в поисках помощи. — Драко… — Ты привёл меня сюда, Гарри, ты потанцуешь со мной, или мне придётся позвать Тимси, и завтрашние заголовки назовут тебя жестоким, бесчувственным человеком, который бросил своего кавалера и заставил его танцевать со своим домашним эльфом вместо себя. Гарри фыркнул, не в силах сдержать смех. Он закатил глаза, переминаясь с ноги на ногу. Драко ждал, протянув руку. Что ж, это знакомо. Гарри вздохнул, бросил на него нерешительный взгляд и шагнул вперёд, беря его за руку. Драко торжествующе улыбнулся. — Ты просто умираешь от желания смутить меня, не так ли? — пробормотал Гарри себе под нос, когда Драко повёл его на середину танцпола, лавируя между танцующими парами. — Для этого тебе не нужна моя помощь, — парировал Драко, мягко дёрнув его за руку и притянув к себе. Гарри попытался бросить на него сердитый взгляд, но нежная улыбка выдала его. Он положил одну руку Драко на плечо, а другую — на его ладонь. Драко шагнул вперёд, и Гарри слегка споткнулся, оглядывая кружащихся танцоров. Драко тихонько цыкнул на него, продолжая танцевать. — Ты думаешь, — прошептал он. — Посмотри на меня, Гарри. Зелёные глаза нашли серые и походка немного выровнялась. Драко крепче сжал руку на его талии, притягивая его чуть ближе. — Позволь мне позаботиться о том, куда мы направляемся. Просто двигайся вместе со мной, доверься мне, — взмолился Драко, и губы Гарри растянулись в неудержимой улыбке. Он внимательно посмотрел Драко в лицо и чуть крепче сжал его руку. Он глубоко вздохнул и, к полному удивлению Драко, закрыл глаза, следуя за его движениями. Драко постарался, чтобы на его лице не отразилось слишком сильное потрясение. Он был потрясён этим жестом абсолютной веры. Гарри Поттер, человек, который едва мог усидеть в середине незнакомой комнаты, кто прожил свою жизнь в ожидании нападения, только что закрыл глаза посреди движущейся толпы, веря Драко, чтобы уберечь его, слепо следуя за ним. Драко на мгновение задумался: наступит ли когда-нибудь день, когда он не будет в восторге от этого человека? Но теперь Драко мог сосредоточиться на окружающей обстановке. Танцы были весёлым занятием, и до Хогвартса это был, безусловно, любимый предмет Драко, но его наставники также вдолбили ему в голову тот факт, что на собраниях высшего общества большинство танцполов на самом деле были просто змеиными ямами. Обычно ничего по-настоящему опасного не происходило, просто хитрые танцоры кружились слишком близко, а вытянутая нога оставалась незамеченной под развевающейся юбкой. Драко хорошо это знал, потому что они с Панси были жестокими, злобными детьми, которым очень нравились эти злобные игровые площадки. По горьким, неодобрительным взглядам на лицах некоторых из тех, кто кружился вокруг них, Драко понял, что это было одно из тех мелких сражений. Но Гарри не был слабаком, и им нельзя было так бросаться, как ею, и он не мог танцевать нечто больше, чем бокс-степ, как она. У Драко было ограниченное поле зрения, и он не мог свернуть и проложить себе путь сквозь толпу так, как он это умел. Первой напала ведьма средних лет в ярко-розовой, сверкающей парадной мантии, танцующая с кем-то, похожим на скучающего, раздражённого мужа. Цвет и блёстки не позволяли ей скрыться, и Драко заметил её приближение. Он чувствовал на себе её взгляд. Заскучавший муж с размаху сделал выброс жены с поворотом, вероятно, по её же просьбе, а Драко притянул Гарри к себе и развернулся на каблуках, повернув его в сторону, заставив тихо ахнуть. Драко думал, что тот сдастся и откроет глаза, но он только крепче зажмурился, его рука сжалась на плече Драко, когда он снова отступил назад, в сторону, вперёд, в сторону. — Молодец, — прошептал Драко ему на ухо. Дыхание Гарри слегка сбилось. — Знаешь, у меня начинает кружиться голова, — сказал Гарри, и его щёки снова залились прекрасным румянцем. Он снова слабо вздохнул, когда Драко грациозно потянул и повернул их, почти оторвав Гарри от земли, когда тот уклонялся от ещё одной злобной старой ведьмы, что было нелегко. — Тогда открой глаза и посмотри на мой галстук. Разве он не хорош? — ещё одна вытянутая лодыжка под длинной мантией. Драко развернул их и отступил далеко назад, потянув Гарри за собой и удержав его на ногах, когда тот чуть не споткнулся. — Тимси сам завязал его, он очень талантлив. Глаза Гарри распахнулись, в них читались удивление, веселье и даже некоторое раздражение. Он прищурился, глядя на Драко. — Ты что, хочешь, чтобы я упал? — Извини, я всё это время поддерживал тебя в вертикальном положении, — Драко озорно ухмыльнулся, и к нему, наконец, вернулось то злорадное веселье, которое он помнил со времён своей юности, когда он пресекал все попытки саботажа. Краем глаза он заметил розовые искорки, и его взгляд метнулся в сторону. Гарри последовал за ним и случайно наступил Драко на ногу. — Мой галстук, Гарри, доверься мне, — настаивал Драко, и взгляд Гарри устремился вперёд, к его горлу. Потянуть, повернуть, взмахнуть. Гарри тихо зарычал, уставившись на его галстук, и сильно сжал его руку. — Что ты делаешь? — Танцую, Гарри. — Это не… — … тот танец, к которому ты привык, — закончил за него Драко, забавляясь и ожидая следующей атаки. Было ясно, что они сочли его развлекающей добычей. Ну, а он счёл их развлекающими хищников. — Драко, — подтолкнул его Гарри, явно расстроенный. — О, хорошо. Может быть, тебе понравятся такие танцы, я знаю, ты отличный дуэлянт. Что чувствуешь, когда десять против одного? — Что за… — Гарри не договорил, когда Драко подтолкнул их вперёд, почувствовав быстрое движение прямо у себя за спиной. Он придержал Гарри, чтобы тот не споткнулся. — Кажется, другие танцоры чувствуют себя немного неловко рядом с нами, не так ли? — Я не знаю, — нахмурился Гарри. Драко развернулся. Он начал немного уставать. — Это сделано намеренно, Гарри. — Откуда ты знаешь? — Гарри настороженно огляделся по сторонам, из-за чего снова споткнулся. Драко цыкнул на него, и тот ответил ему непонимающим взглядом. — Потому что я знаю. Когда-то это был мой мир. Мелкие танцполы чистокровных, тонкие махинации, — Драко снова отступил назад, потянув Гарри за собой. Лицо Гарри исказилось от негодования, и Драко остановил его, прежде чем он успел заговорить. — О, Гарри, не нужно изображать из себя праведного гриффиндорца. Уверяю тебя, я держу всё под контролем. Вокруг снова заиграли розовые искорки, Драко двинулся вперёд. Она, должно быть, уже начала привыкать к его вывертам. — Кроме того, это может быть довольно весело. Особенно, когда ты можешь укусить в ответ. Панси, например, преуспевает в этом, хотя и не делала этого очень давно. — А ты? "Кусаешь в ответ?" — спросил Гарри, переводя взгляд на горло Драко. — Нет. — Почему нет? — Потому что это твоя работа, как ведомого. Ты — волшебная палочка, а я — рука, которая управляет тобой. — Не знаю, как я отношусь к тому, что мной манипулируют, — проворчал Гарри. — Следовательно, никакого возмездия. — Зачем они вообще это делают? Мы просто танцуем. — По многим причинам, — ухмыльнулся Драко, снова поворачивая его. — Потому что я — это я, потому что ты — это ты. Потому что они никогда не видели тебя на танцполе и считали нас лёгкой добычей. Потому что мы двое мужчин, потому что они завидуют, потому что им скучно. Может быть, даже потому, что мы носим маггловскую одежду. Это не имеет значения. Важно то, что я, в буквальном смысле, не позволяю им добраться до нас. Песня, наконец, замедлилась и закончилась, и толпа вежливо зааплодировала. Драко победоносно улыбнулся, отступил от Гарри и поклонился, как и все остальные мужчины, своей партнёрше. Гарри неохотно рассмеялся и снова покраснел, и Драко присоединился к нему, испытывая прилив триумфа от того, что в одиночку благополучно провёл Гарри Поттера через своего рода битву. Гарри с явным облегчением повёл его с танцпола, его волосы растрепались от танца. Внезапно им преградила путь ведьма с крысиным лицом и жадным взглядом, державшая в руках блокнот и ручку. — Пару слов для "Ежедневного пророка", мистер Поттер? Это правда, что у вас романтические отношения с Пожирателем Смерти… — Бывший Пожиратель Смерти, милый Мерлин, я здесь, — фыркнул Драко, раздражённый тем, что его победа была такой недолгой. Гарри бросил на него удивлённый взгляд, и ведьма вместо этого повернулась к Драко, лихорадочно царапая ручкой по крошечному листку. — Как вы относитесь к слухам о вашем отсутствии в течение последних восьми лет, мистер Малфой? — Целитель Малфой, — поправил Драко, удивлённо подняв брови, пока она не опустила взгляд и не записала его правильный титул в свои заметки. — Я не отсутствовал. Я всё это время был в Англии, за исключением того, что некоторое время проходил обучение на континенте. — Обучение чему? — Эта информация находится в открытом доступе в архивах Министерства. Извините нас, — он повёл Гарри вокруг неё, положив руку ему на поясницу. Он чувствовал, как Гарри трясётся от сдерживаемого смеха. — Ты же знаешь, они собираются вывернуть все к чёртовой матери, — сказал Гарри. — Ничего такого, чего бы они уже не планировали написать. Салазар, я почти забыл, какие они настырные. Гарри хмыкнул в знак согласия, когда они присоединились к Рону и Гермионе, которые теперь были в компании Министра Шеклболта. — Гарри, Целитель Малфой, — весело сказал Шеклболт, с широкой улыбкой пожимая им руки. Должно быть, он действительно переживал из-за того, что случилось с Драко, если судить по его взволнованной улыбке. Драко больше беспокоило, распространяется ли раскаяние Кингсли на Гарри. — Министр, — поприветствовал Драко так тепло, как только мог. — Стервятники уже спускаются? — тихо спросил Шеклболт, глядя на брошенную репортёршу. — Она хотела узнать, как я ухаживаю за кожей. Очевидно, публика просто жаждет этого. Шеклболт фыркнул, а Гарри прижался к Драко, нежно покачивая головой. Драко положил руку Гарри на спину, слегка обхватив его за талию. Он ловко отвёл их в другой конец группы под предлогом разговора с Гермионой, чтобы они могли держаться спиной к стене. Гарри снова прижался к нему, и Драко воспринял это как благодарность. В конце концов ведущий снова призвал освободить танцпол и расставил на нём круглые столики, тщательно сервированные тонким фарфором. Драко не знал, сколько стоило участие в этом благотворительном вечере, поскольку каждый год он жертвовал одну и ту же сумму, не обращая внимания на предлагаемые "льготы", но он начинал понимать, что это, должно быть, было довольно дорого, особенно если большая часть суммы уходила на сбор средств. Почти все присутствующие пришли сюда, чтобы показать, что они могут себе это позволить, а потом и ещё кое-что, делая вид, что всё это делается в интересах обездоленных. Драко действительно хотел бы остаться анонимным. Если бы он только знал, что он единственный анонимный спонсор — он должен был знать, учитывая толпу. Он и Гарри сидели за столом с Гермионой, Роном, Шеклболтом и ещё несколькими людьми, которые, как предположил Драко, руководили АИМ вместе с Гермионой. Гарри сидел слева от него, а министр — справа. Что за способ вернуться в общество. — В Министерстве всё идёт гладко? — спросил Драко у Шеклболта, чтобы завязать разговор. Официанты ходили вокруг их столиков, разнося вино и закуски вручную, что показалось Драко странным, но не настолько для мероприятия, посвящённого магглорожденным. — Конечно, нет, — криво усмехнулся Шеклболт. — Это дерьмовое шоу, но я стараюсь изо всех сил. — Могу себе представить, — ответил Драко, не зная, что ещё сказать. — А как насчёт тебя? Это правда, что ты тот таинственный анонимный донор, о котором все гадали годами? — спросил Кингсли, беря бокал вина у официанта и тихо благодаря его. Драко сделал то же самое, взяв свой. — По-видимому, так. Я не знал, что я был единственным анонимным спонсором, — ответил Драко, ставя бокал на стол. Он проверил его с помощью палочки под столом, когда мог быть достаточно незаметным. Кингсли с интересом кивнул и сделал большой глоток вина. И резко уронил свой бокал, разбив его об пол между их стульями. Драко подпрыгнул, протягивая руки к Министру, лицо которого исказилось от шока и страха. Руки Кингсли задрожали. Все головы в комнате повернулись к нему. — Кингсли? Что такое? — поспешно спросил Драко, в нём проснулись инстинкты Целителя, он схватил Кингсли за руку, за лицо, проверил пульс, его расширенные зрачки. Кингсли всего на секунду встретился с ним взглядом, отчаянным и испуганным, прежде чем его глаза закатились, а тело сильно затряслось, откидываясь назад. — Чёрт, Гарри! — крикнул Драко, и по толпе пронёсся удивлённый шёпот и вздохи. Гарри подбежал и опустился на колени с другой стороны от Кингсли, поддерживая его и задавая вопросы, которые Драко игнорировал. На губах Кингсли начала собираться пена, его тело сильно задёргалось в кресле. Не раздумывая, Драко приложил руку к нагрудному карману. — Акцио безоар. Маленький камень полетел ему в руку, и он быстро открыл рот Кингсли и засунул его так глубоко, как только смог. — Никому не прикасаться к вину, — рассеянно крикнул он, закрывая рот Кингсли и массируя ему горло, чтобы заставить его проглотить камень. Вокруг них началось движение, столы задрожали, стулья заскрипели, люди внезапно встали, взволнованный шёпот перешёл в крики. Драко проигнорировал их всех, надеясь вопреки всему, что этого будет достаточно. После напряжённого момента конвульсии Кингсли замедлились и прекратились, его голова упала вперёд, когда он потерял сознание. Драко вытащил палочку, не обращая внимания на то, как незнакомцы вокруг него ахнули и отшатнулись, и проверил жизненные показатели — они стабилизировались. Драко выдохнул, затаив дыхание. Затем он поднял глаза и увидел толпу зевак. На их лицах отражались страх, подозрение и шок, и Драко внезапно понял, на что это похоже: бывший Пожиратель Смерти сидел за ужином рядом с Министром магии, что было идеальным местом для того, чтобы отравить его, и он только что вытащил из кармана редкое противоядие от яда и засунул мужчине в глотку. О, чёрт бы меня побрал. — Ему нужно в больницу Святого Мунго, — сказал Драко, наконец, взглянув на Гарри, который в ответ уставился на него широко раскрытыми зелёными глазами, полными решительной ярости. Драко очень надеялся, что это не для него. Когда-то так и было. Рон вышел из-за стола, вытаскивая палочку. Пожалуйста, не арестовывайте меня, пожалуйста, не арестовывайте меня. — Мобиликорпус, — обратился Рон к Кингсли. — Гарри, установи защиту от привидений, перекрой выходы. Никто не уйдёт, пока не будет получено разрешение. Драко, со мной. Гарри встряхнулся и встал, взмахнув палочкой над головой. Драко услышал, как захлопнулись двери, вызвав ещё более взволнованный ропот в толпе. Гарри указал палочкой на потолок и начал бормотать что-то на латыни. Драко встал и добавил свою палочку к заклинанию Рона, помогая ему поднять в воздух бесчувственное тело Кингсли. Рон достал из кармана мантии булавку и постучал по ней палочкой, приставив к груди Кингсли. Он коснулся её пальцем, и она начала светиться голубым. — Драко, — позвал Рон, и Драко моргнул, прикоснувшись к портключу как раз вовремя. За пупком он почувствовал крючок, и его потянуло сквозь время и пространство в больницу Святого Мунго, кончик пальца будто приклеился к портключу на груди Кингсли.

***

Драко мерил шагами приёмную, привлекая нервные взгляды пациентов и персонала, проходивших мимо по коридору. Он был уверен, что их беспокойство не сравнится с его собственным. Он не появлялся здесь некоторое время, и на нем не было эмблемы Целителя, поэтому он ничего не мог сделать как Целитель. Он не был членом семьи или Аврором, поэтому ему был закрыт доступ в палату Кингсли. Вероятно, было ещё несколько причин, по которым его туда не пустили. Всё, что он мог делать, — это ждать в этой мрачной, стерильной комнате, расхаживая по выложенному плиткой полу, а парящие над ним лампы периодически мигали. Следующим они должны были напасть на Кингсли Шеклболта, Тайного Хранителя Отдела Тайн. Почему Кингсли не проверил своё вино на наличие ядов? Разве его не тренировал Грозный Глаз Грюм? Неужели он не понимал, какой явной и лёгкой мишенью стал, сидя за ужином с едой и напитками, которые не готовил сам? Он даже сказал, что Министерство — это дерьмовое шоу. И, конечно же, именно Драко было поручено сидеть рядом с ним. Это тоже было сделано намеренно? Предполагалось, что он возьмёт вину на себя? Это действительно выглядело ужасно удобно… Он услышал голос Рона в коридоре и резко поднял голову, как раз в тот момент, когда к нему подошёл Главный Аврор с выражением покорности на лице. — С ним всё будет в порядке, — пробормотал Рон, останавливаясь и тяжело вздыхая. — Почему это всегда ты? — Чертовски хороший вопрос, — проворчал Драко. — Я не обвиняю тебя, Драко, но… — Оставь это. Я знаю, как это выглядит, — перебил он, махнув рукой, прежде чем снова начать расхаживать по комнате. Он знал, что ему следует отказаться от этой привычки, он пообещал себе, что сделает это, после того как увидел, как Люциус вот так расхаживает по Отделу Тайн. Но он не мог усидеть на месте, он дрожал от гнева и беспокойства. Рон сжал губы, изучая его. — Ты всегда носишь с собой безоар? — Да, когда я выхожу на люди, особенно чтобы поесть. — Я тоже, — сказал Рон, доставая один такой из кармана и держа его между пальцами. — Тогда жаль, что его не посадили рядом с тобой, — коротко ответил Драко, стараясь не смотреть на него, и скрестил руки на груди. — Знаешь, это был такой же, — пробормотал Рон, снова пряча безоар в карман. — "Такой же" — что? — Такой же яд, который чуть не убил меня. Драко закрыл глаза, обмякнув. Блядь. Наконец он сел на жёсткий деревянный стул у стены и обхватил голову руками. — Итак, Министр был отравлен чем-то, что я уже использовал, и спасён тем же способом, что и моя последняя жертва, — губы Драко искривились при этих словах, страх и сожаление бурлили в его животе. — И так получилось, что я был единственным человеком, который видел, как он взял и выпил вино, и точно знал, что нужно сделать, чтобы спасти его, даже носил с собой редкое противоядие в кармане. Он не мог видеть лица Рона, да и не хотел этого делать. Он не хотел видеть подозрений, гнева, разочарования именно тогда, когда он начал думать о Роне как о своём знакомом. Возможно, даже потенциальном друге. Конечно, трудно подружиться с человеком, которого ты однажды чуть не убил. Но Рон лишь тяжело опустился на деревянный стул рядом с Драко и глубоко вздохнул. — Я знаю, что ты этого не делал, приятель, — сказал он, и Драко поднял голову, чтобы посмотреть на него, приподняв бровь. — Тебе придётся убеждать не меня, — продолжил Рон, и Драко всё понял. Газетчикам предстоял бурный день. Мало того, что начнётся хаос из-за того, что он встречается с грёбаным Избранным, теперь они будут раздувать это с помощью теорий о том, как он отравил Министра, чтобы спасти его, и выставлять себя героем, чтобы завоевать расположение общественности. Сразу после того, как он объявил о себе как о крупнейшем давнем жертвователе популярной благотворительной организации для магглорожденных. Люциус поступил бы именно так, если бы захотел замарать руки. — Прекрасно, — проворчал Драко. — Я, конечно, не жалею об этом. Пусть ваши Авроры допросят меня с применением Сыворотки Правды, если это их обрадует. Я не думаю, что когда-нибудь наступит день, когда я вылечу публичного человека, и никто не подумает, что это не я причинил ему боль в первую очередь. Что, к сожалению, справедливо. В коридоре послышались торопливые шаги, и Гарри ворвался в приёмную, глядя на них широко раскрытыми, испуганными глазами. — Он этого не делал, — торопливо сказал он, вероятно, Рону. — Я знаю, Гарри. — Тогда почему… — В танцевальном зале всё чисто? — перебил его Рон, вставая со стула. — Да, мы их всех вытащили, у каждого есть алиби, но… — Тогда я иду домой. Присмотри за ним сегодня вечером, — сказал Рон, хлопая Гарри по плечу и торжественно кивая Драко, прежде чем покинуть комнату. Это становилось его привычкой. Драко снова обхватил голову руками. Он услышал, как Гарри подошёл к нему и опустился перед ним на колени, положив руки на колени Драко. — Прости, — пробормотал Гарри, и Драко резко поднял голову, чтобы посмотреть на него, поражённый чувством вины в его глазах. — За что, чёрт возьми, ты извиняешься? — За то, что привлёк к тебе внимание, заставил пройти через всё это. — Ты думаешь, люди требуют моего ареста из-за тебя? О, Мерлин, Гарри, — сказал Драко с невесёлым смешком. Он легонько хлопнул Гарри по лбу. Такой умный и такой чертовски тупой. — Этого бы не случилось, если бы я не… — Случилось бы, Гарри, и они бы охотились за мной, даже если бы мы не были вместе. Если бы я пошёл на этот праздник один, я бы всё равно взял с собой безоар, я бы всё равно спас его без колебаний. И всё же это выглядело бы слишком удобно, если бы Пожиратель Смерти, ставший Целителем, появился как раз вовремя с нужным противоядием, сразу после того, как объявил о себе как о крупнейшем давнем спонсоре на благотворительность. К тебе это не имеет никакого отношения. На самом деле, если бы это был первый раз, когда вы увидели меня после суда, вы бы сами меня арестовали. — Я бы не стал… — Да, ты бы сделал это! Единственная причина, по которой ты не наставил на меня свою палочку в той больничной палате, заключалась в том, что Гермиона сама привела меня сюда. Именно этого люди от меня и ждут, Гарри. Гарри слегка поморщился, крепче сжав руки на коленях Драко. Драко глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и потёр лицо руками. Он прислонился головой к стене и закрыл глаза, сосредоточившись на своём дыхании. — Останешься со мной на ночь? — тихо спросил Гарри, и Драко снова открыл глаза, встретившись взглядом с серьёзными зелёными глазами. Его рука бессознательно нашла руку Гарри на своём колене, а тот в ответ крепко сжал его пальцы. Драко кивнул. Гарри сунул свободную руку в карман и вытащил серебристую, скользкую на вид ткань. Он щёлкнул запястьем, и ткань упала на пол, обнажив печально известную Мантию-Невидимку. — Ты носишь эту штуку с собой повсюду? — А ты повсюду носишь с собой безоар? — парировал Гарри, поднимая брови и вставая. Драко раздражённо посмотрел на него. — В точку, — проворчал он. Гарри слабо улыбнулся. — Ты не против немного прогуляться? Я бы не отказался подышать свежим воздухом. — Мне обязательно всё время находиться под этим? — спросил Драко, с опаской поглядывая на Мантию. Гарри усмехнулся, взял его за руку и потянул вверх. — Нет. Только пока мы не выберемся отсюда, — он набросил плащ на плечи Драко и тот посмотрел вниз, наблюдая, как его тело исчезает под ним. Он всё ещё мог видеть свои ноги. Гарри притянул его к себе и быстро поцеловал, затем поднял капюшон. — Мерлин, мне приходится пригибаться, когда я хожу, — пожаловался Драко, снова заставив Гарри рассмеяться. Гарри вывел его из комнаты ожидания и повёл по коридору, заглядывая за каждый угол, чтобы не столкнуться с задержавшимися репортёрами, по знакомой тропинке к месту аппарирования. Драко в очередной раз был поражён непоколебимым доверием Гарри к нему. Он был совершенно невидим и нёс одну из самых ценных вещей Гарри. Он мог бы убежать прямо сейчас, унести её куда-нибудь, где Гарри никогда бы её не нашёл. Но он бы этого не сделал, и Гарри доверял ему достаточно, чтобы понимать это. Доверял ему настолько, чтобы знать, что он не отравлял Министра, хотя на самом деле всё выглядело так, как будто он действительно это сделал. Даже доверял Драко, когда тот шёл прямо за ним, держась поближе, пока они шли по белым коридорам. Гарри ни разу не оглянулся, даже не протянул руку, чтобы проверить, за ним ли Драко. Просто знал, что он за ним. Неужели Гарри так легко доверял всем? На этот раз Драко не захрипел от сильного аппарирования, и ему стало интересно, было ли это потому, что он привык к этому, или потому, что Гарри использовал больше контроля. Когда они приземлились на тротуаре перед магазином с рыбой и картошкой фри, Гарри, не выпуская его руки, осторожно оглядел пустой тротуар, прежде чем скинуть капюшон мантии. — Ты голоден? — пробормотал он, когда Драко снова выпрямился во весь рост и, сняв мантию, вернул её ему. Драко с тоской заглянул в магазин, где Джерри, облокотившись на покрытый линолеумом прилавок, читал пожелтевшую книгу в мягкой обложке со своей неизменной гримасой. — Да. — Хорошо, — кивнул Гарри, беря его за руку и переплетая их пальцы, ведя его по пустынному тротуару. — Я уверен, что дома у меня есть несколько тостов. Драко мягко улыбнулся, сжимая его руку. Теперь, когда они были за пределами больницы, вдали от толпы, Драко чувствовал, что валится с ног от усталости. Слишком устал, чтобы продолжать притворяться, держать свой разум под замком, притворяться, что находиться возле Гарри — это не единственное место, где он хотел бы быть прямо сейчас. В уютном молчании они дошли до площади Гриммо, и Драко остановился у дома номер двенадцать, глядя на небо и хмурясь. — Здесь почти не видно звёзд, — пробормотал он, и Гарри подошёл ближе, положил руки Драко на грудь и вздохнул. — Нет, ты не можешь. Слишком много света вокруг. Драко что-то промычал себе под нос, вглядываясь в тёмное плоское небо и упёршись руками в бока Гарри, наслаждаясь кратким моментом близости и тишины. — Тогда пойдём, принесём тебе что-нибудь поесть, — поторопил Гарри, ведя его к двери. Драко вздохнул и подчинился. Оказавшись внутри, Драко бесцеремонно скинул ботинки, стараясь не шуметь и настороженно поглядывая на тёмные шторы. Гарри закрыл за ними дверь и достал волшебную палочку. — Я собираюсь усилить защиту, чтобы не пропустить завтрашнюю почту, — пробормотал он. — Потом я приготовлю нам тосты. Мне нужно составить отчёт для Авроров, не мог бы ты принести мне лист пергамента? В столе, в кабинете наверху, их целая куча. Драко кивнул, благодарный за чёткое указание, за возможность перестать думать, и стал подниматься по скрипучей лестнице. Он услышал, как Гарри бормочет заклинания у него за спиной, а его палочка скользит по дверному косяку. В кабинете было темно и мрачно, но, когда он вошёл, зажглись канделябры, осветив тонкий слой пыли на дорогой деревянной мебели. Он рассеянно подошёл к письменному столу и потянулся к ручке самого широкого ящика. Если бы он был более бодрым, обладал хотя бы капелькой осознанности, то заметил бы, как слегка задрожал ящик, когда он приблизился к нему. Но мысли его были далеко, поэтому он схватился за ручку и потянул, и его тут же окутало облако холодного чёрного дыма. Он зажмурился, кашляя и хрипя, его палочка уже была в руке. Глупо, Драко. Он собрался с духом, когда дым сгустился, и открыл глаза, чтобы встретиться лицом к лицу с боггартом. На него смотрел семнадцатилетний Гарри Поттер, слишком худой и измученный, его зелёные глаза были тусклыми на серьёзном лице. Какого хрена? Драко перевёл взгляд на свою правую руку, но она была пуста — никакой палочки из боярышника не было видно. Он выглядел точно таким, каким Драко его помнил: выцветшая куртка на молнии и джинсы, подпалённые и покрытые сажей от Дьявольского Пламени, растрёпанные волосы, свисающие до плеч, квадратная, заострённая челюсть, покрытая по меньшей мере недельной юношеской щетиной. Поттер, в тот день, когда он спас их; Гарри, в тот день, когда он умер. Драко открыл рот, чтобы произнести заклинание, его палочка всё ещё была направлена в грудь Гарри, но Риддикулус не сходил с его губ. Гарри впился в него взглядом, а Драко не мог отвести свой. Он был так смущён. На это было трудно, но не страшно смотреть. До тех пор, пока у Гарри не перехватило дыхание и он слегка вздёрнул подбородок. Из его горла вырвался негромкий кашель. Нет. Драко застыл, кровь стремительно отхлынула от его лица. Гарри попытался втянуть воздух потрескавшимися, приоткрытыми губами, но не смог. Тихие щелчки, вырывавшиеся из его напряжённого, сдавленного горла, эхом отдавались в голове Драко, наполняя его вены льдом, стирая все логические мысли из его головы. — Останови, — прошептал Драко, и его голос донёсся до него из воспоминаний. — Останови меня. Но Гарри просто стоял, ничего не выражая, его глаза были прикованы к Драко, руки безвольно повисли по бокам, он задыхался в невидимой, удушающей хватке. — Сопротивляйся, — умоляюще прошептал Драко, его палочка дрожала в руке. Лицо Гарри покраснело, затем стало фиолетовым, веки медленно закрывались, и он начал терять сознание. — Пожалуйста, Гарри… Ноги Гарри подкосились, и он с громким стуком упал на колени. Драко почувствовал острую боль в собственных коленях и понял, что рухнул вместе с ним, беспомощный и парализованный ужасом, в то время как боггарт наслаждался его страхом. Его палочка упала на пол и покатилась по деревянному полу. — Гарри, не надо… — слова бесполезно и беззвучно сорвались с его губ. Грудь Драко болезненно сжалась, тело скрючилось, сотрясаемое дрожью. Ему показалось, что у него перехватило горло, он едва мог дышать. Он уже видел синяки на коже Гарри, напоминавшие о прикосновении пальцев Драко к его шее. — Гарри, пожалуйста… Глаза Гарри закатились, его руки судорожно подёргивались, выдавая себя, снова отдавая свою жизнь — на этот раз от рук Драко. Драко чувствовал, что его кровь застывает в жилах, он уже слышал эхо голоса Люциуса в своей голове: — Он не причинит тебе вреда… Нет, я осмелюсь сказать, что он защитит тебя любой ценой… Где-то вдалеке он услышал быстрые шаги позади себя, чьё-то ругательство, произнесённое вполголоса. Шаги приблизились, и сильная рука обхватила Драко за плечи, а тёмная палочка взметнулась перед ним. Треск. Драко увидел расплывчатое изображение мокрой белой рубашки, изрезанной и залитой кровью, прежде чем его лицо уткнулось в тёплую грудь. — Риддикулус! — крикнул Гарри, тяжело дыша, его рука дрожала, когда он прижимал Драко к себе. Тот судорожно вздохнул, когда реальность вернулась к нему, и растворился в приглушённых, прерывистых рыданиях, его трясущиеся руки шарили по тёплому, живому телу Гарри, прижимаясь ближе к бьющемуся сердцу под рубашкой. Гарри опустил палочку и обнял Драко за плечи другой рукой, его пальцы зарылись в волосы Драко, а низкий, грубый голос прошептал несколько слов Драко на ухо: — Всё в порядке, это был всего лишь боггарт. Я здесь, мне так жаль, Драко. Я с тобой, прости... Возможно, они просидели так несколько часов, стоя на коленях на полу, а Гарри крепко обнимал Драко за плечи. Драко хотелось закричать, хотелось ударить его, хотелось поцеловать, хотелось прижать его к себе, запереть, никогда не отпускать. Он чувствовал себя ободранным до крови, напуганным, потерявшим рассудок, но в то же время испытывающим облегчение. Гарри держал его так, преодолевая бурю, пока дыхание Драко не выровнялось, а его тело медленно расслаблялось в объятиях Гарри. А потом он держал его ещё дольше, глубоко дыша, чтобы Драко мог повторить за ним, мягко покачиваясь, проводя пальцами по влажным волосам Драко. Что за чёртов бардак. — Я буду первым, кто скажет, что до сих пор это было моё самое нелюбимое свидание, — пробормотал Гарри, и Драко слабо фыркнул, к счастью, умудрившись больше не испачкать соплями его красивую рубашку. — Поддерживаю, — сказал Драко, и его голос больше походил на хрип. Он был слишком измучен, чтобы смущаться из-за этого. — Это определённо лишило меня желания есть. — Согласен. — Тогда в постель? — спросил Гарри, и Драко слегка кивнул, уткнувшись ему в плечо. Гарри поднял его и, к удивлению Драко, повёл сначала в хозяйскую ванную. Он позволил Гарри снять пиджак и жилет и не стал жаловаться, когда тот небрежно бросил их на стойку, вместо того чтобы повесить. Его руки безвольно повисли по бокам, и он молча наблюдал за лицом Гарри, наблюдал, как тот нахмурил брови, сосредоточившись на галстуке Драко и пуговицах, наблюдал, как его непослушные локоны упали на лоб, больше не сдерживаемые никакими чарами или средствами, которые он использовал. Драко всё ещё слегка трясло, и теперь это были его собственные слова, отдававшиеся болезненным эхом в его голове. — Тебе лучше поверить, что это было сделано намеренно, что каждый последний момент твоей жизни был направлен на то, чтобы создать мальчика, который умрёт ради общего блага… Гарри, наконец, расстегнул рубашку и стянул её с плеч Драко, добавив к куче одежды на мраморной столешнице рядом с раковиной. Драко уставился на него, чувствуя, как внутри у него всё переворачивается от горя и страха. Свет упал на серебряную цепочку у него на шее, и Драко проследил за ней взглядом до того места, где она исчезала у него под рубашкой. — Свиньям ведь не говорят, какие они замечательные и заботливые, перед тем как их зарезать, не так ли? Руки Драко сжались в кулаки. Гарри выдвинул маленький ящик под раковиной, достал оттуда фланелевую салфетку, намочил её тёплой водой из-под крана и отжал над раковиной. У Драко защипало в горле, перед глазами всё поплыло, когда он попытался запомнить каждый дюйм Гарри, который только мог разглядеть. — …потому что, очевидно, я для тебя уязвим, а ты продолжаешь отдавать им свою жизнь, кусочек за кусочком, как будто ничего из этого не стоит того, чтобы за это держаться… До сих пор он не осознавал, в какой ужас это повергло его. Наблюдая, как Гарри поддаётся Смертельному проклятию, как будто это ничего не значило. Наблюдая, как он жертвует своим благополучием ради политики Кингсли, чтобы обеспечить благополучие Драко, наблюдая, как паника разрывает его на части в кладовке для мётел, уничтожая его счастье. Наблюдая, как он задыхается в руках Драко, и зная, что позволил бы Драко убить его. Он похолодел от осознания того, чего боялся больше всего на свете: потерять Гарри просто потому, что Гарри не считал, что достоин того, чтобы его оставили. Потому что Гарри был воспитан как расходный материал. Гарри поднял фланелевую салфетку и осторожно вытер липкие дорожки слёз с лица Драко, холодный пот с его шеи и груди. — Ты не сопротивлялся, — пробормотал Драко, не уверенный, что на самом деле говорит вслух. Гарри посмотрел ему в глаза, так что, должно быть, он сопротивлялся. По чувству вины, которое Драко увидел в его глазах, он понял, что Гарри знает, о чём говорит — палочка Люциуса у головы Драко, руки Драко на шее Гарри, взгляд Гарри, устремлённый на Драко. — Я не хотел причинять тебе боль. — Ты и раньше причинял мне много боли, но со мной всё было в порядке, — парировал Драко, и Гарри поморщился. Он провёл тёплой тканью по рукам Драко, словно физически смывая с его кожи остатки ужасного вечера. — Я больше не хотел причинять тебе боль. — Я бы убил тебя. — Это был не ты, Драко. — Ты бы позволил мне убить тебя, — настаивал Драко, крепко сжимая руки Гарри, преодолевая очередной прилив гнева, горя и паники. Гарри сжал губы, снова встретившись с ним взглядом, и фланель замерла в движении. — Это был не ты, — повторил Гарри, и Драко покачал головой, в уголках его глаз снова показались слезы. — Я бы не пережил этого, — прохрипел Драко, — зная, что это произошло из-за меня. На лице Гарри появилось страдальческое выражение, он на мгновение сжал в кулак фланель на груди Драко. Неужели он только сейчас понял, поставил себя на место Драко? Даже если бы он это сделал, он бы никогда не понял, насколько серьёзен Драко. Он, вероятно, думал, что Драко просто не хотел быть убийцей, не хотел, чтобы это было на его совести. Но Драко не шутил: он бы не пережил этого, будучи вынужденным убить человека, которого любил, через несколько минут после того, как был вынужден признать, что любит его. Он превратился бы в оболочку человека, неузнаваемую — его душа не смогла бы этого выдержать. Эту часть Гарри, возможно, ещё не до конца осознал. — Прости, — тихо сказал Гарри, снова вытирая лицо Драко, по которому текли новые раздражающие слезы. Он взял голову Драко обеими руками и опустил её так, что их лбы соприкоснулись. — Мне жаль. Драко закрыл глаза и судорожно выдохнул, притягивая его ближе, пока грудь Гарри не прижалась к его собственной. Драко чувствовал, как кольцо Малфоев прижимается к его груди под дорогой тканью. Их дыхание смешалось, и Драко почувствовал убедительность его извинений в его сильных руках, в успокаивающем, сладком аромате патоки, в нежных волнах магии, которые растекались у их ног. Как будто Драко нуждался в извинениях или хотел их услышать. Он был жив, в безопасности, здесь. Он не знал, как выразить то, чего он на самом деле боялся. Через мгновение Гарри отстранился и развернул Драко к себе спиной. Драко вздохнул, когда тёплая фланель скользнула по его плечам, между лопатками, вниз по спине. Это казалось излишним; они могли бы сделать это с помощью магии, Драко мог бы принять душ, он мог бы сам умыться. Но Гарри казалось важным сделать это самому — ухаживать за Драко вот так, руками, как будто он был виноват в том, как ужасно прошёл вечер. Это был не первый раз, когда Гарри заботился о нём, мягко и бережно вытаскивая его из нервного срыва. И, как и в первый раз, Гарри смог избавиться от этого, аккуратно очистив его тело от боли и страха нежными мозолистыми руками — на этот раз, приложив к коже влажную фланель, а не пьянящую магию в крови. Гарри подвёл его к кровати, положил обе руки на матрас и стал согревать его без помощи волшебной палочки. Драко слегка прищёлкнул языком и покачал головой. Гарри слегка улыбнулся ему и расстегнул рубашку, стягивая её с плеч, обнажая кольцо Малфоев, поблескивающее у него на груди. Драко не мог не почувствовать прилив удовлетворения при виде этого — приятное, собственническое тепло. Драко сбросил с себя оставшуюся одежду и забрался в тёплую постель. Он думал, что Гарри снимет цепочку перед тем, как лечь спать, но тот не снял её, скользнул под одеяло и притянул Драко к себе. Драко глубоко вздохнул, сбрасывая остатки напряжения, и положил голову Гарри на грудь, прямо над сердцем, в своё любимое место. Гарри натянул одеяло Драко на плечи и крепко обнял его, тоже вздохнув. Драко нащупал рукой кольцо у него на груди и повертел его в пальцах, наблюдая, как отблески свечей играют на изумрудах. — С нами всё будет в порядке, — пробормотал Гарри. Драко не был уверен, было ли это обращено к нему или к самому Гарри. Он подумал, не цитирует ли Гарри его снова — он вспомнил, как однажды сказал это ему перед просмотром воспоминаний об их столкновении в туалете Плаксы Миртл на шестом курсе, когда Гарри использовал Сектумсепра. Широкая, нежная ладонь скользнула по его спине, снова взъерошивая волосы. Драко поднял голову и встретился взглядом с глазами Гарри, серьёзными, сияющими и зелёными-зелёными-зелёными. Он наклонился и нежно поцеловал его, задержавшись на губах всего на мгновение, ещё на секунду. Чувствовал ли Гарри, как сильно он переполнен, когда был рядом? Насколько он был благодарен за то, что Гарри просто жив, в безопасности, здесь? — Чёрт, — внезапно пробормотал Гарри, и Драко отстранился, в замешательстве нахмурив брови. — Я даже не успел сказать тебе, как хорошо ты выглядишь в этом чёртовом костюме, — нахмурился Гарри, и Драко уставился на него, не веря своим глазам, прежде чем из его горла вырвался смешок, внезапный, шокирующий всплеск веселья после такой мучительной ночи. Мягкая улыбка Гарри согрела его быстрее, чем когда-либо могла согреть магия, и Драко нежно покачал головой, уткнувшись в изгиб его шеи и сжимая в пальцах кольцо с цепочкой. Рука Гарри легла Драко на ягодицу и нежно сжала её. Из-за усталости Драко заснул легко, и как раз перед тем, как погрузиться в сон, он услышал, как Гарри прошептал: — Экспекто Патронум. Небольшая вспышка серебристого света осветила веки Драко, и это знакомое тепло смешалось с тихим, успокаивающим бормотанием голоса Гарри, передающего сообщение в виде отговорки от написания отчёта. Он чувствовал себя как дома. Свет погас, комната снова погрузилась в темноту, и Гарри, свернувшись калачиком вокруг Драко, погрузился в сон, ощущая его глубокое, ровное дыхание и размеренное биение сердца.