The Rewards of Being Loved

Вторник, 23 мая — Ххххсссшшшсасетхссшш… Драко вскочил с кровати, вырванный из мирного сна на войну, с палочкой в руке. Он лихорадочно огляделся в поисках источника, в панике, готовый к бою, не важно, было ли это реальностью или ночным кошмаром, он не хотел рисковать… Гарри уставился на него, потрясённый и немного виноватый, небрежно лежащий на кровати, опираясь на несколько подушек. Он держал кольцо Малфоев перед своим лицом. Драко опустил палочку, закрыл глаза и глубоко вздохнул, вытирая холодный пот со лба. — Какого чёрта, Гарри? — Э-э, извини. Я как-то не подумал об этом. — Ни хрена себе. Я не слышал этого звука с тех пор, как… — Драко закрыл рот и снова сосредоточился на дыхании, его руки всё ещё дрожали от избытка адреналина. Тёмный лорд шипел дифирамбы своей чудовищной ручной змее, которая лакомилась телом профессора маггловедения Драко. Он снова открыл глаза. — Я и забыл, что ты тоже можешь это делать. — Я всё время забываю. Просто для меня это звучит как английский, — тихо сказал Гарри. Нерешительный и застенчивый, он медленно протянул руку к Драко. — Прости, любимый. Возвращайся в постель. Сердце Драко пропустило удар. Может быть, это остатки паники, а может, Гарри Поттер только что назвал его любимым. Может быть, ему это действительно приснилось. Но щёки Гарри пылали, скорее всего, от смущения, а его рука всё ещё была протянута в ожидании. Драко легко пересчитал пальцы Гарри, лежавшие на тёмно-зелёных простынях. Да, Гарри только что назвал его любимым. По всему его телу разлилось тепло. Он снова потёр лицо, положил палочку на тумбочку и осторожно приблизился к кровати. Он вложил пальцы в ладонь Гарри, и тот нежно сжал их. Драко позволил уложить себя обратно на кровать, прижался к Гарри, позволил его руке крепко обнять себя за плечи. — Ты говорил совсем по-другому, когда тебе было двенадцать, — пробормотал Драко, обхватывая его руками и ногами. — Слава Мерлину за это, — слабо усмехнулся Гарри. Драко ущипнул его за бок. — Я не это имел в виду. — Я знаю, — сказал Гарри, целуя его в волосы. Он всё ещё вертел в руке кольцо Малфоев. — На что это похоже? — Похоже на большую чёртову змею, очевидно, — Драко слегка нахмурился, поворачивая голову, чтобы посмотреть Гарри в лицо. — С кем ты вообще разговаривал? Здесь что, змея? Губы Гарри скривились. — Я просто хотел кое-что попробовать. Драко приподнял бровь. — Не хочешь объяснить? С губ Гарри сорвался смущённый смешок. Драко захотелось поцеловать его — он выглядел таким раскаявшимся. Гарри неохотно поднял кольцо, которое держал в руке, прикреплённое к цепочке на шее и сверкающее изумрудами. Драко уставился на него, на вырезанную букву "М" на лицевой стороне печатки, обвитую двумя серебряными змеями. — Ты разговаривал с кольцом, Гарри? — Драко снова перевёл на него явно не впечатлённый взгляд. Гарри закатил глаза. — Я разговаривал с ними,— сказал Гарри, указывая на лицевую сторону кольца. — Я хотел проверить, слышат ли они меня. — Э-э-э… Гарри? — Драко приложил руку к своей заросшей щетиной щеке и серьёзно посмотрел на него. — Это кольцо. Оно совсем неживое. — Не стоит недооценивать меня, Малфой, — ухмыльнулся Гарри и его глаза, словно изумруды, засверкали озорством. — Мне пришлось поговорить со смесителем, чтобы попасть в Тайную комнату. Драко фыркнул, не в силах сдержать смех. — Знаешь, я в это верю. Похоже на то, что ты бы сделал, чёртов шёпот от смесителя,— он снова положил голову Гарри на плечо, чувствуя его тихий смех у себя под щекой. — Ну, тогда давай. Разбуди маленьких засранцев. Гарри настороженно посмотрел на него сверху вниз. — Ты уверен? Драко кивнул. — Я уже совсем проснулся и почти уверен, что Нагайна и её хозяин мертвы, так что продолжай. — Я могу подтвердить, что Нагайна действительно мертва, благодаря Невиллу, и я сам позаботился о её хозяине. Очень, очень мертвы. И если эти малыши проснутся, они никому не смогут причинить вреда. Драко взглянул на него, крепче обняв Гарри за талию. Гарри усмехнулся и поднёс кольцо ближе к их лицам. Он пристально смотрел на резную "М", сдвинув брови в концентрации. — Хххххссшшшсасетххххашшш… Драко не смог сдержать дрожь, но Гарри только крепче прижал его к себе. Он знал, что в объятиях Гарри он в безопасности, но его телу требовалось время, чтобы осознать это. Он не сводил глаз с кольца, ожидая окончания этого маленького эксперимента. Кольцо дёрнулось, вспыхнуло зелёным. — Ни за что на свете, — выдохнул Драко, его глаза расширились, когда серебряный рельеф ожил, просто потому, что Гарри приказал ему на змеином языке. Четыре крошечных двухмерных глаза открылись и в них показались крохотные изумруды, а маленькие резные фигуры заскользили вверх по ножкам буквы "М". Как только Гарри замолчал, Драко услышал едва различимые шипящие звуки, исходящие от самого кольца. Гарри хихикнул. Драко был ошеломлён. — Что… Гарри, они что, отвечают? — Да, они рады тебя видеть. Драко недоверчиво рассмеялся. — Потяни за эту. — Я серьёзно, — сказал Гарри, поднося кольцо поближе, чтобы услышать их тихое шипение. — Они счастливы, что кольцо снова носят, они счастливы видеть Малфоя… о, они думают, что я — Малфой, — он усмехнулся и снова зашипел на них, отчего по спине Драко пробежали мурашки. Маленькие змеи что-то прошипели в ответ, и Гарри чуть не подавился от смеха. Драко недоверчиво наблюдал за происходящим. — Они решили, что я Малфой, поскольку я "устраиваюсь на брачном ложе с наследником", — Гарри снова покраснел, тихо смеясь в разговоре с двумерными змеями, а сердце Драко бешено колотилось. Гарри, не переставая шипеть, поглядывал на него, успокаивающе проводя пальцами по руке Драко, по его шее, по волосам. Это была одна из самых странных вещей, которые Драко когда-либо испытывал, но он должен был ожидать этого, находясь с Гарри. Его руки всё ещё слегка дрожали от пережитого страха, вызванного шипением. Но теперь, когда он по-настоящему вслушался в странный змеиный голос Гарри, он также мог слышать его интонации. Он каким-то образом уловил в них счастье Гарри. Это вырвалось из уст Гарри, сквозь полные, улыбающиеся губы; Драко почувствовал исходящую от него теплоту и беззаботность. Абсолютно ничего общего с Волдемортом. — Сколько у нас времени до того, как тебе нужно будет идти на работу? — спросил Драко, не сводя глаз с губ Гарри. — О, я забыл, они хотят, чтобы ты тоже пришёл сегодня, если ты свободен. У всех Невыразимцев на уме одно и то же. Но только если ты сам этого захочешь. Драко моргнул, заставляя себя думать о чем-то другом, кроме губ Гарри, хотя бы на секунду. — Ладно. Хорошо. Сколько у нас есть времени до того, как нам нужно будет идти на работу? — Плюс-минус полтора часа, — ответил Гарри, его улыбка стала шире, он всё понял. — Убери своих новых маленьких друзей, Гарри, — сказал Драко, проводя рукой по животу Гарри. Гарри рассмеялся и зашипел на кольцо, возвращая змей в их неживое состояние. — Властный, — пробормотал Гарри, ухмыляясь, его пальцы скользили по коже Драко. — И грубый, я был в середине разговора, знаешь ли. — Боюсь, у меня другие планы на твой рот. — Послушайте-ка это, его высочество предъявляет ко мне требования, позвольте мне просто бросить всё… Поддразнивания Гарри были прерваны резким вздохом, когда рука Драко скользнула ниже, нежно обхватив его. Мерлин, он так любил, когда Гарри спал обнажённым. — Ты что-то говорил? Гарри издал хриплый смешок. — И это всё, что тебе нужно, чтобы завести тебя? Немного говорить на парселтанге по утрам? — Нет, даже не смей, Гарри… — Ххссш… Ещё один приглушённый смешок, когда Драко прикрыл рот Гарри свободной рукой, забираясь на него сверху. Драко всё ещё не мог удержаться от смеха. — Ты полный придурок. В уголках глаз Гарри собрались морщинки, он весь трясся от смеха. Его руки скользнули по бёдрам Драко вверх — по ним, сильным, нежным и безопасным, здесь. Драко наклонил голову Гарри набок и наклонился, чтобы поцеловать его в шею, неохотно отрываясь от его губ, чтобы услышать звуки, которые он мог бы издавать. — Такой неблагодарный. Вот я здесь, пытаюсь сделать что-нибудь приятное своему рано встающему возлюбленному… — О, какой же он великодушный принц, такой самоотверженный и щедрый, — дразнил Гарри и Драко никогда не видел его таким счастливым. Ему казалось, что он летит, просто валяя дурака в постели Гарри, а Гарри улыбается ему ярче солнца. Он ещё даже не был полностью возбуждён, но, когда Гарри вот так сжимал его руками, слегка двигая бёдрами под ним, это был всего лишь вопрос нескольких секунд. Драко сел, театрально закатив глаза, и прижался задницей к твердеющему члену Гарри. — В конце концов, возможно, мне не стоит беспокоиться, если я получаю такую благодарность, — Драко театрально вздохнул и начал подниматься. Гарри немедленно сел, обхватив его сильной рукой за талию, и его дыхание коснулось самодовольной улыбки Драко. — Ни за что, — сказал Гарри, его глаза наполнились жаром и он устремился к губам Драко. Выражение его лица отражало озорство на лице Драко, горячее желание в его крови. Судя по тому, как Гарри держался за него, крепко обхватив его рукой, Драко, возможно, грозила опасность улететь. Это, безусловно, казалось возможным. Драко провёл пальцами по непослушным волосам Гарри. Чёртов Гарри Поттер, чудотворец, единственное живое существо, которое могло превратить Драко в жаворонка. — Ты самый нелепый мужчина из всех, кого я знаю, — пробормотал Драко, всё ещё довольный своей победой. — Ты знаешь много нелепых мужчин? — И самый невыносимый,— Драко закатил глаза и Гарри усмехнулся в ответ. — И всё же, ты позволяешь мне называть тебя своим, — парировал Гарри, проводя губами по подбородку Драко. — Мерлин знает почему. Драко что-то промурлыкал, наклоняя голову набок, давая Гарри доступ к своей шее. — Я знаю почему. Гарри откинул голову назад, приподняв бровь. — Если ты говоришь о моём члене… — Не о твоём члене, дикарь, — Драко шлёпнул его по руке, пытаясь сверкнуть глазами, но безуспешно: из-за неудержимой улыбки, сопровождающейся сдавленным хихиканьем. — Твоя задница, очевидно… Поддразнивания Драко закончились взрывом весёлого смеха, когда Гарри извернулся и повалил его на кровать, забираясь на него сверху. Гарри дразнил и провоцировал его, пока Драко не перевернул их ещё раз и не взял дело в свои руки, засунув член Гарри себе в задницу и прижав его кровати. Он не торопился, игнорируя их предстоящие обязанности, седлая Гарри долго и медленно, пока тот не взмолился об освобождении — его постоянная ухмылка и игривый взгляд прерывались только на полные удовольствия, отчаянные стоны. Драко в очередной раз подивился тому, что у него был регулярный утренний секс; никогда в жизни он не был так рад просыпаться. Он не знал, который час, и ему было всё равно. Гарри обнимал его и целовал ещё долго после того, как они оба кончили, как будто его тоже не волновало, который час, хотя, очевидно, у него было своё расписание. Драко было трудно думать о чём-то другом, кроме удовлетворения, охватившего его, покалывающего, шипучего ощущения, которое вызывала щетина Гарри на его губах, о том, как они всё ещё двигались друг с другом, пока целовались. Пока не думай. После долгих томительных минут Драко отстранился, схватил палочку и наколдовал темпус. Гарри застонал, явно недовольный тем, что прошло так много времени. — Мы опоздаем, — пробормотал Гарри, но мягкая улыбка выдала его — это была отличная причина опоздать на работу. — О, чёрт возьми, мы заслужили немного полежать. Ещё нет и девяти, — проворчал Драко, слезая с него и скатываясь с кровати на дрожащих ногах. — Давай. Сначала мы заедем ко мне — я больше не собираюсь надевать твою одежду в Министерство — а потом мы пойдём в ту pâtisserie, которую ты мне обещал. Гарри нежно рассмеялся, когда Драко сел, и его глаза почти сияли, когда он смотрел на него. Он схватил Драко за запястье и притянул к себе, нежно целуя в губы, слегка касаясь пальцами щеки Драко, как будто тот был чем-то драгоценным, хрупким сокровищем, которое лелеяли. Рука на его запястье переместилась, переплетая их пальцы, и Драко почувствовал, что краснеет, слегка сбитый с толку. — Утренний секс делает тебя сентиментальным, не так ли? — пробормотал Драко. — Вообще-то, я думаю, дело в тебе, — ответил Гарри, не отрывая взгляда от его лица, его зелёные глаза светились нежностью и интимностью. Может быть… Возможно, Гарри тоже полюбит его. В конце концов, когда-нибудь. Если он продержит Драко рядом достаточно долго. Может быть. Казалось, он любил Драко даже без секса, что было для него в новинку — у Драко никогда не было отношений, которые не сводились бы только к сексу. У него никогда раньше не было настоящих отношений, и точка. Он встречался с мужчинами для удобства, всегда временно, чтобы утолить желание. Обычно он даже не удосуживался выучить их имена, потому что они тоже не удосуживались выучить его, да он этого и не хотел. Его имя никому не было нужно. Мужчины иногда просто хотели его, но только из-за внешности, только если не были знакомы. Только на ночь или выходные, только чтобы использовать его так же, как он использовал их. Только как красивую вещь, с которой можно поиграть и полюбоваться на мгновение, как роза, которую можно понюхать один раз и двигаться дальше, прежде чем наткнуться на какие-либо шипы. Гарри хотел его по-другому. Гарри, казалось, хотел его всего — лепестков, шипов и корней. Он хотел Драко, и только Драко, таким, какой он есть, со всем тем ужасным багажом, который у него был. Гарри хотел разговаривать с ним, танцевать, заботиться о нём, просыпаться рядом с ним. Целовать его, пока их губы не онемеют, чтобы он почувствовал себя в безопасности. Хотел Драко так сильно, что готов был умолять прикоснуться к нему, почувствовать его. Для Драко это было в новинку. Никто никогда раньше не хотел его так сильно. — Я хочу быть рядом с тобой, чёрт возьми, всё время. Жизнь Драко в мирном одиночестве уже никогда не будет такой комфортной, как раньше, на самом деле, было бы больно пытаться вернуться к ней, если бы пришлось. Это было чертовски опасно, и если Гарри передумает, если всё это обрушится на него, Драко некого будет винить, кроме самого себя. Он задавался вопросом, знает ли Гарри вообще, какой властью он обладает.

***

Входить в Министерство с Драко Малфоем, держа в руках одинаковые стаканчики с кофе навынос, было чем-то, к чему Гарри, возможно, никогда не привыкнет. К пристальным взглядам он привык. Но Драко Малфой в глазах общественности был совсем другим. Неприкасаемый. Он казался выше, чем обычно. Гораздо более отстраненным, но таким же поразительно красивым. Его оксфорды властно постукивали по мраморному полу при каждом уверенном шаге. Гарри часто поглядывал на него, наблюдая за выражением его лица: само хладнокровие и уравновешенность, одет в один из своих идеально сшитых костюмов, лицо спокойное и безразличное. Он высоко держал голову, но Гарри заметил, как его глаза нервно забегали по сторонам, как на его лице промелькнуло беспокойство, когда толпа людей расступилась перед ним, уступая дорогу. Как мелкая рыбёшка у его ног. И они определённо следили за Драко. Здешние люди видели Гарри каждый день и тот, в основном, сворачивал и петлял через толпу в Атриуме, стараясь не привлекать к себе внимания, пытаясь добраться до работы. Он хорошо разбирался в том, как занимать как можно меньше места и оставаться незамеченным. Драко, однако, был заметен, он бросался в глаза: шести футов ростом, в роскошном костюме светло-коричневого цвета, с гладкими и блестящими платиновыми волосами и сверкающими серебряными кольцами на пальцах. Он привлекал внимание всех присутствующих и Гарри знал, что это не всегда было хорошее внимание. Отсюда и нынешний, хорошо скрываемый дискомфорт Драко. Беспокоился ли он, что они подчиняются ему из страха, как это было с Люциусом? Гарри мог сказать по благоговейным и любопытным выражениям на их лицах, что это определённо не так. Так они смотрели на Драко перед началом торжественного приёма, и хотя на мгновение это стало более враждебным, они тут же снова прониклись благоговением, особенно после статьи Ли в Пророке. Даже угрюмый Коллинз на регистрации, который стал краснеть, смотря широко раскрытыми глазами, выглядел разочарованным из-за того, что Драко не нужно было регистрировать свою палочку сегодня, потому что его лично сопровождал Гарри Поттер. Хотя, возможно, это слегка хмурое выражение лица было постоянным, размышлял Гарри. Коллинз всегда был угрюм. Все, кто работал за этим столом, были угрюмы. Очевидно, это никогда не мешало им пялиться на Малфоев. Утренняя толпа работников Министерства тоже не испытывала по этому поводу никаких угрызений совести. Они не обязательно боялись Драко, но и не собирались мстить ближайшему Пожирателю Смерти. Их глаза были широко раскрыты и они по-настоящему смотрели на него, не отворачивались и не прятались от него, как это было с Люциусом в воспоминаниях Драко. Они были очарованы им и Гарри едва ли мог их за это винить. Они смотрели, потому что Драко был лучезарным и интригующим. Он излучал силу, стиль и грацию. Они расступались, потому что он был совершенно не в их лиге, и пялились, потому что на него было приятно смотреть. И он принадлежал Гарри. Неприкасаемый для всех, кроме Гарри. Время от времени Драко ловил на себе его взгляд, и уголок его губ приподнимался, совсем чуть-чуть. Это каждый раз заставляло Гарри улыбаться, сбивая его наблюдение. Драко сделал глоток своего изысканного латте из pâtisserie и его глаза на мгновение закрылись, с губ сорвался тихий удовлетворённый вздох. Гарри запоминал каждое малейшее движение, каждый мимолётный взгляд Драко, к которому он привык. На это было забавно смотреть, но, видя его таким напряжённым и застёгнутым на все пуговицы, Гарри только сильнее захотелось снять с него все слои, разобрать его на части, показать того Драко, который танцевал с ним наедине, пускал слюни на подушку, дружил с дикими животными в лесу за его домом. Драко, который был в равной степени колючим и милым, тщеславным и неуверенным в себе, заботливым и уязвимым. У Гарри возникло дикое желание подойти и взять его за руку. Он не сделал этого только потому, что они уже входили в ДМП, а лицо Драко было ещё более замкнутым, чем когда-либо, и сейчас он, вероятно, не оценил бы этого. Гарри провёл его прямо в кабинет Главного Аврора, осторожно прикрыв за собой дверь. — Доброе утро, — сказал Рон, зевая. Он хмуро посмотрел на их стаканчики с кофе. — Что это? Где моя? Гарри фыркнул, когда они уселись на стулья перед огромным столом Рона. — Я знаю, что ты уже пьёшь третью чашку чая, — он бросил Рону кондитерский пакет с двумя круассанами, которые Рон легко поймал. — Четвёртую, Гарри, ты видел, который час? — Видел. — И?.. — Рон приподнял бровь, стараясь выглядеть строго, хотя круассаны, очевидно, выполнили свою задачу, а Гарри попытался скрыть улыбку, отвернувшись от Драко и уставившись в стену. Он попытался вспомнить случай, когда бы он действительно опоздал на работу, но так и не смог вспомнить ни одного. Драко явно оказывал на него ужасное влияние. Но они действительно заслуживали того, чтобы немного поваляться, не так ли? Хотя большую часть времени отнял Гарри. — Главный Аврор Уизли, я могу объяснить, — вмешался Драко, наклонившись вперёд на стуле с серьёзным выражением лица. Вторая бровь Рона приподнялась. — Это полностью, на сто процентов вина Гарри… Гарри поднял руку, чтобы ударить Драко, но тот увернулся, и серьёзное выражение его лица изменилось, когда он не смог сдержать озорной смех. Рон застонал и закатил глаза, взяв четвёртую чашку чая из разноцветной глиняной чашки, которую сделала для него Роуз, и отложив пакет с выпечкой. — Как бы то ни было, Гарри, не заводи это в привычку и так далее, — Рон хлопнул в ладоши, и Гарри серьёзно кивнул. Хотя не мог обещать, что умопомрачительный утренний секс и дорогущий латте не войдут в привычку. — Хорошо, Драко, Кингсли передаёт свою благодарность и передаёт "спасибо" за то, что пришёл так быстро, — сказал Рон, и властный тон Аврора в его голосе дал о себе знать. — Всё, что угодно, для наших храбрых правоохранительных органов, — сухо пробормотал Драко. Рон сжал губы, пытаясь скрыть веселье, которое Гарри заметил в его глазах. — После вчерашнего рейда у нас под стражей шестнадцать Невыразимцев, и мы знаем, что на свободе их ещё больше, — объяснил Рон, передавая толстую папку с пергаментами. Драко взял её и начал внимательно перелистывать, а Гарри старался не отвлекаться на его изящные пальцы, переворачивающие страницу за страницей. — У них отобрали волшебные палочки и сняли чары, но они, должно быть, низкого ранга, поскольку их разум заблокирован, как у Борана и Люциуса, они не могут ни слова сказать об Отделе тайн, даже под Веритасерумом, — он тяжело вздохнул. — И да, у них у всех Тёмные метки. Мы понятия не имеем почему. Драко глубоко вздохнул и снова посмотрел на Рона. — Четыре в день. Думаю, это максимум, на что я способен. — Четыре, Драко? Ты уверен? Многовато для одного дня, я видел тебя после… — Четыре, Рон, — твёрдо перебил Драко. — Я исправлю их к концу недели. Гарри сжал губы, стараясь не вмешиваться, хотя ему до смерти хотелось сказать Драко "нет" и заставить держаться от них подальше. Он не мог удержать Драко. Он мог только быть рядом, поддерживать его. Рядом с ним, а не перед ним. Рон снова приподнял брови и пожал плечами, делая ещё один глоток чая. — Хорошо, тогда мы отведём тебя в комнату для допросов номер три и будем приводить их одного за другим. Однако я оставлю Боунс с тобой, — сказал он, бросив раздражённый взгляд на Гарри. Драко кивнул. Гарри изо всех сил старался не спорить — сегодня он хотел остаться с Драко. Но нельзя было быть уверенным, что в присутствии Драко он не отреагирует слишком остро, и он определённо вёл бы себя как капризный ребёнок, начал топать ногой и ныть по этому поводу. Не очень приятный вид. — Мы с Гарри будем наблюдать из-за зеркала. Навыки Боунс в защите превосходны. Ты в полной безопасности, — Рон откинулся на спинку стула, скрестил ноги и достал из пакета круассан. Драко закатил глаза. — Я знаю. Как только Драко и Сьюзен устроились в комнате для допросов и сели рядом друг с другом на жёсткие деревянные стулья за столом, Гарри и Рон направились в комнату для наблюдений. Они принесли все свои папки с делами, разложили их на столе, повесили на стену фото детей, которых они спасли вчера. У Гарри скрутило живот. Это была самая нелюбимая часть его работы: видеть худшее в человечестве, жестокость и бессердечие, на которые способны люди. Легче от этого не становилось. На самом деле, теперь было ещё тяжелее, наблюдая, как Драко вежливо беседует со Сьюзен, зная, что Драко скоро начнёт копаться в головах бессовестных преступников, чтобы они могли найти ещё больше бессовестных преступников. Вероятно, это было не то, для чего Драко планировал использовать свои способности, когда решил стать Целителем. И всё же, он был здесь, потому что кто-то использовал его, чтобы попытаться добраться до Гарри, и теперь он слишком глубоко увяз. Гарри снова ощутил то безнадёжное, щемящее чувство — знакомую боль одиночества, — которое душило его от осознания того, что насилие преследует его повсюду. Что люди, которых он любит, всегда будут попадать под перекрёстный огонь, как бы он ни старался оградить их от этого. Он был таким эгоистом, что потащил Драко за собой на дно. За то, что ворвался и разрушил мирную, успешную жизнь Драко просто потому, что хотел быть рядом с ним. Было так трудно поверить, что Драко хотел именно этого. — Я хочу быть единственным, в чём ты так эгоистичен. Через зеркало Гарри наблюдал, как Драко тихо рассмеялся над чем-то, сказанным Сьюзен, они оба выглядели немного удивлёнными этим. Эта неуверенная, полная надежды улыбка на лице Драко вызвала улыбку и у Гарри, заставив его прикусить губу в попытке скрыть её. Дверь в комнату для допросов открылась и два Аврора ввели первого Невыразимца, эффективно стерев улыбки со всех лиц. Женщине на вид было около сорока пяти лет, её каштановые волосы, седеющие и поникшие, свисали до плеч. Её одежда для заключённых была чистой, совершенно новой. Рукава у неё были закатаны и на предплечье выделялась Тёмная метка, резко контрастирующая с бледной кожей, отчего у Гарри по коже побежали мурашки — он не видел такой Тёмной метки с тех пор, как был жив Волдеморт. Эта метка определённо была активной, каким-то образом. Её круглое лицо оставалось невозмутимым и безразличным, голубые глаза холодными и бесстрашными, даже под направленными на неё со всех сторон палочками Авроров. Рон подошёл к зеркалу рядом с Гарри, сосредоточенно нахмурив брови. — Привет, — небрежно произнёс Драко, доставая волшебную палочку. Женщина проследила за его взглядом, но выражение её лица не изменилось. — Меня зовут Драко Малфой, я Целитель-Легилимент. При этих словах уголки губ женщины приподнялись в легчайшем намёке на ухмылку. — Я знаю. Драко приподнял бровь. — Вы не назовёте мне своё имя? — Мне не нужно имя. Драко вздохнул. — Да, я уверен, что именно это вам и сказали там, внизу. Просто это кажется грубым с моей стороны — врываться в вашу голову и приводить в порядок, даже не зная вашего имени. — Я не нуждаюсь в наведении порядка, — ответила женщина. — Утверждение, которое требует критериев, — спокойно парировал Драко. — Если вас не нужно исправлять, значит, вы принимаете себя такой, какая вы есть. Если ваша личность не имеет значения, то с вами происходит то же самое. Вы знаете, кто вы такая. Женщина пристально посмотрела на него, но ничего не сказала. Гарри почувствовал лёгкий прилив гордости в груди. Даже Авроры в комнате для допросов выглядели впечатлёнными, хотя и немного смущёнными. Драко поднял палочку, целясь в голову женщины. Её взгляд стал ещё яростнее. — Ты не пройдёшь, — прорычала она. Гарри нахмурился — конечно, они все, вероятно, обучались окклюменции. Драко снова вздохнул. — Да, я пройду. Легилименс. Женщина тихо ахнула, её глаза расширились. Гарри понял, что никогда раньше не видел со стороны, как Драко занимается легилименцией. Он выглядел спокойным и решительным, в то время как женщина выглядела загнанной в угол и возмущённой. Её лицо начало напрягаться, на щеке задёргался мускул. Брови Драко нахмурились, он крепче сжал палочку. Очевидно, что это была битва, которую Гарри не мог видеть или в которую не мог вмешаться, и это заставляло его чувствовать себя отвратительно беспомощным. В памяти всплывали обрывки разговора с Драко в больничной палате, стоящем рядом с кроватью Гарри: — Тебе придётся довериться мне. Без элементарного доверия легилименция превратится в сущий кошмар. —…иначе всё это время будет казаться битвой. Только сейчас Гарри осознал, как тяжело это будет для Драко. Они не просто просили его исцелить этих преступников, они просили его сразиться с ними в одиночку, так, как мог только он. Гарри сжал кулаки и скрестил руки на груди, стараясь не взорваться. Он даже заметил тень вины на напряжённом лице Рона. Это продолжалось слишком долго. Гарри то и дело поглядывал на часы Рона, наблюдая, как проходят минута, пять, десять. Плечи Драко были опущены, лицо напряжено, свободная рука крепко сжимала столешницу. Лицо женщины пылало от напряжения, на лбу выступил пот, время от времени сквозь стиснутые зубы вырывались судорожные стоны разочарования. Наконец, наконец, палочка Драко опустилась, и женщина тяжело осела на стуле, а он встал и вышел из комнаты. Она выглядела измученной, побеждённой. В следующую секунду Драко ворвался в комнату наблюдения, тяжело дыша, по-прежнему держа палочку наготове. — Мне нужна Гермиона, — просто сказал он, а затем замолчал, нахмурив брови. — И моя мама, и Андромеда. Любой, кто разбирается в философии или древних текстах, маггловских или волшебных. Рон несколько раз моргнул, прежде чем вспомнил, что должен был ответить. — Ладно. Хорошо. Я позову Гермиону. — Я пойду к Нарциссе и Энди, — вмешался Гарри. Драко благодарно кивнул им обоим. — Мы устроим их в конференц-зале, — добавил Рон. — Рон, скажи Гермионе, чтобы принесла ноутбук, — пробормотал Гарри. Рон кивнул и вышел из комнаты. — Принесла что? — Драко сморщил нос. Гарри не смог удержаться от улыбки. — Увидишь. Гарри сжал его руку, когда тот проходил мимо, и слегка улыбнулся ему, следуя за Роном по пути к каминам. Он снова усмехнулся про себя, когда добрался до Атриума и стал пробираться сквозь толпу, зная, что его теория верна: они расходились для Драко, а не Гарри. Во всяком случае, Гарри, каким он был сейчас. Он взял немного Летучего пороха из ближайшей подставки и шагнул в камин. — Малфой-Мэнор. После того, как его затянуло в тошнотворную каминную сеть, он неуклюже выбрался из камина в уже знакомую гостиную, где его встретил невозмутимый домовой эльф в сарафане с цветочным принтом. Он выпрямился, пытаясь отряхнуться. — Привет, Битси, — вежливо поздоровался он. Это был тот самый эльф, который встречал его в прошлый раз, когда он был здесь, прихватив бутылку вина для свидания с наследником Малфоев. Битси оставалась невозмутимой. — Приветствую, Гарри Поттер. Битси сообщит хозяйке о вашем прибытии, — она щёлкнула пальцами, эффектно смахнув сажу с его формы, и аппарировала из комнаты. Гарри глубоко вздохнул, попятился к камину и огляделся. Комната выглядела немного ярче, чем он помнил, но не менее экстравагантно: пышный бархат и позолота, огромные картины на стенах, изображающие места, в которых он больше предпочёл бы оказаться, нежели здесь. Это было… утомительно. — Аврор Поттер, — внезапно произнесла Нарцисса, появившись в дверях, заставив его вздрогнуть. — Вот это сюрприз. — Гарри, — поправил он и её губы дрогнули в легчайшем намёке на улыбку. Он всё больше и больше привыкал к этим манерам Малфоя. — Если вы всё ещё настаиваете, чтобы я называл вас Нарциссой. Её плечи расслабились, совсем немного. Она кивнула и прошла дальше в комнату. — Что я могу для тебя сделать, Гарри? — Драко попросил вашей помощи в одном деле, над которым он работает в ДМП, — объяснил Гарри. — По правде говоря, в нескольких делах. Он спрашивал о вас и Андромеде. Нарцисса вздёрнула подбородок чуть выше и Гарри мог только предположить, что это была гордость. — Тогда это, должно быть, похоже на предыдущий случай, — размышляла она. — Философия? Гарри кивнул, немного сбитый с толку. Как она узнала? — Андромеда здесь, в гостях, в оранжерее, — сказала Нарцисса. — Я соберу кое-какую литературу и мы все сможем вновь собраться здесь, — она замолчала, вероятно, заметив лёгкую гримасу на его лице при мысли о том, что ему придётся бродить по поместью в одиночестве. — Битси отведёт тебя. Битси появилась снова, жестом приглашая Гарри следовать за ней. Он с благодарностью подчинился. В этом изысканном, неуютном здании было слишком легко заблудиться. Нарцисса ушла в противоположном направлении, предположительно, чтобы взять свои книги. Пока его вели по запутанным коридорам, он пытался представить, как Драко рос в этом месте — крошечный Драко, с безупречной осанкой и в дорогой мантии. Этот дом не казался подходящим для ребёнка… Но в то же время он был настоящей сокровищницей тайн и уголков, которые стоило исследовать. С кем он общался, кроме своих родителей, учителей и домовых эльфов? Были ли у него какие-нибудь тайные укрытия, любимые портреты, с которыми можно было поговорить? Позже он мог бы сам спросить Драко. Ему нравилось слушать забавные истории из детства Драко. Битси распахнула двери в оранжерею, и Гарри невольно разинул рот: помещение со стеклянным куполом было огромным, настоящий тропический рай в гнетущей каменной крепости. Он определённо понимал, почему Драко пристроил такой же к своему дому, хотя его дом был намного меньше. У него, конечно, не было ни чёртова фонтана, ни цитрусовых деревьев в натуральную величину, и эти птицы порхали вокруг? Это что, чёртова фея… — Гарри! — голос Энди вернул его к действительности, и, опустив глаза, он увидел, как она поднимается со стула, стоявшего за маленьким, украшенным орнаментом чайным столиком, с широкой, удивлённой улыбкой на лице. — Что ты здесь делаешь? Оправившись от шока, он подошёл к ней, обнял и поцеловал в щеку. — Привет, Энди, — сказал он, улыбаясь при виде её нежного, ошеломлённого выражения лица. — Драко попросил тебя помочь в одном деле. Тебя и твою сестру. — О, как это волнующе, — ответила она с гордой улыбкой, и улыбка Гарри медленно исчезла. — Не волнующе? — Он исцеляет… преступников, — пробормотал Гарри. Брови Энди поползли вверх. — И они все такие же, как предыдущий? — Я не знаю, каким был предыдущий, — признался Гарри. — Это была фраза, которую мы должны были разгадать с помощью трёх слов-подсказок. Он назвал нам эти три слова, и Цисси связала их с цитатой китайского философа. — Значит, ты хорошо разбираешься в философии? — спросил Гарри, выводя её из фантастической оранжереи и следуя за Битси обратно в приёмную. — Я баловалась раньше, — с ухмылкой ответил Энди. — Когда вырастаешь таким, как я, Гарри, представления других людей о морали и существовании становятся очень увлекательными. Мы с Цисси часами просиживали вместе, сравнивая мысли и тексты — тайно, конечно — пока от меня не отреклись. Гарри недоверчиво уставился на неё — какая потрясающая женщина. Она всегда удивляла его. Просто потому, что его переполняла нежность, и потому, что он хотел, чтобы она это знала, он протянул ей руку, чтобы она взялась за неё. Она с удивлённым смешком позволила ему вести себя по холодным каменным коридорам вслед за Битси. — Гарри, время, проведённое с Драко, превращает тебя в настоящего джентльмена, — поддразнила она. — Разве я раньше не был джентльменом? — Нет. Ты был неотёсанным гриффиндорским хулиганом. Гарри рассмеялся. — Теперь ты говоришь прямо как Драко, — сказал он, глубоко вздохнув, когда его смех затих, и отвёл взгляд от любопытных, надменных портретов поколений Малфоев на стенах. На этот раз Битси решила повести их более длинным путём. — Кто бы мог подумать, что мы окажемся здесь? — тихо сказала Энди. Гарри положил свою руку поверх её, ощущая то тёплое, успокаивающее чувство, которое он начинал воспринимать как семейное. — Я рад, что мы здесь, — ответил он.

***

Если Гарри считал, что входить в Министерство с Драко было странно, то входить туда с сёстрами Блэк под руку было чертовски странно. Казалось, все трое пришли к молчаливому согласию, что Гарри предложит Нарциссе свою руку, вместо этого предоставив Андромеде идти рядом с ним. У Нарциссы была непростая репутация, но никто не стал бы беспокоить её, когда она шла под руку с Избранным. Нарцисса с благодарностью приняла это, одарив его едва заметной, незаметной улыбкой, точно так же, как Драко делал это на публике. Тогда он вспомнил, что это была мать Драко и он был ответственен за то, чтобы доставить её в целости и сохранности, а она теперь редко появлялась на публике, если вообще появлялась. Должно быть, она очень нервничала. Хотя по её виду этого не скажешь: она стояла прямо и гордо, её лицо приобрело знакомую аристократическую отчуждённость. Он напомнил себе, что это была женщина, которая жила с Волдемортом в качестве гостьи почти два года, которая лгала Волдеморту в лицо, чтобы вернуться к своему сыну. Вероятно, после этого её уже мало что могло напугать — разве то, что её сын снова оказался в смертельной опасности. Тем не менее, он всё равно должен был произвести хорошее впечатление. В конце концов, это была мать Драко. Поэтому он выпрямился, расправил плечи, демонстрируя свой авторитет. После нескольких незначительных изменений он стал героем войны. Гарри не был точно уверен, что именно он делал, но он мог стоять определённым образом — немного выше ростом, ходить определённым образом — немного плавнее. Он мог напряжённо вглядываться в пространство прямо перед собой, не замечая людей вокруг, и вдруг люди начинали расходиться, таращить глаза, замирать. Они держались на почтительном расстоянии, все вместе создавая вокруг него круг почтительного пространства, расчищая ему путь. Как мелкая рыбёшка у его ног. Рон называл это "надеванием штанов Спасителя". Потому что Рон был мерзавцем. Гарри не нравилось такое внимание, но ему нужно было защищать мать своего парня. И, возможно, немного впечатлить. Парня? Звучит так по-подростковому… Энди подняла бровь, когда они проходили мимо фонтана, и в её карих глазах блеснуло веселье. К этому времени она уже слишком хорошо его знала и видела насквозь. Но они добрались до лифтов в рекордно короткие сроки, хотя на них повернулись все головы в зале, поэтому она промолчала. Пока за ними не закрылась решётка, изолировав их троих в пустом лифте, и тогда она разразилась смехом. Гарри не смог удержаться и присоединился к ней, хотя и пытался подавить смех, ради приличия. — Что?.. — Нарцисса смотрела на них широко раскрытыми от шока и изумления глазами, пока лифт спускался. — В первый раз? — пробормотал Гарри хихикающей Андромеде, пытаясь взять себя в руки. — О, Мерлин, — выдохнула Энди, — я думала, Рон преувеличивает, но ты действительно сделал это, ты надел свои штаны Спасителя… — Энди! — Нарцисса упрекнула её, хотя и сама сдерживала смех. — Да, Энди, — добавил Гарри к её мягкому упрёку. — Не думаю, что когда-либо видела, чтобы ты делал это в реальной жизни, Гарри, — продолжила Энди, вытирая слезу с глаз. — Ты, должно быть, очень особенная, Цисси, если этот грубиян надевает для тебя свои штаны Спасителя. Гарри закатил глаза. — Это только для особых случаев. — Ни один из вас не говорит ничего разумного, — мягко упрекнула Нарцисса, качая головой. Решётка снова открылась на втором уровне и они вышли из лифта. Исключительно для развлечения сестёр Блэк он снова изобразил Спасителя, подавляя ухмылку, когда услышал сдавленный смех Энди рядом с собой, сохраняя это угрюмое выражение лица, как у убийцы Тёмных волшебников, и выражение "не связывайся со мной". Уголки губ Нарциссы слегка приподнялись, маска апатичной чистокровной дала трещину, заставив её щеки порозоветь. Она поднесла изящную руку к губам, как будто прочищала горло, чтобы скрыть неизбежное веселье. Коллеги Гарри уставились на него так, как не смотрели уже много лет, с благоговением и трепетом. Они расступились перед ним, сжимая в руках свои пергаменты и свитки, быстро поворачивая головы. Они втроём завернули в кабинет Аврора и увидели Драко, который вполголоса беседовал с Роном. Когда они приблизились, он поднял глаза, сначала посмотрев на Гарри, затем на свою мать, затем на руку Нарциссы, лежащую на локте Гарри, и снова на Гарри. Драко покраснел до ушей, его серые глаза расширились от удивления, а голос оборвался на полуслове. Тогда Гарри понял, что Драко никогда раньше не видел, как общаются Гарри и Нарцисса. Гарри говорил ему, что дружит с его матерью, что доверяет ей и даже проверял, как она себя чувствует после того испытания с Люциусом, но Драко никогда этого не видел. Гарри попытался представить это своими глазами. Это было трудно, потому что он никогда не знал, каково это — иметь мать. Но если бы у него действительно была мать, которую он очень любил, то, увидев, как его вторая половинка уважает и защищает её, его сердце, вероятно, разорвалось бы на части. Возможно. Очевидно, он никогда на самом деле этого не узнает. — Ты ловишь мух, дорогой, — пробормотала Нарцисса, и Драко, наконец-то оторвав взгляд от Гарри, сжал челюсти. — Мама, — поздоровался Драко, прочищая горло. — Тётя. Спасибо, что пришли, — он взял Нарциссу за руку и поцеловал её в щёку, а затем сделал то же самое со своей тётей. Ко всеобщему удивлению, Гарри тоже получил приветственный поцелуй и настала его очередь покраснеть. Рон хихикнул над ним. Андромеда подошла, чтобы обнять Рона, и Гарри услышал, как она пробормотала: "Штаны Спасителя", прежде чем Рон снова усмехнулся и сжал её плечи: "Я же говорил тебе?". Они провели двух женщин в конференц-зал, где Гермиона уже доставала свой ноутбук из холщовой сумки, разрисованной пальцами. Нарцисса с опаской посмотрела на него, перебирая множество книг, которые принесла с собой, и обмениваясь вежливыми приветствиями. Энди выглядела взволнованной. — О, отлично, мне нравится эта штука, — выдохнула Энди, подходя к Гермионе и с благоговением глядя на светящийся экран. — Как тебе удалось заставить его работать под землёй, когда вокруг столько магии, Гермиона? Гермиона объяснила, как она подключается к wi-fi поблизости, используя искусственные магические каналы, которые Гарри так до конца и не понял. Драко писал на доске случайные слова, время от времени оглядываясь на Гермиону, недоверчивый и впечатлённый. — Пока что у меня есть три, — громко сказал Драко, возвращая их к текущей задаче. Он обвёл на доске три группы слов. — Мне нужно пройти ещё один, а потом мне нужно вернуться и вылечить их, как только мы подберём ключи. Теперь, когда Гарри позволил себе присмотреться, он увидел, что на лбу Драко выступили капельки пота, из-за чего его светлые волосы стали темнее. Его глаза выглядели измученными и затуманенными, мрачными и утомлёнными от борьбы с разумом, которой его заставляли заниматься. Мысли Гарри лихорадочно метались, перебирая все возможные способы исправить ситуацию, сделать её лучше. Он должен был что-то предпринять. В первую очередь, именно из-за него Драко оказался в таком положении. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул и понадеялся, что это сработает. — Тимси, — позвал он вполголоса: шансы были невелики, Тимси не обязан ему подчиняться. Тимси появился в конференц-зале, уставившись на него огромными раздражёнными глазами, его длинный изогнутый нос подёргивался, вероятно, от наглости Гарри, который позвал его и заставил прорываться через защиту Министерства. Гарри улыбнулся своему успеху и опустился перед ним на колени. — Привет, Тимси. Драко уставился на него, снова открыв рот от удивления. Тимси окинул его пристальным взглядом, оценивая его текущее состояние. — Гарри Поттер вызывает Тимси не для своих прихотей, — сердито пробормотал эльф, поворачиваясь к Гарри. Гарри знал, что на самом деле это означало, что Гарри Поттеру лучше не вызывать Тимси для своих прихотей, иначе ему придётся здорово поплатиться. Гарри улыбнулся, покачав головой. — Драко, как обычно, слишком много работает, — сказал Гарри, не обращая внимания на насмешку Драко за спиной. — Ему бы не помешал один из тех вкусных мокко, которые ты готовишь. Тимси поморщился и Гарри понял, что, не будь он таким высококлассным специалистом, он бы застонал от раздражения. Он уже практически слышал ворчание: "Гарри Поттер портит идеальный кофе Тимси, Тимси так усердно работает над его сложными вкусами…" — Но я весь день мечтал о твоём кофе, Тимси, в его идеальном, первозданном виде. Сегодня утром мне пришлось довольствоваться кофе из французской пекарни, и я был так недоволен. Я бы с удовольствием выпил чашечку твоего кофе, если ты не откажешь, я был бы бесконечно благодарен. Нос Тимси снова дёрнулся, и он, прищурившись, с подозрением посмотрел на Гарри, прежде чем тихо хмыкнуть и аппарировать из комнаты. — Подлиза, — пробормотал Драко себе под нос, качая головой и поворачиваясь обратно к доске. Гарри фыркнул. Остальные в комнате постепенно оправлялись от шока и веселья, возвращаясь к своей работе. Тимси вернулся буквально через десять секунд с мокко и полным кофейным сервизом с печеньем, к восторгу всего зала. Они охали и ахали и воздавали Тимси всяческие похвалы, которых он заслуживал, пока эльф, наконец, не махнул на них рукой и не ушёл. Гарри протянул Драко мокко, который тот взял с благодарной улыбкой, слегка коснувшись его пальцев своими. Драко открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал и снова закрыл его. — Что? — спросил Гарри. Драко колебался. — Придёшь сегодня вечером? Гарри улыбнулся так широко, что испугался, как бы у него не треснуло лицо. — Я думал, ты никогда не спросишь. Драко издал короткий тихий смешок и снова покраснел. Он прочистил горло и вернул своё внимание к доске. — Терпение горько, но плоды его сладки, — произнесла Нарцисса, наливая себе кофе. Драко взглянул на первый круг: "терпение, сладость". Он цокнул языком. — Что ж, я рад, что ты здесь, мама, — сухо сказал он, подписывая цитату под кругом. — Да ладно тебе, Драко, — Энди закатила глаза, отхлёбывая свой кофе. Гарри потянулся, чтобы налить себе, пока всё не закончилось. — Аристотель, это же просто. — Возможно, ты никогда не узнаешь, что вселенная существует только для меня. — Гермиона оторвала взгляд от своего ноутбука и неодобрительно покачала головой. Драко перешёл к следующему кругу: "возможно, знаешь, вселенная". — Билл Гейтс. — Кто? — Энди сморщила нос. — Американский маггловский бизнесмен. Он в значительной степени отвечает за интернет, — ответила Гермиона. — Что? — Драко и Нарцисса одновременно нахмурились. Гарри, стараясь не рассмеяться, сделал глоток кофе и удовлетворённо вздохнул. Гермиона повернула экран к Нарциссе и начала пространное объяснение того, что происходит в интернете. Драко какое-то время слушал, а потом снова недоверчиво посмотрел на Гарри. — Я хочу такую же, — пробормотал он, и на этот раз Гарри рассмеялся. — Иди за следующим, Драко, мы продолжим, — сказала Гермиона, и Драко кивнул, его лицо снова стало мрачным. Гарри последовал за ним, их локти соприкасались, когда они возвращались в комнату для допросов. Он схватил Драко за запястье, прежде чем тот успел дойти до двери. Драко выжидающе посмотрел на него. Гарри заколебался. Он не был силён в таких вещах. — Знаешь, ты произвёл на меня впечатление, — тихо сказал он. Лицо Драко просияло, хотя он явно пытался это скрыть. Он сжал руку Гарри. — Само собой. Гарри ласково усмехнулся, покачав головой. Драко отпустил его руку и, толкнув дверь, исчез в комнате для допросов, где терпеливо ждала Сьюзен, приподняв бровь, глядя на Гарри, прежде чем дверь захлопнулась.

***

Пятница, 26 мая Гарри чувствовал себя ничтожеством, когда попал в Азкабан. Рон, Драко и кодекс поведения Авроров запрещали ему причинять вред Люциусу, и это было нормально. Ему не нужно было причинять вред Люциусу. Ему просто нужно было расспросить его, водить по кругу, пока что-нибудь не проскользнёт. А если Гарри разозлит его в процессе? Что ж, это было просто частью игры, верно? Было так много способов добиться от кого-то ответов. Некоторые из них приносили гораздо больше удовольствия, чем другие. В коридоре строгого режима было холодно и сыро, как всегда, несмотря на то, что на улице сияло майское солнце. Он уже чувствовал, как отчаяние, присущее крепости, проникает в его душу. Он ненавидел находиться здесь, ненавидел то, что Драко пришлось вернуться сюда, чтобы разобраться с этим монстром. Драко, который работал без перерыва в течение нескольких дней, как и обещал, заканчивал сегодня последнего из запечатанных Невыразимцев. Они были так близки к получению ответов, к тому, чтобы найти остальных, к тому, чтобы покончить с этим дерьмом. Драко был совершенно измотан и новая волна чувства вины накатывала на Гарри каждый раз, когда он видел тени у него под глазами и мрачное выражение лица после каждого сеанса. Гарри оставался с ним каждую ночь, лежал с ним на диване, слушая музыку, следил за тем, чтобы он достаточно поел, и засыпал, свернувшись калачиком вокруг его тёплого тела на огромной кровати Драко. Но Драко был явно переутомлён и валился с ног, а Гарри ничего не мог поделать. Некоторые вещи он не знал, как исправить. И в первую очередь это была его вина, что Драко оказался в такой ситуации. Отличный парень. — Добрый день, Люциус, — непринуждённо поздоровался Гарри, выдвигая шаткий складной стул и плюхаясь на него перед камерой. — Вы вернулись, Поттер. — Не притворяйтесь, что не скучали по мне. — У меня нет времени скучать по тебе, когда ты отказываешься оставить меня в покое. Я очень надеюсь, что Драко не ревнует, он никогда не любил делиться своими игрушками, — Люциус сидел, как обычно, напряжённо и прямо, на своём обычном месте на кровати, положив руки на колени, и свирепо смотрел на Гарри из-под маски Малфоя. Гарри ухмыльнулся. Он был готов принять вызов, а Люциус редко принимал его. — Могу вас заверить, ваш сын вполне доволен, мистер Малфой, — парировал Гарри, наслаждаясь гримасой отвращения на лице Люциуса. — Хотя я завидую, что в последнее время вы проводите с ним много времени. Я слышал, что у нас с вами были совершенно разные впечатления от его легилименции. Люциус сверкнул глазами и ничего не сказал, сжимая руками колени. Гарри фыркнул. — Ну, я здесь не для развлечения, Люциус, — сказал Гарри, наклоняясь вперёд на стуле. — Пришло время вам заговорить. Люциус приподнял светлую бровь. — И что заставляет тебя думать, что я буду говорить, Поттер? — Тот простой факт, что вы этого хотите. — Ты кажешься вполне уверенным в себе. — Я уверен, — ответил Гарри. — Вы в ярости. — Правда? — Люциус приподнял бровь. — Конечно, — сказал Гарри. — Вами воспользовались, вам солгали, вас разыграли и унизили. Вы доверились организации, которая не дала бы вам того же. Люциус прищурился. Его челюсть напряглась. Гарри вздохнул. — Мне хорошо знакомо это чувство, Люциус. Для такого гордого человека, как вы, представляю, как это должно быть вдвойне мучительно. Я впечатлён тем, что вы не бросаетесь с кулаками на стены прямо сейчас. — Я бы никогда не стал пускать в ход кулаки, Поттер, — проворчал Люциус. — Нет, вы правы, это слишком по-маггловски для вас. Хотя без палочки там больше ничего не сможете сделать. Как, чёрт возьми, вы остаётесь в здравом уме? — Гарри сцепил руки перед собой, опёрся локтями о колени и пристально посмотрел на мужчину. Люциус снова замолчал, его убийственный взгляд был единственным признаком того, что он слушал. Но его плечи были напряжены, а на щеке дёргался мускул. Теперь уже в любую секунду. Гарри был почти разочарован: это займёт не так много времени, как он думал. Люциус, по-видимому, был сегодня на взводе. — Мерлин, когда вам обещали свободу и власть, когда вы были так близки к этому — только для того, чтобы их вырвали у вас из рук, когда они бросили на милость Авроров. А потом, как будто этого было недостаточно, вас обманул, унизил и мучил ваш собственный сын… Люциус резко встал, крепко сжав кулаки. — У меня больше знаний, чем ты можешь себе представить, Поттер, — прорычал он, повысив голос. — У меня есть всё, что мне нужно, я мог бы уничтожить тебя, даже не выходя из этой камеры. Я точно знаю, чего они хотят, и я знаю, что ты понятия не имеешь, с чем имеешь дело. Ты вряд ли сможешь постичь масштаб их целей своим пустым, никчёмным умом. Вот, началось. — Вы правы, я, наверное, этого не пойму. Бессмертие — это не то, что я когда-либо хотел постичь. Люциус запнулся, его глаза расширились, подтверждая догадку Гарри. — Они украли Старшую Палочку, вы знали об этом? — Гарри медленно покачал головой, откидываясь на спинку стула. — Сомневаюсь, они не сочли вас достаточно важным для такой детали. Более того, они знали, что вы попытаетесь забрать её себе, если узнаете. Но кража Даров Смерти — это своего рода игра слов. Особенно это касается того, что люди ищут её только по одной причине — из-за непревзойдённой палочки. — У них это не получится, — нахмурился Люциус. — Нет, это не сработает. Это сработает только с тем человеком, который обезоружит или иным образом завоюет меня. — Это детская сказка. — Так оно и есть, — согласился Гарри. — И всё же они тратят на это всю свою энергию и ресурсы. Вы никогда не задумывались, почему они так сильно хотели получить информацию обо мне? — Я хотел получить информацию о тебе, Поттер. Им нужна была информация о мифическом Повелителе Смерти. Услышав это, Гарри не смог удержаться от смеха. — Боюсь, это одно и то же. — О, пожалуйста, — усмехнулся Люциус, на удивление непринуждённо, превосходно. — Этот твой плащ не был Даром ,а Воскрешающий камень — миф. Это сказка. — Насколько усердно вы стараетесь, чтобы убедить себя в этом? — Ты не Бог, Поттер, как я пытался им сказать, ты всего лишь наглый мальчишка, ты заноза в заднице, ты жив только благодаря счастливой случайности, бракованной палочке… — Всё это правда. Они вас не послушали, не так ли? — Гарри скрестил руки на груди, глядя на возмущённое, недоверчивое выражение, которое он теперь отчётливо видел на лице Люциуса. — Нет, — плечи Люциуса медленно опустились, когда он снова попытался взять себя в руки. — Они были слишком увлечены своими фантазиями. Он снова сел на свою койку, наблюдая за Гарри, как кот. — Не думаю, что я когда-нибудь пойму, почему кто-то хочет жить вечно, — пробормотал Гарри, выдавая свой вопрос за интеллектуальную дискуссию. — Звучит утомительно. Николас Фламель дожил до семисот с чем-то лет? Он не устал? — Философский камень их никогда не интересовал, — рассеянно произнёс Люциус, переводя взгляд на каменную стену камеры. — Жизнь слишком зависела от внешнего источника. Крестражи вызывали у них отвращение. Гарри слегка вздрогнул при этом слове, и Люциус, к сожалению, уловил это, его стальные глаза вспыхнули, когда он почувствовал слабость. — Да, крестражи тоже не сработали для Тёмного Лорда, поскольку ты был достаточно упрям, чтобы найти и уничтожить их все. Опять же, слишком ненадёжно, и они не хотели ослаблять душу. Он снова замолчал, наблюдая за тем, как меняется выражение лица Гарри. Поттер приподнял брови. — Значит, им нужны Дары, — резюмировал Гарри, игнорируя его тонкий намёк. — Однако с этим есть несколько проблем: только один человек может быть Повелителем всех трёх Даров, Плащ принадлежал моей семье на протяжении веков, и я оставил Камень там, где его никто не найдёт. Глаза Люциуса расширились. — Очаровательно, — сказал Люциус. — Однако я бы не был так уверен, что они не найдут Камень, если он действительно существует. Они настроены весьма решительно, имея в своём распоряжении бесконечные ресурсы. — Включая вас, вы имеете в виду, — добавил Гарри. — Ценное дополнение к их "бесконечным ресурсам". — Я не был нужен им для выполнения задания, Поттер. — Не только для их "задания". Вы были нужны им и для Тёмной метки тоже. Люциус сжал губы и закрыл глаза, делая глубокий вдох. Снова выдавая себя. Возможно, даже понимая, что ему больше нечего терять. — Они модифицированы, — пробормотал Люциус. — Я так и предполагал, поскольку Драко не жаловался на жжение, и мы не получали сообщений о том, что Пожиратели Смерти паникуют в своих камерах, — Гарри сделал паузу. — Что они делают? Люциус на мгновение замолчал, размышляя, споря сам с собой. — Они позволяют им находить и призывать своего Хозяина, и наоборот. — Значит, так же, как и у вас, — пробормотал Гарри, лихорадочно соображая. Хозяин? У них был лидер? Люциус слабо покачал головой. — Сильнее. Гарри хмыкнул, нахмурив брови и напряжённо размышляя. — Вы сказали, что это позволяет им найти своего Хозяина. Нужно ли Хозяину сначала вызывать их? Люциус снова покачал головой, бросив на Гарри странный взгляд. Взгляд Гарри метнулся к выцветшей, неактивной метке на руке Люциуса. — Значит, теоретически, любой человек с Тёмной меткой мог призвать этого Хозяина и аппарировать прямо к нему, если у него была палочка? Люциус отказался отвечать, его лицо оставалось непроницаемым, что само по себе было достаточным ответом. — Этого не случится, — вздохнул Гарри. Люциус расслабился, очевидно, больше не беспокоясь, что они будут использовать его. Ни за что на свете он не дал бы Люциусу волшебную палочку. И Драко мог бы помочь с этим делом, но Гарри должен был где-то провести черту. Этой чертой было аппарирование в неизвестное место, чтобы встретиться лицом к лицу с криминальным авторитетом. — Почему дети, Люциус? — спросил Гарри, двигаясь дальше. — Молодость, — просто, без колебаний ответил Люциус. Гарри постарался не зарычать. — Они изучали молодость, пытались сохранить её, — понял Гарри, вытирая лицо рукой. Он внезапно почувствовал себя измотанным. — Они считали себя благородными, — пробормотал Люциус. — Раскрывают секреты жизни, которые будут распространены среди волшебников, сохраняя нашу чистоту. — Возможно, но вам виднее, — ответил Гарри и лица этих детей заполнили его сознание, превращаясь в лица Тедди, в его собственные. Он почувствовал, как его кровь закипает от знакомого праведного гнева. — У вас ведь нет иллюзий на счёт высшего блага, не так ли? Люциус ухмыльнулся. — Добро и зло — это иллюзии сами по себе, — вкрадчиво произнес он. — Есть только сила, и те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ней. Гарри недоверчиво уставился на него: это прозвучало слишком знакомо. — Вы только что процитировали Волдеморта? Ухмылка Люциуса превратилась в жестокую, самодовольную ухмылку. Это слишком напомнило Гарри молодого Драко, того Драко, который насмехался над ним, и теперь Гарри по-настоящему захотелось его ударить. — Я никогда не пойму, Люциус, как вы всё ещё можете быть так одержим этим монстром, — проворчал Гарри, поднимаясь со стула. — В конце концов, он даже не был человеком, его душа была разорвана на мелкие куски. Он никогда в жизни не знал любви, ни разу, и, очевидно, вы тоже идёте по этому пути, вы почувствовали, как сильно любовь ранила вас… — Любовь — это слабость, которой легко манипулировать, — оборвал его Люциус, все ещё улыбаясь, как будто он что-то выиграл, наблюдая, как Гарри выходит из себя. — Любовь — это то, что делает Драко лучшим человеком, чем вы когда-либо могли бы стать. Любовь — единственная причина, по которой я жив. — Любовь была причиной того, что тебя чуть не убили, а душа Драко чуть не погибла. Гарри замер, его кровь закипела. Он в шоке уставился на высокомерное лицо Люциуса, искажённое торжествующей ухмылкой. — Что вы только что сказали? — Разве он тебе ещё не сказал? — Люциус слегка откинулся назад, довольный тем, что наконец одержал верх. — Я полагаю, это разумно с его стороны. В конце концов, это легко было использовать против него. — О чём, чёрт возьми, вы говорите, Люциус? — прорычал Гарри. — Что вы с ним сделали? — Мне доставляло огромное удовольствие вырывать правду из его уст, — протянул Люциус, словно Гарри не произнёс ни слова. — Мой главный соперник, моё единственное препятствие, выдавал свои худшие секреты под моей палочкой. Он рассказал мне всё о том, как ты благородно заботился о его благополучии, отдавая себя в качестве политического инструмента, — Люциус встал со своей койки и придвинулся ближе к решётке, теперь, когда Гарри был пойман в ловушку и дрожал от отчаяния. — Он сказал мне, что любит тебя. У Гарри внутри всё сжалось. — Ты не сопротивлялся, — слабым голосом произносит Драко. — И вот так просто его уничтожение попало прямо в мои руки, — продолжил Люциус, со злобным ликованием в глазах наблюдая за тем, какой эффект он производит на Гарри. — Это было так просто, Поттер. — Вы бы позволили мне убить вас. — Двух зайцев одним выстрелом, как говорят магглы, — промурлыкал Люциус. — Заставить его убить человека, которого он любит, потому что этот невыносимый человек слишком благороден, чтобы продолжать сражаться с ним. Спасителя больше не было бы и Драко стал бы просто оболочкой человека, ни для кого не представляющей угрозы, бессильным и пустым. Быстрее и проще, чем поцелуй дементора. — Я бы не пережил этого, зная, что это произошло от моих рук. Гарри почувствовал, как кровь медленно возвращается к его телу, ярость сменяет шок. — Это было довольно удивительно, учитывая, что Драко всю свою юность жаловался на то, как сильно он тебя ненавидит, — продолжил Люциус, нанося удары везде, где было больнее. — Он не мог вынести даже твоего вида. Однажды он сказал мне, что всё, что ему нужно сделать, чтобы наложить настоящий Круциатус, — это представить звук твоего голоса. Не слушай. Гарри не мог на это не обращать внимания. Он просто выводит тебя из себя. Он чувствовал, как эти слова, словно клейма, впиваются в его мысли. — Я полагаю, что твоё молчание, должно быть, было весьма благотворным качеством, раз ты так быстро вернул такое отвращение. Наконец-то, Гарри Поттер, не склонный к насилию, который мог держать свой паршивый рот на замке. Сколько времени потребовалось после того, как ты исцелился, чтобы твоя истинная, разрушительная натура вернулась? Гарри никогда не видел более жестокой улыбки, даже у Волдеморта. Его сердце забилось так быстро, что у него закружилась голова, слова ударили его, как осколки стекла. Он едва мог дышать. — Драко, должно быть, понравилась отсрочка, пока она длилась, настолько, что он решился на это, — Люциус с усмешкой на губах неопределённо махнул рукой в сторону тела Гарри. — Откуда мне знать, я никогда не испытывал покоя от молчания Спасителя — по крайней мере, до сих пор, и, признаюсь, наслаждаюсь им гораздо больше, чем твоей обычной бессмысленной болтовней. Вот оно. Что-то щёлкнуло, встрепенулось в мозгу Гарри. Зацепилось, потому что что-то было не так… что-то было не так, и Люциус только что признал это. — Вы не проклинали меня, — пробормотал Гарри, чувствуя, как к онемевшим губам возвращается чувствительность. Улыбка Люциуса внезапно исчезла. — Если бы вы это сделали, то почувствовали бы моё молчание в пабе. Вы бы наслаждались им, как и они. Это были не вы. Вы просто приписали это себе, сделав то, что никогда не удавалось Волдеморту, наконец-то уничтожив Гарри Поттера… поскольку у настоящего заклинателя не было ни лица, ни имени, чтобы заявить на это права. Лёгкое движение запястья Гарри, и колени Люциуса подогнулись, заставив его рухнуть на пол с резким стоном боли. Прости, Рон. Гарри потянулся к своему воротнику и вытащил серебряную цепочку, приложив кольцо Малфоев к груди. Змеи и изумруды поблескивали в тусклом свете факелов в коридоре, в лучах солнца, проникавших сквозь щель в окне. Люциус посмотрел на него снизу вверх, стиснув зубы от боли, и его лицо покраснело от ярости при виде этого. — Вы всё равно проиграли, Люциус, — магия Гарри потрескивала вокруг него, бурля от его гнева, который, наконец, рассеялся. — Спасибо за беседу.

***

Остаток дня Гарри почти не разговаривал. К счастью, Драко был слишком уставшим, чтобы заметить это. В этом или в молчании Гарри не было ничего нового. Драко заснул почти сразу же, как только они вернулись домой тем вечером — чёрт возьми, по-домашнему тепло и спокойно — на груди Гарри, и его медленное, ровное дыхание было единственным звуком, который раздавался в спальне. Пальцы Гарри продолжали расчёсывать его гладкие волосы, пока он спал. Он действительно был одержим волосами Драко. На тумбочке у кровати, рядом с очками и волшебной палочкой, мерцала одинокая свеча, отбрасывая мягкие блики света и тени на безмятежное лицо Драко. Гарри не мог не наблюдать за происходящим, не в силах уснуть из-за бегающих мыслей. Его желудок скрутило от чувства вины и страха, беспокойства и печали, и то, что он знал, было любовью — это казалось неопровержимым фактом, когда он признался в этом самому себе, тем, что он должен был знать всегда. Конечно, он любил Драко, конечно, воздух в его лёгких поддерживал в нём жизнь. Ему никогда не нужно было осознавать это раньше. Он понятия не имел, что со всем этим делать. Как бы он ни старался очистить свой разум, ядовитые слова Люциуса не выходили у него из головы, заражая каждую мысль. — Это было забавно — заставлять его говорить правду… он сказал мне, что любит тебя. — И вот так просто его уничтожение попало прямо в мои руки. Это было чертовски опасно. Хотя Гарри и купался в тёплом, глубоком счастье при мысли о том, что Драко любит его, оно было слишком легко вытеснено страхом потерять его, осознанием того, как любовь была использована против него. Любовь тоже часто использовалась против Гарри. Она была источником его силы, но также и источником его глубочайшей боли. Ему была ненавистна мысль о том, что он причиняет Драко такую боль. Но действительно ли Драко любил Гарри? — Драко всю свою юность жаловался на то, как сильно он тебя ненавидит… — …всё, что ему нужно было сделать, чтобы наложить настоящий Круциатус, — это представить звук твоего голоса. Гарри крепко зажмурился, крепче прижимая Драко к себе и вдыхая его чистый запах. Драко тихонько посапывал, неосознанно крепче обнимая Гарри за талию. — …твоё молчание, должно быть, сыграло свою роль… — Наконец-то, Гарри Поттер, не склонный к насилию… — Сколько времени потребовалось после того, как ты исцелился, чтобы твоя истинная разрушительная натура вернулась? Гарри погасил свечу без помощи палочки и, вдохнув дым, отступил в тишину.