The Rewards of Being Loved

Понедельник, 29 мая Драко проснулся от звука тихо закрывшейся двери его спальни и крадущихся шагов босых ног по деревянному полу. Однако он открыл глаза только тогда, когда услышал странный, приглушённый хруст. Его глаза нашли источник шума и сфокусировались, и как только его разум осознал это зрелище, кровь быстро прилила к члену. Грёбаный Мерлин. Гарри застыл на полпути по полу, наблюдая, как Драко просыпается, с застенчивым выражением лица. В руке он держал недоеденный кусочек тоста, который, как заключил Драко, и был причиной хруста. Однако не это заставляло его сердце биться быстрее. В своём пристрастии к тостам Гарри, очевидно, решил накинуть чёрный шёлковый халат Драко, чтобы вести себя прилично, пока будет бродить по кухне Драко. Драко не был уверен, как сказать ему, что сейчас он выглядит ещё более возбуждающе, чем когда был полностью обнажён. И теперь Гарри стоял возле кровати Драко, пойманный с поличным, с красным лицом, в лёгком халате, завязанном так свободно, что он почти спадал с одного плеча, и едва удерживаемом в паху. Глубокий чёрный цвет блестящего шёлка подчёркивал каждый изгиб, каждую тень, каждую изюминку его сияющей бронзовой кожи в свете раннего утра. Сверкающее кольцо Малфоя всё ещё свисало с его шеи. У Драко слегка закружилась голова. — Доброе утро, — пробормотал Гарри, проглатывая тост. По какой-то причине он всё ещё выглядел виноватым. Драко медленно сел, совершенно очарованный, удивительно возбуждённый для столь раннего утра, но как он мог не быть таким, когда перед ним такая картина? Гарри, казалось, изучал лицо Драко, что-то выискивая, его брови начали хмуриться от беспокойства. Драко начал выбираться из кровати, ни на секунду не отрывая от него глаз. — Драко?.. Глаза Гарри расширились, когда обнажённый Драко выскользнул из кровати и целеустремлённо направился к нему. Гарри подсознательно сделал шаг назад, и Драко остановился, заставляя несколько клеток мозга сначала подумать, всего на мгновение. Потому что в этих ярко-зелёных глазах, пристально наблюдавших за ним с застенчивого, встревоженного лица, мелькнула слабая тень беспокойства. Подумай. На Гарри был халат Драко, ходячий секс, в руках он держал единственный кусочек простого тоста, скучная закуска, хоть бы мёду добавил. Но он выглядел как загнанный в угол зверь, напряжённый и настороженный, его крадущийся путь к кровати преграждал обнажённый Драко с довольно очевидной полуулыбкой. Драко моргнул, пытаясь представить, как сейчас выглядело его собственное лицо. Должно быть, не очень привлекательно. — Можно мне прикоснуться к тебе? — тихо спросил Драко, его голос был хриплым ото сна и плохо контролируемого возбуждения. Глаза Гарри снова обшарили его лицо. — Ты не расстроен? — С какой стати мне расстраиваться? — Драко нахмурился. Гарри не ответил, но его взгляд метнулся к тосту. Какого чёрта я должен расстраиваться из-за… — Ох. Дорогой, — выдохнул Драко, испытывая одновременно облегчение и ужас. — Я хочу, чтобы ты поел у меня дома. О, Мерлин, — он неуверенно шагнул ближе. — Я хочу, чтобы ты ел мою еду, пил мой чай, дремал на моём диване и летал в моём саду, — ещё шаг. — Я хочу, чтобы это место стало твоим убежищем. Я хочу, чтобы ты был здесь так много, как ты этого хочешь, я хочу, чтобы ты чувствовал себя здесь как дома. Наконец он добрался до Гарри, медленно подняв руки и зависнув совсем рядом с его плечами. Он чувствовал себя немного чудовищем, если заставил Гарри чувствовать себя так, как будто ему нужно было красть еду, если её не предлагали. Возможно, Гарри чувствовал себя так постоянно, если только не был в своём собственном доме. Драко решил с этого момента предлагать ему как можно больше еды и поощрять его брать её самому — этот дом будет абсолютной противоположностью дому номер четыре на Тисовой улице. Он позаботится об этом. — И Гарри, — продолжил он, — я никогда не буду сердиться на тебя за то, что ты взял еду, никогда, никогда, никогда. Плечи Гарри медленно расслабились, выражение его лица постепенно менялось от настороженного к смущённому. Драко, наконец, позволил своим рукам опуститься на руки Гарри, ощущая тёплую кожу и твёрдые мускулы под шёлком, и он очень старался сохранять хладнокровие, но румянец, поползший по шее, наверняка выдал бы его, если бы его эрекция этого не сделала. Он тихо откашлялся. — А теперь не позволяй мне прерывать твой перекус. Но я должен признаться, что сейчас ты выглядишь возмутительно горячо. Гарри издал тихий, нервный смешок. — Сейчас? — Посмотри на меня, Гарри, — Драко призвал, показывая на своё собственное яростно краснеющее лицо, его теперь уже полностью твёрдый член. — Посмотри, что ты со мной сделал, а ведь ты даже не прикоснулся ко мне. Не говоря уже о том, что я понятия не имею, который час, и мне всё равно. Официально ты — единственное, ради чего я когда-либо добровольно вставал с постели пораньше. Ещё один тихий смешок, чуть более уверенный. На этот раз улыбка дошла до глаз Гарри. Руки Драко скользнули вниз по его рукам к бокам, скользнув пальцами под шёлковый пояс. Он прикусил губу и Гарри приподнял бровь, откусывая от своего тоста. Серьёзно? Как он делает поедание тостов эротичным? Кроме этого, Гарри не пошевелился, не сказал ни слова. Драко сдерживал себя, его взгляд блуждал повсюду, куда отчаянно хотели попасть его руки, вверх по линии халата на груди Гарри, следуя к изгибу, где оно спускалось ещё ниже на одно плечо. Гарри откусил ещё кусочек тоста, наблюдая за ним, следя за эффектом, который он производил. — Значит, тебе нравится видеть меня в твоём халате, — небрежно заметил Гарри, прежде чем отправить в рот последний кусочек тоста. Драко был так возбуждён, что смог только кивнуть, прикусив нижнюю губу почти до крови. Гарри задумчиво хмыкнул и проглотил тост. Взгляд Драко был прикован к движению его горла, к движению кадыка. Ему захотелось прижаться к нему губами. — Ты собираешься что-нибудь предпринять по этому поводу? — спросил Гарри и уголки его губ приподнялись в ухмылке. — Если ты позволишь мне, — немедленно ответил Драко. Гарри снова хмыкнул и повернулся, чтобы обойти его. Драко, возможно, заплакал бы, если бы не увидел Гарри, приближающегося к кровати. Гарри повернулся к нему лицом и небрежно сел на краю кровати, опираясь руками о матрас, являя собой воплощение хладнокровия и уверенности. Он бросил на Драко взгляд, полный озорства и вызова, и Драко подумал, что может умереть от вожделения, может вспыхнуть пламенем прямо здесь, на полу своей спальни. В его голове промелькнули образы Гарри, слезающего с мотоцикла в кожаной куртке, шестнадцатилетнего Гарри, грациозно слезающего с метлы, фотографии двадцатидвухлетнего Гарри в полной форме Аврора, с гордой улыбкой на лице. Мерлин, сколько раз он позорно дрочил на неё? Гарри слегка раздвинул ноги, и Драко увидел очертания его едва прикрытого, твердеющего члена под чёрным шёлком, и в голове у него потемнело. — Сделай что-нибудь с этим, Драко. Драко подчинился, не колеблясь. Уверенная улыбка Гарри стала шире, когда Драко опустился перед ним на колени, ослабил завязки пояса, отодвинул мягкую ткань в сторону и лизнул длинную полоску по всей длине этого великолепного члена, чувствуя, как он наливается в его руке. Рот Гарри открылся со стоном, звук смешался с хриплым смехом, чёрт возьми, это горячо. Драко всегда так забавлял его по утрам, и Драко должен был бы обидеться, но это никогда не было злонамеренным, ни разу. Гарри любил его утром, любил всё время, очевидно. Сердце Драко учащённо забилось, когда к нему вернулись события предыдущей ночи, когда он прикасался к Гарри везде, отдавал ему всё, что мог. Я люблю тебя так чертовски сильно, и все это знают, кроме тебя. Гарри провёл рукой по волосам Драко, зажав в кулаке небольшую прядь. Член Драко дёрнулся от острой боли и он резко вздохнул, встретившись взглядом с озорными зелёными глазами Гарри. — Да, Гарри, всё, что ты хочешь, бери, что хочешь, — теперь ожидаемые словесные признаки возбуждения начали срываться с его губ, его ногти царапали бёдра Гарри. Губы Гарри дрогнули в ещё одной мягкой улыбке, какой-то плотской и ужасно нежной. — И тебе доброго утра, любимый, — поддразнил он, прежде чем мягко подтолкнуть голову Драко вперёд. Драко обхватил губами раскрасневшуюся головку, ощущая на вкус что-то мускусное и немного горьковатое, полностью Гарри, и дал ему всё, что он хотел, облизывая и посасывая, как будто это было его любимым занятием в мире. Прямо сейчас, конечно, так оно и было. Гарри наблюдал за ним с небольшой складкой между бровями, его полные губы приоткрылись для неглубоких вдохов, время от времени издавая восхитительные стоны. Он направлял Драко, схватив за волосы, его глаза расширились, когда Драко опустился ещё ниже, расслабляя горло, чтобы вобрать в себя как можно больше. Нос Драко коснулся тёмных жёстких завитков у основания, и рука Гарри крепче вцепилась в его волосы, удерживая его там. — Господи, Драко, о, чёрт… Драко понял, что это было нечто большее, чем провокационный чёрный шёлк, который вытащил его из постели. Гарри выглядел как картина эпохи Возрождения, как король в этом халате. Он всегда был могущественным, но этот халат добавлял роскоши его власти. Он носил его бездумно, завязал свободно, криво и спадающе с одного плеча, как будто халат стоимостью в четыреста галлеонов с именем Драко, вышитым на внутренней стороне воротника, был удобным лоскутком ткани, которым можно было прикрыться. Этот красивый, сильный мужчина любил Драко, просыпался вместе с Драко, надевал халат Драко, чтобы съесть скучный тост. Гарри любил его, Гарри был его. Бёдра Гарри начали двигаться, толкаясь в рот Драко. Драко перекатил яйца Гарри в руке, потирая промежность костяшками пальцев, когда Гарри ещё немного раздвинул ноги. Резкие вдохи Гарри стали громкими, с каждым выдохом он издавал тихие стоны, которые становились громче, когда Драко обводил языком головку. Драко напевал что-то себе под нос, наблюдая за лицом Гарри, его глаза наполнились слезами. — Драко, твой рот… — Гарри снова застонал, его голос начал дрожать, мышцы напряглись. Драко, наконец, коснулся и себя тоже, быстрыми, твёрдыми движениями — он бы долго не продержался. — Драко, я почти… Драко отодвинулся с влажным хлопком, и Гарри заскулил от потери, быстро заменяя рот Драко своей рукой. Драко посмотрел на него со своей лучшей вызывающей ухмылкой, зная, что выглядит гораздо более развратно, чем просто соблазнительно, тяжело дыша с влажными, припухшими губами. — Тогда давай, — сказал Драко, издав удовлетворённый стон, когда рука Гарри снова сжала его волосы, откидывая голову назад. Рука Гарри двигалась по члену, его пристальный взгляд был яростен и сосредоточен на лице Драко. Рот Драко приоткрылся, когда его собственный оргазм стремительно приближался, его дыхание превратилось в отчаянные стоны, его рука ускорилась, когда он погнался за собственным удовольствием. — Чёрт!.. Гарри!.. — глаза Драко зажмурились, и он ахнул, когда первая волна прокатилась по нему, оставляя белые полосы на деревянном полу. Он ещё раз тихо выкрикнул имя Гарри, его голова была поднята, а тело содрогалось, в эйфории, обнажённое, стоящее на коленях перед мужчиной, которого он любил. — О боже, Драко, ты великолепен, — простонал Гарри, когда Драко кончил, с обожанием глядя на него снизу вверх, его рука замедлила движение. — Чёрт возьми, да, ты весь мой… Драко смог только промычать в ответ, открыв рот, когда Гарри притянул его голову ближе. Он увидел знакомый изгиб губ Гарри, напряжение его бёдер и живота, покачивание бёдрами. Он услышал прерывистое дыхание Гарри, ещё одно сдавленное: — Драко… Драко закрыл глаза как раз перед тем, как первая струя коснулась его щеки, удовлетворённо замычав, когда Гарри кончил ему на лицо, слизывая с губ и пробуя его на вкус. Гарри издал дрожащий стон, который Драко почувствовал всем своим существом, тяжело дыша, когда достиг оргазма. Рука в волосах Драко ослабла и отпустила их, расчёсывая спутанные волосы. Драко открыл глаза, когда Гарри провёл большим пальцем по щеке Драко, снимая немного собственной спермы. Драко схватил его за запястье и засосал большой палец, облизывая его. Гарри. — Тебе идёт, — усмехнулся Гарри, всё ещё переводя дыхание. Драко отпустил его руку, позволяя ему без помощи палочки убрать беспорядок за ними обоими. — Конечно идёт. Гарри снова рассмеялся и слез с кровати на пол, его лицо раскраснелось и светилось блаженной нежностью. Драко немедленно наклонился вперёд, его руки взобрались на грудь Гарри, нуждаясь в его близости. Гарри продолжал касаться лица Драко, его тёплые мозолистые пальцы скользили по его коже. — Понравился завтрак? — поддразнил Гарри. Драко прищёлкнул языком. — Это было определённо приятнее, чем твой. Простой тост, даже без капли масла или мёда. — Хлеб был самым доступным продуктом, я не собирался рыться на кухне Тимси. — Ну, тебе следует, потому что это не стоит того, чтобы жертвовать хорошим вкусом. То, что там есть, ты тоже можешь использовать в своё удовольствие, — Драко вздохнул, встречаясь с его губами для ленивого поцелуя, в котором были в основном зубы, поскольку Гарри не мог перестать улыбаться. Он прижался лбом ко лбу Гарри и сделал ещё один глубокий, укрепляющий вдох. — Хорошо, — серьёзно сказал Драко, закрыв глаза от надвигающейся болезненной правды. — Теперь ты можешь сказать мне, который час. Плечи Гарри затряслись от плохо сдерживаемого смеха. — Почти шесть. — Ещё даже нет шести часов? — Драко отшатнулся, его утреннее негодование вернулось в полную силу. Гарри разразился приступом хихиканья. — Гарри! Почему ты так отчаянно нуждаешься в скучных тостах ещё до восхода солнца?! — Я был голоден! — Разве ты не спал? — Спал, — рассмеялся Гарри, притягивая Драко к себе за запястья. — Но иногда я чувствую голод перед рассветом, — он поднёс запястья Драко к губам, целуя. — Особенно после того, как меня так основательно оттрахали. — Принято к сведению, — ответил Драко, не в силах сдержать самодовольную ухмылку. — Я начну хранить тыквенные пирожки в своей тумбочке под чарами стазиса. Тогда тебе даже не придётся вставать с постели. — Ах, но тогда ты никогда не увидишь меня в своём халате. — Ты даже не собирался позволить мне увидеть тебя в этом, Поттер, — парировал Драко, вставая на скрипучие колени и подтягивая Гарри за собой. — Мне просто повезло сегодня. Гарри только снова усмехнулся, снимая шёлк и вешая его на столбик кровати. Драко забрался обратно в кровать, устраиваясь среди множества подушек, приглашающе приподняв перед собой одеяла. Гарри улыбнулся и забрался рядом с ним, придвинувшись поближе, пока Драко укрывал их сверху. Солнце встало, но Драко зарылся лицом в волосы Гарри, обнял его за талию и притянул вплотную к телу Драко, прижавшись промежностью к прелестной заднице Гарри. Гарри не нужно было быть на работе — или даже думать о чёртовых Невыразимцах — по крайней мере, два часа, и Драко планировал максимально использовать каждую секунду. — Может быть, мне стоит купить себе такой же, — вздохнул Гарри. — Он очень мягкий. На ощупь приятный. — Не смей, — проворчал Драко в его растрёпанные волосы. Гарри усмехнулся. — А почему бы и нет? — Тогда ты никогда не наденешь мой. Драко всем телом почувствовал тихий смех Гарри и обнял его крепче, прижав свои колени к коленям Гарри. Он дышал в такт дыханию Гарри, его тело расслаблялось от его тепла. — Драко. — Ммм. — Сходи со мной на свидание. Он всё ещё говорил это как вызов. Как будто Драко когда-нибудь откажет ему. Драко ухмыльнулся, спрятавшись в беспорядке кудрей, хотя и знал, что Гарри, вероятно, почувствовал это. — Знаешь, Гарри, — надменно ответил он, — я думаю, тебе давно пора позволить мне сводить тебя куда-нибудь. — О, правда? — Гарри усмехнулся. — Мхм. — Большие планы? — Возможно. — Не хочешь поделиться? — Нет, — Драко уткнулся носом в шею Гарри. — Испугался? Ещё один тихий, довольный смешок, когда пальцы Гарри переплелись с рукой, поднимающейся вверх по его груди. — Как пожелаешь. Драко поцеловал его в шею сбоку, чуть за ухом, сжимая его руку. — Тогда я заеду за тобой позже. Надевай всё, что захочешь. — Даже твой халат? — Особенно мой халат, — похотливо промурлыкал Драко, покачивая бёдрами, просто чтобы снова услышать этот смех.

***

Гарри чувствовал себя таким избалованным, таким домашним, входя в ДМП с термо-кружкой, полной идеального кофе Тимси, на котором настоял Драко. Очевидно, Тимси обиделся бы, если бы он этого не сделал, хотя Гарри подозревал, что Тимси не имеет к этому никакого отношения. Он улыбнулся Рону, когда вошёл в кабинет Главного Аврора, и Рон приподнял бровь, прекратив перебирать документы. — Нет, я не хочу знать, — пробормотал Рон, качая головой и возвращаясь к своим файлам. Гарри усмехнулся ему. — Что у нас сегодня на повестке дня, босс? — Ещё допросы, конечно же, — ответил Рон, снова отрываясь от своих пергаментов. — И ты должен отправить отчёт о том, что на самом деле произошло в Азкабане в пятницу, придурок. Гарри закатил глаза, поворачиваясь, чтобы уйти в свою кабинку. — Да, сэр. — Гарри? — Рон остановил его, и Гарри остановился, оглядываясь на него. — Ты исправил это, чем бы оно ни было? Гарри широко улыбнулся, поднял чашку с кофе, изображая тост, и направился к своему столу. Он услышал, как Рон фыркнул, закрывая за собой дверь. Отчёт не казался и близко таким пугающим, как в пятницу. Возможно, дело было в кофе. И теперь, когда он мог пересмотреть всё, что узнал от Люциуса, он мог лучше подготовиться к предстоящим допросам. К сожалению, это означало думать о Люциусе. Гарри сделал большой глоток своего идеального кофе. Невыразимцы определённо использовали Люциуса как образец для своей модифицированной Тёмной Метки и удачно попытались вытянуть из него информацию о Гарри. Они изучали и экспериментировали на детях, пытаясь отделить и продлить феномен молодости. Возможно, сначала они приняли Борана именно для этого, а после узнали, что он Провидец. Люциус подтвердил, что они пытались обрести бессмертие — независимо от того, что случилось с последним Тёмным Волшебником, который пытался это сделать. Жаждущие власти ублюдки так ничему и не научились. Он передал свой отчёт Рону и направился в комнаты для допросов. Там было столько Невыразимцев, что большинство старших Авроров были привлечены к допросу, почти в каждой комнате. Он догнал Сьюзен у третьей комнаты для допросов, рассказав ей последние новости по делу, пока они ждали, когда младшие Авроры доставят своего первого заключённого за день. — Мы выберемся отсюда к пяти, Сьюзен, попомни мои слова, — сказал Гарри. — У меня есть планы. — О-о, планы, — Сьюзен закатила глаза с понимающей ухмылкой. — Так вот почему ты выглядишь таким бодрым сегодня утром? Гарри улыбнулся в ответ. — У меня был хороший кофе. — Это всё? — засмеялась она. — Это никак не связано с украшением, которое висит у тебя на шее? Гарри опустил глаза. Он даже не заметил, что сегодня оставил его над рубашкой. Он пожал плечами, посмеиваясь. — Как ты думаешь, где я достал хороший кофе? Сьюзен игриво ударила его по руке. — Молодец, Гарри, я так рада, что ты наконец научился расправлять крылья… — она снова захихикала и увернулась, когда Гарри сделал выпад, чтобы ткнуть её в бок. Их перебранка резко прекратилась, смех стих, когда их первый заключённый завернул за угол, ведомый двумя скучающими младшими Аврорами. Ничто так не портит хорошее настроение, как допросы по уголовным делам. По крайней мере, у него всё ещё был кофе. Гарри придержал дверь для трёх Авроров и одного заключённого в волшебных наручниках, затем устроился рядом со Сьюзен за столом, поставив свою чашку на деревянную поверхность рядом с папкой, которую принёс. Ему стало интересно, будет ли Рон наблюдать за происходящим из-за зеркала. Этот Невыразимец выглядел намного моложе остальных, моложе даже Гарри. Его песочно-светлые волосы мягкими волнами падали на лоб, нос и щёки были усеяны россыпью светлых веснушек. Его узкие плечи были наклонены внутрь, он весь сгорбился в деревянном кресле. Его карие глаза нервно забегали по сторонам, избегая проницательных взглядов Авроров. Гарри опустил взгляд на папку в своих руках, читая заметки Драко, сделанные его чётким, элегантным почерком. По его словам, этот конкретный волшебник подчинился его легилименции без жалоб. И согласно мыслям, которые этот волшебник не мог скрыть, его звали Тимоти, и ему было двадцать лет. — Привет, Тимоти, — сказал Гарри, и Тимоти поднял на него глаза. Это был первый Невыразимец, открыто демонстрирующий свои эмоции: Тимоти выглядел испуганным, недоверчивым, защищающимся. Было это притворством или нет, но он определённо не был похож на других. — Меня зовут Аврор Поттер, а это Аврор Боунс, — продолжил Гарри, указывая на Сьюзен, которая кивнула, нетерпеливо постукивая пальцем по столу. — Очевидно, — пробормотал Тимоти, в очередной раз удивив Гарри. — Вы знакомы с нами, не так ли? — Сьюзан с сомнением подняла бровь. — Конечно, — тихо ответил Тимоти, — но ты бы не обратил особого внимания на первокурсника в тот небольшой промежуток времени, когда мы вместе ходили в школу. Гарри хмыкнул и пожал плечами. — Нет, не обратил. — Когтевран? — спросила Сьюзен. Тимоти кивнул. — В таком случае, — сказал Гарри, глубоко вздохнув, — итак, Тимоти, по закону мы обязаны сообщить вам, что для вашего дела было бы чрезвычайно полезно, если бы вы согласились принять Веритасерум для этого допроса… — Да. — …что? — Гарри нахмурил брови. — Да, я хочу Веритасерум, — пояснил Тимоти, к удивлению всей комнаты. — Тогда ладно, — Сьюзен откашлялась после паузы. — Аврор Уайлдер, вы не возражаете? Младший Аврор кивнул и вышел из комнаты. Гарри повернулся к молодому, нервничающему Невыразимцу. — Могу я спросить, почему вы так стремитесь к этому? Тимоти колебался, его взгляд метался туда-сюда между Гарри и Сьюзен. — Не говорите им, что я сам попросил, — сказал он, его взгляд из настороженного превратился в умоляющий. — Скажите им, что вы вынудили меня к этому. Пожалуйста. Гарри нахмурился. — Мы не обсуждаем дела с другими заключёнными. — Они узнают. Пожалуйста, запишите это в моё досье, — умолял он, кивая на пергаменты, поскольку не мог указать руками. Гарри и Сьюзен обеспокоенно посмотрели друг на друга. — Вы хотите сказать, что знаете, как они могли получить доступ к подобному документу? — спросил Гарри. — Нет, я не был наблюдателем. Но я знаю, что за мной ведётся наблюдение. Я знаю, что они слышали, как вы планировали нападение на Департамент, и выпустили через вентиляционные отверстия достаточно трихлорметана, чтобы вырубить трёх драконов, — голос Тимоти постепенно понизился до шёпота, он нервно оглядывал углы комнаты. — Чёрт возьми, они, наверное, слышат меня прямо сейчас, в любом случае, чёрт, я мертвец… — Тимоти, — Сьюзен подняла руку, останавливая его речь. Гарри вытащил палочку и наложил на комнату несколько сильных чар тишины и уединения. — Вы находитесь под чрезвычайно строгой охраной, никто не приблизится к вам с дурными намерениями. — Это их игровая площадка, Боунс, — парировал Тимоти, страх легко переходил в негодование. — Они были здесь на протяжении столетий, они повсюду. Вы можете бросить меня в Азкабан, называя это безопасным, но даже это не помешало им забрать то, что они хотели, не так ли? Аврор Уайлдер вернулся с пузырьком Веритасерума и стаканом воды. Гарри сбросил чары и взмахнул палочкой в сторону Тимоти, чтобы снять с него волшебные наручники. Тимоти коротко вздохнул с облегчением, прижимая запястья к груди и потирая больные места. Свободный рукав его тюремной робы сполз до локтя, и он вздрогнул, увидев ярко-чёрные чернила Тёмной Метки на руке. Уайлдер поставил стакан с водой на стол, вскрыл восковую печать на флаконе, откупорил его и осторожно добавил две капли. Он вытащил из кармана листок пергамента и протянул его Гарри, который вложил его в досье Тимоти — разрешение на использование Веритасерума, который, как Гарри знал, был подписан самим Роном. Это был протокол. Теперь. Он подвинул стакан Тимоти, который быстро опрокинул его в себя. Сьюзен протянула руку за папкой, и Гарри передал её ей. Она достала чистые листы пергамента и перо, чтобы делать заметки. Гарри немного подождал, пока она будет готова и подействует зелье. Вскоре она быстро кивнула ему и они оба снова обратили своё внимание на Невыразимца. — Как вас зовут? — чётко спросила Сьюзен, занеся перо над папкой. — Тимоти Эндрю Бентли. — Когда вы родились? — Одиннадцатое октября 1985 года. — Вы знаете, почему вы арестованы? — Да. Я Невыразимец, арестованный по обвинению в похищении, незаконном удержании детей, сопротивлении аресту, заговоре и соучастии в покушении на убийство в рамках законно определённого преступного синдиката. — Хорошо, — кивнул Гарри, ожидая, пока Сьюзен закончит писать. — Давайте начнём с самого начала. Как вы оказались связаны с Невыразимымцами? — Я пошёл в Отдел тайн после окончания школы и попросил работу. Два года назад. — Почему именно там? — Я всегда хотел присоединиться к ним, хотя ничего о них не знал. Я просто хотел узнать обо всём. Я восхищался их приверженностью, стремлению к знаниям. — И как вы превратились из восторженного молодого учёного в… это? — Гарри неопределённо махнул рукой через стол. Тимоти поднял брови, но правда всё равно слетела с его губ. — Я проигнорировал слишком много предупреждающих знаков. Я отказался от своего агентства и личности. Я был просто винтиком в машине, бездушным мозгом, полностью посвящённым Тайнам. К тому времени, когда я понял, насколько всё запутано, я увяз слишком глубоко. У меня не было близкой семьи или друзей, которые помогли бы мне, и я слишком много знал, чтобы поверить, что буду в безопасности, если просто уйду. Я был никем, если не был частью Отдела. Гарри подождал, пока Сьюзен снова закончит писать. Закончив, она посмотрела на Гарри с задумчивым выражением лица. — Звучит как культ, — пробормотала она. Гарри мрачно кивнул. На самом деле, это звучало как Пожиратели Смерти. Он подумал о юном Драко, которого видел прошлой ночью, взволнованном тем, что однажды станет таким же, как его отец, не желающем или слишком наивном, чтобы прислушаться к предупреждающим знакам. Он подумал об очень пьяном взрослом Драко, лежащем на полу перед портретом Вальбурги. — Жаль, что я этого не сделал, каждый день я жалею, что не догадался последовать за ним и целовал мерзкие ноги Тёмного Лорда. Ты можешь себе представить, Гарри? Если бы я просто ушёл, как Сириус, в шестнадцать лет… Но у Сириуса были Поттеры. У него был Орден. …Куда я мог пойти? У Драко не было друзей, которые не были бы в семьях Пожирателей Смерти или не сочувствовали Пожирателям Смерти. Дезертирство подвергло бы риску его мать, и у него всё равно не было причин полагать, что кто-нибудь в Ордене не убьёт его на месте. Нельзя просто перестать быть Пожирателем Смерти, как только эта Метка появляется у тебя на руке. Очевидно, человек тоже не может просто перестать быть Невыразимцем. — Кто ваш Хозяин? — спросил Гарри, двигаясь дальше. — Я не знаю, — ответил Тимоти с выражением беспокойства на лице. — Что вы знаете о Хозяине? — Он — все и никто. Никто никогда его не видел, ни у кого из нас нет личностей или черт, которые отличались бы друг от друга, за исключением нашего местоположения и назначения. Они предоставляются нам в виде письменной памятки, подписанной инициалами самого Отдела. Мы лишь смутно знаем, что есть Хозяин, присматривающий за нами, который является идеалом Невыразимцев, который ведёт нас по пути приобретения знаний. Мы беспрекословно выполняем его приказы. — Каким образом они являются "идеалом Невыразимцев"? — Он поднялся за пределы эго, за пределы легкомыслия и ограниченного мышления индивидуализма. Он все и никто, и поэтому посвящён во все виды знаний, без ограничений идентичности и предвзятости. Тимоти говорил так, словно что-то декламировал. Гарри вздохнул. Хозяин, по его мнению, звучал как придурок, претенциозный придурок, которого Гарри определённо избегал бы на вечеринках. И он определённо звучал как лидер культа, учитывая то, с каким почтением Тимоти говорил о нём. — Кто-нибудь когда-нибудь успешно вызывал Хозяина, используя модифицированную Метку, или отправлял себя к нему? — спросил Гарри. — Я не знаю. Я — нет. Я не пытался. Мне не нужна была Метка, но я должен был её получить. — Почему? — Потому что я должен был, — просто ответил Тимоти. — Мы должны быть на связи, если нас потребует Хозяин. Он не должен был приходить к нам. — Но как Хозяин может требовать вас, если ни у кого из вас нет личностей? — Ему не понадобился бы я, — Тимоти медленно покачал головой, как будто Гарри был несуразен. — Ему понадобились бы мы. — И что, он вызовет вас всех? Тимоти пожал плечами. — Насколько я знаю, он ещё не пытался. Гарри придвинул чашку с кофе поближе, взявшись за края, чтобы ощутить едва уловимое тепло. Он сделал глоток, ожидая, пока Сьюзен закончит писать. — Какова была ваша роль в Отделе? — спросил Гарри, когда Сьюзен кивнула ему. — Я был назначен аналитиком в рамках исследования молодости вместе с несколькими другими. Рука Гарри сжала кружку. — И что это влечёт за собой? — Теоретизирую арифметические уравнения для преобразования жизненной силы молодости во что-то более устойчивое и доступное для Волшебной расы. Лицо Гарри скривилось от отвращения, он ничего не мог с собой поделать. Что за чушь собачья. — Мы вернёмся к этому. Что вы знаете о "Дарах смерти"? Глаза Тимоти расширились, когда его голос ответил без его участия. — Это три очень мощных магических предмета: Бузинная Палочка, Воскрешающий Камень и Плащ-Невидимка. Когда один человек овладевает всеми тремя, он становится Хозяином Смерти. Единственный известный Хозяин Смерти на данный момент — Гарри Джеймс Поттер. Сьюзен резко повернула голову и уставилась на Гарри в замешательстве и шоке. Гарри снова вздохнул. Он ещё толком не объяснил ей этого. — Да, мне это не очень-то нравится, — пробормотал Гарри, пожимая плечами. — Почему Невыразимцы охотятся за ними? — Создать и изучить нового Хозяина Смерти, того, кто использует потенциал для продолжительной, если не вечной жизни. Гарри фыркнул. Нет, он не был очень достойным Хозяином Смерти, и Невыразимцы, очевидно, знали это. Он также понятия не имел, почему они решили, что предметы ведут к бессмертию. Они были просто вещами. Они не сохранили ему жизнь. — Кто проклял меня? — Я не знаю, — ответил Тимоти. — Зачем Невыразимцам понадобилось, чтобы Драко Малфой узнал от меня историю моей жизни? — Гарри спросил, приподняв бровь. — Я не знаю наверняка. Я думаю, они хотели получить доступ к большему количеству Пожирателей Смерти, и им нужно было знать о вас всё, всё, чем вы никогда бы не поделились добровольно, потому что вы совершенно очевидно не поддерживаете ни Задание, ни тех, кто его выполняет. У них уже был Люциус, было достаточно легко поручить ему добыть эту информацию, и, хотя он действовал неуклюже, это избавило его от лишних хлопот. Но теперь они используют более прямые подходы, — голос Тимоти всё ещё был бесстрастным из-за Веритасерума, и хотя это звучало скорее как размышление, Гарри мог сказать, что это была теория, над которой он много думал и которую считал правдивой. — Например, попытка отравить Министра и попытаться обезоружить меня вне моего дома? — Да. Я знаю, что они планировали нечто большее, но я не знаю, что именно. Они ждали подходящего момента, — Тимоти неловко поёрзал на стуле. — Они очень зациклены на тебе, Поттер. Мальчик, который выжил. Если они зациклены на тебе коллективно, это значит, что на тебе зациклен Хозяин. Гарри замычал и проверил время на маленьких настенных часах, пока Сьюзен быстро строчила на пергаменте. У них оставалось около получаса действия Веритасерума, и если они не поторопятся, то проторчат здесь весь день. Гарри знал, что сегодня к нему на допрос выстроилась целая очередь заключённых со свежевылеченным сознанием, а у Гарри были планы на этот вечер. Он дождался кивка Сьюзен и перешёл к более дельным вопросам.

***

Драко никогда так усердно не готовился к свиданию. Он был горд собой. Я последую за тобой куда угодно, сказал Гарри на их самом первом свидании. Сейчас было самое подходящее время проверить, действительно ли он имел это в виду. Парень из международного офиса портключей, вероятно, мог бы отправиться в отпуск с той суммой взятки, которую Драко выложил, чтобы получить эти портключи сегодня. Одеваясь, он вытащил их из кармана и положил на стол: американскую маггловскую монету и пластиковый напёрсток. Американская монета доставит их прямо на частный пляж на побережье Амальфи ровно в шесть часов. Честно говоря, это одна из его лучших идей. Пластиковый напёрсток доставит их домой, в десять. Потому что, хотя секс на пляже и казался забавным, Драко не особенно прельщала мысль о том, чтобы в них было столько песка, и ему нравилось, как Гарри лежал на его кровати. У Гарри была работа, во всяком случае, завтра. Что за человек запланировал подобное свидание в понедельник? Драко встряхнулся. Гарри спросил первым. Технически. У Драко, конечно, не было с этим никаких проблем. Он с тоской оглядел свои многочисленные костюмы — ему хотелось принарядиться, произвести впечатление, но они собирались на пляж, где они будут совершенно одни. Вполне вероятно, что его одежда всё равно будет снята, по крайней мере частично. Костюмы были просто проще. Безопаснее. Как броня. Ему не нужна была броня рядом с Гарри. Поэтому он надел белую льняную рубашку и свободные светлые брюки. Легко. Повседневно. Расслабься, Драко, это всего лишь грёбанное свидание с мужчиной, которого ты любишь. Но это был первый раз, когда он устраивал свидание. Это был первый раз, когда он пригласил Гарри на свидание и покажет, как можно хорошо провести время. Он хотел, чтобы всё прошло идеально. Что, конечно, было маловероятно, но хотелось надеяться, что, по крайней мере, всё пройдёт хорошо, и Гарри всё ещё будет любить его и будет готов позволить Драко снова сводить его куда-нибудь. Надеюсь. Он направился на кухню, чтобы попросить Тимси приготовить пирог с патокой.

***

Гарри сидел за своим столом, с тоской глядя в пустую кофейную чашку. Он был измотан. Допросы, как и ожидалось, затянулись. Большинство Невыразимцев были гораздо более несговорчивыми, чем Тимоти, особенно те, что постарше, и требовали гораздо больших усилий. Было уже пять часов, а ему всё ещё нужно было закончить отчёт и разобраться с корреспонденцией. Драко не упомянул время, но Гарри надеялся, что он не заставляет его ждать. Драко только сказал, что заберёт его позже вечером. Он понятия не имел, что задумал Драко, что действовало бы на нервы, будь это кто-то другой, но это был Драко, который любил его, который не заставил бы его делать то, что доставляло ему дискомфорт. Вероятно. Гарри вздохнул и отставил чашку в сторону, беря ручку, чтобы закончить этот чёртов отчёт. Его прервал какой-то шелест и резкое постукивание пергаментом по лбу. Он отмахнулся от назойливой записки — почему они всегда так нападают на него — и грубо схватил её из воздуха. Хрустящая и чистая бумага цвета слоновой кости, стандартная министерская записка. Он подумал о том, чтобы бросить её в стопку корреспонденции, которую откладывал, но решил, что это приятное отвлечение от скучного отчёта. Он небрежно развернул её, расправив на столе, и обнаружил координаты аппарации, написанные знакомым изящным почерком. +51.5, -0.12, Лондон 17:30 ДМ Уголки губ Гарри дрогнули в застенчивой, взволнованной улыбке. Так драматично. Он оглядел свой стол. Этому отчёту требовалась всего пара заметок, он определённо мог отложить остальное, в любом случае, был только понедельник… Он быстро набросал остальную часть отчёта и отправил его на стол Рону. Он схватил записку и поспешил вниз, к каминам, не в силах согнать с лица глупую ухмылку. У него едва хватало времени, чтобы заскочить на Гриммо и сменить рубашку, брюки были чистыми, им придётся обойтись… — Дом номер двенадцать, Гриммо-Плэйс. Его затянуло через каминную сеть и выплюнуло в гостиной Гриммо. При его появлении бра зажглись неохотно и он, проигнорировав их, побежал вверх по лестнице в поисках подходящей рубашки. Может быть, даже застегнуть пуговицы. Вау, Гарри. Застегнуть пуговицы. И в нерабочее время тоже. Одетый в чистую рубашку, с кольцом Малфоя, виднеющимся из расстёгнутого воротника, он остановился перед зеркалом и попытался привести в порядок волосы — затем усмехнулся над собой: что он делает, этот беспорядок исправить было невозможно, только Тимси когда-то справлялся с этим с помощью таинственной и недоступной в настоящее время магии домовых эльфов. Он взглянул на записку, которую положил на крышку своего рабочего стола, запоминая координаты. У него закружилась голова. Он чувствовал себя школьником, влюблённым в девушку, которая только что передала ему кокетливую записку на уроке. Типично, что Драко заставил его чувствовать себя так. Как будто это было что-то новенькое, как будто они не признавались друг другу в любви прошлой ночью, как будто они уже не встречались. Возьми себя в руки, Гарри. Он поспешил обратно вниз, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить Вальбургу, и вышел за дверь, быстро заперев её за собой. Он глубоко вздохнул, отряхивая руки. Он положил пальцы на палочку, всё ещё лежавшую в кобуре. Он сосредоточился на этих координатах и аппарировал. Он плавно приземлился в помещении, похожем на высококлассный ресторан, и замер — его сердце быстро упало, когда он почувствовал отчётливое, угрожающее покалывание защитных чар, сомкнувшихся вокруг него, от чего у него скрутило желудок. Драко поднял глаза со столика на двоих в центре зала и улыбнулся.

***

Драко взглянул на часы: половина шестого. Ему нужно было попасть на Гриммо. Чёрт, он даже не сказал Гарри, к какому времени он должен быть готов, что, если он всё ещё на работе? Тогда Драко пришлось бы забрать его из Министерства, а это означало, что ему действительно нужно было поторопиться. Драко схватил портключи, засовывая напёрсток в карман и крепко сжимая американскую монету в руке. Он бросился к камину, по пути уменьшив корзину Тимси для пикника и сунув её в карман вместе с волшебной палочкой. Он взял небольшую горсть летучего порошка, бросил его в камин, шагнул внутрь и выкрикнул: — Дом номер двенадцать, Гриммо-Плэйс. Камин доставил его в гостиную мрачного, богато украшенного дома, где при его появлении взволнованно зажглись бра. Не особенно стремясь снова будить свою двоюродную бабушку, Драко крался по лестнице в комнату Гарри. Дверь уже была приоткрыта. — Гарри?.. Тишина. Драко прищёлкнул языком, собираясь развернуться и направиться в Министерство, но его взгляд привлёк блеск золотых пуговиц на полу. Он нахмурил брови, поднимая сброшенную Гарри форменную рубашку. Она всё ещё хранила запах Гарри, достаточно сильный, как будто он только что снял её. Драко огляделся, но брюк нигде не было видно, как и кожаной кобуры для волшебной палочки, которую он обычно держал на комоде. Драко взял хрустящий пергамент цвета слоновой кости, изучая надпись. Почему этот почерк кажется знакомым? +51.5, -0.12, Лондон 17:30 ДМ Драко ещё мгновение смотрел на него, его мозг лихорадочно работал. Вот почему почерк показался знакомым — он был похож на его собственный почерк. Он был подписан его собственными инициалами. Это было, очевидно написано не им. — Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — прорычал Драко, комкая пергамент в кулаке, его сердцебиение ускорилось. Он бросился обратно вниз по лестнице. Блядь, блядь, блядь, блядь… После всего. Мерлин, они были так близки к тому, чтобы провести простую, непринуждённую ночь. Драко был так взволнован тем, что увлёк Гарри туда, куда он точно хотел попасть, целовать его столько, сколько тот хотел, хвалить его, пока он не покраснеет, и расслабился, ушёл подальше от всего этого. Но, конечно, конечно, Драко Малфою пришлось бы работать гораздо усерднее. Очевидно, это стоило потраченных усилий. И где бы ни был Гарри, Драко знал, что сейчас он, вероятно, чувствовал бы себя идиотом, потому что Драко сказал ему, что он заберёт его, зачем ему было беспокоиться о таинственной служебной записке? Ну, может, и так. Для пущего эффекта, конечно, немного остроты. Но всё же он сказал… И тот, кто хотел застать Гарри наедине, точно знал, как это сделать. Воспроизвести почерк с помощью магии было достаточно легко. Он распахнул входную дверь и встал на ступеньке, держа в руке волшебную палочку. Он изо всех сил сосредоточился на координатах, крутанулся на каблуках, почувствовал, как всё начало сжиматься… И чуть не упал, когда его вытолкнуло обратно на порог дома номер двенадцать. Драко громко выругался, разъярённый и дезориентированный, и, спотыкаясь, вернулся внутрь, к камину. Он схватил пригоршню летучего пороха и бросил его в вычурный камин, ступив в зелёное пламя, его кровь кипела от ярости на жалкого ублюдка, который посмел попытаться отнять у него счастье так скоро после того, как он, наконец, обрёл его. — Кабинет Министра Шеклболта!