The Rewards of Being Loved

Понедельник, 29 мая (продолжение) Гарри сразу понял, что красивый мужчина, одиноко сидящий за столиком посреди этого странного ресторана, был не Драко. Конечно, он выглядел как Драко. Он сидел так же, как Драко, элегантный и невозмутимый, с длинными руками и ногами и идеальной осанкой. И когда он увидел Гарри, то широко и лучезарно улыбнулся ему, как будто встреча с Гарри была лучшей частью его дня, как будто он с нетерпением ждал этого так долго. Но это не было счастьем. Это была не любовь, это было совсем не похоже на то, что Драко испытал к Гарри прошлой ночью. Он оставался на своём месте, внимательно наблюдая за Гарри, уверенный и непринуждённый, но держа напряжёнными руки и шею, готовый к чему-то. Гарри увидел, как тонкие пальцы потянулись за палочкой, в серых глазах мелькнуло что-то хищное. Улыбка на его лице была подобна маске: выполняла задачу, не выражала эмоций. Всегда ли Гарри уделял столько внимания мельчайшим деталям в поведении Драко? Неправильно — Драко был не единственной проблемой в этой ситуации. Дело было даже не в очевидных чарах защиты от аппарации, от которых у него мурашки побежали по коже: в этой комнате было слишком много дверей. Слишком много дверей из цельного дерева и никаких окон, тускло освещённых свечами и бра. Возможно, это типично для такого буржуазного места, как это, но не для того, куда Драко захотел бы пойти. И этого Драко усадили за стол прямо посреди комнаты — стол на двоих, единственный свободный стул спиной ко главному входу. Драко никогда не заставлял и не будет заставлять его сидеть спиной к двери в незнакомом месте. Рука Гарри задрожала, борясь с желанием вытащить палочку, мысли лихорадочно метались. Он не знал, сколько людей в этой комнате были замешаны в этой ловушке, но никто не попытался бы справиться с ним в одиночку, вот так, не без того ужасного зелья, которое они подсунули ему в прошлый раз, или дезиллюминационных чар и безопасного расстояния. Он знал, что в ту секунду, когда он потянется за палочкой, полетят заклинания — скорее всего, десятки обезоруживающих чар или убивающих проклятий, в зависимости от того, что первым придёт им в голову. Если это была работа Невыразимцев, что было наиболее вероятным сценарием, то палочка была тем, за чем они охотились. Если они отберут у него палочку из остролиста, Бузинная Палочка будет их — у них, конечно, она уже была, но Гарри сомневался, что у них она работает. Единственная причина, по которой Волдеморт не справился с этим, заключалась в том, что Гарри оказался перед ним беззащитным, пожертвовав собой. Он позволил Волдеморту убить себя, у него ничего не отняли. Его нельзя разоружить, если он не был вооружён. Чёрт возьми, Драко собирался убить его за это. Но охрана определённо была поднята после его прибытия — никто не мог ни войти, ни выйти. Элегантно одетый мужчина за столом был определённо не Драко, и этот высококлассный подземный обеденный зал был полон либо невинных гражданских лиц, либо воинственных Невыразимцев. Он не мог выбраться отсюда, он не мог убежать. Он, как идиот, угодил прямо в ловушку, и теперь у него был только один выход: тянуть время. Он медленно, осторожно потянулся к кобуре с волшебной палочкой. По меньшей мере двадцать голов повернулись в его сторону, все обитатели зала прекратили свои разговоры. Чёрт. По крайней мере, там не было ни одного гражданского лица. Он расстегнул кобуру на поясе, затем на бедре, когда слишком много угрожающих взглядов пронзили его. Волшебная палочка и кожа упали на пол, громко прозвучав во внезапно наступившей тишине в комнате. Гарри глубоко вздохнул, прекрасно осознавая, что на него направлены взгляды и, вероятно, волшебные палочки, и направился к свободному месту, напротив не-Драко. Глаза не-Драко не отрывались от него, взволнованная улыбка всё ещё была на его лице, когда Гарри выдвинул стул и сел, подавляя нарастающую панику в животе. Он не мог паниковать. Он знал, где находятся его враги, что они делают и чего хотят. Было намного легче противостоять им, когда он знал, что они там. Не-Драко склонил голову набок, наклонился вперёд на своём стуле, сложил руки на груди и с любопытством изучал Гарри. — Я думал, придёшь ли ты, — сказал он, искажая низкий, вкрадчивый голос Драко. Гарри слегка съёжился. — Ты, должно быть, был очень взволнован, я слышал, как ты рассказывал своему коллеге Аврору о своих планах на этот вечер. Мне жаль разочаровывать тебя. Разве этого недостаточно? — он обвёл рукой своё тело, костюм, похожий на костюм Драко, белокурые волосы, искусно уложенные, как у Драко, изящные руки, которые двигались, как у Драко. — Нет, — ответил Гарри, готовый поддерживать болтовню этого высокомерного придурка всю ночь, пока кто-нибудь не поймёт, что он пропал, и, надеясь, не увидит эту записку на столе, а затем пришлёт кучу, кучу подмоги. — У меня гораздо более изысканные вкусы. — Действительно, — кивнул не-Драко, растягивая губы Драко в понимающей ухмылке. — Ну, неважно. Я думал, тебе это понравится, но они все одинаковые для меня. Не-Драко закрыл глаза, сделав глубокий вдох, и Гарри с едва скрываемым ужасом наблюдал, как его кожа потемнела до цвета сепии, чёрный цвет пропитал платиновые волосы и скрутил их широкими хаотичными завитками. Его челюсть и нос расширились и стали квадратными, вдоль челюстной кости выросла тёмная щетина, а по лбу тянулся неровный отчетливый шрам, рассекающий правую бровь. Это было достаточно ужасно, но в итоге закончилось — плечи не-Гарри стали шире, мышцы усилились под костюмом узкого кроя, натягивая плотно сшитую ткань. Затем его одежда тоже превратилась в то, что было на Гарри в данный момент. Вокруг его шеи змеилась серебряная цепочка с кольцом-печаткой, поблёскивающим изумрудами. Это уже было намного хуже, чем Гарри себе представлял. Не-Гарри встряхнул своими новыми волосами, улыбаясь от их прикосновения, его глаза всё ещё были закрыты, пока он привыкал к своему новому телу. Он положил руки на стол и Гарри увидел, что слова "Я не должен лгать" сами собой написались на тыльной стороне правой ладони. Гарри снова поднял взгляд и встретился с таким же, ярко-зелёным, в очках и всем остальном. Не-Гарри улыбнулся, и Гарри про себя понадеялся, что на самом деле он никогда не выглядел настолько неправильно, когда улыбался. Маг-метаморф. Это было единственное объяснение, которое он смог придумать, потому что Оборотное зелье определённо так не работало. Однако он никогда раньше не видел мага-метаморфа, который мог бы трансформировать свою одежду. Тонкс использовала костюмы, а её сын постоянно случайно портил свою одежду, превращаясь во что-то, что ей не подходило, или просто во что-то, что могло её порвать. Это была магия, не похожая ни на что, что Гарри когда-либо видел. Это была самая впечатляющая трансфигурация без палочки, которую он когда-либо видел. — Тебе не надоело всё время быть Им? — спросил не-Гарри голосом Гарри, что-то всколыхнув в мозгу Гарри. — Гарри Поттер, Избранный, Мальчик, который выжил, — его полные губы изогнулись в снисходительной улыбке. — Герой, — добавил он, словно раздувая угасающий огонь. — Ах, — Гарри понимающе кивнул, выбитый из колеи и раздражённый. — Это ты проклял меня. Кстати, поздравляю с этим. — Спасибо, — сказал не-Гарри. — Это потребовало много времени, знаний и координации. Я тоже не стану извиняться за это — мне показалось, что ты получил достаточно удовольствия. — Это не передо мной тебе нужно извиняться. — О, да ладно, кажется, в конце концов я оказал мистеру Малфою услугу… — Целитель, — поправил Гарри. — Целитель Малфой. — Конечно, он очень гордится этим титулом, — пробормотал не-Гарри. Его голос, точно такой же, как у Гарри, и в то же время такой далёкий от него, ползал по коже Гарри, как муравьи. — В отличие от тебя. Я почти уверен, что ты ненавидишь свои титулы. — Я их не выбирал. — Возможно, и нет, но ты всё равно носишь их. Гарри не ответил, его разум был слишком занят мозговым штурмом, обдумывая пути выхода из этого положения, способы тянуть время. — А какой титул мне следует использовать по отношению к тебе? — спросил Гарри. Улыбка не-Гарри стала шире. — Некоторые называют меня Хозяином, хотя, признаюсь, я пока не могу по-настоящему претендовать на это. Быть Хозяином своих Невыразимцев — это одно, но стать Хозяином Смерти — это совершенно другое, как, я уверен, ты знаешь. — Хорошо, — вздохнул Гарри, проклиная бурю в своей голове. По крайней мере, так или иначе, всё это закончится сегодня вечером. Слабое утешение. Он почувствовал, как что-то поселилось внутри него, мрачная решимость, поскольку он пообещал себе, что выберется из этого живым. Ему нужно было сходить на свидание. На самом деле, у него было много дел, которыми нужно было заняться. Ох. Теперь Гарри мог чувствовать зарождающийся гнев, знакомое праведное негодование, которое он привык испытывать по отношению к преступникам, ради которых жил. Обычно это шло рука об руку с тем, что Драко называл комплексом невыносимого героя, это был адреналин, который наполнял его, когда ему нужно было бороться за кого-то. Он не думал, что когда-либо испытывал подобное от своего имени, вот так. — Ну, знаешь, Люциус поставил себе в заслугу твою работу, — пробормотал Гарри. — Да, я знал, что он это сделает. Он слишком поглощён собой, чтобы навеять на себя очарование Невыразимца. Я должен был сделать это сам, иначе ты бы просто охотился на Люциуса. Мне нужно было гораздо больше, чем Аврор Поттер, — Хозяин откинулся на спинку стула, потирая подбородок, подбородок Гарри. Даже шуршащий звук мозолистой ладони по щетине казался знакомым и таким неправильным. — Хотя играть его было интересно, не так ли? Что за персонаж. — Это можно описать одним словом, — проворчал Гарри. Драко определённо попытался бы забрать его, к настоящему моменту… вероятно. Пошёл бы он в Министерство? К Рону? Гарри на самом деле ничего не оставил, кроме той записки на столе… — Мне не часто удаётся сыграть его, но это достаточно легко. Я бы даже зашёл так далеко, что сказал, что это забавно: перевоплотиться в карикатуру на Люциуса Малфоя, — сказал он и Гарри не мог отвести взгляд, когда он снова начал трансформироваться, чёрные кудри удлинялись и светлели, смуглая кожа становилась бледнее, пока зелёные глаза не превратились обратно в серые, и Гарри увидел Люциуса Малфоя в расцвете сил. Он не смог сдержать гримасу отвращения. Люциус не выглядел так, по крайней мере, уже лет двадцать. На самом деле, он выглядел не намного старше Гарри. Он был похож на Драко — если бы Драко принял чистокровную манию своей семьи, отдал свою душу и никогда не смеялся. Он потянулся к затылку и собрал длинные белые волосы Люциуса в ладони, перекинул их через плечо и пригладили на груди, резко контрастируя с тёмными одеждами стоимостью в тысячу галлеонов. — Он не использует сокращения, когда говорит, — голос Люциуса прозвучал из его рта, и Гарри подавил дрожь. — Ты заметил? Он Малфой, и поэтому должен занимать как можно больше воздуха вокруг себя. Гарри медленно покачал головой, сжав губы. Это был полный пиздец. Хозяин тихо напевал и начал закатывать рукав на левом предплечье. — Я уверен, что он был бы готов продемонстрировать это вам лично, мистер Поттер, — сказал он. Глаза Гарри расширились. — В любом случае, моим друзьям здесь не терпится это увидеть, — он обвёл жестом комнату, указывая на множество палочек, теперь открыто направленных в лицо Гарри, на враждебные глаза, которые, как знал Гарри, не принадлежали ни одному из них. — Подожди, — быстро сказал Гарри, поднимая руки. — Мне не нужна демонстрация. — Нет? Он тебе не слишком нравится, не так ли? — Он зануда, — заметил Гарри как можно более лениво. — Он требует слишком много внимания, а я ещё не закончил наш разговор. Не-Люциус озорно ухмыльнулся, как будто Гарри наконец согласился сыграть в его игру. — Полагаю, это справедливо, — сказал он, наполовину закатав рукав и положив руку на стол, угрожающе обнажив наполовину Тёмную метку. — Будь по-твоему, Поттер. Учитывая все обстоятельства, это меньшее, что я могу сделать. С кем бы ты предпочел поговорить? — Ты, — ответил Гарри, нахмурив брови. — Ты не можешь разговаривать со всеми и ни с кем одновременно. — Тогда покажи только себя. Когда ты в последний раз надевал своё собственное лицо? — Кажется, 1985 год, — размышлял он. Гарри поднял брови. Этот засранец был ходячим противоречием. Все и никто, но только один человек может ответить на подобный вопрос. — Что случилось? — Я отпустил это, — как ни в чем не бывало ответили они. — Я перерос это, я стал намного большим и намного меньшим. Это непрерывный процесс. Его лицо снова изменилось, слишком быстро, среди слишком большого количества людей, Гарри не мог уследить за всеми — знакомая на вид ведьма-медик из больницы Святого Мунго, репортёр с крысиным лицом, Коллинз из отдела регистрации, Корнелиус Фадж, — он тасовал лица, как колоду карт. У Гарри от этого закружилась голова. — Ты раздражаешь, — проворчал Гарри. — Мы пройдём путь в обратном направлении, чтобы выяснить, кто ты такой. Раздражаешь. Он захихикал над ним, снова становясь в Люциусом, барабаня длинными бледными пальцами Люциуса по столу. — Моя личность не является твоим приоритетом. — Разве нет? Мне понадобится имя, чтобы вписать его во все эти бумаги, после того как я тебя упрячу. — О, после этого тебе не придётся беспокоиться о бумажной волоките, Поттер. — Самоуверенность, ещё одно проявление твоей индивидуальности. — Боюсь, не больше, чем ты. Тонкие губы Люциуса изогнулись в насмешливой, презрительной усмешке. — Зачем ты это делаешь? — настаивал Гарри, его терпение лопнуло. — С какой стати тебе хотеть бессмертия? Почему ты думаешь, что я могу отдать это тебе? — Ты, конечно, единственный, кто владеет этим знанием. — Но почему… — Потому что это правильно, — прервал он его. — Потому что это следующий естественный шаг в нашей эволюции. Потому что это сохранит нашу расу и увеличит нашу численность. "Последний враг, которого нужно уничтожить — это Смерть". Гарри застонал и в отчаянии потёр лицо. Цитата с могилы родителей, серьёзно. Какой придурок. Хозяин, всё ещё в облике Люциуса, внимательно рассматривал его через стол, тонкие пальцы всё ещё рассеянно постукивали по скатерти. Гарри мог видеть метку, выглядывающую из-под рукава мантии. Светлые брови сосредоточенно сдвинулись, наблюдая за ним. — Ты ведь не боишься Смерти, правда? — Нет, — усмехнулся Гарри, качая головой. — Старые друзья, она и я. — Хммм, — он склонил голову набок, как будто пытался разгадать загадку. — Это у нас общее. — Для человека, который не боится Смерти, ты определённо прилагаешь много усилий, чтобы избежать её, — парировал Гарри, наклоняясь вперёд. Продолжай говорить. — Я не боюсь своего врага. — Тогда почему ты не хочешь встретиться с ней лицом к лицу? Хозяин вздрогнул, серые глаза сверкнули карими так быстро, что Гарри не заметил бы этого, если бы он не смотрел так пристально. Гарри не мог прочитать эмоции, отразившиеся на его лице, они были слишком быстро подавлены — очень характерная черта Люциуса. Выражение лица снова сменилось жадным любопытством и самодовольной уверенностью. — Можно подумать, что из всех, Поттер, ты был бы величайшим врагом Смерти, — пробормотал он. — В конце концов, Смерть, похоже, отняла у тебя больше, чем у других. Гарри сжал губы. Он не удостоил это ответом. Его глаза стали зелёными. — Разве ты не хочешь всё вернуть? Разве ты не мечтаешь спасти их? Белые волосы превратились в рыжие, тело съёжилось, лицо смягчилось. Когда он заговорил снова, это был голос, который Гарри слышал только во снах и кошмарах. — Каким храбрым человеком ты стал, Гарри, — сказала не-Лили Поттер, улыбаясь. Гарри почувствовал, что его, наверное, тошнит, ненастоящая, ненастоящая. — Я так горжусь тобой. — Прекрати, — слабо сказал Гарри. Не-Лили рассмеялась, её волосы снова потемнели, плечи расширились, челюсть выпрямилась, и выросли тёмные волосы, аккуратно подстриженные. Татуировки обрисовывали плоскую грудь, выглядывающую из-за расстегнутого воротника рубашки. — Ты даже не дашь мне шанса, Гарри? — Не-Сириус Блэк дулся, и Гарри не смог дышать. — У нас почти не было времени побыть семьёй, прежде чем Смерть забрала меня у тебя. Почему я не заслуживаю вечной жизни? — Хватит, — прорычал Гарри, его руки дрожали. Ненастоящий, ненастоящий, но всё равно было чертовски больно, это было так невероятно извращённо. Серо-голубые глаза расширились, сверкнув торжеством. — О, это больно. Он заправил прядь длинных тёмных волос за ухо и наклонился вперёд. Гарри пожалел, что увидел это, и хотел бы вычеркнуть из памяти вид Сириуса, выглядящего так неправильно. И в то же время, несмотря на тошноту и душевную боль, он не мог заставить себя отвести взгляд. Гарри, вероятно, никогда не узнает, как ему удавалось имитировать каждую мельчайшую деталь мертвеца: седеющие волосы на висках и подбородке, вечную усталость в глазах, кривую, плутоватую ухмылку. Гарри яростно боролся с собой, потому что это было ненастоящим, но Гарри забыл о татуировках на руках, они со временем стёрлись в его памяти. Всего на мгновение, просто чтобы взглянуть… — Нет, — сказал Гарри. Это было то же самое, что и не-Драко: у Сириуса, возможно, и была такая улыбка, но он смотрел на Гарри по-другому. Улыбка не-Сириуса была фальшивой, бесстрастной, он не любил Гарри. Гарри, по крайней мере, помнил, как Сириус смотрел на него, и это было не то, даже близко. — Достаточно. Чего ты хочешь? — Ты знаешь, чего я хочу, Гарри, — вкрадчиво ответил не-Сириус. — Если ты не отдашь это мне, мне придётся залезть к тебе в голову и забрать это. Ради общего блага, ты понимаешь. — Я не могу дать тебе бессмертие, да и у тебя и так много силы. Почему я здесь? Гарри вцепился в край стола, чтобы успокоить руки. — Ты здесь, потому что я устал от погони, Гарри, — он наклонился вперёд и Гарри попытался не отшатнуться. — У тебя есть то, чего я хочу, в чём я нуждаюсь: знания, которые ты эгоистично скрываешь от Волшебной расы. — Я не бессмертен! Эти чёртовы Дары не сохранили мне жизнь! — Нет? — он сложил руки под подбородком, эти неправильные глаза блестели от возбуждения, наблюдая, как Гарри выходит из себя. — Тогда что же произошло? — Ничего, ты, ублюдок. Я умер. — Очевидно, что-то пошло не так, — лениво рассуждал он. — И это не имело никакого отношения к магическим артефактам или знаниям, а всё из-за невежества жаждущего власти тёмного волшебника, который пытался сделать себя бессмертным. — О? Тогда что ты сделал с Камнем? Я знаю, что ты им пользовался. — Я вызвал сопровождение, — сказал Гарри. Его глаза горели, горло сдавило. — Они сопровождали меня на верную смерть. Я никому не даровал жизнь, я не воскрешал мёртвых. — Очаровательно, — выдохнул он. — Если бы ты не был таким зацикленным на себе, из тебя получился бы замечательный Невыразимец. Гарри закатил глаза, сдерживая слёзы, чувствуя пронзительную боль в сердце. Он никогда не представлял, что ему придется бороться с кем-то в обличье его крёстного отца. — Ты уверен, что знаешь разницу между одержимостью собой и самооценкой? — возразил Гарри. — Я знаю, что и того, и другого следует избегать любой ценой, — беспечно сказал он, вытаскивая очень знакомую палочку. Гарри напрягся. — Только посмотрите, к чему привело их сочетание в избытке. Без предупреждения он задрал рукав и прижал кончик Бузинной Палочки ко рту черепа, к Тёмной метке, которой не должно было быть на руке Сириуса Блэка. — Veni ad me, Люциус. Гарри затаил дыхание. Выхода не было. Метка Люциуса не была активна, Гарри видел это сам. Это место было закрыто чарами защиты от аппараций. Не было никакого грёбанного способа… Громкий, раздирающий треск разорвал воздух, за ним последовал мучительный крик, и Гарри резко повернул голову, чтобы увидеть Люциуса Малфоя — настоящего, потускневшего от заключения и возраста, в грязной тюремной робе, — лежащего на полу, кричащего от боли и хватающегося за руку. Гарри знал, что произойдёт, ещё до того, как это произошло. Палочки, уже направленные на них, которые держали равнодушные Невыразимцы, чувствующие личное пренебрежение из-за грубых ошибок Люциуса в Отделе Тайн, осветили комнату магическим огнём. Гарри не мог разобрать все проклятия, но это не имело значения, его рука уже тянулась… — Протего, — магия потекла по венам на руке Гарри, простреливая кончики пальцев. Заклинания ударили в куполообразный щит вокруг Люциуса и погасли. У Гарри даже не было времени обдумать возмутительность защиты кого-то вроде Люциуса Малфоя. Угрожающие взгляды быстро вернулись к нему, Гарри почувствовал, как волосы на его руках встали дыбом, когда палочки были перенаправлены обратно на него. Его рука оставалась вытянутой, удерживая беспалочковый защитный щит над дрожащим, скулящим телом Люциуса, скорчившегося на полу. — Впечатляет, — отметил Хозяин грубым, до боли знакомым голосом Сириуса. Он убрал из руки Бузинную Палочку. — Как долго, по-твоему, ты сможешь продержаться? Челюсть Гарри сжалась. Ответ был не сильно много. Тянуть время больше не было возможности, а это означало, что у него совершенно не было выбора. — Разочаровывает, не так ли? — пробормотал он, глядя на Люциуса сверху вниз. — Тогда он был таким многообещающим. Вдохновляющим, даже. — Я уверен, — прорычал Гарри. Не-Сириус снова посмотрел на него и улыбнулся, наблюдая, как подрагивают мышцы на руке Гарри. — С твоей палочкой было бы проще, не так ли? Его глаза заблестели в предвкушении. — Мне всё равно, — солгал Гарри. Он издал снисходительный смешок. — Почему ты боишься меня, о Повелитель Смерти? Ты никогда раньше не проигрывал на дуэли. — Я тебя не боюсь, — спокойно сказал Гарри, его рука дрожала от усилий удерживать беспалочковый щит, упорно игнорируя ту часть себя, которая кричала: "Отпусти, пусть они заберут его, он этого заслуживает". — Тогда почему ты не хочешь встретиться со мной лицом к лицу? — возразил не-Сириус, перекатывая Бузинную Палочку между своими ладонями, издавая щёлкающие звуки по обычному набору колец Сириуса. Гарри задавался вопросом, будет ли она по-прежнему подчиняться ему, останется ли верной, даже когда её направят против него, как это было, когда ему было семнадцать. Краем глаза Гарри заметил, что Люциус наблюдает за ним, его лицо побелело от страха и благоговения. Гарри даже не был до конца уверен, что это на самом деле Люциус, он никогда не видел, чтобы Люциус так съёживался. Можно было бы подумать, что он должен быть хотя бы немного взволнован, ведь его только что в третий раз выпустили из тюрьмы. Он размышлял о том, сколько магической силы потребуется, чтобы аппарировать через эти чары, возможно, если бы он толкнул стол в не-Сириуса и рванул за своей палочкой, но тогда ему пришлось бы отбросить Протего, ему пришлось бы встать бок о бок с Люциусом, что потребовало бы ещё большей силы, он, вероятно, был бы расщеплён. Брови Хозяина удивлённо приподнялись, преображая украденное лицо Сириуса тревожным ликованием. Он посмотрел на метку у себя на руке, где извивалась чернильная змея, крошечные струйки дыма поднимались от опаленной кожи. Казалось, он вообще не замечал боли. — О, замечательно, — сказал он с явным волнением в голосе. Он почти рассеянно направил Бузинную Палочку прямо на голову Гарри. — Я с нетерпением ждал возможности снова увидеть его.

***

Драко плавно вышел из камина Министра, на его одежде не было ни пятнышка сажи. Он потратил полсекунды, чтобы осознать сцену, которую прервал — похоже, скучная встреча с членами Визенгамота, а сам Кингсли застыл на полуслове — и вышел из кабинета, не сказав ни слова. Он услышал, как Кингсли окликнул его по имени, когда закрывал за собой дверь, но не остановился, стремительно пробираясь по коридорам к лифту, спускающемуся в ужасный ДМП. Коридоры были более пустыми, чем днем, но люди по-прежнему расступались перед ним с широко раскрытыми от благоговения глазами. На нём даже не было костюма. На самом деле, он никогда в жизни не выходил из дома в чем-то более непринуждённом. Его мать была бы так разочарована. Вероятно. Он промаршировал мимо стойки администратора в штаб-квартиру Авроров, кипящий от злости и ужаса, и направился прямиком в кабинет Главного Аврора. Застывшая секретарь выглядела слегка встревоженной, но не препятствовала ему. Он не потрудился постучать, прежде чем распахнуть дверь. — …нужно что-то делать! Я говорил тебе, ему не следует быть там, он не может забыть… Драко! — Боран отвернулся от потрясённого и сбитого с толку Рона Уизли и вместо этого подбежал к потрясённому и сбитому с толку Драко. Агата с тревогой наблюдала за происходящим, покусывая ноготь большого пальца. Обеими руками Боран схватил Драко за кулак, в котором всё ещё были зажаты американская монета и скомканный пергамент. — Драко, с Гарри что-то не так, я видел это… — Я знаю, дорогой, — оборвал его Драко, убирая руку с дверной ручки, чтобы сжать плечо мальчика. Он снова посмотрел на Рона, чьё лицо вытянулось от того, что он увидел в выражении лица Драко. — Значит, это правда, — пробормотал Рон. Драко сердито посмотрел на него. — Конечно, это так. Боран — не лжец, Рон. — Я не это имел в виду, Драко. Я буквально только что видел Гарри, сколько, полчаса назад? В какие неприятности он мог попасть за полчаса? Драко приподнял бровь, и Рон застонал, потирая лицо рукой. — Да, ты прав. Глупый вопрос. Драко убрал руку с плеча Борана, успокаивающе похлопав его по маленьким рукам. Он подошёл к столу и положил пергамент цвета слоновой кости перед Роном, затем нахмурился, увидев тёплую монету в своей руке. — Рон, который час? Рон взглянул на часы на стене. — Только шесть, а что? Драко резко вдохнул, когда монета начала светиться синим, и быстро опустил её, как раз вовремя, чтобы она вспыхнула и исчезла в Италии. Он вздохнул, горестно глядя на то место, где она исчезла. — Что это было? — спросил Рон. — Это должен был быть прекрасный вечер, — мрачно ответил Драко. Рон бросил на него жалостливый взгляд и расправил смятый пергамент на своём столе, перечитав его несколько раз. Боран подошёл и снова схватил Драко за руку, выглядя обеспокоенным. — Ты не посылал ему это, — сделал вывод Рон и Драко покачал головой. Рон порылся в нескольких папках на своём столе, вытащил одну и пролистал её содержимое. Драко узнал свои собственные записи с сеансов легилименции, хотя и не знал, для какого человека они предназначались. Рон положил таинственную записку рядом с папкой. — Они подделали твой почерк, — пробормотал он, нахмурившись. — Подписали твоими инициалами. Он на секунду прикусил губу, затем начал вытаскивать из папки новые заметки. — Чёрт возьми, Гарри, — проворчал Рон себе под нос, глубоко вздохнул и поднял страницу. — Он рассказал тебе, как именно ими были назначены места, ты не мог подумать… Драко выхватил страницу у него из рук, чтобы прочесть ее. ГП: Что вы знаете о Хозяине? ТБ: Он — все и никто. Никто никогда его не видел, ни у кого из нас нет личностей или черт, которые отличались бы друг от друга, за исключением нашего местоположения и назначения. Они предоставляются нам в виде письменной памятки, подписанной инициалами самого Отдела… Да, это было именно то, что Гарри прислали. Он небрежно бросил страницу на стол. — Боран, — сказал Драко, опускаясь на колени, чтобы посмотреть ему в лицо. Мальчик выглядел таким расстроенным, но присутствие Драко, казалось, на время остановило истерику. — Что ты видел? — Аврор Поттер отправился туда, куда ему не полагалось, — немедленно ответил Боран. Драко медленно кивнул. — Что-нибудь ещё? — спросил Драко так спокойно, как только мог. — Ты знаешь, что это за место или с кем он? Лицо Борана сморщилось, маленькие брови сосредоточенно нахмурились, когда он закрыл глаза, чтобы вспомнить. — Здесь много столиков. Как в ресторане. Ты в центре, но на самом деле это не ты, — он сделал паузу, уголок его рта опустился. — Хотя, я думаю, он это знает. Он не был рад видеть тебя, как обычно. Драко стало трудно дышать, тяжёлая рука схватила его сердце и сжала. — Есть много людей, и никто из них не счастлив, и ни один из них не настоящий. — "Ни один из них не настоящий"? — как попугай повторил Драко. Его голос дрогнул. — Люди без лиц, — лицо Борана исказилось от страха, поэтому Драко снова сжал его плечо, заставляя открыть глаза. — Спасибо, Боран, — сказал Драко, взглянув на испуганную Агату. — Это очень помогло. — Ты пробовал использовать эти координаты, Драко? — спросил Рон, его лицо было мрачным и холодным. Драко кивнул. — Защита от аппараций. Рон раздражённо прищёлкнул языком. — Конечно. Полагаю, нам просто придётся проломить наш путь туда, — он достал из кармана галлеон и направил на него палочку, нахмурившись, когда сосредоточился на сообщении. — Верно. Боран, спасибо. Вам с мамой, наверное, лучше остаться здесь, пока мы их всех не соберём, хорошо? Патриция покажет вам где. Боран быстро кивнул, отходя от Драко, чтобы взять мать за руку. Рон начал в спешке ходить по комнате, Драко услышал звуки, с которыми Авроры сновали взад-вперёд за дверью, отдавая друг другу приказы. Драко похолодел. Всё это начинало сказываться на нём, теперь, когда его гнев перерос в страх. Гарри был наедине с Хозяином Невыразимцев, который, как знал Драко, был способен на многие ужасы, и, очевидно, под Оборотным Зельем или что-то в этом роде. Он был окружён врагами со всех сторон. Он был один. В меньшинстве. В ловушке. В опасности. Драко засунул руки в карманы, чтобы скрыть дрожь, но потом ему стало слишком не по себе, и он взял со стола Рона случайную папку, чтобы отвлечься. Дрожь только усилилась, когда он увидел название вверху: Люциус Малфой, заключённый Азкабана №356, уровень охраны: 10 Из всех документов, которые можно было взять. Он поджал губы, его глаза пробежались по недавнему отчёту, написанному чётким почерком Гарри — он узнал беспорядочные каракули из блокнота, который тот всё ещё хранил дома под замком в ящике стола. Невыразимцы пытаются обрести бессмертие, используя Дары? У Люциуса была информация о "Хозяине Смерти", но он не верил. Использовал Люциуса в качестве плана модифицированной Тёмной метки. Она сильнее. Позволяет им находить и призывать своего Хозяина. Любой, у кого есть Тёмная метка, может вызвать Хозяина и аппарировать непосредственно к нему, пока у него в руках волшебная палочка. Это совершенно не помогало Драко сохранять спокойствие. Как удобно со стороны Гарри было скрыть от него эту маленькую деталь. — Рон. — Да… Подожди, нет, Драко, ты не пойдешь. — Рон, — Драко поднял страницу. — Я могу войти. Голубые глаза Рона расширились, когда он повернулся к нему лицом. — Драко, нет. — У тебя есть идеи получше? Он один, в ловушке и в меньшинстве. Как долго ты хочешь надеяться на то, что они будут болтать, пока ты спешишь собрать небольшую армию? — И что, ты думаешь, что, если ты войдешь туда один, запершись там с ним, это как-нибудь поможет? — По крайней мере, я могу тянуть время, Рон. Дайте мне портключ, чтобы активировать, как только я войду, тогда никому не придется тратить время на снятие защиты… — На это всё равно потребуется время, Драко, время, в течении которого ты будешь в такой же ловушке и в таком же численном "превосходстве", как и он, и ему придётся беспокоиться о защите тебя, а не себя. — Я вполне способен… Дверь кабинета снова распахнулась, показав Министра Шеклболта, с широко раскрытыми глазами и блестящей от пота лысой головой, как будто он прибежал сюда. Рон разочарованно фыркнул, пробормотав что-то о том, что ему нужна новая секретарша. — Люциус, — пропыхтел Кингсли, вбегая с официальным листом пергамента и вручая его сбитому с толку, раздражённому Рону. Тот быстро просмотрел его, открыв рот. Он снова посмотрел на Кингсли, ведя какой-то безмолвный разговор. — Люциус — что? — Драко настаивал, недовольный. Кингсли моргнул, быстро подавив вспышку вины. — Он сбежал. — Опять?! — Драко почти взревел. Кингсли почти вздрогнул. — Здесь написано, что он только что исчез из своей камеры, Кингсли, — сказал Рон, нахмурившись и подняв руку, чтобы остановить истерику Драко. — Вероятно. Прямо на глазах у охраны. Они не думают, что это было сделано намеренно. Он кричал, хватаясь за руку, — Кингсли выглядел наполовину виноватым, наполовину яростным. В конце концов, это он пообещал, что такого больше не повторится. — Значит, его каким-то образом украли из Азкабана, даже несмотря на всю эту дополнительную охрану, а? — Его крали каждый раз, Рон, — сказал Драко, пытаясь сдержаться. Рон закатил глаза. В дверях появился Аврор. — Мы готовы, босс. Рон медленно, глубоко вздохнул. Он выпрямился во весь рост и начал собирать волосы, стягивая резинку с запястья и завязывая их в пучок на затылке. — Драко, — тихо сказал он, — Гарри убьёт меня за это. — Нет, если я убью его первым, — проворчал Драко, закатывая левый рукав и стараясь не обращать внимания на реакцию окружающих его людей. По крайней мере, Борану было всё равно, кем он был раньше. Рон порылся в своём столе и вытащил латунную булавку с логотипом Министерства. Он направил на неё палочку, бормоча себе под нос заклинания. — Это активируется через десять минут, — сказал Рон, вручая Драко портключ. — Само по себе. Постарайся бросить её где-нибудь, где хватит места для появления двадцати Авроров и где нас не убьют сразу. Никакого давления, подумал Драко про себя, засовывая её в карман. Он вытащил палочку, но остановился, разглядывая гладкое дерево. — Тимси, — позвал Драко, и недовольный эльф ворвался в кабинет, свирепо оглядываясь из-за того, что его снова заставили прорываться через защиту Министерства. Он дёрнул носом, глядя на Драко. — Не мог бы ты, пожалуйста, принести мне мою палочку из боярышника? — Драко попросил так вежливо, как только мог. Тимси впился в него ещё более пристальным взглядом. — Мастер Драко намерен сражаться, — проворчал он, потому что слишком хорошо знал Драко. Драко отказался от этой палочки, потому что ею слишком часто пользовались, причиняя боль. Палочка из лайма была предназначена для исцеления. Драко не хотел запятнать её своим гневом и жестокостью, которую он планировал применить к тем, кто в настоящее время причиняет боль Гарри. — Да, — просто ответил Драко. Тимси вздохнул и выскочил из кабинета, вернувшись через несколько секунд с легендарной палочкой из боярышника. — Спасибо тебе, Тимси, — пробормотал Драко, засовывая палочку из лайма обратно в карман — на всякий случай. — Тимси недоволен этим. — Я знаю. Драко мало что мог сделать, чтобы успокоить его. Ему нужно было идти. Остаток пути он закатывал рукав, стараясь не морщиться от уродливого, выцветшего клейма своего прошлого. Тимси снова что-то проворчал и исчез. Снова заговорил Рон. — Ты должен быть готов к бою, как только приземлишься… — Я знаю. — Прежде всего защити себя, осмотри обстановку… — Рон, я тоже пережил войну, — оборвал его Драко, пытаясь унять дрожь в руках. Рот Рона закрылся, выражение лица стало напряжённым. Драко не следовало набрасываться на чёртового героя войны, особенно как тот, кто был с противоположной стороны. Но он ненавидел эту метку на своей руке, ненавидел, когда ему напоминали о его ошибках, ненавидел, когда люди думали, что у него была безопасная, уютная жизнь, как у члена ближайшего окружения Волдеморта. С Волдемортом в качестве гостя в доме. Он выбрал не ту сторону и не был от этого в большей безопасности. Сухожилия натянулись под его бледной, изуродованной кожей. Активация этого означала, что она станет такой же тёмной, как и раньше — это снова изгнало бы его из общества. Он прижал кончик своей палочки из боярышника ко рту выцветшего черепа. Он почувствовал гул узнавания внутри дерева — палочка узнала либо его, либо Тёмную магию, скрытую внутри клейма на его коже. Он не мог заставить себя сделать это. Он стиснул зубы, кончик палочки впился в плоть. Он никогда не делал этого раньше, даже во время войны, он избегал этой руки, как чумы, прятал её подальше. Он признал эту метку только для того, чтобы напомнить себе, кем он был сейчас, всем, чем он пытался не быть, ошибками, которых не повторял. Он был врагом Гарри, когда эта метка была активна. — Драко, — раздался нежный голос Рона слева от него, и он моргнул, скривив губы от досады на самого себя. Рон не прикоснулся к нему, но придвинулся немного ближе. — Всё в порядке, приятель. Мы прикроем тебя, ты же знаешь, что прикроем. Драко тяжело вздохнул и представил голос Гарри, извлекая каплю храбрости из этого яркого, громкого смеха. Совсем чуть-чуть. — Морсмордре. Чёрные чернила вытекли изо рта черепа в окружающие линии, заполняя змею темнотой, дюйм за дюймом. Обжигающее ощущение угрожало погрузить его в воспоминания, но он поборол его, сосредоточившись на тошнотворной магии, текущей через его палочку, контрастирующей с эхом смеха Гарри в его голове. Тогда ещё не существовало заклинания для вызова Волдеморта. Каким-то образом он знал, что оно ему не понадобится и для этой "более сильной, модифицированной" версии. Ему нужно было только сосредоточиться на своей цели — "Хозяине Невыразимцев" — и аппарировать.

***

Ещё один громкий треск рассёк воздух, и желудок Гарри сжался, когда настоящий Драко приземлился рядом с ним, немедленно поднимая знакомую палочку и нацелив её на не-Сириуса Блэка. — Драко, нет, — прорычал Гарри. Почему он здесь?! Гарри не мог защитить Люциуса и Драко, но обоим угрожали, на обоих были направлены палочки со всех сторон, это было уже слишком. Он, очевидно, выбрал бы Драко, если бы до этого дошло, но в настоящее время палочка была только у Драко. — Не беспокойся, Гарри, — мрачно сказал Драко. Его челюсти были крепко сжаты, глаза не отрывались от своей цели, полные решимости и ярости. Сердце Гарри упало, когда он увидел яркую Тёмную метку на обнажённой левой руке Драко. Официально это был его худший кошмар. — Я так рад наконец познакомиться с тобой, кузен, — не-Сириус сделал приветственный жест, Бузинная Палочка всё ещё была решительно направлена на Гарри. Гарри боковым зрением увидел, как Люциус вздрогнул, и усилил щит, насколько мог. — Мой кузен мёртв. И ты тоже будешь мёртв, как бы сильно ты ни старался избежать этого, — палочка Драко из боярышника была всего в футе от их лиц. Гарри чувствовал, как от каждого в комнате исходят волны напряжения. Не-Сириус жестоко улыбнулся. Гарри нахмурился, наблюдая, как на его щеках появляется румянец. — Это угроза? — Это факт. Они оба продолжили свою мелкую интеллектуальную перепалку — Гарри распознал увиливание, когда увидел это. Глаза Гарри сканировали Драко, отмечая каждый дюйм его тела, сохраняя щит. Он был одет небрежно, в свободную льняную рубашку и светлые брюки. Хотел ли он отвести Гарри куда-нибудь в тёплое место? Его светлые волосы были немного взъерошены и неухоженны, как будто он слишком часто проводил по ним рукой — вероятно, так и было. Откуда он взялся? Неужели он пришёл сюда сам? — Я мог бы получить это от тебя, я полагаю, — сказал не-Сириус, сверкая глазами, — но я пришёл к пониманию, что знания из первоисточника более достоверны. — Знание ничего не стоит без понимания, — возразил Драко. — Ты мог бы провести дни в его голове, но ты никогда не узнаешь его так, как знаю я. Нет, Гарри не рассказывал Драко об использовании новой Тёмной метки, только о том, что она существует. Возможно, он узнал об этом в чьём-то сознании, но даже тогда Драко был слишком умён, чтобы ворваться сюда без прикрытия. Он немедленно нацелил свою палочку, он знал, во что ввязывается. Он также нисколько не удивился, увидев Люциуса, что означало, что он знал, что тот будет здесь, что, вероятно, означало, что Министерство тоже знает о его побеге. — Я задавался вопросом, не станет ли это результатом моего вмешательства, — задумчиво произнёс не-Сириус. — Типично для таких людей, как ты, тратить драгоценное время, отвлекаясь на собственные эгоистичные желания. — Я вовсе не считал это пустой тратой времени, — пробормотал Драко низким и ровным голосом, его тело напряглось. — Полагаю, я должен поблагодарить тебя, не так ли? Он никогда бы не узнал меня, если бы не ты. Гарри действительно надеялся, что у него есть подмога. На данный момент был только один способ выяснить. Он медленно разжал свободную руку, адреналин наполнил его вены. Дерьмо наверняка обрушится на вентилятор, если его догадка верна. Гарри был готов к этому, он всегда был готов. Он мысленно начал обратный отсчет во вдохах: три, два, один… Он уронил щит. Акцио порктлюч. Он вылетел из кармана Драко. Гарри ловко поймал его и швырнул в самый пустой угол комнаты, одновременно подняв ногу и изо всех сил толкнув стол вперёд. Не-Сириус закричал и потерял облик Сириуса, когда их отбросило назад. Драко упал на пол с Протего, когда магический огонь осветил комнату. Гарри призвал свою палочку, когда падал в щит Драко, бросив ещё один на паникующего, беззащитного Люциуса. И Круциатус тут же пробил щит Люциуса, и тот закричал. Гарри схватил Драко сзади за рубашку, чтобы не упасть, и послал Бомбарду в направлении Непростительного. Два стола взорвались, три Невыразимца разлетелись в стороны, крики Люциуса перешли в сдавленные всхлипы, когда он свернулся в жалкий комочек на полу. Драко призвал стол, который Гарри пнул ногой со стонущего, шевелящегося тела Хозяина, и использовал его, чтобы прикрыть слепое пятно. Это не устояло бы против многого — проклятие срикошетило от угла, расколов дерево. Гарри держался за него крепче, чем когда-либо. Он выглянул из-за стола, пригнулся, чтобы избежать заклятия, и бросил обездвиживающее заклятие в сторону Хозяина. Он откатился как раз вовремя, чтобы избежать попадания, его внешний вид быстро менялся, отчего Гарри почувствовал себя плохо. Он зарычал и попытался снова, но тот бросился в сторону и затерялся среди моря неистовых Невыразимцев, неузнаваемый. Гарри скорее почувствовал, чем увидел, кончик волшебной палочки, направленный на него с другого конца комнаты, с другой стороны от Драко, и сумел потянуть Драко вниз, чтобы уклониться от проклятия. Он попал в Невыразимца на другой стороне комнаты, который закричал, когда кровь хлынула из его бока длинной струёй. Драко фыркнул и выставил ещё один щит. Гарри послал ещё одно в Люциуса как раз вовремя, чтобы проклятие отразилось от него и попало в настенное бра, которое взорвалось, разбив стекло и погасив свет. — Это официально… — Драко опустил щит, чтобы выпустить два замораживающих, один из них попал в цель, он быстро вернул щит на место, — …моё наименее любимое свидание… — здоровенное проклятие треснуло по щиту и погасло, Драко установил заново щит, — …до сих пор. Гарри искренне согласился, но у него не было слов для ответа, слишком занятого тем, что сжимал рубашку Драко сзади, слишком занятого тем, что накладывал щит на Люциуса, слишком занятого сожалением почти о каждом решении, которое он когда-либо принимал. Он мельком увидел редукто направлявшегося в их сторону. Он отбросил щит Люциуса и бросился на Драко, как раз в тот момент, когда стол взорвался, разбрасывая во все стороны осколки тяжёлого дерева и металла. Драко застонал под внезапным весом Гарри, и Гарри поморщился, когда острый обломок красного дерева рассёк ему спину, но рана была поверхностной. Он мог справиться. — С тобой, Гарри, — прорычал Драко. Не позади тебя, не под тобой, но Гарри ничего не мог с собой поделать. Это было то, что он знал. Его тело двигалось исключительно инстинктивно. Он услышал резкие, щёлкающие звуки прибытия через портключ и чуть не зарыдал от облегчения, когда количество присутствующих увеличились вдвое, Авроры столпились рядом с латунной булавкой и стреляли заклинаниями во все углы зала. Воцарился хаос. Шум был почти оглушительным. Тела прыгали и падали повсюду вокруг них. Гарри атаковал Люциуса, вместо того чтобы снова защитить его, как раз вовремя, чтобы Рон добрался до них. Рон прикрепил портключ к груди Люциуса, ткнул в него своей палочкой, и Люциус едва успел шокированно взглянуть на них, прежде чем его унесло, вероятно, в больничное крыло Азкабана. Рон бросил на Гарри быстрый взгляд, прежде чем снова ринуться в бой. Наконец-то освободившись для борьбы, Гарри скатился с Драко и сел на колени. Драко немедленно сел рядом с ним, прижимаясь к Гарри спиной к спине. — С тобой, — повторил Гарри, прежде чем отправить соседний столик в группу Невыразимцев. Он почувствовал, как Драко протянул руку назад и схватил его за бедро, просто для вида, а затем выпустил палочку из боярышника. Магия искрилась и потрескивала в воздухе вокруг них, нагревая душный зал. Невыразимцы и Авроры сновали туда-сюда через множество дверей, прерывая дуэли друг друга. Гарри отчаянно искал свою настоящую цель, Хозяина, но он не видел никаких признаков не-Сириуса, и он понятия не имел, что ещё он мог искать. Он понял, что прямо сейчас он может даже появиться в виде Авроров, и почувствовал, что сходит с ума, его палочка по очереди целилась в каждого человека в комнате. Струя красного света полетела в него слева и отразилась от щита, который Гарри туда не ставил. Он протянул руку назад и коснулся бедра Драко в знак молчаливой благодарности. Он сосредоточился на том, чтобы поразить как можно больше Невыразимцев своими самыми мощными замораживающими заклятиями, пот стекал по его спине, смешиваясь с кровью из саднящей раны. Он чувствовал, как напрягаются мышцы Драко у него за спиной, и никогда не думал, что найдет утешение и цель в разгар битвы, но он был уверен, что рад этому. Он никогда на самом деле не задумывался о том, каково это — сражаться бок о бок с Драко, а не против, и на долю секунды не мог не задаться вопросом, каково это — иметь Драко на своей стороне во время войны. Но ещё одна струя красного света выстрелила справа от него, и он быстро оборвал этот ход мыслей на Протего, Ступефай, Инкарцеро. Протего, Ступефай, Протего, Петрификус Тоталус, Инкарцеро. Позади себя Гарри услышал, как Драко произносит десятки заклинаний между щитами, отражая каждое нападение, даже когда они стояли на коленях, как подсадные утки, посреди комнаты. Драко быстро применил серпенсортию и отправил наколдованную змею себе за спину — Гарри бы рассмеялся, если бы не был занят шипением приказов подаренному питону и отправлением его кусать за лодыжки. Возможно, прошли минуты, секунды или час, но Гарри всё равно вздохнул с облегчением, когда Рон отправил Инкарцеро в последнего убегающего Невыразимца, который упал на землю со сдавленным воплем. Он посмотрел на Драко, когда они встали — в его широко раскрытых серых глазах всё ещё горел огонь и ярость битвы, когда он оглядывал всех, кто остался стоять. Гарри немедленно напрягся. Хозяин. Рон выпрямился, всё ещё держа палочку высоко над головой, и наблюдал за Драко. — Драко, — пробормотал Рон, тяжело дыша, пряди рыжих волос выбились из пучка, — есть ещё кто-нибудь? — Маг-метаморф, — быстро ответил Драко, всё ещё подозрительно оглядывая Авроров, чьи палочки одновременно поднялись, проверяя лица и значки друг друга. В комнате стояла полная тишина, если не считать тяжёлого дыхания и случайных стонов пленённых или раненых Невыразимцев. — Акцио Бузинная Палочка, — пробормотал Гарри. Он услышал вздох и слабое ворчание, и все глаза и волшебные палочки повернулись к простому, незнакомому Аврору, которая, должно быть, находилась под чарами незаметности. Обе её маленькие руки крепко сжимали Бузинную Палочку. Хозяин дико зарычал, понимая, что попался. Она вцепилась в палочку, как будто это было единственное, что у неё осталось, хотя так оно и было. — Брось её, — приказал Рон своим самым страшным голосом Главного Аврора. — Ты думаешь, что можешь командовать Хозяином Смерти? — её губы скривились в насмешливой усмешке, карие глаза горели яростью. — Ты не Хозяин Смерти, — Рон был слишком профессионален, чтобы закатить глаза, но Гарри услышал это в его голосе. — Он этого не заслуживает! — закричала она, теряя остатки самообладания, которые у неё ещё оставались. — Экспеллиармус, — лениво пробормотал Джеффрис, и она снова зарычала, быстро выставив щит, чтобы отразить его. — Это всего лишь волшебная палочка, — настаивал Гарри, опуская свою. Драко предостерегающе схватил его за руку, но Гарри всё равно уронил остролистовую палочку, отчего Драко тихо зарычал и сильнее сжал его руку. — Ты не сможешь обезоружить меня, если я не вооружён. Вот почему Волдеморт так и не овладел этой палочкой. Она никогда не раскроет свой потенциал в полной мере. — Мне не нужно вас обезоружить! — парировала он в ответ. — Мне нужны только знания. Мне нужно только то, что ты знаешь, Поттер. — Хватит, — твёрдо прервал его Рон. — Всё кончено. Брось палочку. Вместо этого Бузинная Палочка повернулась и указала на Рона. Жестокая ухмылка на лице Хозяина снова начала превращаться во что-то игривое, озорное. Её телосложение удлинилось, плечи расширились. Аврорская форма превратилась в выцветшую, поношенную футболку, за которой последовали джинсы, немного коротковатые. Потёртые кроссовки заменили сапоги из драконьей кожи, худые руки посветлели и покрылись веснушками. Ближайшие Авроры бессознательно сделали шаг назад. Рон застыл на месте, кровь отхлынула от его лица. Мышино-каштановые волосы стали короче, взъерошенными и приобрели ярко-рыжий оттенок, карие глаза превратились в ярко-голубые и сверкали капризным и порочным весельем. — О, милый Ронни, — жеманно произнёс не-Фред Уизли, парализовав Рона и Гарри звуком голоса Фреда — они оба забыли о небольших, едва уловимых отличиях тона от тона Джорджа, о нотках пламенного неповиновения и смелости, которые отличали Фреда от его чуть более дипломатичного близнеца. У Гарри кровь застыла в жилах. — Полная дама ведь ещё не поет, не так ли? В своём болезненном, горестном оцепенении Гарри не мог пошевелиться, сделать что-нибудь, в ту долю секунды, когда не-Фред Уизли развернулся на каблуках, оскалив зубы в самой ужасной улыбке, которую он когда-либо видел у Фреда, и направил Бузинную Палочку прямо в лицо Гарри. — Обливиейт! Тело Гарри дёрнулось от инстинкта, который его разум не мог уловить, он услышал крики и увидел размытые очертания движения, но они были непонятны из-за заволакивающей глаза тепловой волны, внезапная дезориентация выбила его из равновесия. Он опрокинулся назад и почувствовал, что падает, но сильные руки взяли верх над гравитацией, осторожно опустив его на землю. Гарри моргнул, когда Драко — Драко, Драко — обхватил его руками, прижимая к себе его лицо, заглядывая в глаза с дикой, обжигающей паникой. Дай мне это. Драко что-то говорил, он говорил так быстро, он выглядел таким расстроенным. Гарри начал чувствовать себя сбитым с толку, но взгляд Драко был таким пристальным, это было важно, он не мог отвести глаз. Драко. Эти яркие серые глаза становились всё более блестящими, влажными, по его покрасневшей щеке скатилась слеза. Руки трясли Гарри за плечи, возможно, кто-то звал его по имени. Он умирал? Опять? Это было бы прискорбно. Всё было так странно и слишком сильно, и он понятия не имел, что Малфой выглядел таким красивым, когда плакал. Чёрт возьми, Малфой был симпатичным. Судя по выражению лица Малфоя, что-то было ужасно не так. Гарри и представить себе не мог, что Малфой когда-нибудь будет таким нежным, что он сможет смотреть на Гарри вот так, как будто Гарри был солнцем, которое садится слишком рано. Гарри не думал, что кто-либо когда-либо смотрел на него так. Что касается снов или галлюцинаций, то всё было не так уж плохо. Он мог пересидеть это, посмотреть, к чему это приведёт. Пока ему не нужно было вставать или что-то в этом роде. У него слишком кружилась голова, но это было нормально, потому что в данный момент он по какой-то причине был крепко прижат к плачущему Драко Малфою. — Знаешь, ты очень красивый, — пробормотал Гарри, не уверенный, что на самом деле говорит вслух. Малфой всхлипнул. Гарри почувствовал себя неловко. Он не хотел доводить его до слёз. Он не видел его плачущим с шестого курса, в той ванной… — Прости, — невнятно пробормотал Гарри из-под тошнотворной волны вины. Малфой был здесь, так что он мог бы с таким же успехом сказать это, на самом деле он никогда этого не говорил. — Прости, Малфой. Я не знал, что делало то проклятие. Это было ужасно. Теперь Малфой всхлипывал всерьёз и вытаскивал палочку — когда Малфой успел обзавестись новой палочкой? Эта выглядела необычно. Гарри увидел, как с другой стороны от него мелькнули рыжие волосы, и хотя его зрение было затуманенным, он знал, что это Рон, вероятно, пришедший спасти его от Малфоя, но на самом деле он не хотел, чтобы его спасали. Он поднял руку, чтобы остановить его, чувствуя себя немного пьяным. — Не делай ему больно, Рон, — попытался Гарри, но отвлёкся. — Рон, ты знал, что Малфой такой красивый? — Да, приятель, я знаю, — тихо ответил Рон. — Если бы он был известным игроком в квиддич, у меня бы текли слюни, не так ли? Гарри слабо фыркнул. Он ни разу не отвёл взгляда от красивого, покрытого пятнами лица Малфоя. — Это правда. Но чур я его застолбил. Если это реально. Если он игрок в квиддич или что-то в этом роде. Малфой поднял палочку и направил её на лоб Гарри. Он сделал глубокий прерывистый вдох, сжимая Гарри рукой. Глаза Гарри расширились, но он был слишком дезориентирован, чтобы что-либо с этим поделать. Его тело, казалось, считало, что Малфой, направивший на него палочку, был абсолютно нормальном явлением. Возможно, так оно и было. Какое непривычное чувство. — Всё в порядке, Гарри, я всё исправлю, — тихо сказал Малфой. Когда в зале стало так тихо? Здесь было так шумно, раньше… — Мне это нравится, — рассеянно пробормотал Гарри. — Скажи это снова. — Гарри, — со слабой усмешкой повинился Малфой. Ещё больше слёз потекло по его щекам. Гарри чувствовал себя ужасно из-за того, что заставил его так огорчиться. Он привык расстраивать Малфоя, но тот никогда не расстраивался. — Дорогой. Вау. У него бабочки в животе. — Всё в порядке, ты в безопасности, дорогой, я обещаю, — прошептал Малфой. Каким-то образом Гарри поверил ему. Может ли он называть его Драко? Если бы он мог называть Гарри дорогой? — Liceat mihi ingressum. Гарри почувствовал, как что-то мягкое и тихое проникло в его голову. Было ли это легилименцией? Это было непохоже ни на что, что он когда-либо испытывал раньше. Ощущение было такое, словно кто-то только что вошёл в его голову и стоял в фойе, осматриваясь по сторонам. Не полностью в его голове, но и определённо не снаружи. Ему показалось, что он почувствовал какой-то дымный запах, но не похожий на запах костра — как дым свечи, задутой непосредственно перед тем, как забраться в постель. Это был самый успокаивающий аромат, который он когда-либо чувствовал. Ему хотелось большего. Это была амортенция? Ему показалось, что он почувствовал нечто подобное во время того рейда на торговца зельями. Он почувствовал резкий ментальный рывок, и слегка охнул, подняв руки, чтобы опереться — на что? На Малфоя? Это было бы грубо — как будто вежливость когда-либо имела значение рядом с Малфоем. Ещё один рывок, и он зашипел, его руки бессознательно схватились за льняную рубашку Малфоя, чёрт, я мну его красивую рубашку. У меня идёт кровь? Ещё один резкий рывок, на этот раз более болезненный, и он не смог подавить стон, сорвавшийся с его губ, это неловко. Мне больше не нравится этот сон. Приятный запах дыма исчез, и Гарри моргнул, снова увидев искажённое болью лицо Малфоя. Рука Малфоя лежала на груди Гарри, поверх его новой, причудливой волшебной палочки. Он выглядел так, словно едва держал себя в руках. Гарри никогда не видел его таким растерянным. Малфой поднял глаза на Рона, что заставило Гарри тоже посмотреть на Рона. Лицо Рона было белым и измученным, голубые глаза округлились от страха и вины. Гарри нахмурил брови, сбитый с толку, немного обеспокоенный, его хватка на красивой рубашке Малфоя ослабла. — Мне нужна Гермиона, — заявил Малфой. Его голос дрогнул, отчего хватка Гарри снова усилилась.