Предназначение злодейки. Враг в тени

Где-то в Мироздании: На шелковой простыне рассыпались блестящие фиолетовые локоны. Тихий женский смех эхом раздался по комнате. По бледной коже скользнул шелк, и тогда обнаженный рельефный женский стан высвободился из оков одеяла. Тогда мужские руки быстро подобрали ткань и вновь натянули на оголенное тело. Аметистирия вопросительно взглянула на Александрита, после чего улыбнулась и протянула к его лицу свою ладонь. Он перехватил ее руку и поднес к своим губам, оставляя на тонких пальцах поцелуй. Аметистирия вновь рассмеялась и положила голову на подушку. Александрит уставился в одну точку, не сводя взгляд. Цвет его глаз сменился на синий. Заметив это, Аметистирия вздрогнула и склонила голову набок. — О чем задумался? — она провела рукой по его белоснежным волосам. Александрит вздрогнул и посмотрел на нее фиалковым взглядом. — Что случилось? Бог отвел глаза в сторону и резким движением принял сидячее положение. Аметистирия обеспокоенно смотрела на него, не решаясь повторять вопрос. Возможно, он бы рассердился, если бы она это сделала. Богиня подалась вперед и осторожно коснулась ладонью его плеча, боясь последствий. Но на ее удивление Александрит только закрыл глаза и положил свою руку на ее. — Я боюсь, что в этот раз не получится, — признался он спустя полуминутное молчание и вновь прикрыл веки. — Ты же помнишь, что случилось тогда. Аметистирия сразу же поняла, о чем речь и поэтому ничего не говорила. Честно говоря, она и сама боялась того же, даже будучи уверена в благоприятном исходе. Аметистирия прекрасно знала ее. Она просто не может допустить другого. Ей придется сделать это. — Мы проходили через это уже не первый раз, — наконец сказала Аметистирия. — Не стоит беспокоиться об этом. Ты думаешь, что Судьбоносная не сделает это? Тогда ты слишком плохо знаешь таких людей, как она. Александрит вдруг вздрогнул, будто осознав что-то. Он медленно повернулся к ней и нахмурил брови. — Что ты хочешь сказать под «мы проходили это уже не первый раз»? Я что-то не припомню второго, — его глаза становились бордовей с каждой утекающей секундой. Он чувствовал, что ему что-то недоговаривают, а он этого очень не любил. Аметистирия поджала губы и распахнула глаза. — Мы не говорим на эту тему уже несколько столетий. Это как табу, и, пожалуйста, не надо на меня так смотреть: мне страшно, когда ты злишься. Сапфирум сказал, что тебе необязательно это знать. — Он говорил, что отношения для богов запрещены, однако ты всё еще в моей постели, — язвительно заметил Александрит. — Я ведь могу уйти, а ты так и не дождешься ответов, потому что никто другой всё равно не расскажет тебе, — она приподняла одну бровь и проговорила это с серьезным тоном. — И вдобавок я очень сильно обижусь, уйду в Сферу и буду медитировать следующее столетие. Всё равно моя помощь не понадобится. Александрит судорожно выдохнул, опуская голову, а когда он вновь поднял ее, его глаза теперь были синими. — Да, прости меня. Я съязвил. Опять, — проговорил он, осилив себя и взяв ее за руки. Аметистирия выжидающе смотрела на него, улыбаясь и искренне смеясь над ним в душе. Это уже не тот горделивый и заносчивый паренек, появившийся на Арене после смерти. Наверняка тогда он еще и не подозревал, что будет извиняться перед богиней, которую всегда презирал. Это действительно было забавно. — Ты не достойна такого отношения с моей стороны, — закатил глаза Александрит, сам над собой смеясь. — Расскажи мне пожалуйста. — Мы не говорим об этом не потому что хотим что-то от тебя скрыть, а потому что об этом просил сам Сапфирум. Это для него очень важная и неприятная тема. Это то же самое, если мы начнем сейчас говорить о… твоей человеческой жизни, — Аметистирия сконфузилась, понимая его чувства. Александрит на мгновение вздрогнул, но потом тут же кивнул. — Так вот, однажды, еще столетиями раньше до твоего рождения у Сапфирума и Луны появилась дочь. — Дочь? Но как?.. Боги бесплодны. — Он же Создатель, — усмехнулась она. — Его любовь к Луне была безгранична, но они не могли быть вместе длительное время, поэтому они создали дочь, она не была богиней, ясное дело, а нимфой. Нимфой света. Самой прекрасной, благородной. Кажется, не нашлось бы того, кто бы ее не любил. Она была полной копией Луны, за исключением сапфировых глаз. Однако, даже несмотря на то, что она была нимфой, кажется, она была самой сильной из всех нас. Ее звали… Мирра, что означает сокровище. Действительно, Сапфирум бесконечно дорожил ею. Но, однажды случилось то, чего не ожидал никто. Но перед этим еще одна предыстория. Тьма существовала еще до появления жизни, она сгущалась в тени, в угрозе, ночи, в тучах. И тогда Тьма создала свою физическую оболочку. Однако, мы боялись ее, точнее его, и заперли в теневой темнице, там, где он и появился. Тьма долго просил у нас освобождения, но, мы не могли быть уверены в нем, мы боялись его. И вот как раз-таки тогда, Мирра открыла врата в теневую темницу и протянула ему руку, предложив сделку. Он, конечно же, сразу согласился на ее условия и стал ее сторожевым псом. Мирра дала ему даже имя. По-моему Руфель, или как-то так, неважно. И, как ни странно, но между ними возникла связь. Они полюбили друг друга, и, как ты можешь понять, Сапфирум не был в восторге от их союза, но и помешать им он не мог. Его дочь была счастлива как никогда. Но, конечно же, в самый неподходящий момент, появился дьявол. Он представлял угрозу богам, даже не человечеству. И тогда Мирра сделала то, что сделала она. И после этого Сапфирум очень редко выходит из Небытия. Он корит себя за смерть своей дочери, единственного сокровища. Он никогда не простит себя за эту ошибку. — Получается, что Мирра — это… — тихо проговорил Александрит, переваривая всё в голове. — Да, так оно и есть. Тем более, я заметила кое-что очень странное в самом начале. Помнишь, я говорила тебе? Я это заметила и тогда, но не сказала, посчитав это не столь нужным. В общем, души Судьбоносной и Предвестника апокалипсиса были связаны. — Что? — Это странно, ведь они, по факту, из разных миров, а значит не могут иметь точек соприкосновений. Но, если верить моей теории, то всё весьма ясно. Александрит отвел взгляд в сторону и поджал губы, пока цвет его глаз сменялся на нежно-голубой. — Она будет злиться, когда узнает об этом. А она узнает, — подытожил он, тяжело вздохнув. * * * Заседание было назначено на следующий же день. Стало быть, это потому, что Альфонсо подверг опасности не только меня, но и двух принцев. Эрнест старался избегать меня, однако перед самым отъездом в суд мне удалось поймать его в коридоре. — Изволь объяснить, что это всё значит, — начала я, загнав его в угол. Честно сказать, я была не в себя от злости. Заснуть не могла, долго обдумывала причины, по которым он мог сделать это. — Я решил взять всё в свои руки, пока ты ждала…чего-то, — процедил Эрнест сквозь зубы. — Но я не понимаю, почему ты тянула с этим. Он был всё это время в наших руках, но ты всё равно не решалась. И я так же не понимаю в чем проблема. Что изменилось, если я раскрыл всё в подходящее время в подходящем месте? Чего ты так испугалась? — Ты мог хотя бы предупредить меня. — Да, наверное…Но я не думал, что они тут же направятся за ним. Если ты беспокоишься о заседании, то напрасно. Я уже всё подготовил. Тебе даже говорить ничего не нужно. Я уже созвал всех свидетелей. И ни слово о тебе, как я и обещал. Я долго смотрела в его такие же рубиновые темные глаза, пытаясь ответить себе на вопрос: «а почему я так рассердилась?» В какое-то мгновение меня охватила паника. Казалось, что из-за этого весь мой план развалится к чертям. Кажется, я становлюсь параноиком. — Хорошо, если всё так, как ты говоришь, то ничего страшного, — отступила я, опустив взгляд в пол, а потом вновь подняла его, вспомнив кое о чем. — Это ты подослал мне ту служанку? Эрнест свел брови в недоумении. — Какую служанку? — Люси, новенькую. Она постоянно рассматривает мою комнату, будто что-то ищет. Всё время стремится попасть туда без чьего-либо разрешения. Как-то раз она чуть не пробралась в мою комнату, пока Андреа и Нэнси были со мной в библиотеке. — К твоему сведению, я не занимаюсь твоим обслуживающим персоналом, — выгнул бровь Эрнест, отрицая свое участие в этом деле. — Да, вот только именно ты шесть лет назад подговорил мою горничную подсыпать в мой чай снотворное, — припомнила я. Брат поджал губы и сузил глаза. — В этот раз, я точно не при чем. — Так уж и быть, я поверю тебе, но, если это действительно окажешься ты… — исподлобья посмотрела я на него, после чего развернулась и пошла на выход, к карете. Заседание проходило в Высшем Справедливом Суде При Правящей Династии. В общем, ВССППД — так его прозвал народ (название чересчур длинное). Зал заседания был огромен и больше похож на амфитеатр. На самом верху расположилась королевская семья, не включая принцев. Подсудимый стоял в кандалах рядом с запасным выходом в окружении рыцарей. Он осмотрел зал своим усталым взглядом, который, остановившись на мне, задержался. Его губ коснулась усмешка. Кажется, он сошел с ума. Мы с семьей сидели в первом ряду, дабы при возможности высказаться. Рядом были Джорджия Ревель с детьми. Она едва не рыдала, несколько раз стремилась подойти к супругу, но стража останавливала ее. Должно быть, она боится последствий. Что ж, не беспочвенно. — Всем встать, суд идет, — заявил секретарь. В зал зашел судья, пожилой мужчина в синем одеянии и с причудливой продолговатой шапкой на голове. Он явно был из семьи Бар-ле-Дюк, на что указывали его медовые волосы, меж которых уже проросла седина. Судья сел за свой стол и стукнул молотком, сообщая о том, что заседание началось. Сперва вызвали герцога для подачи показаний, а после и Эрнеста. Брат рассказал обо всём: как он видел наш с дядей разговор, как я испарилась вместе с кронпринцем, про побег Альфонсо и про то, где он скрывался всё это время. Джорджия, в силу своего невыносимого характера, каждый раз вскрикивала, из-за чего судье приходилось делать ей замечания и предупреждения. — Позвольте позвать в зал человека, который заявил страже о местонахождении преступника, — сказал братец после того, как наша милая тетушка вновь бесцеремонно ворвалась в его речь. Судья учтиво кивнул. Тогда в зал зашел высокий господин лет тридцати с белой шляпой на голове. Он быстро пробежался взглядом по присутствующим, пока не остановился на мне. Он слегка приподнял уголок губ, после чего сразу же посмотрел на Эрнеста и посерьезнел. Брат отступил, сел на место, когда свидетель встал у трибуны. — Для начала представьтесь, — громогласно произнес судья. — Я обычный купец, торговец, господин Марсель Бенджамин-Франц, — манерно представился мужчина. — Однажды, обычным утром в мою лавку зашел один человек… — Что за лавка? — спросил секретарь, отчего господин Бенджамин-Франц свел брови в недоумении. — Это как-то касается дела? — Мы просим отвечать вас на заданные вопросы. Всё это может способствовать делу, — лояльно объяснил секретарь. — Я продаю перекупленные вещи за низкую цену. Они сами неплохого качества, да и простой народ нуждается в них. — Это, стало быть, нелегальный бизнес, так? — заметил секретарь. — Прошу заметить, — вдруг вступился брат, встав с места и держа в руках какие-то бумаги, — у заведения господина Бенджамина-Франца есть лицензия. Он ежемесячно платит налоги, задолженностей нет. Прошу осмотреть, если суд это так интересует. Он протянул бумаги судье. Тот кивнул, и тогда Эрнест положил все документы на его стол. Судья внимательно рассмотрел их, после чего хмыкнул и кивнул. Для этого я серьезно постаралась. Работа оказалась безупречной, даже лучше, чем я ожидала. Только на таких условиях этот плут согласился работать, и, честно сказать, вещи его стоят ничуть не меньше первоначальной цены. Он просто мошенник, и именно поэтому мы и взяли его в качестве нашего шпиона. — Продолжайте. — Ко мне зашел человек и сказал, что я должен буду проследить за лордом Альфонсо, предложить ему якобы помощь, после чего сдать страже, — рассказывал господин Бенджамин-Франц. — Конечно же, он предложил мне достойную цену. — Кто был этот человек? — спросил судья. — В том-то и дело, что я не знаю. Он был в маске, — с некой раздражимостью ответил Марсель. — Вы уверены в этом? — судья прищурил глаза, пробуждая силу рода Бар-ле-Дюк. — Безусловно. Я не видел лица этого человека, оно было под маской, — искренне ответил мужчина. Судья спокойно кивнул. — В таком случае, к вам больше нет вопросов, можете сесть. Господин Бенджамин-Франц покинул трибуну и пошел на свое место, разглядывая мое лицо. После стали расспрашивать других свидетелей, а я неоднократно ловила себя на мысли, что чувствую чей-то холодный пристальный взгляд, сосредоточенный на моем затылке. Это раздражает, честно говоря. В какой-то момент я решилась оглянуться, чтобы поймать этого неизвестного. В толпе я выискала одного мужчину. Заметив мой взгляд, он, как мне показалось, усмехнулся. Его стальные безжизненные серые глаза стремительно прожигали мое лицо. Меня охватила дрожь. Кажется, будто все люди мигом исчезли, и теперь здесь сидим только мы с этим мужчиной. Меня отвлек громогласный голос судьи: — Суд вынес решение: приговорить лорда Альфонсо Ревель к смертной казни из-за причинения вреда королевской семье, леди Мирабель Ревель, черной магии и предательства короны, а также лишить его семью статуса, включая все привилегии и имущество. Альфонсо весь затрясся в агонии. Он упал на колени и рыдал навзрыд. Джорджия взревела, упала на колени и начала целовать своих детей, прижимая их к своей груди. — На этом суд око… — Прошу прощения, — прервала его я, встав с места до того, как его молоток коснулся поверхности стола. — Могу ли я попросить у суда справедливости? Все, включая Эрнеста, с недоумением посмотрели на меня. — Да… Конечно, леди Ревель. Вас не устраивает приговор? — неуверенно проговорил судья. Я сложила руки перед собой в жесте мольбы и состроила невинное личико. — Я понимаю, почему дядюшка Альфонсо сделал это. Всем известны напряженные отношения между отцом и дядями. Но дети не виноваты в грехах своих родителей. Как и мои кузены невиновны в преступлении своего отца. Я призываю высший суд к справедливости и благоразумию, чтобы не совершать того же, что сделал мой дядя. Наказание должен понести только он. В зале поднялся шум. Джорджия смотрела на меня обезумившими глазами, а Альфонсо обреченно глядел в пол, потеряв всякую надежду. — Леди Ревель такая добродушная. Не о ней-ли ходили непристойные слухи? — Да уж, не ожидал я такого… — Может Джорджию помилуют? — Я даже не знаю, леди Ревель, — судья поднял взгляд вверх. Я проследила за ним и увидела, как он пристально смотрит на короля. Тот сразу взглянул в мою сторону. Его губы тронула странная улыбка, и тогда он кивнул судье. — Так уж и быть: Джорджию Ревель лишают только денежных средств. На этом судебное заседание окончено, — и мужчина стукнул молотком. — Будь ты проклята! — нечеловеческим голосом взревел Альфонсо, звеня цепями. Он резко подался вперед, но его задержали рыцари. Я не удержала себя от страха, поэтому едва вздрогнула. — Сгори адским пламенем, дрянь! Я с самого начала знал, что тебя надо было прикончить, но этот идиот Эрнест не решался. Я знал, что надо было брать всё в свои руки! — Стража, уведите его отсюда! — приказал герцог, чуть заслонив меня собой. Он осторожно обнял меня за плечо. — Пойдем отсюда. Не успели мы покинуть зал заседаний, как на нас напала шайка репортеров. Герцог раздвинул толпу, пропуская нас вперед. Но нам не удалось спокойно уехать: нас встретили король с королевой. Даниэля не было, так как он уже уехал на задание. — Ваше Величество, — мы отвесили поклоны королевской чите. — Я слышал вам не здоровилось. Надеюсь всё в порядке, — говорил герцог. — Не стоит беспокоиться, Ваша Светлость, — улыбнулся король. — Я уже в полном порядке. Однако, должен поблагодарить лорда Эрнеста Ревель за его участие в этом деле. Благодаря вам, юноша, преступник короны пойман и наказан. — Всегда рад служить, Ваше Величество. Это честь для меня, — склонил голову брат. Тогда взгляд короля метнулся ко мне. — Вы, должно быть, очень испугались, когда преступник начал кричать. На самом деле, я рад, что он наконец-то будет наказан потому, что отныне не доставит вам неудобств. Также должен признать, что ваш поступок, ваша защита были действительно неожиданными. Однако, вы правильно сделали, что заступились за своих кузенов. Они не заслуживают такой участи. — Благодарю вас, Ваше Величество, что поддержали меня, — кивнула я. И плевать, что это всё я сделала для улучшения собственной репутации. — Вы не должны меня благодарить. Всё же, в скором времени мы станем одной семьей. Разве мы не должны поддерживать друг друга? — улыбнулся король герцогу. Тот едва себя пересилил, ответив ему смешком. Однако, признаюсь, было весьма неправдоподобно. — Что ж, до скорой встречи, надеюсь, — король пожал руку герцогу, после чего взял мою ладонь и поцеловал пальцы. Он со странным наваждением посмотрел на меня исподлобья и ухмыльнулся. Я улыбнулась в ответ и поспешила к выходу, попутно вытирая пальцы о подол платья. И далеко ходить не надо, чтобы понять, о чем он думал. *** Холодные каменные стены — они были везде. Сырой воздух навряд ли мог быть полезен здешним обитателям. Сквозь широкие железные прутья решетки проскальзывали остатки света. Крысы сновали из одного угла в другой. Альфонсо Ревель в изнеможении лежал около решетки. Порой он начинал кричать от отчаяния. Ему не верилось, что вот-вот наступит конец, что он угодил в свою же ловушку. Вдруг, на другом конце подземелья послышались шаги. Это безусловно была женщина, — это Альфонсо понял по стуку каблуков. Он устало взглянул в сторону шагов и разглядел в кромешной тьме женский силуэт. Когда неизвестная подступилась вперед, свет факелов тотчас показал ее лицо. Вряд-ли Альфонсо мог забыть эти белоснежные локоны, спадающие на хрупкие плечи, и яркие рубиновые глаза. Что бы не говорила Мирабель, ей очень шел глубокий синий цвет. Он подчеркивал ее бледную кожу и светлые волосы. Красные пухлые губы расплылись в коварной усмешке. — А, это ты, дрянь, — прохрипел мужчина и отвел взгляд. —Да, это я, твоя возлюбленная племянница. А ты, стало быть, желал в последние часы своей никчемной жизни увидеться со своей любимой, — Мирабель поднесла фонарь к его лицу. Альфонсо зажмурился и отвернулся от нее. — У-у-у, вот это тебя потрепала жизнь. Позади девушки стоял ее верный телохранитель с непоколебимым, как всегда, выражением лица. Он молча наблюдал за своей хозяйкой. — Джорджия наверняка сейчас занята домом и поиском работы. Без меня ей будет тяжело, — тихо рассуждал Альфонсо. — Ей сейчас не до меня. — Я говорила не про Джорджию. Я говорила про королеву, — сказала Мирабель. Мужчина вздрогнул и посмотрел на нее широко распахнутыми глазами. — Да, я знаю о вашем романе. Собственно, ты не единственный у нее, так что скучать она по тебе не будет. На рубиновых глазах Альфонсо появились слезы. Он быстро отвернулся от племянницы, которая с удовольствием наблюдала за его отчаянием. — Мы встретились с Дианой во время ее венчания с твоим никчемным тупым папашей. Она сразу же запала мне в душу, и я… — Оставь эту сопливую историю для своих внуков, — перебила его Мирабель, подняв ладонь вверх. — Ах точно, ты же их не увидишь. Ну это и к лучшему: они не узнают, что у их дедушки был отвратительный вкус на женщин. — Зачем ты пришла сюда? Позлорадствовать? — мужчина резко повернул голову к девушке, сверкнув алыми глазами. — Не только. Но, признаюсь, мне приятно видеть тебя таким, — улыбнулась она и поставила фонарь на пол. — На самом деле, я хотела спросить: почему это оказалось так легко? Мне толком ничего даже и делать не нужно было — ты сам надел на себя петлю. У меня было так много компромата на вас с Джереми, ты заставил Эрнеста перейти на вашу сторону, а в итоге ты загнал себя в ловушку, потому что действовал неосторожно. Мне даже жалко тебя, дядюшка. Столько работы, а всё напрасно. — Нет, не напрасно, — мотнул головой Альфонсо. — Джереми еще жив, Диана у власти. Если ты думаешь, что у тебя мало врагов, то ошибаешься. Эрнест рано или поздно предаст тебя, и тогда, ты тоже окажешься на эшафоте или загниешь в этой самой камере. Я молюсь, возлюбленная племянница, что этот день когда-нибудь наступит. Но вместо того, чтобы рассердиться, Мирабель лишь улыбнулась и чуть нагнулась вперед. — Однако это будет после того, как твои дети окажутся на улице, — прошептала она и рассмеялась. Мужчина злобно сверкнул глазами, продолжая с ненавистью смотреть на девушку. — И это всё по твоей вине, дорогой дядюшка. — Раньше я думал, что ты дочь своего отца, но я ошибся — ты еще хуже. Дитрих всегда оставался честным и благородным до мозга и костей, а ты… дьяволица. — С чего ты взял, что я должна быть похожей на герцога, если, формально, я не его дочь? — заговорщически улыбнулась Мирабель. Альфонсо с изумлением посмотрел на нее, не веря в услышанное. Девушка выпрямилась и свысока взглянула на дядюшку. — Не бойся, смерть будет лишь мгновением. Эрнест постарался — он подговорил стражу заточить острие гильотины. Что ж, прощай. Надеюсь, в аду не будет так жарко. Он многое кричал ей вслед: и проклятия, и брань, и оскорбления. Но чем больше их было, тем шире становилась ее улыбка. На площади собралось много народу. Простой люд любил наблюдал за зрелищами вроде таких. К эшафоту подогнали карету с заключенным. Альфонсо Ревель едва перебирал ногами, борясь с дрожью в коленях. Ему страшно было от самой мысли, что вот-вот его голова отделится от тела, что это его последние минуты жизни. Он не хотел умирать, особенно такой позорной смертью. — Урод! — вскричал народ. В лицо Альфонсо прилетел прогнивший помидор. Простой люд начал кидаться сырыми яйцами и грязью, появившейся после дождя. — Преступник! Им было даже неизвестно его имя, не то, что преступление, за которое он несет наказание. Им просто хотелось выплеснуть свою жестокость и ненависть. Чем ближе он приближался к эшафоту, тем страшнее становилось Альфонсо. Он начал мотать головой, вперил ноги в землю. Тогда рыцари начали с силой тащить преступника к эшафоту. Они усадили его на колени перед палачом. Он сверкнул острием гильотины, напугав преступника до мокрых штанов. Вперед выступил герцог Бар-ле-Дюк, раскрыв свиток. — Лорд Альфонсо Ревель приговорён к смертной казни через обезглавливание по приговору Высшего Справедливого Суда При Правящей Династии за предательство короны, применение черной магии и покушение на жизнь нескольких лиц. Прошу привести приговор в действие. Альфонсо задрожал. Его глаза судорожно начали бегать от одного лица к другому, пока не столкнулись со взглядом Мирабель, слившейся в толпе. Она коварно улыбнулась и прошептала одними лишь губами: «Конец». Гильотина на мгновение зависла в воздухе, сверкнув острием. Альфонсо зажмурился и лишь пискнул перед тем, как лезвие отсекло его голову от тела. Народ воскликнул, будто свершилось невероятное. Кто-то начал обнимать других и смеяться, словно сегодня был какой-то праздник. Мирабель спокойно выдохнула и прикрыла глаза, радуясь маленькой победе. — Прошу прощения, леди Ревель, — вдруг позвал ее мужской голос. Девушка обернулась и увидела господина Бенджамина-Франца. Он ехидно улыбался. — Просто я бы хотел сказать вам, что знаю, что это были вы, леди. Вы подговорили меня стать шпионом за цену. Всё-таки, было легко догадаться до этого. Мирабель строго смотрела в его хитрые зелено-карие глаза. — Но, — продолжил мужчина, — я готов молчать за определенную цену, если вы понимаете, о чем я, — он осторожно провел рукой по ее волосам. — Вы очень красивая девушка, леди Ревель. Я бы с удовольствием хранил молчание, довольствуясь такой красотой. — Знаете, господин Бенджамин-Франц, я не очень люблю надоедливых насекомых, — заговорила она спустя минутное молчание. — Дядюшка вечно путался под ногами, мешался, лез под руку. И вот, что с ним случилось, — Мирабель кивнула в сторону эшафота, где уже сжигали труп преступника. — Не рекомендую злить меня. Мужчина сначала рассмеялся, но потом, рассмотрев ее рубиновые глаза, нервно улыбнулся. — Так вы отказываетесь? Мирабель чуть улыбнулась, поправила его пальто, после чего взглянула на него своими завораживающими глазами и сказала: — Я подумаю. А пока, прошу подождать, — и ушла. Лой, который всё это время едва сдерживал себя в руках, последовал за своей госпожой. Они подошли к карете. — Избавься от него, если он не понимает человеческого языка, — с раздражением приказала она. — Сегодня же вечером, без следов. Он всё равно больше нам не нужен.