Стоит того, чтобы ждать...

Глава 6

Стальная струна.

Я открыл глаза. За окном на небе висели тучки и капли дождя били по земле. Маленький, я заметил, то что в дождь и после дождя все просыпаются поздно, и когда всё-же встают, то долго приходят в себя. На часах стрелка вниз: ровно пять. Я тихо-тихо, чтобы не разбудить Ольгу Дмитриевну встал и оделся. Мне хотелось немного подышать воздухом. Потом тихо прошёл к выходу, не дыша, и открыл дверь. В лицо ударило запахом озона, который сразу приободрил меня. И, кажется, не только меня. Сзади послышалось шуршание одеяла. Я медленно развернулся. Вожатая села на кровать, накрылась одеялом и повернулась к стене. Фух. Закрыв за собой дверь, я ушёл. Идти к умывальникам мне не очень хотелось, ведь на улице было довольно холодно с утра, и представляю, какая температура воды была там. Поэтому, я решил умыться в бане. Я медленно шёл, заспанными глазами разглядывая сонный лагерь. Как я сюда попал? Тот пионер сказал, что он создал некую машину, но ей не хватило мощности и она создала новую реальность. «Чтобы выбраться отсюда, один из Семёнов должен быть убит» Один из. Значит, мне удастся выбраться отсюда. Наверное, к концу смены, ведь он сказал, что это не временная петля. А что же случиться с Алисой? А вдруг она не выберется? Панические мысли лезли в голову, но я их отогнал. Я осмотрелся. Бани, почему-то, передо мной не было, а была тропинка, ведущая в старый лагерь. И чего меня так тянет к этому месту?! Я быстрым шагом направился к бане, ни о чём не думая. Открыв дверь перед моим лицом предстал сам Шурик. — Привет ударникам труда! Что, тоже моржевание не любим? — иронично спросил я. Шурик вытер лицо и принялся чистить зубы. — Ага! Чувство такое, что воду к нам доставляют из Арктики, причём температура та же. — Да, есть такое. — я опустил руку в бочку с водой. Та была тёплая. Умывшись, я с бодрым лицом вытерся и принялся драить зубки. Шурик уже закончил, и стал ждать меня. — Слушай Семён, а что ты говорил про реальный мир, когда мы были в пещере? — А… долгая история. Щас, зубы дочищу, и расскажу. — ответил я. Наконец закончив туалет, я позвал Шурика на улицу и посадил его на лавку. Сам начал рассказывать. — Началось всё с того, что… ну, как сказать… скажу прямо: СССР распался. Я не очень хорошо изучал историю в школе, но знаю, что был создан референдум о сохранении СССР. За сохранение проголосовали семьдесят семь процентов голосующих, но лидеры республик что-то не поделили, и решили отсоединиться от союза. Потом настали девяностые. Жуткий был экономический кризис, продукты обычные могли стоить тысячи рублей, иногда сотни тысяч. Расцвела преступность, было страшно даже из дома иногда выходить. Но к началу двухтысячных всё более-менее наладилось. А тем временем балтийские республики вступили в НАТО, многие другие стали странами на побегушках США, а Россия потеряла статус сверхдержавы. Образования уровень упал, процветает безработица, коррупция, люди стали злее, жёстче, брат не верен брату. Дети стали болеть, качество продуктов упало. — Ужас. Понятно, но почему он говорит, что это не реальный мир? Вдруг ты просто пришёл из будущего? — У нас пионерия заканчивалась в четырнадцать. К примеру. — А у нас в восемнадцать. И ещё. Когда тот пионер сказал, что пытал нас, чтобы узнать где это место, кто наши родители и где мы живём, я задумался. Я не то что не помню, кто они, эта информация у меня в голове просто отсутствует. Да даже про это место. Понятно, что мы находимся где-то на юге. Но где? Не ясно. Ведь практически, у меня до лагеря не было воспоминаний. Судя по этому, то я вряд ли могу назвать себя человеком. Он говорил, что все мы в тех вселенных делали одно и тоже. Могу ли я считать себя временным парадоксом? Не знаю. Нет-нет, Семён, я не расстроен этим. Это как второстепенная роль в спектакле. Но единственное, что меня пугает, смогу ли я выбраться? Хотя, давай не будем об этом. Ты расскажи лучше как живёшь в том мире? — Я? Ну, я живу в квартирке в Москве, и всю жизнь прожигаю в компьютере. Мне двадцать пять. — У тебя есть компьютер?! — заинтересовало Шурика это. — Ах, да, забыл рассказать. Технологический прогресс пошёл совсем не тем путём, который все ожидали. Не в космосе, не в ядерной энергетике человек развился, а в цифровой сфере. Сначала компьютеры были и вправду дорогие, но потом они становились все доступней и доступней, легче в использовании. Компьютеры стали многозадачные, могут выполнять миллионы операций в секунду, память их теперь считается в гигабайтах. А потом появился интернет. Огромная сеть, связывающая все компьютеры мира. В интернете можно найти всё, что угодно: страницы для общения, магазины, книги, игры, научные работы, мастер-классы и ещё много всего… Хотя… смотри что покажу — я достал свой смартфон, к счастью на нём осталось тринадцать процентов заряда — это смарт-фон. Маленький компьютер-телефон. Управляется движением пальца. Вот: проведи вверх. — Ничего себе! Сенсорный экран! Да я такие только в фантастике видел! — Даю попользоваться. — Спасибо! Я разберусь. Так… приложения, игры? — Да. Нажми на иконку. — На что? — На картинку. Вот смотри: Злые Птички. Наводишь на цель и стреляешь птицей. Надо сломать домики свиней, чтобы их придавило. — Ничего себе. — Да-да. Можешь попользоваться. И ещё — если сможешь, то поищи зарядку. В прямоугольный разъём. Хотя вряд ли ты оторвёшься. — До чего техника дошла. — Да-да. — Шурика затянула игра. Я лишь усмехнулся и пошёл гулять дальше. Я решил ни о чём не думать, чтобы не загружать мозги и просто ходил в быстром темпе по лагерю. А подумать было о чём. Шурик на самом деле очень умный человек, ведь так легко признать что ты не настоящий… Ну вот, сказал же, что не буду ни о чём размышлять… Спустя час-полтора такого хождения, я вспотевший но счастливый, остановился и присел на лавочку. Потянувшись, я откинулся на спинку. — О-ох! Хорошо! — сказал я про себя. Рядом послышались шаги, и я увидел Алису. Она шла сонная, ничего не замечая, и не избежала бы столкновения с деревом, если бы я не подбежал и не остановил её. — Семён, привет! Как дела? — Прекрасно, а тебе бы умыться, ибо ты так все деревья посшибаешь! — тут Алиса взглянула на меня совершенно бодрым взглядом и улыбнулась. — А это была проверка. Посмотреть твою реакцию. Как ты меня любишь. — Ну и хитра ты! — сказал я. Алиса улыбнулась. — Да, я такова. Но это ведь не заставит тебя любить меня меньше? — Не говори глупостей. — немного смущённо ответил я рыжей. Она рассмеялась, а потом поцеловала меня в щёку. — Да чего ты. Я ж пошутила. Я знаю что ты у меня самый верный, любящий и заботливый мужчина. — я покраснел ещё больше. Чтобы разрядить обстановку (разряжать её правда нужно было для меня), я спросил: — Да… Хорошо выспалась? — Хорошо. — мы сели на лавку. Я приобнял Алису. — Что будешь днём делать? — Я? Ну, поскольку я ответственный человек и записалась в муз.кружок, то и буду проводить время там. До обеда, потом погуляю. Или на пляж. На пляж кстати тоже можешь подтягиваться. — А в вашем кружке свободные места есть? — А что ты умеешь? — На гитаре играю, сама знаешь. — Ну игрой это трудно назвать. — она опять начинает?! Вредная у меня девушка. — Алиса… — Нет, я серьёзно. Вот что вот ты такого необычного умеешь? А? — Я?! Да я такое играть могу… — Ну, что?! Что?! — Она подзадоривающе сказала. Вывела меня из себя. Но честь свою я хочу защитить, и сыграю ей такое, что у неё челюсть на туфельки упадёт. — Придём, покажу! — Ну-ну. — Да я… — хотел возразить я на Алисино «ну-ну», но я заметил, что Ольга Дмитриевна стала собирать пионеров. — Линейка. — холодно сказал я. Мы пошли на линейку. Встав рядом, я стал думать, что ей сыграть. Тут только до меня дошло, как просто она взяла меня на слабо. Ха! Обвела меня вокруг пальца. Хитрости ей не занимать. Но я уже сказал ей что удивлю её. Выполнить нужно какую-нибудь гитарную партию, трудную и заводящую. Ха-ха, если так, то сыграю-ка ей Eruption Эдди Ван Халлена. Только нужно гитару настроить и подобрать темп и звук. — И поэтому настоящий пионер всегда готов. Ура! — Ура! — закричали все вместе. После этого Ольга Дмитриевна распустила нас, и все пошли по своим делам.

***

Мы пришли к двери кружка. Я уже хотел постучаться, но Алиса достала ключ и открыла дверь. — А разве ключ дают не только заведующему кружка? — И что? — я не ответил. Она скопировала ключ! Умно. Рыжая включила свет, то есть раздвинула шторки. Музыкальный кружок представлял из себя просторное помещение с большим окном, которое освещалго комнату не хуже любой лампы. На стене висела доска с начерченными нотами, рядом портреты известных классиков. В углу было скопление музыкальных инструментов, самых разных видов и мастей: бас-, электро- и акустические гитары, скрипка, барабаны, синтезатор, флейта, и даже стилофон. Посередине стоял большой рояль. Я присвистнул. Тут было столько всего, что глаза разбегались. Вон та гитара, с синей… каёмкой, скорее всего Алисы. — Ну что, струхнул? — спросила она и легонько толкнула меня в бок. Я присел на корточки у её гитары. — Нет, только мне электрогитара нужна. — Вот ещё! — сказала она и обняла свою гитару, показывая что не отдаст её мне по своей воле. Значит отдаст не по своей. — Ты что, не любишь меня? — спросил я жалким тоном. — Чего? — Значит не любишь, да? — Алиса покраснела, и под нос себе сказала: — Ну люблю… — а я только и ждал пока её хватка ослабнет и вытащил гитару из её рук. Она покраснела, но теперь уже от злости. — Ах ты… Да я из тебя сейчас бублик с ушами сделаю! — крикнула она и уже было погналась за мной, но потом остановилась и сказала: — Вот хоть одна царапинка, и тебе Семён будет очень нехорошо. — Ничего ты мне не сделаешь, — я показал язык — ты ведь меня любишь! — Алиса чуть ли не побелела, и хотела покалечить меня, но я подбежал к ней и крепко поцеловал её. Она лишь покачала головой, и ответила на поцелуй. — Ты прав. Хотя всё-таки, пожалей гитару, она дорогая. — Да ладно тебе, ничего с ней не будет. — сказал я и стал перебирать струны, чтобы вспомнить мелодию. — Ладно, но я все равно жду, когда ты что-то сыграешь. Я все сидел за гитарой, и заканчивал последние приготовления к «концерту», когда вошла Мику. Внутри все сжалось и похолодело. — Привет Мику! — хором сказали мы. — Привет! Семён, а ты что к нам пожаловал? — Я хочу вступить в кружок, и готовлюсь к отборочным от Алисы. — Так для того… — Мику, подойди сюда скорей! — крикнула Алиса сидящая рядом. Я продолжил настраивать инструмент. Последние штрихи и… готово! — Алис, помоги подключить. — сказал я рыжей. Она воткнула все провода в свои разъёмы, а потом обратилась ко мне: — Ладно, я пошутила. Можешь просто так к нам присоединиться. — А песня… — Да не надо! К тому же что ты такого сыграешь? — Алиса… — меня уже это порядком вывело. — Ну что?! Разве ты можешь меня удивить?! — Она всё таким же подзадоривающим тоном сказала мне. — Ну всё! Хватит! — я поднялся с места и взял в руки гитару. Ударив по всем струнам, начал. Пальцы сами высекали звук, мощный гитарный запил. Голова стала покачиваться в такт, пока девочки стояли с открытыми ртами. А я продолжал. Я уже не повторял мелодию. Я ускорялся, играл всё выше и выше, выкладываясь на свой максимум. Пальцы становились все тяжелее. С лица шёл пот, я проиграл уже две минуты, и решил остановиться. Тяжело дыша я сел на лавку. Положил гитару и вытер об футболку лоб. — Ты принят. — как-то монотонно сказала Алиса. У неё аж глаза на лоб полезли. Я усмехнулся. Ха! Да она такой игры в жизни не видела! — Ну, и как я сыграл? — иронично спросил я. — Это было нечто, Семён, да я такой игры в жизни не видела. — сказала Алиса. Ну и я о том же. Девочки стояли и пялились на меня. Мне стало как-то неудобно. — Ну долго мы будем друг на друга смотреть? Давайте уже чем нибудь займёмся! — Ах, да… — Мику встрепенулась и вышла из клуба. Странно, что даже не попрощалась. Я посмотрел на Алису, Алиса на меня. Она попробовала улыбнуться, но не очень получилось. Я уже хотел что-то сказать чтобы разрядить обстановку, но рыжая сказала первой: — Слушай, а… научи меня тоже так играть. Пожалуйста. — про себя я усмехнулся. Самодостаточная и дерзкая Алиса просит меня научить её играть! Даже пожалуйста сказала. — Да конечно научу! Садись! — я показал ей место рукой и дал в руки гитару. Научить Алису вообщем было не сложно, даже наоборот легко. Отличие этой композиции от других гитарных было в том, что нужно было дёргать струны на ладах, но рыжая быстро поняла как. Через два часа она уже средне могла играть это соло. Мне же на это ушла неделя. Пришла Мику. Мы с Алисой уже напелись и убирались в кружке. — Ну что Семён, научил её играть? — Что значит «играть», Мику? — злобно спросила рыжая. — Да я про ту песню. А ты о чем подумала? — весело сказала Мику. Она видимо не понимала серьёзность ситуации. Если Алиса выйдет из себя, то перепадёт и мне. А может и нет. — О том, что ты считаешь что он играет лучше меня! — Ну по правде некоторые песни у него лучше. — увидев как разгорячилась Алиса, она поспешно продолжила: — А вообще устройте соревнование! У кого красивей песня, тот и победит. А оценивать буду я. — меня спросить, хочу ли я, не додумались. Собственно, так всегда. Ну что ж, соревнование так соревнование. Я взял акустику. Буду бить красивыми и душевными песнями. Желательно не русскими, чтоб не понятно было. — Я согласна. Пускай начнёт Семён! — выдала Алиса. Опять же, а меня спросить?! Ну, ладно! Перебрав пару аккордов я вспомнил как играть эту песню, и начал. Пальцы сами выводили музыку, а я лишь прислушивался к ритму и ждал начала слов. «Ground Control to Major Tom Ground Control to Major Tom Take your protein pills and put your helmet on Ground Control to Major Tom Commencing countdown, engines on Check ignition and may God’s love be with you — И самый красивый момент песни — сказал я про себя. This is Ground Control to Major Tom You’ve really made the grade And the papers want to know whose shirt you wear Now it’s time to leave the capsule if you dare This is Major Tom to Ground Control I’m stepping through the door And I’m floating in a most peculiar way And the stars look very different today… Под конец песни Мику расплакалась. Оказывается, японка знает английский. Хотя всё же, как по мне, «Space Oddity» не такая грустная, чтоб расплакаться. — Мику, ты чего ревёшь? — спросила её Алиса. — Да просто… песня грустная… — Странная ты какая-то. Высмаркивайся и слушай дальше. — Алиса посмотрела на меня, и начала петь. Спела она что-то своё, дерзкое и бунтарское. Понятно, что Мику не очень зашло. Значит не поняла ещё, как победить Нет, я ни чем не против этой песни, мне даже нравится, но надо учитывать желания публики. Очередь перешла ко мне. Как я уже… подумал, надо смотреть на публику. Мику любит типично девчачьи песни типа Сплина, или Руки Вверх. Но я знаю одну песню, от которой падают все девчонки. Всем девочкам нравится французский. «Je m'baladais sur l'avenue le cœur ouvert à l'inconnu J’avais envie de dire bonjour à n'importe qui N'imports qui et ce fut toi, je t'ai dit n'importe quoi Il suffisait de te parler, pour t'apprivoiser Aux Champs-Elysées, aux Champs-Elysées Au soleil, sous la pluie, à midi ou à minuit Il y a tout ce que vous voulez aux Champs-Elysées…» Девочкам нравится французский. У меня всегда хорошо получалось имитировать французский язык со всеми картавостями и другими, чуждыми для русского уха звуками. А в конце этой песни, от слов: «шёнтэ л’ямур» у носительниц икс-хромосом (как говорит мой старый знакомый-генетик) едет крыша. Вот настала очередь последнего куплета. «Hier soir, deux inconnus et ce matin sur l'avenue Deux amoureux tout étourdis par la longue nuit Et de l'Étoile à la Concorde, un orchestre à mille cordes Tous les oiseaux du point du jour chantent l'amour…» В конце японка зааплодировала. Алиса лишь с усмешкой посмотрела на меня, и сказала: — Негоже тебе, Семён, девочек французским совращать. — На всех работает. — ответил я. Алиса взяла акустику и запела. Сначала было непонятно, что она играет, но потом оказалось, что это Джордж Майкл. Кажется, поняла, что делать. Но на мне всё ещё преимущество. Где она вообще нашла его песни? Хотя может ей кто-нибудь из родителей диск привёз? «Well, I guess it would be nice if I could touch your body I know not everybody has got a body like you But I gotta think twice before I give my heart away And I know all the games you play because I played them, too… Интересно, знает ли она перевод текста этой песни? «Будет хорошо если я дотронусь до твоего тела». Я усмехнулся. Алиса к счастью не заметила. Когда она допела, то посмотрела на меня, буквально говоря: «ну, а так умеешь?». Да легче лёгкого! Песен я ого-го как много знаю! Выбрав из этого числа, приступил к игре. «А не спеть ли мне песню о любви? А не выдумать ли новый жанр? Попопсовей мотив и стихи И всю жизнь получать гонорар Мою песню услышат тысячи глаз Моё фото раскупят сотни рук Моё солнце мне скажет — это про нас Посмеётся над текстом лучший друг…» Да, песня красивая. Такая беззаботная и радостная. Мику собиралась уж похлопать в ладоши, но увидев на себе взгляд Алисы, не решилась. — Алис, тебе надо гитару, или без неё? — Ага… — кажется, она думает что спеть. Понятно, что в её репертуаре намного меньше песен, особенно медленных, чем у меня. Как говорится, с развитием интернета, появились и сайты, где легко можно посмотреть аккорды любимой песни (или нелюбимой). — Кхе-кхе — прокашлялась рыжая. Так, интересно, что же она споёт? Алиса как-то виновато взглянула на меня и заиграла… «Кукушку». «Песен ещё не написанных, сколько? Скажи, кукушка, пропой В городе мне жить или на выселках? Камнем лежать или гореть звездой, звездой. Солнце моё, взгляни на меня Моя ладонь превратилась в кулак И если есть порох, дай огня Вот так. Кто пойдёт по следу одинокому? Сильные да смелые головы сложили в поле, в бою. Мало кто остался в светлой памяти В трезвом уме да с твёрдой рукой, в строю, в строю…» Я посмотрел на часы. Через несколько минут обед. Алиса села и сразу стала думать что спеть. Я бы мог продолжить играть и выиграть девочку, но я поступлю правильно (надеюсь) и проиграю ей. У Алисы необычный характер, и она может обидеться. — Я сдаюсь, Мику. — Почему? — Песни закончились. А своих у меня нет — Ну что ж. Алиса тогда победила! Поздравляю! — Ура! Да! Горе побеждённым, ха-ха. — прозвучал горн. — Пошли на обед, там посмакуешь свою победу.

***

— Ладно, что у нас тут. — я потёр руки — гречка и… да ну, грибочки! Ммм… — промычал я, откусив кусочек. — Славя собирала. — И… отфкуда фу неё фтолько энфтузиазма? — Прожуй, Семён. — сказала Алиса. Тщательно перемолов зубами пищу, я повторил: — И откуда у неё столько энтузиазма? — А её панамка награждает. Она ей дала кулёк конфет. — Следила за ней, значит? — Не, это Ульянка сказала. Она у нас больше по слежке. — А ты тогда больше по чему? — Я? Я по найму. — по какому найму. Найм, найм… наёмный… — Алиса! — Да я пошутила! Хотя знаешь, здесь люди иногда в мою смену пропадают… На самом деле я в диверсиях разбираюсь. Ну там поджечь, подорвать. — Ты — девочка-огонь. — В смысле горячая? — И это тоже. — Семён, как тебе не стыдно! Я-то думала ты меня не только из-за этого любишь… — Не только из-за этого, ты права. Но всё же… — Замолчи! Женский соблазнитель! — я уткнулся лицом себе в тарелку, сгибаясь от хохота. Получив лёгкий удар по спине, мне пришлось успокоиться, пока позвоночник на месте. Поковырял ложкой остатки гречки. Вкусно. Было. Алиса повернулась и спросила меня: — А ты сейчас куда? — Я за тобой. Ты же на пляж хотела, да? — Да. — Я тогда пошёл переодеваться. — Попутного ветра. — сказала она, когда я встал со стола. На выходе я встретил кибернетиков, которые о чём то ожесточённо спорили. — Я тебе говорю, что он не будет передавать то что ты хочешь! — Да с чего ты взял?! Я там все приварил, припаял и приклеил! О, Семён! А мы как раз о твоём сма… куем. Смакуем о твоей зарядке. Этот вот говорит что она не будет работать! — Я такой схемы ещё в жизни не видел! Это какой-то бред! Да я может и не спорил бы, но этот мне даже не показал, от чего она! — Это зарядка от бортового компьютера шаттла. Колумбии. Ясно? Только это секрет, никому не слова. — А… — А пока иди кушай. Мы с Шуриком тут потолкуем. — Ладно. — Электроник удалился. Шурик посмотрел на меня. — Отойдём? — он кивнул. Уйдя в тенек, там где нас никто не услышит, я спросил: — Так что там с зарядкой? — Там очень странный и маленький разъём, для нашего времени по крайней мере, но я смогу сделать провод. Уже почти сделал, точнее. — Это хорошо, спасибо тебе. Там только это… короче, 50 герц чего-то, и источник напряжения сто — двести сорок вольт. — Ну это ясно. — Слушай, а ты случайно не умеешь камни шлифовать? — Нет, но Электроник умеет. А зачем? — А ты не расскажешь? — Нет. — я придвинулся к его уху. — Я хочу сделать кольцо с тем спессартином, который в пещере был. Алисе. — Шурик с загадочной улыбкой посмотрел на меня, а потом сказал: — Как говорится, противоположности притягиваются. Я попрошу Эла. А тебе его как обработать? — Капюшоном. Тьфу! Кабошоном. Круглым главное, не овальным. И ещё… — я покопался в кармане и достал упаковку жвачки, так успешно припрятанную мной. — Ничего себе… Она ведь у вас не в дефиците? Я бы хотел там жить хотя бы ради компьютеров и жвачки. — Я так скажу, у нас дефицитных товаров нет вообще. Можешь взять одну. Только донеси до Электроника. — Ладно. Слушай, Семён. — я обернулся. — Помнишь я говорил тебе про родителей? — я кивнул. — Я вспомнил кто мой папа. Он конструктор в каком-то военном ОКБ. Я сидел, паял твою зарядку, и просто неожиданно… не то чтобы вспомнил, не было этой информации, и вдруг есть. — Понятно. Я тоже сегодня об этом думал. Хочу поспрашивать у остальных про родителей. Ты, кстати, говори, если ещё что-нибудь вспомнишь. — Н-да. Странно всё это, очень странно. — Шурик обернулся и сказал: — Я пошёл. — Давай. — я пожал ему руку, и Шурик удалился. Как так может быть: взял и вспомнил? А вдруг просто он не помнит про это? Ударился головой в пещере? Хотя даже если и так, то почему ему отшибло только про детство? А вдруг… кто-то просто добавляет Шуре в память недостающие фрагменты? Брр, не надо об этом. Я осмотрелся. Тропинка ведущая в лес. — Тьфу, с-сука! Да чтоб тебя! — тихо сказал я и удалился в сторону дома. Вожатой дома не было, к счастью, и я переоделся прямо там. Натянув шорты, я посмотрел в зеркало. Там на меня уставился семнадцатилетний, атлетичный, ухоженный подросток. Не то что я в свои двадцать пять. Уже неделю побыв в этом месте, никогда больше не смогу прожигать жизнь на чертовых имиджбордах! Как вообще можно было сидеть весь день за компьютером? Я рассмеялся. Бред какой-то. С этой мыслью я вышел из дома. На улицах никого не было, и я весёлый шёл на пляж. Светило солнце, пели птички, в лицо дул прохладный ветерок, смягчая жару и навевая хорошее настроение. По пути мне никто не встретился. Дойдя до пляжа, мои глаза сразу остановились на хозяйке оранжевого купальника, плескавшейся в воде. Ульянка же, как ни странно, загорала на берегу. Я подошёл к ней. — Ульян. — Семён. — Здесь Алиса лежит? — Да. — Для меня местечко найдёте? — Не вопрос. Уйди, солнце загораживаешь. — ничего не ответив, я разделся и побежал к воде. Резко остановившись у самого края, я пощупал её ногой. Тёплая. Отойдя назад, я разбежался и рыбкой вошёл в озеро. — Ух! — А у тебя интересный стиль купания, Семён — я почувствовал чьи-то руки на плечах. Обернувшись, я увидел Алису. Она улыбнулась и… вдруг резко дёрнула меня в воду. Но к счастью, какой-то задней мыслью я всё же этого ждал, и успел набрать воздуха. Развернувшись под водой, я взял девчонку за ноги, и резко потянул на себя, оттолкнувшись ото дна. Она упала, но уже не так успешно как я. Встав, и вдохнув воздуха, пока Алиса отплевывалась, я посмотрел на неё. Она уже откашлялась, и сначала странно глядела на меня, а потом неожиданно брызнула водой мне в лицо. Мне пришлось сделать пару шагов назад, чтобы не упасть. — Ну всё! — крикнул я, и так жахнул по воде, что дезориентировал Алису, и потом сам брызнул ей в лицо. Она ответила мне это другим фонтаном, от которого я не успешно ушёл под воду. Вынырнув сзади, я сделал несколько точечных брызгов в лицо, заставив девчонку ретироваться. Встав над ней, произнёс: — Сдавайся, чёрный барон! Тебя взяли, бежать бесполезно! — Ты забыл про белую армию, красный! — белую армию? Уль… Я ощутил мощный толчок в спину. Но не упал. В меня начали брызгать Ульянка и Алиса вместе. Такого поворота событий я не ожидал, и, набрав побольше воздуха, отправился в погружение. — Ульян, не брызгай! Я его не ви… ААА! — Алиса, как Титаник, ушла под воду. — Что, где?! ААА! — Ульянка последовала примеру Алисы. А я уже поджидал их, и не давал им отдышаться. — Красная Армия всех сильней! Капитулируйте! — крикнул я, отправляя ещё одну партию воды. — Ладно, тьфу, всё, пфф, сдаюсь! — я перестал брызгать в Алису. Ульянка пока ещё поливалась. — Всё! Я тоже! — Ура! Победа! — крикнул я. Ульянка пошла на берег, а мы с Алисой остались в воде. — Цитирую: горе побеждённым! — Алиса лишь отмахнулась, и сказала: — Поплыли, чего тебе покажу! — не дождавшись моего ответа, Алиса двинулась в путь. Ну что ж, выбора как всегда, нет. Плыли мы довольно долго, почти пять минут. Остановившись у какого-то камня, Алиса помогла мне залезть на него. — Фух. Ну и что ты хотела показать? — А, это не здесь. Здесь… — она облокотилась на что-то, и рукой откуда-то достала маску для ныряния и фонарик. — Здесь вот что. Одевай. — Ничего себе. Ты её где взяла? — Скажем, кое у кого одолжила. Я без маски поплыву, поэтому одевай быстрей. Скоро будем нырять. Умеешь долго воздух держать? — Невероятно, но умею. — Тогда дашь знать, как надышишься, по спине постучишь.— я послушно кивнул. Когда меня папа водил в бассейн, я кое-чему научился. Продув лёгкие, я насытил мозг кислородом. Постучав по Алисе, она кивнула, и мы нырнули. Плывя и огибая водоросли, мы постепенно добрались до дна. Здесь было темно и склизко, ил неприятно щекотал ноги. Алиса включила фонарик. Мы находились среди водорослей, будто на тропинке, ведущей дальше. Рядом проплывали мальки, пугаясь каждого движения воды, а краем глаза я заметил большого карася. Добравшись до конца подводной тропы, перед нами предстала довольно большая «опушка» леса водорослей. Но самое интересное было посередине. Большой катер, похожий на те, которыми ловят рыбу в океане. Я подплыл поближе, и разглядел название: «Несгибаемый» Он был покрыт чем-то зеленым, кое-где проступала ржавчина, но краска ещё полностью не сошла. На палубе в менее хорошем состоянии находился штурвал и другие приборы. Подплыв к Алисе, я посмотрел на неё. Она была такая красивая, особенно её волосы, распутавшиеся под водой тянущиеся вверх. Она повернулась и посветила фонариком мне в лицо. Не очень приятно, но протереть глаза я не мог. Стало не хватать воздуха, я потянул Алису за руку и показал пальцем вверх. Она кивнула, и мы всплыли. Присев на камень, я отдышался, и снял маску, уже немного залитую водой. — Давай ещё раз нырнём? — спросила она. Получив в ответ мой кивок, рыжая начала набирать кислород. Я последовал за ней. Насытившись воздухом до головокружения, мы снова нырнули. На этот раз сразу очутились на той поляне, и стали исследовать катер. К счастью, ничего вроде скелетов рыбаков там не было. Открыв двери, мы вплыли в каюту. На лавочке лежали какие-то пакеты, сеть, удочки. В ящике Алиса нашла заржавевший раскладной нож, и прихватила с собой. Спустившись вниз, в трюм, обнаружился гарпун. Его я взял себе. Там же находились тряпки и другой, неинтересный мусор. Мы выплыли из катера. Я в шутку прицелился гарпуном в жирного карася, мирно дремавшего на воде. Спустил курок, и… гарпун выстрелил, прорезав воду и снеся хвост карасю. Алиса, увидев моё удивлённое выражение лица, закрыла рот рукой и рассмеялась. Я подплыл к несчастной рыбе. Кажется, она уже была мертва. Что ж, возьму с собой, можно на костре пожарить. Алиса показала мне, что надо всплывать. У меня воздух тоже был на исходе, я забрал гарпун, и мы всплыли. Спрятал орудие за камень, туда же положив очки. — Красиво, правда? — спросила меня Алиса. — Подводный мир, затопленный корабль. — Да. Но самое красивое в этом — это ты. — ответил я, и подался к Алисе. — Романтик. — она улыбнулась и сцепилась со мной губами. Я прикрыл глаза и обнял её. Так мы просидели ещё минуты три, делясь нежностью. Но пришло время возвращаться к берегу, и мы отбыли. Плыли мы быстрее чем в первый раз, и скоро уже загорали на берегу. Опустившись на тёплый песок, я взял руку Алисы, и прикрыл глаза.

***

И сразу же открыл их от сильного толчка. Что за?! Ещё один двигатель? — Робинсон! Что ещё? — Командир, отказал второй! О боже… — Включай ВСУ и перезапускай. Спокойно! — Ясно. Не запускается! Твою мать! Запускайся, ублюдок! — Джон судорожно щёлкал ручное зажигание. Чтобы сесть, нам нужен хотя бы один двигатель. С лица тёк пот. — Пробуй пока не запуститься. Не паникуй! — Есть, запустился! Давление масла упало. Следить надо было. Чёрт. — Ничего. На тебе, значит двигатель. Нам нужен хотя бы один! — Ясно. — я посмотрел на приборы. Выше глиссады иду. До аэропорта пять километров. Только бы дотянуть. Дождь бил в стекла, и сразу же смахивался дворниками, наверное единственной рабочей частью этого самолета. — (GPWS) Terrain! Terrain! Pull up! Pull up! — до земли ещё пятьсот метров, почему самолёт сигнализирует о близости поверхности? Я снова сверился с альтиметром и навигационным дисплеем. — Что за чертовщина? GPWS полетел? — спросил я у второго. Джон отвлёкся и посмотрел ко мне. — Наверное. Я двигатель стабилизировал. — Молодец. Свяжись с диспетчером и доложи о поломке GPWSа. — Ясно. — снова посмотрел на навигацию. Четыре километра. — (GPWS) Go around, windshear ahead! — опять. Но если там и вправду сдвиг ветра? Разобьёшься! — Сказали можно вырубить. — Спроси про сдвиг ветра. — ответ пришёл быстро: — Нету. — Отключи тогда GPWS. — Выключил. — До аэропорта три километра. Стали видны огни полосы. Главное — сесть. На борту двести пассажиров, у каждого есть семья, друзья. Их жизни в моих руках. — Скорость двести пятьдесят, выпускаю закрылки, армирую интерцепторы и выпускаю шасси. — сообщил я. Внимание привлёк огонёк на панели выпуска шасси. — Отказ переднего шасси. Джон, на тебе. — боже… — Ещё и шасси… Принял. Не выходят. Ещё раз, и… не выходят. Господи, это конец. Как садиться будем? На второй не уйдём… — Да что за херь с этой жестянкой?! — в сердцах крикнул я, и ударил по подлокотнику. Он отвалился. Этот самолёт вообще не проверяли?! Сделаный на коленке, как он вообще прошёл сертификацию?! Тем временем два километра до аэропорта. Идём выше глиссады на пятьсот футов. Надо снизиться. Садиться будем без шасси. — Сейчас смотри! Не паникуй и повторяй за мной. — крикнул я. — Сайдстик вправо, педальку влево! — Сайдстик вправо, педальку влево. Боже! — Смотри, мы сейчас скользим на крыло. И… отпускай все. — Есть. — ONE THOUSAND. — Тысяча футов, говорит. Хорошо! На глиссаде! — сообщил Джон. — Тысяча метров до торца ВПП. Всё, ни пуха. — Тысяча, ближний курсовой прошёл, на курсе, на глиссаде. Готовьте пожарных. — передал я диспетчеру. — Говорит командир воздушного судна. Приготовиться к посадке. — сказал я по внутренней связи. Повернувшись к второму, спросил: — К черту. Джон, у тебя есть жена? — Да! И два мальчика! — Скажи им что ты их любишь. Чёрный ящик. — Dean, Sam, I love you very much. Marta, you’re my light in the darkness of cruel world. I love you. — Романтично. Пятьсот метров до торца. Есть идея. Снижайся и иди максимально низко, нужно сразу приземлиться на более высокой скорости и медленно опустить нос. Так у нас будет шанс мягко «клюнуть» и больше тормозного пути. Диспетчер, рейс 175 Аэрофлот, слой воды на полосе? — Два сантиметра. — Спасибо. Это же идеально! Не будет такого трения! Готов? Снижай! — мы дали сайдстик от себя. — Five hundred, four hundred, minimums. — Садимся конечно. — Three hundred, two hundred, one hundred. — Стоп! Держим! — Господи, прости нам грехи наши! — крикнул Джон. Самолёт грозно приближался к торцу полосы. Дождь оставлял круги на воде. Мы шли почти у земли, метров десять. Под нами промчалась автострада, какие-то гаражи. — Fifty. Forty. Thirty. Twenty. Ten. — под шасси проскользнул асфальт рулёжной дорожки. И, через мгновение, полоса — Ten. Retard! — Ну! Ну! И касание! — Пыщ! Кабину тряхнуло, и мы покатились дальше. Шасси приняли удар на большей скорости, чем разрешённой. В салоне кто-то крикнул. — Малый газ! Превышаем насколько? — Малый газ! Пятнадцать узлов! — Медленно носик вниз! Давай, хороший мой, давай. — Бах! Мы подлетели в креслах от не самого мягкого удара. Страшно громкий скрежет зазвучал в самолете. Но нос не отвалился. — Тормоза! — Не тормозимся! — Тормоза, юз! — Не тормозимся! — Поворачивай самолёт носом влево, педалькой помоги! — Принял. Чёрт, с полосы выкатываемся!!! — Реверс! — Есть! — самолёт сразу стало разворачивать вправо, так как двигатель стал тянуть назад. Мы прошли уже пол полосы. Я посмотрел на скорость — 70 узлов. Тормоза стали работать. Свистнула резина колёс. Самолёт, в ста метрах от края ВПП, остановился. Из салона послышались аплодисменты. Робинсон заплакал. Я включил огни аварийных выходов, и объявил эвакуацию. Мы одновременно откинулись на спинки кресел…

***

— Семён! Вставай! Ужин! — послышался голос сверху. Я приоткрыл глаза. Надо мной нависла Алиса, уперев руки в боки, на манер Ольги Дмитриевны. — Ага, щас. — я сел и оглянулся. С меня упало полотенце. Алиса положила его мне на живот, чтобы не сгореть. Как мило! Наконец встав, я быстро натянул на себя одежду, и побежал за рыжей. — Долго я дрых? Не надо спать днём… — Часа три. Ульянка ушла к подружкам, а я здесь лежала. — А карась? — Отнесла к себе. — в голову пришла отличная идея. Я оглянулся в поисках вожатой, на всякий пожарный. — Слушай, а давай устроим пикник ночью? Часов в одиннадцать? — Ничего себе, Семён. А как же вожатая? — недоверчиво спросила Алиса. — Алис, какая вожатая? Я ей, если что, чай травяной сделаю, чтобы заснула покрепче. Ты ведь пойдёшь? — Вот от тебя, Семён, такого не ожидала. Конечно я с вами! — Ну это естественно. — В смысле «естественно»? Я что, такая предсказуемая? — Нет, просто я знаю что тебе нравится авантюры вроде этой. А мне нравишься ты. — сказал я, и приобнял Алису. — Ладно. Ульяну тащить? — Тащи. С ней веселее. — моя спутница кивнула, и мы пошли дальше. Быстро добравшись до столовой, Алиса пошла внутрь, а я остался ждать у входа. Поймав глазами Электроника, я подозвал его рукой. — Здорова! — Здравствуй. — Шурик тебе передал? — Ты про… — я прикрыл его рот рукой. — Да. Не надо лишних ушей. — Да, завтра дошлифую. Спасибо за Орбит, я такой ещё не разу не пробовал. Клубнично-банановый. Ты где же его откопал? — Тебе спасибо. Родители… — Так-так-так! Это вы о чём? — к нам подошла Ольга Дмитриевна, став прожигать нами наистрожайшим взглядом. — Да так, ни о чём… — хотел отмазаться я, но Электроник перебил меня, и выдал: — О девочках. — Хи-хи! — вожатая сразу изменилась в лице. — Семён, а как же Двачевская? — Так о ней и говорим. — Ясно с вами всё. А что такое Орбит? — Кодовое название Алисы. Клубнично-банановый Орбит. — Интересно. Приятного аппетита! — пожелала нам вожатая, и удалилась в харчевню. — Да. Всё равно, огромное тебе спасибо. — Не за что. Для ДваЧе кольцо? — Да. Ты так больше, кстати не говори, — шепотом — а то услышат. — Ха-ха, не буду. Семён, погоди-ка. А от чего был всё же тот шнур? — Извини, но это правда секрет. — Ладно. Погнали уже в столовку. На ужин была та же гречка, и немного квашенной капусты. С едой мы расправились быстро, и разошлись по своим делам. Я хотел пойти в музыкальный клуб, но тот, к сожалению, был заперт, и я пошёл прогуляться. Что за сон мне приснился днём? Вообще было интересно. Второй пилот мне всё кого-то напоминал. Можно было бы стать пилотом, пойти, к примеру в МАИ… но мне уж поздно. Или нет? Мне бы сначала из Совенка выбраться, там посмотрим. Стемнело, и я пошёл назад. В домике лежала Ольга Дмитриевна, читая книгу. Тихо подойдя, я посмотрел на книгу. «Двадцать тысяч лье под водой» — Жюль Верн? Интересная книга. — Гос… Семён, чего так пугаешь? — Извините. Ольга Дмитриевна, а я тут кое-что интересное раздобыл — я показал ей пакетик с чаем — хотите попробовать? — Это ведь чай, да? — спросила она уж чересчур подозрительно. Я посмотрел на чай. Что не так? — Да, а вы о чём подумали? — Ольга Дмитриевна сначала странно взглянула на меня, а потом рассмеялась — Ничего. Давай я за конфетами схожу? — А у вас есть? — Семён, есть все, если знаешь где искать. — вожатая удалилась. Я сделал все, как было надо. Подсыпал другую, усыпляющую травку. Вот она о чём подумала! Ха-ха! Хотя всё же, надо было додуматься. Ну ладно. Чтобы не перепутать стаканы, я взял себе тот, у которого был скол на краю. Ольга что-то долга не шла, и на старой тетрадке появились дьяволёнок, капсула Восход-2 и водопад. Чай уже остывал, и мне пришлось подлить кипятку. Сейчас бы гитару… Но наконец пришли конфеты. — Ольга Дмитриевна, вы за этими конфетами в лес ходили? — Знаю, долго. Там они просто завалены были мусором. — А у вас что там, заначка? — Семён! — Пошутил, пошутил. — Ты мне лучше скажи, почему со мной чай пить стал? — А с кем же мне его пить? К тому же, здесь довольно уютно. — Как же тогда Двачевская? Хи-хи! — Ольга Дмитриевна, прям как маленькая девочка! — она рассмеялась. Настал долгожданный момент — вожатая развязала кулёк конфет. Из него посыпались самые разные сладости, не обычные «ромашки», (хотя эти тоже были) а шоколадные, карамельные и леденцы. Ольга Дмитриевна сделала глоток. — Ох, какой душистый. На иван-чай похоже. — Так и он там тоже есть. — сказал я, и тоже отхлебнул из своего стакана. — Семён, ты ириски ешь? — Не-а. — Давай тогда их сюда. Обожаю ириски! — Ольга сгребла себе все ириски. Я подлил кипятку. Чай пили молча, каждый думал о своём. Потом легли спать. Очень трудно было бороться со сном, глаза слипались. Но наконец время пришло, и я отправился в путь. Вожатая спала как убитая (хороший чаёк, это правда), и можно было особо не осторожничать. Ночной лесной воздух взбодрил меня, я взял угли и шампура, и двинулся в лес. Наконец вдали послышались девчачьи голоса. Тем временем костёр уже был разведён, места и страшные истории приготовлены. Хоть чём-то чёртов ФоЧан помог. — Ульян, а помнишь Лёху-то? — Который пушистый, с длинным? — Чем интересно? — Ага. До сих пор помню, как он лобызаться лез. Запрыгнет на тебя, и давай лизать! — воображение рисовало картины… — А что с ним случилось тогда? — Хозяева забрали в город. Это ведь Веры пёс был, да? — Вроде. О, Семён! Привет! — Привет! Алис, все взяла? — Да. Карась, и картошка. — она передала все мне в руки. Я поставил все на костёр, а сам сел рядом с рыжей. Она немного покраснела, когда я приобнял её. — Короче народ. Я предлагаю устроить небольшой конкурс страшилок. Кто лучше расскажет, того будем звать… «несгибаемый гвоздь»! — Ага, как тот корабль. — Но гвозди же там не погнулись, да? Ладно, кто первый? — Я! Я! — я кивнул в знак того, что не против. Вообще в этом соревновании девочкам на победу можно не расчитывать, ибо на ФоЧане столько всяких страшилок было, что можно было всю жизнь не спать. — Ладно. Так вот: однажды, в старую смену, когда ещё был открыт старый корпус, приехала стажёрка-вожатая. И в неё, по всем законам жанра, влюбился пионер. И она ему ответила. Но однажды, тот тип с друзьями поехал кататься на катере. В штормовую погоду. Катер на бешеной скорости врезался в камень. Все, кроме того Ромео, выбрались. А он утонул. Скелет, поговаривают, там так и лежится. А та вожатая, узнав об этом, повесилась в старом корпусе. С тех пор в нём живёт призрак той вожатой, и мстит всем, кто в кого-то влюблён. Всё! — Да. Если честно, то не страшно нифига. А скелета там нету, мы с Алисой ныряли к тому кораблю. — Ульяна насупилась. — Чего без меня ныряли? — А если б ты утонула? Кто тогда ответственность бы нёс? — встряла Алиса. — Взяли бы твои родители, и так же… попробовали себя в роли вешалки. — Не смешно. Ладно, Алиса, твоя очередь. — Так. Жила была одна девочка, и вот однажды её мама ушла на работу, и девочка осталась дома одна. Включила она телевизор, там показывают новости — и вдруг вместо новостей страшным голосом говорят: «Девочка, чёрная рука уже в твоей стране!». Девочка на это не обратила внимание и продолжила дальше смотреть. Страшный голос опять говорит — «девочка, чёрная рука уже в твоём городе!». Девочке надоело смотреть телевизор, и включила она радио. Слушает она песню, как вдруг песня обрывается, и страшный голос говорит — «девочка, черная рука уже на твоей улице!» Девочка всё равно не обращает внимания, слушает радио, и тут голос говорит снова — «девочка, черная рука уже в твоем доме!». Тут девочка напугалась и побежала в ванную, закрылась там. Чей-то голос говорит — «девочка, черная рука уже в твоей квартире!». Девочке стало любопытно, она решила посмотреть, что там такое, открыла дверь — за дверью стоял силуэт человека. Он улыбнулся своим разрезанным ртом, просипел что-то. И вдруг исчез. — Девочка, чёрная рука уже за тобой! Соседи слышали страшные крики девочки, но открыть дверь не могли. В луже крови лежал лишь изуродованный труп. Ульянка невольно прижалась ко мне. Я рассмеялся. — Да не бойся ты! Там потом эту девочку по сюжету поли… милиционер находит. Живую. — девочка напугалась не по-детски. — Л-Ладно. Твоя очередь, Семён. — что же им можно рассказать? Историй так много, но какая подойдёт? — Два человека в чёрном заходят в архив и открывают старую книгу. Они читают «дело пятьдесят девять». Где-то в глубинке Америки, жила мать со своим сыном, Джорджем. Но вот однажды, пятнадцатилетний подросток пошёл в лес, по грибы. Домой он вернулся грустный, мама хотела успокоить его, но он отмахнулся от неё. Ночью в комнате раздавались страшные звуки, вой, металлический скрежет. Мама боялась заходить в ту комнату. Мальчик сам пришёл к ней. От человека в нём мало что осталось. Длинные, двух метровые руки, ноги, тонкие как спички, в груди зияла дыра. В ней билось чёрное сердце. Мама закричала. Монстр занёс над ней свои руки, и вырвал ей сердце. Потом глаза, печень, легкие… Полицейские отряды, направленные на крики, не возвращались. Только одному человеку из спецназа удалось выбраться. Он твердил как заведённый: смерть, смерть, смерть… Когда его привели к психологу, тот нашёл у него в шкафу нож, и вонзил его себе в сердце. Город после тех событий эвакуировали и сожгли. Но до сих пор в тех местах пропадают люди. Я посмотрел на девочек. Они сидели, прижавшись друг к другу и дрожали. Кажется, перестарался. — Ну что же вы? — Семён, ну у те-тебя и истории. — сказала Алиса. — Да. — тихим-тихим голосом подтвердила Ульянка. Я принюхался. Рыба готова. — Ладно. Ужин готов, садитесь есть. — сняв карася, я порезал его и добавил картошки. Сверху всё это посыпал солью. Всё это выглядело настолько аппетитно, что даже девочки забыли о страхе. Мы расселись на тёплую от костра землю, и стали пробовать. — Меня дед научил так готовить. Ну как? — Ммм… Семён, это божественно! — сказала Алиса. Я откусил кусок. Вообще, я рыбу ел только у деда, потому что он умел её правильно приготовить. Остальную я терпеть не мог. Раньше, у меня получалась откровенная хрень, но теперь… теперь было поистине вкусно. Девочкам, по их довольным лицам, тоже понравилась. Я ощущал гордость за своё творение, как отец… Шучу. Поев, мы стали травить анекдоты, в противовес страшилкам. Громко старались не смеяться, но не очень получалось. И всё было бы хорошо, но… В траве что-то зашуршало. Мы одновременно обернулись и вгляделись в зелень. Там ничего не было. — Полёвки? — выдвинула мысль Алиса. Вдруг Ульянка неожиданно встала, и подошла к зарослям. Какое-то нехорошее предчувствие. — Да нет тут ничего. — она сделала шаг, и… — А! Ай! Больно! — мы с Алисой сразу же подбежали к ней. — Дай посмотреть. — сказала рыжая. Я тоже взглянул. Две красные точки светились на ноге Ульяны. Место укуса сразу стало опухать. — Ничего страшного. — заверила Алиса. Я снова посмотрел на ранку. Как-то странно она выглядела. Я посмотрел на лицо Ульянки. Мне показалось, или… Её щёки припухли, и кожа покрылась красными точками. Где же я видел это? Так ведь… — Отёк Квинке… БЫСТРО В МЕДПУНКТ!!! У неё анафилактический шок! — крикнул я, подхватив девочку. Боже, боже! Если ей не сделать укол адреналина, то она задохнётся! Когда мы добежали до лагеря, щёки рыжей-младшей уже раздулись, а самой ей стало трудно дышать. — Знаешь, где Виола? — Да, тридцать третий домик. — быстро проложив в голове маршрут, я побежал туда. — В медпункт её тащи! Попробуй яд отсосать! — крикнул я на бегу. Только бы не опоздать! У моего дяди был анафилактический шок, его тогда еле откачали. Надо быстрее! Выжав из ног всё, что можно, я мигом домчался до Виолы. Я с силой постучал в дверь. — Виола! Виолетта Церновна! — дверь открылась, и передо мной предстала медсестра в ночнушке. Как ни странно, без вызывающих вырезов. — Что такое, пионер? Шутка какая-то? — спросила она сонным голосом. Только два слова: — Отёк! Квинке! — Что?! У кого?! — сразу взбодрилась она. Я показал ей следовать за мной, и уже на бегу сообщил: — У Ульяны! Её змея укусила! Они в медпункте уже! — медсестра кивнула, и побежала быстрее. Она была на этот раз серьёзной, и не отпускала никаких шуточек. Мы мигом добрались до медпункта. Алиса положила Ульянку на кушетку. Дыша, она издавала громкий жуткий сип. — Первая коробка, пятый ряд, второй стеллаж! Достань адреналин и супрастин в ампулах! — бросила медсестра, входя в помещение. Я кинулся искать лекарства. Слава богу, те лежали на видном месте. А Виола уже осмотрела укушенную. — Так-так, нехорошо. Сколько времени прошло с момента укуса? — Минута, полтора. — слабым дрожащим голосом отозвалась Алиса. Я почти и забыл, что она здесь. Передав Виоле препараты, спросил: — Жить будет? — Да. Но ей придётся уехать. — медсестра ловко набрала лекарство, и вколола девочке. Вообще, раньше я думал, что Виола не особо хороший врач, но смотря на то, как уверенно и понимающе она действует в напряжённой ситуации, да ещё на сонную голову, мое мнение о ней сильно поменялось. — Эх. — не прошло и пяти секунд, а Ульяна получила второй укол. Сипение прекратилось, и она стала дышать нормально. «За окном закапал дождь» — приметил я. — Алиса, Семён, можете идти. Спасибо вам огромное, что быстро сработали. Завтра скорая заберёт Ульянку. Ложитесь пока спать. — сказала нам Виола. Мы вдвоём вышли из медпункта и присели на лавочку. Я посмотрел на Алису. Она плакала. — Алиса, не расстраивайся ты так. Иди-ка ко мне. — я раздвинул руки, и рыжая сразу бросилась в объятия. Вдруг она взяла, и крепко поцеловала меня. Сменив сырую форму, я зашёл в домик. Вожатой не было, ведь весь «лагерный штат» был поднят на уши. Опустившись на кровать… Где-то в царстве Морфея… Передо мной стоял силуэт девушки. Точнее, не стоял, а висел, ведь мы парили в невесомости. Незнакомка начала: Первый, сгинув под землёй, Не вознёсся в мир иной. А второй передо мной Что как все, но чуть другой. Третий — тот что пал с небес. Станет другом твоим здесь. Есть другой, но не Семён: Он силён, хитёр, умён, Тот, что во главе пяти Белых ангелов Пути…