Самый трудный бой

      В этом огромном и необъятном мире, человек подобен растению. Выкупан и обласкан любовью он распускается, как бутон рубиновой розы и радует всех окружающих своим окрасом и ароматом. Он тянется к ярким лучам летнего солнца и всё больше открывается во всех своих проявлениях. Однако бывает и такое, когда без наглядного ухода это самое растение внутри каждой личности может вырасти слабым или вовсе зачахнуть так и не познав всей прелести жизни.       Это всё даётся нам с детства, с самого начала, когда молодые ростки нашего внутреннего растения только начинают развивать своё естество. То самое начало даётся нам от родителей: большой запас веры в себя, принятие своей личности или же убежденность в собственной никчемности, с которой нам порой трудно смириться на протяжении всего жизненного пути.       Откуда берется жестокость? В какой момент любовь превращается в ненависть?       Когда близкий человек превращается в кукловода, бездушно дергающего за ниточки привязанные к слабым запястьям?

***

      На дворе едва светало, но первые лучи утреннего солнца уже потихоньку осветляли просторную спальню, где ещё сладко спала молодая пара. Мужчина спрятал своё лицо в тёмных, как смоль, волосах, которые всегда отдавали вишневым шампунем. Его руки властно обвивали хрупкое женское тело в изобилии белоснежных подушек и простыней. Где-то в складках огромного одеяла завибрировал мобильный, нарушая сонную идиллию пары. Барбара, недовольно наморщив нос, принялась наощупь искать надоедливый гаджет. Вконец освободившись из цепких объятий своего мужчины, девушка, приподнявшись на локте, выключила мобильный и снова плюхнулась на подушку.       Не спеша покидать теплую постель, она обвела глазами комнату, в которой просыпалась вот уже пятый день подряд. Барбара ещё не успела привыкнуть к интерьеру своего второго дома, а потому, после каждого пробуждения разглядывала каждую деталь. Здесь не было ничего лишнего и броского: темный деревянный пол превосходно сочетался со светлыми стенами, а картины с ненавязчивой абстракцией не терялись на фоне простой мебели. Тяжелые портьеры изумрудного цвета колыхались от осеннего ветерка.       Наконец пробудившись, Барбара Мур встала с постели. Шлепая по дощатому полу босыми ногами в сторону ванной, девушка услышала вдалеке раскаты грома и капли дождя, барабанящего по стеклу. Это была первая гроза в Лондоне за всю осень.       Стоя в душе, Барбара пыталась вспомнить, что ей снилось, но горячие струи воды окончательно смысли остатки сна вместе с яркими образами сознания девушки. Перед глазами мелькали яркие картинки, но в какой-то более менее логичный сюжет складываться отказывались. Пребывая в своих мыслях, она вернулась в спальню. Томас еще крепко спал, лежа на спине и раскинув руки на огромной кровати. Брюнетка невольно залюбовалась парнем, промакивая свои длинные волосы белоснежным полотенцем. В глубине души Барбара сравнивала Томаса с греческим богом, облаченного в белоснежный хитон в виде длинного одеяла. Его черные кудри, нос горбинкой и волевой подбородок всегда овладевали вниманием девушки в такие тихие утренние моменты.       Барбара Мур и Томас Редклифф состояли в отношениях уже больше года. Пара познакомилась в неприметной кофейне, когда парень, по своей неосторожности, наступил девушке на ногу, а она с испугу разлила на него стакан с водой. В тысячный раз извинившись друг перед другом между ними проскочила искра и всё началось неожиданно быстро.       Стараясь не разбудить Томаса, Барбара тихонько выскользнула из спальни.       Хромированные поверхности кухни были стерильно чисты и отражали тусклый свет небольших настенных светильников, которые Томас никогда не выключал на ночь. Кофемашина тихонько загудела и настроение у девушки немного приподнялось. Вливая молоко в ковш с овсянкой и напевая незамысловатую песню, Барбара внезапно нахмурила темные брови, вспомнив о том, что сегодня ей не нужно на работу, так как в студии визажа записей не было.       Если бы девушка вела беспорядочный образ жизни, то могла бы себя причислить к богеме. Однако, жизнь Барбары Мур была чересчур спокойна и размерена, поэтому от эксцентричной интеллигенции у нее были только врожденный талант к рисованию и огромная любовь к искусству.       Брюнетка села за большой круглый стол, краем глаза наблюдая за завтраком на плите. Аромат кофе приятно щекотал нос и Барбара блаженно прикрыла глаза перед тем как сделать глоток. Впрочем вдоволь насладиться любимым утренним ритуалом брюнетке не удалось — настойчивая вибрация смартфона в кармане выдернула девушку из уединения. — Доброе утро, Стефан, — прочистив горло, едва недовольно произнесла Мур. — Я тоже рада тебя слышать, ма шери, — прощебетала бывшая коллега по работе на другом конце трубки. — А чего голосок такой гневный? — Моё утреннее уединение было прервано самым наглым образом, — ответила Барбара, делая первый глоток. — Ах, простите, ваше высочество, — рассмеялась подруга. — Я и забыла, что королевских особ раньше полудня беспокоить не следует! — Я заметила, — хмыкнула Барбара. — Я не отниму много Вашего драгоценного времени, — продолжала насмешливо лебезить Стефан. — Перестань паясничать, — Мур наконец-то улыбнулась. — Как твои дела? — Ты же знаешь, что у меня всегда все хорошо. — А можно мне хоть немного твоего хорошего настроения? — Именно за этим я тебе и звоню! Чем занята сегодня? — Ничем. Может быть, порисую немного в студии, — ответила Барбара, допивая остатки своего кофе. — Ну даешь! — чересчур энергично сказала Стефан. — Безделье превратило тебя в зануду! — Я и так зануда, как ты могла уже заметить, — буркнула брюнетка, подходя к плите и поглядывая на кашу. — А я на ногах с пяти утра! Даже не завтракала еще... — на фоне щебета подруги с французским акцентом появился какой-то посторонний шум. — Короче, Барби, я к тебе с делом. — Я вся во внимание. — Это не телефонный разговор, — все так же энергично продолжила подруга стараясь перекричать посторонние голоса на фоне.       Стефан работает гримером на съемках фильма, название которого пока не было известно брюнетке. — У меня сегодня короткий день и я хочу пригласить тебя на вечерний променад. — Ммм, — только и протянула Барбара, чувствуя, что в ней начинает просыпаться несвойственное её сдержанной особе любопытство. — Мне нужно узнать у Томаса есть ли у него планы на вечер. — Хорошо, ма шери, напиши мне о решении своего тирана! — весело сказала девушка и отключилась.       Барбара фыркнула. Какой вздор. Томас и вовсе не был тираном. Парень иногда вёл себя довольно хладнокровно и даже местами властно, однако это всё издержки строгой профессии в крупной юридической фирме. Продвигаясь по карьерной лестнице эти черты только сильнее подчеркивались в мужчине, но Барбаре это даже нравилось, хоть девушка временами и хотела иметь немного влияния на их совместную жизнь.       Стефан преувеличивает. Впрочем, как и всегда.       Услышав движение в спальне, брюнетка поняла, что пора накрывать на стол. Выкладывая горячий завтрак на идеально чистую посуду, девушка увидела, что салфетка лежит немного криво и поспешила ее поправить. Когда Редклифф замечал какие-либо огрехи, то его настроение стремительно ухудшалось.       Едва мужчина появился в дверях кухни, еще с влажными от душа волосами, Барбара поставила на стол чашку с ароматным кофе и улыбнулась. — Доброе утро, — произнёс Томас, целуя девушку в висок. — Привет, — Барбара присела напротив парня, грея руки о свою чашку с кофе. — Как спалось? — Превосходно, — ответил Редклифф, расправляя салфетку на коленях.— Мой костюм готов? — Не поднимая взгляда спросил Томас. — Да, — коротко ответила девушка, смотря на мужчину. — Прекрасно, — довольный парень откусил кусочек тоста и прожевав его, сказал: — Сегодня у меня очень важный день. Приезжает собственник и я хочу произвести на него впечатление. — Ты сразишь его наповал, — эта заученная фраза мгновенно выскочила из уст брюнетки, потому что в последнее время она то и дело слышала об этом самом собственнике дни и ночи напролет и уже точно знала, что именно нужно говорить на эту тему. — Я хотела у тебя кое-что спросить. — Слушаю, — чуть повернув голову в сторону своей девушки и наконец-то взглянув на нее, сказал мужчина.       Прочистив горло, Барбара робко продолжила: — Мне звонила Стефан. Азуле. У нее ко мне какое-то дело, она хочет встретиться со мной сегодня вечером. — Разве это "дело" нельзя обсудить по телефону? — сталь в его голосе заставила девушку невольно вздрогнуть.       Уже начиная жалеть о том, что вообще начала этот разговор, Мур продолжила: — Стефан сказала, что дело требует личной встречи. Тем более, что мы с ней не виделись месяц, если не больше. — И что? — спокойно спросил Томас. — Она моя единственная подруга... — пробормотала девушка, отводя взгляд. — Я хотела с ней повидаться.       Насмешливо хмыкнув, Редклифф вернулся к своему завтраку. Он спокойно поглощал тосты и овсянку, не проронив за все это время ни слова. На одно мгновение Барбаре показалось, что ее просьба останется проигнорированной или что он вообще о ней забыл, как это часто бывало. Однако, протерев рот белоснежной хлопковой салфеткой, Томас вновь повернулся в сторону тихо сидящей девушки. — Ладно. Можешь встретиться сегодня со своей подругой, — с нажимом на последнее слово сказал он. — Тем более, что у меня скорее всего будут дела допоздна.       Вместо благодарности Барбара коротко кивнула и, не задавая лишних вопросов, поспешила убрать грязную посуду со стола. Наблюдая за ней, Редклифф сказал: — Я не закончил, Барбара.       Складывая тарелки в посудомоечную машину, Мур подняла на него взгляд. В ее зеленых глазах промелькнул тревожный огонек и она нервно сглотнула. — Мне нравится, что у тебя есть подруга, с которой ты можешь проводить время, пока я занят делами. Но с другой стороны у тебя, судя по всему, нет других занятий, кроме того, как видеться со Стефан. — Мы виделись месяц назад... — тихо пролепетала Барбара в свое оправдание. — Не перебивай, — Редклифф поднял указательный палец. — Ты могла уже заметить, каких высот я достиг за то время, что мы с тобой вместе. Я — без пяти минут новая восходящая звезда адвокатуры, в то время как ты, — он снисходительно улыбнулся и продолжил: — не продвинулась ни на милю на пути к успеху. Тебе так не кажется?       Барбара молчала ведь девушка понимала, что он прав и ей стало стыдно за то, что она такая неудачница на фоне успешного Томаса, который теперь, вероятно, ее стыдится. Затем, нанося последний удар, Редклифф сказал: — Не заставляй меня позориться. Ты должна быть мне ровней.       На этом он поднялся со своего места и направился в спальню, чтобы переодеться и отправиться на работу.       Покончив с посудой, пребывая в своих размышлениях, Барбара вернулась в спальню и обнаружила Томаса уже в костюме. При полном параде, мужчина крутился у зеркала, придирчиво себя разглядывая. — Как я выгляжу? — спросил он, увидев Мур в отражении зеркала. — Превосходно, — на автомате ответила девушка, сбрасывая с себя халат и оставаясь в нижнем белье. — Что с твоим голоском? — улыбаясь спросил Томас, подходя ближе к девушке. — Все в порядке, — ответила она, стараясь подавить в себе нарастающее унижение. — Барбара, ты же знаешь, что я желаю тебе только добра, да? — Да, знаю. — Слушайся меня и все в твоей жизни будет хорошо, — блеснув рядом идеальных зубов сказал Томас, и поцеловав свою девушку в висок, вышел из комнаты.       Барбара осталась наедине с всепоглощающим чувством стыда. Редклифф был прав — она круглая неудачница на его фоне. Томас блестяще окончил юридический факультет в Оксфорде, затем устроился на работу в одну из престижных фирм Лондона. Хоть в самом начале он разбирал с утра до ночи бумаги для старших партнеров, зато сейчас он один из лучших младших адвокатов в фирме. Ну а что имеет Барбара? Крохи, по сравнению с тем, что пожинал ее мужчина.       Из груди девушки вырвался рваный вздох. Она была на грани того, чтобы расплакаться посреди спальни, но лишь выдержка спасала девушку от подкатывающей истерики вместе с неприятными последствиями в виде красных глаз и опухшего лица.       По дороге домой в метро, Мур продолжала размышлять над словами, которые ей сказал Томас. Действительно, в последнее время, работы у Барбары было в разы меньше, а свободного времени больше. Нужно было что-то предпринимать, но что именно — она ещё не знала и от этого было тошно.       Бросив рюкзак с вещами на деревянный пол, Мур включила свет в своей квартирке, которая одновременно являлась ее мастерской. Едва взглянув на одну большую комнату можно было сразу же догадаться, что здесь живет творческий человек. Вместо кровати был огромный матрас с белоснежным постельным бельем и бархатным покрывалом. Шкаф заменяла медная винтажная вешалка, на которой были аккуратно развешаны вещи. У французского окна, обрамленного тяжелым бархатными портьерами стоял мольберт и стойка для холстов. Краски и кисти Барбара предпочитала хранить в деревянном ящике, который порой служил кофейным столиком.       Обведя глазами свое скромное жилище, Мур грустно хмыкнула. Даже её съемные апартаменты выглядели убого по сравнению с небольшой, но роскошной квартирой, где жил Томас.       Желая скоротать время до вечера за делом, Барбара надела заляпанный красками фартук и подошла к старому проигрывателю. Поставив одну из своих любимых пластинок, настроение у девушки значительно улучшилось.       Картина родилась сама собой. Казалось, что руки брюнетки живут отдельной жизнью. Стоило Барбаре подумать о направлении той или иной линии, как кисть уже нарисовала аккуратные штрихи. Мур с почтенным трепетом относилась к академическому рисунку, многие художники вдохновляли ее, но сама девушка никогда не пользовалась классическими приемами, предпочитая работать в своей технике: Барбара любила смешивать густые мазки краски с нанесением сусального золота, от чего ее работы имели особую богемскую нотку.       Потеряв счет времени, Мур поняла, что рискует опоздать на встречу с подругой. Стефан должна была заехать через час и Барбаре, нехотя, но все же пришлось снять рабочий фартук и отложить кисти в сторону.       Смывая краску с рук и рассматривая себя в старое зеркало, девушка ощутила трепетное волнение по всему телу. Ощущения были весьма необычными, как будто и само подсознание девушки было в предвкушении чего-то от грядущей встречи с подругой.