The Blind Faith

      — В-вам не надоело сюда приходить?! — дядя Велш, владелец ларька на углу Десятой улицы, кричал от страха и отчаяния.       — Да, но у нас с тобой ещё незаконченные дела, — Фиксер гадко ухмыльнулся, указывая ладонью в мою сторону. — Тут есть один человек. И у него есть дубинка…       — Это противозаконно! — в отчаянной попытке защитить своё имущество старик выкинул последний козырь.       — Знаю. Но законы — это всего лишь идеи, мистер Велш. А такие, как я, торгуют фактами. А факт в том, что здесь есть человек. И у него есть дубинка, — голос Фиксера отдавался в голове металлическим лязгом.       — Я… Я позвоню в полицию! — старик всё ещё борется. Борется со страхом, с безысходностью, цепляется за остатки порядка.       — Правда, мистер Велш? Здесь нет полиции. Это только мысли в вашей голове… А мысли — они законны. Но для человека с дубинкой они ничего не значат. Да, Джек?       Он прошипел это змеиным голосом, и мне стало мерзко. Мерзко от самого себя.       — Джек, как же ты дошёл до этого?.. Я ведь знал тебя ещё ребёнком…       Слова мистера Велша били в голову, как молот по наковальне.       Этот старик всегда был добр к нам — пацанам с его улицы. К нему сбегалась вся Адская Кухня, чтобы он угостил мороженым и рассказал пару историй из своей юности — как был добровольцем на Второй мировой.       Он прошёл настоящий Ад… Чтобы в старости страдать от… меня.       — Простите, мистер Велш. Это просто… моя работа, — как же жалко это прозвучало.       — Я каждый день гну спину за эти деньги! Чтобы потом отдать их какому-то уроду-ирландцу?!       Мне хотелось помочь ему. Но я не мог. Роско даёт мне работу. А я волочу своё жалкое существование.       — Да! Ты отдашь мне все свои деньги! Потому что "урод-ирландец" пришёл с Джеком! А Джек сейчас разнесёт твой магазин к чёртовой матери! Начинай, Мёрдок!       — Простите, мистер Велш… Это просто моя работа…       Я ударил дубинкой по дверным петлям за прилавком. Выбил полку с хлебом. Разнёс витрину с мороженым. Но хуже всего было то, что… кажется, я разбил ему сердце.       

***

      — Я ухожу.       После разгрома в магазине я понял: с меня хватит.       — Ты пьян, Мёрдок? — Роско Суини сидел в кресле за своим тяжёлым столом, как паук в центре паутины.       — Полностью трезв. И говорю тебе: я больше этим заниматься не буду.       Я больше не хочу вредить невиновным. Пусть даже за это мне придётся лишиться единственного заработка.       — Я работал с тобой долго. Слишком долго, чтобы позволить тебе уйти, — в голосе Суини сквозила угроза. — Ты слишком много знаешь, Мёрдок. Ты либо работаешь на меня… либо не живёшь вовсе. У тебя нет выбора.       Он подался вперёд, сверкая глазами:       — Если ты не будешь держать магазины под контролем — ты бесполезен. Но… если ты хочешь уйти, тебе лучше снова заняться боксом.       — Что?.. — Я не сразу понял. Он говорил серьёзно?       — Теперь я вкладываюсь в бои. Прибыльное дело. Я позволю тебе выходить на ринг — время от времени. Будешь получать деньги. Но не забывай: ты всё ещё мой, Мёрдок.       Он усмехнулся.       — Ну что скажешь?       

***

      Рёв толпы. Свет софитов слепит глаза. Ринг блестит от пота и крови. Десять секунд до начала третьего раунда с Дугласом. Надо перевести дух. Крепкий ублюдок, но я справлюсь.       Ладно, Джек, за работу…       Спустя раунд жестокого обмена ударами…       Мой последний левый хук пришёлся точно. Хорошо зашёл. Дуглас пытается меня завалить, но у него ничего не выйдет. Он уже измотан, я почти пробил ему корпус. И тут… что?       Монахини?       — Хей, — она не сразу поняла, что я обращаюсь именно к ней.       — Я? — с удивлением показывает на себя.       — Да, ты. Слушай, можешь помочь мне?       Вряд ли она заинтересована в моём проигрыше. Значит, может оказаться полезной.       — Нет, не могу.       — Сможешь. Серьёзно. Мне нужно всего шестьдесят секунд. Ну, может, три минуты максимум.       — Так… самое время уходить, — говорит одна из сопровождающих её девушек.       — Да, точно, пошли, — вторая пытается увлечь всех подальше. Похвально, конечно, но сейчас мне нужна помощь.       — Что мне нужно делать? — О! Контакт.       — Просто подавай воду и вытирай лицо. Ничего сложного. Давай, подходи.       — Мэгги, послушание, скудность, целомудрие, — бормочет что-то под нос.       Видимо, из Библии. Но она уже подошла. Протягиваю ей руку, чтобы забралась повыше.       — Хей, ты это раньше делала? С братьями там или…       — Нет! Первый раз на боксе, вообще! — улыбается.       Серьёзно?       — Ох, дерьмо…       — Так зачем я тебе тогда нужна?       — Слушай, монашка вряд ли будет подсыпать что-то в воду. Так что всё нормально. Просто вставляй мне капу перед раундом, давай воду на перерывах.       — Но ты же сказал — шестьдесят секунд…       — Ну да. Но на всякий случай. Никогда не знаешь, как всё повернётся.       Гонг.       Всё. Пора. Иди сюда, Дуглас…       

***

      …У тебя сильные руки…       Джек…       …Ну, молодые родители, могу вас поздравить: у вас будет двойня…       Джек…       …Воды…       …Нам очень жаль… Точно сказать трудно… Врождённая аномалия…       НЕТ!..       Не-е-ет!..       Это Бог наказал меня!..       Пожалуйста… Мэгги…       

***

      Мэттью…       Я правда хочу поступить правильно. Но я не знаю, что правильно.       Я делал ужасные вещи. И я заплатил за них…       Я пытался стать таким человеком, о котором не стыдно было бы вспомнить моему сыну.       Но как я могу бросить его? Одиноким. Совсем одного в этом мире. Покинутого. Забытого. Ненужного.       Я боюсь, что он не справится. Хоть я и знаю — в нём есть огромная сила.       Сейчас он слеп. И ему нужна моя поддержка.       Но это чувство… Я не могу его объяснить. Оно — за гранью. Как будто что-то внутри говорит мне, что он другой.       Когда Мэтти ещё мог видеть, он смотрел на меня так… Его глаза пылали. Словно в них горел огонь — сверхъестественный. И даже сейчас, когда зрение утрачено, он не потерял того, что было в нём с самого начала: уверенность, разумность, внутренняя сила. Он спокойный. Рассудительный. Мудрый. Стоик.       Иногда… прости, Господи… Иногда мне кажется, что это он… «поглотил» Майкла.       Это чушь. Я знаю. Это просто… мысли. Больные, нелепые мысли.       Но… Майкл умер. А Мэттью остался. Один.       И даже сейчас, когда я вижу, как он точно, безошибочно бьёт по груше… Я чувствую: он одинок. Отрешён. Как будто всё ещё не здесь. Как будто он пришёл издалека…       Он сильный. Самый сильный из всех, кого я знал. А значит, и я должен быть сильным. Ради него. Ради Мэтта. И ради Майкла. Ради Мэгги…       — Хей, чемпион! Давай закругляться!       Да… Я знаю, что поступлю правильно. Это и будет моим наследием. Чемпион.       — Да, пап. Я — в душ. Заскочим к Джози? Я голодный, как охотник*.       — Конечно, Мэтт. Мы пойдём на охоту. Ха-ха-ха…       

***

      Во время ужина в «Кафе Джози» Джек был непривычно молчалив. Даже не попытался флиртовать с хозяйкой заведения — редкость. Хотя неудивительно. Сейчас у него явно многое крутится в голове.       А я… я должен ему помочь.       — Хей, Мэттью… — наконец нарушил он тишину. — Ты там что-то говорил про “Озкорп”?       Он решил не поднимать тему визита Роско. Вполне ожидаемо.       — Ага. В новостях передавали: Норман Озборн официально заявил, что меняет вектор развития компании. Больше не военные разработки. Теперь — медицина, больницы, зелёные технологии, фармацевтика, защита экологии…       Впервые вижу, чтобы Джек сам проявил интерес к таким вещам. Обычно всё это — не его поле.       — Ага… Продолжай. Половину из того, что ты сказал, я не понял, но… слушать тебя интересно. Правда. Продолжай.       Кажется, я понимаю, к чему он клонит. Но нужен план: как опережать события.       — Логика проста. Озборн видит, что рынок оружия уже занят. Там сидит Старк. Крепко. Его не сдвинуть: все госзаказы — у него. Отец оставил ему мощное наследие.       Джек слушает внимательно, кивает, впитывает.       — Поэтому Озборн ищет новую нишу. Сейчас у “Озкорп” не такая большая доля, но если они грамотно вложатся — пойдут гранты, инвестиции, взрывной рост акций. Уверен: скоро начнётся бум.       Если я прав, Джек уже всё для себя решил.       — Ну… если ты так говоришь, мне стоит прислушаться, — он усмехается. — Колледж — не за горами…       Ага, конечно. Дёргай меня за ногу.*       — Хей, пап. У тебя же бой через неделю с Тадео Хосе? За этим к тебе приходили?       Аккуратно. Проверяю, насколько он готов говорить об этом сам.       — Эм… Да. Именно за этим. Только бой будет не с Хосе.       — А с кем?       Пульс у него резко участился. Он нервничает. Готовится соврать. Но в последний момент — нет.       — С Роки Дэвисом. У меня бой за пояс.       — Ого! Пап, это же тяжёлый вес! Чемпионский бой!       Вот теперь можно и дать эмоциям выйти наружу. А до этого — не мог. По “правилам игры” я только что об этом узнал.       — Большой бой для Мёрдока. Прославишь наш род! Ха-ха-ха!       — Ха-ха-ха! Да уж. Я-то прославлю… Главное — верь в меня. Ладно?       Он окончательно сделал выбор. Я это чувствую.       — Конечно, отец. «Не важно, что ты падаешь. Важно, что ты встал».       Скоро, чувствую, буду повторять это как мантру.       — А можно мне пойти на бой?       — Ну… Он будет на “Мэдисон Сквер Гарден”. Место элитное. Не думаю, что достану билет, но… постараюсь.       Хорошо. Хоть не отказал сразу. Есть шанс.       Хм. К нам направляется Джози. В руках — что-то ароматное. Дофамин от неё так и прёт. Запах — выпечка, фрукты, сахар…       Торт.       — Тут половина кафе уже знает о твоём достижении, Джек. И все мы хотим поздравить тебя! Ты это заслужил. У нас на кухне всегда есть свежий торт — для девчонок к выпивке. Сегодня — он для вас!       Она поворачивается ко мне, и в её голосе — только искренность:       — А тебе, Мёрдок-младший, крупно повезло с отцом. Он — настоящий мужчина.       Честно? Тепло становится от таких слов.       — Спасибо, — отвечаю с лёгкой улыбкой. Почему бы и нет?       — Спасибо, Джози. Передай ребятам — очень признателен, — кивает Джек.       — Обязательно! Ну всё, не скучайте — бару нужно работать, — и удаляется, оставив нас вдвоём.       Мы сидим. Молча. Смотрим на торт. И я понимаю: часть придётся унести домой. Иначе кого-то точно разорвёт…