Господин Неудача

Вуд проснулся сам не свой: что-то потянуло его посмотреть на преображение после зелья. Если магия Зилии будет слабее, то сегодня он может превратиться из тыквы в карету. Багира точно выцарапает ему глаза. Какими бы красивыми они не были. Прокравшись через комнату Елизаветы, Вуд забрался в узкую туалетную комнатушку. На круглом зеркальце мешались выцветшие наклейки, но Вуд все равно смог рассмотреть, что же смотрело на него в ответ. Вчера у себя дома он видел чудище, а сегодня натурального лешего. Лешего, который сожрал в лесу не только всех зверей, но и ягоды с корнями. Может, Вуду действительно нужно было сбросить несколько килограмм по совету Энтони? Человечье лицо невероятно полнило. Он ожидал увидеть черные смоляные волосы, а зелье Елизаветы проявило на его голове коричневое воронье гнездо. Расческа погнулась еще до того, как Вуд прикоснулся к локонам. — Где ты там? — крикнула Елизавета. — Привык один жить, а тут еще я! И мне тоже надо в ванну! Вуд вышел в зал: корм сам сыпался рыбкам в аквариум, а на гладильной доске ездил старый утюг. Он пыхтел, делая большое усилие каждый раз, прежде чем оттолкнуться. Ведьма уже накручивала бигуди, пытаясь хоть как-то спрятать седину за кудряшками. Молча кивнув Вуду, она указала пальцем на вешалку, где уже висела поглаженная жилетка и бабочка. Вытащив из сумки рубашку, Вуд несколько раз встряхнул ее и, стеснительно отвернувшись от Елизаветы, стянул с себя футболку. Его бы даже Зилия не узнала. Но узнает ли Энтони?

***

Пять часов до заключения брака. Бабушка и мама Эдмунда уже приехали в дом Весты. Пять часов нужно было что-то делать. Делать было нечего. Стрессовые ситуации совсем истощили все ресурсы Эдмунда, и он практически выдавливал из себя что-то, отдаленно похожее на радость. Оборотень бы с радостью посвятил маму и бабушку в свои удивительные приключения, но это было бы слишком рискованно — у бабушки за плечами пережитый инсульт, а мама просто паникерша. Поэтому еще вчера Эдмунд предупредил свою компанию — молчать. Молчать обо всем. — Встаньте все! Я вас счёлкну! — скомандовала мама, сдвигая Весту, Сару и Эдмунда в одну кучу. — Ма, ну зачем, а? Ещё ничё не началось… — Папе отправлю письмо… Пусть хоть так на тебя посмотрит! — Тогда тем более! Сара, не вставай! Не надо ему ничё отправлять! Я не согласен! — Эдюша, но он же твоя родная кровь! Он твой отец, а ты его сын! В отличие от мамы, бабушка отстраненно сидела у окна и пила поданный волшебными силами Весты чай. Эдмунд облизнул губы и сел к ней. Оборотни — что мама, что бабушка, изо всех сил проявляли вежливость, постоянно улыбаясь и слушая рассказы тетушки Весты про детство Сары и ее родителей. А потом Весту окончательно понесло, и она достала фотоальбом. На нескольких фотографиях мелькнула совсем молодая Елизавета. Маленькая Сара сидела у нее на коленках и пыталась колдовать. — А это моя сестра, Авита! Вот они, с Лизочкой! Дома у Елизаветы была такая же, в рамке стояла на столике. Эдмунд сощурился. — Она была такой хорошей ведьмой! И очень сильной! Выучила все заклинания и придумала пару своих: умела перемещаться! Но это так, скорее мелочи в ее благородных делах! — Веста с упоением смотрела на портрет умершей сестры, и все перелистывала и все рассказывала. — А это кто? Рядом с матерью Сары сидела женщина с тюбиком крема в руке и изображала, по всей видимости, репортера. С черной короткой стрижкой, в рубашке с белым горохом. — Это Беатриса, — с неприязнью ответила Эдмунду Веста. — Подружка моей сестры, все время у нас в гостях торчала! Никак ее выгнать не могла! И трепалась, и трепалась! Она сама Ленинградская, но вечно ездила по всяким буеракам со своими съемочниками и Авиту таскала! Не буду про нее говорить! Пошла она! Прости, меня Капрал. Об умерших либо плохо, либо никак, Эдик, ты уж прости меня. — Ничё, ничё… Их взгляды с Сарой встретились.

***

Когда на черном пиджаке не осталось ни одной кошачьей шерстинки, Энтони с облегчением упал на кровать и вытянул руки к потолку. Аня же не заморачивалась с внешним видом: одежду приготовила с вечера, а утром просто завязала себе хвост. Яркие красно-черные тени, бордовая помада и черно-белый готический наряд подчеркивали ее вампирскую сущность. — Ты на трассу? — Очень смешно! — Там будут родительницы Эдика: мама с бабушкой. Они, если ты забыла — оборотни. А ты вырядилась как стереотипная вампирша из попкульруты! — Мы с тобой свидетели! Нам обязательно надо выделяться среди других гостей! — схватившись за края юбки, Аня покрутилась из стороны в сторону. — Если там будет Вуд, то мы еще до входа в ЗАГС померкнем на его фоне. Оборотнихи сразу запретят Эдику с нами общаться. Если Эдмунда он был готов терпеть всегда и везде, то «этого напыщенного ушастого» уродца — никогда. Пшикнув на себя обильное количество вкусно пахнущего одеколона, Энтони зализал непослушные белокурые волосы и одернул пиджак — настоящий красавчик! — Надеюсь, что Вуд задохнется и умрет от интоксикации*. Да и тем более, гости недостойны впитывать в себя запах дорогого парфюма «Грид Авентус» за тридцать тысяч. Золотые запонки на рукавах сверкали не хуже вылизанных черных лакированных туфель. Взглянув на свои пальцы, Энтони еще раз убедился в ухоженности рук и, щелкнув хрящиком, потянулся.

*** Три часа до церемонии.

— Было бы славно, Елизавета Артемовна, если бы ваше зелье вернуло мне первоначальный лик! А не это! Вуд все не знал, как ему спрятать длинные уши, чтобы не шокировать родительниц Эдмунда. — Еще чего захотел! Я тебе не первоклассная ведьма из замка, а продавщица! Имей совесть — скажи спасибо и шуруй на выход! Денег у нас только на автобус хватит, а до остановки еще добежать нужно. Я на каблуках тебя не потащу! — Вы думаете, что я за вами не поспею? — Конечно! Накинув сверху ветровку, Вуд, аки настоящий граф, жестом пригласил Елизавету на выход. Спускаясь по лестнице, ведьма схватила его под руку, чтобы не споткнуться на каблуках. Вуд невольно вспомнил, как эта отчаянная женщина тащила его вусмерть бухого за капюшон ворованного пуховика по этой самой лестнице. Стало стыдно. На самом деле, если уж углубляться во все воспоминания — Елизавете надо было ставить памятник за отвагу! Нет, три! Вуд уже давно пожалел, что успел наврать ей с три короба, загипнотизировать несколько раз, воспользовавшись ее искренней добротой. Но тогда он еще не знал, что эта худощавая продавщица из булочной сойдется в неравном бою с сильной колдуньей, защищая абсолютно неродных ей людей.

***

Приехав к ЗАГСу, вампиры агрессивно искали в толпе прохожих хотя бы одно знакомое лицо. Или морду. — Я тебе говорила, что на улице зусман*! А ты все «да нормально, не минус тридцать и пойдет», дебилоид, — фыркнула Аня, застегивая куртку до самого подбородка. Чтобы ненароком не помять выглаженный до идеала пиджак, Энтони отказался от верхней одежды, но сейчас он сильно жалел об этом. Вдалеке показалась серая Тойота, украшенная разнообразными лентами и бантами. Посигналив три раза, Эдмунд вышел из автомобиля первым, открыв дверь невесте. Сара появилась в воздушном белом платье и заботливо помогла выйти маме и бабушке Эдмунда. — Наконец-то! — Энтони отбил кулачок Эдмунду. — Просто кто-то не захотел куртку надевать и теперь трясется от холода, как пудель на помойке! — ехидно вбросила Аня, обнимая Сару. — Какие-то они слишком обычные для вампиров, Ира… — буркнула бабушка Эдмунда. Она, наверное, хотела сказать это тише, но вышло так громко, что Энтони и Аня синхронно на нее посмотрели. В кармане брюк зазвенел мобильный — сообщение от Елизаветы: Тетя Лиза Опаздываем! Стоим в пробке перед мостом, не ждите нас! 12:23