Ничего сверхъестественного

Птица на облезлой ветке была слишком крупной для обычных в городе голубей и ворон. В предрассветных сумерках Димке показалось, что у пернатой - прости, Господи - человеческое лицо. - Гляди-ка, - ткнул он локтем в дремлющего на соседнем сиденье брата. - Что там? - потер сонные глаза Семён. - Птица с башкой, - невразумительно объяснил Димка, наклоняясь пониже, чтобы лучше разглядеть неведому зверушку. Никакой птицы, разумеется, не было. Показалось, наверное - если столько часов машину гнать, еще ночью, не такое привидится. И то верно, под этаким птеродактилем ветку до земли бы склонило, а примерещившаяся птичка сидела себе, как ни в чем не бывало, деревьев не гнула. - Эка невидаль, птица с башкой, - зевнул Сёмка. - Вот если б без башки... - Примерещилось, - уверился Димка. - Приехали что ли? - Почти. - А что встал? Опять бензин кончился? - Тьху на тебя. Бензина достаточно. Сказать хотел. Ты это... предкам не базарь про наше путешествие. И вообще... не базарь. - Как ты это себе представляешь? - фыркнул Сёмка. - Мам, пап, я вижу покойников, но не волнуйтесь, они мне ничего сделать не могут. Ах да, в церкви я ощущаю, будто мои кишки на барабан наматывают, но и с этим все в порядке, в церковь ведь можно просто не ходить. Так что ли? - Ты понял, о чем я, - нахохлился Димка. - Не дурак, - отрезал Семён, засовывая руки в карманы, а нос в воротник, - сам знаю! - Молодец, - констатировал Димка, трогая Волжанку. Загорка находилась в пяти минутах пути и, кажется, их приключение все же так или иначе завершается. - Так что за птица? - пожелал сгладить неприятный момент Семён. - Большая, а башка как у тетки. Устал. Показалось, - рассказал Димка. - Может, и не показалось, - протянул Семён. Однако обсуждать птеродактиля с женской головой им долго не пришлось. В Загорке ведь так, все рядом. Вот и к родному дому братья подъехали быстро. *** Димка отмылся, побрился, сутки отоспался и, наодеколоненный, куда-то умелся, весьма смутно обозначив направление. "Девушка появилась" - предположила мать. Батя только ухмыльнулся. Сёмка засел дома, чему родители были только рады. Мамка все накормить норовила - исхудал-то как Сёмочка. Иван исподволь пытался выведать планы Сёмки на жизнь - получалось примерно как у бегемота, который старается изящно пройтись по музею, не разбив ни одного драгоценного экспоната. - Все нормально, бать, - отвечал Сёмка, как положено, - на следующий год в техникум документы снова подам. Нет, не в Томск. Нет, в армию не должны забрать, медотвод же. Переосвдетельствование покажет. Димон то? Вроде в путейцы идти собрался, но точно не знаю. Нет, про девушку ничего не говорил. В общем, Иван Геннадьевич в лучших бегемотьих традициях протоптался везде. Да ладно, это ж батя. - Отстань от ребенка, - командовала, наконец, жена. - Сёмочка, я пирог испекла, ты бы покушал. - Спасибо, мам, не хочется, я лучше книжку почитаю. Тогда Сёмку ненадолго оставляли в покое. Скорей бы уж Димка из загула вернулся, вдвоем все же проще переносить всеобъемлющую родительскую любовь. Книжка, которую Сёмка не глядя дернул с полки, неожиданно оказалось увлекательной, и Семён зачитался. А потом заснул средь бела дня, уронив книгу себе на грудь. Когда и так тусклый осенний свет стал гаснуть, и по углам уже подтягивалась грядущая ночь, из под кровати вылезло нечто. Мелкое, с кошака размером, но не столь ловкое. Цепляясь за одеяло и натужно кряхтя, существо вскарабкалось на постель и поползло вдоль Сёмки. В целом тварюшка походила на прямоходящего барсука: такая же плотная, коренастенькая, покрытая жесткой шерсткой. Но при этом барсучьем тельце имелось почти человеческое лицо и обезьяньи лапки. Доползя до Сёмкиного плеча, неведома зверушка уселась на пушистую толстую попу и плотоядно облизнулась, демонстрируя ровные острые зубищи. Сёмка вздрогнул и открыл глаза, сразу уставившись в пару круглых, по-кошачьи же светящихся глаз существа. От неожиданности Семён взмахнул рукой и кото-барсук полетел на пол. Похоже, падение не принесло ему большого вреда - пока Сёмка протер глаза и уселся, спустив ноги с кровати, тварюшка уже вовсю снова щерила зубки-пилки. - Ты кто такой? - хрипло спросил Сёмка. Особо испугаться он не успел. Ну, лохматое, ну, зубастое. Если что, веником его. В способности оппонента вести диалоги Семён не сомневался: что-то подсказывало ему, визитер все из той же когорты нечисти, что уже пыталась наладить с ним контакты. - Альфред мы, - с достоинством ответило существо неожиданно глубоким, приятным голосом. Прямо как у народного артиста на радио. - Почему Альфред? - офигел Сёмка. - Нравится, - лаконично пояснил Альфред. - Подсади-ка меня обратно. Сёмка пожал плечами, наклонился и взял тварюшку на руки. Альфред, при всей его упитанности, кажется, ничего не весил и ощущался скорее как сгусток чего-то очень теплого, почти горячего. Семён посадил чудесное создание на одеяло. - Так и все же? - Домовые мы, - возвестил Альфред очень важно. Честно говоря, Сёмка был поражен. В его представлении домовые - уж если предположить, что они существуют - выглядели совсем иначе. И совершенно точно не звались Альфредами. - Чего уставился? - не был доволен бесцеремонным разглядыванием Альфред. - Откуда ты вдруг взялся? - Всегда тут был. Папаша ваш, почтенный Иван Геннадьевич, меня в валенке принес, когда в квартиру эту заезжал. Очень понимающий человек. У Сёмки, например, были совсем другие сведения. Батяня был убежденный коммунист, партийный, и в сознании сына как-то не коррелировал с домовым в валенке. Однако это вопрос был явно не к Альфреду. - Почему тогда тебя никто не видел? - задал другой вопрос Семён. - На то и домовой, дух дома. Зачем видеть? Наше дело не в том, чтоб вам показываться. Мы за печкой смотрим, мышей гоняем, люльку качаем... Домовой принялся старательно загибать крохотные пальчики, но Семён невежливо перебил его: - А сейчас почему? - А сейчас - другое дело, - туманно пояснил Альфред. - Она тебя послала, - догадался Сёмка. - Нет у нее над нашим братом власти, - возмутился Альфред. - Нам она не хозяйка. - Тогда не понимаю, - растерялся Семён. - Крови твоей хочу. Дашь? - Альфред продемонстрировал свои кровопийские зубья. - Еще чего не хватало! - отшатнулся Сёмка. - Чур меня, чур! И затянул смутно болтающееся в памяти "Отче наш". - Ой, боюсь, боюсь, - захихикал Альфред, но все же заерзал. - Перестань, щекотно. - Дразнишься что ли? - догадался Семён. - Есть чутка, - согласился домовой. - Вообще-то я по делу. Ты вот что, Сёмушка... Сёмка скривился - терпеть не мог, когда его Сёмушкой кто-то, кроме мамки, называл. - Сёёёёмушка, - с удовольствием пропел Альфред, который, очевидно, был тот еще дразнилка. - Я тебя в кроватке качал, имею право. - Как я тебе только пух из задницы не повыдирал, - задался риторическим вопросом Семён, на что домовой снова охотно захихикал. - Я быстро уворачивался. Так что сказать хотел то? А! У вас кое с кем никак войнушка намечается? Это, сам понимаешь, всем прилететь может, и правым и виноватым. Нас, маленьких, не трогай. Сила в тебе не человеческая, начнешь ею размахивать, и нас ненароком порешишь. А мы, между прочим, полезные. - Не собираюсь я ни с кем воевать, - неуверенно произнес Семён, пытаясь ощутить в себе эту самую "нечеловеческую" силу. Ощущалось только, что жрать охота. Кажись, мамка про пироги говорила? - А придется. С кем-то или против кого-то, разница есть, главное, правильно сторону выбрать, - заговорил загадками Альфред. - Я вообще ничего не понял! - схватился за голову Семён. - Ничего, - усмехнулся домовенок. - Скоро поймешь. Кстати, убийца дворецкий... - Что за... Альфред с легким "чпок" исчез, Сёмка дернулся и проснулся, роняя книжку на пол. - ... черт? - закончил он. Книга лежала, покачивая на сквознячке раскрытыми страницами. Сёмка поднял книгу, открыл последнюю страницу. "- Но зачем же вы убили герцогиню, Альфред? - воскликнул лорд Блэкмор. - Боже правый, да вы служили этой семье всю свою жизнь! - Понимаете, сэр, - ответил дворецкий, - я обязан был сделать это, и вот почему..." - С ума сойти можно, - констатировал Сёмка и заорал: - Мааам! А пироги еще теплые? Война войной, а обед по расписанию.