Над бурей поднятый маяк

Они попрощались со всеми на лужайке перед школой как-то скомкано и быстро, будто спешили на отъезжающий последний автобус. Отдав честь двумя пальцами, Доктор одарил всех ослепительной улыбкой и исчез в ТАРДИС. Райан, которому перепали неожиданные объятия от медсестры и Бойда, ошарашенный и растроганный, направился следом, помахав Вастре и отрешенной, прохладной Дженни. Дверь закрылась, и Райан с облегчением выдохнул. Они были в ТАРДИС — были вдвоем. В тишине, покое и безопасности. Прямо как во сне. Доктор снова стоял у консоли и, барабаня пальцами по металлической поверхности, сосредоточенно о чем-то думал, снова покусывая губу. — Что с тобой сейчас? — осторожно спросил Райан. Замерев внизу, на площадке перед лестницей, он крепко ухватился за холодные перила и ждал. Доктор вскинулся: — М? — Ты каждый раз будто перезагружаешься. Вот и сейчас тоже. — То есть? — он озадаченно нахмурился. Райан поднялся по лестнице и остановился чуть поодаль, стараясь не быть слишком близко. На этот раз. Не хватало еще наделать глупостей. — Ты так быстро переключаешься. Как будто обнуляешь воспоминания, сразу забываешь обо всем, что произошло вот только что там, снаружи. И хорошее, и плохое. Будто оно перестает иметь значение… Доктор оборвал его, сделав странный судорожный жест рукой. — Я никогда ничего не забываю. И, поверь, мне как никому известно, что нет на свете ничего, что не имело бы значения. И никого. Он стоял, ссутулившись, больше не глядя на Райана, почти не двигаясь. — Прости. Не хотел тебя задеть. — Не задел, — Доктор поднял блестящие глаза, и голос его зазвучал еще тише, чем прежде. — Ты прости меня. В смысле, что притащил тебя сюда, даже не подумав, как все может обернуться. — Ничего, — мягко отозвался Райан. — Я мог заболеть, а мог не заболеть. Тут нет твоей вины. Да и наногены в итоге постарались как следует. К счастью. — К счастью, — эхом повторил Доктор. Они помолчали. Где-то в глубине корабля с едва слышным шорохом двигались невидимые поршни. Доктор машинально провел ладонью по волосам. Это не помогло — пряди снова упали на глаза. В горле у Райана опять пересохло. «Да сколько можно?..» — тоскливо подумал он, пытаясь не встречаться глазами с Доктором, смотреть куда-то вверх, скользя взглядом по взъерошенной темной макушке. Повисшую тишину нарушил раздраженный, почти возмущенный вурп ТАРДИС, и Доктор неожиданно рассмеялся — искренне и весело, будто стряхивал с себя отголоски последних дней: — Ну вот, наконец все снова на своих местах, — он щелкнул по монитору. — Но не надо снова раздувать вашу глупую нелюбовь друг к другу. Вас обоих касается, — он окинул спутника многозначительным взглядом. — Она первая начинает. Каждый долбаный раз, — буркнул Райан и, развернувшись, зашагал по лестнице вниз. — Я пойду к себе. Безумно хочу принять душ. И надеть джинсы. — Погоди, — донеслось ему в спину, — есть пожелания насчет следующей точки назначения? Райан обернулся на ходу: — Что-нибудь, где будет тепло, спокойно и никаких монстров. Я типа как в отпуск хочу, Доктор. Доктор снова засмеялся: — У меня столько вариантов, ты представить себе не можешь!.. — Хотя… — Райан затормозил. Что-то свербило в затылке: яркие картинки, разноцветные сполохи, мерцание невероятно близких звезд. Лоскутное одеяло космоса, ослепительное пространство, куда Доктор открыл дверь ТАРДИС только для него, чтобы показать, какой прекрасной и фантастической может быть Вселенная… — Есть идеи? — Доктор с готовностью положил ладонь на рычаг. — Ты можешь показать мне… — он запнулся, подбирая слова. — Можешь показать мне космос? — Ты уже видел космос, — с усмешкой заметил Доктор. — Вообще-то нет, — возразил Райан, — ты мне не показывал. Я хочу увидеть космос. Такой, знаешь, разноцветный. Туманности, галактики. Белые гиганты, красные карлики. Как на фотографиях, которые ставят на заставку рабочего стола. Он существует? Или это все выдумки и спецэффекты? Странно — вот как это было, вот каким показался ему собственный вопрос. Что хорошего могло быть в пустом неживом вакууме, кроме разноцветья и блеска звезд? Разве что, может, конечно, комета какая пролетит… Но нет. Райан отчетливо, совершенно точно понимал, что ничего там не будет, кроме возвращения надежды на волшебное, немного пугающее, упоительное предчувствие поцелуя. Чувство, которое прямо сейчас нестерпимо хотелось пережить вновь. — Конечно, существует, только это точно не место для отпуска. И там определенно не тепло. Но я тебе покажу. А вообще есть у меня одна идея — я берёг это местечко для особого случая. Возможно, это он и есть. Ты заслужил. — Удиви меня, — устало согласился Райан и вдруг вспомнил кое-что еще. — А почему мы с Уорреном не попрощались? Доктор посерьезнел в секунду. — Не стоило нам еще раз встречаться. По крайней мере, не сейчас. Он просился с нами. И я мог бы, конечно, его прокатить разок, будь это другое время и другое место, но… Сейчас мне хотелось побыть с тобой. Только с тобой. Сердце у Райана привычно ухнуло вниз. Не сразу найдя, что сказать, он невольно сжал кулаки. — Очень мило. — Может быть, когда-нибудь мы его навестим, — добавил Доктор. — Ладно, иди. Сколько тебе нужно времени? — Примерно вечность. Я вернусь, когда буду готов. Доктор кивнул, хотя сквозило в его напускной легкости ощущение разочарования. Будто больше всего не свете ему хотелось рвануть в новый мир, новую вселенную и окунуться с головой в бурлящий поток грядущих приключений. Пройдя знакомым коридором, Райан открыл дверь в свою спальню. Дверь отозвалась громким пронзительным скрипом. — Ну ты и сучка, — негромко сказал Райан в воздух. — Я второй раз чуть жизни не лишился, а ты все продолжаешь, да? Ну что я тебе такого сделал? Словно в ответ пол спальни еле заметно задрожал, и лампы на стенах опасно мигнули. Райан пересек комнату и рухнул на кровать. — А мне ведь стоило догадаться, что ну не можешь ты просто заткнуться. Такое возможно только во сне или в бреду, — ТАРДИС затихла — слушала, что ли? — Если ты из-за него нервничаешь, то расслабься. Шанс, что он предпочтет тебе кого-то, даже меньше, чем шанс на то, что ты когда-нибудь смиришься с моим присутствием. Так что оставь меня уже в покое, ладно? — будка молчала. — Значит, договорились. Ура. Чувство было странное: радость от возвращения смешивалась с горечью разочарования. Разочарования от того, что он почти поверил в сон, взявшийся из ниоткуда и пустивший корни в его сознании. Сон, показавший, как может быть. А Райан и подумать не мог, что ему всего этого хочется: поцелуев, теплых касаний и обещаний никогда не отпускать. Примерно тысячу лет назад его мир сжался до одной синей точки, стремительно мчащейся среди миров, и Доктора. Другие люди, которых они встречали на своем пути, казались монотонно сменяющими друг друга декорациями: важными в нужный момент и в нужном месте, но абсолютно бессмысленными после. Как второстепенные персонажи, которые еще не родились или уже умерли. Это было не очень-то здорово. Постоянное присутствие только одного действительно настоящего человека рядом привело к тому, что Райану стали сниться, чтоб их, сны с очевидным гомоэротическим подтекстом. Да тут даже не подтекст: смысл был абсолютно, прозрачно явным. Он что-то такое читал в юности — про социальную депривацию, выражение чувств, которые невозможно перенаправить, невольные влечения… Да как бы то ни было: под что угодно и когда угодно можно было подогнать убедительное обоснование. Только от этого не становилось легче. Теперь они, Райан и Доктор, смотрели друг на друга по-разному, вот в чем заключалась неприятная ирония: после сна и несостоявшегося поцелуя Райан легко мог нащупать в себе его — влечение, которое удавалось избегать долгое время. Райана оно не удивляло. Было ли это влечение только к Доктору или к парням вообще? Если вспомнить постыдный и вместе с тем до покалывания в пальцах приятный эпизод с охранником в музее… Удивляло только то, что раньше, до музея, оно никак не давало о себе знать. Дремало где-то внутри и никак не заявляло о своем существовании. Для самого Райана было сюрпризом, что открытие не произвело на него никакого впечатления, — но и только. Куда важнее сейчас было то, что западать на своего друга, который смотрит на него совсем другими глазами, определенно было паршивой идеей. У него не было ни одной знакомой пары бывших друзей, которые, рискнув разыграть карту романтических отношений, после расставания оставались друзьями. ТАРДИС, гадина такая, без предупреждения погасила свет в его комнате, и что-то внутри ее механизмов опасно заскрипело. — Мерзкая привычка — подслушивать, — упрекнул ее Райан. — Успокойся уже. Мы друзья. Я не собираюсь все усложнять. Чтобы меня высадили на ближайшей обитаемой планете, когда станет совсем неловко? Нет уж. Хотя ты подумай об этом: сможешь наконец от меня избавиться. Лампы на стенах, медленно разгораясь, снова залили спальню теплым светом. Подпирая голову ладонями, Райан тоскливо вздохнул. Одна иллюзия от уставшего подсознания — и вселенная вдруг заиграла совсем новыми красками. Красками, которые он предпочел бы не видеть никогда. Ощущение было такое, будто он распахнул глаза, возвращаясь в реальность после прекрасного сна, и тщетно пытался ухватиться за обрывки утешающих воспоминаний о сновидении. Поймать и превратить их в настоящую жизнь никогда не удавалось. Райан закрыл лицо ладонями: — Да чтоб тебя, — простонал он. Сквозь пальцы ему прекрасно было видно журнальный столик, на котором все так же и в помине не было никакого контейнера для контактных линз. Да и откуда ему было взяться? Месяцы назад Райан взошел на борт с пустыми руками.