I will fix you

      Настроение Чонгука неслось вниз, к нулевой отметке — стремительно, с горы и не пристегнутое.       Гук никогда не любил свой день рождения. Еще с детства, когда родители громко ссорились, даже вручая ему подарок.       — Сынок! С днем рождения! А это твой подарок!       — Да ты даже не знаешь, что внутри! Ну, давай, скажи нашему сыну, что под оберткой!        — Ты опять это делаешь! Давай не при нашем сыне!       — Неужели! Теперь, значит, ты вспомнил о нашем сыне! А когда нужно было готовить его праздник, бегать по магазинам, где ты был? Почему я должна всё делать одна? Тебе всегда было плевать на нас!       — Да я здесь быть не могу, потому что ты постоянно орешь!       И т.д. И т.п.       А Гуки стоял, крепко сжимая в руках свой подарок, переводил взгляд с одного родителя на другого, и уже даже не очень хотел знать, что там на самом деле было под яркой подарочной упаковкой.       И этот день не стал исключением — он не задался с самого утра. Еще когда Чонгук проснулся в постели один и не обнаружил рядом Тэхена. Он поднялся и обошел все три комнаты громадного королевского номера и даже на всякий случай заглянул в ванную — а вдруг Тэ там?       Вдруг он, как тот самый желанный подарок, прячется где-то внутри подарочной упаковки?       Но нет. Тэхена здесь попросту не было. Он ушел не прощаясь, в очередной раз дав Чонгуку со всей ясностью осознать, насколько Чон ничего не значит в его жизни.       Это очень премерзкое ощущение — понимать, что тебя используют для секса. Даже если ты сам рад таким отношениям. Вот только никто не любит, когда его используют настолько явно.       Да, Гук и сам так делал не раз — встретились в клубе, сделали друг другу приятно и разбежались. Зачем что-то еще, если вы сошлись исключительно для нескольких страстных часов в постели? Задумывался ли Чонгук хоть раз, что думали его временные партнерши, когда он сразу после оргазма сбегал? Чувствовали они себя так же?       Не задумывался. Скорее всего — чувствовали.       Ему вроде Тэхену и предъявить нечего — сам же радостно соглашался на все его условия. Тогда почему настолько обидно?       Потому что есть чувства. Потому что понимает, что расколдовать Тэхена не получается. Он всё так же рядом, и всё так же держит дистанцию и не подпускает ни на жалкий сантиметр ближе.       Засыпая, Гук думал, что в свое деньрожденевское утро проснется в обнимку с человеком, которого любит. Не сложилось.       Не зря он ненавидит этот праздник.       Потом история с дневниками Тэхена и Чимином, так неудачно его спалившего. Драка с Паком (снова!) и вообще, каким образом этот коротышка его победил? Да еще и сумел нехило приложить его башкой об асфальт!       Едва увидев первую страницу, Чонгук уже понимал, что у него в руках были записи Тэхена, которые тот делал сразу после случившегося. Истеричные, самоуничижительные, с постоянно меняющимся почерком и строчками, размытыми слезами.       Читать это Чонгук не смог. Ему хватило одного взгляда на первую же страницу, оказавшуюся у него в руках, чтобы понять, что такое читать без чужого согласия нельзя. Обнаженная, жестоко избитая и опороченная душа пишет слезами и кровью свою историю.       Гук хотел найти Чимина и поговорить с ним нормально. Об этих страницах и о том, как так случилось, что Пак знал о существовании записей.       Да, он нашел Чимина, чтобы стать свидетелем офигеть какого мозговзрывательного диалога.       Чимин. Любит. Тэхена.       А-фи-геть.       Но самое важное, на самом деле, в другом: а, возможно, и Тэхен любит Чимина?       Может, Чонгук — это попросту какая-то насмешка для них обоих?       Чимин и Намджун ушли, а Чон так и остался стоять, сжимая в руках записи Тэ и пялясь куда-то вдаль.       Затем встал и подошел к стене, где была никотиновая заначка Пака — все в отеле (кроме Тэхена) знали, что Чимин нередко прячется здесь, делая спасительные перекуры. Чонгук так его и нашел — был в курсе, где искать.       Гук взял из тайника сигарету и закурил. Вообще, обычно он курил только за компанию с Минни, но сейчас надеялся, что никотин сумеет прояснить ему мозги.       Чимин любит Тэхена.       

***

      Джейби предложил, и все согласились, что можно устроить небольшое празднование дома у Чимина и Тэ. Во дворе их дома было оборудовано неплохое место для отдыха (даже два) с мангалом и всем, что понадобится для барбекю.       Деятельный и инициативный Хосок тут же с громадным воодушевлением взялся распределять рабочую нагрузку. Чимин было воспротивился, сказав, что у них в отеле вообще-то целый штат специально обученных для этого людей, но перед активным энерджайзеровским Хоби устоять не мог никто.       — Красивый у вас дом, — похвалил Юнги, увлеченно рассматривая интерьер, когда они с Тэхеном прошли внутрь: Хосок дал этим двоим задание подобрать посуду.       — Спасибо, — Тэ улыбнулся. — Мы с Чимином много времени и сил убили, пока всё здесь сделали так, чтобы было по душе обоим. Потому что, — он хмыкнул, — были моменты, когда мы почти что дрались: одному не нравились эти обои, другому — эта тумба или полка и так далее по списку.       — Говорят, совместный ремонт могут пережить только избранные!       — О, и это 100% правда! Чимин считает себя гуру дизайна, но я тоже причисляю себя к людям, не лишенным вкуса. Поэтому каждый считал себя единственно и неповторимо правым. Были моменты, когда я, к примеру, был на фотосъемке, ко мне врывался Чим, размахивая стопкой каких-то журналов по дизайну вроде «AD» или «Elledecor» и кричал: «Вот! Я же говорил!»       Тэхен и Юнги рассмеялись.       — Мой брат очень увлекающаяся личность. Мы сошлись на том, что каждый оборудует собственную спальню по своему вкусу, а вот что касается всех остальных пространств — там шли кровопролитные и непрекращающиеся бои, — Тэ помолчал. — Я вырос в богатой семье, а Чимин — нет. Потом мы жили вместе, уже как семья, но у нас никогда не было возможности самим организовывать свое пространство. Наша семья была… строгой. Наверное, с этим домом мы оба оторвались на полную катушку.       — У вас действительно получился отличный дом! — похвалил Мин.       — Это гостевая комната, — Тэхен провел Юнги в комнату, где раньше жил Чонгук, — она моя любимая. В ней всё декорировал и продумывал я сам. Иногда я могу сидеть здесь всю ночь, просто наблюдая за морем. Я очень люблю эту комнату, она — как часть меня. За это кухню пришлось отдать Чимину. А что касается обеденного стола на улице, я хотел разместить стол так, чтобы при этом смотреть на море, а Чим — наоборот, хотел уютное и спрятанное от посторонних глаз место. В общем, мы не сошлись во мнении, поэтому у нас теперь два стола.       Юнги звонко рассмеялся.       — Вы оба такие забавные!       — Есть такое, — Тэхен тоже посмеивался. — Самое главное в этом всём было то, что никому из нас не пришлось идти на уступки или нежелательный компромисс. Мы либо разделяли комнаты, либо — как со столом — воплощали в жизнь оба варианта.       — И это очень мудро, — заметил Юнги.       — Ага, в этом и был смысл. Никого не заставлять что-то принимать против его воли. Каждый играл в своей песочнице. Но это совсем не значит, что вместе с тем мы не дубасили друг друга пластиковыми лопатками.       — Вы, действительно, ребята, шикарные! — Мина эта история откровенно развеселила. «Интересно, — задумался он — если бы они с Джуни затеяли совместный ремонт, они бы тоже дрались? Если по силе, победил бы однозначно Джун. А вот если по уму…». Помолчав Юнги сказал: — Тэхен-а, у меня к тебе два, нет, три вопроса для обсуждения. Разрешишь?       Тэ слегка удивился.       — Так много? Оу. Хорошо, Юнги-ши, задавай.       — Да ты что! — отмахнулся Мин. — Зови меня хён или Юнги-хён. Итак, что касается первого вопроса — это о Чонгуке.       — Хён…       — Можно, я выскажу свое мнение, которое тебе совсем не нужно, но я его всё же выскажу?       — Чонгук-и — миленький цветочек и самый лучший босс в мире! — Тэхен и Юнги синхронно обернулись — на пороге стоял Хосок, со строгим выражением на лице и держа руки на боках. — Что-то я не вижу здесь посуды!       — Извини, хён…       — Прости, Хосок-а.       Пристыженные, они оба прошли на кухню. Тэхен открыл еще одну скрытую дверь — там была запрятанная кладовая с полками с дополнительной посудой.       — Я всё же закончу, — проговорил Юнги, и Тэхен лишь кивнул, рассматривая стопки тарелок. — Я не знаю твоей истории, только то, что Чонгук-и раньше упоминал. Но Гуки, Тэхен, очень искренний и хороший человек. Он сделал ужасный поступок, но он по-настоящему в нем раскаивается… Нельзя же одинаково судить тех, кто сделал что-то по глупости, и тех, кто совершает зло сознательно, с открытыми глазами. Тех, кто раскаялся, и тех, кто нет… Иначе, никакой справедливости не будет! — уже эмоционально закончил Мин.       Тэхен, между тем, был спокоен.       — Хён, я понимаю, о чем ты. Но я ни в чем не обвиняю Чонгука.       — Серьезно?.. — недоверчиво переспросил Юнги.       Тэхен остановил свой выбор на больших фарфоровых тарелках в мелкий васильковый цветочек по краям, и принялся по одной тарелке передавать Юнги.       — Я вообще никого не обвиняю. Я принял всё то, что случилось, и просто пытаюсь идти дальше.       Мин с сомнением разглядывал сосредоточенного на работе Тэ.       — Тогда ты, наверное, высший разум какой-то.       — Я любил Чонгука, — произнес Тэхен, по-прежнему не глядя на Юнги. — Поэтому в случившемся долгое время обвинял только себя. А потом вообще перестал кого-либо винить.       — Любил, но не любишь?       Тэхен всё так же перебирал тарелки, но Юнги уже давно забил на посуду, пытливо уставившись на Кима.       — Я больше не могу ему доверять. Смотрю на него, хочу верить — но не могу. Что-то внутри противится этому.       Юнги кивнул.       — Это что-то говорит тебе, что если ты позволишь себе увлечься им опять, то он снова сделает тебе больно, снова предаст. Но в этот раз ты уже не уверен, сможешь ли после этого подняться.       Тэхен слегка улыбнулся, но улыбка не согрела его глаз.       — Ты меня понимаешь, хён. Мне пришлось пройти долгий путь, чтобы вернуть себе себя. Моя семья, Чонгук — они растоптали мой мир. Но хуже всего то, что они растоптали меня. Мне пришлось начать создавать себя заново — шаг за шагом.       — Как феникс.       — Как феникс. Это заняло много времени, много сил, много слез, много всего… И вот я снова стою на ногах. И появляется тот самый человек, который уже однажды очень успешно меня разрушил. И знаешь что, хён? Сейчас я выбираю себя. Не чувства, которые стали причиной того, что надо мной жестоко посмеялись, а себя.       Юнги внимательно смотрел на Тэхена, и ему было безумно его жаль. Мин не знал истории Тэ, но ему казалось, что ситуация с тем, что совершил Чонгук — это только самая вершина айсберга.       — Но ты не прогоняешь его, — заметил Мин.       Тэхен молчал. Он не смотрел на Юнги, в сотый раз беря одни и те же бокалы и возвращая их на полку.       — Хочу позволить ему подойти ко мне ближе, — спустя какой-то промежуток времени сказал он, — но потом сам же откатываю всё назад. Одна ошибка — и я снова могу оказаться на дне. Но ты очень прав, хён, в этот раз я не уверен, что снова смогу подняться.       — Чонгук — хороший парень. Он тебя не предаст.       — Ты в этом так уверен, хён? — Тэхен, в конце концов, прямо посмотрел на Мина.       Юнги предпочел не отвечать на вопрос. Брать на себя такую ответственность он попросту не мог.       — Я понимаю всё, что ты говоришь. Действительно понимаю, но…       — Хён, я был с тобой максимально откровенным, но больше говорить об этом не хочу, — тон Кима стал ощутимее прохладным. — Единственное, что я знаю точно — я не позволю никому разрушить себя еще раз и больше никогда не буду слабым.       — Да, это правильно. Отношения должны делать тебя счастливее, а не несчастнее. Сильнее, а не слабее. Успешнее, и никак иначе… В ином случае, на кой вообще эти отношения нужны? Но Чонгук…       — Хён, ты еще что-то хотел узнать? — снова перебил его Тэхен. — Нам надо спешить, а то, чувствую, Хосок выставит штрафные санкции. Я его немного побаиваюсь. Снаружи вроде нежный и милый, а с таким стальным характером внутри!       — Да, я знаю еще одного такого, — проворчал Юнги, выразительно глядя на Тэ. — Хорошо, — Мин вздохнул. — Я хотел поговорить с тобой еще и о Джуни. Сегодня у вас была беседа, я не знаю, о чём вы говорили, но Джуни после нее был очень расстроенным.       Тэхен кивнул.       Он знал, что повел себя с полицейским грубо. Но как себя еще вести, если единственная цель Тэ — защитить своего брата? Ото всех и от самого Чимина в том числе.       Сегодня Тэхен проснулся в крепких объятиях Чонгука. Тот оплел его всеми своими конечностями так, что Киму было тяжело пошевелиться. Да он и не хотел шевелиться, и некоторое время лежал с закрытыми глазами, чувствуя, как первые солнечные лучи увлеченно скользят по его лицу.       Наконец, Тэ сумел выбраться из захвата Гука, на удивление, даже не разбудив его. Он нашел свою одежду на полу, залез в карман брюк, чтобы проверить телефон. Там висело одно непрочитанное сообщение — от Чимина. Chim1310 [4.12]: Смотрю документалку о крысах.       Сообщение было отправлено чуть больше часа назад.       Тэхен спешно собрался, сунул в карманы телефон и выпавшие ключи, кое-как пригладил торчащие волосы и, бросив последний полный сожаления взгляд на Чонгука, вышел из номера.       Он нашел брата сидящим на песке возле дома, со стороны моря. Чим глядел вдаль и задумчиво курил. Тэхен присел рядом.       — Ты еще не ложился? — Пак, даже не поворачивая головы, отрицательно покачал головой. — Что за документалка?       — О, очень интересная. О том, как уничтожают крыс. Крысы рыскают по мусорникам, канализациям и отстойникам. Разносят всякую заразу. И такие живучие, падлы. Чтобы их убить, приходится использовать только самые сильные яды. Тварям скармливают препараты, разжижающие кровь, которые начинают действовать через несколько часов, а убивают через несколько дней. Крысы умирают в муках от внутреннего кровотечения.       — Ты не крыса, Чимин.       Если Тэхена вдруг спросят, какую фразу ему приходилось говорить чаще всего за последние годы, он, не раздумывая, скажет именно это: «Ты не крыса, Чимин». С таким же успехом ему можно вытатуировать эти слова у себя на лбу, чтобы в случае необходимости просто молча указывать туда.       Чимин повернулся и впервые взглянул на брата.       — Ты откуда такой помятый? А-а… — протянул он, потушив окурок. — Понял.       И снова перевел свой взгляд на бескрайнее море.       — Еще что-то смотрел?       — Ага, фильм о белочках.       — Они тоже умирали?       — Не-а, — Чимин ухмыльнулся. — Трахались, — Тэхен тоже улыбнулся. — Эти хвостатые рыжие орешколюбы еще те сексуальные затейники.       Чимин хихикнул, а затем широко зевнул. Тэхен подсел к нему поближе, потянул брата за руку и уложил его так, чтобы голова Чима удобно легла на колени Тэ. Осторожно поглаживал его по волосам, путая свои пальцы в красных прядях, и прошептал:       — Белочки — это хорошо. Веселые, рыжие, затейники. А вот о крысах не смотри.       Чимин прикрыл глаза и, успокоившись, почти мгновенно уснул.       Тэхен тоже уснул, упершись головой о стену дома.       Они оба проснулись через пару часов.       — Чувствую себя как после мясорубки, — ворчал Чимин, с трудом потягиваясь и направляясь в душ.       Они решили позавтракать в столовой отеля. Тэхен, едва зайдя в помещение, тут же заприметил Чонгука и его компанию. При этом взгляд у Гука был в высшей степени хмурым.       — Идем к ним, — предложил брату Ким.       Сначала он не заметил реакции Чимина на офицера, но чем дальше продолжалось это неожиданное застолье, тем больше Тэхен охреневал от странного поведения Чимина.       Поэтому и отвел офицера Кима в сторону. Его это «подрочили друг другу» впечатление о Намджуне не улучшило. Поэтому и наехал на него.       Надо будет — наедет еще раз.       — Я знаю, что повел себя с ним грубо, хоть он и наш гость и твой друг, хён. Но если придется, я это повторю.       — Но почему? — в непонимании воскликнул Мин.       — Я думаю, ты уже заметил, хён, что твоему другу нравится мой брат. Но для него Чимин — это дерзкая сучка, которую хочется усмирить и покорить. Но Чим — это намного больше того образа, который он на себя нацепил. Внутри него — целая необъятная Вселенная. А еще много всего того, что ему еще нужно осмыслить и пройти. Что будет, когда твой друг разочаруется и через пару дней скажет что-то типа: «Детка, мы прекрасно провели время, но мне пора, увидимся никогда»?       — Джуни не такой!       — Да, я не такой.       — Почему нас сегодня все подслушивают! — рассержено топнул ногой Юнги.       Тэхен нехотя обернулся. Конечно, сзади стоял возмущенный офицер Ким.       — Послушайте, я не говорю, что вы интересуетесь моим братом только по причине того, что хотите найти что-то легкое и необременительное. Но честно, сейчас не самое подходящее время для подобных эмоциональных встрясок.       — Джуни, уйди! — прошипел Юнги. — Ты только мешаешь!       Недовольный Намджун вышел, и Мин повернулся к мгновенно закрывшемуся Тэхену.              — Тэхен-а, Джуни — как огромный сенбернар. Выглядит опасным, а на самом деле — добрейшая лапочка. Я знаю, ты смотришь на то, что он весь такой брутальный и строгий, и совсем не похож на человека, который ищет что-то не однодневное. Но Джуни действительно не такой. И я понимаю, что ты не хочешь, чтобы твоего брата поматросили и бросили. А хочешь, чтобы его окружили теплом, лаской и заботой. Ведь это то, в чём он нуждается, правда? Чем больше в человеке агрессии, тем больше он просит о любви. А забота — это как раз о Джуни. Он заботится обо мне уже больше двадцати лет, Тэхен-а, только потому, что знает, что мне это нужно. Всё, о чем я прошу: узнай его немного лучше, а?       Тэхен всё еще выглядел неубежденным. Он не понимал, зачем вообще рисковать с отношениями, которые, скорее всего, не выстрелят, но могут принести много неприятных последствий.       — Хороший друг — не всегда хороший возлюбленный, — негромко проговорил он. — Но, ты прав, хён, я не буду делать поспешных выводов. У тебя были еще какие-то вопросы? Я всё еще переживаю за свою жизнь из-за Хосока.       — Да, есть еще кое-что. Я хотел спросить, почему ты был настолько холоден со мной, когда мы впервые встретились? Чонгук сказал, что ты очень любишь мою музыку и даже являешься моим фанатом. Тогда почему? Я не могу понять…       — Хён, скажи, ты фанатеешь от кого-нибудь?       Юнги задумался.       — Так, чтобы прям фанатеть… Ну, наверное, от Ли Чон Сока.       — Скажи, хён, если бы ты встретил его в реальной жизни, как бы ты себя повел?       — Хм… Либо сразу же грохнулся в обморок, либо визжал бы от восторга как самая последняя фанючка… А что?       — Хён, я просто спасал свою репутацию.       Мин ухмыльнулся, про себя подумав: «Конечно, и ты ни разу не приревновал Чонгука ко мне».

***

      — Офицер, вы медленный, как улитка, — Чим постарался продемонстрировать свое отношение к тому, что Намджун заставил его ждать, после чего отвернулся от него. Затем всё же искоса взглянул на Кима. — И выглядите так же.       — Меня задержали. А ты, как я вижу, уже успел соскучиться?       Чимин возмущенно закатил глаза.       — Я не понимаю, почему мы должны заниматься едой, — продолжил он прерванную до ухода Намджуна беседу. — И почему нас поставили в пару!       — Понятия не имею, — буркнул Намджун и отвернулся (на самом деле он дал Хосоку взятку и тот с радостью ее принял).       — У меня в планшете есть все меню всех наших ресторанов с подробными описаниями, фото и видео… Но так и быть, предлагаю сходить в отель и выбрать всё самим лично.       — Полностью поддерживаю ваш план, Чимин-ши.       Несколько часов с Чимином — у Намджуна есть все шансы покорить неприступную крепость.       — Что это?       — Кажется, что-то из осьминога, — предположил Чимин.       — Выглядит страшновато.       — Это осьминог по-галисийски, — встрял шеф-повар. — Очень известное и очень популярное во всем мире блюдо.       Пак бросил быстрый взгляд на полицейского. Они уже час торчали на кухне, пробуя и оценивая каждое из предложенных блюд. И Намджун отвергал буквально каждое из них!       — Офицер, скажите честно, вы ведь издеваетесь? — прямо спросил он копа.       — Чимин, — Джун вымучено вздохнул, — ты знаешь Чонгука лучше, чем я. И даже я понимаю, что гаспачо, осьминог и запеченный в финиках лосось — не его любимая пища!       — И что вы предлагаете? — мрачно поинтересовался Пак.       — Что вы обычно едите, когда собираетесь вместе?       — Пицца. Бургеры. Мясо на мангале. Вся линейка корейских солений. Пиво. Соджу. Турецкий кофе в турке с молоком и со специями. Много десертов. Минералка на утро.       — Вы сами, Чимин-ши, ответили на свой вопрос.       — Вы слышали? — обратился Пак к шеф-повару. — Добавьте еще что-нибудь от себя, а еще много салатов и закусок. И обязательно крылышек «Баффало» с вашими соусами.       — Что насчет десертов? — задал вопрос шеф.       — Какие десерты? — Чимин вновь повернулся к Джуну.       — Я могу дать вам попробовать разные, а вы выберете по душе, — предложил шеф-повар.       — Тащите, — согласился Пак.       Когда они вместе с Намджуном пробовали уже какой-то двадцать восьмой пирог/торт/пирожное/мусс/суфле, шеф-повар заявил о своем желании немедленно уйти с занимаемой должности.       Именно так Чимин воспринял его слова:       — Вы как будто парочка, пробующая перед своей свадьбой десерты, которые будут на их торжестве.       Намджун, не сдерживаясь, прыснул, а Чимин со всем возможным начальственным разочарованием посмотрел в расширенные от ужаса глаза повара, когда тот понял, что именно он ляпнул.       — Еще вина и шампанского, — спокойно проговорил Пак. — Не все будут пить только пиво и соджу.       — И ликер. Юни любит сладкий ликер, — вклинился Джун.       — Юни, — ехидно повторил Чимин.       — Да, Юни. А что?       — Это ваш друг или возлюбленный?       — А что? — поинтересовался полицейский. — Какие-то проблемы? Что, если он — действительно мой возлюбленный?             — Просто это как-то странно, — Чимин раздраженно повел плечами. — Вы, офицер, усиленно подбиваете клинья ко мне, и в то же время явно и давно не одиноки.       — Я, пожалуй, пойду, — сконфуженно пробормотал шеф-повар, мгновенно испарившись. Чимин даже не обратил на него внимание. Ему было похрен на любые возможные сплетни в отеле. А вот на то, что офицер — лживый ублюдок — нет!       — Ревнуете? — вкрадчиво поинтересовался Намджун.       — Вы рассказывали ему о том, что произошло в вашей машине?       — Нет. Но можете сделать это сами.       — Ох, только не заливайте о том, что вы с ним — всего лишь друзья! — Пак против своей воли стал заводиться.       — Не буду, — у Намджуна черти плясали в глазах, потому что ему ох как нравилось то, что он видел.       Чимин мазнул по чужому расслабленному лицу тяжелым взглядом.       Они находились в небольшой кухонной подсобной комнате, прилагаемой к основному помещению кухни. И здесь они были одни. Намджун подумал, что если Чимин не боится сплетен, то и ему на них плевать.       Он притянул к себе разозленного и воинственного Пака, а затем прижал к стене. Тот не вырывался, продолжая с вызовом глядеть на копа. Тогда Джун прикоснулся своими сухими от курортного воздуха губами к сочным и пухлым губам Чимина. И тот не отстранился.       Они жадно терзали губы друг друга и конечно, не видели шеф-повара, который сначала зашел, а затем пулей вылетел из помещения.       Намджун оставлял влажные поцелуи на скулах, губах и веках Пака. Он позволял себе излишнюю ласку, которую обычно никому и никогда не дарил. Но Чимина хотелось утопить в нежностях и поцелуях. От Пака пахло сладко и вкусно, и снова Джуну захотелось его украсть и оставить целиком и полностью себе.       — Стоп… Стоп! — выдохнул Чимин, отталкивая от себя полицейского. Он тяжело дышал, пытаясь одновременно выровнять дыхание и обуздать свое возбуждение, распирающее белье.       — Он никогда не будет твоим, — мрачно бросил Намджун. Его член болел от бешеного напряжения, просил ласки, умолял, чтобы ему уделили внимание. Сердце от эмоций выскакивало из груди. И Джун чувствовал иррациональную злость. Ведь всё понимал, всё осознавал, но правда его бесила невероятно! — он влюблен в Чонгука, это все до единого видят! Все! И скоро он ему сдастся! И что ты тогда будешь делать? А?       Чим покачал головой.       — Не лезь, — негромко попросил он.       — Я ведь нравлюсь тебе. Не настолько сильно, как ты мне, но ведь нравлюсь! Но ты застрял в прошлом. Ты даже не хочешь попробовать! Ведь у тебя нет ни одного, даже самого мелкого шанса!       — Я знаю! Знаю! — крикнул Чимин. — Но это ничего не изменит! Завтра ты уедешь отсюда. Юнги — гость Тэхена. Но ты — ничей гость.       — Я плачу́ за номер.       — Тебе пора домой, офицер, — Чимин полоснул его взглядом и вышел из подсобки.

***

      — В общем, жил-был царь. И было у него косоглазие. Пошел он однажды куда глаза глядят и порвался.       — Ааа!!! Как же смешно!       — План на день: 1.То. 2.Сё. 5. 10.       — Иха-ха-ха!       — Простая инструкция для создания вечного двигателя: я и грабли.       — Это уморительно!       — Бесит, когда уже всё перебесило настолько, что больше уже ничего не бесит!       — Гениально!       — Ходил с девочкой в один садик в одну группу, в школе в один класс, в колледже в одной группе… В инстаграме смотрю: ей 27 лет, а мне — 39!       — Джин, я умру со смеху!!! Это слишком! — Хосок хохотал как сумасшедший над анекдотами Сокджина, а тот сиял от счастья.       — Ты — мой самый лучший слушатель! Как жаль, что мы не встретились раньше! — от всей души посетовал Джин. — Дочь, ты пила? Нет, мама, я топор!       — Джин, это слишком!!!       У третьего юнита — Сокджина и Хоби —было задание празднично украсить место вечеринки. Пока что эта парочка только лакомилась сливовой настойкой, которую они нашли в доме в холодильнике, и ржала над несмешными анекдотами Джина.       — Ты вообще кто? — поинтересовался Хосок, украшая свою голову пестрыми ленточками и конфетти.       Джин с такого вроде бы простого на первый взгляд вопроса жестко задумался.       — Ну, меня зовут Сокджин… Друзья зовут Джин — ну, типа бухло, — Хоби заржал. — Я… — Сокджин задумался. — Я просто живу, как веселая океанская инфузория туфелька. Моя семья ну о-о-очень состоятельная, и я должен был стать наследником. Но не стал.       — Почему? — ахнул Хосок и мгновенно расстроился.       — Потому что… Не тяну я на наследника. На главу компании. Так что вместо меня после того, как отец уйдет на покой, будет мой двоюродный брат.       — Но это же ужасно! — Хосок настолько разволновался, что тут же судорожно принялся снимать с себя мишуру. — Как они могли?!       — Всё нормально, — Джин ободряющие улыбнулся Чону. — Мой кузен — очень хороший и умный человек. А у меня контрольный пакет акций и пожизненное содержание. Так что всё нормально.       — Это настолько ужасно, когда собственная семья в тебя не верит… — пробормотал Хоби, расстроенно наливая им еще сливовицы.              — Мой отец… Такой крутой. В смысле, жесткий. Не со мной, нет, с другими. Я, когда смотрю, как он разговаривает с людьми — с подчиненными, партнерами, конкурентами — чувствую себя буквально никем… Я никогда бы так не смог. Я сам сказал ему много лет назад, что не хочу. Не хочу быть таким, как он. И знаешь, он меня услышал. Это самый ценный подарок моего отца за всю мою жизнь… То, что он не заставлял меня становиться им. А что насчет тебя? — спросил он Хосока.       Хоби тоже задумался.       — Моя семья небогатая. Я получил стипендию в Университете Ёнсе в Сеуле. Должен был стать инженером. Но знаешь, как бывает… Одна ошибка — и ты нигде.       — Что случилось?       — Связался не с теми людьми. Меня подставили, обвинили в распространении наркотических веществ в кампусе… — Хоби вздохнул. — Я их не продавал и не употреблял — просто не та компания. Меня исключили из университета. Мою вину суд доказать не смог (потому что ее не было), но кое-что присудили: условное и общественные работы. Так я и познакомился с Чонгуком.       — Он сидел?       — Офигел? Нет, конечно! После просмотра какого-то сериала он зашел на форум, где я рассказал свою историю. И предложил мне работу. С тех самых пор я с ним. Он удивительный человек. Я даже не знаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы не Чонгук-и. Я в тот период жизни был очень разочарован в людях и в жизни вообще. Но появление Чонгук-и стало каким-то чудом.       Джин помолчал.       — Ты ведь в курсе, как твое чудо в свое время начудило? Насколько сильно он испортил жизнь одному очень хорошему человеку и еще многим другим людям?       — Нет, не в курсе, — Хоби удивленно покачал головой.       — Ну, значит, и не надо, — решил Джин. — Давай наряжать, а то Тэхен нам вставит по самое не балуйся.

***

      В 17.00 началось празднование дня рождения Чонгука. Оба места для ужина были ярко и празднично украшены, чтобы, если возникнет такая потребность, гости могли разделиться на группы. Но основным был тот стол, что с видом на море. Изысканные столовые приборы и посуда были подобраны идеально. Еда, напитки, закуски — всё было на высочайшем уровне.       Не хватало только именинника.