Добро пожаловать домой

      Странно, что жизнь никогда не дает второй шанс, возможность вернуться чуть-чуть в прошлое. Я бы столько всего смогла поменять, сделать такие важные вещи!.. Но почему же трезво оценивать свои действия начинаешь только после того, как эти действия совершишь? Как-то мне сказали: «Не бывает неправильных поступков. Бывает неправильное отношение к ним». А я сделала вывод такой — я всегда и абсолютно ко всему неправильно отношусь. Наверное, это серьезная проблема. Мои ноги неосознанно отодвинули меня на шаг от двери. Было предчувствие какой-то жуткой опасности, будущей ссоры, а может и скандала. Только какие в моей голове были объяснения таким страхам, какие причины? Я не могу дать ответ. Я могу только без конца жаловаться, просить помощи без слов, смотреть с мольбой во взгляде на проходящих мимо людей. Но мне никто не хочет помочь именно потому, что я не готова принимать эту помощь. Барахтаюсь в яме с кислотой, захлебываюсь и все равно показываю большой палец вверх. — Кто там, Алина? — Мизучи выглянула из-за угла, неуверенно зажимая в руках вилку. Мне показалось, что с обедом у нее какие-то проблемы, потому я на цыпочках побежала на кухню. Как я доведу это до сведения тети? Моя гостья не умеет обращаться со столовыми приборами! Вот чушь. — Хей, я сама справлюсь… Иди и открой дверь, иначе, — когда я опешила, она заговорщически ухмыльнулась. — Вызовешь подозрения. Интересно, когда она научилась этому ехидству? Хотя мне неважно это, главное, чуть меньше мороки. Сейчас мне хочется лишь не открывать открыть дверь и скорее проглотить эту ситуацию. — Просто открой, просто открой, просто открой, просто, — возвращая свое дыхание в норму, в мыслях проговаривала я. Сложно делать такие паузы на моральном уровне. — Открой.       Характерный щелчок, премерзкий скрип на все пространство подъезда, эхо отбиваемых каблуками шагов снова раздалось и через миг прекратилось — тетя зашла в квартиру и, сморщив острый нос и поправив очки, одарила меня фальшивой улыбкой — моей любимой и такой, которой я и сама научилась пользоваться. — Здравствуйте, тетя София, — я сглотнула ком, прочистила горло. Улыбка тронула мои бледные и искусанные губы, отражая выражение лица тети; не хватало только сдвинуть густые брови и насупиться. — Как прошел рабочий день? — Зачем делают неученым детям каникулы? Ты вообще знаешь сколько в сутках часов? Двадцать, — она дважды стукнула меня по макушке костяшкой пальца, на котором, чуть ниже, крепко держалось кольцо. — Четыре. А меня сколько не было дома? Тридцать, — еще парочка щелбанов упали на мою голову. — Шесть. Дурная девчонка. Мало того, что год не можешь закончить на «хорошо», так еще и это «образование не в оценках» было пустыми словами. Вырастешь и станешь очередной бля… — она прокашлялась и гневно отпихнула меня. Отодвинула от себя так, словно я была ядовитой заразой, и все это время вела диалог не со мной. Но я только сдавленно молчала, как будто не меня только что хотели назвать будущей проституткой. — Ладно, Лина, — тетя называла меня именно так, мне даже нравилось. — Прости свою тетку. Просто эта рабо-ота, — она растянула слог и завела руку за шею, начиная массажировать кожу. — Ты должна меня понять, душенька. Конечно, я просто обязана понимать каждый всплеск эмоций, хоть сама и являюсь пустышкой, не знающей даже малейшей эмпатии. Почему так сложно не быть чертовой стервой? Почему нельзя ответить спокойно на такой глупо поставленный вопрос? Задать встречный?       Тетя принюхалась и уловила запах слегка поджаренного сыра. Очень вовремя, Мизучи, ты решила напомнить о себе. А я не знала — нужно ли ее останавливать или, может, бежать наперед? Я выбрала второй вариант, создавая самое простое выражение, надевая самую лучшую из повседневных масок. Я прошла на кухню быстро, протягивая «ммм» на входе в комнату. Тут же незаметно достала вторую тарелку, а за ней, но уже заметно, третью. Девочка, любующаяся тарелкой со своим обедом, наскоро набросала вилкой макарон в оставшуюся стеклянную посуду. Она уж было хотела посыпать сыром порцию тетушки, но я остановила ее рукой. Слушать еще недовольства по поводу еды. Такой хищнице, как моя тетя, нужно мясо. Только вот, к моему глубочайшему сожалению, я еще даже не приступала к приготовлению котлет. Какой бы дурой меня не считала тетя, с математикой у меня проблем не было. Тетя София пришла в десять минут час, хотя ушла вчера в восемь утра. Значит, прошло немногим больше дня. — Это еще кто? — не соблюдая никакие манеры в собственной квартире, тетя прошла в кухню и остановилась у дверного косяка, в привычке складывая руки на груди. — Моя подруга, — я невинно подняла уголки рта, аккуратно подвинула Мизучи к себе, словно выставляя ее напоказ и защищая одновременно, — зовут Мирослава. Мира, это моя тетя. София Владиславовна. — Очень приятно позна… — начала было девочка, но женщина опередила всякую вежливость: — Как давно вы дружите, что у меня дома устраиваете собрания? Да еще и в мое отсутствие, — взгляд серо-голубых глаз лазерным прицелом вцепился в меня, он буквально шептал у меня в голове: «Предстоит серьезный разговор». Вот бы никогда не оставаться с ней наедине. — У нее довольно сложная жизненная ситуация! Родители Миры… — Моя мать бесследно исчезла, а отец от отчаяния не хочет видеть меня. Когда я плакала, сидя на ступеньках чужого дома, меня увидела Алина и предложила воды. Тогда-то я и выложила все, что было у меня на душе и в жизни, не сдерживаясь. Ваша племянница выросла чуткой и отзывчивой девушкой, я благодарна ей за помощь, а вам за гостеприимство, — прижав ладони будто бы к самому сердцу, Мира без лишних запинок лгала, изредка заглядывая в глаза тете, а порой уводя взгляд к стене. Подобная драматичность заставила меня поджать губы и приподнять брови, я даже почувствовала, как напряглись мышцы лица. Мне самой начало казаться, что девочка не с потолка свалилась, а зашла через дверь в слезах. — И-именно так все и было, и она поживет у нас какое-то время. Пока все не уладится, — мой язык самостоятельно согласовался с голосовыми связками, поэтому я запрыгнула в этот вагон обмана, не думая о последствиях. Сейчас я попытаюсь поменять отношение.       Мизучи некуда идти, у меня нет денег для ее содержания в отеле или где-либо еще, а отправить ее домой или обратно в аниме и подавно не получится. Мне придется врать до последнего, более того — поверить в эти россказни. Судьба девочки — не мое дело, но ее глубокие темно-карие глаза, маленькие белые ручки, узкие плечи, кажущиеся еще более хрупкими в моем сарафане, не давали покою душеньке. Когда она коснулась меня ноготком, я выдохнула. Безрассудство. Да, я однозначно готова обороняться, защищать девочку, делать все, чтобы она осталась в моей компании. Хотя, вернее, я в ее компании. Нельзя забывать, что гостем является попаданка. — Нет, — холодный и надменный тон тети нарушил образовавшуюся тишину. На пару секунд показалось, что сработает троп, когда непреклонный человек с первого раза соглашается и удивляет героев, но, к сожалению, это до сих пор реальность. — Тетя, пожалуйста, она вас не потревожит. Мирослава — хозяйственная, это время, пока она тут жить будет, дом засияет! Мы не будем вас донимать, — мой мозг судорожно пытался материализовать в слова аргументы. Что ж, настало время снова лгать. — К тому же, Мира разбирается в математике. Вы ведь сами много раз говорили: у меня проблемы с учебой.       На этот раз моя тетя не удержала удивление и даже по-доброму усмехнулась. Неужели моя жизнь стала слегка литературнее? Или это влияние проникновения аниме-персонажа в обычный мир?.. «Сейчас она согласится. Согласится и будет всем довольна, отправляясь спать или еще что делать, но в своей комнате, — мои мысли вытанцовывали вальс под мелодию из «Щелкунчика», — и все мои волнения зря!». — Ладно, — что? Она и вправду согласилась? Это все магия, да? — Докажете это. Итак, где мой обед?       Вашу мать, идиотские котлеты. Почему вы просто не можете материализоваться в кастрюле и париться там? Жарить небольшие шарики из фарша — тоже время, именно сейчас у меня его нет. Мира ласково коснулась моей одежды, напоминая о себе. — Мы почти закончили. Осталось подогреть все. Горячая еда ведь вкуснее? — девочка снова взяла ситуацию в свои руки, мило жмурясь.       Женщина не ответила, а только ушла в свою комнату, прикрыла дверь. Запах ее духов оставался в комнате, как неродной: он не приживался в квартире, всегда щекотал нос и напоминал о сложностях взаимодействий. Если приходила она, напряжение наполняло пространство объемным бесцветным газом. Кинь спичку, брось резкую фразу. Взрыв. — Сейчас нам надо торопиться.       Тефтельки катались в масле, София Владиславовна снова ушла к себе, уже дегустируя их. Даже через средней толщины дверь слышно было, как женщина говорила по телефону, обсуждая мое желание учиться летом, глупые знакомства и детскую преступность. Неясно с кем, только бы не с бабой Нюрой. А мы с Мизучи жевали слипшиеся с сыром макароны, по очереди вставая к сковороде и переглядываясь. Мне хотелось думать об облаках на небе, о крошках печенья на столе, о чтении на лето, лишь бы не пересекаться с черноволосой проблемой и ее путешествии. А впрочем решений для нее не было, потому оставалось лишь цепляться за вилку и край тарелки, чтобы себя убедить. — Чем займемся, Лина? — слышать собственное имя таким мягким голосом было непривычно. И слишком приятно. — Пока ты разбиралась в своих мыслях, я помыла посуду… Разве не здорово? — Да… Да, просто супер. Пошли, — я махнула в сторону своей комнаты, не контролируя свой голос и безразличную интонацию.       Мизучи потупила взгляд и на пару миллиметров опустила голову; это не ускользнуло от моего внимания, заставило почувствовать себя искренне виноватой. Но я решила не зацикливаться на одном моменте, поэтому, пропустив девочку вперед, повернула защелку и прислонилась к двери спиной. Руки непроизвольно скользнули в волосы, перебирая пряди у плеч. — Я бы хотела прогуляться по твоему городу, узнать его чуть лучше. Познакомиться ближе с тобой. Разве тебе не одиноко? — курс психологии ли прошла Мизучи, основывалась на прожитом опыте ли, а может просто анализировала выражение моего лица, но я заинтересованно приподняла веки, обнимая себя за плечи. — Твои глаза… такие опустошенные. Но в них, не так далеко от самых границ подсознания, теплится любовь к миру и тяга к жизни, насыщенной и прекрасной. Не стоит переживать обо всем и опасаться каждого поворота на метафоричной дороге! — девочка подалась вперед, отходя от кровати. — К сожалению, я уже слышала, как ты врешь прямо перед моей драгоценной тетушкой, — улыбка тронула мои сухие губы, — думаешь, смогу с такой легкостью говорить с тобой? — мои плечи едва приподнялись и тут же сами расслабились. — Ладно, прости меня, как-то я слишком с тобой сурова, да? — Нет. Хоть я и была искренней сейчас, мне несложно перетерпеть грубость или холодность. — Отлично, теперь моя совесть меня сожрет… — я поморщилась. — Для начала сходим до пекарни, после в минимаркет. Потом придется идти в библиотеку: достанем какой-нибудь учебник по геометрии, чтобы создать видимость усердной работы, — перебирая коробки с обувью в шкафу, я перечисляла необходимые дела, а Мизучи загибала пальцы. — Тебе удобно вообще в этих… Э-э, сандалиях? — Вполне. Отправляемся сейчас! — девочка трижды хлопнула ладошками и прелестно улыбнулась. В моей душе, несмотря на убийственную жару за окном, цвели персиковые деревья, опадали белые лепестки, благоухали сады, теплилось чувство недостаточного насыщения. Так и хотелось прижать это наивное существо к себе, как младшую сестричку. Но я не могла воспринимать ее как родственника, да и образ ангела был только внешней оболочкой. — Тогда идем, — я быстро надела джинсовый комбинезон с карманами, сначала попросив Мизучи отвернуться, спрятала телефон и сделала глубокий вдох.