Не верь, не бойся, не проси

Соня научилась жить самостоятельно. Опять. Притянув колени к груди, Разумовская сидела на полу, облокотившись на кожаный диван и поддавалась еженедельному саморазрушению. Истерика вне расписания. Даже повод есть - у Оли сегодня день рождения. Боже, до чего же она жалкая - напивается в хлам и рыдает под t.a.T.u. Оля с экрана такая красивая. Она смеётся и нелепо танцует на скамейке, солнце и ветер запутались в её коротких волосах. Жаль, что всё счастье осталось только в памяти да в архивах. Впрочем, ей не привыкать,что она ничтожество, к тому, что дорогие люди её бросают. - Не пизди, ты сама её бросила,- в зеркальной панели на стене её блядская копия, сидящая на рабочем столе, воспроизводит Основной Инстинкт, закидывая ногу на ногу. - Решила поиграть в благородство, будто лучше неё знаешь, что ей нужно. Контраст между реальной разбитой и потрёпанной Сонечкой и собранной хладнокровной альтер-эго Софи поразителен. Одинаковые противоположности, идеальные в своей крайности. - Я люблю её,- просто заявляет Соня и ловит золотой взгляд в отражении. Она внимательно наблюдает за эмоциями на собственном лице. - Не пизди, - кривится стерва-Софи,- до психопатки-Птицы не дойдёт, надеется Соня,- и с какой-то детской обидой тянет,- любила бы не согласилась бы на эти позорные свободные отношения и не отпустила бы её одну в неизвестность. - Без меня ей лучше. Ей нужна свобода,- словно мантру повторяет Соня, зябко кутаясь в старую поношенную толстовку. Олину. Чтобы хоть как-то отвлечься, она отпивает из бутылки текилу и хватается за пачку сигарет. - Единственное, что я могла сделать - это отпустить. - Твоя «свобода» привела к тому, что о ней ничего не известно вот уже четыре с половиной месяца!- огрызается Софи, обнимая себя и руками, и крыльями. - Ты же понимаешь, что если она не захочет, я не смогу найти её?- дрожащими руками пытается выбить искру Соня. У нее уже пальцы в крови, но она упорно продолжает щёлкать колёсиком. - Ненавижу!- сливается хладнокровное шипение Софи и крик раненой Сони. Сдаваясь, она кидает зажигалку в экран и захлёбывается собственными слезами. Соня, вцепившись в собственные рыжие локоны,глухо воет в колени. Ей каждый раз кажется, что её сердце не выдержит. Рука с длинными ногтями неловко, но ласково гладит по рыжей макушке, стараясь не вырвать спутанные волосы. Черные крылья прячут её от всего мира. Софи молчит и, Соня уверена, презрительно кривится. Любое проявление слабости ей претит, однако она утыкается в чужой лоб своим и шепчет. Шепчет, шепчет шепчет. - Соберись, Тряпка! Мы сможем жить дальше.Нам никто кроме нас не нужен, даже Волкова. Особенно Волкова. Вдвоём мы достигнем большего, посмотри чего уже мы добились пока она играла в войнушку. А потом мы сломаем её так же, как она сломала нас. Она клялась быть рядом, но её не было, когда она была нужна нам. Тебе. Я убью её. Она наша и только наша. Особенно мёртвая от нашей руки. Моей. Я убью её. За боль. За предательство. Убью. Отстранившись, Соня как завороженная смотрит как тело блядской Софи покрывается перьями, как вытягиваются её когти, как ломаются её кости и как из золотых глаз пропадает осмысленность. В золотых глазах психопатки- Птицы ярким пламенем полыхают сожженные миры. Соня молится,чтобы её удача вся ушла Оле, молится, чтобы она никогда не возвращалась. Иначе её сошедшая с ума шиза, -вот ирония-то, - сожжёт её дотла. Оля с экрана лишь смеётся, фальшиво напевая "Я сошла с ума! Я сошла с ума!". Это уже даже за гранью постиронии. Это ебанный сюр.