Расскажи мне историю

      — С тобой вообще не выспишься, Щербаков! Неугомонный!       — Но мы же всегда с пользой проводили время, — Леша довольный, осознающий свою правоту. — Да и вообще, я чуть не опоздал, из-за тебя, между прочим. Сосаться он удумал, у двери, у окна, у комода, у меня губы устали, между прочим. И мне казалось, тебе лень целоваться.       — Естественно. Но я же не знал, когда выпадет следующий раз.       — А помнишь, — начинает смеяться, вспоминая, — как я активно готовился? Все эти сайты, рассказы про первый раз.       — Да, да, да, я готовлюсь к концерту, и тут от тебя пост: «Как подготовить пассива к анальному сексу». А эти ссылки на лубриканты. Ты готовился, ну прям как к войне, Лех.       — Эту битву мы должны были выиграть! — хохочет Леха.       — Щербаков, — раздается сердитый голос Нурлана из телефона.       — У аппарата, — отвечает весело Леха, хотя внутренне напрягается.       — Ты что несешь вообще?       — М-м… Видимо, тонну косяков?       — Ты что там натрепался Дудю?       — Та вроде ничего такого, — тянет мужчина, пытаясь вспомнить.       — Какой еще остров? Ты чего гомофобишь на всю страну? Ты вообще понимаешь, что своими высказываниями убиваешь на корню чью-то жизнь? Так, ладно, — Нурлан делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Представь, что наши жизни сложились иначе, и тебе такое высказывают.       — Я был бы не против жить с тобой на каком-нибудь острове, — обиженно бурчит Щербаков.       — Леша…       — Да что? Просто представь, такая себе «Голубая лагуна», во всех смыслах. Я бы построил нам… да дворец на пальме, ты бы фрукты собирал, моллюсков, ходили б охотились на каймана, кальмаров, акул. Плавали б в океане. Никаких тебе посторонних людей, правил, мнений…       — Леша, — Нурлан глупо улыбается, представляя описанную картинку, — ты опять своих передач про выживание насмотрелся? Какие кайманы?       — Небольшие, ну метровые где-то. Ужин на закате. Ты такой в лифаке из кокосов, пальмовые листья на бедрах, красота.       — Ага, и за ухом орхидея.       — Да, именно! Ну и чем тебе плохо на нашем острове?       — Мне — замечательно, судя по всему. Только это всё гипотетически, на практике так нельзя говорить. ЛГБТ-сообщество не должно страдать от гомофобов.       — Хорошо, я больше не буду. Никаких островов педикам. А сам? Ты что говорил Дудю? Здоровается он за руку и не больше, — наигранно возмущается Леша, пытаясь перевести тему.       — А что мне нужно было сказать? Да и было это давно. Это сейчас я прекрасно отношусь, даже собираюсь трахнуть одного в аппетитную жопку, — шутит Нурлан, ожидая какую-то добивку от Леши.       — Прям настолько поддерживаешь ЛГБТ-сообщество, — хохочет Леша. — Страстно, глубоко, от всей души.       — Так, прекращай, — улыбается Нурлан, — я вообще-то в публичном месте. И завязывай со своими ссылками и постами. Не нагнетай.       — Как не нагнетай, если это моя жопа? — искренне недоумевает Леша. — Если б твоя, то вообще не переживал бы. Сделал бы всё так, что ты б с меня никогда не слез.       — Член клеем намазал бы?       Леша задорно прыскает с трубку, заставляя Нурлана счастливо улыбаться.       — Зачем ты так настаивал? Мне кажется, ты слегка торопил события, — тянет задумчиво казах.       — Ну, может и так. От нервов, скорее всего, чем быстрее разберешься с проблемой, тем быстрее будешь свободен от волнений. Пугает же не сам процесс. Ожидание.       — Вот прям проблема, да? — цепляется к словам мужчина. — Я же не настаивал, вот и не трахался б.       — Ну, Нурик, я же хотел, — ластится Щербаков, — и ты хотел. Так зачем оттягивать приятное на завтра, если можно сегодня?       Сабуров выдыхает, прижимая к себе этого дурака. Может он и прав, живя по принципу «сначала делай, потом думай». И каждый же раз выкручивается, везучий придурок.       — Значит, не надо.       — А ты ж всё равно по мне скучал. Ездить в туры, конечно, хорошо, но лучше, когда мы пересекались хоть где-то. Да просто знать, что ты на расстоянии нескольких километров, а не на другом конце страны…       — Угу, знаешь, что скоро встретимся, и на душе спокойно. Одного этого хватало, чтобы спокойно работать и не вспоминать о тебе лишний раз.       За кулисами проекта Stand Up слишком тихо несмотря на то, что вокруг много комиков. Одни повторяют монологи, другие переговариваются между собой, смеются. А у Нурлана в голове звенящая тишина, гул, как под толщей воды. Необъяснимое чувство говорит, что нужно найти Лешу, поговорить с ним. И мужчина бросается на его поиски, ищет, но тот словно исчез. Смятый листик с очередностью выступающих лежит на диване, и Щербаков должен выйти на сцену следующим.       — Леху не видели? — он задает этот вопрос каждому, кого видит на своем пути, но никто не знает.       И вот, когда отчаяние становится невыносимым, а паника захлестывает, он возвращается к кулисам. Увидев знакомую коротко стриженную макушку, Нурлан выдыхает с облегчением.       — Лех, ты где был, я тебя обыскался. — На обращение никакой реакции, и мужчина подходит к нему, касаясь плеча.       Дым-машина почему-то напускает слишком много дыма, воздух раздражающе дерет горло, заставляя закашляться.       Щербаков медленно поворачивается и смотрит как на чужого человека, с неприязнью. Без прежнего задора, нежности.       — Леш, ты чего? — из-за обилия дыма начинают слезиться глаза. — Да выключите уже кто-то эту чертову машину!       Картинка перед глазами мутнеет, он снова заходится кашлем и, пытаясь найти опору, тянет руку к Леше. Но тот отодвигается, отводя взгляд.       — Леша?       Щербаков молча отворачивается, отзываясь на выкрики Белого, и выходит из-за кулис. Занавес кровавыми волнами покачивается от прикосновений столь знакомых Нурлану пальцев, а стелящийся дым обволакивает фигуру. Сабуров надеется успеть добежать до мужчины, стряхнуть его наваждение, достучаться до него. Но когда достигает цели, Леша выскальзывает на сцену, оставляя клубы дыма у покачивающегося занавеса. Нурлан отдергивает ткань, надеясь увидеть, как весело скачет Леша к микрофону, задорно кричит: «Здрасьте!». Но впереди лишь мрак, ничего нет.       В голове Нурлана отчаявшейся птицей бьется мысль: «Он ушел. Он не вернется. Леша никогда не вернется».       С бешено колотящимся сердцем Нурлан вскакивает с постели. Это всего лишь кошмар. Трясущимися руками он пытается смахнуть с себя остатки сна, недоумевая, почему лицо мокрое. Почему ему это приснилось? Почему Леша ушел?       Дрожащие пальцы шарят по тумбочке, находят телефон и набирают тот самый номер. Ему жизненно необходимо услышать его голос. Он боится уснуть и что этот сон повторится.       Через пару гудков раздается заспанный голос:       — Слушай, Нурлан. Мне кажется, мы не подходим друг другу.       Словно от тысячи впившихся иголок сердце сжимается, пропуская удар. А только начавшие высыхать слезы снова заполняют глаза. Он будет сильным, он выслушает.       — П-почему? — дрогнувший голос предательски выдает волнение.       — Биоритмы у нас разные: в отличие от тебя, я ночью люблю спать, — беспечно отвечает Леха, зевая в трубку. — Что случилось, что с голосом?       — Извини, что разбудил, — тихо произносит Нурлан, выдыхая. — Все хорошо, Леш, ничего не случилось.       — Ага, пизди больше, ты забыл — я всё-таки разведчик. Пиздеж за версту чую.       — Мне просто фигня какая-то приснилась, не обращай внимания.       — Про семью?       — Ну почти.       — Ну давай я из тебя клещами ответ буду вытягивать. Мне ж, блядь, делать нечего посреди ночи.       — Лех, — Сабуров улыбается в трубку на это бурчание, — ты мне приснился, вел себя как мудак и, насколько я понял, решил уйти из моей жизни.       — Ну и бред тебе снится, Нурик, куда ж я денусь?       — Не знаю, ты не сказал.       — Так я временно вышел, на толчок, наверное, а ты уже развел трагедию мирового масштаба.       Мягко рассмеявшись, Нурлан откидывается на подушки.       — Но если серьезно, я тебе давал когда-то повод думать, что уйду? Сны — это работа нашего подсознания. Почему ты этого боишься?       — Со мной снова мудрец Алексий?       — Ну не всё ж тебе с дурачком Алешкой общаться. Не увиливай от темы.       — Я не знаю, правда, и вообще хотел бы забыть об этом.       — Ну, если ты этого хочешь. Просто знай, что… каким бы мудаком я ни был, я постараюсь не делать тебе больно. И тем более — беспричинно уходить. Мы всегда всё обсудим, слышишь?       — Да.       — Веришь?       — Верю, Лех. Тебя сейчас так не хватает рядом.       — Так вот же я, закрой глаза и просто слушай.       Нурлан послушно закрывает глаза, перед этим включив громкую связь и положив телефон рядом с собой. Укутывается потеплее в одеяло и слушает, как прошел концерт, армейские байки, истории из детства. Всё звучит так нелепо, глупо, что Нурлану вспоминается Барон Мюнхгаузен. А Леха всё рассказывает, рассказывает, рассказывает…       — Это было крайне мило. Разговаривал со мной, пока я не заснул. Посреди ночи. Из-за того, что мне что-то там приснилось. Кто б так еще сделал?       — Ты б сделал тоже самое для меня, да?       — Если бы проснулся, — смеется Нурлан. — В последнее время я так устаю, что меня добудиться просто нереально. У меня будильник с тысячей повторов.       — Тебе нужно больше отдыхать.       — И это говоришь мне ты? В твоих сторис иногда такие мешки под глазами, что тебя самого не видно.       — Ну а что поделать? Надо зарабатывать денюжку, сам понимаешь, Порше сам себя не купит. У этих же пидоров не допросишься.       Нурлан улыбается этой фразе, он знает, что этот мальчуган бредит мечтой завести себе Порш. И сделает всё, чтобы добиться цели.       — Только отдыхать не забывай.       — А я вот прямо сейчас отдыхаю. С тобой валяюсь, истории слушаю. Блестяще!       — Как тебе мало надо, — ехидничает.       — Вот ты говоришь, инициативы от меня не было, так вот, поперло ж. Сразу после принятия себя.       — Мне стоит удивляться?       На часах половина двенадцатого, Сабуров только что открыл дверь в свой номер и лицезрел довольного Леху с веточкой белой орхидеи в зубах. Кажется, он видел такие внизу на ресепшене.       — Секс на пляже заказывали? Так вот он я, — Леша протягивает ему цветок и, задорно улыбаясь, проходит в номер.       — Ты чего приперся? Я эскортницу не заказывал. — Он запирает дверь и, сложив руки на груди, опирается плечом о стену.       — Действуем на опережение. А то опомнишься посреди ночи, а уже всё, все приличные шлюхи спят. Секс по телефону, между прочим, тоже.       Нурлан откидывает голову, заходясь тихим смехом. Ловит ответную улыбку и, мягко ступая к Леше, заключает его в объятиях. Крепких, нежных, взаимных.       — Где взял? — кивает на веточку в руках.       — Где спиздил, там уже нет.       — Мне ждать гневных взглядов администратора? Кстати, как тебя пропустили?       — Это всё мое природное обаяние.       — И кого ты там уже поразил?       — А что, — кокетничает Леша, поглаживая сквозь футболку плечи мужчины, — ревнуешь?       — Еще бы, — Нурлан требовательно прижимает его за талию и подразнивающе трется носом о нос, не давая прикоснуться к губам, — там такой милый парнишка сидел.       — Я ему понравился больше, — продолжает игру Леша, всё так же сохраняя дистанцию между их губами. — Сказал, казахов не любит.       — Расист, получается? — Нурлану надоело играть, он жаждет почувствовать мужчину, не только сминая кожу через футболку.       — Получается, расист. — Они почти касаются губами. — Хорошо, что мне как раз нравится один казах.       — А как же администратор?       Щербаков не выдерживает и, притягивая за шею, нетерпеливо целует Нурлана. Ему отвечают покорностью, позволяя вести, углубляя поцелуй.       — Та просто пообещал ему билетик на концерт, — выдыхает, оторвавшись Леша.       — Так чего приехал? Что-то случилось?       — Ты мне вчера позвонил? У меня в планах выспаться сегодня. Да и по пути было, решил к тебе заехать. Ну так что, устроим «Голубую лагуну»?       Обломав один из крупных цветков, Леша аккуратно заправляет его Нурлану за ухо. Белые лепестки с яркой розовой серединой красиво контрастируют с темными волосами, небрежно спадающими на лоб.       — Красавец, — довольно произносит Леша, очерчивая контуры лица. — Так бы и засадил тебе.       — Ты такой романтик, — закатывает глаза в ответ на такой подкат Нурлан.       — А ты знал, что, когда кончаешь, твои глаза вообще исчезают?       — Бля, — смех вырывается из мужчины, и он утыкается лбом в плечо Леши.       — Ладно уж, сегодня ты меня. Пойду в душ, подготовлю себя.       — Что? Мы же договорились подождать, — тут же встрепенувшись, заглядывает в глаза.       — Нур, я готов, ну правда. Может, это ты не готов?       — Если ты надеешься взять меня на понт…       — Именно. — Леша задорно подмигивает, шлепает Нурлана по ягодице и уходит в душ, напоследок бросив что-то из рюкзака. — Тебе пригодится.       Сабуров вертит в руках пойманную вещь и начинает немного нервничать, да что там, он пиздец как нервничает. Вертит в руках лубрикант, понимая, что мужчина на самом деле готовился. Нет, он-то, конечно, тоже интересовался анальным сексом — а куда денешься, вся личка этим забита, спасибо Леше. «Ну что ж, ты сам это предложил, расслабься и получай удовольствие».       Нурлан проходится по номеру, не зная, куда себя деть и чем занять. Скинув с себя футболку, всё же решает на этом остановиться. И вскоре…       Леша эффектно выходит из душа, опирается одной рукой о стену, второй придерживая сползающее с бедер полотенце. Соблазнительно стреляя взглядом, красуется. Его тело разгоряченное, покрасневшее от кипятка, со стекающими капельками воды. Он задорно улыбается и уверенным шагом подходит к Нурлану, сдергивая с себя единственную вещь. Сказать, что Нурлан удивлен, — ничего не сказать. Он скользит взглядом по мужчине, запрещая спускаться ниже подтянутого живота, да что там, его заводит один лишь бледный-розовый след возле ключицы, напоминая о прошлом разе. Нурлан думал, что Леша будет нервничать, смущаться, но такого наступления от него не ожидал. Такое ощущение, что у него день рождения и подарок сам скачет в его руки. Леша окидывает взглядом голый торс Нурлана и недовольно кривит губы на присутствие штанов на мужчине.       — Ну давай, засади мне по самые не балуй, — плюхается Леша на кровать, вставая в коленно-локтевую. Он зажмуривает глаза, судорожно выдыхая.       Тут Нурлан всё и понимает, наступление — лучшая защита. Он расслабленно ложится рядом с мужчиной, надеясь показать, что настроен мирно.       — Не нервничай, — ласково шепчет Нурлан, поглаживая напряженного Леху по спине.       — И не собирался, подумаешь, член в жопу, с кем не бывает, тоже мне повод. Че разлегся, вперед.       — Леха, не строй из себя ничего, я тоже нервничаю. — И когда в ответ начинают кривляться, дергать плечом, сбрасывая руку, Нурлан не выдерживает и садится на кровать.       — Если ты не хочешь — так и скажи, я тебя ни к чему принуждать не собираюсь.       — Эй! Я вообще-то уже стою жопой кверху, будьте-здрасьте.       — Тогда не стой.       — Нет, я хочу. Я готовился, между прочим. Так что давай, снимай портки, эта жопка ждать не будет, — Леха похлопывает по той самой жопке, пытаясь скрыть всё волнение.       Нурлан просто наклоняется к лицу Алексея и целует его нежно, заботливо поглаживая кожу, касаясь трепетными движениями, почти невесомыми.       — Тогда не лишай меня удовольствия изучить тебя, — томно шепчет на ухо. — Ложись.       Щербаков всматривается в Нурлана, ищет подвох. Он так волнуется. Да что там, нервы вопят натянуть быстрей штаны и убежать. А Нурик смотрит мягко, ласкает взглядом. И это сильнее всех волнений и сомнений, Леша распластывается на кровати, надеясь спрятать лицо, если вдруг чего.       Нурлан понимает, что еще рано, всё, что он может сейчас делать, — это показать всю свою любовь и заботу. Он склоняется над телом мужчины, нежно целуя шею. Таких поцелуев у них было много, они привычны и не должны пугать. Проводит языком влажные дорожки между лопаток, невесомо ласкает его руки. Белый цветок неожиданно выпадает из-за уха прямо на спину Леши.       — Помнишь, я говорил, что у тебя очень красивые руки? — нежные лепестки скользят по запястью, поднимаются по предплечью к сгибу локтя, выше и выше, вызывая тонну мурашек. Нурлан словно рисует невидимые узоры на плечах мужчины, перед тем как начать массировать напряженное тело. Алексей млеет от его рук, он не планировал никаких нежностей, но:       — Как же хорошо, — тянет он, поощряя к дальнейшим действиям. — У тебя божественные руки.       Раздается тихий смех, за которым следуют нежные прикосновения губ к каждой родинке на спине. Руки скользят, очерчивая контуры, и вызывают легкую щекотку, когда касаются ребер. Леша на это дергается, но упрямо продолжает лежать, смирившись с судьбой.       — Ты, значит, щекотки боишься?       — Нет.       Пальцы вновь невесомо прогуливаются по ребрам, и, когда мужчина дергается, опровергая свои слова, Нурлан обещает, что обязательно заставит Лешу заливаться от смеха таким образом. А пока:       — Ты такой невероятный, — шепчет Сабуров, спускаясь влажными дорожками к копчику. Слышит, как Леша судорожно вздыхает в ответ на очередной мягкий поцелуй, и решает еще подождать. Тянется к губам мужчины, пытаясь вспомнить, когда в последний раз так много целовался, нежничал, ласкал. Мысль тут же выскальзывает, ведь Леша такой отзывчивый, такой нежный. Они трутся носами, мягко захватывают друг друга губами, и Нурлану кажется, что они готовы, можно прикоснуться к той части тела, что так смущает их. Не отрываясь от чужих губ, он медленно проводит ногтями от шеи вниз по позвоночнику, сжимает ягодицу и, когда от него отстраняются, ловит вновь сбившееся дыхание.       — Я возьму лубрикант и буду тебя растягивать до тех пор, пока ты не перестанешь соображать. — Леша боится не выдержать этот пронзительный взгляд, но позволяет утянуть себя в это пучину. — Пока не забудешь все свои глупости, и единственное, что сможешь сказать, — это мое имя. — И вновь волны мурашек по телу от этого голоса, лицо Леши заливает краской, и он всё же прячется, уткнувшись в сгиб локтя.       Нурлан не заставляет себя ждать, и вот Леша весь обращается в слух. Отсутствие какой-либо картинки перед глазами заставляет напрячься все остальные органы чувств. Он слышит щелчок открывшейся смазки, как она оказывается на руках мужчины и глухой звук падения на постель. Воображение рисует Нурлана, его кисть и пальцы. Он чувствует, как свободной рукой его успокаивающе поглаживают, и смущающая мысль о том, что Нурлан его рассматривает, заставляет вновь покраснеть. А потом эти круговые движения, проникновение первой фаланги. Леша задыхается от ощущений, Нурлана слишком много, по всему телу касания, смазанные поцелуи, легкие покусывания за плечо. Он вылезает из своего убежища и бросает взгляд на мужчину. Его пожирает этой похотью, он закусывает нижнюю губу, надеясь сдержать стон, а может даже, всхлип, и ерзает, требуя большего. А Нурлан всё же ловит вырвавшийся стон губами, когда добавляет еще один палец. Ему кажется, что он может заниматься этим вечно, лишь бы видеть такого Лешу. Но собственный член требует внимания, и Нурлан потирается сквозь одежду о бедро мужчины.       — Я не телка, хватит меня мариновать, — не выдерживает Леша обилия чувств и эмоций. Когда ему не отвечают, лишь продолжая поглаживания чувствительной точки, Леша начинает извиваться и активнее насаживаться на пальцы. Его член упирается в постель, весь сочится природной смазкой и агрессивно требует действий. Да и если Нурлан так и продолжит, то они достигнут финала без столь желанных прикосновений.       — Ну Ну-ури-ик, — тянет мужчина, захлебываясь в ощущениях. Нурлан наклоняется к чужому затылку и проводит носом, вдыхая неповторимый запах Щербакова. Древние, какие-то животные инстинкты жаждут пробуждения, и он аккуратно покусывает кожу шеи.       — Невероятный, — вздыхает Нурлан, обжигая дыханием, — самый лучший, самый прекрасный. Я так тебя хочу, Леш, ты не представляешь.       — Так бери, придурок, — Щербаков всё же не выдерживает этой пытки и выстанывает просьбу. Он больше не может сдерживаться, он никогда не думал, что настолько чувствителен. А тыкающийся в него чужой член так заманчив.       — Перевернись. — Вроде обычная просьба, почему Леша вздрагивает, вновь покрываясь мурашками?       — Не-ет, давай так.       — Перевернись, я хочу видеть, — мужчина отодвигается и ждет выполнения просьбы. Их горячие тела обдувает прохладой комнаты, и Леше безумно хочется вернуть жар прикосновений. Он поворачивается на спину, демонстрируя свое желание всеми способами. Его взгляд затуманен, влажный член подергивается, и он наблюдает за тем, как Нурлан сбрасывает с себя последнюю одежду. Когда появляется явное подтверждение желания мужчины, Леша сглатывает, но не может оторваться.       — У тебя обрезанный, — констатирует очевидное. Какое-то глупое стеснение всё это время упрямо запрещало рассматривать член Нурлана, не то что трогать. — Потом мне всё обязательно расскажешь.       — Всё, что захочешь, — обещает Нурлан, раскатывая презерватив. Он нависает над мужчиной, смотрит ему прямо в глаза, наклоняется за поцелуем и, когда его обхватывают руками за шею, направляет свой член. Леша тут же выпучивает глаза, словно совершенно не ожидал подобного. А потом, когда Нурлан впервые касается его члена, закатывает глаза. Стоит только привыкнуть, начинаются неторопливые толчки, в том же темпе, что и скольжение руки. Леша сильнее прижимает к себе Нурлана, руками и ногами, оплетая, словно плющ — кованый забор. У него не получается себя сдерживать, и он шумно выдыхает, скулит, стонет, покусывает за шею. Нурлан сжимает бедра мужчины, толкается, вышибая новые звуки. Если б он был музыкантом, то освоил бы только этот инструмент. Он решает поменять угол проникновения и отодвигается, закидывая чужую ногу себе на плечо. Одной рукой лаская щиколотку, осыпая ее поцелуями, другой поглаживая напряженный живот. Леша начинает что-то бормотать, пока Нурлан поглаживает сгиб колена.       — Эти ноги, — толчок, — созданы, — толчок, — для моих плеч, — он забрасывает и вторую ногу на плечо, сгибая мужчину пополам.       Раскрасневшийся и смущенный Леша дышит через рот — иначе уже не может — и хрипит от удовольствия:       — Нурик, Нурик… я…       — Давай, мой хороший, я тоже, — он обхватывает чужой член ладонью, помогая им одновременно дойти до финала. Леша хватается за волосы Нурлана, пытаясь смотреть в глаза, но всё плывет, мерцает, и он кончает, забрызгивая их обоих. Ноги соскальзывают с чужих плеч. Нурлан делает еще несколько толчков и обессиленный падает на мужчину. Им обоим требуется время прийти в себя.       — Ты тяжелый, — выдыхает через несколько минут Леха. Нурлан нехотя перекатывается на свободное место, перед этим мазнув губами по кадыку и ключицам.       — Как ты?       — Ты ебнулся? Я тебе балерина, что ли, какая? Согнул меня пополам, понимаете… — смущенный Леша старательно бубнит, вызывая тихий смех Нурлана. — Но… как бы мне ни было стыдно, — бормочет куда-то в потолок Леша, — но этот секс — один из лучших в моей жизни. — Пронзительная синева глаз сверкает, и Нурлан не хочет смотреть куда-либо еще. Он находит ладонь мужчины и, переплетая их пальцы, оставляет поцелуи на потрескавшихся костяшках.       — Спасибо, что приехал.       — Нур, а ты знаешь про мои комплексы из-за ног?       — Какие комплексы?       — Ну, они жутко худые, кривые, выпирающие коленные чашечки…       — Что за глупости? Я сказал уже, что думаю по поводу твоих ног.       Щербаков вновь слегка маковеет, но от удовольствия — всё же мнение Нурлана для него важно. Пусть ноги далеки от совершенства, со своими изъянами, но если они идеальны для чужих плеч, значит, что-то в них всё-таки есть.       — Буду еще активнее ходить в коротких шортах, надо к себе привыкнуть.И растяжкой, что ли, заняться, а то кто тебя знает…       — Хорошая мысль, только не соблазни никого своими шортиками стриптизера.       Леша тихо смеется и ложится Нурлану на грудь, понимая, что сил больше нет, и он может уснуть в любую минуту.       — Леш.       — М-м.       — Как ты думаешь, Диана поймет?       — Не знаю. Надеюсь. Спи давай, мне рано вставать.       — Я и не знал, что мне так сильно понравится, — бормочет покрасневший от воспоминаний Леха. — Мне невероятно повезло с тобой, таких внимательных и чутких любовников еще поискать надо. — Он продолжает краснеть с каждым словом, чем невероятно умиляет Нурлана.       — Это мне повезло.       — М-м, Леш? — Нурлан чувствует, как его потихоньку крадут из объятий сна, приятной тяжести прижимающегося к нему тела нет, а значит, вот кто виновник происходящего.       — Спи, спи. — Нурлан бы и рад, спать хочется дичайшим образом, только…       — У тебя кинк на спящих? — сквозь сон бормочет Нурлан, чувствуя прикосновения к своему телу, а конкретнее — к ногам.       — Просто не открывай глаза. Пожалуйста.       Нурлан уверен, стоит ему открыть глаза, как лицо любопытного Лешки тут же зальет краской. Но как же это будет красиво: смущенный Леха между его ног, поглаживающий его бедра. Член дергается от представленной картины, и, скорее всего, — это нравится Леше, судя по громкому дыханию и обволакивающему теплу. Нурлан чувствует несмелое прикосновение чуть выше и как руки, набираясь уверенности, уже нагло ощупывают внутреннюю сторону бедра. Сабурову нравится, он раздвигает ноги чуть шире, побуждая к действиям. В ответ чужая ладонь осторожно проводит по члену, а смелея, перехватывает покрепче, лаская вверх-вниз. Нурлан слышит шумный вдох и его заводит тот факт, что Леша вдыхает его запах. С его членом играют как хотят: еле касаясь поглаживают, очерчивают венки, дразнят головку, вынуждая громко дышать и закусывать губу. А когда касаются языком, Нурлану просто сносит крышу, вырывая из него столь сладкий стон. Он не сдерживается и разрешает себе подсмотреть. То, что он видит, запомнится ему, наверное, на всю жизнь. Сосредоточенный, покрасневший Леша с прикрытыми от наслаждения происходящим глазами, высунутым языком, ласкающим член. Бедра Нурлана дергаются, сам мужчина на грани, и тут Леша берёт в рот. Жаркий плен рта, сводящая с ума картина перед глазами, рука, блуждающая по промежности.       — Леша… — выстанывает Нурлан, и тут мужчина поднимает на него глаза. Взгляд жадный, голодный, пошлый. Леша не запрещает смотреть, просто не отрывает глаз, втягивает щеки, поигрывая языком и показывая, как натягивается кожа на щеках. Причмокивает, когда выпускает, а слюнки тянутся дорожками. Нурлан никогда не думал, что можно выглядеть настолько пошло и настолько желанно. Он тянется ладонью к макушке и подталкивает снова почувствовать жаркий плен. Его бедра медленно толкаются, когда Леша послушно открывает рот, позволяя Нурлану всё. Но Нурлан сдерживается, понимая, что опыта мало, плавно входит, поглаживая ладонью пушистые волосы. У него нет совершенно терпения, выдержка на исходе, он сбивается с ритма, еще и эти руки…       — Леш, Леша…       — Пометь меня, — выдыхает Леша, облизывая головку, скользя рукой вверх-вниз, всё увеличивая скорость.       Нурлан не выдерживает, его глаза закатываются, ладони комкают простыни, а пальцы ног судорожно сжимаются. Белые капли орошают довольное лицо Щербакова, и он пробует мужчину на вкус, облизывая свои пальцы.       — Доброе утро, Нурик.       — Действительно, доброе, — еле слышно бормочет мужчина, притягивая Лешу к себе поближе. Прижимает возбужденного мужчину к постели, нависая над ним и сжимая его член в ладони. Ловит губами судорожные всхлипы, спускается ниже и покрывает поцелуями шею и ключицы. Когда Леша кончает, Нурлан смотрит, как меняется его лицо, морщится нос, как он судорожно втягивает воздух и закатывает глаза.       — Ну и, — выдыхает Леша, возвращаясь на землю, — как тебе? Первый минет, как-никак. Господи, как стыдно, — он смущенно прикрывает ладонью глаза.       — Очень даже. Чувствовалось, что от души отсос.       — И это у меня было мало практики, вот я научусь и так тебе отсосу — ты просто ахуешь, Нурик. — Эта угроза так впечатляет Нурлана, что он заливается счастливым смехом.       — Можешь тренироваться сколько хочешь, мой член полностью к твоим услугам.       Какое-то время они еще лениво лежат, целуются, лаская пальцами тела друг друга.       — Ну мне пора, — Леша в который раз мягко целует Нурлана и вскакивает с постели.       — У тебя были в роду немцы?       — Что?       — Я правильно понимаю, ты напал на меня в 4 утра?       Лешка мягко смеется, осознавая, что фактически не спал сегодня ночью. Он быстро одевается, запрыгивая в джинсы и футболку.       — Это тебе за твои ночные звонки и визиты. Ну и с наступающим, так сказать… — прячет смущение за зевком Леша. На самом деле он спать хочет просто нереально.       — Каким наступающим? — Нурлан буквально из последних сил держится. Он уже чувствует, как сон опять хочет забрать его в свое царство, заставляя соревноваться в том, кто заразнее зевнет. — Ты как вообще? Продержишься? Может, еще немного поспишь?       — Не, в машине, если что, ну или на том свете, в крайнем случае. Я же должен успеть доехать к концерту. Просто немножечко напиздел вчера, не совсем по пути было.       — Почему я не удивлен. — Нурлан всё же встает проводить мужчину и, не сдержавшись, притягивает к себе в объятия. А еще он вспоминает, что за праздник: через несколько дней же четырнадцатое февраля, день всех влюбленных. — Это одна из лучших ночей в моей жизни.       Щербаков просто прижимается к нему и обнимает так крепко, что сейчас кости затрещат, но быстро отпускает и, чмокнув напоследок, выскальзывает из номера. Он знает, что еще не скоро встретится с Нурланом, — у него тур по городам заканчивается, но еще несколько выступлений в Сочи, где с Ленкой решили задержаться подольше. Да и у Нурлана разъезды, хорошо, если через месяц встретятся.       Нурлан еще какое-то время смотрит на закрытую дверь, а после падает в постель, хранящую в себе запах Щербакова и следы их любви. Лишь примятая орхидея остается с ним до самого утра.