Bad Blood in My Veins

Асгерд уже около пяти минут гипнотизировала лужу под ногами в позе буквы «зю», кутаясь в тряпьё, пропахшееся краской, лаком и металлом, и посылала всё на свете по батюшке. Её коробило от одной только мысли, что пришлось засветиться перед едва знакомым мужиком как обнажённая натурщица. Мало сокрушительного позора, ещё и пыль, обитающая в каждом углу тесной комнатушки, парила вокруг настойчивым роем и действовала на нервы. Помещение больше походило на дедушкин гараж, где всякие истёртые временем покрышки дожидались, пока наконец перестанут бесцельно занимать место. Дедушка никогда не находил им применения, он просто любил коллекционировать раритетный хлам, принесённый, по большей части, с раскопок или барахолок. Хотя никто из близких не разделял его страсти к военным жетонам, ржавым монетам и флягам, предпочитая деликатно молчать, все хором протестовали, когда Асгерд, будучи неусидчивой двенадцатилетней девчонкой, тащила в дом очередного блохастого кота. Родня устраивала выговор, а кот возвращался обратно к мусорному баку на постоянное место жительства. Далёкие воспоминания улыбнули пленницу. Синеватые с розовой каймой облака, проплывающие вечером над крышей виллы, лай соседского пса Бадди и раскаты колонки в комнате Аарона… Только сейчас, взаперти, она смогла по достоинству оценить, сколькое потеряла под колёсами автомобиля. Пусть для остальных её ситуация не сравнится с падением самолёта или стихийным бедствием, где люди гибнут сотнями, для Асгерд это настоящая трагедия. Нога вступила во что-то склизкое, и девушка едва не улетела под старый верстак как лыжник-профи, сбивая на ходу канистры. Грация определённо никогда не была её сильной стороной, а теперь и вовсе решила уступить место совершенно противоположному качеству. «Только не пытайся попробовать эту жижу на вкус» — неугомонно жужжала Ева, заглушая своим голоском, мозговые сигналы Асгерд, будто несмолкающий старый радиоприёмник с помехами. Ещё немного, и американка станет ходячим электроголосовым феноменом для общения с духами. «Ты вообще меня слушаешь? Приём» — Конечно, мерзкая склизкая субстанция на полу прям располагает к себе с первого взгляда, — выдала полушёпотом Асгерд, чтобы Карл не услышал её малоинформативную беседу с воздухом. Ещё решит напичкать её какими-то сомнительными настойками из мухоморов для ясности ума. Вряд ли Гейзенберга вдохновляет перспектива стать сиделкой для сумасшедшей, которая только и делает, что болтает с воображаемыми друзьями и косячит на каждом шагу, доводя его до исступления. «Ох-х, похрустеть бы сейчас аппетитной картошечкой-фри» Желудок истошно завыл, вторя волчьей стае за пределами деревни. Сквозь криво прибитые к оконной раме доски, в лучших традициях зомби-апокалипсиса, сочился бледный лунный свет, и по спине невольно прокатился табун мурашек. Каждая тень, покоившаяся в неосвещённых уголках помещения, рисовала больному воображению гротескные образы диких зверей. Ещё немного, и их отвратительные деформированные конечности потянутся к Асгерд, чтобы разорвать её на кусочки, шамкая челюстями. — Знаешь, уж лучше дохлая ворона, чем глупый суицид в луже масла. Она и выглядела презентабельнее, если сравнить. «Фу! Я же просто пытаюсь разбавить твою кислую мину щепоткой юмора, зануда. Не воспринимай всё настолько буквально» А что поделать? Грёбаный пессимизм прёт со всех щелей, включается раньше, чем желание найти в дерьмовой ситуации капельку позитива. Всюду бесхозные гайки, шестерёнки и ничего маломальски полезного. Только паук свисает с полки, покачиваясь на тонкой ниточке паутины. Соседничать с ним на одном участке не очень то хотелось, особенно, с учётом, что перед ней ядовитый каракурт, готовый в любой момент поделиться нитротоксином. «Ну здравствуй, Карл Младший. Ты тоже не в восторге от нашей встречи? Понимаю» Паук проигнорировал человеческую речь и продолжил плести длинную, больше похожую на нить слюны, паутину. Один вид его дрыгающихся ножек скручивал всё внутри в тугой узел от отвращения. «Фиг с тобой» То ли планета сменила привычную траекторию, то ли в Асгерд проснулся невиданный ранее азарт, но ей резко наскучило изображать наказанного ребёнка в углу с молчаливым пауком. Ситуация начинала входить в категорию «дело-дрянь», и дальше, по закону подлости, должно было стать только хуже. Шансов на спасение до треклятого ритуала у неё ровно столько же, сколько у обычной аквариумной рыбки. Хотя Ева и призывала не бояться планов Миранды, становилось совершенно очевидно, что, при лучшем раскладе, лжебогиня обратит бедную девчонку в жуткую образину с целью безвозвратно подчинить своей воле. В худшем, её останки кинут голодным ликанам. «Хм. Никогда не думала, что стану перебирать варианты ухода из жизни» — Асгерд устало зевнула, пиная ногой канистру. Все остальные по цепочке посыпались на пол, словно кегли для боулинга. «У-упс!» Гейзенберг гремел какими-то ящиками в соседней комнате, ворча неразборчивые фразы себе под нос, и вовсе не догадывался, что девчонка уже начала крушить его амбар. В противном случае, Асгерд влетело бы по первое число и по второе сразу. Любопытство требовало от неё немедленно разведать обстановку, оценивая перспективы по шкале от небольшой проблемы до полного пиздеца? Асгерд воровато обогнула ненавистный секционный стол, приближаясь к высокой деревянной катушке, где осталась кучка баночек, предположительно — медикаментов, и наугад выцепила одну из них. Она откупорила крышку и моментально скривилась от прогорклого амбре, донёсшегося изнутри до её чувствительного носа. Запах ни разу не прованских трав, скорее тысячи дохлых китов в одном флаконе. Даже народная медицина в палатке торговца вызывала больше доверия, чем вот этот экстрим в банке. — Решила снюхаться тиоацетоном, а заодно полдеревни в газовую камеру погрузить? Ну-ка закрой эту дрянь, пока она не выветрилась, — рядом с пленницей моментально материализовался Карл с новой порцией банок, выгружая их рядом с предыдущими и вырывая из рук Асгерд её новую «игрушку». — Что за неугомонная девка. Будь то граната, ты бы её тоже стояла и с любопытством колупала, пока глаза на стене не останутся? — Тебе почём знать? Я же медик, хотела изучить состав твоей «аптечки», — она обозначила пальцами кавычки. Здесь скорее готовый набор юного камикадзе. «Ну да, медик, вынужденный лечь под иглу к человеку, далёкому от хирургии как мистическая Нибиру от уничтожения жизни на планете» — Держи свои загребущие ручонки подальше от моих материалов, — недовольно заворчал мужчина. — Тут не музей древности всё тыкать и разглядывать. Асгерд с некоторой досадой повела бровью, анализируя услышанную только что мини-тираду. Край тряпки начал спешно сползать с её худосочной груди, поэтому приходилось придерживать его, как бы сильно данное действие не раздражало цикличностью. К чему здесь вообще можно прикасаться без риска для жизни, если не секрет? Нет ничего плохого в обычном человеческом интересе. Она, на секундочку, не подопытная крыска, чтобы безвольно обмякнуть и наблюдать как похититель втирает ей в кожу всякую хренотень. Авось пронесёт, и завтра на том месте не вырастет пучок светящихся поганок или отвратительный нарост размером с Моро. — Окей, тогда зачем держать потенциальное биооружие в жилой зоне? — вопрос явно застал Карла врасплох. Девчонка приблизилась к одной из его главных тайн и сейчас топталась вокруг да около с настойчивостью упёртого барана, стучащего рогами в запертую калитку. — Для самообороны? В жизни не поверю, — американка выпрямилась. Быть заложницей обстоятельств чертовски наскучило, тем более перед ней стоял человек, с которым ей ещё предстояло задержаться под одной крышей на неопределённый срок. Лучше бы узнать всю его подноготную, прежде чем она вылезет наружу и обернётся против Асгерд. — Сегодня тиоацетон, завтра дрессированный Кракен. Льдистый хрусталь её глаз с вызовом буравил Гейзенберга сквозь круглые стёкла тёмных очков. Зрачки опасно сжались в две чёрные точки. Лорд был смущён резкой сменой настроения пленницы, словно вместо обычной самоуверенной острой на язык сучки перед ним возник дьявол во плоти. Слишком дотошный и любопытный дьявол. От неё веяло сыростью как от влажного леса после сильной грозы, затаившейся изнутри угрозой, скребущейся когтями в груди. Воздух сгущался в такие моменты, зазубренными иглами впиваясь в горло, однако, Карл игнорировал подобные тревожные звоночки. Они давно перестали быть чем-то из ряда вон выходящим, после того как крылатая сволочь насильно поместила его в свою семейку фриков. Контроль над электромагнитным полем металлических предметов позволял ему не только воздействовать на всякого рода железки, но и взламывать электроприборы, а также в полной мере ощущать странные всплески паранормальной активности. Любой охотник за призраками мать бы родную продал за подобные умения, да только немца эти фокусы не впечатляли, скорее стали его кандалами — залогом верности Миранде. Кто в здравом уме добровольно подпишется жить как таракан в банке, без возможности вдохнуть полной грудью свободу? «Грандиозные планы сулят грандиозные проблемы» — прошептала Ева. Разумеется, Гейзенберг не мог слышать её угрожающее шипение, только громкое карканье ворона, бьющегося о стекло единственного окошка под самой крышей амбара. — Хватит устраивать ебучий допрос! Сучара Миранда вполне справляется с ролью мозговыжималки на каждом собрании. Стрелка компаса, болтающегося на тонкой цепочке поверх кремово-жёлтой рубашки рядом с безменом, заходила ходуном, будто пропеллер. Это точно не сулит добра. Старая лампочка замигала и резко хлопнула, рассыпаясь кучкой битого стекла по полу. «Будь тише, Карл. У стен тоже есть уши» — Вполне безобидный резонный вопрос. Вот зачем так заводиться с полуслова? Нервишки шалят? Не хочу случайно убиться о какую-нибудь консервную банку, не догадываясь о её назначении. Асгерд отпрянула от мужчины, чувствуя клокочущую внутри него концентрированную злобу, готовую вот-вот выплеснуться наружу и накрыть их обоих с головой. Её истощённое побитое тело точно не выстоит и минуты в открытом бою против разбушевавшегося немца-трансформера, иначе его никак не назовёшь. Хотелось забиться под верстак и не выползать оттуда до следующего совета лордов, пока Матерь Миранда самолично не придёт по её душеньку, чтобы развеять прах по ветру. Кем бы ни был Итан Уинтерс, затерявшийся в недрах дворца Димитреску, он невероятно везучий человек, раз сумел обвести эту поехавшую компанию вокруг пальца и раствориться с ловкостью кролика, выпрыгивающего из шляпы. — Ответь по существу! Колкости в адрес похитителя так и рвались наружу из Асгерд, словно патроны из револьвера. Американка хотела разразиться привычной бранью, но вместо связных слов из её горла вырвался лишь сдавленный скулёж, когда железный лом ощутимо шлёпнул её по заднице. Испытала ли она боль в тот момент? Нет, скорее смесь раздражения и унижения. — Эй! Я вообще-то не ходячая наковальня, чтобы периодически швырять в меня всяким металлоломом, — Асгерд скрестила руки на груди. — Наковальня — вещь полезная, а ты просто набитая дурью девица с ветерком, гуляющим в голове. — Зато я свободна и не живу в сарае вместе с пауками, — фыркнула девушка, парируя его оскорбление. — Хера с два ты теперь свободна, сучка. Поспишь с семейством пауков-каракуртов в одной постели, так может единомышленников найдёшь, — он поправил шляпу, слегка надвигая её на лицо. Гейзенберг не без удовольствия наблюдал за жалкими попытками пленницы дать сдачи. Та металась перед ним как разозлённый бульдог, не зная, как цапнуть посильнее, и с пеной у рта доказывала одной ей известные истины. Наконец, ему осточертело наблюдать шоу с бунтующей девкой в главных ролях. Крепкая мужская рука в перчатке ухватила её за горло, немного наклоняя в сторону. Асгерд тяжело сглотнула, нехотя повинуясь. Приложить бы ещё немного усилий, и мучитель сломает её пополам с лёгкостью урагана, выкорчёвывающего деревья. Тем не менее, даже подобное грубое действие вызывало в теле приятный жар, сменяющийся дрожью страха перед ужасающей силой. Жутко, когда тело идёт вразрез с сознанием. Задира Луис с огромной долей вероятности уже получил бы в тык, но Карл — не двадцатилетний пацан, его действия подкреплены многолетним опытом. Этот факт подтверждает то, с какой поразительной ловкостью он смог обезвредить Асгерд. Молниеносная реакция без возможности вырваться. Её ноги и руки стали ватными, совершенно не желая подчиняться хозяйке, дыхание участилось от выброса адреналина, а мозг совершенно отключился. — Иногда мне кажется, что тебе нравится боль, маленькая идиотка, — Карл отложил в сторону солнцезащитные очки и наклонился ещё ближе, внимательно изучая каждое пятнышко на коже девушки. — Фанатею, блять, безумно. — Тогда на кой хер нам анестезия, бейся в экстазе, — он расхохотался и толкнул пленницу на старый деревянный стул, заставляя неуклюже упасть на него. Благо хоть гвозди оттуда не торчали как из доски для йоги, иначе Асгерд рисковала бы превратиться сзади в дуршлаг. — За результат не ручаюсь, я всё-таки инженер, а не хирург. Зашивал только трупы солдат, когда вживлял в их тела механические части. Глаза Асгерд полезли на лоб от такого откровения. Теперь шутка про отрубленные конечности, отпущенная Карлом перед советом лордов, зазвучала совсем в другом контексте. Он вполне мог лишить её рук и прикрутить на их место бензопилы. Чего бы и нет? Смотрится экзотично, весьма эстетично и как раз в духе чокнутой деревеньки, где каждый похож на беглого пациента психлечебницы. — Эй! Подожди. Мы так не договар… Цепи накрепко примотали её к сидушке, а в рот затолкали клочок той самой тряпки, которая исполняла роль одежды. Лорд оценил внешний вид пленницы, явно довольный проделанной работой. Лучше пусть мычит в кляп, чем звенит как старый телевизор с запутанной антенной. Язык жестов — единственное оружие, оставшееся в арсенале Асгерд, да и то было весьма ограничено в проявлении. — Я т..я убь..фю! — пленница просунула ладонь сквозь оковы и показала похитителю средний палец. Карл громко несдержанно расхохотался, едва не роняя шляпу с головы. Наивная девка всерьёз решила играть с оголёнными проводами, в которые превратились его нервы за несколько лет заточения. Беловолосая выскочка зеркально напоминала ему Уинтерса с его непомерным желанием спасти дочь из лап Миранды, только второй глупо месил монстров направо и налево, не желая пораскинуть мозгами, какую выгоду принесло бы сотрудничество с Гейзенбергом, а первая прицепилась как банный лист. Ну и пусть шарится в своих катакомбах, рано или поздно всё равно всплывёт. Либо в качестве трупа, либо всерьёз обдумает полученное предложение и прекратит строить героя-уничтожителя. Только бы не завербовал Асгерд в свой отряд самоубийц. — Тофно уб..фю. Увидиф. — Чем? Грязной тряпкой? — Асгерд нахмурилась. — Валяй, голая мстительница. Только не обижайся, если снова пострадает твоя тощая задница. Поддаваться не стану. И да, — Карл нахмурился как туча перед грозой, — если есть лишние пальцы — могу отрубить. С этими словами Гейзенберг подхватил нужные ему инструменты, медикаменты и за цепь потянул прикованную к стулу девушку за собой, прямо в извилистые коридоры фабрики. Та поспешно запрятала руку назад под звенья цепи и проскрипела что-то явно нецензурное себе под нос. Молот под действием металлокинеза послушно направился следом за хозяином, угрожающе нависая над головой Асгерд, чтобы не думала сопротивляться. Хотя и ежу понятно — всякое сопротивление бесполезно, когда тело зажали в металлический саркофаг. Дёрнись, и эта «штанга» из шестерёнок и болтов свалится сверху как кара небесная. Такого удара свыше Асгерд уже не пережить. Редкие лампы в потолке мерцали желтизной, погружая пленницу в больничную атмосферу, никак не вписывающуюся в общую картину фабрики. А она почти перестала удивляться весьма необычному окружению и всё продолжала разглядывать плечи Гейзенберга, его тяжело перекатывающиеся мышцы под слоями одежды. Мускулистый чёрт. Асгерд аж устыдилась собственных мыслей, утекающих в неправильное русло, давно вышедшее за рамки «похититель-жертва». Нельзя позволять себе такие вольности, когда первостепенная задача — выжить. Любой на её месте грыз бы цепи и метался в кресле, а не глазел на маньяка, представляя рельефное тело под истрёпанным плащом. — Челюсть подбери, уронила, — усмехнулся Карл, замечая неподдельный интерес девушки. Та тут же вспыхнула как бенгальский огонёк и смущённо отвернулась, пойманная с поличным. Асгерд боялась встретиться с ним взглядом, потому что впервые не хотела видеть реакцию на свои действия, больше похожие на состояние аффекта. «Мне просто жарко… Нужен глоток свежего воздуха» — пульсировало оправдание на задворках сознания. Белоснежные волосы жалкими соплями спадали ей на плечи и грудь, немного скрывая раскрасневшееся лицо. Наверное, подобным образом чувствуют себя подростки, разбитые отсутствием взаимности их первой большой любви. Вот только то время уже лет пять как позади, а Гейзенберга приставили к ней в качестве надзирателя, не бойфренда. Тогда почему ей так хочется всячески привлечь его внимание, вывести его на эмоции. Какую реакцию Асгерд надеется получить, кроме гнева? Тот скорее жабу проглотит, чем станет пить с ней на брудершафт или посвящать в свои идеи после выходки на собрании лордов. — Что-то в первую встречу ты была поразговорчивее. Батарейки сели, куколка? — он решил всё-таки вытащить кляп изо рта пленницы, но та отрешённо свесила голову за спинку стула как умирающий лебедь. Гейзенберг лишь неопределённо хмыкнул и не стал тратить драгоценное время на выяснение причины столь странного состояния. Срать он хотел на чужие проблемы, когда своих больше, чем ликанов в деревне. — Я то уж было подумал, что передо мной воительница в юбке, ан-нет, сдала позиции. — Иди ты лесом со своими юбками, — фыркнула Асгерд, недовольно скривившись от горечи на языке. — Сам бы посидел в моей шкуре. Если бы не придурок Аарон, жила бы спокойной жизнью в Детройте и дожидалась момента, когда же наконец съеду от своей треклятой семейки на край земли. — Да кто такой этот Аарон? — Карла явно заинтересовали невзначай брошенные слова его пленницы, но показать неравнодушие было никак нельзя. Пусть не питает иллюзии касательно нахождения здесь, она не его гостья, а он не радушный хозяин, устраивающий посиделки за бокалом вина. За светскими мероприятиями скорее к Альсине Димитреску. — Вас здесь несколько таких шизанутых бродит? Отвечай! — рыкнул он нетерпеливо, когда вопрос наглым образом проигнорировали. Асгерд устроилась на стуле поудобнее, насколько цепи позволяли это сделать. Губы её сжались в тонкую полоску. Повышенный тон моментально выбивал её из привычной колеи, заставляя чувствовать себя не в своей тарелке. «Всё в точности как дома». — Не делай вид, что проникся моей жизнью. Ты спишь и видишь, как бы поскорее избавиться от навязанной обузы в угоду пернатой сектантке, — Карл поначалу молчал, насмешливо хмуря брови, а после сдался и решил подыграть, согласно кивая. Внутри девушки всё вскипело от негодования. — Аарон — мой брат, если уж так любопытно. Брат, переехавший сестру на отцовском внедорожнике, — выпалила она на одном дыхании. — Сочувствую, — прозвучало сухо, даже грубо, и Асгерд поняла — этот несгибаемый кусок металла не верит ни единому слову, да и не пытается уверовать в правдивость рассказанной истории. — Подобное дерьмо здесь вариант нормы, каждый день наблюдаю, — он сделал лицо кирпичом и распахнул тяжёлую дверь. Уши сразу же наполнил оглушительный рёв, вперемешку с лязгом механизмов. Всё кругом бахало как миллиард фейерверков, крутилось в заданном темпе и совершенно не походило на тихую тесную коморку внутри амбара. Подавленная чужим безразличием Асгерд тут же оживилась и расцвела, восхищённо озираясь по сторонам. Ей казалось, будто они с Карлом попали в иную вселенную, полностью сконструированную из железа, где живут одни роботы-андроиды. Рукастый, однако, мужик, раз смог разместить под старой коробкообразной постройкой целый мир непрерывно работающих диковинных машин. Сколько же лет он на это угробил? — Это всё твоё? Выглядит… впечатляюще, — похоже, похвала достигла адресата, потому что Гейзенберг гордо выпятил грудь. Глупая девчонка и та оценила его детище по достоинству. — Знаешь, у художников и инженеров довольно много общего. — Заблуждаешься, — осадил её Карл, резко сгоняя улыбку с лица. Вечно он пресекает попытки завести более-менее адекватную беседу. — Сравнила любительские рисульки с серьёзной наукой. Возня кистью по холсту не требует бурной мозговой активности… как раз для тебя занятие. Но только попробуй тронуть чертежи в мастерской. Полетишь в утиль следом, — он предостерегающе натянул цепь, убеждаясь, что пленница приняла к сведению его угрозы. «Спасибо, блять, за технику безопасности» Рычащие машины полностью заполнили пространство, вытеснили все посторонние звуки, в том числе остервенело клацнувшую зубами Асгерд. Никто не смеет хаять подобным образом её интересы, когда у самого позади однообразная жизнь в груде ржавого старья. «Не раскисай, он ещё познает силу искусства. Мы ему такой кубизм устроим» — заговорщически пискнула Ева. Её присутствие придавало девушке небывалую уверенность, дарило стимул бороться дальше. А почему бы не воспользоваться протянутой рукой помощи? Тем более, новая знакомая демонстрировала исключительное желание помочь ей вытащить задницу из капкана, в котором она оказалась. Кому-кому, а ей верилось куда больше, чем тому же Гейзенбергу. Да и Ева отнеслась к нему уж больно холодно во время их маленькой перепалки в амбаре, будто тот лично нагадил ей в тарелку. Другой вопрос, как спасти саму Еву из заточения? Кажется, именно такую цену девочка назвала во время путешествия к загадочной кристаллической пещере. Им определённо требовалось встретиться в новом сне, и как можно скорее, чтобы детально обсудить план действий. Искать сейчас Итана Уинтерса — всё равно, что копаться в виноградном жмыхе голыми руками в поисках крошечной бусинки. Ни единой зацепки, указывающей на его местонахождение. — Что ты там бормочешь? — цепи наконец отлипли от Асгерд, и позволили ей ощутить долгожданный глоток свободы. Снова ненадолго, потому что Карл за запястье стянул её со стула и толкнул в сторону широкого стола с металлическими ножками. Американка закрутилась юлой, едва не споткнулась о коробку с кучей папок и рёбрами уткнулась в плотную лакированную древесину. Всевозможные схемы складывались в аккуратную стопочку, в углу лежали в ряд сломанные карандаши, а поверхность стола была испещрена глубокими царапинами. Каждая вещь, вплоть до мелочи, имела определённое место, даже книги были рассортированы по высоте и покоились на специально отведённой полочке. Говорят же, немцы пунктуальны, но этот — истинный перфекционист, хотя с первого взгляда не скажешь. По сравнению с мастерской Карла, у Асгерд в комнате царила Нарния, где вечно пропадали самые нужные вещи в самый неподходящий для их исчезновения момент. — Модные шторки, — рука потянулась к слегка драной грязно-малинового цвета материи, но Гейзенберг тут же опомнился и рывком оттянул любопытную девчонку от импровизированного карниза из труб. — Можно же просто сказать человеческим языком, — Асгерд примирительно вскинула ладони, на всякий случай принимая защитную позу. Вдруг ещё метнёт в неё чем потяжелее. Тогда и медикаменты нет смысла тратить, главная проблема исчезнет сразу. Гейзенберг с некоторым облегчением и одновременно раздражением выдвинул рабочий стол подальше от злополучной шторы с секретами. Девушка всё это время не сводила глаз с недавней цели. Теперь в ней разгорелся жуткий интерес к содержимому комнаты за треклятой занавесью. — Ложись, — тоном, не терпящим возражения и промедления выдал лорд, дожидаясь, пока Асгерд погрузит свои кости на крышку стола и перестанет сверлить его таким тупым взглядом, будто овца перед забоем. Девчонка то самовольничала, то ловила ступор, не воспринимая элементарные команды. Иногда ему казалось, что та и вовсе намеренно косит на дурочку на манер его сестрицы Димитреску. Только Альсина прибегала к подобному приёму с целью максимально подчеркнуть своё превосходство, мол он — букашка под её каблуком, не достойная права быть услышанной. Продуманная своенравная сучка. Ну ничего, и не таких ломали, как говорится. — Лежать я сказал! Пленница спешно вскарабкалась на стол, вытягивая на нём ноги, подобно покойнику в морге, и присмирела. Её тело не прекращало трястись от каждого стука сапогов по полу, а сердце вжалось в глотку. — Чувствую себя той лягушкой из лаборатории, — Асгерд пощупала больную щёку, совсем опухшую, и зашипела от колкой боли. — Надо бы ещё и рот зашить. Заебала уже в край. В руке Гейзенберга появился кусок ткани, смоченный какой-то ядрёной жидкостью, отдающей спиртом. Не скальпель, не игла, а блондинка уже медленно поползла в отступление. Почему-то ей казалось, что то обычный алкоголь, замаскированный в банку из-под лекарства, но уж совсем не хотелось ощутить на себе действие подобной нетрадиционной медицины. Она пятилась как рак, отворачивалась и, в конце концов, оказалась прижата за горло к холодной поверхности стола, местами слегка шероховатой. Самому Карлу лекарства не особо сдались с его хвалёной регенерацией, зато Асгерд могла помереть от сепсиса на раз-два. — Не делай себе хуже, — Гейзенберг особо не церемонился, он приложил компресс со жгучей смесью к распухшей щеке пленницы. Асгерд заскребла ногтями по столу, изо всех сил сдерживая рвущийся наружу крик. Рану разъедало настолько, что она чуть не родила на свет собственные кишки. — Да не преувеличивай. Очень даже терпимо, — фыркнул мужчина, поглядывая с садистской полуулыбкой на её страдальческие потуги. — В следующий раз лучше просто оставь меня помирать в колодце. А-ай! — Чтобы ты превратилась там в чудовище и сожрала всю деревню? — он отложил тряпку в сторону и поставил руки по обе стороны от головы Асгерд, нависая над ней. Американка смущённо молчала, наученная горьким опытом, что надо бы вовремя прикусить язык, пока похититель не поспешил воплотить её дебильные затеи в реальность. — А какая разница? Всё равно ведь все вымерли. Трупы не станут возражать такому соседству. По крайней мере, их претензии никто не услышит, — Карл внимательно посмотрел на лицо пленницы, едва сдерживая смешок. Как можно нести подобную околесицу с серьёзным видом. — Кто вымер? Эти овощи, стелящиеся перед сучарой в рясе? Не смеши, прячутся по норам и дрожат от каждого шороха в собственном погребе. За бессмысленной болтовнёй Асгерд совсем не заметила, как её импровизированная роба из тряпки ускользнула на пол. Внутри должен был щёлкнуть «стоп-кран», она уже совсем выпала за собственные моральные границы. И всё же, в голову не пришло идеи дурнее, чем подхватить оставленный Гейзенбергом компресс и выжать содержимое себе на язык. «Коньяк!» — Ты мазал мне лицо коньяком? На кой чёрт? — она причмокнула губами, облизывая их, чтобы лучше распробовать вкус алкоголя. — Чтобы твои зубы не оказались в моей глотке, пока буду зашивать твою щёку. Такой ответ устраивает? — Карл отодвинулся от Асгерд. Его безмен крючком прошёлся по груди пленницы, чудом не оцарапав её. — Здесь не аптека, ничего другого нет. Девушка печально выдохнула и откинулась затылком на уже сроднившуюся с её голым телом поверхность стола, покорно ожидая дальнейшей экзекуции. Кажется, Гейзенбергу самому стало некомфортно в душном помещении, поэтому он скинул с себя плащ и рубашку, оставшись в одной майке цвета хаки. Асгерд поперхнулась воздухом и принялась загипнотизировано наблюдать за каждым его телодвижением. Какая-то извращенская сущность внутри неё очнулась и дико визжала от восторга при виде подтянутого мужского тела. — П-почему… — она сглотнула ком в горле, разглядывая шрамы на слегка смуглой коже, — ты помогаешь мне? Ну, кроме приказа Миранды, конечно. — Не забивай голову чепухой, — Карл приблизился к ней с иглой и ниткой, но девушка совсем не обратила на это внимание. У неё случился сбой в системе чувств. — Поверь, уж точно не из жалости или симпатии. Со всего есть своя выгода, куколка. Моя — вопрос времени и приложенных усилий. Асгерд зажмурила глаза, чувствуя, как игла проходит сквозь кожу, стягивая края раны между собой. Ещё минут десять тому назад она готова была извиваться змеёй и биться с Карлом в словесной дуэли. Сейчас же тело словно окаменело, ничего не чувствуя, кроме безумного желания провалиться в глубокую могилу, чтобы уж точно с концами. В голосе похитителя прозвучала отрешённость, будто тот зашивал не живого человека, молодую девушку, а пугало огородное, которое поклевали вороны. Каждое движение происходит на автомате, никакого беспокойства о состоянии пациентки и уж тем более нежности. Когда он закончил, Асгерд бесшумно соскользнула со стола и приблизилась к огромной бочке с водой, вглядываясь в собственный тёмный силуэт. Тщетно, её поджидало лишь расплывчатое пятно, подгрызаемое по краям рябью света от ярко-белого фонаря. Она не боялась увидеть на щеке не особо эстетичный шов, больше всего на свете её пугала мрачная пустота вместо привычных человеческих очертаний. — Что ты надеешься рассмотреть в мутной жиже? — Карл подошёл к девушке со спины и положил одну руку ей на плечо. Асгерд слегка вздрогнула, тем не менее не показывая, как она напугана отсутствием своего отражения. Лорд подхватил с рабочего стола старое пыльное зеркало и всучил его в руки пленницы. — Любуйся, сколько влезет. Сердце бешено колотилось в груди, словно маятник часов, ноги тряслись, пока Асгерд неуверенно протирала поверхность зеркала. Преломлённые лучи света солнечными зайчиками плясали на соседней стене. Набравшись смелости, она осторожно взглянула в слегка исцарапанную зеркальную гладь и едва не взвизгнула от охватившего её ужаса. По ту сторону стояла отвратительная безумная старуха, улыбаясь зубастым ртом. Бельмо на её глазу жутко таращилось прямо на Асгерд, а седые волосы соломой торчали из-под чёрного капюшона, украшенного различными амулетами и подвесками. «Они все содрогнулись от Её силы, малышка Асгерд» — противный скрипучий смех, похожий на лязг железа, заполнил сознание девушки. «Все-е-е, ах-ха-ха! И небеса разверзлись, обрекая дитя на погибель» «Что ты такое?» Старуха не ответила, она продолжала ржать как старая лошадь, захлёбываясь хрипом, и тыкать кривым пальцем в Асгерд. Её синюшные губы глумливо кривились, морщинистая кожа сворачивалась складками, собираясь под отвисшими веками. Отвратительное зрелище. Полуразложившийся труп и то приятнее выглядит. «Лучше задайся вопросом, кто ты?» — и вновь косой оскал гнилого рта с громким хохотом. — Изыди, кикимора! — зеркало полетело в воду, окатив присутствующих горой ледяных брызг. Карл присвистнул и оглядел свою пленницу с головы до пят. Та в порыве ярости подлетела к бочке, запуская в неё кулак, и хорошенько вдарила по водной глади вдогонку затонувшей старухе. — Поделом! — Да ты совсем пятикапельная, как я посмотрю. Один глоток коньяка и ушла в разнос, — Гейзенберг бросил инструменты валяться на столе и притянул к себе девушку. «Нехило же её штормит от алкоголя» — подумал он и на будущее пометил это как маленький пунктик. Асгерд не выглядела пьяной, да и не была ею, но гадкое видение старухи продолжало преследовать её измученную психику. Коленки дрогнули и подогнулись. Последнее, что она помнила — сильные руки, несущие её обессиленную тушку куда-то подальше от мастерской. Темнота чернилами заполнила пространство вокруг, лишь крошечные змейки приглушённого света позли по полу из-за дверной щели. Зимний ветер свистел в трубах, тревожно завывая как волчица, оплакивающая погибшего волчонка. Жестковатый матрас прогибался под распростёртым на кровати телом, скрипел и, наверняка, вся подпольная живность, если таковая имеется, в панике кинулась врассыпную, когда Асгерд с тихим стоном перевернулась на бок. «Лучше задайся вопросом, кто ты?» — она вздрогнула, к горлу подкатил ком размером с огромный ледяной шар. Казалось, мерзкая старуха сейчас вылезет из-под старой койки и накинется на беззащитную девушку, вспарывая ей глотку. Ноги суетливо нащупали ледяной пол, колотясь от страха, а каждый шаг заставлял всё в животе неприятно ныть. Сказывались полученные накануне гематомы. Асгерд вертела головой по сторонам, слегка припадая к деревянному шкафу, который сумела нащупать во мраке холодной неуютной комнатки. Здесь было сыро, несло плесенью со всех углов, но главное — темнота. Она повсюду, куда не глянь. Кувыркнувшись пару раз о ящики, пленница с широко распахнутыми от ужаса глазами вылетела в коридор, лавируя между неосвещёнными участками. «Только бы успеть, только бы спастись». Кожа покрылась мурашками, не столько от холода, сколько от предчувствия, что за ней наблюдают из каждой щели. Наугад Асгерд распахнула пару дверей, протискиваясь сквозь всевозможные препятствия, и резко затормозила перед большой деревянной кроватью, едва не задевая какие-то проводки ногой. Точнее, кроватей было две, но чей-то изобретательный ум скумекал сдвинуть их между собой. Постоянно оборачиваясь через плечо, Асгерд прошествовала через небольшую комнатку к кровати и осторожно на цыпочках потянулась к большой храпящей куче из одеяла. Ветер вновь озлобленно завыл, смешиваясь с гулом механизмов на фабрике. Здесь было шумно и слегка душно как в брюхе огромного монстра, однако, не так тревожно, как в предыдущей комнате, где каждая вещь внушала неподдельный ужас. Кровь стыла в жилах от отвратительных образов, которые трусишка Асгерд сама же себе и нарисовала. «Проклятая боязнь темноты» Удивительно, но Ева не приходила к ней во сне. Значит ли это, что она не спала, а элементарно впала в отключку? Вполне вероятно. Девушка ещё больше потянулась, по-пластунски карабкаясь на свободную часть кровати. Матрас такой мягкий, совсем не похож на ту хрень с пружинами, где надо сгибаться в бараний рог, чтобы не продырявить себе ничего ненароком. Карл мирно спал на своей половине, жадно загрёб всё одеяло и вовсе не слышал, как что-то скребётся у него под боком, устраиваясь поудобнее. В какой-то момент он, причмокивая во сне, перевернулся на правый бок и вытянул одну руку вперёд. Тут то лорд и подорвался, чувствуя рядом дрожащее тельце, жмущееся к нему в позе эмбриона. Асгерд виновато улыбнулась, но даже не предприняла попытки отползти в сторону от Гейзенберга. — Ну и хули ты забыла в моей постели? — его голос звучал скорее сонно, нежели пугающе. Не сравнится со скрипучим смехом старухи, которая осталась поджидать свою жертву в темноте на случай, если та решит вернуться. Ну, либо Карлу придётся вышвырнуть её за шкирку вон. — Я хожу во сне… лунатизм или как там его… — Похуизм. На чужие личные границы, — Асгерд опасливо покосилась на дверной проём, затем на мужчину. Его почти полностью поседевшие волосы были растрёпаны, а глаза недобро поблёскивали. — Дай угадаю… — ухмылка скользнула по лицу немца, — боишься темноты? — Ха, вот ещё! — девушка отвернулась, стараясь не смотреть на Карла, который раскусил её как прорицательница, без особых проблем. Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу. Гейзенберг раздражённо фыркнул. — Ну так катись в свою конуру и не мешай мне сп… — Ладно! Я боюсь темноты, доволен? — перебила его Асгерд, всеми правдами и неправдами готовая отстаивать шанс спать здесь. Ей было ужасно стыдно признать слабину перед Карлом, но другого выхода девушка не видела. Если старуха задумает сунуть свой морщинистый нос сюда, мало ей не покажется. По Гейзенбергу было видно, что внутри него борются две стороны. Одна приказывает немедленно выгнать наглую девчонку спать на холодном сыром складе, один на один с её воображаемыми чудовищами, чтобы не привыкала к поблажкам. Другая же давно смирилась с присутствием соседа по кровати и просто хотела провалиться назад в сон. Лорд выдохнул сквозь стиснутые зубы и нехотя швырнул Асгерд часть одеяла. — Твой край там, — двумя руками он отодвинул непрошенную гостью в самый бок матраса. — Залезешь хоть пальцем на мою половину — пойдёшь назад на склад. Внутри Асгерд всё ликовало, она впервые выиграла в споре с этим своенравным грубияном, яро защищающим свою зону комфорта. Вряд ли то была победа в полном смысле слова, так как Гейзенберг просто сжалился над ней, но всяко лучше, чем покорно сдаться и спать на прохудившемся матрасе в жуткой тёмной коморке. «Это была победа eins, а уже не за горами и победа zwei» — довольно улыбнулась пленница, слегка переиначивая фразу Карла, которая бросила её в дрожь накануне. — Ну-ка спи давай! Хватит там шептаться.