Bad Blood in My Veins

Асгерд продолжала совершенно бесстыже валяться на груди Гейзенберга, слушая, как его сердце стучит в тяжёлом ритме прямо под её левым ухом. Алкоголь весьма кстати пришёл ей на выручку во время неловкой паузы, исцелил ненадолго душу, и осадок от недавнего потрясения вовсе выветрился. Карл — трудоголик, а не алкоголик. Пить для него привычное дело, хоть и делает он это крайне редко, предпочитая оставаться в трезвом рассудке и заполнять всё время работой над металлической армией. Скучать здесь точно не приходится, в отличие от города, где свободное время заполняется бокалом. По той причине, что понятия «выходной» на фабрике попросту не существует. Но если и пить, то лорд будет трезв как стёклышко даже после шестой рюмки подряд. Споить его — задача не для человека, который с алкоголем исключительно на Вы и шёпотом. — Вот неугомонная, — беззлобно, скорее устало, бурчал Гейзенберг. Он делал всё возможное, чтобы абстрагироваться от приставучей девчонки и представить, что она по пьяни обращается к стене. Но все её ужимки и подмигивания были адресованы именно ему. Других вольных слушателей нет. — Завтра, а точнее уже сегодня, сама разноешься из-за раннего подъёма. В последнее время только и делаю, что вожусь с тобой вместо работы над усилением моих солдат. Разве что колыбельную ещё не спел как дитю малому. — Боишься обычной подростковой игры? Да ла-а-а-дно, — девушка с наигранной обидой сползла щекой по его груди к животу как по горке. — Куколка, в моей жизни есть страхи и посерьёзнее этой херни, — он зевнул. — К тому же, ты слишком подшофе, чтобы с тобой играть. Язык заплетается как борода викинга. — Ну Ка-а-а-рл, — протянула она умоляюще. — Забудь это имя хотя бы на пару часов. Казалось бы, сейчас Асгерд наконец поймёт, что донимать его своим ребячеством — хреновая затея, ведь проще затолкать Миранду в птичью клетку, чем заставить Карла кутить день и ночь, забив огромный болт на Уинтерса и грядущий ритуал. Это было бы печально. Потом, когда пернатая сучара исполнит заветную мечту и решит «уволить» его и остальных лордов, из жизни. Простым языком — избавиться от них. Но нет, девушка, так сказать, решила зайти с другой стороны и прядкой своих белых с лёгким пепельным отливом волос пощекотала его в районе пупка, заговорщически улыбаясь. Единственная вещь, которую Карл не переваривал сильнее, чем присутствие Альсины Димитреску на каждом собрании — это щекотка. Поэтому реакция не заставила себя ждать. Сиплый лающий смех вырвался наружу из его горла прежде, чем Гейзенберг принялся спасаться бегством, сдвигаясь к спинке кровати, и едва не выпрыгивая из спальных штанов. — У тебя когда-нибудь садится аккумулятор? Или где-то есть запасной? — всё ещё немного взлохмаченный мужчина слегка похлопал её по спине между лопаток. — Ладно, но не думай манипулировать мной этим запрещённым способом. Асгерд и не собиралась. Она пожила с этим ворчуном под одной крышей достаточно, чтобы изучить его реакцию на различные раздражители, и без труда вычисляла по мимике, когда Карл раздражён, и продолжение может спровоцировать конфликт. Другое дело, что иногда девушка бесила его намеренно, если сама была в скверном расположении духа. Даже в замке Димитреску она откровенно поверила в себя и расхрабрилась не к месту, за что в полной мере расплатилась. Каково Гейзенбергу с его амнезией будет услышать упрёк от Альсины, связанный с незапланированным вторжением Асгерд в её домину? Тем более, великанша клялась настучать Матери Миранде, а эта угроза уже имеет вес. — Значит так, — Карл несколько угрюмо согнул руку в локте и поставил в качестве опоры, укладывая сверху подбородок, чтобы окинуть Асгерд пофигистичным взглядом. Затея играть в её глупые игры ему уже не нравилась заранее. — Нам понадобится реквизит, — девчонка потянулась рукой к бутылке виски, но Гейзенберг вовремя спохватился, тормозя её на полпути до цели. — На стакан подсела? Э нет, с тебя достаточно, — он демонстративно провёл бутылкой перед лицом девушки как маятником, открутил крышку и залил себе в горло остатки. На её лице за секунду промелькнуло несколько оттенков разочарования, но вот чего Карл с его хвалёной реакцией предвидеть не смог, так это её губы, накрывшие его с таким запалом, будто Асгерд не ела месяцами, а он — сочный кусочек пирога. Гейзенберг не стал остужать её пыл, чувствуя девичий язык, блуждающий у него во рту в поисках горьковатого виски. Какому бы мужчине не был приятен подобный жест от красивой девушки? Годы отшельничества на фабрике и жизнь в постоянном ожидании войны никогда бы не позволили Карлу обзавестись близким человеком без риска потерять его. И теперь он осторожничал, учитывая, что ещё буквально пару часов назад его обвинили в серьёзном преступлении. Асгерд вполне может снова включить режим паники, если он начнёт совершать ответные действия и проявлять напористость. Радует её умение прощать даже очень жестокие поступки, но лорд правда не желал накосячить во второй раз или, ещё хуже, сделать ей больно. Оторвавшись от его губ, она совсем оробела и замялась, побаиваясь мгновенного осуждения. Карл, замечая это, ободряюще погладил её по спине, намекая, что не станет никак издеваться, но от комментария не удержался. — Видимо, не только на стакан. Асгерд облизнула покрытую коркой ранку на губе, убеждаясь, что предательская капля крови не превратит лорда в берсерка. Встретиться с тем неадекватным Гейзенбергом, готовым грубо подмять её под себя и поиметь, она не желала никогда. Настоящий Карл точно так же, как и она, неуклюж в проявлении привязанности, и тщательно отгораживается от любовных атак своим островатым чувством юмора. Ворчит, потому что никто за столько лет не бывал в его обители, не пытался проникнуться его увлечениями и не поддерживал беседу о личном. Разница в возрасте меркла каждый раз, когда Асгерд яро отстаивала свои убеждения с ним на равных. Только такой человек смог бы выдержать его порой жестокие шутки длительное время и не сломаться. Однако, Карл не спешил привязываться к людям, прекрасно понимая, что в любой момент может их потерять, и обзаведётся очередным рубцом на сердце. — Всё ещё хочешь поиграть в «правду или действие»? — пробасил лорд, удивлённый внезапной минутой молчания. Она и раньше была задумчивой особой, частенько уходящей в себя, но тут было что-то совершенно отличное от раздумий. — Только не говори, что трезвого варианта этой игры не существует. Девушка сидела на коленях, комкая край рубашки пальцами, и рвано выдохнула, когда Карл отодвинул завесу из волос, чтобы лучше видеть её порозовевшее личико. Поначалу он искренне не догадывался, в чём причина её состояния. Раны, алкоголь или он где-то споткнулся? Но постепенно осознание пришло к нему, и Гейзенберг не мог в такое поверить. Списать её обострившиеся чувства можно было на состояние аффекта, потому что человек, недавно переживший сексуальное насилие, не станет открыто добиваться нового контакта. — Или ты хочешь чего-то другого? — от его бархатного тона Асгерд тяжело сглотнула. — Лечь спать, например, пока эти блядские рассветные птицы не пораскрывали свои клювы. Он чувствовал, как слова застревают у неё в горле, не решаясь вырваться наружу признанием. Стоит дать ей волю и не наседать, Асгерд должна сама сделать шаг без вмешательства. Иначе, это, вероятно, спугнёт её зарождающееся желание. Она не откроет ему Америку, если скажет ответ, просто переборет нерешительность и возьмёт на себя равную с ним часть ответственности, если Карл вдруг решит поддаться на её хотелки. — Другого, — повторила за ним Асгерд, смущённо глядя на одеяло, на полку, куда угодно, но не на Гейзенберга. — Тебя, — тихо прошелестела она, позволяя полегчавшему от виски языку открыть её сокровенные мысли. Человек, сидящий рядом с ней, не был монстром, он вскружил ей голову ещё в первый день, а сейчас, под действием алкоголя, после весьма охеренного поцелуя, её пробрало мурашками от нового прилива чувств. Карл выдохнул. То ли от облегчения, то ли, наоборот, словил волнение. Меньше всего ему хотелось новой неприятной истории с участием не шибко трезвой Асгерд, которая после может очень сильно пожалеть о содеянном или вовсе подумать, что он воспользовался её пустоголовым состоянием и снова совратил. В конце концов, кто он, извращенец какой-то? Он груб, брутален и временами крайне несдержан, но в здравом уме никогда не накинется на девушку как оголодавший ликан. Трудотерапия давно заполнила собой прореху, где у обычного человека любовь, а у Гейзенберга зияющая пустая дыра. Лорд думал выдать нечто вроде «такого варианта в списке не было», но не стал. — Уверена, что именно этого ты хочешь? — его усталость как рукой сняло. В глазах загорелся огонёк живого интереса. — Не потратить оставшееся время на здоровый крепкий сон, не… — Да! — твёрдо и чётко откликнулась девушка, перебивая его. — Какой смысл спать как сурки, когда вставать уже скоро, — нерешительность обычно бесстрашного лорда отлично читалась по его слегка поджатой губе с тонкой розовой бороздой от шрама. Асгерд понимала его опасения сорваться, сделать всё не так, и, вкупе с её собственной робостью, они сидели как два приведенья, бледные и молчаливые. — Прости, если втягиваю тебя во что-то против воли. Страшно вообразить, какими засонями они завтра будут, и сколько бумаги переведёт Карл, пытаясь начертить хоть что-нибудь отличное от кракозябры, но сказать «нет» на такой сильный порыв он не мог. Поэтому, когда Асгерд с потухшим взглядом улеглась рядом, притянул её к себе, целуя настолько нежно, насколько он способен. На этот раз он не позволит себе упасть до уровня инстинктов и окончательно убедить неопытную девушку, что испытывать влечение — плохо. Он видел её тело и раньше вдоль и поперёк, когда вынудил принять холодный душ из шланга, и только сейчас понял, насколько оно по-своему красиво. Единственное, что смотрится неуместно — расплывчатые гематомы и укусы. С каждым новым открывающимся участком тела, когда он медленно стягивал с неё рубашку, Гейзенберг видел свои творения воочию, и огромная кувалда вины стучала у него в голове, требуя впредь держать себя под контролем. На её тонкой шее неизменно болтался медальон со звездой, пугающе холодный, будто металл не вобрал в себя ни крупицы тепла от разгорячённой кожи. Обвинить Асгерд ранее в воровстве было опрометчиво с его стороны с учётом, что он никогда не видел эту вещь на фабрике. Где она её откопала, не знает сам Дьявол. Его рука потянулась, чтобы снять жуткий мистический аксессуар, но голубой камень словно источал угрожающие вибрации энергии, готовые вылиться в мощный электрический разряд, поэтому пришлось оставить эту мысль. Стараясь больше не думать о странной побрякушке, Карл переключил внимание на лицо девушки, на всякий случай убеждаясь, что оттенок страсти в её глазах всё ещё сопровождает его действия, внимательно наблюдая за каждым телодвижением. Ресницы выделяются молочной белизной на фоне двух голубых озёр, прикрытых их мягкой зубристой тенью, губа едва заметно подрагивает, одна рука комкает простыню, перебирая её тонкими пальцами. — Ты начинаешь плохо влиять на продуктивность моей работы, — протянул он, не скрывая ухмылки. — Даже машины не работают непрерывно, — шепнула она в ответ, скользя ладошкой по его боку, когда мужчина навис над ней. — Вспомни Штурма. Любой склонен перегорать от ежедневной рутины, если не находит времени расслабиться и отдохнуть. Когда Карл встретил Асгерд в погребе Альсины впервые, он подумал, что история с Итаном Уинтерсом сделает крутой поворот времени вспять и повторится. Миранда куда больше заинтересована в невинных младенцах, вроде Розмари. Взрослая девушка, ещё и чужачка, не несёт в себе ценности для ритуала, зато её поимка сулила Гейзенбергу крепкий щит от подозрений в неверности Матери. Тем более, его сестрица так удачно упустила из-под каблука Уинтерса, доверенного на её попечение, что Карл почти не сомневался. В этот раз он сделает шах и мат. И не прогадал, вот только американка оказалась крепким орешком, а желание использовать её как расходный материал затухло, не успевая найти реализацию. Не отступала она и сейчас, обвивая его крепко сложенное тело изящными руками, и целуя каждый сантиметр кожи на груди, нежно припадая к ней губами. Асгерд оказалась неожиданно инициативной как для неопытной робкой девушки. Она совершенно не стыдилась некоторой неловкости своих неумелых движений, но осознавала важность отдачи, ещё усерднее обрисовывая подушечками пальцев его длинные шрамы, и чувствуя ту сладкую капельку власти над партнёром, когда его обсыпало мурашками удовольствия. Карлу нравилось, как она пытается перехватить над ним контроль в постели, и он не смел препятствовать ей или как-то подавлять её стремления. Асгерд была похожа на кошку, превратившуюся в дикую непокорную львицу и наконец обнажившую когти перед добычей. В эту самую секунду он всецело принадлежал ей. — Ну. Всё ещё хочешь скучно сидеть за чертежами или что-то другое? — томно зашептала она ему на ухо, зарываясь пальцами в волнистые пепельные локоны на его затылке. Карл почувствовал, как тесно становится в штанах от её действий. Он бы никогда не подумал, что Асгерд, этот хрупкий нежный цветок, способна на обольщение. — Выбор за тобой. Работа, — уныло кивнула она в сторону кипы бумаг, которая снова оказалась на полу от сквозняка, — или отдых, — её вторая рука беззастенчиво переместилась ему между ног, нащупывая выступающий бугорок сквозь ткань. Гейзенберг забыл, как дышать. Его завлекала глубокая пучина страсти, сгустившаяся внутри одного человека, лежащего под ним. Похоже, не только он здесь прекрасный манипулятор. — А ты то как думаешь? — мурлыкнул Карл, дразняще зарываясь носом в её шею и втягивая едва уловимый шлейф мыла и хвои. Ночной ветер разгонял над деревней запах леса, и Асгерд, сидя во дворе, пропиталась им насквозь. — Поработать сегодня всё же придётся. Над одной куколкой, которая капризничает и не идёт спать, — он слегка прикусил её за мочку уха, аккуратно, не причиняя никакого вреда, словно боялся, что девушка рассыпется как песок. Выпутываясь из её цепких объятий, Гейзенберг проложил дорожку из поцелуев от шеи к животу, постепенно спускаясь ниже и ниже, пока не услышал чувственный вздох. Слегка шершавые ладони переместились на бёдра, стараясь не задеть раненный бок Асгерд, где глубокие алые следы когтей только начали затягиваться корочкой. В такие моменты он жалел, что люди не регенерируют как мутанты. Но даже регенерация порой не избавляет от шрамов, и их на его теле накопилось несчётное количество. Девушка изгибалась и сильнее захватывала руками простыни, пока лорд умело ласкал языком её клитор. Сладкие волны прокатывались по её телу, концентрируясь внизу живота и сплетаясь в тугой узел. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного этому чувству, и только теперь поняла, почему, однажды испытав его, забыть его невозможно. Да, алкоголь точно вносит свою лепту, обостряя всё и делая Асгерд капельку бесстрашнее, чем она есть на самом деле, но её рассудок вовсе не помутнился. Она желала этого совершенно осознанно. Асгерд сорвалась на тихий пошлый стон, сразу же сталкиваясь с довольным лицом Карла. — Можешь не сдерживаться, дорогуша. Уинтерс не прячется под твоей подушкой и не станет нам мешать. Мысль о том, что Итан Уинтерс мог каким-то образом просочиться на фабрику и притаиться где-нибудь в уголке, была конечно же абсурдной, учитывая защищённость этого места. Но если так бы и произошло, то он бы стал свидетелем настоящего немецкого кино по камерам. Блуждая взглядом по распалённому телу Гейзенберга, Асгерд подметила, что он впервые за долгое время снял излюбленный безмен и подвески. Ей хотелось побольше разузнать про жетон Вермахта, вот только вряд ли стоит портить классный момент глупыми расспросами. Как будто его ответ отобьёт у неё желание делить с ним кровать. Он — единственный человек, при котором она теряла всякий стыд и позволяла себе открыть ранее покрытую мраком сторону своей души. Едва ли всякие небылицы из прошлого заставят Асгерд изменить своё мнение о Карле. Вспомнились слова того одержимого жуткого лорда: «Не лезь в реку, не зная её глубины». Девушка насмешливо сощурилась. «А в эту я бы рискнула забраться» Один палец мужчины скользнул между её ног, собирая влагу, и Асгерд слегка вильнула бёдрами навстречу, не ожидая от самой себя таких бесстыдных жестов. Начинало казаться, что её так развезло не от крепкого алкоголя, а от самого Карла, дурманящего её одним присутствием. Отчасти верно, конечно. Вокруг него вечно витали едва уловимые феромоны, манящие Асгерд как мотылька на свет фонарей. — Карл, — протянула она звучно, ёрзая под ним нетерпеливо и в порыве страсти слегка царапая его бока ногтями, когда почувствовала его палец в себе. Судя по его напряжению, ему стоило некоторых усилий потратить время на её подготовку, хотя держался он стойко. Её лоно было влажным, легко пропуская его, но Карл хотел удостовериться, что Асгерд точно не испытает никакого дискомфорта, тем более, после их предыдущей травматичной связи. — М-м? — он нарочно дразнил её, распаляя сильнее, пока массировал её изнутри. — Уже невтерпёж? Это всего лишь мой палец, а ты уже как Ниагарский водопад. Но если настаиваешь, — его голос приятно обдал горячим дыханием ухо девушки, и к первому пальцу добавился второй. Асгерд громко что-то промычала, и Карл перехватил её стон, переплетаясь с ней в жадном поцелуе. Его язык направлял её, умело компенсируя неловкость, а рука продолжала в таком же ритме подготавливать её тело для большего. Асгерд буквально расплавилась и растеклась под ним, подставляясь его ласкам. Гейзенберг возвышался над ней, отбрасывая великанскую тень, которая почти полностью поглотила её в собственнические объятия. Только пара глаз сверкала любовью и желанием, хитро подмигивая ему снизу. Наконец, Карл отвлёкся от своего занятия, вынимая пальцы из её горячего лона и чувствуя, как узкие стенки обхватили его напоследок, не желая расставаться со сладким томным ощущением. Приятная наполненность сменилась пустотой и нарастающим напряжением внизу живота, поэтому Асгерд разочарованно выдохнула, недовольно ворочаясь в скомканной мятой простыне. — Придётся немного потренировать твою выдержку, — его руки принялись нарочито медленно стаскивать спальные штаны, будто он собирался станцевать и без того извёвшейся девушке стриптиз. Секунды ожидания были мучительны, и ей хотелось из кожи выпрыгнуть, лишь бы прильнуть к сильному телу Карла снова и ощутить его в себе. Асгерд в предвкушении облизнулась, устраиваясь поудобнее спиной на клубке из одеяла. Их кровать превратилась в дурдом, но кого это сейчас волновало, когда на повестке дня было занятие в разы интереснее уборки. В том, что за стенами фабрики уже вовсю рассвело, она не сомневалась. Голодная волчья стая прекратила гулкий вой, вороны каркали, кружась стаями у проводов, а покинутые владельцами петухи разбежались по всей деревне и громко горланили. Нежное прикосновение в районе бедра, пославшее по всему телу колкий электрический импульс, взбудоражило её, заставив поддаться навстречу партнёру. Сгорая от собственной нетерпеливости и возбуждения, Асгерд позволила Карлу подтянуть себя за ноги поближе и крепко обхватила его по бокам. Так она и распласталась в позе жабки, разве что не квакнула, когда нечто твёрдое коснулось её промежности, слегка надавливая. Волна жара окатила её с головы до пят, и изнутри всё вспыхнуло фейерверком. Гейзенберг придержал её за бёдра, не позволяя торопить события, и плавно проскальзывая в неё наполовину. В комнате сразу же поднялся градус, а удушливый, нагретый их собственным дыханием, воздух окружил обоих, вызывая лёгкую асфиксию. — Сильнее, — залепетала Асгерд, поражённая, насколько развратные вещи льются из её рта. — Прошу. Она понимала, что лорд всё запомнит и при удобном случае может потом её подколоть, вгоняя в краску, но ничего поделать с собой не могла. Ни одна на свете сила не манила её так, как этот желанный секс. — Какая пошлая испорченная девочка. Мне нравится, — и он сразу же ускорился, проникая в её тело на всю длину, и начиная плавно двигаться. Ладонь огладила одну сторону девичьей шеи, проводя большим пальцем от подбородка к уху. Вторая рука покоилась на бедре, удерживая Асгерд в необходимом положении. Губы коснулись её щеки, оставляя короткие мимолётные поцелуи вдоль зашитой раны. В голове смешались похоть и обволакивающая чернота. Её всю изгибало как прокажённого на сеансе экзорцизма и распирало от протяжных стонов-вздохов. Асгерд едва не взлетела до потолка, когда Гейзенберг задел внутри особо чувствительную точку. Зрачки расширились, на лбу выступила испарина, а руки сжались сильнее, царапая кожу на спине партнёра. Каждая её острая реакция не оставалась для него бесследной, поэтому он, коварно ухмыльнувшись, вышел из неё, меняя позу. Теперь Асгерд оседлала его сверху, и у Карла появилась прекрасная возможность проникать в её тело под нужным углом, наблюдая, как рушится на глазах образ тихой невинной и праведной девочки. В их тандеме он, несомненно, рулил, даже находясь под ней. Ощущения утопили Асгерд, бросая из жара в холод и наоборот. Увы, до грациозной леди ей было далеко, но она старалась не выглядеть совсем уж неуклюжей. — Я с самого начала догадывался, что ты этого хочешь, — с отдышкой выдал Карл, не останавливаясь. — Да что ты? — язык заплетался от стонов, но американка сделала над собой усилие и с деланным удивлением посмотрела прямо в леденящую сталь чужих глаз. — Разве я настолько откровенна в желаниях? — Просто изучала моё тело в анатомических целях, так и поверил. Едва зубы не повыпадали от любопытства. Асгерд охнула, чувствуя, как Карл набирает темп, помогая ей с приседаниями, будто тренер на уроке физкультуры увидел отлынивающего от занятия ученика. Его так и подмывало шлёпнуть её по ягодице, разгоняя кровь, но он вовремя себя тормозил, вспоминая, какие следы и кровоподтёки остались там от прошлого раза. Девчонке вообще следовало бы отлежаться немного, чтобы не беспокоить раны, только вот уложить в кровать эту подорванную егозу оказалось трудновато. Сто процентов ведь после проспит как убитая до обеда. Сам Карл тоже успел растерять всякую трудоспособность и не против составить ей компанию в отлынивании от дел. — Магнитное поле притянуло, — ответила на его дружелюбную издёвку Асгерд. — Наверное, я тоже немного кусок металла. — Не такой уж несгибаемый, как погляжу. С непривычной нагрузки Асгерд начала уставать и впервые пожалела о прогулах в старшей школе, когда все бегали на время на огромном спортивном стадионе. Третье лёгкое и крепкий мышечный корсет ей бы сейчас пришлись очень кстати. Поэтому вскоре её шатало как желе, а ноги едва заметно трусились при каждом приземлении на бёдра лорда. — Кто-то сходит с дистанции, — хитро подметил Гейзенберг, всё же щадя запыхавшуюся девушку и укладывая её спиной на подушку, чтобы перехватить инициативу и позволить ей отдохнуть. Довольно с неё скачек, а то совсем уйдёт в спящий режим. — Над этим мы тоже как-нибудь поработаем. — Намекаешь на дубль zwei? — Гляди-ка, так и по-немецки заговоришь, mein Schatz! (с нем. «Моё сокровище») — воскликнул он, явно приятно поражённый её познаниями, пусть они и самые базовые. Важен сам факт. Асгерд всё это время внимательно прислушивалась к нему, запоминала и анализировала его фразы, а также почерпнула из них пользу. — Всё возможно. Иногда нужен лишь хороший учитель и много-много практики. Гейзенберг сорвался на совсем уж бешеный темп, будто не он здесь самый уставший, и Асгерд восхищённо прогнулась, подбираясь с кровати. Они вдвоём чувствовали приближающуюся разрядку и переплелись как дерущиеся змеи, тело к телу. Хлипкий матрас отчаянно скрипел и проседал, до последнего терпя, пока в один прекрасный момент сдвинутые койки не разъехались и не поглотили парочку. Оба рухнули в образовавшийся гамак, раззадоренные, но не спешащие тормозить процесс и поправлять учинённый беспорядок. С трудом удерживая смех, Асгерд ухватилась за провисающую простыню, чтобы окончательно не кувыркнуться вниз головой, и распласталась под Карлом. Его лицо оставалось сосредоточенным, несмотря на резкую смену обстановки, пот струился по вискам. Но и это продлилось недолго. Спустя несколько сильных толчков яркая волна кайфа снесла обоих, а покачивающаяся над ними половина матраса перегнулась как чаша весов, и хлопнулась сверху, награждая лорда подзатыльником. Он едва успел отскочить от Асгерд, помня про вероятные серьёзные последствия их небольшого развлечения. — Не кровать, а ебучая могила, — втягивая душный воздух, протянул мужчина, первым выбираясь из завалов, и подбирая за собой обмякшую девчонку, у которой всё ещё вертолёты кружились перед глазами. Сейчас она казалась ещё пьянее, чем изначально, и едва держалась на ногах от усталости. Да что там говорить, Карл тоже был выжатым как лимонная цедра. Остатка сил хватило разве что на сигару. Он курил, облокотившись спиной на бортик скрипучей койки, одной рукой прижимая к себе сонную Асгерд, блинчиком вытянувшуюся у него на животе и постепенно уходящую в дрёму. Её мерное дыхание щекотало его кожу, а ресницы подрагивали. Светлые волосы шёлком струились сквозь огрубевшие пальцы лорда, пока он гладил её по голове, удивляясь, насколько приятно касаться живого человека. Не окоченевшего трупа, не ледяной поверхности металлической конструкции. В такие моменты он ощущал себя полноценным, не монстром, созданным по прихоти Миранды и призванным отстаивать её интересы, позабыв про свои. Краем глаза он уловил едва заметное движение со стороны, где сиротливо стоял голый каркас второй кровати. Мутный силуэт, больше похожий на мираж. Поначалу ему показалось, что это сигаретный дым принимает причудливые формы и дурит его утомлённое воображение, но призрак не стремился покидать комнату. Молодая женщина с красивой нежной улыбкой притаилась у полки, искрясь добротой и принося с собой запах трав, не скрываемый даже горькими нотками табака. Карл безразлично выдохнул в её сторону новую порцию едкого дымка, сильнее прижимая Асгерд к себе. Его не запугать местными вурдалаками и всякими необъяснимыми иллюзиями. За несколько десятков лет в деревне вымерло прилично так народу, и он давно чувствовал их души, скитающиеся среди руин. — Снова ты, — буркнул он, стряхивая пепел от сигары в сколотую стеклянную пепельницу на тумбе. Он видел эту женщину не раз и перестал удивляться её появлению. Таинственная незнакомка являлась ему изредка во снах, когда он позволял себе задремать над чертежами, вымотанный непрерывной подготовкой к войне с Мирандой. Теперь же, когда на фабрике поселилась ещё и Асгерд, призрак стал навещать его чаще и настойчивее, поджидая в тёмных уголках фабрики лишь с той целью, чтобы наблюдать за ним издалека и хранить молчание. — Летай где-нибудь в другом месте. Такое ощущение, что пернатая сучара нашла способ следить за мной даже в спальне, — женщина грустно понурила голову, словно отчаянно желала что-то попросить, но не могла достучаться до мира живых. Она перевела прощальный печальный взгляд с Гейзенберга на Асгерд, разворачиваясь и растворяясь в синеватой тени, и лорд наконец выдохнул с облегчением. Не хватало ещё гоняться за своей поехавшей крышей, когда предстоит наверстать упущенное время за работой над усиленными реакторами для солдат. Асгерд сразу принялась бы любопытствовать и ржать как конь, знай она о его коротких свиданиях с привидениями. Карл слишком далёк от эзотерики, не желая ступать в неё ни под каким предлогом, и пусть так оно и останется. К тому же, мертвецы докучают ему куда меньше живых. Вытерпеть одного блудного немого духа легче, чем вечно брюзжащую на собраниях Альсину с её не затыкающимся радиоприёмником, бесноватую куклу Донны или тонущую в соплях селёдку-Моро. Карл затушил окурок, убеждаясь, что больше никакая чернуха не заберётся в его дом и не станет здесь хозяйничать, мозоля ему глаза. В ближайших его планах был сон, поэтому призракам лучше отложить визит до более удачных времён. Довольно потягиваясь и зевая, лорд поудобнее устроился прежде, чем сон сморил его, окуная в забытье.

***

Родной грохот фабрики приятно ласкал уши только проснувшейся Асгерд, которая завернулась в комок из одеяла и лежала как круассан. Сладко хрустя суставами, она крутнулась вбок, ожидая почувствовать крепкий мускулистый бок Карла рядом с собой, но, вместо этого, хлопнулась на пол в шалаш из простыни и принялась отчаянно барахтаться. Огромная паутина не выпускала её из объятий, сильнее запутываясь вокруг ног, а свежие швы на боку отдались тянущей болью от жёсткого приземления. В комнате царил такой погром, будто они с Гейзенбергом снимали здесь боевик, завершающийся эпичной самбой с участием слонов. Сцены недавнего прошлого стремительно сменялись в голове девушки, пока её щёки медленно, но верно обрастали коркой стыда. Она пропустила встречу с Евой? Полбеды. Зато как отжигала с Карлом, что они вдвоём умудрились приговорить несчастную кровать и разворотить половину помещения. Асгерд схватилась сначала за голову, затем перевела взгляд ниже, на своё тело, и, согнувшись в стыдливой позе, стремительно прикрылась ладошками. Вещей нигде не обнаружилось, как бы она не выворачивала наружу содержимое ящиков и не копалась в простынях, подмешивая беспорядка в окружающий хаос. Всё равно капля в море, как говорится. Чертыхаясь на каждом шагу, американка пошлёпала в сторону мастерской, разыскивая того жулика, который прихватил её одёжку, оставив её спать голышом в куче многослойного одеяла. — Карл! Я стесняюсь спросить, — она влетела в помещение фурией, волоча следом простыню, словно древнегреческая богиня в белоснежном одеянии, чтобы прикрыть срам. — Какому торговцу ты продал мои шмотки? Лорд обернулся к ней, вскидывая по привычке бровь, хотя коварная улыбка на его лице прекрасно кричала о том, что всё было спланировано им заранее. Этот хитрец знал, что поход в душ лежит через мастерскую, и Асгерд по-любому засветится перед ним и закатит концерт. На трезвую голову она не такая смелая, чтобы открыто заявлять о своих фантазиях. Вот только следовало забрать у неё ещё и простыню. А то как-то просчитался он немного. — Да ладно, чего я там не видел. Третьей ноги? — А я всё запомнила, — парировала всё ещё смущённая Асгерд, прикрываясь щитом из простыни и пятясь к душевой. — Попробуй скажи теперь тем театральным голосом: «Меня не интересуют твои плоскости». — Надеюсь, в тебе не сидит желание припоминать мне это до гробовой доски? Потому что биологически я бессмертен, — ухмыляясь себе под нос, по подобию Чеширского кота, Гейзенберг вновь вернулся к чертежу, притворяясь, будто полностью поглощён работой, чтобы не смущать нагую девушку, протирая её взглядом до дыр. Вместо этого он скоро разведёт на столе костёр, шоркая ластиком до искр кривую линию на бумаге. — И ещё, ты же не собираешься купаться вместе со своей простынёй-подружкой? — добавил он вдогонку. Асгерд затормозила у самого порога душевой комнаты, поглядывая искоса на спину Карла. Затем бросила как занавес длинную фату из простыни и скрылась за дверью, ловко перескакивая через порог. Её босые ноги по-лягушачьи зашлёпали по плитке, заглушаемые включенной струёй воды.