My Weakness

      Они лежали на сбитых простынях, наслаждаясь прохладой врывающегося в распахнутые балконные двери морского бриза. Он приносил с собой рокот волн и раздувал белым парусом тюль. Елена рассеянно перебирала волосы Клауса, который положил голову ей на живот и о чем-то задумался. На губах Елены блуждала улыбка, глаза были прикрыты. Она ощущала расслабленность в каждой клеточке тела, каждый участок кожи был согрет его ласками, а по телу все еще прокатывались мягкие волны...       Елена с удовольствием потянулась. Она едва успела принять душ и переодеться, до вина дело так и не дошло. Впрочем, до спальни они тоже добрались не сразу. Улыбка стала явственнее.       — Вспомнила что-то приятное? — поинтересовался Клаус.       — Очень, — с томной игривостью ответила Елена и закинула руки за голову, демонстрируя ничем не прикрытые, соблазнительные округлости груди.       Истолковав это как призыв, чем оно и было на самом деле, Клаус приподнялся на руках, осыпая короткими поцелуями молочно-белую кожу, едва задевая соски, слегка прикусывая и дразня. Елена тихонько застонала, притягивая его голову ближе. Неожиданно он прекратил свое столь приятное занятие и, встретившись с протестующим, уже слегка затуманенным взглядом карих глаз, спросил:       — Что ты думаешь о замужестве?       — А? — Елена была почти уверена, что ослышалась.       Перекатившись на бок и подперев рукой голову, Клаус не отводил от ее лица загадочного взгляда, значение которого Елена не могла даже предположить.       — Что ты думаешь о замужестве? — повторил он, сохраняя невозмутимый вид.       — Ты серьезно? — с сомнением уточнила Елена, приподнимаясь на кровати и глядя на него сверху вниз.       Действительно, в последнее время появилась мода на вампирские браки, хотя Елена и не могла постичь смысла подобного таинства между двумя бессмертными. Для людей это означало рождение новой семьи, одним из важных смыслов которой было продолжение рода. Но для вампиров? Для тех, для кого фраза «отныне и навеки» имела совсем другое значение, а создание себе подобных было делом индивидуальным и глубоко личным?       — Серьезно, — ответил Клаус. — Я хочу, чтобы ты имела право на все, что мне принадлежит.       Елена все еще недоверчиво смотрела на Клауса, не зная, как правильно реагировать. Она не была даже уверена, что правильно поняла его. Конечно, в каком-то смысле она лукавила сама с собой, и мысли о подвенечном платье изредка посещали ее голову. Но Елена была абсолютно уверена, что Клаус не пойдет на это, поэтому всерьез о такой возможности даже не задумывалась. Не говоря уже о традиционном ритуале. К чему это? Да, помимо власти в сверхъестественном сообществе, он занимал особое положение в мире бизнеса, имея на руках несколько контрольных пакетов крупных международных корпораций. Обычно он доверял руководство талантливым управленцам, но некоторые стратегически важные решения принимал сам. Алекс говорил, что так его стратегический гений находит выход в сражениях без крови и жертв. Впрочем, прогоревшие конкуренты вряд ли бы с этим согласились. Но зачем ей иметь отношение к его делам, в которых она совершенно не разбирается?       — Ну так что? — настойчиво переспросил Клаус, заметив ее растерянность.       Судя по всему, он и не думал шутить. Елена слегка нахмурилась.       — Мне надо подумать, — медленно произнесла она, радуясь своей маленькой мести — в глазах Древнего промелькнула растерянность. — Да… конечно же, да, — рассмеялась Елена и упала в его объятия.       Свадьба. Настоящая. С подружками невесты, семьей и с ним в качестве жениха. Это было фантастически, в это было трудно поверить. На какое-то мгновение стало грустно. Дженна. Это будет прекрасный способ попрощаться. В глубине души Елена всегда знала, что не готова сделать из тети параноика, который не понаслышке знает, что чудовища существуют, а ее племянница — одно из них. Но, по крайней мере, Дженна будет думать, что Елена хорошо устроена в жизни. Грусть снова сменилась эйфорией.       Елена слегка отстранилась и заглянула в глаза Клаусу.       — Но… почему? — вопрос сам рвался наружу.       — Не понимаю, что тебя удивляет, учитывая мой возраст, — ворчливо заметил вампир, но его глаза смеялись. — Я, между прочим, вырос среди старых, я бы даже сказал древних обычаев, где брак лежал в основе общественного строя.       Немного помолчав, Елена все-таки спросила:       — Ты был женат?       Она никогда не спрашивала об этом прежде. Он рассказывал ей все, что она хотела знать. О долгих столетиях своей вампирской жизни, об обращении в возрасте тридцати двух лет, она знала о том, что в его жилах текла благородная кровь, а от гибели его отца спас только полный отказ от любых притязаний на трон. Знала, что у него было две сестры и два брата, как звали родителей, в каких войнах он участвовал. Но именно об этом Елена так и не решилась спросить, хотя несколько раз была очень близка. Но каждый раз что-то останавливало ее, не позволяя словам сорваться с губ. Возможно, Елена просто не хотела заново переживать все то, что испытала, узнав о чувствах любимого вампира к Анне.       — Был, — ответил он и после небольшой паузы добавил: — У меня была жена и трое детей.       Его взгляд затуманился. Было непривычно видеть его тоскующим.       Елена положила голову на плечо Клауса и тихонько вздохнула. Ну, по крайней мере, у одного из них это было.       — Прости меня, — произнес Клаус, верно угадав ее настроение. — Прости, что…       — Мне не за что тебя прощать, — возразила Елена. — Иначе было нельзя. И ты знаешь — я счастлива здесь, с тобой.       — Если бы только я мог дать больше, но такого способа просто нет...       Это был один из тех редких моментов, когда обнажалась его душа, проглядывая сквозь почти непроницаемую, многовековую оболочку. Когда Елена видела перед собой простого, чувствующего, уязвимого человека. Такого, каким он был когда-то очень давно.       — Я знаю, знаю, — Елена нежно коснулась губами его плеча.       Клаус еще крепче обнял ее.       — Не хочешь прогуляться по городу? — предложил он. — Тут есть очень неплохое местечко неподалеку. Там варят отличный кофе.       Елена кивнула. Клаус поднялся, и она с удовольствием заскользила взглядом по поджарому, сильному торсу и рукам, которые в равной степени дарили ей покой и негу. Не скрываясь, она наблюдала за тем, как он одевается, и пыталась осознать тот факт, что теперь он — ее будущий муж. Что ж, возможно она поторопилась с выводами относительно вампирских браков.       На пороге Клаус обернулся:       — Чуть не забыл...       Легкое дуновение, и на безымянном пальце Елены сверкнул крупный бриллиант в окружении бархатисто-синих сапфиров.       — О… — она восхищенно рассматривала кольцо.       — Рад, что тебе нравится, — поцеловав темноволосую головку, Клаус покинул спальню, а Елена откинулась на подушки, купаясь в своем казавшемся безграничном счастье.       И вдруг, словно что-то сдвинулось, части картинки сложились иначе, показывая все в совершенно ином свете. Практически слетев с кровати и на ходу накидывая халат, Елена моментально оказалась внизу, представ перед удивленным взором вампира.       — Что происходит? — спросила она, глядя в глаза Клаусу.       Какое-то время Клаус молчал.       — Может не сейчас? — спросил он без особой надежды на успех.       Елена отрицательно покачала головой. Тогда Клаус кивнул в сторону одного из кресел, и когда она села, какое-то время просто стоял рядом, глядя на размеренно колышущуюся водную гладь через окно столовой. Потом опустился на корточки рядом с Еленой и, взяв за руку, чем испугал еще сильнее, тихо произнес:       — Себастьян мертв.       Какое-то время Елена непонимающе смотрела на Клауса, а потом резко выдохнула. Грудь сдавило, перед глазами все поплыло.       — Как? — спросила она одними губами, выталкивая из себя это слово вместе с воздухом.       — Заколот в своем кабинете прошлой ночью.       Одной рукой он придвинул к себе второе кресло и сел напротив.       — Кто? — на этот раз в ее голосе заклокотала ярость.       Елена ощутила, как клыки режут десну, как обжигает лицо сетка вен, а дыхание становится тяжелым и рваным. Пальцы с чудовищной силой стиснули подлокотники. Зверь внутри рвался в бой, человек страдал.       — Прислуга, — коротко сказал Клаус. — Парень проработал у Себастьяна почти год. По всей видимости, у него было отличное прикрытие, Марино всегда был осмотрителен в вопросах безопасности. Зато в других… я не раз говорил ему, что не стоит питаться теми, кто на тебя работает, — в его голосе прорезалась горечь. — Мальчишка напился вербены. Ослабев после укуса, Себастьян стал легкой добычей.       — Что с ним? — безжизненным голосом спросила Елена.       То, как Клаус назвал убийцу больно ударило по нервам. «Мальчишка». Еще одна, теперь уже человеческая жертва затеянной кем-то войны. Она уже знала, каким будет ответ.       — Он покончил с собой, понял, что ему не уйти. На шум сбежалась охрана, и парень выпрыгнул в окно.       Елена закусила губу, ощутив солоноватый привкус во рту. Просто пешка в чьих-то руках. Потому что какой-то идиот возомнил себя спасителем этого мира. Поэтому он отправил своего человека на верную смерть, поэтому погиб ее друг.       Себастьян. Первый, кто поддержал ее. Едва ли не единственный, кто оказался искренним в этом желании. Его обратили в шестнадцати лет. Пухлые щеки, ямочка на подбородке, длинные вьющиеся волосы и чувственная улыбка, порочная и лукавая одновременно. Он был старше ее почти на семьсот лет, входил в Совет, контролировал Испанию и часть латинской Америки. Хладнокровный и расчетливый в делах, он мог быть жестоким, если того требовала ситуация. Она это знала. И все же именно Себастьян первым признал в ней личность, проявил уважение и поддержал. Это не было уловкой с его стороны. Вампир и так пользовался уважением и доверием Клауса, да и никогда не нуждался в чьем-либо одобрении. Елена помнила, как впервые попала на роскошный прием, приглашение на который получили лишь избранные — члены Совета, их спутницы и спутники, несколько влиятельных и особо приближенных вампиров. Она была самой молодой из них, к тому же ничем особенным не выделялась, кроме того, что была любовницей Клауса и двойником. Именно Себастьян поприветствовал ее тогда первым — изящно поклонился, после чего всунул в подрагивающие пальчики хрустальную ножку бокала с красным вином.       — Между прочим, когда Людовик XIV де Бурбон взошел на престол, ему не было и пяти, однако несмотря на регентство Анны и козни Мазарини, он стал одним из самых выдающихся правителей Франции, — тонко улыбнувшись, сказал он.       Елена посмотрела на вампира с сомнением, не сразу понимая, кто перед ней — друг или враг.       — Веди и чувствуй себя, как королева, и ты ею станешь, — тихо проговорил собеседник. — Себастьян Морено, к вашим услугам.       Несмотря на свое особое положение или же, напротив, в силу него Елене очень хотелось завести хороших знакомых в этом новом для себя мире, стать своей. Хотелось довериться хоть кому-то. Что она и сделала. И не прогадала, обретя настоящего друга в лице Себастьяна. Клаус приветствовал это общение, и Себастьян стал частым гостем в их доме, а последние пару лет наведывался к ним не один, а со спутником.       Злые языки не преминули отметить тесное общение новой пассии Древнего и советника. Однако Елена, прекрасно осведомленная об успехе, которым пользовался ее новый друг — причем у обоих полов, ни разу не ощутила даже намека на флирт с его стороны. Время от времени он рассказывал ей пикантные анекдоты, заставляя смущаться или хохотать в голос, отбросив приличия. Но не более того. Как другу, Елене хотелось видеть Себастьяна счастливым в более постоянном союзе, чем пара недель безудержного вампирского секса, но с другой стороны, он как никто умел получать удовольствие от своей вечности. Безусловно, за столь долгую жизнь ему приходилось влюбляться и даже любить, но, как говорил Себастьян, кто прошлое помянет — тот старый, занудный нытик. Поэтому всех так удивила серьезность, с которой вампир отнесся к своему новому увлечению — Ронни. Молчаливый, спокойный, сдержанный — в отличие от самого Морено, Ронни сам захотел разделить вечность с Себастьяном примерно через полгода после того, как узнал о его сущности.       «Знаешь, сначала я перепугался до смерти. А потом еще больше — но уже того, что больше никогда его не увижу», — доверительно рассказывал он Елене, с которой без проблем нашел общий язык.       При более близком общении Рональд оказался умным, проницательным и отважным человеком.       — Ронни, — выдохнула Елена, приходя в себя от воспоминаний.       — Хотел покончить с собой, но ты же знаешь, как это сложно, — тихо сказал Клаус. — Ему помешали, но…       — Он все равно это сделает, — мертвым голосом закончила Елена.       Ее стала бить крупная дрожь. Клаус поднялся и, подхватив ее на руки, усадил к себе на колени. Сдавленно всхлипнув, Елена уткнулась лицом в его плечо и прижалась теснее в бессмысленной попытке согреться. Хотелось изгнать из души и тела это леденящее чувство безвозвратной потери и предчувствие новых.       Вот она. Та самая война, которой они так стремились избежать. И первые жертвы. Ужас захлестнул ее с новой силой, когда она поняла, как близко они подобрались. Елена подняла почерневшие от горя и слез глаза.       — Софи и Алекс…       — В безопасности. Больше это не повторится, обещаю. Мы станем еще осторожнее. Мы найдем их, я никому не позволю причинить тебе вред, слышишь?       Елена отрывисто кивнула, глядя мимо него. Она боялась не за себя.       Они долго молчали, не находя слов, полностью отдавшись своей скорби.       — Почему ты не сказал сразу? — спросила она спустя какое-то время, и собственный голос показался ей скрипучим и неестественным.       — Я давно планировал эту поездку, и подумал, что три дня ничего не изменят, — мягко сказал Клаус. — Извини.       — Твое предложение… оно… все дело в этом?       — Не только, — он покачал головой. — Да, я хочу, чтобы ты имела права на все, что принадлежит мне. И нет — это не единственная причина. Более того — не главная.       Кивнув, Елена прижалась лбом к его плечу. Она знала, что может верить ему.       Оставшиеся два дня они поддерживали друг друга и просто были рядом. Когда они покидали дом, за несколько дней ставший свидетелем и большого счастья, и большого горя, тяжелое чувство вновь сдавило грудь Елены, и она с тоской оглянулась.       — Я хотел бы, чтобы об этом месте не знал никто, кроме нас четверых, — сказал Клаус, заводя мотор.       Елена кивнула. Ей вдруг показалось, что она больше никогда сюда не вернется.       Но она ошибалась.