My Weakness

      — Мне просто нечего терять, — быстро оправившись, усмехнулась Елена и подошла к столу.       — Стоять, — повысив голос, скомандовала незнакомка, прицеливаясь ей в грудь.       — Или что? — поинтересовалась Елена, опускаясь в кресло. — Стрелять нужно было, когда я стояла спиной. Плохо же тебя учили. Сейчас я сумею перехватить стрелу.       На лице незваной гостьи промелькнул страх, но она сумела справиться ним. Поджав губы, вздернула подбородок, с вызовом глядя на хозяйку дома. Такой знакомый жест… Только вот чей? Елена пыталась вспомнить и не могла.       — У нас арбалеты с усилителем — ты не успеешь.       — Проверим? — предложила Елена, откидываясь на спинку кресла.       Зачем она провоцировала эту девчонку? Неужели действительно хочет этого? А ведь какой никакой, но выход из ситуации. В глубине души Елена понимала, что шансов на примирение с Клаусом у нее почти нет. Она хотела верить, что однажды что-то изменится, но голос рассудка заглушал голос сердца. Древние не бросают слов на ветер, а он сказал, что больше не хочет ни видеть, ни знать ее. Так почему бы не позволить охотнице сделать то, ради чего она пришла?       Елена посмотрела на девушку из-под полуопущенных ресниц. «Девчонка» выглядела чуть старше нее самой, но ей было не больше двадцати. Голубые джинсы, темная водолазка, волосы убраны в высокий хвост, стройное и очевидно тренированное тело — арбалет был довольно громоздким, но усталости в ее руках не чувствовалось, голубые глаза смотрят пристально, даже слишком. И снова дежавю…       — А ведь мы встречались, — сказала вдруг Елена. — Ты была официанткой на балу.       Но еще тогда девушка показалась ей знакомой.       — Я бы не назвала это встречей. К тому же вас, кровососов, там было полным полно, — она презрительно скривила губы.       — Ты меня помнишь, — усмехнулась Елена, не поверив нарочитой небрежности в голосе гостьи. — И ты знаешь, кто я.       — Конечно, кто же тебя не знает. Любимая игрушка Клауса, — бросила незнакомка.       — Стреляй или я убью тебя, — холодно сказала Елена, чувствуя, как пробуждается зверь внутри нее.       И, правда, почему бы не перекусить этой нахалкой? А потом можно отправиться на улицу и продолжить трапезу, а еще — найти Деймона и составить ему компанию, напиться вдребезги, переспать наконец, — он ведь так давно этого ждет и так старался, пусть хотя бы его мечты сбудутся… Растоптать все, что дорого, опуститься так низко, чтобы уже не было дороги назад. Вдруг станет легче? Елена передернула плечами и сконцентрировалась на ворвавшейся в ее дом девице.       Тем временем в глазах ее гостьи появилась странная нерешительность, пришедшая на смену появившемуся после слов Елены испугу. Она уже прицелилась, но отчего-то медлила.       — Я даже не буду мешать тебе, — тихо произнесла Елена и оказалась прямо перед незнакомкой, заставляя ту вздрогнуть всем телом, арбалет сместился на несколько сантиметров ниже цели. Елена взялась за оружие и приставила его туда, где гулко и медленно билось сердце. — Ну же.       Глаза ее противницы расширились от изумления, губы неожиданно дрогнули, и она плотно сжала их, но продолжала стоять, не шевелясь. Елена еще какое-то время смотрела на девушку, потом отвернулась от нее и медленно подошла к окну. На мгновение ей показалось, что в потемках мелькнул силуэт. Но всмотревшись в глубину сада, она не заметила ничего подозрительного и решила, что ей померещилось. Слишком многое свалилось на нее в последнее время. И кто сказал, что вампир не может лишиться рассудка? Ей был известен, по крайней мере, один такой случай. Возможно, именно к безумию и вел отказ от «выключения чувств» в подобных ситуациях. Даже люди, которые чувствовали не столь остро, иногда сходили с ума от горя…       — Ты пришла сюда не убивать меня, — сказала Елена, не оборачиваясь. — Так что же тебе надо? Кто ты?       — Ким, — ответила девушка после непродолжительного молчания.       — Мне это ни о чем не говорит, — нахмурилась Елена, взглянув на охотницу.       Она пыталась вспомнить, но нет — она не знала никого хоть сколько-то значимого в ее жизни с таким именем.       — Кимберли Гилберт, — добавила гостья, заставляя Елену отвлечься от попыток вспомнить и недоуменно посмотреть на нее.       Когда Деймон вышел из дома и направился в ближайшее питейное заведение, Лукас в очередной раз с трудом справился с желанием оторвать этому выскочке голову. Сам факт того, что молодой наглец доставил столько неприятностей Клаусу, приводил его в бешенство, хотя обычно Лукас проявлял завидную выдержку и хладнокровие.       Они были знакомы с Древним уже более восьмисот лет. Их первая встреча случилась примерно через два года после обращения Лукаса. Клаус тогда жил в Англии, находясь в стадии открытой войны с оборотнями. Волки в те времена могли запросто растерзать целую деревню за одно только полнолуние. В основном они кочевали, хотя имели тайное, охраняемое несколькими чистокровками убежище, где волчицы могли рожать и выкармливать своих щенят. Но большинство оборотней, из тех, что была на пике своей силы и молодости, постоянно перемещались, объединившись в стаи. Одинокий волк был редкостью, ведь вампиры всегда превосходили их численностью — на создание еще одного требовалось меньше суток, в то время как деторождение всегда было сопряжено с множеством трудностей, начиная со срока беременности, равному человеческому, естественных родов, которые сами по себе были довольно непредсказуемыми, и заканчивая тем, что волчонку еще нужно было вырасти и совершить убийство. Зато детская смертность практически не касалась их отпрысков, которые отличались прекрасным здоровьем.       Самого Лукаса обратил какой-то бродячий вампир-одиночка, которому захотелось компании. Он был жалок, мучаясь своей сущностью и вопросами о душе, поэтому новообращенный вскоре покинул его, как ни странно оставив в живых. Хотя смерть для создателя Лукаса могла стать счастливым избавлением. Лукас долго не знал, куда ему податься, не решаясь слишком далеко уходить от селения, в котором родился и вырос. Его отец был слишком стар для роли кормильца, и его хватало только на то, чтобы надраться в таверне до зеленых чертей. Так что мать и сестры вынуждены были горбатиться с раннего утра и до позднего вечера. А еще местный дворянин, не слишком богатый и знатный, но владеющей парой деревушек, вдруг положил глаз на Элизу, младшую сестру Лукаса. Застенчивые васильковые глаза, маленький пухлый ротик и нежный румянец тринадцатилетней девочки пришлись ему очень даже по душе. Конечно, можно было просто свернуть подлецу шею, что он и сделал впоследствии, но услышав, как Элиза убеждает плачущую мать, что только так сумеет помочь семье, понял — это не решит их проблем. Нет, он мог ограбить какого-нибудь проезжающего мимо барона и подкинуть им деньги. Но не испугается ли мать такого дара, не отнесет ли хозяину, поплатившись за это своей спиной, а то и жизнью? А если применить внушение, убережет ли оно от злого, завистливого взгляда? Слухи по деревне расползаются быстро... Переезд?.. Но куда?       В ту ночь мучительные размышления вампира были прерваны весьма характерным волчьим воем. Будучи наслышан о кровных врагах себе подобных, Лукас понял, что если не уберется как можно скорее и дальше от этих мест, то шансов на выживание у него почти нет. Но не мог же он бросить семью в беде. На свое счастье, приблизившись к погруженному в сон селению, он наткнулся не на свору оборотней, а на закутанные в плащи фигуры. Вампиры Клауса. Этой же ночью они уничтожили стаю, а Лукаса привели к Древнему, как отличившегося в бою своим отчаянным бесстрашием и ловкостью.       Выслушав его историю, Клаус предложил сделку. Известный в те времена, как баснословно богатый граф, он мог обеспечить достойную старость родителям Лукаса и приданое его сестрам. История о том, как Лукас спас от лесных разбойников дворянина, который теперь вознамерился отблагодарить если не самого парнишку, сгинувшего в дремучих лесах, так хотя бы его семью, выглядела довольно правдоподобной. Как известно, у богатых свои причуды. Лукас же получал свободную жизнь и приличное обеспечение. В качестве платы Клаус выдвинул два условия: никогда больше не показываться на глаза его приближенным и выполнять по необходимости секретные поручения. Лукас согласился, не раздумывая, — служить тому, кто спас его семью от голода и позора, к тому же столь могущественному, показалось вампиру большой удачей и честью.       Спустя долгие столетия Лукас по-прежнему считал именно так и успел искренне привязаться к своему благодетелю. Собственное положение ему нравилось — вариться в котле светских раутов, особенно после снятия Проклятия, когда это приобрело соответствующий размах, никогда не входило в круг его интересов. Обладая от природы живым умом и любознательностью, умудренный веками жизненного опыта, он искренне наслаждался возможностью быть в тени, оставаясь при этом доверенным лицом Древнего вампира. Появление Елены сначала насторожило, а потом обрадовало Лукаса — она показалась ему достойной спутницей для Клауса, который слишком долго не мог забыть Анну. И он вовсе не разделял горячности Древнего в желании порвать эти отношения, но прекрасно знал, что вампир никогда ничего не делает просто так.       Уже третий день Лукас приглядывал за Еленой, оставаясь незамеченным, — с двумя молодыми вампирами это не составляло особого труда. Чуть сложнее оказалось с появившейся днем блондинкой, Софи учуяла что-то, но времени и желания разбираться у нее не было. И без того расстроенная, она слишком остро отреагировала на появление надоедливого недоразумения, и выскочила из особняка, едва зайдя внутрь. Изучив за долгие века характер не только самого Клауса, но и его приближенных, Лукас был уверен, что она вскоре вернется, но этого так и не случилось...       Появление же человека Лукас едва не пропустил, последовав за Сальваторе, — за его передвижениями тоже было велено присматривать, пока он находится поблизости от Елены. Вернувшись и обнаружив новоявленную охотницу, вампир с ужасом осознал, какую страшную ошибку мог допустить. Но девушки разговаривали. Его обостренный слух различал не только каждое слово, но и каждый вздох, каждый пропущенный удар сердца. Елена была права — незнакомка пришла не убивать. Но тогда зачем?       «Кимберли Гилберт».       Ответ удивил Лукаса не меньше самой Елены. Он хорошо знал всех, кто входил в семью Гилберт, и ближайшее окружение Елены даже до переезда в Рим — никого с таким именем среди них не было.       — Однофамилица значит, — сделал предположение Елена, вопросительно изогнув бровь.       — Да ты острячка, — прищурилась собеседница. — Ты когда-нибудь думала о годах, проведенных Джоном вне вашего семейного гнездышка?       — Не было желания, — холодно ответила вампирша.       Упоминание о биологическом отце и дорогом дядюшке не вызывали никаких чувств, кроме раздражения с горьким привкусом обиды.       — Ну конечно, ты была слишком правильной для этого. Отец говорил, — заявила Кимберли.       — Отец… Я правильно понимаю, ты хочешь сказать, что ты моя сводная сестра? — спросила Елена то, что они обе словно не решались произнести вслух.       — Где один внебрачный ребенок, там и два, — усмехнулась Ким, у которой, судя по всему, имелись свои претензии к Джону. — Ты правильно меня понимаешь. Но только ты не моя сестра, ты просто заняла ее место, ее тело… — она скривилась от отвращения.       — Кто вбил тебе в голову этот бред? — поморщилась Елена.       Весть о новоприобретенной родственнице была временно задвинута подальше. На данный момент у нее была другая проблема — неуравновешенная молодая особа с арбалетом наперевес, которая, похоже, сама не знала, зачем пришла и чего хочет.       — Заткнись, — вяло огрызнулась Ким. — Я знаю вашу подлую натуру, сейчас ты скажешь, что…       — Ничего я не буду говорить, — перебила ее Елена. — Опасна ли я? Безусловно. Способна ли убить человека? Не пробовала, но, наверное, да. Я знаю о вампирах гораздо больше твоего. А что знаешь ты? Ты хорошо знакома с кем-нибудь из нас?       В глазах собеседницы на доли секунд отразилось сомнение, но и этого было достаточно, чтобы Елена почувствовала тщательно скрываемую даже от самой себя неуверенность.       — Он тоже так говорил… — пробормотала Кимберли, голубые глаза затуманились.       — Джон? — удивилась Елена.        Дядюшка был последним, от кого она ожидала подобного здравомыслия.       — Не твое дело, — отрезала Ким. — Ты — убийца. У тебя нет души, — выложила она свой главный козырь.       Елена вздохнула. Разговор становился все более абсурдным.       — Я не знаю, есть ли у меня душа, Ким, — устало сказала она. — Но я точно знаю, что могу любить. И испытывать боль, — она посмотрела на собеседницу отсутствующим взглядом. — Ты появилась в тот момент, когда этой боли столько, что я буквально захлебываюсь ею. Или убей меня — я не буду сопротивляться, обещаю, или положи эту чертову штуковину и давай сделаем то, ради чего ты сюда пришла — познакомимся, — Елена даже попыталась улыбнуться.       Кимберли замерла, явно не зная как поступить. Ее ведь предупреждали о коварстве этих тварей. Тварей… Именно это слово подействовало отрезвляюще. Эта девушка напротив, изможденная, с усталым взглядом, слабой улыбкой и готовностью умереть не была похожа на тварь. Елена была слишком человечная и живая, чтобы оказаться бездушным монстром, какими рисовал вампиров их лидер.       Ким нахмурилась. Какая ей теперь разница до его мнения? Она ведь сказала, что дальше будет решать сама. Пусть так оно и будет. Даже если это окажется ошибкой, сейчас она хотела получше узнать ту, о знакомстве с которой мечтала с самого детства. С того самого момента, когда случайно подслушала телефонный разговор отца с женщиной по имени Изабелла.       Ким сделала осторожный шаг в сторону дивана, чтобы положить арбалет, когда раздавшийся за спиной звук заставил ее резко обернуться.       Подходя к дому, Деймон увидел свет в кабинете на первом этаже. Значит, Елена наконец-то покинула комнату. Может, явился кто-то из ее новых друзей? И теперь ее будет кому поддержать. Если это так, то он сейчас же уедет. Вампир на мгновение задумался, а потом упрямо мотнул головой — уедет, чего бы ему это ни стоило. Не так он себе представлял их встречу, не думал, что она приведет к таким последствиям — эта дрянь отлично все спланировала, сыграв на его чувствах. Деймон был уверен, что Елена не поверит в его непричастность. Поэтому и словом не обмолвился о том, что не знал о ловушке. Или о той, кто его в эту ловушку привел. Кроме того вампир чувствовал себя использованным идиотом, и это уязвляло его гордость. Он и близко не представлял, какие далеко идущие планы были у той девицы.       Заходя в темноту дома, вампир прислушался, но гудевший в голове виски мешал разобрать слова.       «Убей меня», — долетевшая до него фраза Елены заставила его насторожиться.       А еще в воздухе явно витал знакомый, далеко не самый приятный запах. Вербена? Более не раздумывая, Деймон метнулся к дверям кабинета. То, что он увидел, распахнув их, повергло вампира в состояние близкое к шоку. Но это были лишь доли секунды. Страх за любимую женщину обратился холодной яростью. К тому же реакция на людей с арбалетом у Деймона вырабатывалась годами.       — Деймон, нет! — крик, сорвавшийся с губ Елены, слился с треском ломающихся позвонков, за которым последовал глухой звук рухнувшего на пол тела.