Take me to church

      — Дэнки.       — Ау, малыш Дэнки.       — Я знаю, ты нас слышишь. Почему не отвечаешь?       — Он всегда такой бука. Думает, что если будет молчать, мы исчезнем.       — Глупец, мы с тобой навсегда.       — Дэнки.       — Дэнки!       — Малыш Дэнки!       — Ответь нам, Дэнки!       — Заткнитесь хоть на секунду. Убирайтесь… Каминари, что было сил, прижимал руки к ушам, надеясь перекрыть этот пугающий шёпот внутри своей же черепушки. Забившись в угол дивана, он умолял голоса исчезнуть. Как наивно. Почему именно ему выпала такая судьба?

***

      — Доброе утро, Дэнки-кун. В палату вошёл его доктор. Сверяясь с чем-то в планшете, он задавал стандартные вопросы о самочувствии.       — Сегодня день посещений. Тебя придёт кто-нибудь проведать? — как бы невзначай спросил док. Будто бы он не знал заранее ответ на свой же вопрос. Каминари отрицательно мотнул головой. Кирибро был занят в последнее время, а больше у Дэнки не было никого на всём белом свете. Врач сообщил о сегодняшних процедурах и ушёл устраивать осмотр дальше. Каминари всё пытался устроиться удобнее на койке, ворочаясь с боку на бок. Время в больнице всегда текло медленее. Выходя из неё, он чувствовал, как постарел минимум на год. Время всё же доползло до часа посещений. Каминари пошёл в сад, шаркая тапочками по полу. Всё ему здесь было отвратительно. Больничная роба, тапки, еда, койки       — всё пропитано запахом едкой чистоты и лекарств. Почти все лавочки уже были заняты пациентами и их роднёй, которые раз в некоторое время вспоминали, что их близкие находятся в дурке. Идиллия, не иначе. Хоть картину пиши. Дэнки всё же удалось присесть на свободную лавку. Он раскрыл скетчбук и принялся делать набросок очередного монстрика из головы. Через некоторое время он поднял голову, чтобы размять шею. Взгляд зацепился за бело-красный сплит. Надо же, какие люди сюда захаживают. Шото сидел рядом с женщиной, чьи волосы напоминали первый снег. Она сидела к нему вполоборота, а тот гладил её по руке. Мать или сестра? Всё-таки, скорее всего, мать. Они были довольно похожи. Шото слишком выделялся на фоне остальных. Не только цветом волос. Ему не место здесь, всё в нём кричало о том, что такие больницы ему надо обходить десятой дорогой. Каминари подпёр щёку рукой, неприкрыто пялясь. Надо же, когда не истерит, выглядит вполне себе неплохо. Симпатичный, можно сказать. Шото почувствовал, что на него кто-то смотрит. Он поискал глазами и наткнулся на Дэнки. Вскинул в удивлении брови. Каминари помахал ему рукой. Половинчатый никак не отреагировал и продолжил что-то рассказывать матери. Дэнки пожал плечами и уткнулся в скетчбук. Когда часы посещений подошли к концу, гости стали постепенно расходиться. Шото направился к выходу, но его перехватил Каминари с парой банок газировки из автомата. Вообще-то, этот автомат был только для врачей и медперсонала, но Дэнки был на короткой ноге со своим доком, так что ему позволяли некоторые вещи. Довольно удобно порой иметь разные связи.       — Не хочешь горло промочить? — он протянул ему банку. Шото нахмурился.       — Чего тебе?       — Ками*, ты такой неприветливый, — Дэнки закатил глаза, — поболтать хочу. Или ты после больнички сразу своего ненаглядного охранять побежишь? Укол сработал точно в цель. Шото обиженно поджал губы, выхватил банку из рук Дэнки и одним глотком выдул половину.       — Меня тоже здесь мучает сушняк, — сладкая газировка приятно щекотала горло. Дэнки прислонился к подоконнику, через плечо глядя на опустевший сад.       — Ты здесь лежишь, получается? — Шото встал так же.       — Лежу, — кивнул Каминари, — к сожалению.       — Ты не похож на обычного психа, — он пристально оглядел его с головы до ног.       — Ну, я просто особенный, — усмехнулся Дэнки.       — Конечно, особенный.       — Ага-ага, не такой, как все. Шото поджал губы, покачивая банку в руке.       — И что у тебя? Биполярка? ПРЛ? Тревожка?       — Воу-воу, полегче. Это слишком личный вопрос, — Каминари решил сыграть в недотрогу, — я же не спрашиваю, откуда у тебя этот шрам.       — И правильно делаешь, — половинчатый нахмурился. Они какое-то время молчали. Газировка кончилась, и Шото уже давно мог уйти, если бы захотел, но он всё продолжал стоять рядом, копируя позу Дэнки.       — Не знаю, в курсе ты или нет, но у Бакуго и Кирибро всё очень и очень серьёзно, — Дэнки опёрся локтями на подоконник.       — Это мы ещё посмотрим!       — Ками, ты что, яндере из какого-нибудь тупого аниме? Или в тебе всё ещё юношеский максимализм играет? Шото пыхтел, как ёж надутый, поджимая губы.       — Я просто не понимаю. Я же гораздо симпатичнее этого Эйджиро, всегда рядом, на всё готов. Чем я хуже? Каминари усмехнулся, заложив руки за голову. Видимо, ему придётся наставлять на путь истинный не только Кирибро.       — Это ведь так не работает. Может быть, по общепринятым понятиям ты действительно красивее Кирибро. Но знаешь, что? Красота в глазах смотрящего. Ты можешь быть топ моделью всех времён и народов, а человек влюбится в другого, потому что у него милые ямочки на щеках, когда он смеётся. Или потому что рядом с ним он будет живым себя ощущать, нужным, важным, ценным. Вот в чём дело. Ты можешь хоть в лепёшку расшибиться ради Бакуго, а он всё равно будет рядом с Киришимой, потому что Кирибро смотрит на него, как на единственного на планете. Так что оставь их двоих в покое, пока не поздно. Шото ковырял ногтём кожицу на большом пальце. Выглядел он, конечно, мрачнее грозовой тучи.       — Если я отступлюсь, то, получается, что столько лет жизни потратил впустую. Я не могу сдаться. Каминари тяжко вздохнул.       — Любовь — не соревнование. Ты бьёшься головой о бетонную стену. Но зачем? Правда, скажи, для чего? Когда придёт время, рядом появится человек, достойный твоего внимания, твоей любви. Но если ты так и продолжишь долбиться своей половинчатой башкой, ты его просто не увидишь. Бакуго такого уже нашёл, да и Кирибро тоже.       — Так говоришь, как будто что-то в этом понимаешь, — буркнул Шото. Действительно, обиженный ребёнок.       — Ну, может, я не гуру отношений, но всё же какой-никакой опыт есть. Бывший мне так мозги потрепал, после него хоть научную работу пиши о том, как не надо делать в отношениях.       — Бывший? — Шото зацепился за это слово. — И как же твой дружок пережил такое? Этот Эйджиро ведь такой весь из себя гомофоб, разве нет?       — Слушай сюда, — с Каминари мгновенно слетело дружелюбие, — про меня можешь болтать, что нравится, а вот про Кирибро помалкивай в тряпочку. Не дорос ещё зубы на него скалить.       — Да вы на нём, что, помешались все разом? Перепалка бы продолжилась, но тут у половинчатого зазвонил телефон, и тот ушёл, не попрощавшись. Дэнки хмыкнул, засунул руки в карманы пижамных штанов, и пошёл в палату. Можно и вздремнуть до ужина. Он плюхнулся на койку, раскрыл скетчбук. Отвлёкшись на голоса в голове, он начал на автомате делать набросок. А когда пришёл в себя, невесело хмыкнул. Со страницы на него смотрели, — впервые за многие-многие годы, — глаза не демона или монстра, нет. Вполне себе человеческие. Чуть прикрытые двухцветной чёлкой. А штриховка возле левого глаза заполняла область шрама.       — Мда, — протянул Каминари, — кажется, я влип.