Жизнь после смерти

Яков пришел в себя поздним вечером, когда за горизонт уплыла последняя алая полоска. Из окна маленькой спальни заката не видно, но был отлично слышен затихающий к ночи город. В тяжелой голове было сумбурно и туманно, раны болели терпимо, повязки на них были свежими и чистыми. Едва взглянув на них, Яков ощутил фантомные прикосновения уверенных и заботливых рук. Бинты лежали вполне профессионально, а значит, и пули были извлечены. Яков поморщился, откинув голову назад. Он вполне сносно себя чувствовал — значит через пару-тройку дней уже поднимется на ноги, как бы ему не хотелось испустить дух прямо вот на этой кровати, и снова окунется в безрадостную опостылевшую одинокую жизнь. На сухих обветренных губах была горечь, и Яков вдруг словно наяву увидел сгорбленный силуэт, поднесенную к губам чашку с чем-то терпким и ощутил кручковатые морщинистые пальцы на своем лбу. Неловкое движение рукой и Яков зашипел от боли, видимо, слишком громко, несдержанно, потому что на пороге тут же появился Луи с кружкой, исходящей паром в руке. — Очнулся, Йаков? — Как видишь. И думаю, что благодарить за это должен тебя. - проговорил Яков хрипло. — Нуу… — Луи присел на край кровати, оглядывая бледного и изможденного, но вполне живого друга. Чудеса! — Не столько меня, сколько мадам Марго. — Мадам Марго? — удивленно приподнял бровь Яков. — Не волнуйся, Йаков, я сейчас все тебе расскажу. Ты пить не хочешь? Яков с благодарностью выпил прохладной воды из принесенного граненого стакана, которая показалась ему вкуснее альпийской родниковой и с интересом прислушался к рассказу Луи. Луи, уже особо не тревожась о состоянии друга, рассказал, как вышел вчера в ночь без малейшего плана, где искать врача, но чуть позже припомнил, что был в городе фельдшер, который латал парней из Сопротивления и очень неплохо, по их же словам. Чтобы добраться до его дома, требовалось пройти через весь город, что Луи и сделал, да только его марш-бросок не увенчался успехом. От заспанных соседей фельдшера Луи узнал, что того еще с месяц назад арестовало Гестапо. Скрипнув зубами от собственного бессилия, Луи вышел на пустую улицу. Его усталый взгляд скользнул по окрестным домам и зацепился за вывеску аптеки… Когда разбуженная им недовольная аптекарша сказала, что другого врача в городе нет, но помочь сможет «вот она» — и указала на вышедшую за ней старушку в деревенском чепце, свою жиличку, Луи разочарованно покачал головой, такой «лекарь» ему был не нужен. Но старушка божий-одуванчик, словно из века прошлого, вдруг решительно коснулась его руки и заговорила: — На докторшу не похожа, сынок, знаю. Только выбора вижу у тебя нет. Луи головой качал. Права была старуха. — Не бойся, не наврежу. Помогу друг твоему, раз говоришь, человек хороший. — проговорила она мягко, но убедительно, натягивая старенькое, видавшее виды пальто. — Веди давай, не время разговоры разговаривать. И Луи решился. Подхватил старомодную старушкину сумку, под завязку набитую какими-то терпко пахнущими травами да склянками и пошагал к дому. Старушка на удивление не отставала ни на шаг. В квартире самопровозглашенная лекарша, что велела величать себя не иначе как мадам Марго, быстренько и ловко приготовила какой-то хитрый отвар и велела Луи вливать его Якову по глоточку, придерживая голову, а сама, разорвав окровавленную рубашку занялась его ранами. — И что же дальше? Она пули извлекла? — прервал рассказ друга ошарашенный услышанным Яков. Луи кивнул — да, она. — Но как извлекала, того я не видел. Уж прости, Йаков, не по себе мне стало. Мадам, как приметила это, так за дверь меня и выставила, — повинился он. Яков прикрыл глаза. Он понимал Луи, не каждый подобное зрелище вынесет. А вот душа у него была не на месте. Мысли в тяжелой голове заметались, призывая память очнуться. Старушка в старомодном пальто — мадам Марго, и та, в чепце, что продала ему горшочек меда для… От воспоминаний в груди снова заныло, а под веками запекло, но бессердечная память услужливо подбрасывала картинку за картинкой. Вот он торопливо выходит из кондитерской с самыми лучшими десертами в руках и его, офицера СС, без страха и долгих раздумий останавливает на улице с глупейшей просьбой купить свежего меда сухонькая старушка с лукавой улыбкой. Но таких совпадений… Нет. Таких совпадений не бывает… — Она тебе тут записку оставила, — проговорил Луи, привлекая внимание впавшего в задумчивость друга… — Велела передать, как в себя придешь… Небольшой кусочек бумаги. Просто записка, но отчего же так бьется сердце. В записке только одно слово. «Белльвилль». И написано оно по-русски. Яков растерян. Впервые за свою бесконечную жизнь… Кто эта дама? Почему написала по-русски? И что такое «Белльвилль»? Эти вопросы Яков тут же адресовал Луи, но не услышал ответа. Луи тоже пребывал в растерянности. Когда через час, выпив полчашки горького варева и сходив по естественной надобности, Яков снова остался один, сон к нему так и не пришел. В голове старой патефонной пластинкой продолжало прокручиваться странное слово написанное по-русски. «Белльвилль». Яков понимал, что все не так просто. Ему снова подали знак, но как его истолковать? Как прочесть? Душевная боль не отпустила, но откуда-то изнутри тоненьким лучиком пробилась робкая надежда. Едва пальцы коснулись записки появилось оно — безумное, дикое, но такое ясное и явное ощущение… присутствия рядом Коли. Коли Алова. Словно и не уходил он в ночь… Вот прямо сейчас тренькнет звонок и он появится на пороге, блестя озерными глазами, улыбаясь смущенной улыбкой, чуть покусывая обветренные губы. Его дорогой мальчик — его любимый человек! — Так хочется поверить что он не погиб, но… Чудес не бывает. Или… все-же бывают? Разве не чудо сама его вечная жизнь? Додумать Яков не успел. Потому что в дверях снова появился Луи с тарелкой прозрачного бульона и добротным куском говядины. — Знаю я, кого спросить про этот самый Белльвиль, Йаков! Этьена. — Какого еще Этьена? — Яков нахмурился, понимая, что что-то упустил. — Этьена Моршаля, — ответил Луи. И пояснил на недоуменный взгляд друга: — Он командир одного из тех двух отрядов Сопротивления, которые пришли к нам на выручку, когда мы завод у немцев отбивали. Не помнишь? Яков припоминал. Точно, был среди двух командиров молодой улыбчивый парень лет двадцати пяти. Видимо его и звали Этьен Моршаль. — Он должен через неделю тут, у нас, объявиться. — говорил Луи. — С новыми указаниями для меня. И… для тебя. Если ты уже точно решил в Советы не возвращаться… Яков уверенно кивнул. — Я не вернусь. Он решил твердо. Послужит теперь Франции там, где это нужно… Луи удовлетворился его ответом и пристроил на прикроватной тумбе тарелку с бульоном и чашку с очередным травяным настоем. — Откуда? — Яков многозначительно кивнул на отличный кусок мяса. — А, это… Сегодня утром мальчишка от той аптекарши притащил. Луи не произнес этого вслух, но как и Яков не сомневался, что это по просьбе, а может быть, и при помощи мадам Марго у них сегодня такой наваристый бульон. Поев, Яков опять закрыл глаза. Отвратительная слабость делала его беспомощным, а так бы хотелось прямо сейчас отыскать старушку. Но увы, придется подождать. Наверняка Луи помнит, где находится та самая аптека. Яков туда обязательно наведается, как только раны затянутся и перестанут его беспокоить.

***

Уже через неделю к радости и удивлению Луи Яков поднялся с постели и окончательно пришел в себя. — Заживает на тебе, как на собаке, Йаков! — восхищенно приговаривал Луи, накрывая стол к ужину, когда раздался звонок в дверь. Мужчины напряглись и переглянулись. Незваные гости им сейчас были не нужны. Вопреки дурным предчувствиям за дверью оказался тот самый Этьен, молодой улыбчивый парень с открытой улыбкой и волевым серьезным взглядом серых глаз. Яков вслед за Луи пожал его крепкую теплую ладонь и пригласил за стол, а тот в свою очередь поздравил его с выздоровлением и вступлением в ряды Сопротивления. За ужином они с Луи узнали от Этьена последние новости. О том, что немцы стягивают силы в Иль-де-Франц, потому им необходимо немедля выдвигаться в Париж, чтобы готовить там бойцов в ожидании штурма. Следующим утром, перед отъездом в Париж, Яков собирая свои немногочисленные пожитки в вещмешок и, жалея о том, что так и не поблагодарил лично таинственную мадам Марго и не расспросил ее о записке, услышал вопрос курившего на кухне Луи, обращенный к Этьену:  — Ты вроде побольше моего знаешь Францию. Что такое «Белльвилль»? — Самое чудесное место на земле. — ответил парень, и в его голосе Яков явственно расслышал улыбку. — Там живет самая лучшая на свете девушка Лали,- а потом пояснил, заставляя Якова затаить дыхание: — Это такая рыбацкая деревенька в шесть домов на побережье… Пора выдвигаться, нас ждет Иль-де Франц.