Жизнь после смерти

Лали все-таки не смогла сдержать слез. Едва увидев на пороге долгожданного Этьена, она бросилась в его объятия, а он, уронив под ноги вещмешок, спрятал лицо в нежных душистых прядях её волос. Они простояли так казалось целую вечность, потому что, когда наконец нашли в себе силы оторваться друг от друга, то оказалось, что в комнате они совсем одни. Дедушка Симонэ, что еще совсем недавно кряхтел в сторонке, деликатно, что было на него совсем не похоже и являлось высшим уровнем доверия, вышел, оставив влюбленных наедине. — Я вернулся, — просто сказал Этьен, а потом поцеловал трепетно, невесомо и тогда Лали не выдержала и зашлась в рыданиях, изрядно напугав своего жениха. — Ну что ты, малышка? Расстроилась? Я рядом! Теперь я всегда буду с тобой. — Все хорошо… — сквозь слезы улыбнулась Лали. — Это от счастья… И еще, Этьен… Я должна сказать тебе… У нас будет малыш… и дедушка уже почти уверился в том, что у него будет внук. Этьен на мгновение застыл, словно не веря своим ушам, а затем, не говоря ни слова, принялся сцеловывать слезы что катились по щекам девушки. — Ты рад! — просияла Лали. — Я счастлив! Ты просто не представляешь, как я счастлив, малышка! — воскликнул Этьен, подхватил ее на руки, словно пушинку и закружил. — Вся деревня к нашей свадьбе готовится… — вздохнула Лали, когда ее наконец бережно опустили. — И что в этом плохого? — спросил непонимающе Этьен. — Зачем нам ждать? Ведь я так спешил к тебе из Парижа, чтобы сделать предложение и наконец назвать тебя своей женой. Лали счастливо кивнула: — Я согласна! Согласна стать твоей женой прямо сейчас! — Я думаю твой дедушка нам подобного не позволит как и твои соседи, — лукаво улыбнулся Этьен. — Значит будет свадьба по всем правилам? — Обязательно! Все как ты захочешь. — Ну тогда… твоим шафером будет Николя, — мечтательно обнимая Этьена, проговорила Лали. — Николя… В общем… Он… Его дед раненным на берегу нашел, а потом мы его выходили. И теперь он мне как брат… — Да понял я, понял… — поспешил прервать невесту Этьен, боясь что его девочка решит, чего доброго, что он устроит сцену ревности. — Наверное, это тот парень, которого я встретил на пляже… Ты прости меня, малышка. Но шафером у меня будет кое-кто другой… И продолжил свой рассказ, не желая ничего скрывать от своей невесты. — Это с ним я приехал. Зовут его Йаковом Гуро. Он мой очень хороший друг и можно сказать, старший наставник. По личному распоряжению Полковника ему даровали французское подданство и наградили Железным крестом*, как и меня, — не без гордости проговорил он. — Именно Йаков был рядом, когда меня ранили, а потом всю ночь просидел со мной, шепча русскую молитву. В ту ночь я увидел белую вспышку, после которой уснул… и проснулся уже следующим утром с твердой уверенностью, что это он меня с того света вытащил, потому что после пулевых ранений в легкие не выживают. А я выжил, чтобы вернуться к тебе. Лали, по щекам которой снова текли слезы, потому что кому как не ей понимать, что такое ранение в легкое, вдруг напряглась и спросила: — Этот Йаков… Он действительно русский? — Действительно, он не любит говорить об этом, но среди бойцов ходили слухи, что он бывший высокопоставленный советский офицер. А еще, судя по всему, знаком с твоим Николя… — Что? — Если я все правильно понял, то они были знакомы раньше, потеряли друг друга, а сейчас на пляже встретились вновь и это было… красноречивее любых слов. Лали подняла глаза на любимого. Значит, Проведение не только вернуло ей живого и здорового Этьена, но и к Николя вернулся тот мужчина из его тяжелых снов и ведений — Йаков. И тут Лали осенило — раз он узнал этого мужчину, то, значит, и остальное вспомнил. И не будет больше мучиться из-за перечеркнутой беспамятством жизни. Но поделиться этим пониманием с Этьеном девушка не успела, потому что увидела из окна темную макушку Николя и незнакомый мужской силуэт. — Это они, нужно встретить, — с этими словами Лали взяла Этьена за руку и поспешила на крыльцо, на которое уже поднимались Николя и его спутник в военной форме. После первых приветствий и знакомств Лали вдруг с удивлением заметила, что Огюст и мадам Марго куда-то запропали, хотя пора уже садиться за поздний обед. — Огюст, это, наверное, такой крепкий месье, которого мы по дороге сюда встретили? — спросил Яков. — Он еще Коле… Николя сказал, что уходит до вечера к какому-то Дидье. А мадам Марго якобы туда ушла еще раньше. А кто она, эта мадам Марго? — с каким-то странным предчувствием спросил он уже у Коли, невольно любуясь блеском хрустальных глаз и не думая, как это выглядит со стороны. — Я тебе позже расскажу, — тихо и смущенно ответил Коля, умоляюще глядя на Лали. Лали уже давно научилась понимать названного брата без слов и сразу же все прочитала по его глазам и нежному румянцу. Коля действительно все вспомнил и сейчас ему одновременно и радостно и максимально неловко под внимательным и любящим взглядом того, кого он так долго ждал. Девушка подмигнула Николя и тут же взяла инициативу на себя. — Тогда прошу всех за стол, — улыбнулась она Якову. — Мы с Николя и мадам Марго очень старались, хоть и не знали точно, когда вы прибудете. Яков вернул благодарную улыбку, не выпуская из мягкого захвата Колину ладонь. — Вы очаровательны, мадемуазель. Я отлично понимаю Этьена… — блеснул глазами Яков, галантно поклонившись. Стол действительно оказался богатым, для военной поры. Мужчины ели с явным аппетитом и видимым удовольствием и только Коля с трудом смог запихнуть в себя немного жаренной рыбы с луком. Он чувствовал на себе ласкающий взгляд Яши даже когда тот негромко беседовал с Лали и Этьеном о предстоящей свадьбе, подготовке к ней, и благодарил за честь быть шафером. Колю все еще ощутимо потряхивало от переполняющих эмоций и ощущения абсолютного счастья. Раз за разом прокручивая в голове их разговор на пляже, Коля понял наконец что закончилось его одиночество, неведение, тревога за любимого, длинные бессонные ночи… Теперь они будут вместе. Всю жизнь, что им отпущена. Одну на двоих. Коля слушал любимые бархатистые обертона, украдкой любовался на красивые сильные пальцы, что с подлинным изяществом расправлялись с рыбой с помощью ножа и вилки, и замирая от нетерпения, ждал окончания обеда, чтобы наконец побыть только вдвоем и поговорить о главном. И Лали, наблюдательная умница Лали, считала его желания по неловким движениям, отсутствию аппетита и красноречивому молчанию, а потому после трапезы предложила всем вместе прогуляться, познакомиться с деревней и ее окрестностями. Ее предложение было активно поддержано и обе пары вышли в мраморно-золотистый, теплый сентябрьский день. Этьен и Лали ушли вперед, увлеченные своим разговором, а Яков и Коля пошли следом, ни говоря ни слова. Такое уютное молчание меж ними было и раньше, еще в Руане, а если подумать то и в… Петербурге. Вместо слов были часто встречающиеся трепетно-любящие взгляды и мягкие соприкосновения ладоней… Вскоре они прошли всю деревню, вышли за ее пределы, прошли мимо старого кладбища и дальше сквозь прихотливо разросшийся орешник. Лали и Этьен какое-то время маячили впереди, а потом исчезли из поля зрения, завернув за буйные кусты. Коля с Яковом замедлили ход, а затем и вовсе остановились, чтобы полюбоваться розовато-лиловым небом с редкими перистыми облаками. День клонился к вечеру, закат обещал быть живописным и Яков наконец в полной мере осознал, за что Этьен-художник любит эту забытую богом приморскую деревушку. Шагнув ближе, Яков одним движением обнял Колю со спины, осторожно кутая в свои объятия, чтобы не спугнуть свое хрупкое, вновь обретенное счастье. — Красиво, — проговорил он в растрепанную вересковую макушку. — Очень, — согласился Коля, откидывая голову на надежное плечо. — Но раньше я этой красоты не замечал, а сейчас, с тобой, вспомнил даже довоенные закаты Харькова… А ведь когда старый Огюст нашел меня на берегу, я не помнил даже как меня зовут… Объятия тут же стали крепче, пальцы переплелись, и Коля продолжил: — Три недели назад я проснулся с полным понимание того, кто я, что со мной произошло и что… что мужчину, который приходит ко мне во снах зовут Яковом, я люблю его долгие столетия и непременно должен найти… — Но я тебя опередил, счастье мое! — шепнули ему на ухо чуть насмешливо. — Это все… мадам Марго, — возразил Коля. — Она не дала мне сорваться в Париж… — Да кто же она такая, эта таинственная Мадам? — проговорил Яков с волнительным интересом, разворачивая Колю к себе лицом. — Я должен поблагодарить ее за то что она не дала тебе совершить глупость, отправившись в осажденный город, полный фашистов.  — Ты же догадался уже? Яков внимательно посмотрел во вмиг посерьезневшие глаза. Он не то чтобы догадался, но смутные подозрения превратились в это мгновение практически в уверенность. — Неужели Марфа… твоя бабушка? — Да. Якову теперь многое стало понятно… И Этьен, что так вовремя встретился на его пути… и его невеста Лали, проживающая в Белльвилле, и записка с названием деревушки, и живой и здоровый Коленька… Их не просто вело Провидение, за ними присматривала сама Марфа. — Ты готов с ней встретиться? — спросил его Коля, слушая приближающиеся голоса Этьена и Лали, для которого примирение двух самых родных людей было важно. Яков безмолвно кивнул. И, прежде чем возвращающиеся назад Лали и Этьен показались на тропинке, увлек слабо сопротивляющегося Колю в короткий, но очень нежный поцелуй…