От судьбы не убежишь

— Ты видела, как он на меня смотрел?! — восторженно размахивала руками Лалит, прежде чем размякнуть в кресле с довольной улыбкой, — я влюбилась в него снова. — Снова? — улыбнулась Амала, стягивая с себя костюм девадаси. — Звучит как бред, но это правда так! Влюбилась и все, — прикрыла ладонями розовые щеки Лалит, — право, как девочка. Амала, наконец освободившись из оков стягивающего наряда, расслабленно выдохнула: — Говоришь так, словно тебе лет шестьдесят. Напомни, сколько тебе? Двадцать три? Лалит, тяжело вздохнув и откинувшись на спинку кресла, принялась рассуждать над словами Амалы: — По ощущениям так и есть. Мне кажется, что каждая минута, проведенная в обществе этих заносчивых подонков, отнимает у меня год жизни, — в голосе слышалась нескрываемая ненависть, — они как асуры вытягивают из меня жизнь. — И представить не могу, как тебе жилось все эти годы, — слегка сочувственно посмотрела Амала на подругу, всем телом почувствовав ее обиду на высший свет. Такая злость вырабатывалась годами и она никогда не покинет сердце Лалит, засев напрочно внутри. — Не хочу об этом говорить, — махнула рукой девушка, — самое главное, что сейчас я могу дать им отпор. — И не только им, — улыбнулась Амала, вспомнив надменное лицо голубоглазой индианки в первый день их знакомства, — меня ты, кажется, тоже недолюбливала. Даже странно осознавать, что мы по итогу сдружились. — Никогда не думала, что найду родственную душу в госпоже Басу, — ухмыльнулась Шарма, — я думала, что ты высокомерная девица, которой повезло родиться Басу. К тому же, я видела как много Амрит работал, чтобы вернуть тебя в Индию, так что не понимала чем ты заслужила всеобщее внимание и уважение. — И какой я по итогу оказалась? — Ничего, — коротко выдала Лалит, игриво улыбнувшись.

* * *

Немного позже — Амрит, как ты ей позволил сделать это на нашей свадьбе! — истерила Деви, поджав губы. Под глазами образовались темные круги от туши, которая предательски потекла от слез ревности, — это наш с тобой день! Почему ты так со мной поступил?! На крики невесты сбежались гости, которые наблюдали за семейной ссорой издалека, активно обсуждая ее друг с другом. Их лица расплывались в хищных улыбках, насыщаясь скандалами, которые разворачивались с бешеной скоростью. К общей толпе примкнула Амала и Лалит, моментально став центром внимания членов дюжины и не только, которые пожирали девушек взглядами. Амала, гордо задрав голову и взяв Лалит под руку, прошла мимо толпы стервятников, готовых в любой момент накинуться на жертв и вгрызться в их глотки, не оставляя ни кусочка. Все эти люди — настоящие энергетические вампиры, разговоры с ними — мука, пережить которую может не каждый. — «Без бокала шампанского такие разговоры я вести не буду», — решила для себя Амала, поскольку всем телом ощущала насколько ядовитые речи ей придется услышать в свою сторону. Добравшись до отдаленного от всех шатра, в котором сидели и о чем-то ворковали Джая и Киран, Амала легко выдохнула, ощутив себя в призрачной безопасности возле родных людей. — Амала, это было нечто! — восторженно начала Джая, — я и не знала, что ты обучалась танцам девадаси! — А я и не обучалась, — улыбнулась Амала, — тело само почувствовало ритм. — Я впервые слышу о таком. Ты исполняла сложные элементы, мало чувствовать, их нужно знать, — рассуждала невестка. — «Может это как-то связано с силой, которую я смогла вернуть всего на пару секунд?» — невольно задумалась Амала, — наверное, просто во мне заговорили индийские корни. Джая перевела взгляд на Лалит: — В любом случае, это было грандиозно, — поспешила поддержать девушка, — Лалит, сегодня твоя раскрепощенность достигла пика. — Благодарю, — довольно улыбнулась девушка. — Как они на нас все смотрят, — вскинул брови Киран, увидев как сотни взглядов прикованы к семье Басу и Шарма, — даже неловко. — Это они еще с вами не заговорили, — вдруг со спины подошел Риши, — а их умение залезть в голову вполне заслуживает внимания. — Это уж точно, — буркнула Лалит, поравнявшись с братом. Рука Дубея мягко легла на плечо Шарма. Девушка благодарно посмотрела на мужчину, который одним лишь жестом избавил ее от излишней тревоги по поводу разговоров светских сплетников и сплетниц. — Я видел ваш танец, я потрясен, — сделал комплимент Риши и тем самым перевел тему, — ваше фееричное появление будут обсуждать еще очень долго. — Хорошо это или плохо неизвестно, — хмыкнула Амала. — Плевать, — махнула рукой Шарма, — пусть говорят, что хотят. Повисло молчание. Все молча что-то обдумывали, пока Лалит наконец не поднялась с места: — Мне нужно выпить, день обещает быть интересным. Амала, ты со мной? — Я, наверное, присоединюсь позже, — где-то подсознательно Амала хотела переговорить с Риши, поскольку видела в нем хорошего собеседника, который мог бы ненадолго ее отвлечь непринужденной беседой, — «напиться всегда успею». — Как скажешь, — девушка отыскала глазами официанта с подносом и двинулась в его сторону, оставив свою компанию. — А мы может прогуляемся? — недолго думая спросила Джая у Кирана, последовав примеру Лалит, чтобы оставить Басу и Дубея наедине. — Хочешь прогуляться в сторону леса? — с ноткой заботы спросил Кир. — Хочу, — на щеках девушки проступили милые ямочки, которые украшали и без того красивое личико. — Пошли, — Киран, взяв Джаю за руку, повел ее по тропинке в сторону леса, но прежде сказал, — Амала, если что ты знаешь где меня искать. Слова, пропитанные братской заботой, согрели девушку, она невольно улыбнулась, провожая молодую пару глазами. Риши, прочистив горло, напомнил о своем присутствии. — Вот мы и одни, — слегка неловко улыбнулась Амала, сложив руки на груди и приподняв плечи, словно ее обдало холодом, — как прошел отпуск? — Отлично, сказать честно, мне даже понравилось, — Риши сел рядом с Амалой, продолжая вдруг завязавшийся диалог, — но работать, все же, куда приятнее. — Дела в дюжине интереснее, нежели отдых? — непонимающе посмотрела девушка на совсем еще молодого юношу. — Во всем нужен баланс, и то и то приятно по своему, но все же работать я люблю больше, — амбиции Риши зашкаливали, Амала всем телом почувствовала тягу Дубея к власти, — это у вас в крови, видимо. — Что есть, то есть, — улыбнулся Риши, — когда воспитываешься дюжиной, то невольно начинаешь жить ее идеями. От власти очень трудно отказаться, Амала. — «Видимо, Амрита преследовали точно такие же мысли, когда он выбирал между мной и дюжиной», — подытожила Амала, вновь коснувшись воспоминаний из прошлого. — А что насчет Лалит? — Лалит? — Да, по ней не скажешь, что ей близки идеи дюжины. — Как бы это сейчас не звучало, Лалит никогда не приблизится к власти, и она это знает, вот и бунтует против системы. — Потому что она девушка? — вскинула брови Амала. — В том числе, — пожал плечами Риши, — таковы порядки, мы не можем их изменить. Басу — женщины у власти, Дубеи — мужчины. От этой мысли у Амалы вскипала кровь, но она лишь кивнула, поскольку понимала, что не может противостоять давно устоявшимся традициям. — Но дело не только в этом, ее здесь явно недолюбливают. — А кого здесь любят? — рассмеялся Риши, — тут все друг друга ненавидят, просто скрывают все за маской лести. — И в чем смысл дюжины, если она прогнила ровно также, как и остальной мир? — Я сам задаюсь этим вопросом. — Значит, даже Амрита здесь недолюбливают? — Его тем более. — Это почему? — Он глава дюжины, в его подчинении сотни людей, которые жаждут заполучить власть. И ты спрашиваешь почему? — по-дубейски улыбнулся Риши. — Эта погоня за властью не отличает вас от остальных людей. — Ты совершенно права, — слегка вымученно улыбнулся юноша, — дюжина давно не та, что была раньше. — Так в чем проблема ее распустить? — Все сложнее, — начал Риши, — идеи дюжины будут жить вечно, поскольку главная ее цель — служить богине Кали, но поскольку людям чуждо понятие вечности, современная иерархия изживает себя. — Другими словами, настанет переломный момент, когда власть дюжины сменится и ее правители вновь начнут вставать на тропу греховности, какой достигла нынешняя власть, параллельно усмиряя гнев Махакали, — выдала Амала, вспоминая лекции в университете. — Да, все циклично, на то и существуют юги. Изначально, люди с почестями несут свою роль в дюжине, но как только они ощущают привкус власти и роскошной жизни, то забывают о начальной цели. Мы все здесь ради богини Кали, жаль, что об этом помнят единицы. — А что насчет Амрита? — Он абсолютно не такой, как все эти люди, — окинул недоброжелательным взглядом присутствующих Риши, — он добросовестно исполняет свои обязанности, не знаю, что бы дюжина без него делала. — А как меняется власть? — задала наводящий вопрос Амала, чтобы углубиться в эту тему. — Обычно, с приходом новой эпохи, но поскольку конец Кали-юги мы не застанем, то пока нет смысла об этом думать, — непринужденно ответил Дубей. — «А ведь он и не знает, что конец Кали-юги уже близко», — слова Риши, которые вылетали из его уст, словно пророчество, подводили к размышлению. Для юного мужчины все это — далекое будущее, но Амала знала, что это скорое настоящее. — Что ты так напряглась? — слегка непринужденно рассмеялся Риши, — все это неизбежное будущее, за которым наш мир ждет новая Сатья-юга. — «Ага, будущее», — по телу Амалы пробежали крупные мурашки, девушка стушевалась, — «если я не смогу ничего сделать, то твои слова станут реальностью». — Зря я тебя так нагрузил, — слегка виновато посмотрел Риши, — тебе и так, наверное, тяжело на это все смотреть. Дубей перевел фокус внимания на сегодняшний день, отрывая Амалу от размышлений. Девушка отрезала: — Я не знаю, что я чувствую, но уверена, что это все неправильно. — Почему же? — Я не должна была переключать фокус внимания людей с Деви на себя. Деви заслужила познать, что такое семейное счастье, я не должна вмешиваться в их жизнь. — А ты не заслужила? — вскинул брови Дубей, — знаешь, что я понял, благодаря дюжине? Если ты не можешь поставить себя в приоритет, то ты не сможешь получить то, чего желаешь. Перестань жалеть всех вокруг и наконец возьмись за себя и свое будущее. — Ты абсолютно прав, но не такими методами. Я не буду идти по головам ради достижения цели, принципиально. В глазах Риши читалось уважение. — Тогда развлекайся, если ты не можешь повлиять на ситуацию, то пусти все на самотек, как пророчила сама Кали, — пожал плечами юноша, — кажется, у Лалит это отлично получается. Амала перевела взгляд на индианку в фиолетовом сари, которая опустошала неизвестно какой по счету бокал шампанского. — Я ни разу не видела ее пьяной, — улыбнулась Амала. — Это то еще зрелище. — Пойду ее догонять, — решительно встала с места кареглазая индианка, — спасибо за разговор, ты дал мне пищу для размышлений. — Всегда пожалуйста. Девушка неспеша двинулась в сторону Лалит, которая в гордом одиночестве стояла под раскидистым деревом с бокалом шампанского, с неким огнем в глазах поглядывая на гостей. По этому недоброму взгляду было непонятно, что ожидать от вспыльчивой индианки, которая, казалось, вот-вот сорвется с места и что-нибудь выкинет. — Что замышляешь? — Амала перехватила бокал из рук Лалит, а после отпила глоток игристого напитка. — Видишь их, — Лалит коротко кивнула в сторону небольшой женской компании, по виду которых была заметна принадлежность к высшим кастам, — те еще змеи. — Вижу, а что они? — недоуменно спросила Амала, как вдруг одна из женщин, самая яркая и выделяющаяся, поймала их взгляд на себе и своих собеседницах, а после хищно улыбнулась, уведомив об этом остальных, — они заметили, что мы смотрим. — Плевать, — Лалит, закатив глаза, начала прояснять ситуацию, — самые настоящие сплетницы. А вот эта, что на тебя смотрела, главная змея. — Как зовут? — Кавита. — Я, кажется, ее помню, — в голове стали всплывать далекие воспоминания с Калигхора, — я уже видела ее раньше. Женщина лет тридцати с темными густыми волосами и карими глазами не отводила от Басу взгляд. Ее лицо значительно отличалось от других и выдавало в ней индийскую аристократку: острые черты лица, нос с горбинкой, высокий лоб, миндалевидный разрез глаз. Внешность была притягательной и отталкивающей одновременно. — Еще бы, — прыснула Лалит, — она важная фигура в дюжине. — Насколько важная? — вскинула брови Амала. — Ну, не настолько как ты, но меня по титулу обгоняет. Амала помедлила, пытаясь раскусить натуру особы, что с неким вызовом в глазах продолжала смотреть на девушку, не прерывая зрительный контакт: — «Она меня раздражает. Сколько самоуверенности и презрения во взгляде». — У меня из-за нее много проблем, — выпалила Лалит, слегка опьяненная от повышенного в напитке градуса, — вечно пускает про меня сплетни и обсуждает со своими шестерками, которые перед ней пресмыкаются ради ее благосклонности. Так бы и выцарапала ей глаза! — Зачем ей это? — Она в Авура влюблена уже лет десять. Ей покоя не дает, что он меня выбрал, вот и больше всех высказывается про мое бесплодие, хотя мы с ним давно решили, что не будем заводить детей, — разгоряченная Лалит, цокнув, подытожила, — не принято тут, Амала, потомства не иметь. Понимаешь? — Ну и дрянь, — выплюнула Амала. — Она всю жизнь пытается мне палки в колеса вставить, лишь бы в плохом свете выставить перед Авуром, — высказалась индианка, — все ждет, что он меня бросит и уйдет к ней. — Вот значит как. Повисло молчание. Амала, полная презрения к особе, что так портила жизнь новоиспеченной подруге, жаждала мести. Губы незнакомки были в постоянном движении, было видно, что Кавита в эту же секунду сплетничала о Басу и Шарма со своими собеседницами, которые верили во все, что скажет их обожаемая госпожа. — «Ты и меня обсуждаешь, да? Конечно, Басу дважды сбежали из Индии, бросив дюжину. Сенсация!» — Амалу злила мысль о том, что та, кто ниже ее по статусу, позволяла себе вести себя так, словно фамилия Басу для Индии ничего не значит. — Ладно, — Лалит, заметив явное напряжение во взгляде Амалы, аккуратно положила свою ладонь на ее плечо, — просто не обращай внимания, они всегда такие. Амала выдохнула, медленно переведя взгляд на сероглазую индианку, и пытаясь контролировать прилив агрессии. — Я знаю, что ты хочешь сделать, — прочитала мысли Амалы Лалит, — не стоит. — Почему? — Они открыто никак не высказывались в нашу сторону, если ты начнешь сейчас с ней конфликтовать, то останешься виноватой, — рассудила Шарма, — она специально провоцирует тебя на конфликт. — Хочет потом выйти сухой из воды, — подытожила Амала. Басу, напоследок, осуждающе, почти брезгливо, посмотрела на Кавиту, ясно показывая этим, что индианка никак ее не заинтересовала. — Пошли, — Лалит потянула девушку за собой, переключив ее внимание на предстоящую церемонию, — сейчас начнется самое интересное. — Куда мы? — между делом бросила Амала, покорно следуя за подругой. — Ты, кажется, индолог? — ответила вопросом на вопрос Лалит, — что знаешь о церемонии мехенди? — Ох, — вздохнула Амала, перебирая во воспоминаниях лекции востоковедения, — что-то про традиции и ритуалы. — Так… — вопрошающе смотрела Шарма, вытягивая из девушки информацию. Амала непонимающе смотрела на Лалит, как вдруг ее осенило. — Вспомнила! — пришло озарение в голову Басу, — мехенди же — роспись хной. — Да, в общем, жених и невеста выбирают людей, которые будут расписывать их тела узорами и этот человек, ну или несколько человек, должны вырисовывать узоры на теле того, кто их выбрал, — поспешила пояснить Лалит, — не все умеют, но отказываться нельзя. — Подожди, так этот ритуал обычно проводится ночью, разве нет? — вспомнила кое-что Амала. — Так он и будет проводиться ночью, — улыбнулась Шарма, — более того, жених и невеста в этот момент не должны находиться вместе и вообще друг друга видеть до венчания в храме. — Не знала таких подробностей. — И еще, — продолжила Лалит, — остальные гости должны всю ночь напролет танцевать и веселиться так громко, чтобы это слышали жених и невеста даже в запертой комнате. — Это мы сможем, — рассмеялась Амала, — представляешь какого будет тому, кто будет заперт с Деви на всю ночь? — Ох, не завидую. — Подожди, тогда что будет сейчас? — вскинула брови Амала, — я думала, что ты ведешь меня смотреть ритуал, но он будет ночью и то, только между тем, кто расписывает и кому расписывают. — А тебе не интересно что-ли, кто будет Деви наносить мехенди? — заговорщически улыбнулась Шарма. — А как будут выбирать? — Вот и посмотрим. Девушки подошли к свадебному пандалу, возле которого уже стояли гости, выжидающе смотря на будущую супружескую пару. Деви, одетая в красное свадебное сари с золотой вышивкой, уже успокоившаяся после истерики, стояла возле Амрита, который в свою очередь, с неким безразличием во взгляде поглядывал на гостей. Его кремовый свадебный шервани был украшен драгоценными камнями, потому красиво переливался на солнце. — «Нужно ли мне извиниться перед Деви за танец? Хотя, его можно расценить и как подарок жениху и невесте, разве нет?» — вскользь рассуждала Амала, пока подтягивались высокопоставленные в Индии лица, — «это не моя проблема, я уже говорила с ней насчет ее глупой ревности, то что она накрутила у себя в голове, меня уже не касается». Лалит аккуратно ткнула Амалу вбок, вырывая ее из потока мыслей. — Начинается, — тихо шепнула девушка. — Многоуважаемые гости, — шагнул вперед из общей толпы и обратился к гостям, слегка повысив голос, Девдас Дубей, — вы все здесь собрались, чтобы стать свидетелями союза моего сына, известного Вами — Амрита Дубея, который является по совместительству главой дюжины, и его будущей жены, по совместительству будущей госпожой дюжины — Деви Варма. Речи, которые вылетали из уст бывшего главы дюжины, звучали помпезно и горделиво. Он, переключив внимание на себя, питался вниманием людей, которые восторженно вразумляли то, что он им говорит. Все присутствующие обдумывали: какую значимую роль они занимают сейчас, ведь они удостоились чести появиться на важнейшем мероприятии слияния двух знатных семей. Девдас ловко спекулировал чувствами людей с завышенным эго, чья заносчивость и высокомерие достигало невероятного предела. Амрит, кажется, тоже был недоволен всем тем шоу, что устроил его отец. — Церемония мехенди является значимым событием в жизни каждого индийца, которому выпала честь познать, что такое семейное счастье. И я, как отец, который, не побоюсь этого слова, смог воспитать такого лидера в нашем с вами общем деле, хочу предоставить шанс каждому из присутствующих поучаствовать в этом, я бы сказал, интимном ритуале. Сейчас к каждому из вас подойдет человек, у которого вы сможете взять визитку и вписать туда свое имя, — перед толпой высокопоставленных лиц замаячили несколько молодых юношей со стопкой бумажек и ручек, — после того, как вы впишете туда свое имя, бросьте свою визитку в специальный ящик, который стоит рядом со мной. Амала перевела взгляд на небольшой четырехстенный золотой ящичек с маленькой прорезью сверху, который стоял возле Дубея. — У вас буквально минут десять, поторопитесь, многоуважаемые гости, — предупредил Девдас, — после мы узнаем имена двух людей, которые удостоятся чести поучаствовать в жизни моего сына и его будущей супруги. Девдас, показательно выхватив у слуги одну бумажку и ручку, аккуратно вывел свое имя и бросил в ящик, демонстрируя остальным гостям на своем примере, что от них требуется. — «Ну и цирк», — вздохнула Амала, но все же сделала то, что просил от нее и других гостей Дубей. — Я положила пустую бумажку, — шепнула на ухо Лалит по истечению пяти минут, — а то вдруг еще выпаду Деви. Амала, махнув рукой, ответила: — Не думаю, что кто-то из нас выпадет, — без задней мысли бросила девушка, — желающих смотри сколько, а некоторые даже по второй бумажке пишут. — Вот жулики, — улыбнулась Лалит, увидев как и женщины, и мужчины, выхватывают у бедных растерянных слуг бумажки, между делом толкая друг друга и ругаясь. — А зачем им это? — скептически смотрела Амала на этот жалкий спектакль. — Те, кто будут расписывать молодоженов, моментально выделяются среди общей толпы и у них больше шансов продвинуться в обществе. — Это еще почему? — Ну смотри, — начала Лалит, — если бы ты, например, была обычной девушкой из какой-нибудь знатной семьи, которая не играет роли в дюжине, и просто в ней состоит благодаря родству, то ты бы сразу повысила свой статус в глазах других, поскольку лично стала участницей в церемонии мехенди главы дюжины и его жены. С точки зрения индуизма, если ты выпала в лотерее, то значит, сами Боги посчитали тебя достойной провести этот немаловажный обряд, а против воли богов люди не могут идти. — Ясно. — В любом случае, тебе это не нужно. Ты самая яркая представительница Басу на данный момент, если сравнивать тебя с братом. Но вот для остальных это отличный шанс заявить о себе, — кивнула в сторону мелькающих перед глазами людей Лалит. Повисло молчание, девушки спокойно ожидали, пока время истечет и наконец объявят тех, кто будет наносить мехенди будущим жениху и невесте. — Кажется началось, — подметила Амала, когда увидела, как Девдас вновь привлек внимание толпы на себя. — И так, — прочистил горло Дубей, прежде чем продолжить, — сейчас я вытяну две бумажки с именами тех, кому выпала честь поучаствовать в жизни моей семьи и стать значимым в ней лицом. И встанем мы перед Богами, многоуважаемые гости, обнажите свои души перед Высшими силами, покажите истинное намерение своего поступка. Амала, боковым зрением поглядывая на лица гостей, увидела как они, склонив головы, молятся, обращаясь к Богам, чтобы те проявили к ним благосклонность и именно их выбрали в качестве помощников семье Дубеев. Даже Лалит повторила за остальными, чтобы не оскорблять своим эгоизмом Богов. Послышался шепот сотни голосов, который не смолкал, как казалось Амале, около получаса. — «Долго, когда же это все кончится?» — скучающе смотрела брюнетка по сторонам, как вдруг поймала на себе взгляд Амрита, который смог найти девушку среди общей толпы, поскольку та была единственной, кто не склонил голову в молитве. — «И что уставился?» — раздраженно вскинула брови Басу, выдавливая из себя натянутую улыбку. Дубей лишь ухмыльнулся, сложив руки на груди и продолжая изучающе смотреть на девушку. — «Играешь, значит», — Амала, приняв расслабленную позу и демонстративно зевая, подчеркивала полную незаинтересованность в процессе. Она, поглядывая на воображаемые часы, закатывала глаза и цокала. Зеленоглазый индиец, уловив настроение индианки, вдруг принялся ее передразнивать. Он, прикрыв рот рукой, зевал и закатывал глаза, с пренебрежением глядя на гостей, который склонились перед ним в молитве. Девушка кинула быстрый взгляд на Деви, но та стояла в той же позе, что и остальные, прикрыв веки, тем самым давая Амале полную свободу действий. — «Что за ребячество», — подумала Амала, но продолжила свою незатейливую игру, показав средний палец главе дюжины. Амрит, открыв рот и схватившись за сердце, согнулся пополам, словно был глубоко оскорблен поведением Амалы. Он демонстративно смахнул с лица воображаемые слезы и с ноткой грусти поглядывал на Басу. Амала, сдерживая смех, отвернулась от мужчины, прикрыв рот ладонью. — «Такой серьезный момент, а мы как дети малые», — говорил здравый смысл в голове, но сердце почему-то ликовало, ведь серьезный во всех проявлениях Дубей согласился на эту маленькую авантюру, сняв с себя маску главы дюжины. Девушка вновь посмотрела на Амрита и увидела его улыбку, искреннюю и самую настоящую. Амала слегка смутилась и отвела взгляд в сторону. Это было так интимно и откровенно одновременно, ведь их окружали сотни важных людей, но им удалось оставить эту сценку в секрете. Маленькая шалость осталось незамеченной. — «Ох, чего это я», — Амала, прикрыв разрумяненные щеки ладонями, услышала как шепот начал стихать. Когда, наконец, последний человек закончил свою молитву, Девдас, по окончанию собственной молитвы, продолжил: — Пусть Боги будут нам свидетелями, — седоволосый мужчина неспеша подошел к ящику и, порывшись в кармане шервани, вытянул золотой ключик. — На ваших глазах я вскрываю ящик, — Девдас, вставив ключ в замочную скважину сбоку, два раза повернул его в правую сторону и приоткрыл маленькую золотую дверцу. Из ящика посыпались маленькие бумажки прямо на стол, на котором он и стоял. Дубей, взяв в руки первую попавшуюся визитку, произнес: — Имя человека, который будет наносить мехенди Деви, — слегка помедлил Дубей, параллельно разворачивая бумажку, — Авур Шарма. — Что?! — выпалила Лалит с округлившимися глазами, — Амала, мне послышалось? Шарма, поджав губы, испытующе посмотрела на подругу: — Авур? — Да, — нехотя подтвердила Басу, — Лалит, подожди ты так, не горячись. — Как тут не горячиться? — девушка была на грани срыва и истерики, — он всю ночь будет выводить узоры на теле этой… Везде, понимаешь? — Он порядочный человек и очень тебя любит, не выдумывай лишнего. — А я буду как дура танцевать и играть в барабаны под окнами их комнаты?! — гневалась Лалит, абсолютно пропуская мимо ушей то, что говорит Амала, — может мне сразу их в постель уложить и сказку почитать? — Ты преувеличиваешь. — Да пошло оно все! — Шарма, протискиваясь сквозь толпу, скрылась из виду. — «Ну вот», — раздраженно вздохнула Амала, — «она и так ревнует, а тут еще и это». Девушка все же попыталась отыскать Лалит, но та словно растворилась в воздухе. — «От этого точно нельзя отказаться? Ну правда, женатый человек будет всю ночь разрисовывать какую-то девчонку… Странно», — рассуждала Басу. Амала была настолько погружена в свои мысли, что не слышала, как Девдас объявил имя второго человека, который будет расписывать Амрита. — Амала Басу, — разразилось как гром среди ясного неба. Голос Девдаса стал грубее и жестче, — Амала Басу?! — Я?! — воскликнула Амала, невольно став центром внимания людей, — «черт, этого только не хватало». — Поздравляю, — послышались ядовитые голоса из толпы, пропитанные желчью, люди прожигали девушку взглядом, поскольку именно она лишила их шанса занять более высокую должность и втереться в доверие правящей семьи. — Она и так Басу, что ей еще надо? — перешептывались окружающие. — Она еще и бывшая его. — Бывшая? Бедная Деви, что она чувствует, — конечно, никто из них не жалел невесту, они лишь делали вид, что их помыслы чисты и искренни. Именно такую развязку жаждали получить местные сплетницы. — Амала Басу, — выплюнул Девдас, прежде чем выдавить из себя неестественную улыбку, — прошу тебя, выйди к нам. — «Только не это», — нехотя поплелась Амала под сверлящими взглядами гостей, — «как я умудрилась так вляпаться?» Когда брюнетка поравнялась с Дубеем, он с прожженной ненавистью в голосе процедил: — Боги услышали твои молитвы, Амала. — «Если бы я еще молилась», — закатила глаза индианка, но все же благодарно кивнула. — Для семьи Дубеев будет честь, если ты исполнишь божественную волю и согласишься стать участницей этого ритуала, — лицо Девдаса искривилось, он переступал через себя, когда говорил эти слова. — «Отказаться я не могу. Будет еще больше вопросов», — Амала буквально была загнана в угол и ей ничего не оставалось делать, как кроме согласиться на эту очередную авантюру. Девушка, натянуто улыбнувшись, склонилась в коротком поклоне перед бывшей главой дюжины и учтиво ответила: — Я согласна, — на последнем вздохе ответила Амала, — «ну все, теперь точно пути назад нет!» После формальных аплодисментов гостей, Девдас подытожил: — Что же, многоуважаемые гости, благодарю всех за участие, — кидался формальностями мужчина, — а теперь, прошу вас пройти к костру и занять места на подушках. Мужчина переключал внимание гостей на новый объект, чтобы замять и без того жаркие разговоры на тему бывших возлюбленных. Гости послушно, не торопясь, двинулись в сторону ритуального костра, параллельно обсуждая друг с другом случившееся. Амала побрела за безмолвной толпой, как вдруг ее остановил металлический голос Дубея старшего: — Прошу остаться, Амала. Девушка, словно маленький ребенок надулась и тяжело выдохнула: — «Ну что еще ему от меня надо?» — напряжение только нарастало. — Хотел только предупредить, — полушепотом, почти не шевеля губами, начал Девдас так, чтобы слышала только Амала, — без глупостей. — Каких еще глупостей? — сложила руки на груди Басу. — Просто сделай то, что тебя просят и все. Без лишних движений. — Каких движений, Девдас? — вспылила уже подкипающая девушка, — вы бредите, может принести воды? Дубей хотел уже было что-то ответить, как вдруг в разговор вмешался слегка обеспокоенный Авур Шарма, темноволосый мужчина с бородой и карими глазами тридцати пяти лет, и обратился к Девдасу: — Девдас, можно тебя на минуту? Дубей, раздраженно выдохнув в сторону индианки, кивнул: — Да? — казалось, что Дубей перестал замечать Амалу, как вдруг он кинул быстрое, — ты услышала меня? Амала, помотав головой и закатив глаза, демонстративно развернулась и потащилась в обратную сторону. — «Еще указывать мне тут будешь», — передразнивала в мыслях девушка, нервно поправляя длинное сари. Все, что Басу сейчас хотела, так это побыть одной и разобраться в собственных чувствах. — «Амала то, Амала это», — ругалась сама с собой девушка, — «еще эти смотрят так, будто я их семьи прокляла». Ноги вели девушку в более спокойное место, огибая заинтересованную к ее персоне публику, которые мирно беседовали возле костра, ожидая следующего обряда. — «Не стоило вообще здесь появляться! Чем я только думала?» Стоило девушке скрыться из виду, как вдруг тьма неожиданно настигла ее за углом. Голос в голове становился все громче: — Я лишу тебя всего, что тебе дорого, — разразился дьявольский голос в глубинах сознания. Девушка, испуганно осмотревшись по сторонам, ужаснулась. — «Только не сейчас», — повторяла она про себя, — «только не тут». Резкая боль в мышцах прокатилась волной по всему телу. Амала, почувствовав как земля начала уходить из-под ног, оперлась спиной о колонну, тяжело дыша: — «Нет, только не это», — тело напоминало о бессонных мучительных снах, вырывая девушку из выдуманной ею же реальности. Колени задрожали. В висках запульсировало. Амала, медленно спустившись по мраморной опоре, обхватила ноги руками и опустила тяжелую голову на колени. — Слабая, слабая, слабая, — в глазах темнело, — кто ты без силы Махакали? Картинка перед глазами начала плыть. Образы темных сущей, которые были готовы вгрызться в ослабевшее тело, окружили девушку. — «Нет, нет, нет», — отмахивалась Амала от собственного, не на шутку разыгравшегося воображения, — «нужно найти силы встать, иначе я труп!». Смесь панической атаки и жуткой тревоги обездвиживала. Попытка. Ноги, словно деревянные, совсем не слушались. — «Ну же», — кулаками стучала по онемевшим мышцам девушка, — «я не подохну здесь!» Наконец пересилив себя, Амала медленно поднялась. Ей требовалось много сил, чтобы сделать шаг вперед, преодолевая невыносимую боль в теле. Шаг и еще шаг. Фокусах в глазах резко стал четче, а воображение успокоилось. Амала, сосредоточив взгляд под ногами, увидела бассейн, который находился в миллиметре от нее. — «Нет!» — девушка, пошатнувшись от неожиданности, поддалась вперед. Вдруг едва ощутимая рука на талии остановила ее от этого, возможно, последнего шага в ее жизни. Все тело задрожало. Девушка резко повернувшись и вжавшись в своего спасителя, повисла на его шеи. — Амала? — послышался встревоженный родной голос. — Амрит, — дрожащим голосом ответила девушка, еще больше прижимаясь к темноволосому индийцу в свадебном шервани, — мне страшно. Мужчина, не жалея дорогой костюм, медленно опустился на землю, все еще придерживая Амалу за талию. Амрит, убаюкивающе поглаживая испуганную девушку по голове, ответил: — Что с тобой? Кошмар начал развеиваться. Девушка мотнула головой, сопротивляясь удушающим ее наваждениям. — «А что, если бы не он?» — ужаснулась Амала, — «тело меня не слушалось! Я что, могла утонуть?!» Страх смерти сковывал. Девушка, вцепившись в Амрита, не могла разжать пальцы и отпустить его, тело напряглось в бешеном спазме и судорогах. — Ну все, тише, — Амрит, в свою очередь, не до конца понимал в каком состоянии находится Амала, но всеми силами пытался оказать свою поддержку. Смуглая, слегка огрубевшая рука, медленно блуждала по спине девушки, касания были едва ощутимы, от чего казались более приятными. — Мне было так страшно. — Что произошло? — вскинул брови Дубей. — Эти кошмары… Они сводят меня с ума, — словно маленький ребенок пролепетала девушка под нос, — я слышу голос. Его голос. — Махишасура? — Да, да, да, — нижняя губа предательски задрожала, на глазах проступили слезы. Мужчина, прижав дрожащую девушку к себе, уставился куда-то вдаль, переполненный мыслями: — Скоро твои кошмары кончатся, — успокаивал Дубей, — потерпи еще немного. — Ты не можешь этого обещать, — полу шепотом ответила ослабевшая Амала. — Не могу, — честно признался Дубей, — но я сделаю всё, что в моих силах. — Что ты сделаешь? — вопросительно посмотрела Амала. Мужчина промолчал. Ответ, давно витавший в воздухе, был очевиден. Басу, почувствовав как тело начало размякать, отодвинулась от Дубея и самым пронзительном взглядом посмотрела на него: — Собираешься остановить конец света, поженившись на Деви? — У меня нет выбора. — У тебя всегда был выбор! — вдруг воскликнула Амала, почувствовав как страх начал медленно покидать ее тело, сменившись на неконтролируемый гнев, похожий на тот, что чувствовала девушка в присутствии Махишасуры, — ты — Дубей! Ты всегда находишь выход из ситуации. — Я искал его, но, кажется, Боги решили поставить меня на место и показать, что я такой же человек, как и все остальные, — Амала посмотрела на главу дюжины совсем иным взглядом. Она видела в нём обычного человека, который, точно также как и она, был жертвой жестокого стечения обстоятельств. Его ухмылка выглядела иначе, взгляд потух. Девушка не видела в этом безжизненном лице человека, которого любила пять лет назад. Он выглядел иначе. Казалось, что даже черты лица изменились, стали острее. Возможно, это от непонятного Амале истощения, которое она заметила по приезде в Индию, а может, он уже другой человек. Прошло пять лет, люди меняются и становятся мудрее. Пропадает юношеская спесь, а на ее место приходит смирение. — «И я уже не та, что раньше», — склонила голову Басу, — я тебя не узнаю. Дубей ухмыльнулся: — И я себя не узнаю. — Отмени свадьбу, — решительно настаивала Амала, — к черту все. — Нет, — отрезал Амрит, не желая продолжать этот разговор. Сердцебиение индианки резко участилось. — Ты не должен этого делать, я справлюсь сама, — гордо выпрямилась Амала, высвобождаясь из объятий мужчины. Резкие перепады настроения отдавались головной болью. Хотелось кричать, плакать, смеяться, все, чтобы заглушить внутреннее опустошение. — Я не хочу рисковать, — строго отрезал Амрит, — на кону твоя жизнь, глупая, ты ещё препираешься? — Ты её не любишь, — отчеканивала каждое слово взбунтовавшаяся Амала. — Это не имеет значения. — Ты…ты глуп! — перешла на крик Басу, — ты пожертвуешь собственным комфортом рядом с той, кого не любишь? Дубей, которого я знаю, получает то, что он хочет, вне зависимости от обстоятельств. — Ты не обстоятельство, — нервно выдохнул Амрит, — ты — приоритет. И разговор окончен. Вспыльчивый мужчина, поднявшись с места, подал руку девушке: — Кажется, тебе стало лучше. Вставай. — Ты поступаешь неправильно, — огрызнулась Басу, ударив по протянутой руке индийца и кое-как поднявшись собственными силами. Ноги все еще напоминали о панической атаке, что внезапно подкралась со спины, но непомерные амбиции помогли Амале выстоять, даже не пошелохнувшись. — Главное, что ты будешь жить, — подытожил Дубей. — И нужна мне такая жизнь? — возразила Амала, тыча указательным пальцем в лицо индийца, — ты кто чтобы решать за меня? — Ты, кажется, не до конца понимаешь, что такое на всю вечность быть запертой в аду, да? — Амрит, заиграв желваками и стиснув зубы от неподдельно усталой злости, продолжил, — я расскажу, что будет с тобой. — Ну давай, давай! — воскликнула девушка, активно размахивая руками. Они, почти столкнувшись лбами, с явной обидой смотрели друг на друга. Амрит, втянув как можно больше воздуха, выпалил: — Когда наступит конец Кали-юги, наши души переродятся, мы будем жить дальше и не знать прошлого, а что же будет с тобой? Сначала он сожрет твою душонку и это будет нечеловеческая боль, а после утащит к себе в Нараку, как хищник свою добычу. Ежедневные, нет, ежесекундные пытки, ты будешь испытывать смесь всех разрушительных эмоций, будешь страдать так, что тебе захочется умереть дважды, — сверкали пророчащие зеленоглазые глаза, — только выбраться оттуда невозможно. Амала вздрогнула, но на лице не мелькнула ни одна эмоция. Она, нервно выдохнув прямо в губы мужчины, блуждала своими темными, как смоль, глазами по пылающему от злости лицу. Сморгнув дважды, как бы придя в себя, индианка процедила: — Это не твоя проблема. Амрит, сдержав поток гнева и устало ухмыльнувшись, отвернулся от девушки и медленно пошел в обратную от нее сторону, оставив ее совсем одну со своими мыслями. Неприятный осадок после разговора остался на душе: — «Черт, я все испортила», — корила сама себя Амала, когда пелена перед глазами наконец спала, — «он хотел помочь, а я как дура!» Это было то, чего по-настоящему жаждал получить Махишасура. Он играл с ее чувствами, одаривая ее безудержными эмоциями: гневом, страхом, больной привязанностью, завистью, — всей смесью людских пороков, сосредоточенных в одном моменте. Он хотел, чтобы и при жизни, и после смерти, дитя Кали страдало. Он, даже будучи мертвым, мог достать ее отовсюду, в какой точке мира она не была. Мысли, разъедающие ее жизнь, напрочно засели в голову. Не быть ей счастливой. Никогда. — «А что если Амрит прав?» — задумалась Амала, — «если их свадьба поможет мне избежать такого трагичного конца, то может это того стоит?» Перспектива быть съеденной демоном ее удручала. Животные инстинкты выживания заставляли идти на крайние меры, позабыв о духовном начале. — «И что мне делать?», — опустила руки девушка. — Амала, я везде тебя ищу! — вдруг подкралась со спины Лалит, — ты чего тут спряталась, а? — А? — вздрогнула девушка, выбравшись из бесконечных рассуждений, — уже иду.

* * *

Немного позже — Амала, о чем ты все время думаешь? — бросила Шарма, поедая пряную лепешку, — чего совсем не ешь? Исхудала вон как. — А? — переспросила, а после махнула рукой Басу, склонившись над тарелкой, — не выспалась, наверное. Лалит, проглотив последний кусок, слегка потупила взгляд, прежде чем подсесть ближе к Амале: — Это из-за меня, да? — Ты чего? — замотала головой индианка, яростно отрицая сказанное, — ты то тут причем? — Ну то что я бросила тебя одну, когда узнала про Авура, — виновато опустила голову Шарма, — я же не знала, что ты выпала Амриту, так бы поддержала тебя. — Дело не в этом, — слабо улыбнулась Басу, — просто настроение противоречивое. — Из-за чего? — Не знаю как поступить правильно. — Это как-то связано с Амритом? — вопросительно посмотрела Лалит. — В том числе. Лалит слегка призадумалась прежде чем ответить: — Нам всю жизнь приходится выбирать, этого никак не избежать. — «А если выбирать приходится между моим и его счастьем?» — сложный выбор съедал изнутри. — Выбирай себя. В любом случае выбирай себя, — отчеканивала каждое слово Шарма. — Себя? — улыбнулась Басу, — я думала, что ты скажешь, что-то вроде: «борись до конца за свою любовь». — Пф-ф, — рассмеялась Лалит, — я похожа на дуру? За любовь не нужно бороться, ее нужно получать. — В этом что-то есть, — рассмеялась Амала. — Еще бы, — ухмыльнулась сероглазая индианка, — после парочки бокалов я и не такое могу. — Ладно, чего уж тут думать, — взялась за лепешку Басу, параллельно причмокивая от удовольствия, — сегодня веселимся, так? — Вот это правда! — улыбнулась Лалит, — будь что будет! — А что насчет Авура и Деви? — Пусть делают, что хотят, — махнула рукой Шарма, — если он меня правда любит, то и повода ей лишнего не даст, а если нет, то все равно бы изменил когда-нибудь. Спустя пару часов — Лалит, притормози! — время было около шести вечера, все самое интересное и веселое девушки «случайным образом» пропустили. Обряды, обязательные на церемонии мехенди, уже были завершены. — «Хорошо, что я пропустила эту муть», — думала про себя Амала. Самым отягчающим обстоятельством оставалась Деви Варма, реакция которой на лотерею оставалась для Амалы загадкой. Девушка чуяла, что совсем скоро пассия Амрита объявится, от чего на душе становилось тяжелее, но, к счастью или к несчастью, Лалит помогала Амале развеивать страх и сомнения, сбегая от реальности с помощью алкоголя. — Сколько время? — пробурчала Шарма под нос. — Около шести, кажется, — сидела, сложив локти на стол, девушка. — Через два часа я лишусь и мужа, и подруги, — медленно моргала Лалит, уставившись в стену. — Что ты такое говоришь? — Басу, придвинув полный бокал вина подруги к себе, продолжила, — все, тебе пора заканчивать. — Ничего не пора! — цокнула Лалит, — я только начала. Амалу, в отличие от Лалит, почти не брал алкоголь. Опьянение первой выражалось в своеобразном блеске в глазах и слабостью в теле, чего не скажешь про вторую, у которой начинал заплетаться язык и обострялся необузданный характер, который, обычно, приходилось подавлять. Все, накопленное на душе Лалит, выходило наружу. — Еще же ужин, — помнила про торжественный банкет перед открытием важнейшего ритуала — росписью хной Амала, — тебе нужно быть трезвой. — Плевать мне! — размахивала руками Лалит, — не хочу я на никакой банкет. Мне и тут хорошо. — Надо, — в отношениях Лалит и Амалы вторая выступала в качестве наставника, поскольку была старше на семь лет и повидала гораздо больше, чем первая. Сероглазая индианка уже хотела огрызнуться, но по итогу не издала ни единого звука, прислушавшись к совету Басу. — Только я за себя не ручаюсь.

* * *

Пронзительные взгляды всюду следовали за девушками, решившими уединиться и провести время в гордом одиночестве. Каждый присутствующий пытался заговорить с новоиспеченной Басу, и каждый получал вежливый отказ. Эта незатейливая схема работала лишь до определенного момента. Амала прекрасно понимала, что за общим столом ей придется заговорить с теми, кто, как минимум, будет сидеть рядом, и эта мысль удручала. Наступило неизбежное. Пройдя вдоль длинного стола из красного дерева, девушка выбрала, как ей казалось, самое безопасное для нее место рядом с Кираном, Джаей и Риши. Как только девушка опустилась на стул, то поняла какую ошибку совершила. Напротив нее сидела Кавита — главная сплетница во всей Бенгалии, которая, как бы случайно, заняла место Лалит возле Авура. Шарма хотела уже что-то сказать, но Амала мягко дернула ее за руку и усадила рядом, поскольку понимала, что все это было очередной провокацией. — «Надо держать ее в руках, иначе натворит бед», — выступала в роли старшей сестры Амала. — Где вы были? — полушепотом спросил Киран у сидящей рядом сестры — я вас обыскался. — Мы опоздали? — вскинула брови Амала, оглядывая украдкой гостей, которые уже приступили к трапезе. — Девдас уже успел толкнуть речь, так что да. — Ничего страшного, — махнула рукой Басу, — не думаю, что он сказал что-то интересное. — Скорее очень и очень скучное, — улыбнулся Кир, — было жаль потраченного времени, учитывая, что прямо под носом остывала еда. Девушка оглядела свою тарелку, которая представляла из себя большой круглый поднос с маленькими чашечками для разных блюд: овощного рагу, плова из бобовых культур, десерта джалеби — нитей из теста в сахарном сиропе, в центре — отварной рис. — «Выглядит вкусно», — девушка приступила к еде, которая сняло легкое опьянение как рукой, — «остренько». Амала, боковым зрением взглянув на Лалит, выдохнула, когда увидела, что та потихоньку начала трезветь. — «Если схватка с Кавитой неизбежна, то хоть на трезвую голову», — рассуждала девушка, как вдруг ее осенило, что будет после праздничного ужина, — «я буду один на один с Амритом всю ночь…» После их словесной перепалки девушка и представить не могла, как будет не то, что находиться рядом с ним, но и контактировать физически. — «Быстренько распишу узоры и уйду», — искала способы поскорее сбежать Амала, параллельно вталкивая в себя рагу. — Амала Басу, — вдруг обратилась Кавита к соседке напротив, — мне не выпала честь лично познакомиться, но я наслышана о Вас и Вашей семье. Аристократичная индианка одарила самой дружелюбной улыбкой Кирана и Джаю, когда речь зашла о семействе Басу. — «Ну началось, только аппетит портишь», — тяжело вздохнула девушка, прежде чем кончила последнюю ложку овощного рагу, — «ты еще и брата моего втянуть хочешь?» — А вот я совсем о Вас ничего не знаю, — ответила лучезарной улыбкой Амала, — как я могу к Вам обращаться? — Кавита, — с нарочитой вежливостью ответила индианка, которую явно задели слова о собственном бесславии. Разговор двух бестий привлек внимание всех рядом сидящих лиц, которые с особой сосредоточенностью слушали их разговор, параллельно делая вид, что совсем в нем не заинтересованы. — «Да начнется битва», — ухмыльнулась девушка, когда увидела, что ее пожирают десятки чужих взглядов, — «хочешь уничтожить меня на своем поприще? Унижать словами у тебя хорошо получается, не так ли?» Амала приняла вызов, вступив в дискуссию с той, что каждый день посвящала себя сплетням и разговорам. Разница в опыте была очевидна и многие даже как-то молча посочувствовали Басу, поскольку сами не раз сталкивались с острым языком Кавиты, которая могла втоптать в грязь кого угодно. Во взглядах читалось: «сейчас Басу будет опозорена на глазах у всех». Они недооценивали ее, ведь считали ничего не стоящей трусихой, что сбежала в Лондон. Ее семья была запятнана постоянными разговорами за спиной с момента переезда в Англию. Пришла очередь восстанавливать былой авторитет Басу. И лишь Амала могла это сделать. — «Пора поставить на место этих ублюдков», — рука Кирана мягко коснулась девушки под столом, как бы пытаясь остановить от возможной неудачи, которая поставит крест на всем семействе Басу в глазах светского общества. Последней каплей стал проницательный взгляд Амрита, который с особым интересом смотрел на Амалу: — «Что же ты будешь делать дальше?» — Хотелось выразить огромную благодарность от лица моей семьи за Ваш визит, — начала Кавита, — честно признаться, никто не ожидал видеть вас так скоро в наших родных краях. Понимаете ли, дюжина привыкла, что Басу всегда нет на месте. Темноволосая индианка с взглядом опытного охотника, медленно подступилась к своей жертве, филигранно апеллируя словами и развращая факты. Она, скрыто кольнув Амалу за живое, рассмеялась. За ее змеиным смехом потянулась целая цепочка таких же отвратительных смешков. Амала, не дрогнув ни одним мускулом на лице, расплылась в расслабленной улыбке: — Как Вас еще раз? — переспросила Амала, бросив самый пренебрежительный взгляд на собеседницу. — Кавита, — ядовито улыбнулась брюнетка, — а что память Вас подводит, Амала Басу? Индира, храни ее Боги, кажется, тоже с этим столкнулась. Может, семейное? Задевать старшее поколение было неправильно настолько, что даже лицо Девдаса исказилось в брезгливой гримасе. Он, следуя собственным принципам, не мог позволить оскорбления в сторону бывших членов дюжины и был готов осадить Кавиту, но рука сына вдруг остановила его. — Она справиться сама, — не отводил от Амалы взгляд Дубей. — Кавита, — сквозь зубы с особым презрением процедила Амала, — Вы, кажется, не понимаете с кем разговариваете. — И с кем же? — с вызовом посмотрела девушка, облизнувшись, — с беглянкой? — Вы были правы, когда сказали, что не сталкивались со мной раньше, иначе я бы давно сбила с Вас эту спесь и указала Ваше место, — самым холодным тоном говорила Амала, — пешки приравнивают себя к остальным шахматным фигурам, забывая о собственной заменяемости? — К чему эти метафоры? — К тому, что ни Ваше имя, ни сама Вы меня не интересуете, — с пренебрежением посмотрела Амала на девушку напротив, — если я не сочла нужным запоминать Ваше имя, Вы должны молча принять свою бездарность. — Бездарность? — отчеканила Кавита, сложив руки на груди, — моя семья работала на дюжину, пока Ваша отдыхала на вражеской территории. И Вы что-то говорите про бездарность? — Ваша семья, безусловно, сделала немало, за что я благодарна, — сделала паузу Амала, — но в семье не без урода, не так ли? — Что… — тяжело задышала Кавита, — да как ты смеешь?! Ты…ты… — То, что сплетни не входят в обязанности членов дюжины, — Амала окинула взглядом остальных гостей, понизив голос — или я что-то не так говорю? Ответом послужили короткие кивки от членов дюжины, которые все еще пребывали в шоке от того, как у Басу прорезались зубы. Кавита вдруг рассмеялась, как-то желчно и колко, метнув взгляд на не менее удивленного Кирана: — Киран, какого это прятаться за юбкой более влиятельной сестры? — индианка знала, куда нужно бить и она воспользовалась грязным приемом, метнув стрелки на важного Амале человека, — всегда было интересно твое мнение. Тебе ведь никогда не познать вкус власти, не так ли? — А тебя это так волнует? — выгнул бровь Киран, отбросив формальности, — ты бы лучше заботилась о милости Богов на твой счет, потому что ты явно переступаешь рамки дозволенного. — Англичанин будет учить меня, как правильно жить? — злорадно рассмеялась Кавита, — или может ты, Джая, научишь меня? Убийственный взгляд был направлен на стушевавшуюся девушку. — Тебе не в первой предавать дюжину, не так ли? — Не смей трогать ее, — огрызнулся Киран, — ты и пальца ее не стоишь, ведьма. — Предатели, — выплюнула Кавита, поднявшись со своего места, — на вас и ваших отпрысках всю жизнь будет клеймо предателей! — Довольно! — раздался голос Басу, как гром среди ясного неба. Она, встав со стула и поравнявшись с Кавитой по ту сторону стола, продолжила, — а теперь, Кавита, я расскажу, что ты сейчас сделала. В венах девушки забурлила кровь. Амала была готова пойти на все, защищая своего брата и невестку. Глаза загорелись бешеным огнем, который разрушал все на своем пути. Кавита, словно проглотив язык, застыла в животном страхе. Неизведанная сила разлилась теплом по всему телу, наполняя Амалу особой энергией. Басу, не сводя глаз со своей собеседницы, отчеканивала пророчащие слова: — Твои жалкие попытки оскорбить меня и мою семью не сойдут тебе с рук, — бледная девушка медленно опустилась на стул, внимательно внимая слова, которые вылетали из уст Амалы, — каждое твое слово, осуждающее кого-либо, обернется против тебя в двукратном размере. Ты услышала меня? Дрожащие губы вымолвили скомканное: — Д-да. — И Боги станут свидетелями твоего греха, — кулаки девушки сжались, в голове стали всплывать образы разорвавшейся на части Кавиты, — а теперь, извинись перед моим братом и его женой, пока не поздно. По щекам Кавиты потекли слезы. Она, еле разлепив губы, прошептала: — Простите, — индианка говорила так, словно воздух в ее легких заканчивался и каждое слово, произнесенное ей, приносило страшную боль. — Амала, — тихо звал брат свою сестру, когда увидел, как напугана была Кавита, — хватит. Огонь в глазах начала угасать. Девушка, мотнув головой, развеяла это странное наваждение, с которым ранее не сталкивалась. Она, посмотрев на руки, будто на момент потеряла связь с реальностью, впав в выдуманную ей эйфорию. Кавита, вдохнув воздух открывшимися легкими, начала откашливаться. — «Что это, черт возьми, было?!» — Ты пожалеешь, — тяжело задышала Кавита, — грязная англичанка! Лалит, не сдержавшись, издала издевательский смешок, который не остался незамеченным аристократкой: — Ты бесплодная дрянь, — оголила свое нутро девушка после устроенной Амалой взбучки, — ты еще подожди! Девушка, явно потерявшая рассудок, нервно рассмеялась, а после продолжила: — Развлекайся пока можешь, Лалит, ведь совсем скоро твой муж будет развлекаться с молодой невесткой. Глаза Шарма округлились. Услышать такое на глазах огромной публики, казалось, было так унизительно. — Кавита, ты не в себе! — вдруг заступился Авур за свою жену, — уведите ее кто-нибудь, сейчас же. — А что я не так говорю, а? — вдруг заплакала обезумевшая девушка, — почему ты выбрал ее?! Почему?! Она же тебе даже наследника родить не может. Пустышка! — Я сказал уведите ее! — грозно посмотрел мужчина с бородой на слуг, которые сбежались на крики. — «Это что моя сила так на неё подействовала?!» Серые, такие чистые глаза Лалит стали наполняться слезами. То, что ей пришлось переживать каждый божий день, наконец всплыло наружу. Ее молитвы услышали. Та, что издевалась над ней годами, получила по заслугам. Провожая Кавиту взглядом, Авур перевёл его на свою жену, которая находилась на грани истерики. В его голове вдруг сложился паззл. Он наконец понял, что она чувствовала все годы, проведённые подле всех этих заносчивых людей. Лалит была так уязвима и ей приходилось в одиночку разбираться со своими проблемами, а он даже об этом не подозревал. Авур понял все. Откуда постоянная ревность, ссоры и просьбы уехать из страны. Понял, но вдруг задумался: а что если было слишком поздно? Всё, чего он хотел прямо сейчас, так это принять удар на себя и уберечь ту, что так любил. Он аккуратно взял её под руку и молча увёл от пронзительных глаз сплетников. — Я не буду участвовать в церемонии мехенди, — бросил напоследок Шарма, поравнявшись с Дубеями, — я буду с женой. Девдас уже хотел возразить, но Амрит опередил его: — Береги ее, — чувствовалась братская забота в голосе. Авур благодарно кивнул в сторону главы дюжины, а после увёл свою жену от глаз прожженных сплетников и сплетниц. Всё внимание переключилось на молодую госпожу Басу, которая с округлившимся глазами пыталась переварить случившееся. — «Что это было?» — голова кружилась, испуганные взгляды рядом сидящих людей делали из Амалы настоящего монстра, — «они меня боятся?» Даже лицо Кирана исказилось в удивлённой гримасе. — «И пусть разум твой не затуманит гнев, дитя», — вспомнила слова Тёмной Матери Амала, — «неужели я сорвалась? Что теперь будет с Кавитой? Она потеряла рассудок?!» Глаза Басу бегали по шокированным лицам гостей в поисках поддержки, но единственный, кто смотрел на неё с восхищением был Амрит. Он знал, какого это иметь разрушающую силу и как не неё реагирует те, кому Тёмная Мать не даровала её. Он сам не раз сталкивался с теми, кому было не понять чувство, когда необузданная божественная энергия течет по венам, а после вырывается тайфуном наружу. Для них ты — монстр, демон, что угодно, но не человек. И всем плевать, что эта сила используется лишь во имя справедливости. — Умница, — еле слышно, почти на уровне ментальной связи, произнёс Дубей. — Кхм, — откашлялся Девдас, привлекая внимание гостей к себе, — этот ужин запомнится в памяти людей ещё надолго и будет напоминанием, что каждый из Вас должен знать своё место. Неожиданно вступился за Басу Девдас. — Знайте, что безнаказанным это не останется, — его проницательный, почти нравоучающий взгляд прошёлся по всему столу, — за все поступки нужно платить. — Но… — послышались возражения со стороны семьи Кавиты. — Нужно было думать раньше, прежде чем она решила задеть правящую когда-то семью, — отрезал Девдас, сбросив руки вперед, — Амала лишь обнажила ее настоящую суть. — «Я?!» — все еще пыталась прийти в себя девушка, — «что я сделала?!» — Кшатрийская семья Басу всегда обладала особой честностью, — начал свой рассказ Девдас, — конечно, до определенного момента. — «Он про побег?» — внимательно слушала Амала. — Я не раз становился свидетелем подобных ситуаций, — спокойным голосом объяснял Дубей, — видите ли, кшатрии имеют собственную силу, которую даже мы, брахманы, не можем познать. И вот, наследница рода Басу показала ее Вам. Лицезрите сей прекрасный момент возрождения правящей семьи. Гости восторженно внимали то, что говорил им бывший глава дюжины. Они, словно соприкоснувшись с многолетней историей, резко поменяли свое отношение к рядом сидящей девушке. Страх сменился уважением. — Так что подумайте дважды, прежде чем переходить им дорогу, — улыбнулся Девдас, — иначе рискуете быть прочитанными насквозь. Послышались громкие хлопки. Гости один за другим зааплодировали молодой Басу, которая смогла раскрыть потенциал своей семьи. — «Так это сила...», — паззл сложился в голове, — «во время танца я чувствовала тоже самое! Это сила моей семьи?!» — «Я не свела ее с ума! Я просто показала всем ее настоящие мысли!» — от этой правды становилось гораздо легче. Когда аплодисменты стихли, Девдас объявил начало самого важного ритуала сегодняшнего дня. — Поскольку Авур Шарма по уважительным причинам не сможет присутствовать на мероприятии, его заменю я, — это было вполне разумное решение, поскольку он был одним из немногих, кто поощрял этот брак и уважал Деви, — да начнется ритуал мехенди! Амрит и Амала столкнулись взглядами. Чувство предвкушения настигло обоих. Что же будет дальше?