От судьбы не убежишь

— Ты точно хочешь уехать? — осторожно спросил Киран, не переступая порога комнаты Амалы. — Точно, — кивнула девушка, застегивая молнию на чемодане. — Мы с Джаей здесь задержимся, — тоскливые глаза брата уставились куда-то в стену. От одного холодного взгляда его обдавало холодом, потому он всячески избегал зрительный контакт. — Как скажешь, — обыденно бросила Амала, подтолкнув чемодан с вещами к выходу. — Не спросишь почему? — Это не мое дело. Я буду ждать вас в Лондоне. И все же Киран, переступая через себя, ответил: — Джая соскучилась по дому. Не могу оставить ее здесь одну. Прости.

* * *

— Ты точно все решила? — нахмурила брови Лалит. — Да. — Даже на день не задержишься? — А смысл? — вскинула брови Амала, — я хочу домой. Этот отпуск в Калькутте затянулся и изрядно вымотал меня. — Но здесь твой дом, — вспыхнула Шарма, — неужели ты этого не понимаешь? — Нет, ты видимо путаешь. Я родилась в Лондоне. — Амала, ты Басу! — активно жестикулировала индианка, — неужели ты забыла кем являешься? Ты правда готова от всего отказаться?! — Нет, Лалит, я Кхан, — отрезала урожденная в Англии, — а это место ничего для меня не значит.

* * *

— Слышала новость? — заговорщически подозвала к себе старушка свою давнюю знакомую, — упадешь сейчас! — Подожди-ка, — прыснула пожилая индианка за прилавком, привлекая внимание потенциального клиента, — помидоры, мужчина, посмотрите какие! — Мелковаты, — кинул оценивающий взгляд на розоватый плод заинтересованный индиец, — раньше были лучше! — Лучше все равно не найдешь, хоть весь рынок обойди, — замотала головой женщина, — неурожай во всем мире. Бери, что дают. — Что правда, то правда. И все же мелковаты. — За полцены отдам, — махнула рукой продавщица, — помирать скоро все равно, куда мне эти деньги девать. — И правда, помирать скоро, — кивнул мужчина, — а я ведь так люблю помидоры. Знаете, беру, в следующей жизни ведь только поем. — И мне помидоры заверните, — подлетела женщина лет сорока, — дочка моя просит уже какой день. — Здравствуйте! А доченька как у вас? — Все также хворает. Болезнь забрала так много детей, каждый день с моей малюткой как последний. — Выздоровеет, — продавщица, положив около килограмма помидоров в пакет, протянула его женщине, — дюжина обещала, что найдет выход. — Остается только молиться нашей Темной Матери. Богиня услышит наши молитвы. — Сколько с меня? — благодарно, хоть и с ноткой грусти, улыбнулась женщина. — Забирайте просто так, — махнула рукой старушка, — пусть только малышка поправляется. — Пусть боги будут милостивы Вам, — склонила голову женщина и удалилась от прилавка. — Бедняжка, лица совсем на ней нет, — обратилась к подруге продавщица. — Хворь забирает нашей детей, конечно лица нет. — Ох, Темная Мать, сжалься над нами грешными. А ты что сказать то хотела? — Басу уезжает из Калькутты. Слыхала? — Бедная девка, — прокашлялась старушка, — так натерпелась. — Госпожу только жалко тебе? Нас пожалеть нужно. Дюжина разваливается! — Может мы заслужили это? Напортачили то как. — Знаю, что заслужили. Умирать то не хочется. — А я свое уже отжила. Ни о чем не жалею, почти ни о чем. — Все о нем? — вздохнула старушка. — Конечно о нем. Моя первая любовь была ведь. Я так с ним и не поговорила. Амар, прости меня за все. — Простил уже. — Знаю, сердце всегда доброе было у него. Расстались так глупо, так неправильно! А потом эта авария… — Пошли лучше чаю попьем. Что нам горевать? — За любовь бороться надо! Бороться! А я дура старая думала что отпустила его.

* * *

— Уезжает? — сердце Амрита пропустило удар, — когда? — Завтра. — Это точно? — Да, — тяжело вздохнул Вайш, — билеты куплены, вещи собраны. Амала уезжает. Глаза Амрита расширились от услышанного, он не успел подумать и осмыслить произошедшее. В голове на мгновение возник ее образ. Звонко смеющаяся брюнетка протянула ему руку. Ее глаза, такие нежные и родные, выражали спокойствие. Он был готов довериться ей и, не раздумывая, пойти за ней куда угодно. Но образ растворился. Призрак прошлого стал настоящим. Все та же Амала, но больше она не смотрит на него так, как смотрела раньше. И эта девушка стала самым чужим человеком во всем мире. Больше здесь не было искры. — Не остановишь ее? — Нет, — отрезал Дубей, — пусть делает, что хочет. — История повторяется? — Нет, — та Амала, которую я любил, умерла. А эту девушку я не знаю.

* * *

— Амала, в случае чего, у вас всегда есть возможность со мной связаться, — протянул небольшую бумажку Авур, — здесь мои контакты. — Я вряд-ли воспользуюсь этой возможностью, — слабо улыбнулась Амала, но все же положила в карман чемодана визитку Шарма. — Никогда не говорите никогда, Амала.

* * *

— «Амала, ты бы знала, как я счастлива! Наконец-то ты будешь дома! Я так по тебе скучала!» — сообщение от Лимы. — «Я тоже рада вернуться домой», — быстро набрала ответ Амала, совсем не задумываясь над ним. — «Киллиан заберет тебя завтра с аэропорта». — «Хорошо». — «Не терпится познакомить тебя с Элизой».

* * *

— Амрит, давай поговорим, — легла в кровать к полуобнаженному мужчине Деви. — О чем? — вскинул брови Дубей. — О том, что происходит. — А что происходит? — Я же вижу. Ты переживаешь из-за отъезда Амалы. — Переживаю? — выгнул бровь Дубей, вопросительно взглянув на девушку в одной рубашке, — с чего ты взяла? — Эти синяки под глазами, — обеспокоенно обратила внимание Деви на внешний вид мужчины, — я очень за тебя переживаю. Ты совсем не спишь. — Сплю. — Амрит, не делай вид, что все в порядке. — Деви, у нас скоро венчание, к чему ты сейчас об этом? Ты получила что хотела, разве нет? — Я волнуюсь за тебя, махарадж. — Я просил, — отрезал Амрит. — Хорошо, Амрит, прости-прости, — невинно размахивала руками девушка, а после коснулась ладонями смуглого лица Дубея, — просто я люблю тебя. — Я знаю это. — И я дождусь дня, когда ты скажешь, что тоже любишь меня. Разве ты не видишь? Я совсем безоружна перед тобой. Я твоя рабыня. — Не говори так. — Да, рабыня! Ты спас меня от прошлой жизни. Ты луч света во тьме. Я так благодарна богам, что ты рядом со мной. — Перестань. — Амрит, я люблю тебя до безумия, понимаешь? Настолько, что была готова на все, чтобы быть с тобой. Я ждала, пока ты оценишь это. — Я правда ценю это, Деви. — Я хочу быть с тобой всегда. Деви, в порыве эмоций приблизившись к Амриту, впилась в его губы жадным поцелуем. Мужчина несколько опешил. Он, не отвечая на поцелуй, сжал губы в нитку. — Прости, — резко отстранилась Варма, — не знаю, что на меня нашло. Но вдруг Амрит, притянув девушку за рубашку к себе, коснулся ее мягких губ своими. Деви, словно змея искусительница, села на Амрита сверху. Его руки заскользили по ее стройному молодому телу. Он целовал мягко, почти осторожно, словно пробуя ее на вкус. Сжимая ее тонкую талию, он оставлял своими пальцами заломы на белоснежной рубашке. — Подожди, — тяжело задышал мужчина, деликатно оттолкнув девушку от себя. Его терзали двойственные мысли. Что я делаю? Стоит ли оно того? Это была первая близость с Деви за все время. Он и подумать не мог, что когда-нибудь будет способен поцеловать кого-то кроме Амалы. Любви всей его жизни. Деви, облизываясь как кошка, подползла к Амриту, чтобы продолжить начатое. Она не давала ему шанса подумать. — я люблю тебя, — тихо шепнула Варма, перед тем как вновь кинулась в объятия мужчины.

* * *

— «Стоит попрощаться с ним?» — задумалась Амала, — «это было бы правильно». Девушка, терзаясь спорными мыслями, осмелилась выйти в коридор. Тихими шагами она последовала в комнату Амрита. — «И что я ему скажу?» — вопросы, на которых у девушки не было ответа, гуляли в голове. Вдруг посторонний шум привлек ее внимание. — «Что это?» — глубокие вздохи, приглушенные стоны раздавались за приоткрытой дверью. С каким-то отуманенным рассудком Амала шаг за шагом приближалась к комнате, от которой исходил опьяняющий запах сандала. Тусклый свет вырывался из небольшой скважины. Сердце пропустило удар. В бреду девушка оказалась почти у самой двери. В поле зрения замелькала Варма. Точеная фигура выводила изящные линии. Деви, демонстративно стягивая с себя рубашку, бросила ее на пол. Она, вдруг обернувшись, заметила нежданную гостью. Сверкающие глаза обнаженной молодой индианки смотрели прямо на нее. Она игриво улыбнулась, закрыв дверь у самого носа девушки. Амала замерла всего на секунду. А после рванула в сторону своей комнаты, чувствуя как пространство вокруг растворяется с бешеной скоростью. Почувствовав на теле холод шелкового одеяла, она свернулась калачиком на кровати. Спрятавшись от всего мира под одеялом, она болезненно вжалась в постель. Плакать не было ни сил, ни возможности. Безразличие и опасность окутало ее сознание. — Мне все равно, мне все равно, — повторяла под нос девушка, — ты же знала, что они этим занимаются. Что с тобой Амала? Чувство угасли. Он ей безразличен. Так почему она чувствовала себя обманутой? — Пора жить дальше, глупая. Завтра будешь в Лондоне. Заживешь новой жизнью. В эмоциональной пытке девушка провалилась в сон.

* * *

— И как ты еще жива? — все та же комната, но этот голос, проникающий под самую кожу, раздался в пространстве, — сильная оказалась, Басу. — Я не Басу! — выкрикнула девушка, вжимаясь в спинку кровати, — оставь меня в покое! — Ну что ты, — издевательски рассмеялся Махишасура, — не бойся меня. Я же тебя не трону. — Не тронешь? — тяжело задышала Амала. — Нет, дитя Кали, не трону. Не могу, — тени замелькали на стене, — я же в Нараке! — Тебя это никогда не останавливало. — Я бы сожрал твою душонку. Я был близок. Разве не помнишь? — Ты притворился моей матерью, — вспомнила Амала, — тот свет и был Наракой? — Иллюзия, — расплылась в окровавленной улыбке тень, — если ты все еще думаешь, что сможешь спастись от меня, то ты ошибаешься. — Что тебе нужно?! — Когда то я думал, что играл с пешкой, а оказалось, что с королевой. Ставки слишком высоки, чтобы я упустил тебя, куколка. — Во мне нет ничего, что могло бы тебя заинтересовать. Ты играешь не с той! Я Кхан, слышишь? — От судьбы не убежишь, — дьявольски рассмеялся асур. — Кали-юга продолжится! Ты проиграл! Амрит и Деви женятся! — Превосходно! — Радуешься своему поражению? — Скорее победе. Еще увидимся, Басу.

* * *

Все еще ночь. Прошло около двух часов. Голова была тяжелой. Из непреодолимого тумана послышался стук. — Войдите, — приглушенно выдала девушка, высунув голову из-под одеяла. — Не потревожил? — все тело покрылось мурашками. Тот, кого она меньше всего ожидала увидеть, стоял перед ней. — Нет, — сглотнула девушка, полностью высунувшись наружу, — проходи. Взлохмаченные волосы, стеклянные глаза. Вид у Амалы был не самый лучший. Она почти рефлекторно поправила волосы и смущенно улыбнулась. — Я спала на самом деле, — попыталась оправдаться брюнетка. Его внимательные глаза изучающе скользили по лицу только что проснувшейся девушки. Он улыбнулся, едва заметно. Уголки губ взметнулись вверх. — Чего уставился? — вскинула брови Амала, прикрыв слегка помятое лицо руками. — Ничего, — прошептал Амрит. — Что-то хотел? — прокашлялась девушка. — Попрощаться. — В два часа ночи? — Может быть. Хочешь, могу прийти в три. — Еще чего. Все тело обдало холодом. Девушка, укутавшись в одеяло, бесцеремонно легла в кровать, повернувшись лицом к стоящему над ней Дубею. — Так разговаривать будем? — рассмеялся Амрит. — Да, ложись, — серьезно кивнула Амала, приглашая Дубея в постель. Индиец, помедлив всего на секунду, лег напротив Амалы, сложив руки под голову. Их лица были в тридцати сантиметрах друг от друга. Казалось, что эта близость могла будоражить, но для обоих она не значила ровным счетом ничего. Скорее, это был пережиток прошлого. Обыденность, которая часто случалась раньше. И все же, они были здесь. Это был последний их день. — Мне тоже холодно, — пробурчал Амрит. — Потерпишь, — хмыкнула Амала, притянув одеяло к себе. — Конечно, — выпалил Дубей и в следующее мгновение вырвал у девушки одеяло. — Еще чего удумал, — Амала, схватившись за другой конец шелковой ткани, не собиралась сдаваться в этой только что затеянной игре. Они, словно маленькие дети, пытались перетянуть одеяло на себя. Это ребячество было так неожиданно и так тепло разлилось внутри, что Амала невольно рассмеялась. Амрит не сдержал улыбку, услышав ее смех. Это было непривычно. Приятная боль разлилась по всему телу. — Ну хватит, — ударила по руке мужчину девушка, — я слабее тебя, это нечестно. — Басу слабее? — выгнул бровь Дубей. — Не называй меня так, — нахмурила брови Амала. — Кхан? — Кхан. — Ну что ж, Кхан, знай, что я не привык сдаваться, — Амрит, одним лишь рывком, притянул одеяло к себе, а вместе с ним Амалу, случайно зацепившуюся за его край. Расстояние резко сократилось. Они, едва не столкнувшись носами, смотрели друг на друга. Прерывистое горячее дыхание обжигало кожу. Амала неожиданно для самой себя рассмеялась. — У тебя вмятина на щеке, — прошептал Амрит, с лица которого не сходила улыбка. — Грубиян, — ладонью протерла щеку Амала, — это потому что я спала. И если бы ты не пришел, то спала бы дальше. — Прервал твои ночные грезы? — Вот-вот, — умолчала об очередном приходе Махишасуры девушка, — могла бы сейчас видеть сны, а не твое нахальное лицо. — Ты хотела сказать красивое и благородное. — Фу, еще чего! — брезгливо сморщилась девушка. — Фу? Вы сказали сейчас «фу», госпожа Кхан? — Да, хорошо что ты еще не оглох в свои тридцать четыре. Они были слишком близко друг к другу. Амала, прочистив горло, заметила: — Мы слишком близко. — Точно… Амрит, последовав примеру Амалы, придвинулся к краю кровати. Дистанция между ними увеличилась. Девушка, протянув край одеяла Амриту, пошла на компромисс: — Укрывайся. — Благодарю, — манерно поблагодарил Дубей, оказавшись под одним одеялом с Амалой. — Мы немного отвлеклись. О чем ты хотел поговорить? — Ты все решила? — Да. — Я не стану останавливать тебя. — Я знаю. Повисло молчание. Они вглядывались в лица друг друга, пытаясь оставить их в своих воспоминаниях. Когда-то влюбленные стали чужими. И за что жизнь обошлась с ними так? — У меня дежавю, — вдруг выдал Амрит. — Дежавю? — Да, будто это уже происходило со мной. — Что именно? — Ночь перед твоим отъездом.

* * *

— Черт! — вспыльчивый Дубей отшвырнул позолоченную вазу куда-то в стену, — как я мог сказать ей это?! Мужчина, опустившись коленями на осколки, сжал волосы на голове. Физическая боль притупилась. Бушующий внутри ураган рвался наружу, сметая на абсолютно все. Он не чувствовал свое тело. Не чувствовал ничего, кроме болезненного вырывающегося из его души света, который поселила в его сердце Амала. — Я так долго искал ее, чтобы отпустить? — неожиданно для себя издал нервный смех Дубей. Вжавшись руками в пол, он оставлял на своих ладонях порезы от осколков. Обессиленный мужчина, наконец смирившись, приземлился на спину, закрыв руками лицо. Тонкие струйки крови капали на паркет. — Прости меня, махарани.

* * *

Но сейчас все было иначе. Не было боли. В сердце уже была та бесконечная пустота, которую они оставили после себя ровно пять лет назад. Они не должны были любить друг друга. Все это — неудачное стечение обстоятельств. Они — заключенные прошлого, из которого было нельзя выбраться не перерубив эту связь. Чтобы жить дальше нужно было уйти. — Мне жаль, что все так закончилось, — поджала губы Амала, — но так будет лучше. — Знаю. Мы не были созданы друг для друга. Просто, так сложилось. Жизнь вообще очень сложная штука. — Не были, — кивнула Амала, чувствуя некоторое облегчение внутри, — Деви с тобой повезло. — И твоему будущему молодому человеку повезет с тобой. — Надеюсь, он будет не индийцем, — рассмеялась Амала. — Англичанином, да? — Может и так, — улыбнулась Амала, не сводя глаз с Дубея, — а может французом. Или итальянцем. — Я никогда тебя не забуду, Амала, — вырвалось у Амрита. — А я о тебе. И я, наверное, должна была это сказать раньше, но все же. Спасибо, что спас меня. — Спас, — уголки губ индийца потянулись вниз, — если это можно назвать спасением. — Ты дал мне возможность прожить новую жизнь. К тому же, вы с Деви спасете меня от Махишасуры. Я очень вам благодарна. — Не жалеешь ни о чем? — Жалею ли я, что ты спас меня? Уже нет. Я, кажется, начинаю жить. Просто я стала другой, понимаешь? — Понимаю. — Всем еще придется свыкнуться с новой Амалой. — Кажется, все было не зря? — Кажется. А ты жалеешь о чем-нибудь? — Жалею. — Расскажешь? — Может быть когда-нибудь потом. Я не готов произнести это. Еще не готов. Наступит ли это «потом»? Их разговор был точкой в этой многолетней истории. Конец. Вот как можно было описать эту историю. И они прекрасно это понимали. По щеке Амалы скатилась слеза. — «Что это со мной?» — тяжело задышала девушка. Было так пусто и холодно, откуда вырвалась эта горькая слеза? — Амрит, я… Но в ту же секунду она оказалась в его объятиях. Последние теплые прикосновения, после этой холодной зимы. — Это не я, — как-то рассеяно выдала девушка, — не знаю, что на меня нашло. — Все в порядке, — понимающе погладил по голове Дубей. От его прикосновений Амале не хотелось сбежать, как было раньше. Она понимала, что это был остаток тепла и любви их прошлого. Она позволила ему сделать это. Он сжал ее так сильно, словно боялся отпустить. — Я любила тебя, — уткнулась ему в шею девушка, — и то, что с нами произошло — моя вина. — Нет, не твоя. — Моя. Если бы я смогла дать палачу отпор… — Тише, — приласкал брюнетку Амрит, — ты сделала все, что смогла. Просто так было нужно. — Я не могу любить тебя. Больше не могу. Я не чувствую ничего. — И я не могу. Они прижались лбами друг к другу. — Надеюсь, что ты будешь счастлива, Амала. Найдешь себе кого-то, кто будет носить тебя на руках и любить так, как любил тебя я. Ты самая прекрасная девушка из всех, кого я когда-либо встречал. — И я надеюсь, что вы с Деви проживете долгую и счастливую жизнь. — Спасибо тебе за время, проведенное вместе. Я никого никогда не буду любить так, как любил тебя. — Никогда не говори никогда. — И все же я скажу. Прости меня, Амала. — Прости меня, Амрит.

* * *

Звук стучащих колес чемодана смешался с суетой аэропорта. Гомон людей, спешащих на самолет, яркие прилавки, манящие взять что-нибудь с собой и этот вид из панорамного окна аэропорта. — Девушка, вы будете брать очки? — А они мне идут? — рассмеялась Амала, красуясь возле зеркала. — Очень идут, девушка. Берите! — Беру, беру. — А вы куда такая красивая собрались? — Домой. Я еду домой.