Летняя гроза

За стеклом проносятся поля и деревья, то и дело сменяющие друг дружку. Рюноскэ уже потерял счёт времени. Как долго они едут? Он всматривается в небо. Закат начинает потихоньку окрашивать его яркими пятнами, облака складываются в непредсказуемые узоры, делая картину ещё более завораживающей. На плече мирно сопит сестра, в наушнике тихо играет музыка. Он специально убавил громкость, чтобы не потревожить Гин, – наушники делили на двоих, в этом не было необходимости, просто старая привычка. Его самого начинает клонить в сон, как бы он не противился этому. Последнее, что видит перед тем, как закрыть глаза – очертания домов вдалеке. «Почти приехали», — радуется про себя Акутагава. *** — Дети, подъём. — Ласково обращается к ним Сасаки. Она открывает заднюю дверь машины и слабо трясёт Рюноскэ за плечо, — Мы на месте. Мальчик недовольно жмурится. Солнце уже садится, но свет всё равно неприятно режет глаза спросонья. Он оглядывается по сторонам, не находя ничего примечательного. На улице пусто, только родители достают вещи, чтобы позже занести в дом. Гин до сих пор дремлет, не обращая внимание на происходящее вокруг. С самого утра бегала из одной части дома в другую, боясь, что они забудут взять что-нибудь важное, вот и вымоталась бедная. — Гин, — Рюноскэ слабо хлопает сестру по плечу, чтобы та наконец-то проснулась. — Поднимайся. Вещи заносить надо. — Уже?.. — Кое-как продрав глаза, она возвращает наушник брату, — Недавно ведь только выехали. — Конечно, тебе будет так казаться, ты всю дорогу проспала. Они выбираются из машины. Рюноскэ достаёт их рюкзаки, пока Гин поправляет свой белый сарафан и сумку через плечо. Здесь тихо, непривычно. Ветер колышет листву деревьев, и какое-то время Акутагава старший просто наслаждается этим, вдыхая запах вечерней свежести. Где-то вдалеке поют птицы, а во всех домах выключен свет. Ему нравится эта умиротворённость, но где-то в глубине души надеется, что прямо сейчас кто-нибудь из друзей окликнет его и наконец объяснит, где пропадают остальные. — Пап, помочь с чем-то? Рюноскэ заходит во двор дома, отмахнувшись от Гин, которая пыталась забрать свой рюкзак, чтобы не сильно нагружать брата. Рюкзаки серые, похожи друг на друг. Главное различие заключалась в брелоках в виде звёздочек на сумке сестры. Она в целом любила обвешивать себя и свои вещи разными украшениями. Потерпев неудачу, Гин недовольно хмурится и складывает руки на груди, прямо как отец, когда отчитывал их за что-то. Огай улыбается, замечая это. Он ставит коробки на крыльце, пока Сасаки достаёт ключи от входной двери. — Мы сами разберёмся, в этот раз вещей не так много. Да и у вас другие дела есть. — Хитро улыбнувшись, добавляет Мори. Акутагавы вопросительно смотрят на отца, пытаясь понять, что он имеет ввиду. От переглядок их отвлекают быстрые шаги, если не бег, за забором. Брат с сестрой оборачиваются на звук резко открывшейся калитки. — Здравствуйте! Рыжий паренёк с веснушками на лице. Ростом невысокий, метр шестьдесят где-то, если бы не голос, можно было посчитать, что он даже младше Рюноскэ. А ведь ему только недавно исполнилось шестнадцать. Акутагава тихо усмехается из-за этой мысли, но сразу ловит на себе недовольный карий взгляд. — Здравствуй. Рада, что кто-то помимо нас успел приехать. — Сасаки машет рукой, а после скрывается внутри дома вместе с Огайем. — Чуя! — Гин подбегает для объятий, на которые тот охотно отвечает, прижимая младшую к себе покрепче, потрепав по макушке. — Я тоже рад вас видеть. — Он поворачивает голову в сторону Рюноскэ, возвращая себе недовольную гримасу, — Бросить нас тут решили? — Возмущается рыжий, — Мы думали, что вы уже не приедете. Акутагава удивлённо хлопает глазами, совсем забыв, что ему тоже следовало бы занести вещи внутрь. Обычно они приезжают раньше, но и никаких чётких рамок, когда им точно нужно быть здесь, они тоже не ставили. — Сегодня только третье июня. — Аккуратно напоминает он, словно Чуя мог попросту запутаться в датах, а поэтому и злиться. — В том-то и дело! — Закатив глаза, продолжает свои возмущения Накахара, — Не считая Кёки и взрослых, тут из нормальных людей: я, да Кенджи с Тачихарой. — Он делает паузу, недовольно поморщившись, — Мне в одиночку приходится терпеть этого придурка уже два дня... Гин отстраняется и окидывает друга серьёзным взглядом. Рюноскэ ставит оба рюкзака у двери, ожидая, что же она хочет сказать. Не менее заинтересован и сам Чуя, которого собрались осуждать за что-то. — За всё это время вы с Дазаем могли бы попробовать найти общий язык. Они ошарашено смотрят на неё. С первого же дня было понятно, что нормальные отношения явно не про Осаму с Чуей. В их компании эти двое были единственными, кто мог запросто сделать друг другу какую-то пакость, просто потому что. За четыре года общения с ними, Рюноскэ уже не может сказать, сколько взаимных издёвок он услышал в их адрес. Каждый день не менее десятка. Сейчас это даже в какой-то степени являлось нормой. Раньше подобные ссоры на пустом месте могли перерасти в драки, за что потом оба получали от Коё и Оды. За несколько лет все уже свыклись с мыслью, что этой парочке суждено жить, как кошке с собакой. Одна только Гин с Кенджи несмотря ни на что надеялись на перемирие. Хотя бы на нейтралитет между ними. Чуя лишь фыркал на попытки их помирить, а Дазай в свою очередь отпускал ещё больше шуток в сторону рыжего. — Вот с ним?! Как я могу найти общий язык с тем, кто два дня подряд кидает мне бумажные самолётики в окно?.. — Чуя глубоко вздыхает, стараясь успокоить нарастающий гнев, — Я даже разворачивал их, думал, может этот идиот разговаривать нормально не умеет, но нет! Половина пустая, а другая с вырезками из каких-то журналов про собак. Просто клеит туда всяких чихуахуа со шпицами и подписывает моим именем! — Откуда у него целый журнал с маленькими собаками?.. — Интересуется Рюноскэ. — Вот завтра у него и спроси. — Буркает Накахара. Воцаряется молчание, нарушаемое лишь пением птиц, которые, кажется, вовсе и не думали о сне. Чуя хочет сказать ещё что-то, но Гин резко поворачивается к забору. Парни повторяют за ней, не понимая, что происходит. Калитку вновь открывают. К ним приближается ещё один член компании. Кёка подбегает к Чуе, кивает Акутагавам вместо обычного приветствия и вновь концентрирует внимание на рыжем. — Мама сказала позвать тебя домой. Вы же сейчас ничем не заняты? — Она чуть наклоняется, чтобы взглянуть на Рюноскэ с Гин. Они отрицательно качают головой, — Тогда пошли. — Ладно, тогда до завтра. — Бросает он друзьям через плечо, — Как раз с остальными поздороваетесь. — Пошли быстрее, тебе ещё самолётики куда-то прятать. Я убрала их в твою комнату, но маме лучше их не видеть совсем. — Спокойным голосом торопит Кёка, не проявляя ни капли переживания. — Спасибо, но что там?.. — Там.. — Изуми делает короткую паузу, подбирая слова, — не самые лестные обращения. Акутагавы стоят там, наблюдая за удаляющимися Кёкой с Чуей, пока последний что-то злобно шептал, и они практически уверены, кому это было адресовано. Рюноскэ подходит к калитке, чтобы наконец закрыть её на щеколду. Гин дожидается, пока он уйдёт, после чего быстро подходит ко входу в дом и поднимает свой рюкзак. Рюноскэ удивлённо оглядывается на неё. — Я ведь говорила, что сама донесу. — Мило улыбнувшись, она заходит в дом, не дожидаясь брата. Он молча смотрит сначала на захлопнувшуюся дверь, а потом на небо. Они простояли тут не так уж и долго, но солнце всё равно успело практически полностью сесть. Только тонкая розово-фиолетовая полоса простиралась над лугом вдали. Что ж, все остальные дела, наверное, действительно следует отложить на завтра.

***

Быть жаворонком здорово, особенно когда каждое утро придётся просыпаться из-за птиц под окном. Вот только сегодня его разбудили не они. Из приоткрытого окна веет утренней прохладной и оттуда же доносятся приглушённые разговоры и редкие громыхания. Шум, как при переезде. Придя к такому умозаключению, Рюноскэ вскакивает с постели, надеясь увидеть кого-то из друзей. Он выглядывает в окно, но, к удивлению, из знакомых видит только родителей с сестрой. Маленькая предательница, даже не разбудила его. Он встряхивает головой, вновь концентрируясь на происходящем. Невысокая шатенка о чём-то разговаривает с его родителями. Длинные волосы собраны в низкий хвост. Обычная девушка, ничего примечательного. Она, кажется, поправляет очки, — у него не самое лучшее зрение, так что сказать наверняка не может, — пока за её спиной стоит мальчик, сжимающей одной рукой лямку рюкзака. Вот он привлекает внимание куда сильнее. Акутагава быстро умывается и переодевается, чтобы как можно скорее присоединиться к знакомству с новыми соседями. Когда он открывает дверь с тихим скрипом, никто не обращает на это внимания. Никто кроме того белокурого мальчика. Он идёт, оглядываясь по сторонам, словно деревья или дома расскажут ему о том, что произошло за то время, пока он спал, и кто эти незнакомцы. Одна подсказка действительно находится. Около дома напротив припаркована машина. Багажник открыт, а рядом с ней стоит несколько коробок. Там же стоит и его семья с незнакомцами. — А это наш старший. — Сасаки кладёт руку ему на плечо, стоит только Акутагаве подойти к ним, — Рюноскэ, знакомься: мисс Харуно и её сын Ацуши. «Ацуши...» — Мальчик робко кивает и Акутагава копирует жест, продолжая молчать. Он чем-то напоминает Кёку при их первой встрече. Тоже стояла за братом, не произнося и слова. Позже стало ясно, что это просто черта характера. Молчит, но всегда готовая объяснить что-то, если это потребуется. Человек, на которого можно положиться, но с которым трудно сблизиться. Но этот мальчишка немного другой. Такой вывод Рюноскэ делает из-за едва различимого огонька страха и интереса во взгляде. Словно тот уже размышляет, смогут ли они подружиться. Теперь есть возможность лучше рассмотреть этих двоих. Старшая всё ещё не представляет ничего необычного, хотя создаёт хорошее впечатление. Длинная тёмная юбка, кофта с коротким рукавом и добрая улыбка. Ацуши же – полная противоположность. На нём белая футболка, которая самую малость велика, – возможно, это связано с худощавым телосложением – и длинные шорты. Глаза не зелёные, как у Харуно, а жёлто-фиолетовые. Первый человек с гетерохромией, которого Рюноскэ видит вживую, но и это не самое главное. Светлые волосы разбавляются чёрной прядью. Заметив это, Акутагава машинально тянется к собственной чёлке, а Ацуши копирует жест. Они удивлённо смотрят друг на друга, пока Гин, наблюдающая за этой картиной, тихо хихикает. Куда интереснее, чем вникать в разговоры взрослых. — Так что, старик Фукудзава даже приехать уже не в состоянии? — Будничным тоном интересуется Мори, словно и не сказал ничего оскорбительного. — Простите его, — слабо стукнув мужа по ладони говорит Сасаки, — у них с мистером Фукудзавой.. странные отношения. — Всё в порядке, он говорил мне про вас... — Харуно делает паузу, решая, что тут лучше в подробности не вдаваться, — Фукудзава приедет, но ближе к июлю, — она ловит заинтересованные взгляды Акутагав и, подмигнув, добавляет, — Йосано и Рампо, конечно, возьмёт с собой. Мы родственники. Он мне двоюродный брат, вот и предложил нам приехать, раз дом большой и места всем хватит. — Она слабо кивает в сторону двухэтажного дома позади себя. Рюноскэ с Гин были там, половина комнат действительно пустовала из-за ненадобности. — Следующие три месяца мы тоже будем вашими соседями. Надеюсь, вы с Ацу поладите. Ему трудно заводить новые знакомства, но просто дайте ему времени, чтобы привыкнуть. — Заканчивает она, погладив сына по голове. Рюноскэ ничего не отвечает. Ацуши продолжает играть с ним в гляделки, на Гин со взрослыми, видимо, уже насмотрелся. Сейчас он напоминает напуганного котёнка. Хочет узнать, что за люди с ним разговаривают, но подойти ближе не решается. «Забавный», — думает Рюноскэ, прикидывая, насколько сложно ему будет привыкнуть к выходкам остальных, если они с Гин уже являются для него источником какого-никакого, да стресса. Акутагава немного разочарован тем, что в этом году все так долго собираются, ведь обычно уже в это время они все вместе сидели у костра, обсуждая всё, что успело произойти с каждым за почти год разлуки, но он не то что бы сильно против такого расклада. Ему хочется побольше узнать про этого Ацуши.

***

Дверь тихо скрипнула. Сакуноске окидывает комнату взглядом: солнце пытается пробиться сквозь неплотную ткань штор, на столе царит беспорядок. Журнальные вырезки, карандаши, записанная книжка, которую бросили открытой. Покачав головой, он идёт дальше и останавливается у окна. — С добрым утром. — Ода распахивает шторы, впуская в комнату свет. На кровати рядом начинают копошиться и невнятно ругаться на что-то. Он наблюдает за тем, как подросток пытается выбраться из одеяла. Довольно непростая задача, когда ты полностью дезориентирован из-за состояния полудрёмы и кота, который удобно устроился прямо подле головы, опершись о тебя. — В чём дело? — Осаму щурится, солнце неприятно слепит, — Мы же ничего не планировали, тем более в такую рань. — Почти одиннадцать. — Невозмутимо сообщает Сакуноске — Уже успел познакомиться с новеньким? Дазай приподнимается на локтях, чтобы было проще поддерживать зрительный контакт. Спутанные каштановые кудри выглядят забавно, и Ода не пытается скрыть улыбку. Кот падает на кровать, потеряв опору в виде чужого плеча. Чёрная длинная шерсть примята после сна. Он удивлённо моргает, оглядываясь по сторонам, Дазай бросает на него мимолётный взгляд и снова поворачивает голову к отцу. — О чём ты? — В дом Фукудзавы заехала какая-то женщина с ребёнком. Разговоры сразу после сна часто воспринимались, как случайный набор букв, но в этот раз всё иначе. Он отчётливо слышит каждое слово и прокручивает их в голове по несколько раз, но никак не может уловить смысл всей фразы. — Там не Йосано с Рампо? Сосредоточенный взгляд отца говорит сам за себя. Дазая словно водой окатило. Они не приедут? Фукудзава решил продать дом, и никто ничего не сказал? Этим летом их станет меньше? Мысли перескакивают одна на другую, только усиливая подступающую панику. Хочется взять телефон и обойти все доступные места в поисках связи, чтобы выяснить, что, чёрт возьми, происходит. — На вид... — Сакуноске делает паузу, чтобы ещё раз выглянуть в окно, — ..ровесник Рюноскэ. По крайней мере, по росту похожи. — Акутагавы тоже здесь!? Сонливость как рукой сняло. Он соскакивает с постели, напугав бедного кота, который спрыгнул следом. Дазай подходит к шкафу, ища что-нибудь, в чём можно выйти на улицу. Слишком много для этого утра. Ему срочно нужно идти— — Стоять. Оду это не сильно волнует. — Бинты. — Пап, ну это ведь может подождать! — Он совсем позабыл, что раны нужно обрабатывать. — Я не заставлял тебя резаться, да и они никуда не убегут. Неси аптечку. На Сакуноске устремляют злобный взгляд. От напоминания рана на руке начинает неприятно колоть. Дазай натягивает футболку и уходит из комнаты, бросив перед этим быстрое «Ладно». Чтобы обработать и перебинтовать ладонь требуется не так много времени, но каждая минута по ощущениям длилась час, не меньше. Как только Ода убеждается, что бинт сидит крепко, Осаму выбегает из комнаты, но теперь он не планировал возвращаться сюда ещё долго. Солнце беспощадно жжёт. Дазай бежит, стараясь как можно скорее узнать, что за люди украли место его друзей стали их новыми соседями. По дороге он невольно задумывается, живы ли там вообще Чуя, Тачихара и Кенджи, сидящие под солнцепёком с самого раннего утра. Последних двух даже жалко будет. Первым, кто замечает его, становится Рюноскэ и тот самый мальчик, которого упоминал отец. Не так сильно были заняты разговорами, как остальные. Взгляд Акутагавы первым же делом цепляется за полоски бинтов. Он не комментирует их, лишь вздыхает. Когда Дазай подходит ближе, на него обращают внимание и остальные. Поздороваться никто не успевает, только Гин машет ладошкой, пока брат наконец-то подаёт голос: — Это Дазай Осаму, живёт вон в том доме. — Он указывает на здание, которое отделено от дома позади Харуно ещё одним, — Самый неспокойный человек здесь. Невозмутимость в голосе заставляет Сасаки с Огайем усмехнуться, а Ацуши непонимающе переводить взгляд то на Рюноскэ, то на Дазая, который сложил руки на груди, осуждающе смотря Акутагаву. — Зачем так сразу выставлять меня в худшем свете? — Чтобы все знали, к чему им готовиться. — Да ну тебя, мелочь. — Дазай отворачивается от него, теперь смотря на Харуно с Ацуши, — А как вас зовут? Надолго к нам? А мистер Фукудзава приедет? — Помедленнее... — Улыбка становится немного нервной, пока Харуно решает, какой из вопросов важнее, — Сейчас всё объясню. Семья Акутагав повторно слушает рассказ о том, что же стало с Фукудзавой, пока Дазай внимательно слушает, становясь всё веселее к концу. Харуно сразу поняла, зачем он здесь. Фукудзава рассказал о том, что все дети на этой улице общаются между собой и пропажа Йосано с Рампо и появление на их месте чужого ребёнка сразу же вызовет вопросы. Но не смотря на изначальную цель Осаму, она заметила, что он с интересом слушал и про неё с Ацуши. Когда рассказ был закончен, Дазай подошёл ближе к Ацуши, осматривая того. Накаджима начинал самую малость нервничать. Складывалось впечатление, будто его собираются втянуть во что-то нехорошее и сейчас просто оценивают, насколько он подойдёт для этого. — Ну, меня уже тебе представили, пускай и беспардонно. — Осаму бросает быстрый обиженный взгляд на Рюноскэ, — Тебя мне – тоже. Приятно познакомиться, Ацуши. Он протягивает здоровую руку, игнорируя сочувственный взгляд, который метнул Накаджима. Её жмут и хватка, к его удивлению, достаточно крепкая. — Мне тоже. — Неловко улыбнувшись отвечает Накаджима. Дазай не совсем понимает, почему все кроме Харуно выглядят такими удивлёнными из-за этого. — Ты теперь один из нас. Нужно познакомить тебя с остальными. Когда удобнее, сегодня вечером или завтра? — Сегодня подойдёт, наверное?.. — Замечательно. — Дазай отворачивается от него, предоставляя всё своё внимание Акутагавам, — Гин, заберёте его тогда, как обычно. — Подмигнув просит он. Гин коротко кивает, а Рюноскэ хмурится. Его, видимо, специально игнорировать теперь будут. Осаму всегда был невыносимым, хоть и соглашался с ним в этом только Чуя. Накаджима не уверен, что происходит между этими тремя, но эта мелкая недоссора заставляет его тихо хихикнуть. Рюноскэ, замечает, но ничего не говорит, только смотрит недовольно. Ацуши хотел бы извиниться, но для всех кроме них двоих это прозвучит глупо. Потом. — Тогда до вечера! — Поклонившись говорит Осаму, — Отец к вам тоже обязательно придёт, но позже, наверное. Хорошего дня. — Напоследок бросает он, направляясь к дому. Мори и Сасаки тоже прощаются, они ещё не разобрали все вещи. Да и в целом они ничего не успели, сразу захотелось узнать, что за новые люди появились в их глухом месте. — Мы зайдём за тобой ближе к девяти. — Рюноскэ всё ещё не проявляет особого интереса в голосе. Это видно только во взгляде. — Так поздно?.. — Ацуши сомневается, что это хорошая идея. Пускай они и дети, но кто знает, к чему приведут такие поздние вылазки. — Как раз начинает темнеть. Ты поймёшь, почему это необходимо, когда увидишь собственными глазами. — Добродушно объясняет Гин. Накаджима всё ещё не сильно доверяет им и даже слова Гин не добавляют спокойствия, но он кивает, молча соглашаясь. В конце концов, у него, наверное, выбора и нет. — Тогда до встречи. — Добавляет Гин, взяв брата за запястье. — Пока. — Улыбка даже не натянутая. Он не уверен в предстоящей встрече, но Акутагавы и Дазай ему понравились. Хотелось бы всё-таки подружиться с ними. Рюноскэ ограничивается кивком и молча следует за сестрой, которая тянет в сторону дома. Сложно представить, как втискивать новичка в компанию, которая не меняется уже как несколько лет. Ещё и этот Дазай спихнул ответственность на него. На Гин то он не будет наезжать в случае чего. Он глубоко вздыхает, надеясь, что и его трогать не станут. Ацуши, вроде, неплохой. Должен понравиться остальным. Так значит, сегодня они не просто узнают друг о друге немного больше, но и познакомятся заново?