Крэйвен

      Леонид шёл звериными тропами по узкому зелёному коридору джунглей. По земле мелькали тени — мартышки перепрыгивали с одного дерева на другое, молча наблюдая за молодым человеком; со всех сторон раздавались громкие крики африканских попугаев. Впереди парня ждала саванна, где он убьёт льва, и сделает из его шкуры жилет. Тогда, возможно, Светлана оставит его в покое и он наконец покинет черный континент, вернётся в Нью-Йорк к маме Глории и заживёт жизнью обычного мужчины — заведёт семью и детей.       Молодой человек сжимал в руках копьё наконечником вперёд, и продирался с его помощью через непроходимые дебри джунглей. Сквозь шелест раздвигаемой им листвы, Леонид улавливал своим острым ухом каждый подозрительный звук: хлопот крыльев птиц, урчание отдыхающего после ночной охоты, спящего где-то на толстой ветви дерева в нескольких метрах леопарда; шорох змеи, проползающей мимо, и тут же предупреждающее шипение. Прямо под ногами, шурша чешуёй о листву проползла чёрная мамба. Пропустив змею — Лёня пошёл дальше.              Остановившись на развилке, Лёня встал столбом. Он насторожился: с правой стороны подминая кусты и ломая небольшие деревья неслась группа лесных слонов. С десяток серых гигантов, коротко трубя, — возможно переговариваясь таким образом друг с другом, а может оповещая остальных обитателей джунглей — шли напролом. Леонид быстро отбежал в сторону, чтобы не быть растоптанным насмерть. На всякий случай он вскарабкался на верхушку дерева — решил переждать движение слоновьего стада там. Земля под их ногами содрогалась и эта дрожь передавалась от земли к корням деревьев, а от корней — к стволам. Эту вибрацию, умостившись на разветлении с копьём подмышкой, чувствовал и Леонид. "Один, два, три…" — считал юноша проносившиеся под ним широкие серые спины слонов, бегущих один за другим. Когда всё успокоилось, Лео спустился обратно вниз. После нашествия слонов, казалось, ничего не изменилось, разве что трава и кусты были беспощадно смяты и вытоптаны, а в джунглях воцарилась тишина, нарушаемая только ревом хоботов, раздававшихся всё дальше и дальше. Вскоре в окружающий молодого человека мир вновь вернулись ставшие за три года привычными ему звуки живой природы, и он продолжил свой путь.       С каждым пройденным километром ландшафт менялся: зелень редела, деревья встречались всё реже. Последние уже не спасали от солнца, лучи которого нещадно напекали непокрытую голову юноши. Но он продолжал идти, не обращая внимания на жару и жаливших его насекомых. Саванна уже совсем близко, а там обитает его цель.                    Прошёл последнюю поляну, покрытую сочной изумрудной травой, которую окружали пальмы. Теперь взору Кравинова предстала простирающаяся на многие километры саванна, дом для многих травоядных и хищников. И ему нужен был главный хищник данной местности, а точнее его песочно-золотистая шкура вместе с роскошной гривой.              Лёнин торс блестел на солнце от пота. Жажда мучала его. Казалось, что он готов прямо сейчас выпить целую реку, которая протекала вдали, перед глазами. По ту сторону реки пробегал табун зебр, два жирафа ощипывали листья с одиноко стоящей посреди поля акации. В высокой жёлтой листве скрывались львицы, сервалы и гепарды.        Леонид очень хотел пить, или хотя бы промочить горло, а до ближайшего источника воды было рукой подать. Вдруг земля вновь задрожала, а до парня донеслось протяжное мычание. Повернув голову на звук, Леонид увидел огромное стадо чёрных буйволов. Их было двадцать, в то и тридцать — не меньше. Здоровенные коровы и быки, с несколькими телятами спешили на водопой, от их бега поднимались клубы пыли, размеренную жизнь саванны на несколько минут нарушило нетерпеливое мычание и дрожь земли, которую с собой принесло стадо. Взрослые особи вальяжно расхаживали в ней, мутя воду, а их телята беззаботно резвились, бегая друг за другом. Некоторые члены остались на берегу, смотреть, чтобы никто не застал их стадо врасплох.       Леонид решил рискнуть и спуститься к буйволам, понадеявшись, что те его не тронут. Его действительно никто не тронул, словно принял за своего. Лёня нагло бродил среди могучих быков, а те только косились на странного двуногого, но не предпринимали ни попыток к бегству, ни к атаке. Лёня спокойно шагал по мелководью, где плескались волоклюи, слетевшие со спин своих кормильцев. Маленькие птички, что каждый день очищают чёрные шкуры буйволов от паразитов решили взять перерыв и поплескаться. Лёня пошёл дальше, на другой берег. Вода стала по колено, затем по пояс — пришлось взять нож в зубы, а копьё поднять над головой. Пить перехотелось, когда юноша увидел, как один из быков мочится прямо под себя в реку. Струя мочи вспенивала воду и от этого зрелища жажда отступила на второй план, уступив место брезгливости.        Снова оказавшись на суше Лео углубился саванну. Он старался не идти по полям, чтобы не столкнуться там с хищниками, а выбрал пыльную дорогу, протоптанную животными и проезженную машинами — видимо по этому пути ездили машины с туристами, приехавшими на сафари; след от шин ещё не был стёрт зверьми или смыт дождём. За спиной раздался рёв двигателя. Леонид услышал его за пять минут до того, как автомобиль показался на горизонте. Скрывшись в кустарнике юноша затих. Джип болотного цвета остановился прямо на том же месте, где только что стоял Лео. В салоне сидело трое: чернокожая гид и две белые женщины средних лет. На заднем сидении ждали своего часа два ружья — их Лёня разглядел сквозь не до конца затонированное стекло.       — Остановимся здесь. Выходите. — сказала местная, вылезая из машины.       Белые последовали её примеру. Забрав свои ружья они захлопнули двери джипа. У гида было собственное ружьё, которое она держала в руках.       — Пойдём по тропине, смотрите в оба: львы, возможно, уже следят за нами. — предупредила негритянка, — Если заметите хоть какое-то движение — стреляйте.       — Мисс, там кто-то сидит. — обратилась к провожатой одна из туристок. Она указывала прямо туда, где сидел Леонид. Чернокожая нацелилась на кустарник и прикрыв один глаз, приготовилась стрелять.       "Мне конец". — обречённо подумал он. Мальчишка уже приготовился к смерти и закрыл глаза. Но вдруг что-то произошло: вопль, полный внезапно наступившей боли вырвался изо рта одной из женщин и та рухнула на землю. Из спины торчал нож, засаженный в тело по самую рукоятку. Последний выстрел, который прогремел на всю округу не попал в цель. Пуля просвистела прямо над ухом Лео и едва не задела его, но обошлось. Удивлённый, он раскрыл глаза и увидел следующую картину: чернокожая распласталась по пыльной земле, в её спине находился нож ручной работы, от которого медленно расходилось багровое пятно, становившееся всё больше, кровь впитывалась в оливкового цвета рубашку. Два испуганных визга слились в один, подняв на уши всю саванну: птицы, до этого спокойно сидевшие в траве суетливо взмыли в воздух; стадо газелей Томсона, что паслось неподалёку, быстро ускакало как можно дальше отсюда. Парочка осталась один на один с внезапно появившейся убийцей; лица женщин исказились гримасами ужаса. Они переводили взгляд с мёртвого тела своей провожатой на её убийцу.       — Н-не п-подходите! — взвизгнула одна из любительниц сафари, направив оружие на душегубку.       Ею оказалась молодая девушка, стоявшая на крыше джипа. Её коренастая фигура заслоняла солнце. Девушка была одета в изодранные традиционные одежды различных африканских племён. Ноги были босые, за исключением пары-тройки медных колец на лодыжках. Грязные тёмные волосы были заплетены в дреды. Шею оплетали разноцветные бусы и ожерелья из клыков и когтей хищников. Эта мулатка — она явно не была чистокровным аборигеном — чем-то напоминала Лёне Светлану. Но он не мог понять чем, пока не увидел неестественно-зелёные глаза. Они были как у него самого, и его биологической матери, когда та находится под действием сыворотки.       Ружьё в руках европейки тряслось, её руки не решались нажать на курок. Воспользовавшись своим преимуществом, бесстрашная туземка соскочила с крыши авто и солнечный свет ударил вооружённой огнестрелом женщине в глаза, ослепив её. Этого мгновения мулатки хватило, чтобы приблизиться к своей жертве достаточно близко для перерезания  горла. Струя крови оросила лицо с негритянскими чертами. Губы девушки растянулись в зверином оскале.         — Проваливай с моей территории. — сверкая глазами прорычала она. Было слышно, что английский — не её родной язык, однако она вполне сносно владеет им.       Последняя, оставшаяся в живых из небольшой группы женщина смотрела на дикарку как кролик на удава. Казалось, она совсем забыла о том, что вооружена. Выронив ружьё, женщина рванула куда глаза глядят, совсем не беспокоясь о том, что без гида ей здесь не выжить. Скорее всего, несчастная белая женщина погибнет в этих степях, станет обедом для здешних обитателей. Но сейчас её это нисколько не волновало, только бы сбежать от сумасшедшей африканки.       Лео в шоке наблюдал за происходящим, пока не опомнился и, стараясь не шуметь, пополз в противоположную сторону, подальше отсюда. Ему не хотелось стать следующей добычей безумной мулатки. Передвигаясь по пластунски, он шуршал травой. Этот звук показался девушке подозрительным. Заметив движение в траве, она побежала туда. Прыгнув на несколько метров вперёд, девушка оседлала спину парня, обездвижив его.         Придавив шею юноши коленом, девушка скрутила ему руки и быстро и умело связала их. Она приподняла ему голову за волосы и взглянула в глаза.         — Ну и кто тут у нас? — её широкие ноздри вздувались, обнюхивая лицо Лео. От неё несло потом с характерным запахом, присущим людям негроидной расы, а также зверьём. Возможно она много времени проводит с обитателями саванны, возможно она даже одна из так называемых детей-маугли, детей, которых воспитали звери.       "Но откуда она в таком случае знает английский?" — недоумевал Леонид, пытаясь выбраться, но эта деваха крепко перевязала его и не давала двинуться с места.         Тем временем, смуглокожая с интересом рассматривала лицо чужака, что посмел прийти на её охотничьи угодья. Её внимание больше всего привлекло такие же как у неё глаза. Сначала она о чём-то задумалась — ей лицо приобрело задумчивое выражение: на лбу появились глубокие морщины, брови насупились Затем с ненавистью посмотрела на молодого человека. С криком "убью!"она перевернула его на спину и вновь оседлав, принялась избивать, не жалея сил и трепыхающегося  под ней Лёню. Девушка упивалась своей жесткостью и властью над белым незнакомцем.       Вскоре лёнин нос хрустнул, не выдержав такого обращения. В воздухе витал запах свежей крови. Ещё пару мгновений Леонид видел ясное голубое небо и нависшую над ним яростную психопатку, а потом потерял сознание.       Слезши с тела, девушка удостоверилась, что мальчишка и вправду впал в обморок и, взвалив его к себе на плечо, быстрым шагом пошла в одном лишь ей известном направлении. ***       Очнулся я от того, что к запаху уже засохшей крови в носу, добавился едкий запах дыма, от которого глаза нещадно слезились. Машинально потянулся, чтобы потереть их, но когда этого не получилось сделать, вспомнил, что та сумасшедшая связала меня. Голова гудела, меня словно набитым мешком по ней ударили. Спиной чувствовал прохладную шершавую стену, а задом, сквозь тонкую ткань изношенных штанов — голую землю.       "А где я, собственно, нахожусь?" — промелькнула мысль. Оглядевшись по сторонам я разглядел сквозь сизую дымку окружающие меня предметы.       Я находился в хижине. Не такой, как у Светланы. В этой халупе был земляной пол, сама хижина была вылеплена из глины, потолок был низкий; крыша соломенная. В хижине не было окон, свет проникал только снизу, под львиной шкурой, которая висела над входом. На середине единственной комнаты полыхал костёр — он был источником дыма, тепла и также света. В клубах дыма кто-то сидел, но я не мог нормально рассмотреть сидящего у огня, потому не знал наверняка — может у меня попросту воображение разыгралось. Ну, или дымок не обычный.       Блуждая взглядом по жилищу, я рассматривал висящие под потолком сушёные травы, здесь был целый гербарий! У стен стояли здоровые африканские маски, те что поменьше — были на стенах. Видимо та девушка — шаман. Тогда не удивительно, что она такая бешенная. Светлана всегда говорила, что все шаманы, вудуисты и прочие подобные им персонажи — не от мира сего. Она, конечно не так выражалась, но суть её слов была такова. Я периодически косился на задымлённый силуэт, он не давал мне покоя.              Когда же этот проклятый дым наконец рассеялся, я смог разглядеть хозяина жилища. Я думал, что им была та самая дикарка, но нет: напротив костра сидел по турецки невероятно худой старик. Он больше походил на скелет, обтянутый черной кожей, чем на нормального человека. Нас разделяло пара метров. Негр ни разу не посмотрел в мою сторону. Он вообще никуда не смотрел — сидел, прикрыв глаза, возможно находился в трансе. На его лицо падал свет от огня, выделяя его испещренное морщинами лицо, что меня, честно признаться, пугало. Эти брыли, глубоко посаженые глаза, выступающие ребра, старик всем внешним видом пугал меня. Я старался не глядеть на него.       У меня был только один вопрос: где та ебнутая, которая меня сюда притащила? Этот-то задохлик меня точно не поднимет. На кой хрен я вообще этим дикарям сдался? Помню, как хотел по тихому уйти, но был пойман. Девица тогда посмотрела мне в лицо и вдруг рассвирепела. Надеюсь. что сейчас она далеко отсюда и я больше не встречусь с ней.       Кое-как, стараясь не шуметь, я поднялся на ноги и на цыпочках пошёл к выходу. Прежде чем окончательно валить, надо было освободиться от пут. Напрягая руки, я попытался напрячь руки, но у меня ничего не вышло. Уж очень они были туго связаны. Папуасы знают свое дело — видно я у них не первый посетитель.       Развязаться было необходимо и я не придумал ничего лучше, чем поднести руки к огню. Косился через плечо на шамана, пока язычки пламени делали своё дело. Я старался не вскрикнуть, чувствуя, как огонь обжигает мне пальцы и запястья, но вот узел ослаб и я снова прокрался к выходу. Возле него стояло копьё, моё копьё. А вот ножа с поясом я не нашёл. Вернув себе орудие, я уже отодвинул шкуру и почувствовал чистый свежий воздух. Взглянув в последний раз на престарелого негра, мне захотелось подойти к нему сзади и пнуть, чтоб он мордой упал прямо в костёр. Но на его ор могла примчаться его сообщница и тогда мне не сдобровать.       Высунув голову наружу я огляделся — никого. Небо розовело, приближался закат. Сколько же я находился в отключке? Часов шесть, не меньше. Та девушка хорошо меня отмудохала. Я бы даже сравнил её с матерью — по силе она была равна Светлане.       Сорвав шкуру с прохода я обернул её вокруг тела и побежал куда глаза глядят. Шкура мне всяко больше нужна. Отдам её Светлане и прочь из этой проклятущей Африки. Нечего мне тут делать. Тут конечно красиво, но очень опасно.       Тут мне в след закричали. Старик голосил, требуя остановиться. Говорил на йорубском языке. Не переставая бежать я оглянулся — шаман не предпринял попытку догнать и остановить меня. Он махал мне, плевался и выкрикивал проклятья, но оставался на месте. Надо было убежать как можно дальше, пока на крики не пришла зеленоглазка.       Когда жилище шамана скрылось из виду, я сбавил темп, но не потерял бдительности. Каждые пять секунд я оглядывался по сторонам, за спину. Вдруг мне в голову пришла мысль, что дикарка с помощью сыворотки может взять мой след и нагнать меня. Нужно избавиться от запаха. Бросив шкуру, я извалялся в пыли. Пока этого будет достаточно. Пыль хорошо прилипла — спасибо поту. Потом я продолжил свой путь. На нём-то я и встретил небольшой ручеёк. Он был небольшой, тут даже крокодильчик не поместиться, а уж о взрослых крокодилах, или бегемотах и говорить нечего.       Зачерпнув грязи с берега, я обмазал ею весь торс, спину и лицо. Это должно замаскировать мой запах. Теперь мулатка меня не найдёт. Я надеюсь. А даже если и догонит, то в этот раз я буду готов взять реванш. Никто не смеет унижать меня! Этой черномазой лучше не попадаться мне на глаза! Единственная, кто может поднимать на меня руку — это Светлана, и то, только потому, что я ей позволяю так с собой обращаться.       Когда я прикинул, что ушёл уже достаточно далеко, то решил смыть с себя всю эту глину и грязь. И, когда на горизонте показалась прозрачная гладь озера, во мне открылось второе дыхание. Наконец-то! То чего я так долго искал! Чистая вода. На всех порах я помчался к водоему. Оставив шкуру, копьё, и быстро стянув штаны, я устремился к воде.       Озеро Виктории, а это было именно оно, я уверен, было как парное молоко, но вместе с тем так освежало. Про наказ Светланы я и не думал в этот момент. Сказки это всё, про Ваканду. Я никого не боюсь, разве что саму Кравинову, да и её — совсем немного. Накупавшись вдоволь и смыв с себя многочасовой пот и грязь, а также нахлебавшись воды, я вернулся на берег.       — Странно. — прошептал я.       Причиной моего удивления была пропажа моего скудного добра. Даже штаны спёрли! Пошарившись в прибрежной траве — почему-то подумал, что мои вещи там, — я, естественно, ничего не отыскал. Это заставило меня насторожиться. Я снова почуял запах, присущий только неграм. Не уж-то меня преследовали, а я и не заметил?       — Руки! — женский голос застал меня врасплох.        Тон был командирский, так что я инстинктивно подчинился. Что-то подсказывало, что если я не сделаю, то что от меня требуют — мне сто процентов придёт конец.       — Развернулся! — рявкнула всё та же женщина.       Исполнив приказ, я понял, что меня взяли в пол кольца. Шестеро одинаково бритоголовых африканок, одетых все как одна в кожаные доспехи, сурово сверлили меня взглядом. В их руках были копья, чьи наконечники смотрели на меня, угрожая проткнуть.       Хоть мне и грозила смертельная опасность, но оружие этих женщин привлекло меня. Копья, которыми они были вооружены, были не такими, какие меня учила делать Светлана. Эти копья будто бы сошли с одного конвеера, а их наконечники блестели в лучах заходящего солнца. Они абсолютно точно были изготовлены из металла, как в общем-то и всё орудие целиком.       Я предположил: "А может они изготовлены из вибраниума?"       — Ведите его. — приказала командирша своим подчинённым, — А ты, — зыркнула она на меня, — развернулся и пошёл! А вздумаешь бежать — получишь копьё в спину.       Глава этого небольшого, но грозного отряда не шутила, я это чувствовал.       Конвой повел меня вдоль берега. Когда суки поняли, что я полностью в их власти и не посмею драпануть, то немного расслабились. Посмеиваясь, и о чём-то переговариваясь на своём языке — смеси йорубского и ещё одного, мне совсем не известного — они подгоняли меня уколами в спину.       Не знаю, сколько времени прошло, по ощущениям чуть больше часа, но вот вдалике показалась деревенька. Обычная африканская деревушка, где воняло неграми и козами. Все жители собрались посмотреть на меня. Они злорадно посмеивались, с ненавистью смотря на меня. Местные дети подбирая с земли камни закидывали меня ими. Только вооруженная шестёрка позади сдерживала меня от того,чтобы не посворачивать этим сволочам шеи.       Вся деревня была уныла и однообразна, никаких тебе достопримечательностей, одни хибары да загоны для скота — в основном для коз. Разве что тотемный столб с вырезанным из дерева черным леопардом, венчавшим верхушку — единственное, что привлекло моё внимание.       Взглянув на тотем мне вспомнились школьные уроки Географии, а именно тема Ваканды. Вакандийцы поклонялись богине Баст, и другим языческим богам, но их главной богиней была Баст, которую они изображали как женщину с головой пантеры.       "Так это и есть Ваканда!" — осенило меня. Видимо я нарушил их границы, вот и ведут меня судить. Ну ничего, так просто я им не дамся! Даже если меня убьют, то я умру с честью и достоинством!