Легенды о Черных водах

В тот день Черновод подошёл к бывшему Повелителю ветра с очень необычным предложением. — Не хочешь прогуляться по лесу? – спросил он. От неожиданности Ши Цинсюань даже икнул. Все эти долгие месяцы ему категорически запрещалось даже нос за порог высовывать, а тут – целая прогулка по лесу. Но попытки понять Хэ Сюаня юноша давно забросил. Чужая душа потёмки, а тут – бескрайние Черные воды. И коль он даже свои мысли насилу в порядок привел, в другие лезть – себе дороже. Потому Ши Цинсюань без лишних слов широко улыбнулся и кивнул. Давненько юноша не был на свежем воздухе, не видел солнца над головой, не слышал шелеста травы. Приятно будет оказаться где-то вне холодных каменных стен и воя безумцев. На время прогулки Хэ Сюань одолжил слуге теплую накидку. Тот несказанно обрадовался, даже не самой одежде, а проявленной заботе. Оказавшись за порогом, Ши Цинсюань едва ли не убежал вперед господина. Так он соскучился по мимолетной ласке ветра и теплым лучам на лице. Однако стоило им подойти к лесной опушке, как бывший Повелителя ветра вдруг застыл. С его лица сошла краска, в уголках глаз задрожали слезинки, а воздуха стало катастрофически не хватать. Перед его взором, как наяву, предстали жуткие картины прошлого. Вернулись страшные, забытые ощущения. Зазвучал в голове голос Его высочества: "Это не Мин И. Это истинный божок-пустослов. Демон Черных вод. Хэ Сюань" . Снова легла ему на плечо холодная рука. Задрожал на шее замок долголетия. Схватил его за руку старший брат и стремглав бросился прочь. И больно порезало сердце холодное: "Я мертв!" Ши Цинсюань так глубоко погрузился в кошмарные воспоминания, что невольно вскрикнул, когда его плеча действительно коснулась холодная рука. Хэ Сюань тут же убрал ее, будто сам чего-то испугался. В его бездонных янтарных глазах всколыхнулось что-то, похожее на беспокойство. Он снова осторожно протянул руку к Ши Цинсюаню, но тот сжался, и демон одернул ее. — Прости, я… - тихо прохрипел бывший Повелитель ветра, и тут же прокашлялся, чтобы вернуть голосу привычное звучание. – Кажется, я… Я не смогу войти в лес. Он понуро опустил голову и сжал плечи, то ли в страхе перед самим лесом, то ли перед реакцией Хэ Сюаня. Но тот лишь горестно поджал губы и кивнул в сторону моря. — По берегу сможешь? Ши Цинсюань торопливо закивал. — Да, конечно! Черновод тут же развернулся и направился в нужную сторону. Слуга посеменил за ним, бросая опасливые взгляды на лес. Лишь рядом с лениво покачивающимися волнами Ши Цинсюань смог спокойно выдохнуть. Он сбросил соломенные тапочки и с наслаждением погрузил ноги в песок. Словно птица, что вырвалась из клетки, побежал юноша по берегу. С ребяческим восторгом собрал он в рукав ракушки и построил песчаную пагоду. Черные волны заволновались, но не в гневе, а поддерживая веселье Ши Цинсюаня. Их шум вторил его задорному смеху. И даже вечно серое небо будто стало на тон светлее и пропустило сквозь тучи лишние лучики солнца. Закружился под их светом бывший Повелитель ветра. Улыбка его засияла ярче солнца. Щеки зажглись румянцем, впервые с того злополучного дня, как Хэ Сюань приступил к исполнению плана мести. Впервые за долгие месяцы Ши Цинсюань был похож на себя прежнего. Глядя на него, такого воздушного и счастливого, Черноводу и самому захотелось улыбнуться. Отчего-то на душе стало так легко и приятно. Словно он встретил дорогого друга спустя годы разлуки. Словно никогда не знал изнуренного, запуганного, покорного Ши Цинсюаня. Словно события последних месяцев были лишь дурным сном, и все опять хорошо. Опять хорошо?... Что за странные мысли! Да разве ему было весело с этим проклятым мальчишкой? Разве он наслаждался общением с ним? Разве находил его причуды забавными, а превращения в женщину – приятными?.... Тунлу побери, да! Потому он и вывел Ши Цинсюаня из замка. Потому и задаривал его в последние недели. Потому был с ним мил и обходителен, как никогда прежде. Потому что соскучился по настоящему Ши Цинсюаню. Потому что ни одна месть не стоит этой светлой улыбки. К сожалению, Хэ Сюань это понял очень поздно. Но никогда не поздно все исправить, верно?... Целый день Ши Цинсюань резвился на берегу. Черновод иногда присоединялся к его веселью, например, соревновался в кидании камушков в воду, или призвал костяных драконов познакомиться с ним. Но чаще всего демон просто стоял у кромки воды, смотрел на бывшего Повелителя ветра и много думал. Под вечер Ши Цинсюань совсем с ног валился. Он едва их переставлял, когда пришлось вернуться в замок. К какой-то момент он даже споткнулся на ровном месте и едва не упал. Благо, Черновод вовремя успел его подхватить. — Ты еще нос себе разбей, - недовольно цокнул он. — Прости, хэсподин Го… - сонно пробормотал Ши Цинсюань, уже в буквах путаясь, не то, что в ногах. – Можно, я постою немного с закрытыми глазками, а потом пойдем дальше? — Можно-можно, - закатил глаза демон. Однако постоять прислуге не дал. Он подхватил Ши Цинсюаня на руки и понес в замок. Тот даже сопротивляться не стал. Возможно, даже не понял, что уже не стоит на своих двоих. Едва его ноги оторвались от земли, как уронил голову на грудь и крепко заснул. Живот Хэ Сюаня скрутило, но не голодной болью. Что-то другое, нежное, прекрасное и такое знакомое охватило его при виде полуоткрытых пухлых губ, мирно сопящего веснушчатого носика и слегка подрагивающих длинных ресниц. Что-то напоминающее… умиление. Да, Ши Цинсюань казался Черноводу невероятно милым. Красивым. Добрым. Приятным. Дорогим. И уже очень давно. Просто раньше Хэ Сюань не хотел себе в этом признаваться. Боялся поверить, что может чувствовать что-то столь нежное и теплое к человеку, виновному в гибели его семьи. Теперь же не было необходимости врать, и оттого правда ощущалась еще больнее. Особенно мучительным было понимание, что своими руками Черновод принес страдания тому, кого нынче хотел защитить от всего на свете. И как хорошо, что Ши Цинсюань заснул. Потому что только сейчас, поддавшись чувствам, Хэ Сюань сделал то, чего не мог позволить себе ни на небесах, ни даже в собственных чертогах. Он сильнее прижал к своей груди Ши Цинсюаня, осторожно поцеловал его в лоб и прошептал: — Прости… Обещаю, я больше никогда не сделаю тебе больно.