Purple flowers that are covered with frost

Расходятся дозорные через часа три после полудня: некоторые ушли на патрулирование, а с остальными тренер Ваймак желанием заниматься не горел. В конце концов, посвящение они ещё не прошли, а потому и ожидать невероятных результатов было странно. Ваймак, как говорили о более опытном тренере, чуть ли не взашей гнал новеньких по домам, чтобы они хорошо отдохнули и набрались сил. — «Завтра предстоит важная вылазка, будьте свежи и полны сил». Проносилось в мыслях Эндрю вновь и вновь. Откуда мужчина мог знать, что именно предстоит завтра— было не чем-то глобальным, из-за чего Миньярд предпочитал ломать мозг. Всё было понятно и просто: их отправят на место около границ. Опасное место, где сразу можно определить тех, кто будет полезен или, как минимум, не струсит. С такими стоит работать и именно таких стоит брать. Ичиро Морияма, второй тренер, однако, не поддерживал идею Ваймака о том, что тренировка закончена. Мужчины, тихо скрипя зубами, высказывали всё своё недовольство планами друг друга. Но именно в их спорах рождалась истина. Не редко, как заметил Эндрю, финалом их конфликта становился Кевин. Казалось бы, причём здесь эта королева полётов? С его мнением приходилось считаться. Не потому, что он был авторитетом. Нет. Кевин Дэй был настоящей обольстительницей, которая в несколько слов сводила споры на нет. Казалось бы, а что в этом сложного? Однако, когда решалась судьба новичков, Кевин, будто бы сам бог, разрешал им буквально всё. Но когда начинались тренировки уже в составе дозорных - лишний раз за них даже не впрягался. Новички, ещё не вступившие в дозорный патруль, были мало осведомленными. И этим он нагло пользовался. Эндрю об этом, разумеется, не знал. Кевин Дэй стал настоящим спасением, когда просто подошёл к тренерам, положил тем руки на плечи и стал перешёптываться с ними. Нил, как настоящий идиот, продолжал тренировку даже в тот момент, когда Ваймак почти разрешил удалиться всем. Тот неспешно бегал по полю около самых краёв, преодолевая расстояние с тихими звуками ног по траве. Даже Рико и Жан, которых здесь все поголовно величали трудягами, стояли у выхода в надежде, что и их отпустят. Кевин, подобно сладкоречивому демону, в несколько тихих слов заставил баталию свернуться. Ваймак, пыхтя от самодовольства, гордо улыбнулся, на что Ичиро лишь закатил глаза и махнул бедолагам рукой, как бы говоря: — «Проваливайте». Все, будто бы сумасшедшие, рванули к выходу. В их числе был и Эндрю. Однако среди самых конченных на поле, маг наблюдал через плечо лишь Нила и Кевина. Даже Элисон, будучи гордостью дозорных из-за своего навыка быстрого обучения и невероятной меткости, старалась слинять с тренировки. И чем раньше— тем лучше. Она могла длиться и до сумерек, которые наступали чуть ли не в девять из-за летнего периода. Зимой и осенью, однако, ситуация была ни чуть не лучше— Ичиро заставлял новичков тренироваться вместе с постоянными дозорными, а они, на минуточку, таскали снег в вёдрах на большие расстояния без верхней одежды. Такие экстремальные виды упражнений применялись крайне редко - в особых случаях. Однако некоторые их даже любили. Нил, по его тупорылой замашке оставаться после всех, был, похоже, её ярым соратником. Уходя с поля Эндрю думал лишь о том, что ему нужно встретиться с Рене. Фея, которая доставляет ему пыльцу и пользуется его особым расположением, всегда сидела у него где-то в сердце. Год назад Эндрю подумал бы: — «Я в неё влюблён». Однако сейчас от этой мысли парень лишь расхохотался бы, держась за живот обеими руками. Рене Уокер представляла из себя очень красивую девушку, которая обладала короткими волосами белого цвета и радужными кончиками. Её одежда всегда отличалась крайней скучностью в выборе, за что Эндрю всегда упрекал ту, тем, что, мол: — «У тебя такая красивая улыбка, глаза, ноги, а ты их прячешь за длинными юбками, да за широкими штанами! Нельзя же так!» На что девушка всегда смеялась, сидя почти плечом к плечу с ним. Её широкая улыбка всегда была прекрасной и ослепительной, а салатовые глаза лишь добавляли картине красоты и обоятельности. Рене Уокер была самой очаровательной феей и девушкой, которую он встречал. Однако то чувство, которое она в нём вызывала не было влюбленностью. Это просто было заполнением одиночества, которое ощущал Миньярд. Аарон, его младший брат близнец, почти всегда отсутствовал в его жизни. Эндрю помнит свою жизнь с двух лет, однако в ней почти всегда был другой человек— его кузен Ники, который был старше на пять лет. Николас Хэммик был и есть самый замечательный эльф в его жизни. Добрый, иногда через чур навязчивый и сострадательный, но весёлый и заботливый. С ним маленькому Эндрю было никогда не скучно. Однако Миньярд помнит и того, кто был до его кузена - это была королева Тильда. Женщина, заботливо качая его на руках, напевала тихую мелодию одними губами, не закрывая рта. Брюнетка мерила комнату шагами, осторожно покачиваясь каждый раз, чтобы не разбудить его. Эндрю, в свою очередь, только лишь тихо лежал на нежных руках, закутанный в белую ткань. Воспоминания накатывали с каждой новой цепочкой в голове. Поначалу с ним и вправду была Тильда, однако в возрасте семи лет всё резко изменилось. Дворец был навсегда для него закрыт, а королева продолжала навещать его, однако маленький мальчик, всё помнящий, лишь тихо плакал в платье королевы. Он не понимал: Где его брат? Почему эта женщина, которая была его матерью, так резко отвернулась от него? Почему он, такой маленький и слабый, оказался один в незнакомом доме? Почему его отдали на попечение семьи Хэммиков? Почему не отдали вместе с ним и его брата? Эндрю, признаться честно, терзался этими вопросами и до сих пор. Одним успокоением было лишь то, что он выбрался. Хэммики были далеко не теми, о ком можно написать добрую сказку и рассказывать её детям. На крайний случай - они были бы злодеями в ней. И это осознание пугало Миньярда. Его многое пугало: отсутствие брата, незнакомые лица и.. мать. Да, Тильда и вправду была его матерью, их матерью. Тогда почему она отказалась только от него? Неужели он где-то провинился? Маг, плача каждую ночь в доме Хэммиков, всегда был безутешен в этом. Слёзы всегда лились рекой, когда Ники пытался выведать: «а где твои родители?». Со своим отцом Эндрю не имел даже.. ничего. Он просто даже не знал его имени. Внешности. Ни-че-го. Ноль. Мать, даже будучи уверенной в том, что ребенок ничего не будет помнить с этого периода, отказывалась брать Эндрю с собой куда-то, кроме сада или комнаты. Многие пускали слухи, что его отец и не эльф вовсе, на что королева лишь фыркала и всегда недовольно выдыхала, явно закатывая глаза. Юношество мага, вплоть до магической академии, было.. странным. Лютер верил в, так называемого, духа великого древа, который каждый день старался ради всех и делал пыльцу уже более тысячи лет. Мария была этого же мнения, однако вместо того, чтобы оградить детские умы от этой содомии, та активно впаривала это поначалу своему сыну, однако после всех споров и криков, переключилась на Эндрю. Ники, из-за разногласий с родителями, очень рано ушёл из дома, забрав с собой порядком покалеченного кузена. Лютер не боялся припугнуть, иногда даже и ударить собственного племянника. И, что самое неприятное, самым частым звуком в их доме был крик: кто и зачем кричал - было понятно. Недовольство, боль, негодование, спор. Они были не теми, кто мог спокойно сесть и обговорить что-то. Обязательно был крик, будто бы гром среди ясного неба, который нервировал всех, кто присутствовал дома. Уши Эндрю, излишне чувствительные и нежные, никогда не могли привыкнуть к этому: будь то обычное повышение голоса или громкий хлёст ремня о руки. Эндрю носит повязки на руках как раз из-за рубцов, которые ему на предплечьях оставила бляшка ремня Лютера. Ники, не выдерживания издевательств над своим кузеном, решил действовать. Эндрю, в возрасте четырнадцати лет, вместе со своим кузеном сбежал под покровом ночи, в грозу, в неизвестном направлении на два долгих года. С тех пор от них не было вестей, однако через некоторое время оба вернулись в Ганху - главный город долины, в котором сосредоточены множественные организации и связи, и все с облегчением выдохнули. Непонятно откуда те вернулись, однако вскоре Ники, устроив кузена в академию, пропал. Эндрю долго и упорно пытался добиться от королевы хоть какого-то ответа об этом, однако Тильда, тихо вздыхая, всегда качала головой на его вопрос. Такой родной, но одновременно чужой взгляд царапал душу хуже всего. Миньярд, оставшись наедине с собой, полностью захлопнул свой кокон. Академия была местом, где нужно было биться за себя: за признание, за оценки, за уважение. Именно этим следующие три года мальчик и занимался. А дальше.. каждая работа Эндрю сопровождалась громким увольнением: то сделает что-то не то, что нравилось заказчику, то на месте рабочем не увидишь, то ему просто не сидится и тот наглым образом сидит на террасе и пьёт чай. Миньярда гнали ссаными тряпками отовсюду и, чаще всего, было за что: двадцатилетний, только окончивший академию юноша, качал свои права, смея прирекаться с заказчиком и, что самое страшное, делал так, как считал нужным! С каждым увольнением личное дело Эндрю становилось всё хуже и хуже, а интузиазма в парне - всё ниже и ниже. Со временем мир сошёлся на том, что парень просто работал на дому, делая простенькие отвары, зелья и, поговаривают, даже лечил болезни. Все видели в нём лишь парнишку с излишним чувством превосходства, грубым характером или, чего хуже, эгоцентричным выскочкой, который ни во что не ставил чужое мнение. Однако Рене так не считала и до того, как их общение стало более тесным, видя, как именно маг часто проводит свой вечер, ей стало искренне его жаль. Девушка, прячась за деревьями, с замиранием сердца наблюдала одинокую картину: Эндрю, абсолютно один, сидит на маленьком причале озера, поджав ноги под себя и тихо, совсем тихо, насвистывал себе что-то под нос. Его взгляд был устремлён в воду, а все, кто видел золотистые волосы и шляпу волшебника на нём, отходили, будто бы от огня. В один из таких моментов фея, не выдержав чужого одиночества, спокойно обошла берег и, без помощи крыльев, подобралась к нему. Она помнит, как парень кривился каждый раз, когда слышал звон колокольчиков, что исходил от пыльцы. Она, осторожно шлёпая босыми ногами, дошла до чужого силуэта, садясь рядом. Эндрю аж всполошился тогда, чуть не падая в воду, благо чужая, но очень сильная и тёплая рука его спасла от падения. Парень лишь благодарно промолчал, а его глаза, от чего-то, засветились ярче, чем множество звёзд. Эндрю будто бы был сам не свой. Он.. заговорил. Абсолютно спокойно, без нотки превосходства или чего-то, на что обычно жаловались в этом ужасном юноше. Искренний, тихий, слегка треснутый голос от долгого молчания, выдал: — «Ты долго за мной наблюдала, не так ли? Как тебя зовут?» Девушка лишь осторожно улыбнулась, поднимая руку и, отставив мизинец, произнесла: — «Я Натали Рене Уокер, но все зовут меня просто Рене. Ты Эндрю, я знаю». Чужое лицо дрогнуло в уголках рта: — «Почему ты не подлетела ко мне? Ты ведь фея». Рене на это лишь махнула свободной рукой, прикрывая лицо. — «Я знаю, что ты не любишь звук колокольчика от пыльцы. Решила тебя не тревожить». Вспоминая их знакомство, что-то внутри Эндрю вновь приятно затрепетало. Дойдя до дома, первым, о чём мечтал Эндрю - совместные посиделки на озере. Со временем их место стало чем-то большим. Они собирались там каждый теплый день, проводя время с обеда до заката, если не больше. Им было комфортно молчать, просто полоскать ноги в воде или разглядывать светящиеся цветы, что были особенно прекрасны ночью, поскольку делали берега всех цветов радуги, как и волосы феи. Ночная темнота, которая была рассеяна множеством светящихся растений - настоящий романтичный уголок, который захватили эти двое. Однако романтикой от их отношений не веяло. Комфортом, спокойствием, пониманием — да. Но они всегда лишь друзья. Разве не бывает дружбы между девушкой и парнем? Местные, которые из раза в раз видели их вместе, так не считали. Скинув все вещи и взяв другие, в виде покрывала, некоторого количества еды и воды, Эндрю помчал на место встречи. Там его ждала девушка, расправляя созданный лично шезлонг. Конечно, это подобие сложно ассоциировать с ним, однако функции эти две конструкции выполняли одинаковые. Закрепляя с помощью лазы за причал деревянно-лиственную конструкцию, фея обернулась на парня, широко улыбаясь и махая рукой. Миньярд, сделав несколько рывков, преодолел протоптанную дорогу для повозок, а после спустился вниз по траве, забредая на деревянный мостик над водой, который держало снизу несколько балок. Рене, поднявшись в воздух, стала проверять конструкцию сверху на наличие дыр. Миньярд уже порядком привык к чужому звону, поэтому практически не обращал на него внимания. Все, по наблюдениям мага, имели свой звук колокольчика. Некоторые особенно раздражали, однако немногие, как у Рене, были приятными и тихими для его ушей. К ним быстро можно было привыкнуть и ничего практически не ощущать. Парень поспешил постелить большое клетчатое покрывало, которое было достаточно плотным и вместительным для двоих. После чего, осторожно выкладывая фрукты по небольшим железным мискам, позвал девушку: — Рене, спускайся! Я твой любимый виноград принёс! Заверяет он, поправляя веточки этой ягоды. Девушка, хлопая крыльями где-то сверху, хихикнула, затягивая лазу потуже: — Сейчас спущусь, подожди пару секунд, Дрю! Хихикает она, а после, буквально пару мгновений спустя, оказывается напротив парня: оба, улыбчивые и спокойные, в холодном теньке и без намёка на комаров или прочих насекомых, сидели рядом и, опустив ноги, водили ступнями над водой, почти не касаясь её. Тишина длилась всего несколько секунд, после чего девушка, будто бы в спешке, вынимает из кармана небольшой мешочек с пыльцой: — Я слышала, что ты вчера спас жителей и истратил всю пыльцу, поэтому хотела тебе принести, но до обеда не было времени. Виновато почесала затылок девушка, извиняюще глядя в воду, однако Эндрю тут же заверил её: — Ты меня бы с утра не нашла, Рене, прекрати так говорить. Фея, чуть хлопнув крылом о крыло, издала звук колокольчика, в изумлении глядя на друга: — Неужели ты себе работу нашёл? В сомнении обвела та его взглядом. Парень расхохотался. — Вроде того. Ты представь— меня королева в дозорные попробоваться пустила! Фея, сидя в непонимании, поначалу наблюдала за чужим лицом, а после, когда чужое лицо не сменило эмоцию за всю минуту молчания, разразилась смехом. Фея, звеня, как колокольчик, смеялась от всей души, хватаясь за живот и поджимая ноги. Её смех был приятным и неожиданным одновременно, что порождало в парне некоторые вопросы: — Ты чего смеёшься? Это, вообще-то, правда! Фыркнул маг, складывая руки на груди, которые до этого были раскинуты в стороны. Фея, ещё с минуту громко хохоча, наконец, оставила своё веселья, вытирая подступившие слёзы с щёк. — Ох.. рассмешил ты меня, негодник. Дрю, я, конечно, думала, что твой юмор мне нравится, но это стало крайней точкой в этом. Я убедилась, что твои шутки смешные.. Всё ещё не веря отмахнулась она. Миньярд, однако, немного кашлянул в кулак, тут же прерывая попытки феи добавить к её фразе что-то ещё. Однако та, всё же, решила добавить своё: — Дрю, ну скажешь тоже «в дозорные позвали». Ты, да в дозорных? О мой бог, этого быть не может! Не то, чтобы Рене в него не верила. Нет, даже наоборот. Она всегда очень его поддерживала, а здесь просто.. не верила в такое. Опасная работа, которая дорого оплачивается и нуждается в постоянном пополнении рядов - просто находка для Эндрю, который в своём бесстрашии может даже Нила скинуть в болото. — Это, вообще-то, звучало обидно, Рене. Закатил глаза тот, фыркая. Девушка, отходя от смеси шока со смехом, внезапно осознала правдивость чужого высказывания: Эндрю в принципе не врал. В этом он был уж точно лучше Нила. Фея тоже видела чужую ложь и именно это в капитане разведки настораживало настолько, что даже лишний раз контактировать было страшно. — Стоп, то есть.. Это правда? Неверяще, но одновременно с этим громко произнесла Уокер. Миньярд, закрыв рефлекторно уши, заставил девушку умерить пыл. Та, ойкнув, тут же понизила голос: — Неужели.. ты и вправду пойдёшь в дозорные? Я, конечно, в тебя очень верю и знаю, что ты там будешь идеально вписываться, но.. Та замялась, глядя уже тревожно на своего друга. Тот лишь вновь закатил глаза, взяв чужие руки в свои: — Эй, Рене, ты же знаешь. Я парень хоть куда и, тем более.. Девушка, хмыкнув, ответила, перебивая его попытку успокоить: — Этот парень хоть куда по барам шатался на последние деньги, а потом, когда они кончились, пошёл пить самодельный алкоголь сюда и чуть не утопился. Хихикнула она, делая в чужой защите дыру. Парень лишь воздухом от такого удара подавился. — Эй, я не договорил, вообще-то! Поспешил напомнить он, насупившись. Девушка на это лишь хихикнула вновь, прикрывая рот ладонью. — Да-да, парень хоть куда, продолжай. Ответила она, почтительно склоняя голову в шутливой манере. Парень, повторив за ней, ответил: — Благодарю вас за такую возможность, миледи Уокер. Хмыкнул он в конце, намекая на всю абсурдность своего поведения. — Ну, в общем-то, хочу смело заверить, что посвящение в дозорные не было, однако нас планируют скоро вести на границу, где уже отберут самых стойких и умелых. И потом.. Эндрю опять не дала закончить девушка, глаза которой стали как блюдце: — Куда-куда? На границу? Они там совсем рехнулись? Не веря в это фея выкрикнула последнее, напрягая чужие уши. Её шок был так велик, что за громкостью собственного голоса та не совсем следила. — Успокойся, Рене. Всё хорошо, так и нужно. Это делали со всеми и все.. Стал заверять её маг, однако девушка, вцепившись в чужую руку, на этот раз тихо шептала: — Как ты не понимаешь, Дрю? Там ведь.. там ведь.. Миньярд, осторожно поглаживая большими пальцами чужую тыльную сторону ладоней, отвечает: — Со мной будет всё хорошо, понимаешь? Я маг и умею пользоваться пыльцой. Не растяпа ведь. Хмыкнул тот, стараясь успокоить нервную подругу. И ему это удалось, когда их лбы соприкоснулись. Эндрю, немного подумав, сказал: — Дыши со мной в такт и повторяй. Уокер, сделав выдох, как и Миньярд, молчала. — Я не Даниэль Уайльдс. Я не умру на границе вместе с Мэтью Бойдом. Я не Мэтью Бойд, я не умру на границе вместе с Даниэль Уайльдс. Тихо шептал он ободряющие слова, которые девушка тут же повторила, дыша в такт с другом: — Я не Даниэль Уайльдс. Я не умру на границе вместе с Мэтью Бойдом. Я не Мэтью Бойд, я не умру на границе вместе с Даниэль Уайльдс. Выдохнула она печальный звук, чужие руки расслабились, как и глаза, закрываясь. Миньярд, выскользнув из чужой хватки, взял виноградинку, поднося к губам девушки. — Давай, это должно помочь. Виноградотерапия. Девушка, чуть погодя, взяла из чужой руки ягоду, самолично съедая и пододвигая к себе тарелку, а после и вовсе взяв в руки, заявила: — Тогда, получается, твои попойки в баре тоже своего рода виноградотерапия? Она хихикнула, толкая в чужой бок локтем. Парень аж возбухнул, утверждая: — Это были ошибки молодости! Девушка начала заливисто смеяться, будто бы прежнего страха и тревоги не было, однако Эндрю чувствовал, что это всё никуда не делось, а лишь осталось где-то в воздухе. Фея, пару раз хлопнув крыльями, спросила: — Хм, то есть, получается.. ты теперь в отряде Нила? По-лисьи улыбнулась та, на что парень недовольно надулся: — Об этом напыщенном петухе и думать забудь! Ненавижу, и всё тут! Он сегодня надо мной ржал, как конь в стойле, из-за того, что я, видите ли, стрелять из лука не умею! А сам-то? Даже луком не пользуется! Пальцами своими стрелы пуляет! Фи! С каждым новым словом эмоции начинали переполнять Миньярда, однако в один момент его остудил знакомый и такой противный голос из-за спины: — Я не ржал, как ты выразился, как конь в стойле. Поправил мага Нил Джостен. Эндрю Миньярд и Натали Рене Уокер настороженно обернулись, замирая в немом шоке. Чужая фигура создавала тень, которая падала на их глаза, хотя те и так прекрасно видели нежданного и нежелательного гостя. Впредь оба запомнят, что стоит быть внимательными, когда кого-то обсуждаете.