Mermaid's Poems

      Завтра разбуженный заливной песней соловья гитарист не сразу вспомнил прошедший день, но когда ясные картинки возникли в его голове… Он мог уж было решить, что все это было лишь сном, что был это плод его безудержых фантазий.       Дарон так и не решился вернуться в то место. Он упорно пытался поверить в то, что это был его очередной трип, или же просто глупый сон. И он даже не знал что его пугало больше, помощь незнакомцу (совесть до сих пор сьедала его за такой позорный побег от русала), или же все-таки волшебство, само оно, как факт.       С утра пораньше Малакян трепал струны, подбирал ноты, чтобы сыграть на гитаре, то что вчера получилось у него в лесу. Он даже пытался подобрать партию лиры, но у него это никак не выходило. Тут как раз пригодилась бы помощь его нового друга, этого мистического существа из озера.       Несмотря на дискуссию двух мнений в своей голове, Дарон все равно считал свой выбор правильным. Да, он избегал, он был трусом, он отказал в помощи, соврал, но в его приоритетах никогда не была добропорядочность и честь. Он не за этим здесь, в этом захолустье.       Утром, днем и вечером все мысли Дарона были заняты только этим русалом. Он брался за разные инструменты, руки наигрывали ту песню, которую он пел, он брал карандаш, и на бумаге сразу же наброски изящного хвоста, штришки его переливающихся на солнце чешуек. И на ум приходили слова для песни на мотив их дуэта гитары и лиры: про далёкие океаны, про коралловые рифы, про смерть от утопления… Кхм. Дарон прижимается виском к окну, сидя на подоконнике. Лес, выглядывая издалека, зовет к себе, шелестя и шатаясь, подзывает Малакяна. Он рычит и спрыгивает с подоконника. Дарон уже готов биться головой о стены, только бы перестать думать о нём, и не о лесе, а о нём. Каждый раз когда он закрывает глаза, перед ним всплывают покрытые плавниками руки, перепончатые пальцы, кучерявые волосы и глубокий, как озеро Байкал, чистый, искренний взгляд.       И чёрт, как же забыть об этом голосе и пении?       Благоприятная погода не прельщала Дарона. Чистое небо, без единого облачка, и солнце, такое яркое, особенно сегодня. Отличная погода для прогулки, такой же отличный шанс получить солнечный удар — да, Малакян частенько мыслил пессимистично.       Вспомнив наконец про чувство голода Дарон соизволил-таки выйти на улицу. Шаво давно его просил, он молил его поесть, чтобы потом не встретить холодный труп вместо друга, гниющий у него дома. Малакян пошёл за водой, пивом и йогуртами в ближайший супермаркет. И пока он проходил мимо леса, ему мерещился (или же не мерещился?) голос, такой жалобный, печальный. Дарон едва успел спрятаться от него в супермаркете, ещё бы чуть-чуть, и ноги понесли бы его очень далеко в дебри, темень сосен. Он попятился, смотря в гущу леса, а потом резко развернулся и бросился бежать. Кассир удивлённо поглядел на него, когда Дарон, с грохотом ввалившись в магазин, тяжело дыша, прижался руками к стене и поглядел назад, высматривая незримую угрозу через стеклянную дверь.       — А… — он заметил на себе недоуменный взгляд и несколько таких же от посетителей, — извините.       «Блять, они ВСЕ смотрят…»       Уходя со всем необходимым, он ощущал на себе внимание всего маленького супермаркета. Несмотря на все свои зависимости, он не был умалишенным. Кажется, что прибавилось ещё парочку людей, которые считали бы его жалким психом. Конечно, Дарон был со своей изюминкой, но не психом. Не то чтобы психом, скорее фриком. Однако, чем больше и сильнее галлюцинации, тем меньше он верит сам себе.       «А что, если я просто схожу с ума? Не вовремя Шаво уехал…» — думал Малакян.       Он шёл обратно и руками затыкал уши, в надежде отмахнуться от звука протяжных песен. И чем дальше Дарон шёл, тем они все больше походили на плач, на отчаянные рыдания. Хотя гитарист старался не вслушиваться в эту минорную идиллию звуков, все же Малакяну казалось, что он слышит всхлипы, и все так отчётливо.       Сам того не ведая, он оказался на опушке леса, тогда он сразу же, когда появился шанс, пустился наутёк к своему дому. От бега он немного вспотел, но он был неимоверно рад быть обособленным от воспоминаний вчерашнего дня в четырёх стенах своей комнаты. Дарона не назовёшь интровертом, социофобом, и под его описание точно не подходит термин «хиккикомори», но сейчас…       Все чаще подкрадывались мысли, что он совершил ошибку.       «А ведь он может до сих пор ждать меня», — думал он, вспоминая рыдания, те жалобные звуки.       Заглушая все эти мысли громкой музыкой с дисков и пластинок, парень чертыхался в кровати с ложкой йогурта во рту, путаясь в одеяле, громко вздыхая, будто кто-то его мог услышать.       Ещё позднее, уже к сумеркам, Шаво позвонил ему, видимо чтобы узнать, не обдолбался ли он в очередной раз. Дарон, сминая в руке пустую банку пива, прожужжал ему все уши своими переживаниями, под тихий звук работающего телевизора. Шаво спокойно сказал ему «не париться». Он был так спокоен, потому что ни одному слову Малакяна о русале не верил. Дарон понимал его. В такое сложно поверить. Он сам метался между тем, чтобы верить себе и нет. Часто, то что он принимал за реальность, оказывалось лишь частью прихода. Но в этот раз все не совсем так, как раньше, ведь уже второй день он слышит тот голос.       Дарон, выключив свет и телевизор, валялся на кровати безрезультатно. Вероятно, чтобы крепко спать, надо сначала устать. Долго же до него доходило!       Хоть Малакян слабее беспокоился, все равно тревога его не оставляла. Но что ему тревога? Достаточно выпить еще пару баночек пива… Однако, это не будет правильным.       Он думал, что убежав, он избавился от проблем, просто забудет это навсегда. И он был неправ.       Прошуршала трава около его дома, скользнула бледная тень под луной.       Дарон этого не слышит, мучается, пытается заснуть. Он уже замечает как образ мистической рыбы-человека в голове все тускнее и тускнее. Малакян неистово ворочался, слыша то стук, то чье-то чириканье, то шуршания, шелест кустов шиповника.       По торчащим доскам, по подоконникам, по крыше, в опрометчиво оставленные открытым окно, почти беззвучно…       Дарон лежал в тёмной комнате, пялился в потолок, поглядывая в окно, на звёздное небо. Мечтал, как будет в очередной раз утирать капельки пива с подбородка, пока смотрит телевизор. В таких вещах он искал утешение всегда, может быть это даже именно то единственное, что держало его в тонусе. А сейчас он лежал, приобняв свою электро-гитару, словно близкого человека. И это тоже было неплохо.       А он слышал Дарона, он чувствовал его дыхание, он знал что он там, слышал его слабый запах. Он словно уже видел его за стеной.       Сон не шёл, хоть гитарист и был в мягкой пижаме, на взбитой хорошенько перине. Полный мрак вокруг, самый свежий воздух, влажный, насыщенный, тянущая тишина, только слабые шорохи и шёпот листьев… И все не то, чтобы усыпить Дарона. Спел бы кто-то колыбельную, как в детстве.       Крепкие руки существа схватились за подоконник, дикий взгляд метнулся на повернутого к нему спиной человека, он смотрел на него долго, почти что не моргая, словно хотел прожечь плоть взглядом.       Малакян судорожно обернулся, уловив чье-то присутствие. Взор его столкнулся с чужим, который в темноте был весьма зловещ, зрачки монстра слабо светились и смотрели как-то недобро. Дарон привстал с кровати, с собой хватая электро-гитару, чувствуя как ноги дрожат, а сердце так и стучит.       — Извини… — раздался робкий шёпот.       Счастье еще, что русал успел увернуться от молниеностного удара грифом гитары, который последовал после его слов. Дарон, шатаясь, доковылял до двери и нажал на кнопку включения света.       Русал, представший перед ним в образе человека, зажмурился и прикрыл рукой глаза.       — Блять.       — Извини, я вторгся в твой дом, но ты задержался. Я решил проверить, не случилось ли что ты… — объяснился обитатель озера, после он перебрался через подоконник и встал. — Миленько тут у тебя, — он осмотрелся.       — Чёрт, да оставь уже меня в покое, — Малакян грохнулся на кровать и спрятал лицо в подушку, словно пытался избавится от навязчивого сна.       Русал молча подошёл к нему, хлюпая ногами и оставляя за собой мокрые следы и водросли по всему ковру.       — Ты согласился мне помочь! — он схватил гитариста за волосы и резко приподнял, но увидев его испуганный взгляд, отпустил, ему сразу стало стыдно. — Ох, опять. Прости.       Дарон сел и посмотрел на русала. Выглядел для человека он не очень прилично — между пальцами ног перепонки, на поясе толстый слой разнообразных морских растений, спутанных и обвязанных вокруг. В руках он держал свою лиру, украшенную ракушкой. А на руке висел браслет из пятнистых ракушек.       — И ты так дошёл до моего дома? Откуда ты знаешь, где я живу, вообще? — спросил Малакян.       Внезапный гость ответил совершенно невозмутимо:       — Я пришёл на звук твоих инструментов. Но знаешь, я думаю твоя гитара звучит лучше в дуэте с моей лирой.       — Я и не сомневался… — пробормотал Дарон.       «Ничего себе у него слух… Не только музыкальный, но он что, настолько чуткий, чтобы слышать меня за километр?» — подумал он при этом.       И его терзали сомнения: помочь русалу или не помогать? С одной стороны, он весь день мучался под тяжёлым взглядом совести, вспоминая то лиру, то голос.       — Ты можешь… Ты знаешь что такое душ? Ты же не собираешься разгуливать по моему дому мокрым и грязным? — спросил Дарон.       — А! Прости! — русал молниеносно скрылся в ванной, оставив лиру на подоконнике.       Слушая приглушенный звук воды сквозь стену, Дарон копался в шкафу, чтобы наконец привести своего «нового друга» в подобающий вид. Выбор гитариста остановился на вещах Шаво: он нашёл брюки карго грязновато серого цвета и большую белую футболку. Одаджян был не сильно выше русала, проблема была в телосложении, но тут сыграло на руку то, что у Шаво было много мешковатой одежды. Дарону даже пришлось пожертвовать свои трусы…       — Наденешь это, когда закончишь, — с этими словами Малакян закинул через маленькую щель вещи и быстро закрыл дверь.       Его голову только и занимали мысли о том, как после трудно будет объяснить появление нового человека в доме Шаво по его возвращении. И Дарону конечно казалась серьёзной эта проблема нового жильца, причём ещё такого необычного. Он же совершенно не приспособлен к жизни на поверхности! А на чьи деньги его кормить? Нет, Дарон конечно не использует и половины своих денег на еду, но… Он не настолько щедрый и бесктрыстный, и уж точно не такой тупой! Что-ж, да, невероятная встреча у озера теперь вынуждала пойти его против своих жизненных принципов.       Но, так или иначе Дарон определённо знал, чем русал ему способен подсобить. На то что был способен его голос… Словами не передать, самому не повторить. Вспоминая те моменты, когда он пел, Малакян сравнивал его звучание с песней китов, только в разы выше, или же какой-то божественной одой.       Гитарист прикоснулся к лире и провел руками по поддатливым струнам, и они ответили нежной мелодией. Дарон взял лиру в руки. Он принялся перебирать струны, подбирая ту композицию, которую исполнял кудрявый обитатель озера при их знакомстве. Инструмент оказался не столь простым, чтобы у Малакяна сразу это получилось. Из-под пальцев вышел только раздражающий диссонанс звуков. Он поморщился и оставил попытки, провел пальцами по розовой ракушке на лире. Инструмент был покрыт водорослями, казалось, уже давно использовался, и возможно даже несколькими поколениями разнообразных морских существ, но перламутровая раковина блестела ярко-ярко в лунном свете, словно её ежедневно полировали. Что уж там, Дарон мог видеть свое отражение на её чистейшой поверхности! И он, очарованный мерцанием света на ракушке, долго крутил лиру в своих руках.       Пока он с любопытством рассматривал диковинку, владелец её уже хлопнул дверью и вышел из ванной. От русала теперь слабо веяло гелем для душа Шаво, ароматом каких-то экзотических трав. Видно русал заприметил его, ведь он стоял на краю ванной, и сразу же решил использовать. Сложно понять, как Серж осозновал почти все, что происходило вокруг него сейчас, двигался он скованно, понятно, что для него было бы комфортнее в воде.       Дарон при появлении своего морского друга выронил лиру и отпрыгнул от неё на приличное расстояние.       — И вы всегда ходите в этом тряпье? — мужчина оттянул брюки за бока, затем провел по своим бёдрам, окинул их задумчивым взглядом. — Неудобно как-то.       — Да, бро. И это не я придумал!       Русал судорожно гладил ткань, перебирая складки пальцами. По его лицу можно было понять, что ему не было достаточно комфортно с дополнительным покроем поверх своего тела. Вполне вероятно, он был даже больше смущен в одежде, чем в одних бедно прикрывающих достоинство водоролсях на поясе. И волосы, похоже, у него были до сих пор мокрые, поэтому и поныне у Дарона не удавалось посмотреть на распушившиеся смолистые кудри.       — Я не понимаю ваши людские ценности… Может зря я все-таки покинул озеро? — предположил он.       «Ага, а ведь он и не совсем долбаёб. Зря, определённо зря», — усмехнулся Дарон, но после того как взгляд русала мгновенно метнулся ему в глаза, он испуганно отбросил эту мысль. «Чёрт, ну не умеет же он мысли читать?»       — Так, ты не остаёшься тут, это исключено.       — Пожалуйста? — гость наклонил голову вбок.       — Нет, я тут даже не живу! Ты можешь жить в озере и дальше, а я буду приходить и… Кормить тебя, тебе наверное надо что-то есть. Ты предпочитаешь рыбий корм или…       — За кого ты меня держишь? — русал фыркрул.       — Ладно-ладно. Тебя такое отношение не устраивает, да? — хихикнул Дарон.       — Понятно, что уж привыкну. Просто… дай мне шанс. Прошу. — он сложил руки в молитвенном жесте.       Малакян вздохнул. Зря ему родители говорили «делать добро», ни к чему хорошему это не приведёт.       — Я не спросил при встрече твоё имя… — Дарон сменил тему.       Лицо русала озарили лучики счастья.       — Наверное, эм… моё истинное имя будет слишком сложно произносить сухопотным существам… Скорее всего, когда я произнесу его, для тебя это будет звучать не более как бульканье, — смущённо произнёс он.       — Ну, я могу придумать тебе новое… — предложил гитарист, а в мыслях осёк себя — это звучало так бредово…       — Ну, давай…       Дарон задумался:       — Не знаю даже… И какое тебе подойдёт? Хм… Может… Грег?       Кудрявый посмотрел на него как на идиота.       — Ты что издеваешься? — он вспыхнул.       — Нет-нет-нет, хорошо, я понимаю! Тогда, возможно, ну… Уильям? Или тебе больше понравится, хм, Крис?       — Ты серьёзно?! — внезапно, на лице мужчины проявились его былые черты русаличьего облика, кожа частично покрылась чешуйками. Он навис над Дароном. Казалось, вот-вот, совсем немного, и русал вернётся обратно в свое первоначальное обличие. Малакян отреагировал поразительно спокойно, и в свою очередь уже это слегка испугало русала.       Однако русал сам заметил свои неожиданные превращения и быстро успокоился, сделав глубокий вдох.       — Ох, прости, не знаю что на меня нашло… Просто, не мог ли ты придумать что-то более… Внушающее для при… русала? — мягко спросил он.       — Да я даже не знаю… Ну тогда… — Дарон стал копаться в своей памяти, и наконец вспомнил одно имечко, — Серж? — очень редкое, но звучное.       — Ладно… Так уж и быть, это ещё куда ни шло. Пусть Серж, — согласился русал.       — Мне кажется оно тебе подходит… Серж, — Дарон улыбнулся и взглянул оценивающе.       — Может быть, — от Сержа и не веяло энтузиазмом, похоже он все ещё мирился с этой кличкой.       Малакян начал ходить вокруг гостя и рассматривать его человеческий облик, пока Серж недоумённо следил за ним и неловко покачивался на носках.       — Так как тебя занесло в озеро? — поинтересовался вдруг гитарист.       — О, это самое первое, что ты должен был меня спросить! Меня принесло течением из океана… Точнее я был в море, и меня подхватило течение и принесло сюда из моего родного дома. Да, случилось непредвиденное, прости, что так бесцеремонно врываюсь в твоё жилище…       — И что, в у тебя там… под водой, тоже разговаривают на английском? — удивился Дарон.       — Что ты! Я просто выучил парочку слов, пока мимо озера проходили местные жители и разговаривали, подслушал ещё парочку диалогов, то на одной стороне озера, то на другой, и так вышло, что теперь я могу с тобой общаться на базовом уровне. Нет, но некоторые слова из английского мы всё же используем. Я надеюсь что мой глубоководный акцент не сильно заметен?       Дарон с приоткрытым ртом слушал Сержа, от большого шока приходя в оцепенение.       — Ахуеть. Просто. Ебануться… — пробормотал он. — Акцент… Я даже не знаю какой этот, ваш язык, но акцента нет, как и не было. Что вы, блять, за сверхраса такая?       — Не думай ничего такого, мы просто хорошо считываем эмоции и да, дышим под водой, да, голос отличается, необычный. В остальном мы почти такие же как и вы… Хотя до нынешнего времени я даже не знал, что ВЫ вообще существуете. По-моему я слышал о вас только легенды. И пугалки.       — Нет ну МЫ, конечно догадывались, что океан полон разных тварей, но никогда бы не подумал что русалки… Чёрт, — Дарон схватился за голову, — и как мы вас не нашли?       — Просто надо знать, где искать, — улыбнулся Серж.       Дарон решил отойти и присесть на кровать, чтобы справиться с ворохом мыслей, гудящим в его голове. После этого он ещё немного подумал, и спросил:       — Получается, вы прям русалки, как из книг, прям из мифов? Может как из мультика, прям? — Дарон усмехнулся. — Раз ты русал, где тогда трезубец?       — Мы не пользуемся… Трезубцами… — с отвращением в голосе он произнёс это слово. — Наша раса — раса пацифистов. Что-то подобное мог бы спросить у кого-то со дна океана, но я никогда до такого не опущусь, — Серж выглядел обиженным, он повернулся в сторону окна и прислонился к стеклу.       — Ладно, без обид, просто я думал… Раз ты обладаешь… Получается, вы обладаете такой сверхспособностью, как вы все-таки все ещё при этом пацифисты? Разве вы не топите корабли и не приманивайте путников голосом?       — Да… Такое… Было. Похоже что было. Все в тех же легендах, но скорее всего и было, но значительно раньше. Спустя столетия мы таким больше не занимаемся.       Дарон опустил голову. Все что рассказывали ему о русалках в детстве… Ну, четверть этого… Оказалось правдой! А в школе ему врали? Все, кто не верил в мистику, были неправы… Невероятно. Малакян опустился на постель и взглянул в потолок. Затем, он услышал тихое бренчание гитары.       — Я забыл, что я здесь за этим… — тихо сказал Серж, проводя по струнам акустики, которая сразу же с радостью отвечала ему своим нежным голосом.       Стоило только русалу коснуться инструмента, он сразу же начал быстро понимать, что к чему. Вскоре он зажал несколько струн и уже сыграл пару аккордов.       — Точно только плаваете и хорошо считываете эмоции? — спросил Дарон, приподняв голову.       — Ой, ну я с этой лирой в детстве в обнимку спал… Это просто… Это лично моя склонность к музыке. Да и похоже, я на чем-то подобном уже играл, — Серж снова провел по струнам, играя очередной аккорд.       — Сыграешь что-нибудь? — спросил Дарон.       Русал остановился и задумчиво отвёл взгляд и повёл бровью.       — Да… Да, могу! — он начал медленно, но уверенно, наигрывать какую то приятную мелодию. — Я бы спел, но я тебя снова загипнотизирую, — он хихикнул, мелодия становилась быстрее, уже скоро Серж совсем принаровился к людскому инструменту.       Дарон сел. Он кивнул и тоже посмеялся. Смотря куда-то в стену и думая о чем-то своём. Он просто погрузился в музыку.       — Это же то что ты играл на лире, да? — спросил гитарист.       Серж кивнул, продолжая с ещё большей страстью двигать кистью. Он закусил губы, игра поглотила его. Приятно было видеть, что ему действительно понравилось играть на гитаре.       «Теперь бы попросить его о том, чтобы сыграл со мной то, что мы играли при встрече. Интересно, а он знает нотную грамоту? Даже если не знает, сто процентов сразу же поймёт…» — задумался Дарон.       Серж, полностью занятый процессом, смотрел на задумчивого Дарона взглядом полного разных смутных эмоций, кои он не мог считать. И почему-то его не смутило, что Малакян поймал его взор. И это было понятно — Серж плохо ознакомлен с социальными нормами людей.       — Ну как? — Серж напоследок особенно громко ударил по струнам. — Неплохо, да?       Малакян наконец вернулся с облаков на землю и закивал:       — Да, ага, вполне.       Русал довольно улыбнулся и положил гитару.       — А что тут у тебя ещё есть? — спросил он.       — А… Ну вот, клавиши, — Дарон указал на синтезатор, одиноко стоящий в углу комнаты.       Серж приблизился к нему и нажал клавиши в случайном порядке. Совершенно ожидаемо, почти сразу получилась какая-то приятная гармония. Спустя пару секунд уже несколько таких.       Дарон уже не удивлялся. Понял, что русал отлично всё схватывает на лету. А что будет если он начнёт тренироваться… Он не удивится, если талантливый русал совсем скоро станет виртуозом.       Серж не стал продолжать, хотя уже вот сейчас у него слабо вырисовывалась мелодия.       — А вот это? — Серж указал на электро гитару, лежащую на кровати у Дарона.       Дарон встрепенулся и крепко схватил её в явном нежелании отдавать.       — Ну ладно, не сильно я и хотел, — саркастически тряхнул головой и закатил глаза русал.       — Блять, да нет, держи, — Малакян протянул ему гитару. — Только погоди чуть-чуть, — он встал и подключил её к усилителю. — Всё, валяй.       Русал на пробу коснулся струн. После того, как они издали первые негромкие звуки, Серж слегка улыбнулся. Он взял лёгкий аккорд и уже провёл по струнам. На лице его возник восторг, глаза азартно засветились.       — Звучит… — пролепетал он, — звучит как гром…       — Ну может быть, — ответил Дарон с кровати, лежав, закинув руки за голову.       — Это так мало похоже на наши инструменты! — восхищённо воскликнул Серж, вручая гитару обратно её хозяину.       — Да… Наверняка там у вас одни арфы и лиры… — пробормотал Дарон, уже зевая. Затем он повернулся лицом к стене и прикрыл глаза.       — Ты уже засыпаешь? — тихо спросил русал.       — А на что похоже? Думаешь я буду все ночь с тобой говорить. Ты между прочим ворвался сюда без приглашения — грубо откликнулся Малакян.       Серж нахмурился.       — Ты наверняка часто спишь… Люди по-моему очень ленивые.       — Не-а. Далеко не каждую ночь.       — Мой морской народ спит гораздо реже. Раза в неделю вполне хватает.       — Если бы я так спал, я бы давно сдох.       Серж промолчал.       — И что ты, дальше будешь стоять в центре комнаты? — гитарист вновь повернулся к русалу.       — А что? Я бы мог! — заявил он.       — Не создавай мне проблемы и ложись. У меня тут, к твоему счастью, много места.       — Получается, тут ещё кто-то живёт? — поинтересовался русал и присел на соседнюю кровать.       — Теперь ты, да!