Аффект

Утро Скарамуччи начинается с обзвона Сяо и Хэйдзо. Парень коротко рассказывает о том, что сегодня ночью Альбедо написал ему с просьбой приехать с утра пораньше. Выслушав от Сяо порцию матов, а от Хэйдзо короткое «скоро буду», Скарамучча приступает к утренним процедурам. Мона, привыкшая вставать намного раньше, уже во всю гремит посудой на кухне. Скарамучча потягивается на кровати и, оттолкнувшись, оказывается на ногах. За окном из-за белых облаков выглядывает солнце, утренние пташки чирикают, сплетаясь в какую-то мелодию, а на небольшой площадке слышны радостные голоса детей. Парень направляется в душ, потратив на всё около пятнадцати минут. Просушив волосы феном и одевшись в свободные синие спортивные штаны и в большую белую тёплую кофту, Скарамучча отправляется на кухню. Там он тут же получает утренний поцелуй в щёку, а также порцию блинов с мёдом. Почувствовав накопившуюся во рту слюну, Скарамучча тут же принимается завтракать. Мона садится рядом, подтягивает к себе чашку кофе и проводит рукой по чужим волосам. — Не спеши так, никто за тобой не гонится, — со смешком комментирует чужие действия девушка. — Мне уже пора выходить, — отвечает парень, быстро запивая еду тёплым чаем. — Договорились с ребятами встретиться. — Что-то серьёзное? — Мона делает глоток кофе и прикрывает глаза, наслаждаясь крепким вкусом с шоколадными нотками. — Пока что не знаю, — пожимает плечами, в быстром темпе доедая блинчики. — Не думаю, что задержусь допоздна, так что можешь меня ждать. — М, Скар, — девушка встаёт, чтобы подлить ещё немного кофе из турки, — хотела кое-что тебе предложить, — она садится обратно, поворачивается к парню и смотрит на него с блеском в глазах. — Да? — Скарамучча произносит чуть с сомнением. — Может, погуляем сегодня вечером? Где-нибудь недалеко от дома, — Мона улыбается краешком губ. — А то я уже и не помню, когда последний раз на улице была, если не считать моих прогулок на балконе, — смеётся, не замечая задумчивости в лице парня. Скарамучча отодвигает тарелку, потупив взгляд. На самом деле, хочется пригласить девушку на свидание, сходить куда-нибудь в ресторан и устроить романтический вечер. Но есть две проблемы: Скарамучче не стоит появляться в различных заведениях и светить лицом, а также он учитывает социальную тревожность Моны, которая предпочла бы романтический ужин дома, нежели в людном месте. — Давай, я не против, — отвечает парень. — Я могу набрать тебе, как буду выезжать домой, чтобы ты успела собраться и выйти. — Погуляем в парке? — девушка ёрзает на стуле в приступе лёгкой радости. — Там к вечеру не так уж много людей, поэтому прогулка может быть комфортной. — Хорошо, — кивает Скарамучча и встаёт с места, подхватывая тарелку и кружку, чтобы сразу их помыть и не утруждать Мону лишней работой с утра. Он выходит в коридор и сверяется с временем на телефоне. Сяо и Хэйдзо уже выехали в сторону Альбедо, поэтому будет не лишним поторопиться. Мона выходит в коридор, чтобы проводить парня, который в растерянности ищет взглядом ложку для обуви. — Вот она, — девушка передаёт ложку, и Скарамучча быстро обувает синие кеды. — Хорошего тебе дня, милый. — И тебе, — Скарамучча протягивает руки и ловит Мону в объятия, оставляя на её виске тёплый и трепетный поцелуй, от которого девушка в его руках обмякает. — Я тебя очень-очень сильно люблю, — шепчет ей куда-то в длинные шелковистые волосы. — Я люблю тебя сильнее, — отвечает Мона и смеётся, когда получает щипок под рёбра. — До встречи! — До вечера, — Скарамучча отпускает девушку и выходит из квартиры. Через пару минут он уже оказывается в автомобиле, на котором выезжает в сторону поставщика. Сяо спамит ему гневными сообщениями, но Скарамучча даже не читает их, чтобы не отвлекаться от дороги. Если появится что-то важное, то Алатусу хватит ума позвонить, а не продолжить писать. Пролетая по дороге мимо леса деревьев и старых заброшенных частных домов, Скарамучча всё равно наслаждается видами и погодой. Даже если их городок можно назвать пристанищем отбросов, Скарамучча всё равно испытывает к нему какие-то особенные тёплые чувства. В этом что-то есть. В таком настроении он доезжает до Альбедо, даже не замечая времени. Припарковывается на полянке рядом со знакомыми автомобилями и выходит. Облокотившись на капот своей машины, стоит Сяо со сложенными на груди руками и что-то яростно доказывает Сиканоину: — Да говорю же тебе, что было такое в фильме! — Ты просто забыл сюжет и придумал в своей голове другую ветку, которой не существует в фильме, — спокойным голосом оспаривает его Хэйдзо, пока у Сяо пар из ушей валит. Скарамучча подходит ближе, чем прекращает словесный поток Сяо, который уже набрал побольше воздуха в грудь, чтобы вывалить на Сиканоина гневную речь. — С утра пораньше ругаемся? — прокрутив на указательном пальце ключи от машины, Скарамучча прячет их в карман спортивок. — Небольшая дискуссия, — улыбается Сиканоин, краем глаза поглядывая на перекосившееся лицо Алатуса. — Идём? — кивает в сторону дома Альбедо, лишь бы не дать Сяо шанса сказать что-то ещё. Троица направляется к дому. Алатус бубнит себе что-то под нос в адрес Хэйдзо, но никто его не слышит. После пары стуков в дверь, хозяин открывает, приглашая гостей в дом. Все разуваются и проходят на кухню, где Казуха смотрит на них широкими встревоженными глазами, но, к счастью, не видит угрозы ни в одном из трёх парней. — Фу, ну опять ты навонял тут, — Сяо кривит лицо, учуяв от Альбедо запах. — Хватит курить и переходи на чай с ромашкой, как в прошлый раз, — плюётся недовольной интонацией, замечая на стуле сжавшегося от неловкости парня. — О, это Казуха, о котором мне сегодня сказал Скар? — Алатус подходит ближе, садится напротив незнакомца и корпусом наклоняется вперёд через стол. Каэдэхара вжимается в спинку стула, пока янтарные глаза так нагло рассматривают его. — Не обращай на этого дурачка внимание, — Скарамучча замечает попытки друга запугать парня, поэтому за ворот водолазки оттягивает Алатуса и усаживает на стул. Хэйдзо, который не отказался присоединиться и приехать, стоит в проходе и смотрит на остальных каким-то отрешённым и скучающим взглядом. Снаружи только вышло солнце, все нормальные люди ещё спят в кроватях и видят сны, кроме этой троицы, которой жутко хотелось узнать подробности, что не расскажешь по телефону. Сиканоин ловит на себе взгляд Альбедо, который глазами выражает понимание. Хозяин дома подходит ближе, кладёт руку парню на плечо и помогает справиться со ступором. — Присаживайся, — он выдвигает стул, куда Хэйдзо садится. Сам же блондин отходит и упирается поясницей в столешницу, сложив руки на груди. Скарамучча всё ещё не теряет надежды успокоить Сяо, поэтому отвешивает тому звонкую пощёчину, отчего Алатус недобро скалится и поднимает сжатую в кулак руку. — Прекрати уже, — Скарамучча пытается отодвинуть друга от сжавшегося в комок Казухи. — Так, тише, — встревает Альбедо, и троица поворачивает головы, чтобы посмотреть на него, — ещё подеритесь в моём доме, — цокает. — Не пугайте человека, — он кивает на Казуху, по лицу которого блуждает испуг. После кивка все три головы вновь поворачиваются, а взгляды устремляются на парня. Под чужими глазами Казуха нервно ёрзает, не зная куда себя деть. В принципе, он представлял всё куда хуже после рассказов Альбедо об этой компании. — Ладно, ближе к делу, — Сяо взмахивает рукой. — Ну, Казуха, рассказывай, что у тебя там стряслось, — обращается Алатус к парню так, словно они старые друзья, отчего брови Каэдэхары ползут вверх. Он переводит потерянный взгляд на Альбедо в поисках поддержки. Блондин выдает короткую улыбку, которая показывается лишь в дрогнувшем уголке губ. Хозяин дома отходит от столешницы и присаживается рядом с Казухой напротив троицы. — Если кратко: Фатуи сегодня ночью устроили перестрелку в борделе, чтобы найти там человека, который задолжал им крупную сумму денег, — начинает Альбедо, чтобы помочь Каэдэхаре. — Казуха… — блондин выдерживает паузу, подбирая слова, — …оказался там случайно и никакого отношения к банде не имеет. Сбежал и случайно заблудился в лесу — так и попал ко мне, — заканчивает Альбедо, и Казуха смотрит на него с благодарностью. — Такой молодой, а уже в борделях ошиваешься? — хохочет Сяо, закинув ногу на ногу. — Мамка не наругает, если узнает, что ты по таким заведениям ходишь? Тебе лет-то сколько? — Д-двадцать… — потерянно отвечает парень. Каэдэхара мрачнеет и опускает взгляд на свои руки. Он нервно жуёт внутреннюю часть щеки, не зная, что сказать на чужие слова. — Одно дело ходить, — спокойно произносит Альбедо, чувствуя скованность Казухи, — другое дело — прийти в заведение и начать танцевать на шесте, с которого скинул девушку. — И ты туда же, — Сяо цокает. — Только недавно это вспоминали. Ладно-ладно, — поднимает руки. — Не лезу… — Вот и славно, — с облегчением произносит блондин, отпивая из чашки чай, который успел заварить до прихода парней. Он чувствует, что Каэдэхара расслабился, когда Альбедо удалось отвести от него внимание Сяо. — Можешь во всех подробностях рассказать, что сегодня произошло? — обращается Скарамучча к незнакомцу, пытаясь показать во взгляде, что его не стоит бояться. Каэдэхара короткими движениями гладит предплечье и кивает, приглушённо угукнув. — Я понимаю, что это тяжело, но… — темноволосый обводит комнату взглядом. — Ты очень нам поможешь, если расскажешь… — Я… я постараюсь… — Каэдэхара набирает воздух в лёгкие, готовясь к тому, чтобы вновь увидеть картинки страшного события перед глазами. Он начинает рассказ, который внимательно слушают Скарамучча и даже Сяо. Алатус вообще забыл про шутки и издёвки, со всем вниманием и серьёзностью вслушиваясь в каждое тихое словно парня. В отличие от них, Хэйдзо пропускает половину, хотя старается погрузиться в рассказ. Он отвлекается на собственные мысли и даже не смотрит на Казуху, уперев взгляд под ноги. — Хочешь покурить? — внезапный вопрос от Альбедо отвлекает Сиканоина от размышлений. Хэйдзо смотрит на него потерянным взглядом зелёных глаз и неуверенно кивает. Оба встают из-за стола, обуваются и выходят из дома. Ни Скарамучча, ни Сяо их не останавливают, даже не заметив, что компанию кто-то покинул. Альбедо огибает дом и ведёт парня к небольшому бревну, которое выступает в роли лавочки. Парни присаживаются и достают по сигарете, что незамедлительно попадают в объятия огней. Тишина раннего утра успокаивает и позволяет Сиканоину вдохнуть полной грудью, чтобы успокоиться. Альбедо молчит, как будто бы и вправду позвал лишь на перекур, но покурить они могли прямо на кухне. Значит, дело в другом. — Ты мне что-то сказать хотел? — нарушает молчание Хэйдзо, не выдержав такой долгой паузы. — Догадливый, — кивает Альбедо, стряхивая пепел на землю. — Зачем приехал, если не собирался слушать рассказ из первых уст? Мог попросить ребят потом пересказать. — Догадливый, — усмехается Хэйдзо, отвечая тем же. — Самую малость, — блондин позволяет себе лёгкую улыбку, после чего втягивает никотин. — Так что? Хэйдзо выпускает дым из приоткрытых губ и смотрит на слепившиеся между собой облака. Альбедо никак не давит своим вопросом, даже наоборот — хочется открыться ему. Открыться хоть кому-то, кроме Куки, которой Хэйдзо и не всё рассказать может, чтобы не тревожить подругу. — Ты из-за друга своего вскочил ни свет ни заря и приехал? — решает Альбедо сам озвучить то, что хочет, но никак не может сказать Сиканоин. Хэйдзо усмехается и коротко кивает. От Альбедо сложно что-то скрыть, его глаза видят абсолютно всё, особенно то, чего остальные видеть не могут или же не хотят. — Привязался к нему и никак отстать не могу, — хмыкает зеленоглазый. — Хотя Скар столько раз просил… практически умолял… Сиканоин умолкает, не понимая, насколько они с Альбедо близки, чтобы поднимать такую тему, но блондин, кажется совсем не против. — Потому что не можешь отпустить… вот тут, — Альбедо касается пальцем чужой груди, где находится сердце, и в Хэйдзо проходит волна тока. — Любовь — вещь непонятная и нелогичная. Я бы даже назвал это сумасшествием. Люди теряют голову от любви, хотя она ничто иное, как набор химических процессов в организме. Хэйдзо и не надеялся, что Альбедо скажет что-то другое, поэтому хмыкает на его слова с лёгкой улыбкой. — Не стану отрицать, но я привык придерживаться банального: любовь — сильное и приятное чувство, которое может испытать каждый. Она окрыляет и даёт нам чувствовать себя сверхчеловеком. — Ты романтик, Хэйдзо, — фыркает Альбедо со смехом. — Не знаю, может ли каждый испытать такое сильное чувство, — пожимает плечами, поднося сигарету к губам, — но я никогда не испытывал. Сиканоин поворачивается к нему и изгибает бровь. — За все свои тридцать лет? — удивляется. — Может, влюблённость хотя бы? Или обычную симпатию? Блондин качает головой: — Ничего из этого. Не появился ещё тот человек, способный перевернуть во мне душу, — говорит тихо. — Да и о существовании души тоже спорный вопрос… — бормочет сам себе. Сиканоин отворачивается и мягко улыбается. На этих словах в голове сам всплыл Скарамучча. — Вижу, тебе комфортно в одиночестве, — подмечает Хэйдзо. — Потому что я в гармонии с самим собой, — легко отвечает Альбедо, тушит сигарету о бревно и кидает окурок в пачку, чтобы не мусорить на территории. — Вообще, считаю, что именно те люди, которые не умеют с собой жить, нуждаются в любви со стороны другого человека. — Ну, если каждый человек будет любить себя и жить в гармонии с собой, то так и вся планета вымрет. — Да, но людям свойственно влюбляться и любить, поэтому планете подобное не грозит, — Альбедо засматривается на колышущийся на ветру цветок. — А я говорил конкретно о себе. У меня чувство любви атрофировано. — И ты… никогда не хотел познать это? — с осторожностью спрашивает Хэйдзо, разглядывая профиль Альбедо. Блондин тянет с ответом, явно обдумывая вопрос и то, что нужно сказать. Он достаёт ещё одну сигарету, чиркает колёсиком зажигалки и расслабленно затягивается. — Хотел… когда-то… — пожимает плечами блондин. — Когда был помоложе, — усмехается. — Да, я не стар, но всё же годы прошли, а надежда найти любовь угасла. Я просто живу и не нуждаюсь в этом, — мягким голосом продолжает. — Если мне суждено, то любовь сама меня найдёт. Незачем её целенаправленно искать, — он поворачивает голову и с лёгкой хитринкой в глазах смотрит на Хэйдзо. — Что? — спрашивает Сиканоин на чужой взгляд, от которого внутри всё неприятно заколыхалось, словно его поймал воспитатель с сигаретой за углом детского дома. — Ты человек, который остро нуждается в том, чтобы его любили, — Альбедо продолжает смотреть, прекрасно зная, как давит взглядом на парня. — И чувства к Скарамучче не можешь отпустить, вот и бегаешь за ним, хотя уже давно пора понять, что ничего не получится, — размеренным голосом он ведёт Хэйдзо к пропасти. — Ты любишь его и хочешь, чтобы он чувствовал то же самое к тебе. Но, может, пора позаботиться о себе и оставить за спиной то, что давно уже мертво? По спине Хэйдзо бежит холодок вперемешку с мурашками. Он вздрагивает и трёт рукой предплечье, опуская взгляд в землю. Не сумел выдержать пронзительных голубых глаз. — Что ж, пойдём обратно, а то стало холодновато, — переключается Альбедо, бросает окурок в ту самую пачку и встаёт с бревна. — Думаю, Казуха успел рассказать всё, что нужно. Хэйдзо встаёт следом и сминает в ладони потухший окурок, плетясь где-то позади блондина. Его слова заставляют задуматься, пусть и звучат для Сиканоина слишком больно. Они заходят в дом, где слышны голоса парней. Сидящие за столом даже не заметили, что двое ушли на улицу, поэтому никак не реагируют на их возвращение. Альбедо ставит чайник на плиту, Хэйдзо возвращается на свой стул рядом со Скарамуччей и чувствует что-то неприятное и тянущее внутри. — Блять, я это зверьё голыми руками готов перебить! — рычит Сяо, сжимая и разжимая кулаки. — Нет, чтобы иначе найти своего должника, а не бросаться на непричастных людей, которые просто оказались там?! Скарамучча кладёт руку на плечо друга в успокаивающем жесте, чтобы Сяо не пришла в голову мысль разнести и разгромить чужой дом от злости. — О нападении новостные каналы пока что молчат, — подаёт голос Альбедо, стоя возле плиты с телефоном в руке. — Скорее всего, людям не расскажут об этом, когда узнают, кто именно причастен к трагедии. — Конечно, — фыркает Сяо. — Наши медиа до усрачки боятся Фатуи, поэтому либо ничего не напишут, либо скажут, что неизвестные ворвались в здание и устроили дебош. Вот только народ не тупой, поэтому догадаться, кто способен на это, смогут, — плюётся злостью в словах. Алатус скрипит зубами и впивается ногтями в ладони. Желание что-нибудь разбить и выплеснуть агрессию так быстро течёт по его венам, что он еле сдерживает себя. Как раз кстати Альбедо ставит перед ним чай с ромашкой и лавандой, чтобы парень чуть пришёл в себя. Поставив остальным по чашке, блондин садится обратно к Казухе. — Что будете делать? — спрашивает поставщик, по очереди глядя на парней. Скарамучча барабанит пальцами, задумчиво смотря куда-то в одну точку. — Думаю, ночное происшествие отлично показало, что у Фатуи абсолютно отсутствуют какие-либо границы и нормы морали, — отвечает Командир, чьё сердце больно забилось от подступающего страха. — Да, и с нами они могут поступить точно также, — шепчет Алатус, дуя на кипяток. — Если не хуже… Не думаю, что Фатуи просто пустят каждому из нас по пуле в лоб… — Учитывая ваши с ними особенные отношения, — говорит спокойным тоном Альбедо, — думаю, Фатуи будет в удовольствие вас помучить. — Спасибо, очень жизнерадостно, — цокает Сяо. — Бедо, не нагнетай, а? И так не по себе… — его аж передёргивает от мурашек. — Неужели что-то способно тебя напугать? — тихо смеётся блондин, подперев скулу кулаком, и внимательно смотрит в янтарные глаза. — Я не напуган, — оскорблённо мычит Алатус. — Как же, — бросает Альбедо и вздыхает, закрыв глаза. — В какую же клоаку вы попали, мои дорогие друзья. — Так, ты либо произнеси мотивационную и поддерживающую речь, либо завались, — шипит Алатус, нервничая от чужих слов, на что Альбедо усмехается и решает выбрать второй вариант. — Эм… я вам ещё нужен? — неуверенно спрашивает Казуха. — Просто я бы хотел немного поспать… — А… да, иди, конечно, — реагирует Скарамучча, удивлённым взглядом провожая парня, который направился в гостиную. — Необычный парнишка… — Он просто напуган произошедшим, — отвечает Альбедо, открыв глаза и проморгавшись от яркого солнечного света. — А так собеседник неплохой. Я предложил ему пожить какое-то время у меня, так что привыкайте, что теперь дома я не один. Сяо тут же реагирует на чужие слова и натягивает на лицо дьявольскую улыбку. Альбедо смеряет его холодным взглядом и поджимает губы. — Ну? Давай. Говори уже, — подталкивает блондин, прекрасно понимая, что означает чужая улыбка. — Да просто за всё время, что мы знакомы, ни разу не видел тебя с кем-то. А тут така-а-ая возможность появилась, — тянет Алатус и подмигивает. — Твой жезл любви ещё не усох? — кряхтит в смехе, ловя весёлую истерику от темы, которую сам же и поднял. — Нет. Исправно работает, — без единого намёка на смущение Альбедо ровным голосом отвечает на вопрос. — Нет, правда, старик, когда последний раз у тебя был секс? — бестактно вырывается из Алатуса, отчего Скарамучча и Хэйдзо начинают испытывать стыд. Альбедо слегка ведёт бровью, но лицо его не меняется, по-прежнему представляя из себя камень. — А у тебя? — отвечает блондин вопросом на вопрос, видя, как у Сяо вздрогнул уголок губ. Алатус нервно смеётся и откидывается спиной на спинку стула, тут же складывая руки на груди в защитном жесте. Альбедо не отводит от парня глаз, в то время, как глаза Сяо бегают в небольшой панике. — Нельзя отвечать вопросом на вопрос, — вспоминает Алатус и выдыхает, оттянув время ответа. Альбедо хмыкает, пожимает плечами и отвечает: — Я не запоминаю подобных вещей. Секс для меня не такой интересный процесс, чтобы заниматься им чаще, чем раз в полгода, — без смущения отвечает, заметив неловкость, исходящую от Хэйдзо и Скарамуччи. — Да и знакомств я особо не завожу. — Что, даже проститутку не вызывал? — усмехается Сяо, поймав небольшой азарт. Альбедо отводит глаза в бок, пытаясь вспомнить. Он думает некоторое время, после чего отвечает: — Было дело. Один раз вызывал. Алатус аж присвистнул и заёрзал на стуле, сцепив в замке пальцы на столе. — Значит, не всё потеряно, — смеётся. — Я вызвал её, потому что хотел, чтобы кто-то выпил со мной чаю, — объясняет Альбедо, и Сяо в изумлении приоткрывает рот. — Кстати, милая девушка была. Мы очень приятно с ней поболтали, — вспоминает. — Жесть, чувак, твой уровень одиночества просто зашкаливает, — шепчет Алатус и вздрагивает, когда Скарамучча сильно хлопает его по плечу. — Чего? — На сегодня цирковое представление окончено, — на щеках Скарамуччи проступает лёгкий румянец, поэтому он поспешил остановить друга, пока у того совсем не отказали тормоза. — Собираемся и едем на базу, — отдаёт приказ холодным тоном, встаёт из-за стола и спешит выйти из кухни. — Ой, а засмущался-то как девчонка! — кричит Алатус ему вслед и смеётся. — Что поделать? — разводит руками и встаёт со стула. — Скарамучча и женскую грудь потрогал только ближе к восемнадцати. — Заткнись ты уже, — хмуро шепчет Хэйдзо, поднимаясь. — Давай без подробностей чужой жизни. — Ой, а ты у нас тоже из стеснительных? — дразнит Алатус, выходя со всеми из кухни. Альбедо идёт позади них и незаметно посмеивается. — Ещё слово… — Хэйдзо резко поворачивается, и Сяо врезается в него, сталкиваясь носами, — …и я разобью тебе лицо… — тяжело дышит Сиканоин, со сталью в глазах смотря в янтарные. Не дожидаясь ответа, Хэйдзо прощается с Альбедо и выскакивает на улицу, где ждёт Скарамучча. Сяо медленно обувается, слегка обескураженный словами друга. — Думаю, первым делом Фатуи отрежут тебе язык, если ты попадёшь к ним, — комментирует ситуацию Альбедо, наблюдая за тем, как парень обувается. — Думаю, до Фатуи я не дойду — мои же меня скоро и прибьют, — смеётся Алатус и протягивает руку, которую Альбедо пожимает. — И как они тебя терпят? — качает головой блондин. — Я как тот самый раздражительный ребёнок в семье: бесит неимоверно, но все любят, потому что родной, — Сяо пожимает плечами и улыбается. — Ладно, бывай, — выходит из дома и машет рукой. — Пока ещё бываю, — усмехается Альбедо, взмахивает на прощание и закрывает за парнем дверь. Алатус подходит к автомобилям, возле которых стоят друзья, докуривая сигареты. Никто из них даже не посмотрел на него, отчего уровень возмущения Сяо повысился: — Вы меня теперь игнорировать будете? Скарамучча втягивает носом воздух и медленно выдыхает сквозь приоткрытые губы. Представление от Алатуса явно подбило Командира на раздражение, которое он даже не скрывает. — Сяо, нельзя лезть к людям с такими вопросами, — отчитывает его Хэйдзо как маленького. — Да Альбедо и не был против, что вы, — Сяо машет рукой, фыркая. — Но не в присутствии же других людей, — цокает Скарамучча, отбрасывая окурок и тут же прижимая его ногой. — Да вы просто смутились, вот и злитесь на меня, — защищается Алатус, чувствуя, как поубавился весёлый настрой от выражения лиц друзей. — Ладно, чего стоять да сиськи мять. Поехали уже, — нетерпеливо подгоняет и отводит от темы, отходя к своей машине, лишь бы скрыться с чужих глаз.

***

К вечеру, когда на базе компания обсудила недавние события, все начали собираться по домам. Скарамучча ушёл первым, ссылаясь на вечерние дела, которые и вправду у него есть. Парень садится в автомобиль и тут же звонит Моне, чтобы предупредить девушку о скором приезде. Слыша нотки радости в её голосе, Скарамуччу самого переполняет какое-то детское счастье. Он спешит поскорее доехать до дома и прогуляться в парке, как они и планировали. С учётом пробок и времени, потраченного на покупку цветов, ему удаётся подъехать к дому ровно в тот момент, как открылась дверь подъезда, а из-за неё выглянуло знакомое лицо. Скарамучча быстро паркуется, выходит из машины, ставит блокировку и идёт к подъезду. Девушка выпускает дверь из пальцев и всё же выходит на улицу, как только замечает парня. Её улыбка сияет, как и глаза, что у Скарамуччи подпрыгивает сердце. — Мне даже неловко, что я не приоделся, — говорит парень, целуя девушку в щёку. — Выглядишь чудесно… Скарамучча протягивает небольшой букет тюльпанов, в которые Мона тут же ныряет лицом, чтобы втянуть нежный аромат. — Спасибо! Девушка перебрасывает волосы через плечо, берёт букет в одну руку, а второй перехватывает Скарамуччу за локоть. Они спускаются по ступенькам, беря направление к парку, который находится в пяти минутах от их дома. Вечером людей и вправду очень мало, но можно заметить парочек на скамейках, что неловко жмутся друг к другу; пожилых людей, которые медленно держат путь до дома; семейных пар с детьми, которые идут из магазина с пакетами продуктов и ругаются, кому достанется шоколадное мороженое, а кому ванильное. Скарамучча наслаждается всем этим, особенно спокойным и тёплым вечером. Небо уже потемнело, а на нём виднеются первые звёзды, которые скоро станут созвездиями. Мона успевает отпустить его локоть и перейти к руке, тут же переплетая пальцы. Девушка тоже наслаждается прогулкой, хоть парень и чувствует её тревогу. Мона слишком редко выходит из дома и общается с людьми, по этой причине Скарамучча и не зовёт своих друзей в гости, ведь хватит и одного Алатуса, который может запугать Мону своим поведением. Целостность нервов его девушки явно куда дороже. — Всё же приятно выйти на улицу, — Мона рассматривает парк и цветущие в клумбах цветы. — Засиделась я дома, конечно, — вздыхает так тяжело, что Скарамучча хмурит брови. — Тебя пугает неспокойная обстановка в городе. Это нормально, — отвечает ей, ведя девушку туда, где точно не будет людей. — Меня всегда пугали люди… но ты прав… — девушка прикусывает губу, но тут же отпускает её, вспомнив о помаде. — С одной стороны я жалею, что мне пришлось переехать сюда из-за обстоятельств… но… — Тогда мы бы не встретились, — с улыбкой подсказывает Скарамучча. — Именно, — кивает Мона, посмотрев на тюльпаны в своей руке. — И, знаешь, встреча с тобой стоит всего этого. Сердце Скарамуччи затрепетало от её слов, разливаясь горячей рекой в груди. Он сжимает её руку два раза, получая два сжатия в ответ. Дойдя до части парка с краю, где совсем нет людей, они останавливаются. Рядом проходит шоссе, где сейчас изредка ездят машины, нарушая тишину и покой. Мона кладёт букет цветов на скамью и отходит на пару шагов. — Сфотографируешь меня? — просит, передавая парню свой телефон. — А то я столько часов пыхтела над макияжем, что жаль не запечатлеть мои старания. — Конечно, — соглашается Скарамучча, открывая камеру и включая вспышку. Он смотрит на девушку таким же влюблённым взглядом, как и раньше, когда понял, что что-то чувствует к ней. Кажется, Скарамучча даже не моргает, рассматривая Мону: её изящные изгибы тела в платье, которое плотно облегает фигуру; её бледную, как фарфор кожу, которая сияет в приглушённом свете фонаря; её аккуратные формы лица, вздёрнутый нос, алые губы, длинные ресницы и, самое главное, серые глаза, которые первыми полюбились взгляду Скарамуччи. — Скар? — одёргивает Мона. — Я не смогу так долго улыбаться. — А… прости, задумался, — встрепенулся парень. Он чуть отходит и ловит ракурс, при котором правильно будет падать свет. Сфокусировав камеру, делает первый снимок. — А теперь вот так, — девушка меняет позу, став боком и уложив руку на талию. Она явно довольна собой. Больше всего Скарамучча влюблён в то, как Мона любит себя. Это видно в каждом её движении. — Секунду… — отзывается парень. — Не могу поймать фокус… — Он делает несколько шагов в сторону, поняв, откуда лучше всего получатся фотографии. Не успевает Скарамучча вновь навести на девушку камеру, как в уши врезается оглушающий выстрел, а следом — свист пули. Телефон из рук падает на землю, тут же проявляя трещины.