сгорая дотла

Московский нахмурился, поднимая взгляд на лекаря. Свет проникал в кабинет лишь из слегка приоткрытого окна, лучи солнца щекотали нос Москвы, заставляя того немного морщиться. Он опустил глаза, помолчал и подошел к окну. Рассвет. Солнце поднималось над Петербургом, окрашивая небо в разнообразные цвета. Хотелось бы Михаилу сейчас вернуться куда нибудь в 600 лет назад, когда он совсем еще ребенком валялся в свежескошенной траве на рассвете, бегать босым по каплям росы и любоваться всем живым. Хотелось повиснуть на шее улыбающегося брата, хотелось вновь бегать по широким полям и не думать ни о чем. Хотелось просто сделать шаг обратно, в такое далекое и манящие детство, где не было проблем и забот, было лишь безграничное счастье. Отогнав от себя все эти мысли, Москва резко развернулся к лекарю, который переминался с ноги на ногу. Многие во дворце побаивались холодного Михаила Юрьевича с вечным строгим взглядом и властным голосом, а, как говориться, гонцам за плохие новости головы рубили. Лекарь надеялся, что голову ему первопрестольный не отрубит, но тот молчал подозрительно долго. -Шансов нет? — тяжелый выдох Московского, и небесные глаза, устремленные прямо в душу. -К сожалению. Его императорскому величеству осталось совсем недолго, мы бессильны. — Придворный врач неуверенно потупил взгляд. Хотелось просто сбежать, когда на тебя так пристально смотрели такие проницательные глаза. Казалось, мысленно парень напротив вытряхнул из бедного лекаря все внутренности, вспорол все тайны и осматривал их, сверкая голубыми глазами. -Ступайте. Это послужило зеленым светом. Врач не задумываясь вышел из кабинета, осторожно прикрыв дверь. Москва остался со своими мыслями. Петру осталось не долго. Что ж. Осталось надеятся, что новый правитель будет достойным, и никаких дворцовых переворотов не случиться. Голова потяжелела. Глаза медленно закрывались, словно на Московского спустилось наваждение. Тряхнув головой, он вернулся к бумагам на столе. Снова список погибших солдат. Хороших событий в последнее время было так мало, что первопрестольный погряз в пучине плохих. «А купцам французским то что нужно?» пронеслось в голове у Михаила, когда он наткнулся на бумагу-жалобу недовольных. Еще и это нужно улаживать. Всем что то нужно было. Москва словно не уходил с должности столицы, все еще варясь в делах. Петербург еще не управляет империей, так как еще все же довольно молод. В сон клонило неумолимо. Последние два дня Московский работал, совсем не смыкая глаз. Перерывами и неким отдыхом послужили занятия с Александром, на которых тот всегда расслаблялся. Возможно ему нравилось учить других, а возможно компания Петербурга была даже приятной. «Возможно, я слишком заработался», пронеслось в голове блондина. -«Высплюсь сегодня ночью» Это решение было окончательным. Спать в рабочее время -преступление. Но глаза упрямо не слушались, продолжая слипаться и слишком надолго закрываться при моргании. Немного поборовшись, Михаил все же уснул, откинувшись на кресле. Ему редко снились сны. Чаще-черная картинка. Но именно сегодня сознание рисовало в его голове картины. Серая улица. Он идет, наступая в серую лужу. Смотрят на него серые дома, а из серых домов и серых окон такие же, серые люди. Серое небо. Серые деревья и серые повозки, разъезжающие по главной улице.И это был не унылый серый цвета асфальта. Этот серый был благородным, удивительным и так нравился Московскому, что тот хотел бы утонуть в сером море. *** Москва дернулся, поднимая голову. В дверь стучали. Черт, все же заснул.Он подлетел к двери, попутно приводя свой внешний вид в порядок.Поправив растрепавшиеся волосы, он с силой дернул дверь, чуть не снеся Петербург с ног. -Здравствуйте, Михаил Юрьевич.- Питер очаровательно улыбнулся, сложив руки за спиной. -Петербург, ты как раз вовремя, проходи. — Москва отошел, пропустив мальчика в кабинет и закрывая за ним дверь. От дневного сна на стуле все кости ломило, он снял красный камзол, расправляя жабо кристально белой рубашки, тряхнул манжетами и еще раз заправил волосы за уши. Во рту ужасно пересохло, так что блондин подошел к графину, отливая воды в стакан. Пытаясь унять зашумевшую бурей головную боль, Михаил начал массировать виски и потерать переносицу — как и советовал лекарь. -Михаил Юрьевич, а как Петр Алексеевич себя чувствует? — Саша уже уселся на стул, свесив ноги, наблюдая за попытками старшего вернуть себе подобающий вид. От такого вопроса первопрестольный поперхнулся. -Здоровье хромает, но, как ты знаешь, от болезни никто не застрахован.- быстро собравшись, Михаил сразу же дал обнадеживающий ответ. -Надеюсь, все будет хорошо. -Я тоже.- Дважды вранье.- Давай приступим к занятию. *** Петербург по долгу разглядывал Москву, отмечая все новые мелочи в наставнике. У него чудесный профиль-открытие сегодняшнего дня. Законно ли быть таким умопомрачительно красивым? Если нет, Московский был нарушителем. Саша не мог долго сохранять зрительный контакт с учителем, как только тот смотрел на него-тотчас отводил взгляд. Почему то казалось,что если они встретятся взглядами Москва залезет в его душу,прочтет все мысли и узнает все тайны. Но вновь залипая на рассыпающиеся по плечам золотистые волосы, Романов забыл о всех своих страхах. Они встретились взглядами, и Москва удивленно застыл. «Что? Как это возможно?» Глаза мальчика перед ним были серыми, точь в точь такого оттенка, который снился ему сегодня. Тот серый мир, который Москва запомнил в подробностях, в котором увидел нечто прекрасное,словно находился в глазах столицы. Если приглядеться, Михаил отчетливо мог рассмотреть очертания домов, в окна которых он заглядывал во сне,прогуливаясь по главной улице.