А ты помнишь?

             — Хуань! Не смей! Ай! Ма-ам!       Лань Хуань рассмеялся, затыкая чужой рот своей ладонью. Он фыркнул, смотря на горящие глаза Цзян Чэна. Юноша так и желал сделать что-нибудь этакое и сделал: облизнул ладонь. Лань Хуань приподнял одну бровь и лукаво посмотрел на своего возлюбленного. Только зашли в квартиру, а уже устроили не пойми что, будто три дня до этого им было мало.       Конечно мало, но они были проведенны совершенно в других условиях, свидания, совместная жизнь, завтрак в постель, Лань Хуань сделал максимум из того, что мог и продолжает это делать.       — Что происходит?       В прихожую зашла мадам Юй, уставшая и несколько недовольная. Конечно, ей то три дня пришлось жить с Усянем, хотя когда за ней следом вышла мадам Лань, Цзян Чэн почувствовал облегчение и вспомнил слова Хуаня. Он тут же выбрался из охапки возлюбленного, подошёл ближе к маме и обнял.       — Люблю тебя, — на выдохе искренне сказал Цзян Чэн, чувствуя как начинает трепетать сердце и он увидел как расцветает огонь любви в чужих глазах. Мадам Юй замученно улыбнулась, провела по голове и осторожно поцеловала в макушку. Цзян Чэн просиял и сделал шаг назад. Заглянул в гостиную и замер.       — А ты чего здесь делаешь? — с удивлением спросил он, смотря на Не Минцзюэ.       — Спасаю вашу жизнь, — ответил отстраненно Минцзюэ, — Сичэнь, подойди сюда!       — Да, конечно, иду! — Лань Хуань подошёл ближе к женщинам, вручил цветы и улыбнулся. Только после этого прошёл в гостиную и оказался рядом.       Цзян Чэн замотал головой.       — А серьёзно, что он тут делает? — спросил он, обращаясь к обеим женщинам.       Мадам Лань улыбнулась.       — Мы договорились встретиться, — наклонив голову, ответила она и вдруг неожиданно коснулась тыльной стороны руки Юй Цзыюань, что ушла в себя.       Цзян Чэн заметил это движение и невольно вспомнил, что Лань Хуань также любил делать в лагере. Юноша улыбнулся и, когда поймал удивлённый взгляд матери, игриво поиграл бровями.       — А-Чэн! — подавилась воздухом Юй Цзыюань, но Цзян Чэн рассмеялся и убежал в гостиную к своему парню. Приземлился рядом с ним и с интересом снова взглянул на мадам Лань.       Та тихо смеялась и успокаивала Юй Цзыюань, а после повела на кухню. Цзян Чэн повёл плечом, с радостью понимая, что мама наконец-то нашла себе настоящую подругу.       Уложив в себе все мысли, Цзян Чэн перевёл внимание на Лань Хуаня и как только увидел нахмуренные брови даже вздрогнул от неожиданности.       — Что случилось?       — Да я узнал план А-Яо…       Цзян Чэн вздрогнул дважды: — Как ты его назвал?       Лань Хуань выдохнул и оттолкнулся от спинки дивана. Минцзюэ замер, обдумал сказанное и фыркнул.       — Вырвалось, чего ты прикопался, — сказал он и закатил глаза, — Я могу продолжить? — поинтересовался он и зыркнул так, словно вот-вот убьёт. Цзян Чэн переглянулся с Лань Хуанем, тот еле заметно мотнул головой, а после чего кивнул. Как бы странно это не прозвучало, но Цзян Чэн понял, чего хочет Лань Хуань и успокоился.       Минцзюэ продолжил: — В общем, как сказал этот ублюдок, у него есть сообщники, которые в будущем помогут совершить план.       — Подожди, а что с ним?       — Он жив, — хлестко сказал Минцзюэ. Его руки сжались.       Лань Хуань неожиданно прижал Цзян Чэна к себе и закрыл чужие уши.       — Почему? — спросил холодно он, — Договор был на то, что он умрёт.       — Сичэнь, я на него столько времени потратил, а я не могу… — прошипел старший Не.       — Хуайсан?       — Ты с ума сошёл?       — Сколько раз он говорил нам быть осторожнее! Минцзюэ, он его ненавидел.       — А я любил! И Хуайсана как брата люблю, его руки будут чистыми до тех пор, пока я не умру.       Повисла тишина. Лань Хуань понял, что разговор закончен, поэтому недовольно хмыкнул и прижал Цзян Чэна к себе, убирая руки. Цзян Чэн не стал спрашивать. Он чувствовал атмосферу недопонимания и влезать не хотел. Хотя подозревал, что могло повлиять на происходящее.       Дальше разговор был строго о бизнесе, Цзян Чэн ушел в себя и просто находился в лёгкой эйфории от физического контакта. Ему было неважно, что говорит Лань Хуань, он просто слушал чужое сердцебиение, ощущал как поднимается его грудная клетка и иногда вздрагивает от каких-то слов.       Его покой прервал громкий звук разбитой посуды. Цзян Чэн вскочил с места так быстро, как только смог, рванул на кухню и замер в дверях. Возле полки стоял Вэй Усянь, который, по всей видимости, хотел взять осторожно стакан и уйти, но у него не получилось.       Разбился стакан. Но его не беспокоило это, его беспокоил тот факт, что руки брата дрожат.       Цзян Чэн выдохнул и тут же оказался рядом, склонился над осколками и целенаправленно надавил на них. Поморщился от боли и слегка встрепнулся, надеясь, что все пройдёт гладко и Вэй Усянь не окажется в очередной раз виноватым       — Что случилось??? — встревоженно спросила мадам Юй, заходя следом.       Цзян Чэн нервно рассмеялся: — Я задел стакан локтем. Прости, пожалуйста.       — Ты? — не веря в слова своего сына, переспросила Юй Цзыюань и сделала шаг вперёд.       — Мам, Вэй Усянь просто пришёл на громкий звук, — спокойно сказал Цзян Чэн, — Видишь, я даже случайно порезался. Зачем мне специально это делать?       — Оставил тебя А-Хуань одного, теперь все из рук валится, — хихикнула женщина и подошла ближе, — Осторожнее, пожалуйста.       Она глянула на Вэй Усяня с ненавистью и Цзян Чэн, понимая, что тот сейчас с ума сойдёт, быстро встал перед ней. Он быстро убрал все осколки, а про руку забыл. Налил воды, взял сок из холодильника и пошёл в комнату, которая сейчас принадлежит Вэй Усяню. Цзян Чэн открыл дверь и прошёл внутрь.       — Спасибо, — сказал Вэй Усянь, — Я случайно.       — Я знаю, — улыбнулся Цзян Чэн, ставя воду и сок на стол возле кровати. Он почувствовал лёгкую обиду за брата, но прекрасно понимал, что ничего сделать не мог, — Ты ел?       — Да. Она же не изверг. Ответственность все равно чувствует.       — Я рад, что ты это понял, — прокомментировал Цзян Чэн и наклонил голову набок, — Поспи, ты совсем бледный.       — Да, хорошо.       На нем не было лица. Отвечал холодно, отстранённо, словно робот, которого запрограммировали на определённые ответы и заставили жить против воли. Однако Цзян Чэн знал, что Вэй Усянь в скором времени выйдет из этого состояния, просто слишком много всего свалилось на голову. С Ванцзи поругались, отца не стало, а дальше все — у него ничего не осталось. Цзян Чэн понимал, что должен помочь, но так не хотелось погружаться в чужие проблемы, словами не передать.       Цзян Чэн выдохнул и вернулся к Лань Хуаню.       — Что случилось?       — Я стакан разбил.       — Ты? — фыркнул Минцзюэ.       — Да, — строго и чересчур уверенно ответил Цзян Чэн, отчего старший Не криво улыбнулся и закатил глаза. Лань Хуань в этот момент мотнул головой и взял его руку в свою. После этого встал с места, сходил за аптечкой и принялся обрабатывать ранки. Маленькие и не болят, но почему-то начали кровоточить. Цзян Чэн поморщился, когда Лань Хуань накапал лекарство и тут же смутился, когда старший начал дуть на ладонь.       — Хуа-ань, я же не маленький, — пробурчал Цзян Чэн и отвёл взгляд.       — Прости, я не хочу целовать тебя перед Минцзюэ, — ответил Лань Хуань.       — Будто мне есть разница, — подал голос Минцзюэ.       Лань Хуань неловко улыбнулся и с умилением посмотрел на смущённого Цзян Чэна.       — О, духи, нельзя быть таким милым, — прошептал Хуань, а Цзян Чэн покраснел ещё сильнее.       — Котёночек, — через время сказал Лань Хуань, рассматривая бинт на чужой руке, — Зачем ты это сделал?       — Ему и так плохо.       — И все же. Не ты ли синоним слову справедливость?       Цзян Чэн скептически посмотрел на возлюбленного: — Он мой брат и всегда останется им, даже если нас разделят километры.       Лань Хуань выдохнул: — Ладно, чего я, так же сделал бы.       Цзян Чэн улыбнулся.       — Ну, вот и все, — сказал он и ушёл в себя.       Как-то незаметно расслабился и уснул. Голова медленно упала на плечо старшего, отчего Хуань тут же прервал расчёт потерь на него.       — Котёночек? — позвал он и присмотрелся, — Уснул.       Минцзюэ отвлекся следом. Выглянул из-за него и усмехнулся: — И чего ты с ним ночью делаешь, что он засыпает вот так?       Лань Хуань хмыкнул: — Забавно, но ничего, — ответил он, передвигая Цзян Чэна к себе на колени.       — Повезло тебе с ним.       — Мгм, — согласился Лань и осторожно поцеловал в макушку. Был готов умереть в момент, когда Цзян Чэн вытянулся словно кот и спрятал свои руки за спину возлюбленного.       — Ты правда хочешь его отправить в Японию?       — Нет. Но оставлять мадам Юй не собираюсь.       — Может ты свою маму к ней отправишь?       Лань Хуань замер. Он медленно поднял взгляд на Минцзюэ и слегка прищурился, обдумывая сомнительного рода предложение. Однако не так ли будет безопаснее?       — Эй, я же пошутил, — усмехнулся Минцзюэ.       — А я нет, — ответил Лань Хуань и отложил эту идею не так далеко в своей голове.       Минцзюэ трижды пожалел о том, что говорит обо всем, что приходит в голову. Задумчивый вид Лань Хуаня в последний раз пришёл к тому, что он собирался посадить за решётку своего отца и дядю, а когда оба оказались в состоянии комы, буквально на грани смерти, этот человек даже не загрустил.       Да, Лань Цижэнь и Цинхэн-Цзюнь два изверга, которые не знают значения слова «человечность», но, черт побери, Лань Хуань столько времени жил с ними и все равно ему было наплевать на их возможную гибель.       — Минцзюэ.       — М?       Лань Хуань слегка наклонил голову набок, будто присматриваясь к чему-то.       — Тебе Вэнь Цин звонит, — с насмешкой в голосе сказал он и кивнул на телефон, который лежал между ними. Минцзюэ культурно кашлянул в кулак, поднял телефон и ответил на вызов, тут же убирая трубку от уха, так как было слишком громко. Минцзюэ усмехнулся и встал с места, скрываясь на балконе.       Лань Хуань вдруг осторожно потянулся к его пиджаку и сунул руку в карман. Замер, доставая оттуда пачку сигарет. Запах чувствовался, Сичэнь был уверен, что Минцзюэ взялся за это дело и подозревал, что Вэнь Цин сама узнала об этом, вот и кричит.       Лань Хуань усмехнулся и замотал головой. Он повернул ноутбук к себе и начал работать самостоятельно, все также с Цзян Чэном в объятиях. Мысль, которую кинул Минцзюэ была буквально идеальна, но иначе зачем Цзян Чэн столько страдал? Этот японский язык, который он учил столько времени, неужели зря? Нет.       Лань Хуань решил, что лучше найдёт потом этого прекрасного парня, а не будет издеваться над собой и над ним.

***

      — А-Хуань, — раздался голос мадам Юй.       Названный осторожно обернулся, закрывая дверь в комнату возлюбленного.       — Ты не останешься? — спросила она и заметно занервничала.       Лань Хуань улыбнулся.       — Мне с Минцзюэ надо решить кое-что. Не буду же я возвращаться поздно ночью и забирать с собой А-Чэна. Опасно, — он переобулся и наклонил голову набок, в попытке понять, почему Юй Цзыюань с такими странными эмоциями смотрит на него.       Неожиданно женщина достала какие-то ключи из своей сумки и подошла ближе, взяла его руку и вложила эти ключи.       — Вернись к нему сегодня, пожалуйста.       Лань Хуань был удивлён. Даже слишком.       — Хорошо, — без вопросов ответил он, убирая ключи.       Это было неожиданно, но сердце все равно сошло с ума от подобного. Лань Хуань уходил с осознанием того, что его ждут и это как всегда невероятно приятно.       А вот с Минцзюэ их ждала большая работа. Заходя в темное помещение Лань Хуань ощутил острое желание убить.       Были пару моментов, когда его «вторая личность», которой не присуща адекватность, вырывалась наружу, но Лань Хуань никогда не давал полную волю. На собственное удивление сейчас тоже.       Он был осторожен и чуток. Говорил, спрашивал, рассуждал и следил. Внимательно за каждым движением, понимая, что от этого человека можно ожидать совершенно все.       Прошёл час, второй, а ответов не было. Единственная фраза, которая вылетела из рта этого поддонка звучала так:       «Если ты надеешься, что все в порядке, то ты глубоко ошибаешься. Даже если я умру, мои люди сделают все, чтобы твой парень никогда больше не улыбнулся.»       Фраза, в которую Лань Хуань и при смерти не поверил бы. Его Цзян Чэн изменился, сильно изменился и уже давно стоит далеко от бездны, в которую когда-то упал. Даже если что-то и случится, он не один.       Лань Хуань никогда не оставит его одного. Сделает всевозможное, чтобы Цзян Чэн был счастлив. И намерения ну уж слишком серьёзные.

***

      Цзян Чэн шумно выдохнул, сидя возле Вэй Усяня. Время давно за полночь, а его сон потревожил брат, который явился молча и утащил в свою комнату. Обычное присутствие — ему не надо было больше ничего, только наличие человека рядом.       Потому что Вэй Усянь всегда был с кем-то. С отцом, друзьями, Ванцзи, у него не было такого, что он оставался один. Поэтому неудивительно, что сейчас ему ужасно сложно.       А Цзян Чэн не знал, что сказать.       — Я выучу японский сам и поеду с вами.       Цзян Чэн аж подавился: — Мне репетитор понадобился, чтобы выучить базу, а ты собираешься сам?!       — Прости, что говорю прямо, но тебе всегда все давались сложнее, чем мне.       Вэй Усянь спрятал лицо в руках. Шумно выдохнул и ненадолго замолчал, а после начал протирать кончики глаз: — Я справлюсь.       — Мы уезжаем через неделю, ты о чем? — прошипел Цзян Чэн, складывая руки на груди, — Ты сначала здесь за голову возьмись, тогда и в Японии будет легче. От того, что ты поменяешь место, не изменится твое состояние, пока ты сам не захочешь его поменять.       — Я не справлюсь! Я в курсе! — воскликнул Усянь, — Мне всегда помогали, понимаешь? Это ты всегда один был, а со мной были люди, которым я по гроб жизнью обязан, вот в чем разница!       Цзян Чэн ощутил как все внутри по отношению к этому человеку покрылось тонким льдом. Слова, которые вырвались на эмоциях так сильно ударили по его гордости, что говорить не хотелось.       Цзян Чэн стиснул челюсть и долго молчал, смотря на своего брата. Через время, перед тем как уйти, сказал: — Теперь я точно на стороне мамы.       Юноша встал и неспешно направился к выходу. Усянь рванул следом, схватил за руку и попытался остановить. Громкий хлопок по рукам вывел из ступора. Цзян Чэн не ожидал увидеть Лань Хуаня.       — Вижу, что-то случилось, — невинно заявил Лань Хуань и мило улыбнулся, — Твоя мама попросила, чтобы я вернулся, — прошептал старший и медленно, взяв любимого за руку, увёл на кухню. Включил слабый свет и медленно, лениво стянул пиджак.       — Что случилось? — поинтересовался Лань Хуань, понимая, что стоило отреагировать чуть иначе. Но адреналин в крови был сильнее, чем здравый смысл.       — Да так… Мелочи. Ты устал? Пойдём спать, — прошептал Цзян Чэн, обнимая самого себя. Лань Хуань поставил молоко на плиту и обернулся. Тут же встрепенулся, когда увидел такого Цзян Чэна.       — Котёночек, что с тобой?       —…       — А-Чэн?       И снова тишина.       Лань Хуань почувствовал очередную жажду убить. Цзян Чэн выглядел так, словно его снова окутал мрак и из-за того, что подробностей Лань Хуань не знал, решил действовать самостоятельно. Подошёл ближе и обхватил чужое лицо.       — Солнце, что случилось? — спросил он также тихо, но строго. Цзян Чэн поднял рассеянный взгляд на возлюбленного.       — Я… не понимаю.       — Так, иди в ванную, а потом в кровать, я скоро приду.       Цзян Чэн кивнул и медленно скрылся в другой комнате. На сердце было такое смятение. В голову пришло осознание, что он правда полностью согласен с мамой, но что это значит? Что он предаст Вэй Усяня и оставит его на произвол судьбы, не сумев понять и помочь?       Однако это его лицемерие сильно задело. Вэй Усянь всегда видел насколько он был одинок, но при этом редко пытался помочь. Для него все было шуткой. Цзян Чэн расстроился.       Копаясь в своих мыслях, не заметил как принял душ и медленно поплелся в свою комнату, где уже ждал Лань Хуань. Вдруг все внимание перешло на старшего. Лань Хуань выглядел расслабленным, но несмотря на время, которое ушло за полночь уже очень и очень давно, спать он, очевидно, не хотел. Так мало этого сложилось впечатление словно в его венах вместе с кровью течёт адреналин. Это Цзян Чэн заметил по лёгкой нервозности в виде дёргающегося колена и стучащего пальца. Лань Хуань словно жаждал прибить кого-то, а не пойти спать.       Цзян Чэн усмехнулся, чем привлёк внимание Ланя на себя.       — Ну и чего ты там встал?       — А я смотрю кто-то слишком нетерпелив? Надо было ванную принять, — слукавил Цзян Чэн, медленно проходя вперёд, он закрыл дверь за собой и заметил какой же всё-таки необычный взгляд у Ланя. Он немного пугал, нет, притягивал. Цзян Чэн хотел понять, что Лань Хуань сделал, раз его взгляд стал… таким.       — Горячий шоколад остынет.       — Неважно, — ответил Цзян Чэн и склонился ниже над Ланем.       — А-Чэн, нет, — вдруг строго сказал Лань Хуань, — Сначала горячий шоколад и расскажи, что случилось.       — Хуань…       — Нет, — Лань Хуань прищурился, заметил, что Цзян Чэн немного расстроился и выдохнул, протягивая его на себя для поцелуя. Так мало надо, а этот юноша уже сияет и явно получил заряд хорошего настроения. Однако вопросы никуда не ушли. Лань Хуань спрашивает, что случилось ещё раз и уже получает ответ.       Услышанное не обрадовало и убить захотелось чуть сильнее, но делать нечего — сидеть смирно все равно пришлось. Лань Хуань выдохнул, когда увидел, что Цзян Чэн допил свой горячий шоколад и наконец-то задумался о том, что стоит ответить.       — А-Чэн, людей иногда надо оставлять. Жизнь — это ужасная штука, которая ставит тысячи преград, чтобы проверить на прочность. Варианта два: либо сломаться и отпустить руки, либо сломать руки, но дойти до конца. Вэй Усянь не понимает этого, он никогда не был один, поэтому не понимает, насколько ты сильный и сколько ты пережил. Да, возможно, этот парень не справится один, но тебя сейчас это волновать не должно, — Лань Хуань замолчал, осторожно поправляя волосы, которые выпали из-за уха. Он поймал взгляд Цзян Чэна и слабо улыбнулся: — Ну, то есть, у тебя своих проблем достаточно, зачем думать о других?       — То есть и о тебе думать не надо? — фыркнул Цзян Чэн, но ласке все равно поддался.       — Тебе нужно думать о себе, — повторил Лань Хуань, обращая особое внимание интонации для каждого слова в этой фразе.       — Я никуда не денусь и рано или поздно найду тебя, не думаю, что уйдёт очень много времени для этого, — добавил он и осторожно мельком поцеловал возлюбленного в нос, — Просто делай так, как желает сердце и выбирай то, что идёт в явную пользу для тебя.       Цзян Чэн шумно выдохнул.       — Хорошо, — без лишних колебаний ответил он, пускай и сам такого не ожидал. Но ему надо было услышать именно эти слова от дорогого человека, который знает его как самого себя. Цзян Чэн правда легко смирился с мыслю, что дальше будет сложно, в жизни не будет Вэй Усяня и, скорее всего, Лань Хуаня нужно будет просто ждать.       Весьма… печально, однако, делать нечего.       — Хорошо? — переспросил удивлённо Лань Хуань.       — Угу.       — А-Чэн?       — М?       — Я в шоколад что-то не то добавил?       — М-м, не знаю, — слабо улыбнулся Цзян Чэн.       — Хорошо, заслужил награду, — тихо рассмеялся Лань Хуань, поднимая Цзян Чэна на руки.       А ведь правда…       Думать о чужих проблемах, когда в собственных можно утонуть, ещё то интересное занятие. Таким образом и к цели своей не дойти, а Цзян Чэн осознал, что все только стало лучше, у него сложилось слишком много идей для будущего.       Одинаково только одно: без Лань Хуаня своей жизни он не видит. Ну, точнее её лет семь, а дальше даже идей нет, как и что…

***