Пэйринг и персонажи
Описание
В госпиталь Йокогамы попадают двое подростков по разным причинам. Один из них потерял ценность жизни, другой попал в аварию. Оба сирот, сведённые судьбой в тяжёлые времена, ищут силы, чтобы жить дальше.
Часть 5
21 марта 2024, 02:42
***
День, когда я подобрал Дазая Ода Сакуноске праздновал свой день рождения в полюбившемся ему кафе Lupin. Оно располагалось в закоулках местного квартала. Людей здесь всегда было немного, а атмосфера царила уютная и приятная. Вот только праздник как-то походил больше на поминки. « — С восемнадцатилетием...» Ода без закуски допивал уже второй рокс с виски. И иногда его одиночество скрашивало шевеление бармена поблизости, натирающего бокалы. Парень вышел из бара, накинув пальто на плечи. Вечер омрачал накрапывающий дождь. Подставив лицо мелким каплям, Ода забрёл в свои мысли, в свою грусть и тоску об этом празднике. — Чёрт бы тебя побрал! Отстань от меня, - раздались крики где-то в конце улицы, - это моя еда! Я не стану делиться с дворовой шавкой. Помогите! Сакуноске бросился на крик. Пробежав немного по улице и завернув за угол, он увидел дерево с раскинувшимися вниз ветками и пожелтевшей кроной. На самой низкой и толстой ветке, поджимая ноги, сидел паренёк. Мальчишка прятал за спиной пачку чего-то съестного. Под деревом его караулила бродячая собака, явно голодающая уже продолжительное время. Почувствовав запах еды, она погналась за источником запаха, загнав его в угол, желая разделить трапезу. — Кыш! - Ода прогнал пса, немного махнув рукой. Заприметив высокую фигуру, собака скрылась в кустах, шурша за собой ветками и недовольно рыча, – Эй, парень. Слезай. Угроза миновала. — Я ненавижу, - он с грохотом спрыгнул на землю, - собак. — А они тебя любят, видимо, - Насмехался Ода, - Как тебя зовут? — Дазай Осаму. — 'Саму значит. Меня Ода. Ода Сакуноске. — Вот и приятно познакомились, а сейчас мне пора. Все-го хо-ро-ше-го. Спасибо за спасение. — Тебе же негде ночевать. Я правильно понимаю? — С чего бы... — Ты украл из магазина эту нарезку ветчины. Сбежал в другой район, чтобы тихо мирно съесть её где-то в парке, но тебя догнала непредвиденная угроза. Тебе на вид лет двенадцать, а в такое время родители гулять не отпускают, - Ода развёл руками. — Мне тринадцать! — Мелкотня, - улыбнулся он. — Ты тоже не особо взрослый. Чего тут шаришься в такое время? — У меня сегодня день рождения. Отмечал. — О... — Что? — Кхм-кхм, с днём рождения поздравляю, счастья радости желаю! - запел Дазай на всю улицу. — Тихо, - Ода приложил к губам палец, дирижируя громкостью своего поздравителя. — Я его поздравил, а он... — Давай тихо отправимся ко мне домой, и там хочешь поздравляй, хочешь пой... — Хочешь - пей! — Рано тебе ещё. По дороге к дому Оды, они зашли в маленький магазинчик. Не торговый центр, но тоже ничего. Витрины заполняли разного вида грибы: Дазай приметил самые любимые (потому что дешёвые) эноки, хоть в суп, хоть жарь; гриб буна-симедзи, тоже в районе 100 йен. А вот прилавки с мясом тут немного, да пустовали. Дазай убежал в какой-то отдел, скрылся за угол стеллажей. Вернулся он минут через пять с наполненными руками всякой всячины: это дешёвые супы, и коробки с лапшой, пицца для разогрева, булочки, бутылка холодного чая. Также в куче разноцветных упаковок можно было различить шоколадки марки meiji, на первый взгляд дешевые - 100 иен, но фишка в том, что они маленькие, по 50 грамм, тогда как обычно шоколадки составляли 100 грамм. Наконец, наверху лежали две штуки онигири, мешок яблок и бананы. — Я надеюсь у тебя хватит денег, - вопросительно поморгал Дазай, смотря умоляющими глазами на Сакуноске. Тот лишь устало выдохнул и кивнул головой. — Бери, что хочешь. Отмечать, так отмечать. — Вот, это уже хороший настрой! Тогда помоги-ка мне, - вся эта кипа свалилась в руке Оды, а Дазай снова убежал "в закат". Он помахал ему рукой около кассы, мол, всё, набрал, закругляемся. Тяжелыми короткими шагами, пытаясь не развалить всё это, он дошёл до Дазая. На ленте уже лежала примерно такая же гора, что он принёс до этого. Ода сложил оставшееся на край, еле умещая всю еду, а после нащупал бумажник в заднем кармане. Мельком он бросил взгляд на карту (она же кредитка), но, помотав головой, взял пару купюр и отдал их девушке, после всего пробитого товара. Набралось у них два пакета. Два внушительных пакета. Дазай даже пиво взял для Оды, и надеялся, что ему, возможно, тоже перепадёт пару глотков из запасной, второй баночки. Дом Сакуноске - маленькая квартира, одна комната, одна кухня, ванна, смежная с туалетом, - всё такое маленькое и скромное, но по-своему уютное. В комнате, к примеру, стоял неразложенный диван, укрытый коричневым пледом, а на нём хаотично раскинулись пара подушек. Перед ним низкий столик на колёсиках, а напротив старенький телевизор, пульт от которого лежал на том самом столике. Даже в углу стояло комнатное растение - фикус. Грустный и одинокий. На стуле была навалена гора вещей, на полу лежали какие-то маленькие вещи и простой мусор (носки, банки, бутылки, обёртки). Ода не успевал убираться после тяжёлого рабочего дня. — Проходите, гости дорогие, - Ода нарочито открыл Дазаю дверь на кухню, а тот занёс пакеты и бросил их на полу. — Не хоромы, но тоже сойдёт. — Не оскорблять мой дом в моем присутствии, и в отсутствии тоже. — Хозяин то какой-то не чистоплотный. Я был о тебе лучшего мнения, - Дазай прошёл мимо хозяина и направился в комнату. Там он с разбегу прыгнул и развалился на диване, подкидывая своим телом две бедные подушки. Руки потянулись к пульту - зашумел телевизор. — А я смотрю ты себя комфортно здесь чувствуешь? - недовольный взгляд озарил гостя, когда Ода вышел и встал в проём двери. — Лучше, чем... Я ж сказал, сойдёт. — Лучше, чем где? На лавочке или в приюте? — Чем везде, - Осаму таращился в телевизор, спешно щёлкая по каналам. — Я так и подумал, - Ода снова скрылся на кухне. — О, ты будешь готовить! Я буду лапшу, жаренные яйца с сосисками и ... - но его перебил крик с кухни: — Здесь тебе не ресторан, а я не принимаю заказы! — Ну Одасаку, ну пожалуйста! Ода в удивлении поднял брови: «Как он меня назвал?...» — Если дашь мне отпить пиво, я съем всё, что угодно, - надрывался Дазай с дивана. — Твоя яичница уже почти готова, а лапша заваривается. — Да блин... Ода вынес на стол две тарелки: одна с яйцами и сосисками, вторая с лапшой, накрытая маленькой крышкой от кастрюли. — Горячее, - предупредил тихий голос, парень скрылся на кухню. — Ай! - донёсся крик боли из комнаты. — Ну я же предупреждал... Под шум телевизора двое устроились за трапезой. Дазай лежал на животе, положив под грудь подушку, рукой дотягивался до своей еды, мотал ногами и косился время от времени на закрытую банку с пивом. Ода сидел на полу, расположив тарелку на вытянутых ногах и облокачиваясь на диван. — Дазай... — Што? Я фофбще молфчал, - дожевывая, пробубнел он. — Ладно. Но только немного, - Ода открыл банку и дал её в руку Осаму, на лице того засияла улыбка, загорелись глаза и появился некий энтузиазм. — Одаса-а-ку, ты лучший! А теперь тост! - банка поднялась повыше. — Давай, удиви меня, внезапный праздничный подарок, - именинник также поднял банку. — За тебя, за меня, за нашу встречу, за твою скорую старость, за... — Заканчивай уже. — С днём рождения, Одасаку, - он сказал это так тихо и мило, что Ода расплылся в улыбке. Он был в этот день рождения не один, впервые за несколько лет. Вот так подарок привалил. Одасаку никогда не забудет тот день, тот прекрасный вечер, когда он подобрал Дазая. Утро наступило раньше, чем хотелось бы. После недели пасмурной погоды, в окно, сквозь щели в шторах, пробирались солнечные лучи. На полу, на футоне, возле дивана спал Ода. Он конечно пытался спать с Дазаем ночью, но понял, что затея крайне дурацкая. Поэтому, когда гость уснул и буквально вытолкнул хозяина с его же обители, Сакуноске пришлось взять футон, наскоро его расстелить и лечь подле. Дазай же спал звёздно, в прямом смысле этого слова. Его ни капли не смущало положение дел. Он же сам пригласил и позволил лечь на кровать. Хотя, Осаму и не спрашивал, но и запрета не получал... Так что всё нормально. Дазай проснулся первым. В приюте он всегда был ранней пташкой. Но просыпаясь среди своих коллег по детдому, которые всё ещё мерно дремали, на него накатывала неимоверная скука. Поговорить то не с кем. Он конечно пытался их будить, но получив пару раз по лицу от Йосано, всё понял, и отныне терпеливо ждал. Сейчас же Дазай, потягиваясь от неудобной позы, думал о том, что ему сделать. Они уснули поздно, где-то к трём ночи. Ода по итогу отдал Осаму всю банку целиком, а сам достал себе вторую из запасов в холодильнике. Спаивать малолеток - это преступление. Зато Дазай отстал и был счастлив. Свесив голову с дивана, взгляд зацепился за распластавшуюся фигуру внизу. Ода отвернулся на живот, голова повёрнута от дивана, руки под подушкой, а красные волосы рассыпались по ней. Дазай решил не трогать спящего и отправился изучать местность. Сначала он аккуратно слез с дивана, через дальний край, далее постарался не коснуться ног Одасаку, пробежал из комнаты на цыпочках и остановился в коридоре. Кухня уже была изучена вчера вечером, но холодильник остался не тронут. Поэтому рука потянулась к нему в первую очередь. Дверь тихонько скрипнула, Дазай прищурил глаза и стал открывать медленнее. Три банки пива и вчерашние покупки. — О, чаёк. Не сиделось ему спокойно и пять минут, как Дазай приметил кухонные шкафчики. Вот тут-то есть, где разгуляться. Приправы, приправы, приправы - всё это к карри. Солью и перцем не наешься, соевый соус тоже пить не станешь. А вот открытое печенье - то, что нужно. Рука потянулась к пачке и задела солонку, которая с громким стеклянным звуком упала на столешницу, прокатилась и приземлилась на пол, с тем же громким звенящим звуком. — Ты чего там творишь? - сонно и грозно крикнул Ода. — Ничего незаконного, всё пучком! «Пучком?», - пронеслось в голове, не до конца отпустившей сон; Одасаку ещё сильнее напрягся, — Что ты там разбил? — Всё в целости сохранности. Мамой клянусь! — Действительно... Ода положил руки на лицо, растирая глаза. Он уже пожалел, что впустил бездомного кота на свою территорию. Но прошлый вечер выдался хорошим. Ода пошаркал на кухню и приметил парня, сидящего на столешнице и хрустящего печеньем. — Крошки за собой не забудь убрать, - зевнул он, наливая стакан воды. — Похмелье? - хихикнул Осаму. — Я хотел спросить у тебя тоже самое. — С одной банки пива? Пф, - он отмахнулся рукой от обвинения, как от назойливой мухи. Завтрак вызвался готовить Дазай. Ода предоставил всё необходимое, а сам уселся за столом, закинув ногу на ногу и наблюдая за этой картиной. Просто шедевр на миллион долларов. «Надеюсь, он меня не отравит...» — Готовит с чаем бутерброд и кашу варит сам. Наш повар в белом колпаке, чтоб вкусно было нам, - напевал Дазай, с головой уйдя в готовку. Ширу и морские водоросли – лучшего завтрака в мире действительно нет! Гохан и куно моно были выставлены на столе перед Одой. Горячий пар исходил от кастрюли на плите: — Супчик почти готов, - азартно заявил повар. — Расскажи-ка мне, - начал Ода, придирчиво оглядывая завтрак, - ты, когда в приют то собираешься? — Уже выгоняешь, как грубо! «Дорогие гости, жопой не елозьте. Чай дохлёбывайте и у…» — Я не к этому. — А к чему? – Дазай вернулся разливать суп по тарелкам. — Я бы хотел, чтобы ты иногда заходил ко мне. Вам можно так? К примеру, чтобы ты жил в выходные у меня? — Э-э, а, у… - Осаму был сбит с толку, - Я даже не знаю. А зачем я здесь тебе? Я думал, ты так, разок вечерок скрасить подобрал сиротку, и… — Хочу, чтобы так приходил каждый пятничный вечер. Если, конечно, ты сам не против моей старой компании. Спасибо, - Ода взял тарелку с супом с рук Дазая. — Как то, что есть и то, что еще будет. Неважно, плохо это или хорошо, Но знаю точно, волей судеб Я счастлив, что тебя нашел. — Браво! – Ода демонстративно захлопал в ладоши. — Ну наконец-то, публика хлопает, а не кидает помидоры… — Ешь садись, а то всё остынет, поэт. После плотного (нет), даже съедобного завтрака от Дазая, оба смогли, если только, разобрать диван и развалиться на нём. Осаму зевнул, когда Одасаку щелкнул в очередной раз на новый канал. Что-то непродуктивные выходные выходили у них. — Одасаку, - Дазай подполз ближе к нему и лёг спиной на диван, а головой на вытянутые ноги Оды. — Чего тебе? – он по-доброму потрепал его кудрявую макушку. — Расскажи что-нибудь о себе? — Родился, учился, работаю. Ещё вопросы? — А твои родители где? — Они погибли, когда мне было десять, и меня отправили в детский дом. Там я жил до прошлого года, но мне решили выдать квартиру раньше восемнадцати, пока она была и простаивала пустая. Переехал, вот, живу один, - он сложил руки за головой во время краткого пересказа, – Поэтому я вчера сразу понял, что ты сбежал из приюта. Я сам был готов оттуда сбежать, я знаю, что это. — А девушка есть? – Хитро зыркнули карие глазки. — Я – волк-одиночка. Да и времени с этой работой ни на что нет. — Скучно… Давай в даджаре? — Это сейчас был сарказм про "шутки для стариков", предлагая мне это? — Тогда может в ширитори? – Ода в ответ хмыкнул. – И это не нравиться? Да что мне с тобой делать? — О, у меня кое-что есть. Встань-ка, – Ода спорхнул с дивана и направился к шкафу, оттуда он достал какую-то коробочку и два джойстика. - Devil May Cry или Dark Souls III? — Без разницы, я всё равно такую штуку впервые вижу. За игровой приставкой они просидели битых часа четыре, изредка Дазай на перерывах убегал на кухню, захватив с собой то чай, разлитый на две кружки, то недоеденное печенье. И уж было начал намекать на припрятанное пиво, но Ода строго-настрого запретил продолжение банкета, по крайней мере на сегодня. — Да куда ты! Ай! Ой-ё-ёй… Блин, - в очередной раз Дазай проиграл, Ода лишь похлопал его по плечу. — Научишься ещё. Может поужинаем уже нормально? — Я голосую за то, чтобы разогреть пиццу! — Будет исполнено, мсье, - он сделал реверанс и растворился на кухне. Ода предпочитал разогревать подобную еду в духовке, нежели в микроволновке. Огонь был выставлен, печка начала раскаляться. И, пока ужин готовился сам по себе, парень вернулся в комнату. Дазай махал ногами, снова лёжа на животе. По сравнению с пустой квартирой, куда даже никогда не приходили друзья-коллеги по работе, сейчас всё казалось светлее, когда здесь этот мальчишка. — А ты занятный, `Саму. Так что? — Что? – голова вопросительно накренилась. — Будешь ко мне ещё приходить? — А ты правда хочешь? — Только если всё остальное время ты будешь ждать меня в приюте, а не скитаться по улицам, воруя еду. Но учти, затариваться каждый раз, как вчера, мы не будем. Это «мы» прозвучало тепло и по-семейному для обоих. Ода теплил надежду, что сейчас его жизнь возможно изменится, если он сделает что-то для этого ребёнка, которому пришлось так рано потерять не только родителей, но и детство. Дазай показался ему старше своих лет, после проведённого дня вместе. Для своих тринадцати он знал не только японский, из языков, неплохо разбирался в математике, читал иногда какие-то стихи по памяти, причём некоторые явно неяпонских авторов, и, как оказалось, в школу он не ходил. Всему их учили в детдоме. Точнее сам Дазай занялся своим образованием, проводя за книгами большую часть времени, но это было в перерывах между доставанием других сирот. Весь следующий день оба провели на улице, пока светило яркое солнце и дул тёплый ветер. Осаму не смолкал всю дорогу. Они шли в прямо противоположном направлении, за несколько кварталов. Там располагался небольшой сиротский приют. Как только здание показалось на горизонте, у Дазая свело живот, от страха и нежелания туда возвращаться. Ода положил ему руку на плечо и легонько подтолкнул, заставляя идти вперёд. Сакуноске изъявил желание подняться к директору и договориться с ним насчёт их идеи с выходными. Мальчик был в ожидании отказа директора, но сам он хотел вернуться в ту маленькую квартирку, где так тускло горела лампа вечером, где на фоне шумит телевизор, где есть его новый друг – Одасаку. Директор приюта – Фукудзава Юкитчи – был ошеломлён возвращением «блудного сына». Но он всё же согласился выслушать Оду. Пока Осаму стоял под дверью, в попытках подслушать их разговор (а длился он довольно долго), в итоге получил по лбу этой самой дверью. Ода вышел с лёгкой улыбкой. Он попрощался с Дазаем: «— Я приду в пятницу. Жди, 'Саму.» А Фукудзава позвал его к себе. Он долго читал нотации, но даже удивительно, что не кричал. Довольно хвалебно выразился о новом друге Дазая, дал добро на их общение, но у них был поставлен ультиматум: больше никаких побегов. Он приложил руку к голове, отдавая честь: « — Дазай, к пустой голове руку не прикладывают.» Так теперь от пятницы до пятницы мальчик ждал второго пришествия***
Капли падали на окошко звонко тарабаня по стеклу. С утра и до обеда небо было заволочено серыми грязными тучами. Чуя присел на кровати и, видя, что его сосед всё ещё спит, решил прогуляться по коридору. Утром ему приходила ставить капельницу медсестра, которая старалась сделать всё аккуратно и почти не потревожить полусонного парнишку. И вот, взяв в охапку с собой сие приспособление на колёсиках, он отправился покорять просторы больницы. На душе было как-то тяжело, а он обещал Дазаю, что если захочется выговориться, то он пойдёт поговорит с цветком. Пошёл искать цветок. В коридоре было пусто, только слышна какая-то возня персонала на первом этаже. Накахара подошёл к окну близ палаты и присел на подоконник, охватывая взглядом другую сторону улицы. Это же центр Йокогамы, в котором он почти никогда и не бывал. Но город был прекрасен. Даже в мрачную погоду высокие здания обрамляли горизонт, толпы людей на улочках создавали полное ощущение кипящей жизни. Чуя провёл пальцами по окну, вслед стекающим каплям с другой стороны окна, которые словно играли в догонялки друг за другом. Он просидел так, с комом в горле, с небольшой меланхолией от всего происходящего: брат ушёл неизвестно насколько, его сосед по комнате – чёртов суицидник, который бесит, даже когда просто дышит, и неизвестно, когда он покинет эту больницу и куда пойдёт. Как Чуя понимал, их жилье сейчас находится в руинах Сурибачи. Его тоску сбила милая медсестра, которая заходила рано утром. Она попросила пройти и лечь в свою палату. Парень отмахнулся от помощи и сам доволочил капельницу за собой. — Ода…саку, - сквозь сон бормотал Осаму. Чуя подошёл чуть ближе к своей кровати и замер, когда увидел, как пару слёз тоненькими полосами оставляли мокрый след на щеках Дазая. Рыжему стало не по себе от того, что он увидел. Вечно весёлый сосед, с поведением клоуна, плакал во сне, произнося чьё-то имя. «Может мне стоит его разбудить…?» Но он отбросил эту мысль и уселся на свою кровать. Ещё несколько раз Дазай повторял это имя, слёзы продолжали периодически подступать и подло скатываться вниз. Чуя немного смутился такому исходу событий, ведь его одолел интерес: кто этот Ода-саку?---
Что еще можно почитать
Пока нет отзывов.