Змей и скорпион

      Парень невольно обернулся на мать, пораженно смотря в ответ. Она выглядела несколько застенчивой сейчас. Женщина всегда была ухоженной и выглядела молодо, но сейчас так вообще на застенчивую девушку смахивала.       Несмотря на это, дыхание сперло в груди от её слов. Всего раз. Всего лишь раз, но как так вышло? Как это объяснить? Что сказать, чтобы его не посчитали больным гомиком?.. Нет, ни за что…       Парень резко подорвался с места и выбежал на улицу. Мать кинулась следом, но он что-то резко крикнул ей, и женщина остановилась, больше не преследуя его.       Когда он уже отошел достаточно далеко от дома, то остановился на месте, замерев как статуя, не в силах осмыслить то, что произошло. Если так подумать, то она даже не ругала его, но это…       — Ах, блядь, как же стыдно, — он провел рукой по своему лицу, пытаясь прийти в себя, но было весьма трудно это сделать. Хотела ли она попросить его уйти из дома пораньше, не ожидая восемнадцати? Отослать к психологу или вообще психиатру? А может, попросить одуматься? Прийти в себя? А все из-за чего? Человека, что намерен, блядь, испоганить его жизнь до конца, будто и того, что было мало?!       Гетьман достал свой телефон и нашел контакт, что он стирал и добавлял в телефон уже нескончаемое количество раз.       «Конченый ублюдок» — гласила красочная надпись с двумя факами по бокам. На душе немного полегчало от такого оглавления. Так что он просто снова заблокировал телефон и спрятал обратно, решив, что совсем не желает слушать его сейчас.       Нужно все обдумать. Как быть ему, что говорить матери, извиниться, что он накричал на неё в конце, когда убегал, позорно поджав хвост.       Кошелек остался дома, но завалявшаяся в кармане двадцатка быстро сменилась мороженым. Вдруг захотелось немного сладкого, чтобы унять все кипящее внутри болото, и он последовал этому абсурдному порыву.       Парень спокойно шел по улице, пока из переулка не вышли напротив гопники из его же школы.       Михаил тихо выругался, завидев их, и уже собирался свернуть, как те сразу же пошли за ним, явно заприметив свою цель для издевательств.       «Блядь, блядь, блядь, какого хуя? Ну что за день такой сегодня?!»       — Ей-ей, мрец, куда убегаешь? Подожди братишек иль не узнал? — крикнул кто-то ему в спину.       — Нахуй пошел, — не разбираясь ткнул он им фак, обернувшись, а потом сорвался с места, драпая от этих уродов. Обычно в школе они не лезли, но теперь, очевидно, почувствовали свое превосходство и решили повеселиться за его счет, но не тут-то было, уебки.       Уже смеркалось и людей на улице почти не было. Он рванул со всех ног, но парни очень быстро стали его нагонять.       Теперь-то он пожалел, что все же не подсел на ЗОЖ, как ему и предлагали.       Гетьман свернул, направляясь в сторону дома, когда врезался в человека, и они оба больно грохнулись на землю.       — Блядь, простите, вы в порядке? — зашипел он, чувствуя, как пекут ладони и колени. И офигел, когда увидел, кого сбил. — А ты что здесь забыл?       Парень шипел сквозь зубы, чувствуя, что отбил себе спину. Левый локоть кровил, когда он поднял и взглянул в его сторону.       — Может слезешь? — посмотрел рыжий на Гетьмана.       Парень отполз назад, давая возможность другому подняться, и тот снова зашипел.       — О посмотрите, что тут у нас, — заулюлюкал один из нагнавших их гопарей.       Михаил невольно вздрогнул от этого голоса. Не то чтобы он был трусом, просто совсем не в выгодном положении сейчас. Четверо против одного. Нечестно же, ребятки, нет?       — Ебетесь, черти, прямо посреди улицы? — поддакнул второй, окружая их со своими дружками. — Устыдились бы, — ржал он.       Варковский поднял на них тяжелый взгляд, мгновенно поняв, от кого же так убегал брюнет. Он поднял раненую руку и попытался пошевелить — двигалась, значит, обошлось без перелома. Встал на ноги, поднимая следом Мишу. Спина пекла адски. Кожу стер — это точно.       Четверо на одного, раненный, да еще и Миша рядом — не самое лучшее положение дел, но как будто нас это когда-то останавливало.       — Ты должен бежать прямиком домой, когда я заеду в морду лысому, — прошептал он Гетьману, наклонившись к самому уху парня.       — А ты? — тихо в ответ.       — А я отвлеку их, чтобы ты успел добраться домой.       — Я тебя не брошу, — серьезно заявил тот.       Улыбка невольно поползла на лицо. А еще постоянно заявляет, что ему плевать на него.       — Бросишь, ты видел, чтобы я проигрывал в драках хоть раз?       — Видел, в восьмом классе против старшеклассников с соседней школы, — точно выдал факты Михаил Петрович.       — Тоже нашел, что вспомнить, это было давно и неправда, да и тех бугаев было семеро, а здесь всего четверо задохликов.       Парень с сомнением уставился на него.       — Говорил тебе бегать со мной, а ты не слушал, — он с размаха заехал в морду гопнику перед ним ногой, как только тот уже протянул вперед руки, чтобы схватить парня, когда их пацанские хохотульки в четыре морды и без какой-либо реакции со стороны «жертв» им наконец опостылели. — Беги, я следом, — пихнул он Мишу вперед, сам вставая за ним перед другими.       Гетьман на мгновение засомневался, но все же, он бы только мешался под ногами со своими навыками. Так что, взвесив все «за» и «против», все же рванул домой.       Не прошло и десяти минут, как все четверо валялись на земле, глотая пыль и грязь. Варковский держал главаря, что рек себя Камазом за свои огромные габариты и невъебенность или черт его еще знает за что, за руку, заламывая ту назад и упершись своей ногой в позвоночник противника.       — Я говорил тебе не лезть к нему? Так память коротка, что уже забыл? — спокойно сказал он.       — Да, блядь, пусти уже! — зарычал тот.       Вася заломил руку назад сильнее, пока тот не вскрикнул от накатившей боли.       — Говорил или нет?       — Говорил, говорил, пусти! — взвыл Камаз.       — Так что это тогда такое было?       Злостное сопение в ответ.       — Ай! П-прости, больше такого не повторится! — закричал парень.       — Я надеюсь, — он надавил еще немного, пока не послышался короткий хруст, а после отпустил конечность, и та упала наземь, как плеть.       Парень схватился за руку, качаясь по земле, пока Вася ровно направился домой.       — А я говорил, что видел его в зале, куда ходит брат, а вы такие, да не, быть не может, — громким шепотом заговорил один из парней.       — Да блядь, кто ж знал, — отозвался дружбан, смотря на звезды и пытаясь прийти в себя.       — А куда ходит твой брат? — спросил третий.       — Кикбоксинг.       — О-о, ебать, тогда ясно.       — Будто бы чему другому ты смог противостоять, — с издевкой протянул тот.       — На себя, блядь, посмотри сначала.       — Кто ж, сука, знал, что они снова вместе тусят. Сколько же времени порознь были…       Варковский отошел уже достаточно, чтобы не слышать их разговора. На улице быстро холодало, но, благодаря этим тупым индивидуумам, он неплохо так согрелся. Уже подходя к дому, рыжий увидел одинокую темную фигуру под их подъездом.       — Ты что здесь делаешь?       — Танцую, не видишь или что? Что же еще я могу здесь делать… — Михаил внимательно уставился на парня перед собой, сканируя его на наличие повреждений.       — А я думал меня ждешь, — уже тише.       Брюнет поджал губы, глотая свои бесполезные на самом деле вопли.       — Ты в порядке? Чего так долго? — честно спросил он.       — В порядке. Как обычно, чего долго-то? — в тон ему ответил Вася.       — У тебя с левой руки капает кровь, — заметил Гетьман.       — Это делает меня «не в порядке»? — усмехнулся парень.       — А разве нет?       — Я бы так не сказал, — пожал плечами рыжий.       — Нужно полечить. Может, в больницу?       — Так полечи, — заявил тот, абсолютно игнорируя слова о больнице. Еще чего не было! Пхаться к родителям на работу? Вот уж увольте.       — Как я тебе её полечу? — резонный вопрос.       — Пошли ко мне, — Варковский обошел парня, направляясь домой.       — …А твои родители? — послышалось с заминкой позади.       — На этих выходных дежурят.       Оба родителя Василия Евгеньевича работали в местной больнице: мать, Татьяна, медсестрой, а отец — врачом, и еще за времена их дружбы любили подтасовывать свои графики, чтобы работать вместе. Как они не надоедали друг другу, почти круглосуточно находясь рядом — всегда было загадкой для брюнета.       — Ладно, — с опозданием отозвался Миша, уже следуя за парнем по лестнице.       — Зайдешь, скажешь, что ночуешь у меня? — повернувшись вполоборота, спросил Вася, когда они подошли к его этажу. Тот покачал головой.       — Позвоню позже.       — Как хочешь.       Остаток пути они проделали в молчании. Варковский открыл дверь, пропуская его внутрь, а потом закрыл за собой на ключ.       — Не собираешься меня выпускать сегодня? — не оставил это без внимания Гетьман.       — Не сегодня.       — Я знаю, где лежат твои ключи, — кивнул он в сторону кармана.       — Если ты туда доберёшься, шансов будет еще меньше.       Михаил так и застыл, чувствуя, как мгновенно краснеет его лицо. Вася аккуратно положил свою панаму на полку рядом и прошел мимо него, направляясь на кухню за аптечкой. Тяжело вдохнув и выдохнув, брюнет поплелся следом.       «Что за дурная привычка — сводить все к этому, только чтобы смутить меня? — озадачился он про себя. — Бесит».       Включив свет на вытяжке, не любил он яркий вечером, и не без труда стянув толстовку, Вася положил ту на стуле и сунул руку под воду, смывая грязь и кровь. Локоть и содранные костяшки сразу же защипало.       — Футболку тоже снимай, — отозвался парень, стоя позади в дверном проходе.       Даже в тусклом освещении было видно небольшие пятна от стертой кожи спины.       Варковский вопросительно посмотрел, обернувшись к нему.       — Я с размаху налетел на тебя. Ты сильно приложился, вон, вся одежда в крови.       — А, — вспомнил рыжий и, вытерев руки, потянул футболку вверх. Тихо зашипел от того, как ткань отдирается по-живому от раненной кожи.       — Аккуратней нельзя? — подошел к нему Гетьман, осматривая красную и местами содранную спину.       — Волнуешься? — хмыкнул Вася в ответ.       — Еще чего не было, — хлопнул парень ладонью по плечу, и Варковский зашипел следом от боли. — Прости, — брюнет стыдливо убрал свою руку за спину.       — Все в порядке.       — …Давай руку, я гляну, — сказал Михаил, пытаясь избежать неловкости. Его гложила вина из-за случившегося и хотелось поскорее все исправить, насколько это было возможно. И эти мысли, это обстановка — ему не нравилось, к чему все идет. Он не хотел находиться с ним наедине слишком долго, но вместе с этим не хотел уходить и вовсе. Это слишком напоминало те времена, когда они проводили время только вдвоем, и, казалось, что никогда никто и ничто не сможет этого изменить. Но времена прошли, как и то, в каком комфорте он чувствовал себя тогда. Сейчас только вина руководит им, да, только она.       Он поднял руку, осматривая повреждения. Выглядело не слишком хорошо. Содранная кожа, что все еще слегка кровоточила, запёкшаяся кровь сверху и фиолетовый синяк вокруг.       — Пластыря явно будет мало, — виновато подал голос брюнет.       — Тогда делай как обычно.       — Ладно. Надеюсь, нет перелома или трещины?       — Нет, если бы был, то я не двигал бы ею.       — Ты уверен, что это именно так работает? — взгляд искоса на рыжего.       — Уверен. Ты лучше расскажи, что ты делал на улице так поздно?       Гетьман, что уже начал складывать марлевую салфетку, замер на мгновение.       — Я что кисейная девушка, что мне вечером гулять воспрещено? — огрызнулся он. Смочил перекисью марлю и прижал к ушибу. Варковский стиснул зубы, но молчал.       Взглянув на его выражение лица, что все же немного скривилось от боли, Михаил стал действовать мягче, уже пожалев о своей вспышке раздражения.       — Конечно нет, просто в такую пору к тебе вечно какие-то уроды лезут, — продолжил Вася, когда брюнет стал обматывать его руку бинтом. — Так что-то случилось?       Варковский догадывался, что да. Обычно Миша старался избегать подобных поздних прогулок, зная, чем они могут быть чреваты для него.       — …Мама видела, как мы с тобой… целовались, — с огромными усилиями выдавил брюнет.       — О-о, — протянул парень. — И тетя Катерина превратилась в ураган Катрина? — с усмешкой спросил рыжий, вполне довольный проделанной тогда работой.       — А тебе все смешно? — ощетинился Михаил. — Нет, не превратилась. Она пыталась поговорить…       — И?       — И я убежал, что не ясно? — смущенно выдал брюнет.       — О да, ты любишь это дело. — Гетьман молчал. — Думаешь, она хотела сказать что-то плохое?       Михаил взял вторую руку парня и осмотрел её тоже. Второй локоть был только немного красным, пострадав меньше.       — Миша? — позвал его парень.       Тот невольно взглянул на лицо рядом.       — Мм?       Варковский невольно сглотнул от такого уязвленного вида друга. Тот выглядел таким красивым в оранжевом свете лампочек, таким родным, тем, кого хотелось защитить…       — Тебе нужно с ней поговорить, — мягко начал он, аккуратно взяв пальцы брюнета в свои. — Тетя Катя всегда нормально относилась ко всем нашим выходкам. Помнишь, как когда мне было десять я заявил, что женюсь на тебе и поцеловал в щеку? Она тогда же ничего не сказала.       — О боже, нашел, что вспомнить, — усмехнулся невольно Гетьман. — Мы же тогда еще совсем детьми были.       — Я бы так не сказал… Хотя бы позвони, скажи, что с тобой все в порядке, чтобы она не волновалась.       — Сейчас?       — Ну да.       — У меня нет акции, — смущенно выдал парень.       — О, даже так. Хорошо, что я-таки оказался в том месте и в то время, — вполголоса пробормотал Вася. Он достал свой телефон с кармана джинсов и протянул парню. — У меня все еще есть её номер. Сходи поговори, — кивнул он в сторону другой комнаты, — а я пока обработаю ладони.       Брюнет с сомнением взглянул на телефон.       — Давай, я ведь рядом, — усмехнулся Варковский.       — Ну тебя, — легко пихнул его ладонью в лоб Михаил, но все же взял предложенное средство связи.       Гетьман вышел, и лицо Василия стало серьезней. Все же стоило немного сдерживать свои порывы. Он подошел к мойке и, открыв хлоргексидин, промыл сначала раны на одной руке, а потом второй. Так и замер, ожидая, пока испарятся остатки влаги.       «Поверить не могу, что он наконец здесь…» — Варковский все еще был несколько ошарашен сим фактом. Все же все полученные травмы стоили этого.       Через десяток минут парень вернулся. Вася сразу же повернул голову в его сторону, оценивая выражение лица брюнета. И оно, вроде как, было неплохим.       — Ну что?       — …Я извинился, и мама сказала, что все в порядке, и что она не считает меня уродом… — выдавил сдавленно Миша.       — Так и сказала? — удивился Варковский.       — Угу, я ей сказал, что такой, а она мне, что я все равно её любимый сын, несмотря ни на что… Такое разве может быть? — поднял он глаза полные слез на друга.       — Хах, — рыжий за несколько больших шагов подошел к парню и крепко обнял его. — Вот видишь, все в порядке, как я и говорил, — прижал он его к себе, прислонив чужую голову к своему плечу.       — Идиот… Я такой идиот, — пробормотал сдавлено парень, упираясь пальцами в его живот и обдавая кожу плеча горячим дыханием. Вася сразу же ощутил, как вдоль позвоночника поднялась волна мурашек. — Так боялся, что это конец… — он уткнулся лбом, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы.       Тонкие пальцы скользнули вдоль колючего затылка и поднялись к темным волосам, мягко сминая их, заставляя кожу затылка брюнета мгновенно занеметь от этого простого движения. Миша поджал губы, разрываясь между желанием оттолкнуть парня и побыть так еще немного. Открыв глаза, Гетьман увидел плавный рельеф торса парня и свои пальцы на нем. Он глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, но сделал только хуже, так как в нос разу же проник сладкий и терпкий аромат чужого тела. От резко отпрянул, чувствуя, как стремительно краснеет его шея и скулы. Отвел взгляд в сторону, снова подходя к аптечке.       — Иди сюда, я наклею пластыри, — сказал куда-то в сторону, стараясь смотреть куда угодно, только не на рыжего.       — Угу, — Варковский подошел и протянул свои кисти к парню. — Я уже их обработал антисептиком, — голос звучал низко и хрипло, даже больше, чем обычно. Так было всегда, когда он пытался сдержать так и рвущееся наружу желание.       Миша только кивнул и едва подрагивающими бледными пальцами стал отклеивать пластыри и крепить их на ранки. Костяшки, ладонь, одна, вторая. Когда с этим было покончено, он попросил парня отвернуться, чтобы обработать спину. Может, хоть так ему будет легче. Тот послушно повернулся и присел на табурет, чтобы ему было удобней. Гетьман склонился над ним, обработал ранки перекисью и антисептиком, промачивая следом марлей и убирая лишнюю кровь и мелкие загрязнения от тканей одежды.       — Наложить мазь? — тихо спросил он не в силах отвести взгляд от четких линий красивой ровной спины перед глазами. Гладкая медовая кожа, плавные переходы мышц под ней. Он совсем не был таким худым, каким казался из-за своей любимой мешковатой странной одежды, скорее подтянутым и сильным…       — Может, завтра? Пусть побудет так, — раздался полушепот впереди.       — Мм, — холодные пальцы осторожно скользнули около ранений, чувствуя, какой горячей и бархатной там была кожа.       Варковский невольно напрягся, ощущая, как разряды тока направились из-под этих ледяных кончиков пальцев прямиком к его паху. Мышцы пресса и спины сократились также, вызывая тянущее покалывание вдоль ран.       Миша заметил это слабое движение, его пальцы замерли, а после сразу же отстранились.       — Расслабься, — слабо проговорил он, не желая снова навредить парню.       — Не могу, — не успел брюнет сообразить, что происходит, как Вася развернулся и, схватив его за запястье, наклонил к себе, мгновенно соприкасаясь губами и напряженно сминая их своими.       — Что ты?.. — выдохнул Гетьман.       Рыжий поднял на него свои темно-зеленые глаза, всматриваясь в лицо. Что-то было в его взгляде такое, от чего сердце пропускало удар, а в горле становилось сухо. Безумная соблазнительность или желание? А может, хищная уверенность в своих действиях, что переполняла каждую клеточку его тела?       — Иди ко мне, — хриплый полушепот, от которого в миг стянуло внутренности, и он, будто по наитию, последовал за чужой рукой, усаживаясь на колени к парню. Сердце испугано затрепетало, а дыхание потяжелело. — Вот так, — легко усмехнулся Вася, показывая красивый изгиб полных губ, — намного лучше, когда ты не убегаешь, — правая рука прошлась вдоль его шеи к затылку, наклоняя голову немного вниз, еще ближе к чужим губам.       Михаил хотел что-то возразить, но его рот захватили раньше. Напористо скользя внутрь языком и вызывая приятное онемение в теле. Переплетаясь с его, исследуя все внутри. Он обхватил шею Васи руками, ныряя пальцами в мягкие заросли рыжих кудряшек. Ему было настолько приятно от этого ощущения, что невольно в груди разливалось тепло, бережно окутывая и все его тело следом. И когда Василий обеими руками потянул его бедра на себя, почти вплотную прижимая к паху — тепло мгновенно превратилось в жар, и вспыхнул огонь, угрожая испепелить его враз. Лицо зарделось, а дыхание стало горячее, когда он ощутил твердую выпуклость, что невольно потерлась о его собственную. А чужие ладони тем временем разместились на тощей заднице брюнета, плотно сжимая сквозь ткань черных джинсов, от чего поясница того податливо изогнулась, прильнув животом к напряженному торсу парня. Он задыхался, настолько возбуждающими и новыми были эти действия, пока язык Варковского плясал, только подливая масла в огонь, втягивал его язык в свой рот и с нажимом посасывал тот.       «Блядь, да как ему только удается так…» — невольно пронеслась мысль в голове. Поддавшись минутному порыву, Миша прильнул всем телом к разгоряченному и обнаженному туловищу. Хотелось почувствовать эту обжигающую кожу лучше. Становилось так жарко, а эта одежда только мешала. Он что-то промычал в чужой рот, и Варковский выпустил его истерзанные губы на мгновение.       — Что? — прошептал сдавленным голосом тот.       — Горячо…       Парень только утвердительно хмыкнул и сразу же потянул его кофту вверх, сбрасывая на соседний стул, где покоилась и его собственная одежда.       — Так лучше? — спросил он, целуя его шею и спускаясь губами к ключице. Обжигая тонкую кожу жаром, рыжий прикусил нежную ткань, немного втягивая ту в свой рот.       Михаил сдавленно выдохнул, чувствуя, как приятной истомой отозвалось это действие в его теле. Он откинул голову немного назад, позволяя парню совершить задуманное, и горячий влажный язык прошелся вдоль его шеи к челюсти, вылизывая ту.       — Блядь, — тихо ругнулся он, выдыхая иссушающе горячий воздух. Еще никогда в жизни ему не было настолько приятно. Это было просто несравнимо с тем, как бесполезно он пытался удовлетворить себя временами.       Теплая и шершавая ладонь скользнула вдоль его талии, поднимаясь по линии позвоночника вверх. Он прогнулся в спине больше, невольно потираясь пахом. Там так ныло, что, казалось, еще немного и он просто взорвётся. Следуя наитию, брюнет легко двинул тазом снова, вторя за другой рукой, что продолжала сминать его ягодицу. Оставив в покое чужие взъерошенные волосы, Миша потянулся рукой вниз, желая хоть немного облегчить свою участь, а то пульсация органа уже вовсю отдавалась пульсацией красных кругов под закрытыми от наслаждения веками. Но сильной хваткой ладонь внезапно перехватила его.       — Я сам, — прозвучало хрипло возле самого уха, когда парень втянул его мочку в свой горячий рот, вызывая этим новую волну тягучего возбуждения в теле. Язык развратно обхватил ушную раковину, скользя по ней и внутрь, пока рука Васи успешно справилась с пуговицей и ширинкой, наконец даря вдох свежего освобождения. Теплые пальцы с нажимом скользнули по влажной от предэякулята ткани боксеров, даже таким простым действием, мало не доводя его до исступления. Он тяжело выдохнул, утыкаясь лицом в висок парня и обжигая горячим воздухом его ухо. Сразу же за этим зубы парня почти болезненно сомкнулись на его шее, а рука обхватила обнаженный и твердый член, тугим движением скользя вдоль ствола.       Михаил не удержался от стона, вызывая волну дрожи по спине другого. Варковский резко подхватил его под бедра и усадил на стол рядом. Брюнет, удивленно выдохнув, ошарашенным и помутненным взглядом уставился на парня снизу.       — Что ты?.. — едва поворачивая языком, спросил он, прикусив свою нижнюю губу. Мгновенная встреча глазами. Зеленой радужки даже не было видно, только две черные бездны с оранжевыми бликами света жадно смотрели в ответ. Миша невольно сглотнул, когда парень расстегнул собственные штаны, высвобождая возбужденную плоть. Ладони дернули его за бедра ближе к Васе. — Нет, нет, — к нему наконец дошло, что же тот задумал. — Т-ты не можешь, — он уперся ладонью в чужой лоб, резко останавливая Варковского.       — …Почему? — горячие ладони скользнули вдоль его талии, вызывая по коже толпы мурашек и дрожь в теле.       — Да, блядь, ты же не такой!..       — Какой такой? — отозвался голос с хрипотцой, а пальцы со спины переместились на его член, нежно скользнув самими кончиками вдоль подрагивающего органа.       — Черт, я серьезно, — перехватил их своей рукой Гетьман, останавливая и немного приходя в чувство.       — С чего ты взял? — Василий вместе с другой рукой на своем запястье двинулся вдоль плоти уже с большим нажимом, вырывая из парня напротив протяжный выдох. Член парня был весь влажный, и пальцы легко скользили вдоль выпуклых венок и слегка приплюснутой горячей головки.       Голова рыжего в это время же покорно покоилась на стройном бедре Миши.       — С того, блядь, — раздраженно выдохнул брюнет, пытаясь задействовать и вторую руку, когда Варковский перехватил её, отводя вместе обе его руки в стороны, а после захватывая его плоть в рот. Парень коротко застонал, чувствуя, как его захлестывает наслаждение.       Язык оплёлся вдоль головки, с нажимом скользя вниз, и почти все мысли резко испарились из головы, оставляя после себе только одну, желающую скорейшего освобождения. Руки ослабли, уже не держа, а скорее касаясь чужих предплечий. Вася воспользовался этим и дернул одежду парня вниз, открывая себе больший доступ для действий. Он обхватил губами плоть во рту плотнее, с натиском проводя до самого основания, чувствуя, как чужой член упирается ему в небо. Несколько движений вдоль всей длины под аккомпанемент сладкий стонов сверху, и парень излился в его рот, сразу же резко отстраняя его от себя.       — П-прости… я… — он едва не плакал, коснувшись дрожащими пальцами раскрасневшихся полных губ. В гулкой тишине раздался слабый звук глотка, от чего, казалось, на коже парня перед ним вздыбился каждый волосок, а сам он так и замер, ошарашенный до предела.       «Да что здесь такого?» — задумался Варковский, так как вообще не почувствовал какого-либо отвращения или вкуса от проделанного.       Пара прозрачных капель потекли вдоль розовых горячих щек.       — Ты чего? — удивленно посмотрел он на брюнета.       — З-зачем?.. — сдавленно выдавил тот, едва сдерживая комок слез в горле. — Зачем ты это сделал?       Пальцы сами потянулись к нежному лицу, убирая кончиками капли влаги. Его губы растянулись в легкой улыбке от такой милой реакции парня. Это приносило ему истинное удовлетворение, а бурлящие внутри эмоции становились все горячее. Плакал ли он бы так мило от удовольствия под ним? Собственный член болезненно дернулся от этой мысли, все еще требуя внимания к себе.       — Потому что хотел, — он поднялся на ноги и притянул Мишу к себе, сдавленно целуя его шею и не рискуя касаться после проделанного сладких губ. Вася скользнул ладонью под футболку, проведя от плоского живота к самой шее и задирая одежду Михаила выше, таким образом открывая себе лучший доступ к его телу.       Брюнет помог стянуть ту и вовсе, бросив рядом на столе. Он поднял голову парня обеими руками и впился в его губы, целуя этот извращенный наглый рот.       «Ладно, только на немного… Я забуду обо всем».       Ладони Васи прошлись по его груди, обхватывая соски и с натиском стискивая их, вызывая в теле знакомое покалывание. Гетьман соврал бы, если сказал, что никогда не прикасался к ним. Он довел те уже до такого состояния, что даже столь простое действие могло повлечь за собой неминуемое возбуждение. На что, собственно, и отозвался его член, снова налившись соками и восстав.       — Ахуеть, — с улыбкой отозвался Варковский, чувствуя, как мгновенно твердеют соски в его пальцах. Миша сразу же залился румянцем от такого комментария.       «Да, блядь, он кое-что пробовал наедине с собой, и что теперь?» — задал он риторический вопрос мысленно, так как выразить это вслух все же было выше его сил и смущения.       Он коснулся пальцами напряженной плоти парня и почувствовал, как тот коротко вздрогнул.       «Вот так, не только ты можешь меня смущать», — самодовольно подумал Михаил.       — Нравится, да? — с придыханием проговорил брюнет, опаляя горячим воздухом аккуратное ухо с витиеватой сережкой. Он-то уже кончил разок, а кому-то все еще приходилось довольно трудно. Плоть в его руке была тяжелой, горячей и влажной, слабо пульсирующей от накатывающего удовольствия. Вася согнулся, когда тонкие пальцы прошлись вниз, обхватив его член тугим кольцом. Перед глазами на секунду помутилось от того, как жаром мгновенно залило его пах и низ живота, заводя, притягивая за собой в порыве двинуться. Пресс невольно напрягся, пока он сдерживался от того, чтобы не кончить с первым же его прикосновением. Парень впился зубами в чужую грудь и, скользнув языком ниже, захватил стоящий сосок в свой рот, оттягивая тот вверх. Миша сдавленно застонал, сжимая его член туже.       «Сука…» — мысленно выругался он, резко убирая руку парня от себя. Он просто не мог кончить так быстро. Стянув друга к себе вниз, он обхватил их плоть вместе ладонью, став надрачивать. Перед глазами заплясали звезды от наслаждения. Брюнет также выгнулся к нему, укладывая ладонь сверху и с натиском проводя по влажным головкам.       — Ах, блядь, как хорошо, — выругался Миша, слабо подмахивая бедрами в ритм чужой руке. Не прошло и пари минут, как их дыхания сбились, переплетаясь друг с другом. Движение стали резче, а тела раскалились до предела. Они излились друг за другом, пачкая руки белесой вязкой жидкостью и тяжело дыша.       Гетьман упал на стол, чувствуя, что его совсем не держат ноги, а Варковский остался стоять, упираясь своими бедрами между его разведенных ног.       Затуманенным взглядом он скользнул по телу перед ним вверх, думая о том, что, если бы он не кончил только что, то спокойно мог бы сделать это только от представшего вида… Влажная белоснежная кожа стройного тела, что красиво изогнулось под ним, притягивала взор. Его возбужденные соски топорщились розовыми бусинками, пока их смешанная друг с другом сперма стекала вдоль плоского живота парня вниз, к груди. Эротичное лицо с полуприкрытыми в удовольствии глазами, что все еще не теряло отголоски недавнего оргазма. Приоткрытые алые губы, с которых вырывалось горячее шумное дыхание и раскрасневшиеся нежные щеки. Короткие волосы, что местами прилипли ко лбу и растрепались, открывая такой привлекательный вид. Он был таким красивым, таким соблазнительным, пленительным. Просто до умопомрачения.       Он хотел трахнуть его прямо сейчас.       Парень приоткрыл глаза, глядя на него в ответ, будто почувствовав исходящую от рыжего жажду.       — …Что так смотришь? — слегка охрипшим голосом спросил Миша.       — А ты догадайся, — губы изогнулись в сладкой улыбке, когда Вася потянул его за бедра вниз, снова втискиваясь, только теперь уже между его ног. Эрекция возникла во второй раз так быстро, будто он и не излился буквально только что, и теперь многозначительно упиралась в чужой пах.       — Ха-хах, — парень впервые так легко засмеялся, одаривая его веселым видом. — И что ты собрался делать в таком положении? — игриво спросил он, уверенный, что свой путь на сегодня они уже прошли.       Варковский замер, несколько удивленный такой реакцией Миши. В груди защекотало сердце от его веселого лица.       — Все-то ты знаешь, — он тяжело выдохнул и плюхнулся обратно на стул. Парень приподнялся на локтях следом.       — Не я виноват, что ты плохо подготовился, — они всегда понимали друг друга с полуслова, и этот случай не стал исключением.       — Я не ожидал, что все случится так быстро, — недовольно пробормотал парень, отведя взгляд в сторону.       Михаил довольно лыбился, смотря на его удрученный вид. Он сел удобней, покачивая свисающими со стола ногами. Ему на удивление было плевать, в каком хаосе сейчас находилось его тело, ведь внутри в коем-то веке стало легко.       — Ай-ай-ай, какой непредусмотрительный мальчик, так оплошал, что в результате ему не обломился секс, да? — весело вещал брюнет, положив руку парню на макушку и трепля его мягкие кудри с яркими почти токсичными кончиками.       Рыжий перехватил его ладонь, уставившись прямо в лицо. В черных глазах парня плясали черти.       — Не нарывайся, или я сделаю это без всего сопровождающего, — низким тоном проговорил Варковский.       — Да-да, конечно, как скажешь, — он, абсолютно не ведая страха, надавил босой ногой на чужое бедро с внутренней стороны, немного сжав пальцами и потягивая в опасной близости от все еще твердой плоти.       Зеленые глаза плотоядно впились в его лукавое лицо. Михаил никогда прежде не видел своего друга таким, он даже не подозревал, что тот может настолько меняться, отбрасывая свой вечно легкий вид, когда не в силах получить желаемое.       — Я серьезно, — Василий схватил его щиколотку рукой, останавливая. — Не дразни меня, если не готов к последствиям.       Тонкие губы с сомнением изогнулись.       — Ладно, — он убрал свою ногу, и парень разжал пальцы на ней. Все же разумней было отступить сейчас, чтобы не пострадать самому. Они и так зашли уже слишком далеко.       — А нет, знаешь, я передумал, — видя, как Миша покорно уступил ему, внутри рыжего снова вспыхнул горячий огонь. Он поднялся и за бедра подхватил парня на руки, направляясь прямиком в свою комнату.       — Ей, ей, ты что задумал? — стал опираться Михаил, стараясь спастись с чужих крепких рук. — Поставь меня на землю, куда собрался? — отпирался он.       — Что, страшно? — издевательски протянул Варковский в своем обыденном тоне, всматриваясь в испуганное лицо напротив.       — …Просто… это… — Миша пытался подобрать слова, но не особо удавалось. — Давай, просто поболтаем?       — Поболтаем? О чем это? — улыбался Вася.       — Например, о том, как ты стал таким? — серьезно спросил парень, чувствуя, как его садят на кровать.       — Ты серьезно хочешь поболтать об этом сейчас? — спросил рыжий, уткнувшись кончиком носа ему в шею, обдавая ту горячим дыханием вперемешку с легкими поцелуями и щекоча непослушными волосами, что задевали его кожу следом.       — Да, ты должен объясниться, не думаешь? — брюнет покосился вниз, встречаясь с темными глазами. Они смотрели друг на друга несколько мгновений, пока Варковский все же не сдался.       — Ладно, сейчас, — он вышел из комнаты, и вскоре вернулся уже в более приличном виде, а не как ходячая секс-модель. Ну как, умеренно приличном, учитывая, что все еще оставался без футболки. Парень подошел к своему шкафу и выудил оттуда парочку вещей и полотенце. Вручил все это с удивлением глядящему на него Мише. — Не думаю, что тебе будет удобно болтать в таком виде, — он окинул его взглядом, и брюнет резко снова покраснел, пытаясь прикрыться. — Успокойся, — поднял Вася на него глаза, успокаивая уже только одним своим вечно расслабленным тоном. Он уже и забыл, как это. И почему это так сильно раздражало его еще совсем недавно? Не из-за того ли, что он не мог прикоснуться к нему? — Я приготовил все в ванной. Иди, умойся, а я пока сварганю что-то легкое на ужин, — спокойно сказал Варковский, всучив ему одежду, и снова вышел, теперь уже на кухню.       Гетьман последовал совету, по дороге только взглянув, как парень начал копошиться на кухне. Он вошел в ванную и невольно повернулся к зеркалу.       — Пиздец, — не удержался брюнет, увидев свое отражение. Складывалось впечатление, что его все же трахнули, настолько потрепанным был его вид, особенно эти багровые пятна и укусы на шее. Он провел на ним пальцами, чувствуя, как покалывает кожу. — «Блядь, и почему мне нравится, как это выглядит?» — мысленно признался он самому себе.       Внимательно осмотрев свое тело, он все же решил, что душ вполне не помешает. Выйдя с ванной, Миша чувствовал себя так, словно на свет народился. Чужая одежда висела на нем также, как и на парне, но была приятной на ощупь. Черная футболка и такие же свободные хлопковые штаны, Гетьман был даже удивлен, что у того нашлось что-то настолько мрачных оттенков.       На кухне вкусно пахло едой, и Варковский уже заваривал чай.       — Странно, среди одежды, что ты мне дал, не было панамки, как ты мог забыть о ней, — решил поиздеваться Михаил Петрович, давя на слабость последнего.       Вася развернулся к нему, улыбаясь.       — Хочешь? Я могу принести, — кивнул он в сторону своей комнаты.       — Боже упаси, — поморщился брюнет.       — Как быстро я стал твоим боженькой, мне нравится эта тенденция, — довольно проговорил на это парень.       Гетьман недовольно поджал губы, сверля его черными глазами.       — Если бы, не прельщайся слишком рано, — надменно заявил Миша. — Тебе до статуса моего боженьки еще как до неба на четвереньках.       — Только если в этом позе будешь ты, — ровно отрезал рыжий.       Уши Михаила сразу же нагрелись.       — Ты в ванну не собираешься? — решил перевести он тему.       — Собираюсь. Подождешь меня? — наклонился Вася через уже свежо протертый стол к парню.       — Подожду, — буркнул тот, отворачиваясь от этого наглого взгляда к окну.       — Ладно, можешь похозяйничать здесь, не стесняйся, — бросил рыжий, уже уходя за одеждой.       — Иди уже, — махнул он ему, а сам уставился в окно, подперев голову рукой. Ладонь слегка запекла, и только теперь он вспомнил, что содрал её ранее.       «Черт, а как он со своими ранами будет? — Миша повернулся в сторону ванной, но парень уже скрылся за дверью. — И предлагать ему свою помощь сейчас, было бы несколько…» — он снова задержал дыхание, ощущая, как стремительно краснеет лицо.