The Soulless

      Дамблдор прибыл на место происшествия и увидел, как хвост гигантской змеи исчезает за углом. Он быстро обезоружил профессора Квиррелла, так как Воландеморт уже покинул его тело. После этого он отправился вслед за Тёмным Лордом. Но змея уже не было, как и Никс вместе с Гарри.       Вернувшись в коридор, директор застал там Снейпа и МакГонагалл, спешащих по своим делам.       «Где Гарри и Никс?» — первой спросила Макгонагалл.       «У меня нет ни малейшего представления,» — ответил Дамблдор излишне спокойно.       У Снейпа свело желудок. Вот и все. Волдеморт добрался до Никс. Она была либо мертва, либо ещё что похуже. Что Тёмный Лорд собирался делать?       «Что?» — лицо МакГонагалл побледнело. — «Мы должны найти их».       «Я уверен, что они оба найдутся — Никс и Гарри довольно находчивы, и, по-моему, мисс Грейнджер что-то говорила о том, что у Никс есть карта подземелий, так что я ожидаю, что мы скоро их увидим».       «Да, блестяще… Подождем, пока они не умрут, профессор?» — Снейп посмотрел на МакГонагалл, которая кивнула в знак согласия.       Они поспешили к подземельям, проигнорировав совет Дамблдора оставить их искать дорогу обратно самостоятельно.       «Подземелья Хогвартса — это лабиринт, и я сомневаюсь, что мы сможем их найти, если только нам не повезет», — МакГонагалл говорила, не переставая следить за Снейпом, который пробирался по туннелям, быстро проверяя каждый закаулок. Они искали несколько часов, но безуспешно, и в конце концов Дамблдор приказал им выйти из подземелий.       Снейп отправился туда ещё раз на следующий день, а МакГонагалл вместе с Флитвиком и даже Трелони, несмотря на свою нелюбовь к гаданию как к практике, пытались найти способ, при котором с помощью магии можно будет обнаружить учеников в таком запутанном месте, как подземелье.       В этот день удачей никакие поиски не увенчались. Прошла уже неделя — если их не найдут, то объявят о летальном исходе в связи с исчезновением всей школе.       Из всех студентов для Гермионы, Рона, Драко и Пэнси исчезновение друзей стало самым сильным ударом. Элизабет тоже была расстроена, она даже отправилась в Тайную комнату самостоятельно и не смогла найти даже Танатоса. Она надеялась, что если они мертвы, то Никс хотя бы вернется и разделит с ней туалет, как она и предлагала.       Гермиона не выходила из ванной, часами плакала, виня себя в том, что отпустила их одних. Рон почти ни с кем не разговаривал. Драко огрызался на всё, что двигалось, и с ужасом ждал письма от родителей. Если бы вы спросили, он бы не признался, но он тоже позволял себе выпустить слезы в тайне от всех. Пэнси не покидала общежитие, если не было необходимости. Она сидела, свернувшись калачиком в пледе Никс, в углу на полу, который так нравился Блэк. Может, Пэнси и не нравилось, что соседка не давала ей спать или постоянно ускользала куда-то по ночам, но она видела в этой девочке сестру, которой у неё никогда не было. Паркинсон была опустошена.       Однако Никс и Танатос не давали обнаружить себя, пока не убедятся, что Волдеморта больше нет, а Гарри не придёт в стабильное состояние.       Когда Гарри наконец проснулся, Никс отправила Александра найти Элизабет и получить информацию о состоянии Волдеморта и школы. Вернулись они вместе с Миртл. Элизабет рыдала, умоляя Никс вернуться в школу и снова стать её подругой. Она настаивала на том, что Волдеморта больше нет и что теперь все в безопасности. Никс решила, что этого достаточно, потому что Гарри уже начал терять дух, потому что они застряли в подземельях. Он хотел узнать, что произошло, но не знал, где они находятся, поэтому боялся заблудиться в подземельях. Он уже пытался уйти один, но Танатос нашел его.       «Хорошо. Спасибо тебе, Танатос. Мы в долгу перед тобой», — Никс погладила гигантскую змею по чешуе. Александр вернулся занял своё излюбленное место на её шее, и они вывели Гарри из подземелий, Змей вернулся в Тайную комнату. Элизабет заплакала от радости — впервые со времени своей смерти. Она просто хотела чтобы её подруга была цела.       Дамблдор как раз собирался объявить об их смерти, когда эти двое ворвались в Большой зал. Позже Снейп будет отрицать это, но Макгонагалл видела, как он прослезился от облегчения, заметив Никс. Но не то чтобы она отрицала и излишнюю чувственность со своей стороны.       В Большом зале царила тишина, но троих студентов это, похоже, не волновало.       Гермиона, Рон и Драко тут же поднялись, чтобы обнять своих драгоценных идиотов. Пэнси пропустила собрание в главном зале, предпочтя сидеть в общежитии в одиночестве.       Гермиона схватила Гарри и Никс первой, а Рон просто легко обнял Гарри. Драко почти оттолкнул Гермиону от Никс и сам сжал её в объятиях. Даже Теодор Нотт не видел, чтобы Драко проявлял такую привязанность.       «Я в порядке, — заверила его Никс, — нам просто нужно было убедиться, что ОН ушел, прежде чем возвращаться».       «Я никогда не позволю тебе исчезнуть из моего поля зрения.» — пообещал Драко.       Она никак не отреагировала на это, но позволила ему насладиться моментом — все равно она его не запомнит.       Гарри сразу утащили к себе Гриффиндорцы, а Гермиона и Рон знали, что им не удастся поговорить с Никс раньше, но пока их это устраивало. Никс проводили к столу Слизерина. Александр с готовностью принялся рыскать по столу в поисках еды — он был голоден. Никс тоже вроде как испытывала что-то вроде чувства голода.       «Что ж, тогда я считаю, что мы все должны тепло поприветствовать вернувшихся Гарри Поттера и Никс Блэк!» — объявил Дамблдор. Зал разразился радостными возгласами, и если раньше Никс надеялась не терять это воспоминание, то теперь точно уже не получится. Что ж, она была не против.       «А теперь я считаю уместным объявить победителей Кубка Хогвартса!» — объявил директор.       «Гриффиндор» — 312 баллов! На третьем месте Пуффендуй с 352 очками! На втором месте Когтевран с 426 баллами! И на первом месте Слизерин с 472 баллами!» Он объявил, взмахнув рукой. Вскоре зал был украшен серебром и изумрудно-зеленым цветом. Драко был в безмерно счастлив, как и остальные Слизеринцы.       «Однако…» — улыбки за его столом растворились.       «В свете последних событий я считаю правильным присудить ещё несколько баллов. Я присуждаю Никс Блэк сорок баллов за то, что она отважно вывела своего друга из опасности, когда это было важнее всего», — Никс нахмурила брови. Храбрость? Так вот за что она, точнее Слизерин, получает баллы? Она не хотела их получать, если это так. Теперь у Слизерина было 512 баллов. Рону Уизли я присуждаю пятьдесят баллов за самую лучшую шахматную партию, который когда-либо видела эта школа.       Драко покраснел от злости. У Гриффиндора было 362 балла, и он обогнал Пуффендуй.       «Значит, Уизли играет в шахматы, а ты чуть не умираешь, и он получает больше очков, чем ты?»       «Все в порядке, Драко», — сказала Никс, утихомиривая его.       «Гермионе Грейнджер я присуждаю пятьдесят баллов за остроумие и сообразительность в свете опасности». Их количество достигло 412, и они заняли второе место. Ярость Драко превратилась в праведный гнев, когда он понял, что будет дальше.       «Гарри Поттеру я присуждаю семьдесят баллов за храбрость и преданность перед лицом опасности, а также за то, что он защитил своих друзей». Никс сузила глаза от неожиданности. Он снял с неё баллы за то, что она спряталась…       Гриффиндор, к счастью, все ещё отставал, набрав всего 482 очка.       «Однако есть ещё один человек, который заслуживает баллов. Нужно быть очень храбрым, чтобы противостоять своим врагам, и еще более храбрым, чтобы противостоять своим друзьям. Итак, Невиллу Долгопупсу я присуждаю сорок баллов».       В зале воцарилась тишина, пока они занимались подсчетами. Гриффиндор опередил Слизерин на жалкие десять баллов.       «Я считаю, что нужно сделать небольшую перепланировку», — Дамблдор взмахнул рукой, и серебро с изумрудом превратились в алые и золотые тона.       Настроение Драко, которое было приподнятым после появления кузины, теперь значительно испортилось.       Слизеринцы начали освистывать соперников. Они были возмущены результатом, когда один из них сражался так же упорно, если не больше, а получил меньше баллов, чем остальные. И это при том, что парень… пытался остановить своих друзей, которым присудили позже за их поступок баллы, а значит посчитали его достойным, и получил за это похвалу?       «Молчать!» — потребовала Никс, пока Дамблдор был занят. Зал обернулся, чтобы посмотреть на девушку, которая была едва ли выше остальных. Она устремила свой холодный пустой взгляд на Дамблдора.       «Я не позволю, чтобы мой факультет высмеивали подобным образом — мне не нужны ваши жалкие баллы, начисляемые за храбрость, — зарычала она, — есть более важные вещи, которые спасли нам жизнь, и ни одна из них не была храбростью. Может, я и не чувствую ничего особенного, но у меня есть гордость. Вы можете присуждать любые баллы, какие захотите, но Слизерин не примет ни одного фальшивого балла под предлогом того, что храбрость — единственная стоящая и искупимая черта характера».       «Никс, что ты делаешь?» — потребовал объяснений Драко, когда толпа начала перешептываться.       «Я НЕ ЗАКОНЧИЛА! — закричала она, проецируя свой голос на весь зал. Было тихо, как в пустой камере Азкабана. — У Слизерина достаточно гордости, чтобы не заострять внимание на тривиальном трофее с нечестными очками. Называйте нас как хотите, но мы выше этого, и мы докажем это, так или иначе. С Кубком Хогвартса или без него, но сегодня мы победили, потому что, несмотря на все ваши усилия, Альбус Дамблдор, я выжила!» — опущенные лица слизеринцев снова начали оживляться — только не в улыбках… В ухмылках и лисьих оскалах. — «Мы — те, кто несет в себе величие, и мы — те, у кого есть средства и воля, чтобы достичь этого! Мы не зло, и ваше отношение к нам не умерит наши амбиции! Так что присуждайте очки по своему усмотрению, мы победили сегодня, победим и завтра и будем побеждать всегда».       «ДА!» — Слизеринцы встали, чтобы поддержать друг друга.       «Мы все ещё на втором месте — берегитесь, потому что, как бы вы ни старались, в следующем году мы станем первыми!» — крикнул Блейз. Слизеринцы сплотились, а Дамблдор с хорошо скрываемым ужасом наблюдал за тем, как молодая девушка, не испытывающая никаких эмоций, показала, что, кроме храбрости перед лицом страха, у неё есть еще одна вещь — гордость… И её гордость объединила самый опасный факультет в школе.