Достать соседа

      Уэнсдей стояла перед ростовым зеркалом в своей спальне и внимательно себя осматривала. Никаких внешних изменений не произошло, и это было плюсом, но с другой стороны, это и настораживало одновременно. Её мать рассказывала ей, когда та была маленькой, что при первом обращении после получения метки могут временно появиться побочные эффекты, вроде изменения структуры зрачка или других полуживотных признаков, которые могут остаться ненадолго из-за нестабильности магической формы. Однако в её внешности не изменилось вообще ничего, несмотря на то, что буквально пару минут назад она смогла впервые самостоятельно и безболезненно перекинуться из одной формы в другую и обратно. Аддамс раздражённо сморщила нос, слегка дёрнув подбородком в сторону. Ей не нравилась эта ситуация. Казалось бы, после получения метки должно было многое измениться, но по факту изменился лишь способ обращения и то, что одежду и вещи она больше не теряла, да и регенерация подскочила на необходимый уровень, так что порез на руке уже затянулся. Шрам, конечно же, останется, но заживёт всё быстрее чем у обычного человека, хотя до регенерации настоящих оборотней ей было далеко.       В целом, сама магическая трансформация выглядела привычно, как и та, которую она видела у своих родителей: её тело покрывал чёрный туман, и уже через пару мгновений на месте девушки оказывалось привычное животное. Вот только… Она не изменилась. Ни в человеческом смысле, ни в оборотном. Хотя Мортиша в своё время ей рассказывала, что после получения метки её облик животного изменился, ведь до этого она тоже выглядела, как обычная кошка. Однако после получения метки, эта самая кошка превратилась в чёрную крупногабаритную львицу. Честно говоря, Уэнсдей надеялась, что теперь её облик тоже станет другим, но ничего не поменялось. Это было странно. Словно что-то было не завершено. Аддамс вздохнула, бросив хмурый взгляд в окно, на соседний, всё ещё пустой, дом. После всего произошедшего в норму вернулись многие вещи: например, эмоции стали стабильнее, и её больше не накрывало с головой неконтролируемыми чувствами, мысли обрели привычную структурированность и порядок, а синдром отторжения, наконец, отступил. Она вздохнула, присев на кровать и огляделась.       В комнате уже было светло, так что надобность в дополнительном освещении отсутствовала, что было, скорее, делом привычки из-за застоявшегося синдрома отторжения. Ночи в этом регионе в принципе были короткими, так что за окном, несмотря на раннее утро, было уже достаточно светло. Уэнсдей устало помассировала виски. Вещь на заднем плане бестолково перебирал пальцами на кровати, стараясь не упустить важного момента.       — Что-то не так, Вещь. Всё должно было измениться, но фактически осталось, как и было, — она подпёрла подбородок сложенными в замок руками, уперев их в колени. — Что? Нет, я не знаю. Это крайне нелогично предполагать, что абсолютно всё связано с ней.       Вещь перестал жестикулировать, задумавшись так же, как и его хозяйка. На какой-то момент воцарилось молчание, пока придаток нерешительно не постучал по поверхности кровати. Уэнсдей саркастично приподняла бровь и хотела было уже ответить какой-то колкостью, как вспомнила слова Мортиши о том, что она ценит собственное время и усилия. Аддамс покачала головой. Всё, что в последние дни происходило, не давало ей сосредоточиться на основном деле, которое по всем логическим расчётам должно было быть основным. С меткой и Энид она успеет разобраться позже, просто потому, что если она не сможет сосредоточиться на основном деле, разбираться будет уже не с кем. Она вновь перевела взгляд на живую руку и слегка сощурилась.       — Ладно, ты прав. У нас слишком много дел, чтобы терять время на то, что сейчас не более чем трата времени на бесполезные домыслы, — она встала и подошла к своему столу, открывая боковой ящик и вытаскивая оттуда хрустальный шар.       Пока Уэнсдей настраивала магическую сферу, Вещь на заднем плане задёргивал шторы окон и проверял, всё ли было закрыто. Он прекрасно знал, что его хозяйка ненавидит сторонние шумы, когда разговаривает с родителями. Однако когда он задёргивал последнюю штору, то заметил, как к соседнему дому подошла его хозяйка. Но вместо того, чтобы войти в своё жилище, она уселась на ступеньки крыльца и, обняв собственные колени, уставилась невидящим взором куда-то в сторону, наклонив голову вбок. Вещь замер. Он не знал эту девушку, но точно помнил, кем она являлась для его хозяйки и что значила на самом деле. И для семьи. А семья — это всегда в первую очередь. Он должен был оберегать и помогать Уэнсдей, но раз обстоятельства сложились таким образом, то получалось, что он должен был теперь приглядывать и за её избранницей тоже. Придаток задумчиво пошевелил пальцами, закрыв всё же шторку. Он должен был в ближайшее время прояснить этот вопрос любой ценой. Вещь спрыгнул с подоконника и бодро подбежал к столу Уэнсдей, ловко на него вскарабкиваясь, как раз тогда, когда в синем призрачном тумане внутри шара появилось лицо матриарха семьи. Придаток учтиво согнул пальцы и принялся слушать, стараясь не подавать виду.       — Bonjour, мои дорогие, — Мортиша сладко улыбнулась, благосклонно одаривая взглядом обоих. — Моя любимая грозовая тучка, чем я могу тебе помочь?       — Отвратительного утра и тебе, Maman, — спокойно ответила Уэнсдей, и бровь Мортиши чуть дёрнулась вверх в молчаливом вопросе, на что сама младшая Аддамс едва заметно кивнула. — У меня есть вопросы. И мне нужна информация.       — И что же тебя интересует на сей раз?       Вместо ответа Уэнсдей слегка нахмурилась и приподняла руку, с меткой, а затем дважды щёлкнула пальцами. Её тело накрыл взявшийся из ниоткуда чёрный туман, и через мгновение на столе перед шаром уже сидела кошка, кофейного цвета глазами уставившись в призрачное изображение матери.       Мортиша ахнула, восторженно приложив руки к груди, и уже хотела было поздравить дочь, как вдруг нахмурилась.       — Дорогая, что произошло? С твоим превращением что-то не так, — брови Мортиши чуть сошлись к переносице, и она поднесла палец к подбородку задумчиво по нему постучав, пока её дочь превращалась обратно в человека, ведь в теле кошки разговаривать не могла.       — Это несколько банальная история, — Уэнсдей недовольно сморщила нос.       — Расскажи мне всё в подробностях. Иначе я не смогу тебе помочь, ma tempête, — произнесла Мортиша, складывая руки на груди и приготовилась внимательно слушать дочь. Её это весьма беспокоило. Ведь ошибки в семейном проклятии не были никогда случайными и могли иметь весьма неприятные и длительные последствия. И пока Уэнсдей рассказывала в привычной ей манере, по которой её мать уже успела соскучиться, всё становилось понемногу понятнее.       Мортиша облегчённо вздохнула, расплываясь в улыбке, когда младшая закончила своё повествование.       — Ну, для начала хочу сказать, что я рада: ведь тебе не приходится скучать. Думаю, это дело может оказаться интересным. А что до проклятия, то тут всё просто и одновременно сложно, — она откинулась на спинку кресла, в котором сидела, и задумчиво всмотрелась в лицо дочери. — Один из наших предков когда-то очень давно заключил союз с Судьбой. Он хотел счастливой семьи и будущего, но он хотел и силы, чтобы защитить их, ведь его избранницей была оборотень из весьма влиятельной стаи. Он должен был быть достойным её, иначе о партнёрстве можно было забыть, а в те времена личная сила изгоев ценилась больше, чем мораль или любовь, да и предназначение часто игнорировали во благо семей. Вот и вышло так, что Судьба и одарила, и прокляла его за наглость одновременно. С тех пор мужчины нашей семьи приобретают вид псовых под проклятием, а женщины — кошачьих. Мы были бы сильнейшими оборотнями, если бы со временем след волков из нашего наследия не исчез вовсе. Но из-за того случая с нашим предком многие стаи Америки с тех пор в легендах передавали своим потомкам запрет на связь с семьёй Аддамс, и это сломало множество судеб предков. Однако сейчас я вижу, что Судьба решила вернуть всё на свои места… Как чудно́.       — Какое отношение это имеет к моей проблеме? — Уэнсдей нахмурилась. Легенду о предке она слышала, но впервые Мортиша дополнила её рассказом о проблеме с оборотнями. Внутри неё всё насторожилось от этого. Неужели Судьба решила свести их двоих, тех, для кого это практически невозможно? Выглядело так, словно эта самая треклятая Судьба над ними попросту насмехалась.       — Самое прямое. Судьба наградила нашего предка за его преданность и стремление к тому, чтобы стать достойной половинкой своей избранницы. А это предполагает полную, до самой глубины естества, отдачу, и за это он получил силу. В вашем же с Энид деле… — Мортиша чуть прокашлялась, набирая в грудь побольше воздуха. — Между вами слишком много лжи, непонимания и недоверия. Да, вы получили свои метки, но это не дало вам ничего именно поэтому. И если вы не разрешите это в ближайшем будущем, то, скорее всего, Судьба может разгневаться и ударить по вам обеим своим наказанием.       — Мне всё равно. Я привыкла к синдрому, так что это не проблема. У меня нет сейчас времени на то, чтобы налаживать с ней отношения.       — Потом его может не найтись вовсе и будет поздно, Уэнсдей, — отрезала Мортиша, чуть нахмурившись. — Ты говоришь, что тебе всё равно на синдром. А ей? Тебе будет так же всё равно, когда синдром в полной мере обрушится на твоего белокурого оборотня?       — Я не… — Аддамс-младшая хотела было возразить, но замолчала на полуслове, за мгновение вспомнив все «прелести» обострения синдрома и как долго даже ей пришлось к этому привыкать, как она от него устала к этому дню и сколько проблем он ей доставил. И всё это ждало Энид? Она сжала зубы.       — Я не знаю, сколько у вас времени. Честно говоря, не припомню, чтобы что-то похожее было описано в семейных архивах, так что это лишь мои предположения. Мы с Бабушкой в ближайшее время попробуем что-либо поискать в библиотеке, но тебе стоит помнить, что в этот раз твой выбор может причинить боль твоей предназначенной. Ты этого хочешь?       — У меня нет выбора. Я уверена, что Энид является целью злоумышленников. И если они прознают о наших отношениях, то я не смогу хоть как-то гарантировать её безопасность.       — А сейчас? Сейчас ты можешь её гарантировать? — Мортиша замолчала, видя, как дочь нервно моргнула, отводя взгляд в сторону. Она мягко улыбнулась. — Ты умная девочка, Уэнсдей, но иногда ты вредишь самой себе. Я уверена, что ты сможешь всё это понять, и даже если считаешь проклятьем, оно изменит твою жизнь, так же, как изменило мою и всех наших предков. Ты Аддамс, в первую очередь, а это наша ноша и ответственность. Мы не имеем права обрекать на страдания других, когда от нас зависит многое, — чёрные глаза Мортиши скользнули на Вещь, и тот чуть дёрнул пальцем, показывая, что он всё слышит. — Вас теперь двое. Думаю, что вы сможете что-нибудь придумать. У тебя есть план?       — Есть, — Уэнсдей кивнула, и уголок её губ чуть дёрнулся вверх. Вещь обеспокоенно перебирал пальцами, не понимая, что вообще задумала его хозяйка. Мортиша же приподняла недоумённо одну бровь. — До тех пор, пока мы не найдём наблюдателя, нам стоит выставить всё так, словно мы с Энид враждуем. Все в районе прекрасно знают, как я обращаюсь с соседями, и возможно именно из-за этого они на неё и нацелились. Ведь я не проявляла никакой привычной враждебности к ней всё это время. А теперь, когда Несс исчезла, самое время взяться за создание нужного впечатления.       Мортиша нахмурилась.       — Уэнсдей, но ведь Энид из-за этого может пострадать, и ситуация между вами обострится.       — Это ненадолго. Нам ведь нужно сделать только вид, но так, чтобы остальные поверили. И она тоже. Это не займёт много времени, в худшем случае — неделю, не больше.       — Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, ma vipère, — Мортиша натянуто улыбнулась, понимая, что что бы она сейчас ни сказала, дочь всё равно сделает всё по-своему. Она вздохнула. — В таком случае, я буду ждать новостей…       — Можешь не ждать. Я справлюсь, — твёрдо ответила младшая, чуть нахмурившись, и её мать приподняла руки ладонями к ней, в жесте сдающейся. Уэнсдей кивнула, прерывая связь, и задумчиво посмотрела на Вещь: тот нервно дёрнулся, чуть поджимая пальцы, и она едва слышно хмыкнула.       — Для начала займёмся первоочерёдным делом, — она посмотрела на часы, прикидывая время на дорогу туда и обратно. — Нам нужна информация. Вся, что можно найти. И раз я теперь могу спокойно контролировать обращение, то пора взяться за офис полиции как следует? И ты идёшь со мной. Тебе всё ясно?       Вещь неуверенно дёрнул пальцами, прожестикулировав, и его хозяйка медленно кивнула.       — Да, учитывая, что эта проблема с вечеринкой только произошла, нужная информация появится у нас едва ли сегодня днём. Но нам пока необходимы архивы предыдущих дел. Мы отправляемся сейчас… Энид? С ней всё будет в порядке. Хотя… Да, ты прав. Останься тут и пригляди за ней. Если в районе дома заметишь что-то подозрительное, я жду от тебя незамедлительного сообщения. Возьми запасной телефон в верхнем ящике стола.       Она поднялась со своего места и подхватила стоявший возле кровати рюкзак. Сейчас было только три часа утра, так что она должна была успеть проникнуть в архив полиции до того, как на работе появятся служители закона. Уэнсдей улыбнулась едва заметно. Сам полицейский участок ей был отлично знаком уже очень давно. Вот только уже прошёл год, как она там не появлялась. Что ж, самое время это исправить.       

***

      Всё могло бы закончиться, в принципе, утром, проведённым в участке полиции, но Энид, как и Бьянку с Кентом, с места происшествия увела Йоко, буквально заталкивая всех в машину силой. Там-то сирена всё и рассказала: оказывается, у Несс было видение, в котором состоялось массовое отравление на этой вечеринке, и друзья пытались этому помешать, что у них с успехом и вышло. Вот только сама Несс сбежала, и Би была вынуждена отправить за ней Юджина, который к этому времени не выходил на связь, и они попросту не знали, что им теперь делать дальше. Пока происходили все эти объяснения, Энид их почти не слушала. Она лишь уныло кивала в ответ на те или иные вполне логичные доводы, на автомате подмечая про себя очередные словесные уловки. Синклер едва заметно и криво улыбалась, осознавая, какие у Несс отличные друзья, ведь они пытались прикрыть её до последнего, несмотря на то, что оборотень всё прекрасно поняла окончательно. Само по себе то самое касание сделало всё настолько очевидным, что предполагать что-то другое уже было попросту глупо.       Только вампирша во всём этом не участвовала и была мрачнее тучи, что вообще было для неё нетипичным. Позже оборотень узнала, в чём было дело, и поняла причину тихой злости Йоко. Синклер на самом деле совершенно не разбиралась в градациях семей и сил вампиров, но уяснила для себя после всего этого две вещи: во-первых, семья Танаки была очень древней, и, как следствие, славилась тем, что они занимали место в первой десятке кланов вампиров в мире по силе, так что и сама Йоко была далеко не слабой, хотя ещё и очень молода, по вампирьим меркам. А во-вторых: это то, что произошло нечто из ряда вон выходящее — настолько сильного вампира кто-то умудрился выбить из тени. Это абсолютно всех насторожило, до такой степени, что на фоне этого, оборотень, пытавшийся обратиться не в своё время, попросту мерк. Потому что изредка, но подобное могло происходить, особенно под воздействием каких-либо препаратов. Всё это приводило присутствующих к одному выводу — это дело было крайне серьёзным, а потому Танака заставила всех скрыться с места происшествия, предварительно настояв на использовании голоса сирен, чтобы замести следы. Схваченного оборотня выдали на руки охране, которая теперь свято верила, что они справились сами и должны были сдать подонка на руки службам правопорядка.       И всё это… почему-то совершенно не волновало саму Синклер. То есть она беспокоилась и даже боялась, но всё меркло, стоило её взгляду снова опуститься на собственные руки и замереть на тонкой красной линии на безымянном пальце. Она чувствовала, словно её сердце обволакивает плотным покрывалом, изолируя от мира, в голове было пусто и тихо, будто завтра вообще никогда не наступит. Блондинка не понимала, почему так себя чувствует. Ей просто было всё равно. Йоко, позже пришедшая в себя, отвезла подругу домой, понимая, что волчице нужно время, чтобы переварить происходящее. Вампирша взяла с неё обещание, что оборотень будет ей писать почаще, чтобы Танака не беспокоилась лишний раз. Йоко ушла домой, оставив Энид на пороге собственного. Блондинка уселась на ступеньки и долгое время просто молча там сидела, пялясь в никуда. Такое было с ней впервые: абсолютное спокойствие на грани апатии, при котором она совершенно ничего не чувствовала и ничего не хотела. Ей было так плевать на то, что может произойти. Даже если прямо сейчас перед ней появятся таинственные похитители, ей будет всё равно, даже если на город упадёт ядерная бомба и они все погибнут, ей будет без разницы. Да даже если она уснёт на пороге собственного дома и не проснётся больше…       Синклер моргнула, вдруг приходя в себя и ловя на этих упаднических мыслях. По её позвоночнику прошёлся холод от осознания. Она помотала белокурой головой из стороны в сторону, пытаясь привести мысли в порядок. Так продолжаться не могло. Она слишком устала за сегодня, ей нужно было привести себя в порядок и поспать хотя бы пару часов, пока не отправится на работу. Волевым усилием она заставила себя встать с места и открыла дверь дома, заходя наконец внутрь своего убежища.       Однако поспать ей так и не удалось. Энид лежала в кровати и не могла сомкнуть глаз. И дело было даже не в мыслях, заполнявших её голову, а в собственных ощущениях. Впервые, как ни странно, она чувствовала себя на своём законном месте. Словно всю свою жизнь шла именно сюда, всё ей здесь было своим, знакомым и родным. И вот она, наконец, достигла цели, к которой стремилась так долго, и теперь… теперь попросту не знала, что ей делать со всем этим и как жить дальше. Казалось, ей нужно бы ликовать и радоваться тому, чего достигла, но не было ничего. Ничего кроме понимания одной простой вещи — Несс и была Уэнсдей. С самого начала она это знала, где-то на границе собственных ощущений, с первого момента встречи девушка понимала, что эта невозможная маленькая ведьма и есть её судьба, на подсознательном уровне.       И что теперь?       Что с этим делать? Ей было абсолютно понятно, что выравнивать их отношения сейчас было попросту некогда. Все эти жуткие события, которые разворачивались вокруг них и явно заканчиваться не собирались, сейчас попросту мешали. А она ничего с этим поделать не могла. Да, блондинка никогда не была тупой, хотя некоторым и могло так показаться, но в данных обстоятельствах Синклер просто не понимала, что ей следует делать. Да и вся эта ложь и недоговорки сделали их дальше друг от друга; ещё больше, чем можно было. Энид осознавала, что, со своей стороны тоже была не до конца искренней с Уэнсдей.       Возможно стоило начать всё с самого начала?       Кто знал, возможно так было бы действительно лучше. Начать всё заново, с самого знакомства, без дурацких масок и недоговорок. «Возможно ли это?» — Энид устало потёрла глаза, глядя на часы. Сон никак не шёл за всеми этими мыслями, а вставать надо было уже через час. Она вздохнула, устало поднимаясь с кровати и понимая, что смысла пытаться уснуть уже всё равно не было.       Спустя почти час, в короткой майке и шортах, с полотенцем на плечах и с кружкой чая в руке она сидела за своим столом в спальне и пыталась не клевать носом. После произошедшего из неё словно все силы вытянуло, как физические, так и моральные. Она, поставив перед собой небольшое зеркальце, пыталась привести лицо в более или менее сносный вид, ибо синяки под глазами из-за отсутствия сна не заметил бы только слепой. А ей сильно не хотелось, чтобы её лишний раз об этом спрашивали. Оборотень только-только накрасила один глаз, как уловила за окном едва заметное шевеление. Заторможено моргнув, она повернула голову, ведь её стол был как раз у окна.       Энид как-то уже привыкла к тому, что окна в доме напротив всегда были плотно занавешены, а потому естественно заметила, что что-то не так. Синклер чуть сощурилась, отмечая, что шторка отъехала в сторону, но за ней никого видно не было. Она недоумённо моргнула и даже слегка привстала, вглядываясь в чужое окно.       И как раз в это время случилось то, чего она не ожидала увидеть вовсе: из-за открытой двери в ванную, которую как раз было отлично видно, вышла её соседка… в нижнем белье и большом белом полотенце, накинутом на голову, которое лишь слегка прикрывало её грудь. Взгляд расширившихся голубых глаз скользнул по точёной фигуре брюнетки, а дышать девушке резко стало нечем. Тело Уэнсдей было произведением искусства, полным красоты и гармонии, формы — уникальными и привлекательными, что отражали внутреннюю силу и очарование, которые были столь соблазнительны и восхищали окружающих, несмотря на мешковатую одежду, за которой она всё это обычно скрывала. Она… Эта чёртова Аддамс — была идеальной. Во всяком случае, для Энид. Оборотень завороженно застыла на месте, боясь даже пошевелиться.       И в этот момент Уэнсдей обернулась в сторону окна.       Энид сглотнула, встретившись взглядом с чёрными глазами девушки, в которых читалось немое удивление, через мгновение сменившиеся раздражением. В это мгновение она совершенно забыла, как дышать, и секунды растянулись во времени, длинной полосой света, как вырваная киноплёнка. Аддамс же только моргнула и быстрым шагом подошла к окну, задергивая шторку резким движением руки. А Синклер готова была поклясться на что угодно, что цвет её лица за мгновение успел измениться, уходя в чуть более красный оттенок.       Оборотень судорожно вдохнула, вспоминая как дышать, и отшатнулась от окна, вдруг вспомнив арбалетный болт, не так давно выпущенный в её сторону. Она прижалась к стене спиной, приложив руки к груди и ощущая, как судорожно, резкими скачками, бьётся её собственное сердце, как наливаются краской щёки и подрагивают пальцы на руках. То, что она увидела, заставило всё её естество вмиг вспомнить то обжигающее желание, что в ней было всего пару дней назад по отношению к этой чертовке. А ведь после получения метки всё должно было хоть немного утихнуть. В теории. На практике оказалось, что ничего подобного не произошло. И это было странно.       В глазах оборотня зажглись чувства сожаления и стыда, ведь она осознала, что нарушила личную приватность и невольно причинила моральный дискомфорт. Энид чувствовала себя неловко и растерянно, пожелав мигом вернуть время назад и избежать этой ситуации. Она медленно сползла по стене вниз. И в её голове была только одна мысль: «Мне конец…» Кое-как отдышавшись, она взяла себя в руки, и аккуратно выглянув из окна, громко проговорила, дрожавшим голосом:       — Уэнсдей… Я не специально! Я не подсматривала! Я просто тут сидела…       В ответ не послышалось ни звука, и она прикусила губу. Её щеки пылали краснотой от смущения, и ей было настолько неловко из-за произошедшего и одновременно страшно (ведь чёрт её знает, эту Аддамс, что она могла выкинуть), что она честно боялась мести со стороны соседки в самое ближайшее время. Однако в чёрном доме не было слышно ни звука. Это и радовало, и настораживало одновременно.       А посему, решив не искушать судьбу лишний раз, Синклер медленно и незаметно забрала со стола свои принадлежности, стараясь не показаться в окно, и тихо спустилась вниз, чтобы закончить сборы на работу. Если до этого она жаловалась на сонливость и усталость, то теперь она прямо-таки ощущала на собственной спине мишень, и это выбросило в кровь приличную дозу адреналина. Дошло до того, что она буквально на цыпочках спустилась в гараж, заперлась в машине и только потом выдохнула, едва её руки легли на руль. Всё. Теперь надо было просто уехать на работу. Пока двери гаража открывались, Энид настороженно оглядывалась по сторонам в поисках притаившихся угроз или опасностей. Но всё было тихо, и это взвинчивало её нервы ещё больше. А потому, едва дверь закрылась за машиной, оборотень нервно вдавила педаль газа в пол, бодро удаляясь прочь с опасной территории. Она лишь молилась о том, чтобы ей вообще было куда возвращаться.       Лишь отъехав от дома подальше, она снизила скорость и с облегчением выдохнула, старательно переключая внимание на окружение. На её губах появилась лёгкая улыбка. Ей нравилось это место. Этот город, эти улочки и дома. Когда солнце только начинало подниматься над горизонтом, его лучи проникали сквозь деревья и создавали красивые игры света и тени. Птицы заводили свои песни, наполняя окружение приятным звуком. С утра в пригороде царили спокойствие и тишина. Ветерок деликатно шептал среди листвы деревьев, создавая легкую прохладу в этом теплом летнем утре.       Жители пригорода медленно просыпались и начинали свои дневные мероприятия. Некоторые делали утреннюю пробежку по местным паркам, наслаждаясь свежим воздухом и зеленью вокруг, другие выходили из своих домов, сопровождаемые запахом свежей выпечки, или направлялись в ближайшие кафе на завтрак. В их районе, в принципе, ощущались сплочённость и соседское дружелюбие, к которым Энид попросту до сих пор не привыкла. Улыбки проходящих мимо людей были благожелательными и сердечными. Здесь каждый знал друг друга, и общение между соседями являлось важной частью ежедневной жизни.       Весь этот утренний пригород создавал ощущение безопасности и комфорта, где жители могли наслаждаться мирным и спокойным началом дня, не ожидая никаких бед и проблем. И Энид поймала себя на мысли о том, что хочет остаться тут навсегда. Она совсем недавно осознала, что привыкла и привязалась к этим маленьким улочкам, океанскому бризу и крику чаек, к запаху кофе из «Флюгера» и звонкому смеху детей на улицах.       По сравнению с вечно дождливым Сан-Франциско это место было переполнено солнцем и теплом. И именно здесь она нашла свою судьбу. В том человеке, в котором не ожидала, и там, где она этого не планировала. Сколько себя помнила Синклер, она всё время убегала: от себя, прошлого, привязанностей и будущего. Энид с грустью в этот момент осознавала, что на деле скрывала гораздо больше, чем Несс.       — Уэнсдей, — поправила она сама себя, тихо буркнув себе под нос, почти с нежностью. Имя соскользнуло с языка так, словно она привыкла произносить его уже много лет. Синклер вздохнула, поймав себя на этом ощущении, и чуть досадливо сморщила нос. Выезжая на задний двор магазина и аккуратно паркуясь рядом с машиной Юджина, она удивлённо перевела взгляд на часы и снова на машину. По всем расчётам девушки босс должен был приехать только через час. Это она примчалась раньше, чем нужно, в силу некоторых обстоятельств, но почему так рано прибыл Оттингер, она не знала. Энид чуть нахмурилась, выходя из машины. В её груди поселилось странное чувство беспокойства, и она бодро направилась к задним дверям магазина, но к её удивлению те были заперты. Оборотень забеспокоилась ещё больше и решила, что стоит заглянуть во «Флюгер», который открывался раньше, чем «Цветы и Пчёлы». Возможно Бьянка уже была на месте.       Колокольчик над дверью кофейни приветливо звякнул, и Энид нырнула в привычный запах кофе и корицы. Она с удивлением увидела за стойкой баристы сирену в фартуке, хмурую, словно туча, и такого же хмурого Юджина рядом.       — Доброе утро, — она неуверенно осмотрела обоих, чувствуя кожей, что что-то не так. Напряжение буквально висело в воздухе густым покрывалом.       — А, Энид… — сирена вздохнула, обеспокоенно глядя на мужа. — Доброе утро, если, конечно, можно так выразиться.       — Что-то случилось? — она огляделась по сторонам и почувствовала, как под рёбрами что-то кольнуло. Кое-что казалось ей неправильным и неуместным. Словно отсутствовала какая-то важная деталь. И когда она это поняла, то резко обернулась к Оттингерам. — А где Тайлер?       Супруги переглянулись, обеспокоенно и как-то напряжённо.       — Мы… Не знаем. Он не выходит на связь, и с утра его телефон недоступен, — Юджин вздохнул, немного нервно переминаясь с ноги на ногу. Бьянка кивнула, подтверждая его слова.       — Да, я с утра пытаюсь до него дозвониться, но телефон попросту молчит. Есть вероятность того, что он перебрал накануне и просто ещё спит, но ты сама понимаешь, что вчера произошло, так что это немного беспокоит, — она неуютно пожала плечами. Посетителей в это время ещё не было, так что они могли спокойно поговорить. Происходящее нравилось Энид с каждой секундой всё меньше.       — Я могу съездить к нему домой. Он сын шерифа, в конце-то концов. Какой безумец ему вообще причинит вред? Наверняка просто спит, — Синклер кивнула, подтверждая собственные слова, и попыталась улыбнуться, но беспокойство уже растекалось под кожей ядовитым туманом.       — Нет, Энид, я сам съезжу. Раз ты тут, то я могу оставить магазин на тебя. Если столкнёшься с Галпином-старшим, нам это не принесёт ничего, кроме проблем, да и Тайлеру тоже. У них не самые лучшие отношения, — он хотел сказать что-то ещё, но телефон в его кармане неожиданно зазвонил, и парень нахмурился, взглянув на экран. — Чёрт, сегодня же доставка, я совсем забыл.       — Тем более, что сегодня доставка. Они ведь скоро придут, да? Скажите мне адрес, и я съезжу к Тайлеру домой, — она решительно кивнула. — Би, Юджин, я тоже хочу помочь, ведь Тайлер мой друг, я беспокоюсь о нём так же, как и вы.       Сирена вздохнула, пока друид отошёл в сторону, чтобы ответить на звонок. Она смерила взглядом оборотня и чуть нахмурилась.       — Ладно, ты права. Мы сейчас не можем сами поехать. Но учти, — Бьянка предостерегающе приподняла палец, указав им на блондинку. — Никакой самодеятельности. Если там что-то не так — сразу уходи оттуда и позвони нам. Ты поняла? Слишком много всего происходит в последнее время, это внушает опасения.       — Да, Би, без проблем. Я и сама никуда не полезу, если замечу что-то странное, — серьёзно кивнула оборотень. Она прекрасно понимала их нынешнее положение, да и сама не горела желанием куда-либо влезать. Просто очень беспокоилась за друга. И это ощущение не давало ей сидеть на месте.       Сирена внимательно заглянула ей в глаза и вздохнула, сдаваясь. Как раз подошёл Юджин. Обе вкратце ему объяснили свои выводы, и тот нехотя согласился, взяв с девушки обещание, что та будет постоянно отписываться о происходящем. Энид согласилась на это и отправилась обратно к машине, получив адрес Галпинов. Она торопилась. Её сердце было не на месте от всего происходящего, а потому сидеть и ждать девушка не собиралась.              

***

             Уэнсдей сползла вниз по стене, едва задёрнув штору, когда увидела за окном блондинку, что от удивления раскрыла рот, лицезрев её в весьма… неподобающем виде. Она едва только смогла нормально прийти в себя после всех осмыслений, принятий, и даже отвлеклась достойным образом, посетив полицейский участок и найдя то, чего ей недоставало. Правда из-за этого она была настолько погружена в собственные мысли, что совершенно не заметила открытого окна, которое выходило как раз на сторону дома блондинки. И когда её взгляд встретился с округлившимися голубыми глазами Синклер, она даже не сразу поняла, что происходит. В груди моментально вспыхнуло что-то горячее, а кончики ушей начали неудержимо краснеть. Не помня себя, она моментально ринулась к окну, молясь только о том, что сумеет-таки выдержать невозмутимое лицо и успеет задвинуть штору до того, как румянец окрасит её щёки целиком.       Аддамс закрыла лицо руками и потерла его ладонями. Ей казалось, что она вновь, наконец, владеет собственными эмоциями, но почему-то при виде того, как по её телу скользнул взгляд блондинки, они вновь дали сбой. Уэнсдей чертыхнулась, приводя дыхание в норму, и огляделась внимательнее. Все окна, кроме этого, были занавешены. Не могла она забыть закрыть штору сама, а значит…       — Ве-е-ещь! — зло и негромко прошипела медиум, оглядывая спальню в поисках глумливого придатка, но того и след простыл. Ну ничего, она успеет ещё до него добраться. Аддамс медленно встала с пола и хотела уже пойти искать живую руку с суицидальными наклонностями, как услышала голос Энид. Неосознанно она замерла на месте, прислоняясь спиной к стене, рядом с окном, чуть повернув голову вбок, чтобы лучше расслышать. Она прекрасно понимала, что вины волчицы в этом нет, но её голос дрожал от стыда и испуга, что вызывало внутри самой брюнетки приятную вибрацию в ответ на эти звуки. Уэнсдей чуть криво улыбнулась.       Все эти новые для неё эмоции были сложными и одновременно с этим простыми до безумия. И если честно… Ей нравилось. Ей действительно нравилось слышать этот голос, видеть этот взгляд, скользящий по её телу. Аддамс мотнула головой, ловя себя на этих мыслях и сжимая кулаки. Ей многое нравилось в Энид, и много хотелось, но она просто не могла себе этого позволить. Да, она помнила слова матери, она отдавала себе отчёт в том, что делает, но ей придётся на какое-то время надеть маску не только для преследователей, но и для Энид, несмотря на то, что хотелось ей совершенно другого. Она мотнула головой. Что ж, разобраться со всем этим она успеет. И раз бестолковый придаток решил поиграть в сваху, то у неё найдётся для него работа.       Спустя некоторое время она, уже одетая, краем глаза, через слегка сдвинутую в сторону штору наблюдала, как бодро уезжает прочь соседка на своей машине. Поторопилась. Видимо, испугалась её гнева, а он должен быть, иначе окружающие заподозрят неладное. Уэнсдей чуть задумчиво качнула головой, наливая в кружку свежего кофе. Пожалуй, стоило сделать это ярко и с вызовом. Так, чтобы все соседи без исключения думали, что война начата. Чтобы даже слепой заметил. Она вдруг остановилась, когда её взгляд снова упал на соседский дом, а краешки губ приподнялись в довольной улыбке. Что ж, вариант был вполне сносным. Стоило им заняться, пока блондинка на работе.              

***

             Энид достаточно быстро нашла дорогу до дома Тайлера, несмотря на то, что он находился ближе к самому Джексонвиллу и на достаточно удалённом от их района расстоянии. Синклер недоумённо хлопала глазами, косясь на соседские дома, плотно отгороженные друг от друга высокими живыми изгородями и деревьями. Здесь всё было совершенно по-другому, если сравнивать их район и этот. Тут все казались чужими друг другу, дома серыми и невзрачными, а ещё здесь было слишком тихо. Это её насторожило. Она хотела вернуться обратно в солнечный пригород, наполненный улыбками и дружелюбием, но стоило сначала найти нужный ей дом и друга. Беспокойство за Тайлера перевесило чувство дискомфорта от этого района, и она упрямо поехала дальше, выискивая нужный дом.       Искомое строение обнаружилось на широком перекрёстке. Забора вокруг дома не было, но между ним и соседскими была такая же высокая живая изгородь. Энид хмуро осмотрела безликий, скучный дом с серо-синим сайдингом, не особо ухоженный и какой-то… строгий. Даже над крыльцом висел американский флаг.       — М-да, братец… Теперь понятно, почему ты работаешь так далеко от дома, — хмыкнула она себе под нос, аккуратно паркуясь рядом и выходя из машины. Она задрала голову вверх, внимательно сощурившись и выглядывая окна на втором этаже. Если она правильно помнила рассказы друга, то именно где-то там находилась его комната. Вопрос был лишь в том, с какой стороны дома. В любом случае, Энид была приличной девушкой и решила, что для начала неплохо было бы постучать в двери.       Стучать пришлось долго и упорно, и даже громче, чем она того хотела. Энид даже несколько раз попыталась дозвониться, но абонент был вне зоны доступа. Настороженно хмыкнув, она решила обойти дом и присмотреться ко второму этажу. Погода нынче стояла жаркая, так что Тайлер наверняка спал с открытым окном. И если так, то возможно тогда она смогла бы в него что-нибудь кинуть. В любом случае, стоило бы попробовать. Пока она шла, она также пыталась заглянуть и в нижние окна и даже в них стучала, но результата не было. Блондинка завернула за угол, уже начиная думать, что ей пора было бы уезжать, ведь, судя по всему, Тайлера здесь не было, но замерла как вкопанная, потому что её носа коснулся едва ощутимый запах, который она здесь встретить не ожидала.       Запах крови.       Энид настороженно пригнулась, на автомате выпустив когти. Ситуация ей не только не нравилась, но и страшно пугала. Учитывая последние события, которые вообще сильно с натяжкой можно было назвать приемлемыми, происходящее било по нервам. Однако мысль о том, что друг может быть в опасности, подстегнула её, и она медленно пошла по следу запаха, стараясь держаться стены дома и опасливо заглядывая в попадающиеся ей окна. Стоявшая вокруг тишина и темнота провалов окон откровенно нагнетали обстановку. Дойдя до следующего угла, она прижалась к стене и медленно выглянула, стараясь быть максимально незаметной. Вдохнув поглубже, она завернула за угол, сделав нерешительный шаг и оглядываясь по сторонам. Её тонкая голубая толстовка, в мелкий принт облачков, зацепилась за скол треснувшего сайдинга, и она чуть было не взвизгнула в голос от испуга, когда ей показалось, что кто-то потянул её за одежду назад. Она резко отскочила в сторону, выставляя когти, и в панике оглянулась. Но за спиной никого не было. Синклер вздохнула, выпрямляясь и внимательно оглядываясь, она снова принюхалась. Запах стал более чётким и доносился откуда-то выше. Блондинка медленно подняла голову, внимательно вглядываясь вверх.       На стене дома виднелись глубокие борозды, словно от когтей, как будто кто-то то ли забирался в окно второго этажа, то ли наоборот, пытался из него выбраться. Но даже это было не самым главным. На поверхности сайдинга безупречно чопорного и старого дома была надпись, неряшливо написанная чем-то красным, и она гласила: «шлюха изгоев». Энид почувствовала, как волосы на её затылке встали дыбом, а по позвоночнику промаршировали орды ледяных мурашек. Оборотень принюхалась и поняла, что слабый запах крови доносится не от надписи. Слава богам, это была просто краска. Синклер навострила уши, замерев на месте, но из открытого наверху окна не доносилось ни звука. Она медленно отошла к дороге, вдоль стены дома, подозрительно оглядываясь по сторонам. Пальцы с выпущенными когтями дрожали, а по спине то и дело скатывались капли холодного пота. Выйдя ко входу дома на область, осматриваемую со всех сторон, она достала телефон из кармана светлых джинс, чтобы набрать Юджина, но руки не слушались и тряслись, а когти не убирались. Энид прикусила губу, пытаясь взять себя в руки, как вдруг за её спиной послышался звук взведённого оружия.       — Подними руки, чтобы я их видел, — холодный и злой мужской голос резанул по ушам, и Синклер вздрогнула, выронив телефон из рук. Она медленно повернулась, одновременно поднимая руки вверх, встречаясь взглядом с почти льдистыми голубыми глазами седого мужчины в возрасте и полицейской форме. Энид быстро поняла кто перед ней.       «О, дьявол…» — пронеслось в её голове.       — Эм… Это не то, что вы думаете. Я искала Тайлера… — пискляво выдавила она из себя, смотря прямо в дуло пистолета, направленного ей в голову.       — Я вижу. Объяснять это будешь в участке, — дуло пистолета дёрнулось в сторону её рук, и она перевела взгляд на них, отметив собственные всё ещё выпущенные когти. Затем её взгляд сместился на дом, где на стене были длинные следы от когтей побольше, и вдруг ей стало дурно от понимания ситуации, в которой она выглядела прямым подозреваемым с такими-то совпадениями. Она медленно сглотнула и снова повернулась к шерифу. Оборотень нервно усмехнулась, ощущая, как земля уходит из-под ног.       — Вы поверите, если я скажу, что это чисто случайное стечение обстоятельств? — её голос дрожал. А мужчина саркастично хмыкнул, и его взгляд не предвещал ничего хорошего. Внутри у оборотня всё разом похолодело.              

***

             — Значит, Вы заявляете, что отправили Вашего сотрудника в мой дом, потому что Тайлер не появился на работе, — шериф хмуро уставился на троих людей в его кабинете. Вездесущей заместительницы с ним в этот раз не было. Двоих из присутствующих он знал прекрасно, а вот пойманную им блондинку видел впервые. — Тем не менее, мы обязаны задержать здесь мисс Синклер, пока не будут ясны результаты анализов на совпадение с оставленными на моём доме следами.       — Шериф, при всём моём уважении, вам не кажется, что это чрезмерно? — Бьянка скрестила руки на груди. Им с Юджином пришлось бросить всё и закрыть свои заведения, чтобы отправиться в отделение полиции после звонка Энид, который ей разрешили сделать уже в участке. Благо, что маявшийся от безделья Кент согласился им помочь и остался присматривать за оставшимся хозяйством. Естественно, всё происходящее раздражало сирену, как и сам Галпин-старший. Что было, в общем, уже почти привычным.       — Послушайте, при всём желании Энид не могла этого сделать за тот срок, который прошёл с её отъезда, да и полнолуние было только неделю назад. Сейчас оборотни не могут обращаться, Вам ведь это известно, — попытался влезть Юджин, желая сгладить углы. — И если уж на то пошло, то у нас есть даже переписки в телефонах со всеми таймингами и доказательствами того, что это мы отправили её к вам. Это могут подтвердить и камеры у кафе и моего магазина.       — Мистер Оттингер, в нынешней ситуации я вообще не могу верить никому из Вас на слово. И это я ещё не упоминаю толпу протестующих прямо сейчас, возле здания центрального отделения полиции в Джексонвилле. Любое дело с изгоями сейчас на слуху. И мы должны быть абсолютно точно уверены, что мисс Синклер не имеет отношения к исчезновению Тайлера, так что до тех пор, пока не будут ясны результаты анализов на совпадение, мисс Синклер останется здесь. Ваши показания я выслушал, — Галпин-старший устало вздохнул, принимая в руки документы, которые ему принесла помощница, только что вошедшая в двери. Она внимательно осмотрела всех присутствующих, видно было, что женщина тоже устала. Шериф открыл папку и принялся внимательно читать. В это время Бьянка вновь попыталась что-то возразить, но Энид положила ей руку на плечо, успокаивающе улыбнувшись.       — Шериф, если позволите… Могу я попросить Вас запросить моё личное дело из отделения по делам изгоев Джексонвилла? — она обречённо вздохнула. Не так она хотела объяснять свои особенности друзьям, но другого выхода не было. Холодные голубые глаза шерифа вперились в неё, и она поёжилась, возвращаясь к объяснению. — На фасаде вашего дома следы от когтей раза в два больше моих, это заметно даже невооруженным глазом, и такое было бы возможно, будь я пробудившимся оборотнем… Но я не… — она запнулась, набирая в лёгкие воздуха, чтобы продолжить. — Я «одинокий волк», который так и не смог пробудиться, и из-за этого отречена от собственной стаи. Эта патология иногда встречается в нашем народе и указана в моём личном деле. Так что Вы можете сами всё увидеть.       — Что? Энид, почему ты раньше нам не сказала? — Юджин обеспокоенно посмотрел на неё, неосознанно взяв за руку. Это объясняло очень многое. И тот факт, что молодой оборотень переехала так далеко от дома без семьи, тогда как в волчьих стаях это было не принято, ведь среди них подобные вещи считались зазорными. И то, что она всё делала сама, без поддержки и опеки. Для оборотня, стайного существа по своей природе, стать отречённым от стаи означало быть изгоем среди изгоев. Бьянка тоже положила ей свою руку на плечо. Энид облегченно вздохнула, замечая, что в её глазах сейчас не было жалости. Скорее, понимание и сочувствие.       — Хм, — шериф задумчиво хмыкнул, переводя взгляд на помощницу. — Ричи, будь добра, сделай запрос в отделение по делам изгоев по поводу мисс Синклер, — он вздохнул, проследив за удаляющейся помощницей, а затем вновь перевел взгляд на собравшихся. — Я знаю, мисс Синклер, что это были не вы. Однако мне нужно составить рапорт, чтобы не было ни одной неясности в этом деле, за что сейчас могут зацепиться журналисты. Да ещё и ночью произошло это нелепое происшествие… — он вдруг запнулся, взглянув внимательнее на изгоев перед ним. Его глаза сузились от догадки. — Вы трое. Где вы были этой ночью?       Бьянка, не моргнув и глазом тут же выдала:       — Дома, с мужем. Простите, но кроме нас двоих это подтвердить некому, — она презрительно фыркнула, моментально переходя в режим обороны. Её пальцы чуть сильнее сжались на плече оборотня, и блондинка сразу поняла, о чём речь. Она кивнула на подозрительный взгляд шерифа.       — Я тоже была дома. Но я живу одна, так что подтвердить это тоже некому. Разве что моя соседка меня видела, но я в этом не уверена, — уголки губ Энид едва заметно дёрнулись вверх. О, она была наслышана о взаимоотношениях шерифа и её соседки. Галпин-старший нахмурился, но промолчал. Как раз в этот момент в кабинет вошла его помощница и передала ему тонкую папку с личным делом Энид. Он почесал подбородок, принявшись его листать. Постепенно лицо мужчины становилось всё более хмурым, и когда тот закрыл папку, отложив её на стол перед собой, то вымученно вздохнул.       — Мне понятна суть дела. Действительно, сочувствую вам, мисс Синклер. Я хорошо знаю этот адрес, — он встал со своего места, и остальные встали вслед за ним. — Что ж, действительно, всё сходится с тем, что Вы ранее озвучили. Я попрошу мисс Синклер посетить полицейский участок ещё завтра утром для подтверждения анализов. В остальном можете быть свободны. Благодарю за содействие.       Троица поднялась с места и, кивнув на прощание, покинула помещение с явным облегчением, а шериф снова уселся на своё место, устало потирая виски. Его помощница с удивлением на него покосилась.       — Что там такое, что Вы ей даже посочувствовали? — она чуть недоумённо округлила глаза, на что Донован Галпин криво усмехнулся.       — Ты знаешь, в какой дом эта девчонка переехала? В соседний с Аддамс. Думаешь, моё сочувствие неуместно?       — О мой бог… — помощница уставилась вслед уходящим посетителям и покачала головой. — Бедная девочка.       — Ладно. Это неважно. Что там с этим парнем, которого привезли ночью с той вечеринки? — он пододвинул к себе поближе отставленную ранее кружку с уже остывшим кофе. Помощница же неуверенно почесала затылок.       — Тут такое дело… Мы сделали запрос в отделение по делам изгоев и пробили его по нашей сети. И… В общем, вот, — она положила перед ним ещё одну папку, которую ранее принесла с собой, всё так же неуверенно на него глядя. Мужчина саркастично приподнял бровь в ответ на её мимику.       — Что там такого? Он что, сын каких-нибудь политиков или богатеев?       — Нет, сэр. В парне вообще нет ничего особенного…       — Тогда что ты имеешь… — он запнулся, когда его глаза упали на строчки текста в документах. Шериф прикрыл глаза и помассировал их пальцами, пытаясь проверить, не кажется ли ему то, что он только что прочитал. Донован даже достал очки и, надев их, ещё раз перечитал документ. Яснее от этого не стало, и он поднял взгляд на помощницу. — Если это такая шутка, то я нахожу её не смешной. Ты точно всё проверила?       — Да, сэр. Запросила информацию ещё и из наших источников. Все данные достоверны. Парень не оборотень и никогда им не был. Он обычный человек, и даже в его семье никогда не было изгоев.       — Какого чёрта тут творится? — шериф нахмурился, вновь переводя взгляд на документы, а помощница лишь беспомощно вздохнула на заднем плане.              

***

             Вернувшись обратно, Бьянка, Юджин, Энид и Кент устроили мини-совещание, расположившись в цветочном магазине. И пока Энид помогла расставлять прибывшие утром цветы на свои места, а Бьянка сходила всем за кофе, будучи крайне недовольной отсутствием выручки за сегодняшний день, все пришли к одному и тому же выводу.       — Мы должны обо всём доложить в полицию, — хмуро фыркнула Би, делая очередной глоток кофе.       — Тогда почему мы всё не объяснили шерифу, пока там были? — Энид приподняла брови в удивлении. Ещё пока они находились в участке, она не понимала, почему они обо всём не рассказали сразу.       — Энид, с Галпином-старшим отдельный разговор… — попытался как-то помягче объяснить Юджин, ставя на новенькую столешницу прилавка пару небольших растений в горшках.       — Мы ему не доверяем, — огрызнулась Бьянка, но, заметив непонимающий взгляд Синклер, вздохнула, продолжив. — Ты много о нём не знаешь, Энид. По-твоему, Тайлер просто так боится каждой тени? Да, шериф человек слова, и закон для него всегда стоит во главе угла, но когда дело касается изгоев, доверять ему нельзя, он становится весьма предвзятым. Нам лучше обратиться конкретно в отделение по нашим правам, там работают такие же изгои, как и мы. Хотя бы не придётся выслушивать кучу дерьма в наш адрес, когда расскажем о видении Несс.       — Но ведь среди тех, кто пытался устроить отравление, были и изгои. Ты уверена, что это будет оптимальным вариантом? — Кент хмыкнул, развалившись на стуле у стены магазина. Для него происходящее всё ещё казалось не слишком серьёзным. Однако его вопрос заставил всех присутствующих серьёзно задуматься. Даже Бьянка удивлённо хмыкнула, обращая внимание на брата подруги.       — Знаешь… Не думала, что скажу это когда-нибудь, но даже у тебя бывают стоящие мысли.       — Эй! — обиженно надулся сирен, а Энид усмехнулась такой реакции. Она поставила горшок с большим разлапистым растением на пол и вздохнула.       — Кент прав. Мы сейчас вообще никому доверять не можем. Но если посмотреть с этой стороны, то разве предвзятость шерифа не будет нам на руку? Я имею в виду, что он-то как раз как лицо, не заинтересованное в разборках между изгоями и нормисами и руководствующееся законом в первую очередь, должен понимать, как никто другой, важность всего происходящего. Разве не так?       — Так. Вот только у нас есть один нюанс, который в этой схеме портит все наши взаимопонимания со служителями закона, — Бьянка вздохнула, устало потирая виски, но, увидев непонимание в глазах всех окружающих, пояснила: — Аддамс. Это и есть наш краеугольный камень. Однако, я должна признать, что мы должны дать ей время на поиск доказательств. Она почти наверняка сейчас над этим работает. Пока что у нас нет ни единого стоящего доказательства и вывода о происходящем, чтобы идти с этим в полицию, да и информации, если честно, тоже.       — Предлагаешь свалить всё на Уэнсдей? Снова? — Кент понимающе хмыкнул, а Энид нахмурилась.       — Снова? Подобное уже было? И почему именно она?       — А… Ты же не знаешь, — Кент усмехнулся, отпивая кофе. — Аддамс всегда и везде влезает во все странные дела, которые происходят рядом. Такое уже было и не раз. Правда, когда мы учились в академии.       — Не вводи её в заблуждение, Кент, — фыркнула Бьянка, хмурясь. — Энид, ты знаешь, что Уэнсдей пишет детективные романы и издаёт свои книги?       — Что? Нет, впервые слышу, — оборотень удивлённо вскинула брови, в то время как внутри что-то сладко ёкнуло. Её предназначенная была талантлива, и это грело сердце едва заметной гордостью.       — Так вот, это вроде её хобби — разгадывать всяческие тайны и загадки. Пока мы учились вместе, честно говоря, многие относились к этому весьма скептично, даже я, — сирена хмыкнула, пожимая плечами. — Но потом, каждый раз, когда что-то происходило, мы всё больше становились уверенными в том, что это даже не хобби, а действительно настоящее призвание у нашей злобной готки. Честно говоря, после пары происшествий некоторые даже обязаны ей жизнью и здоровьем.       — Ага. Я, например, — Кент усмехнулся, вспоминая их годы обучения. — Был случай с одним свихнувшимся оборотнем, у которого, как оказалось, были личные счёты к сиренам. Если бы не Аддамс, осталась бы моя сестра без брата. Чудом тогда успели унести ноги. Позже Уэнс нашла все необходимые доказательства, и парня быстро поймали. Так что в какой-то степени у меня есть к ней неоплаченный долг.       — У нас всех, — хмыкнул Юджин, снимая перчатки. — В любом случае, дедуктивные способности Уэнс разбираться во всякого рода загадках и интригах — это не та вещь, которую можно игнорировать. И если выбирать из того, кому доверить ситуацию — отделению полиции по делам изгоев или Уэнсдей — то я выберу её. Но вот шериф… Это и в правду стоит обдумать. Возможно, эта его предвзятость действительно как раз сыграет нам на руку. В конце концов, для него все изгои одинаковы, — парень вздохнул, поправляя очки, и перевёл взгляд на Энид. — В любом случае, я думаю, что сегодня твоя помощь уже не нужна. Мы как раз закончили, так что можешь идти домой. Магазин открывать будем завтра. Надо ещё кассу установить заново, так что можешь отдохнуть, ведь утро выдалось весьма тяжёлым.       Энид хотела было возразить, но промолчала. Она и так не спала всю ночь и откровенно чувствовала себя неважно, а после событий утра и полицейского участка ей совершенно не хотелось контактировать с людьми. Действительно, в последнее время всё навалилось на её плечи излишним весом. Того и гляди — переломится пополам. Блондинка кивнула и сняла с себя рабочий фартук с перчатками. К единому мнению они пока так и не пришли, и обсуждать что-то ещё дальше она решила оставить старшим. Всё-таки сама оборотень была здесь новичком и многого попросту не понимала. Когда она уже распрощалась со всеми и вышла из магазина на парковку, её догнал Юджин. Синклер удивлённо приподняла брови, как раз в этот момент открыв свою машину.       — Энид, постой, — он чуть запыхался и упёрся руками в свои бока, выдыхая. Затем порылся в карманах фартука и достал оттуда ключницу. Блондинка чуть наклонила голову набок, следя за его движениями, пока он что-то искал в предмете. Её взгляд зацепился за чёрный брелок на одном из ключей, и в груди что-то кольнуло. Она только сейчас осознала, что сегодня никто не упоминал Несс, и сама лавка была закрыта. Юджин же, не заметив этого, протянул ей обычный ключ и улыбнулся. — Вот. Это запасной ключ от магазина. Думаю, теперь ты имеешь на него полное право.       Синклер озадаченно моргнула, тупо уставившись на ключ, а смысл этого действия дошёл до неё далеко не сразу. Она восторженно улыбнулась, понимая, что это значило. Доверие. И осознание этого радостным тёплым комочком подпрыгнуло в её груди.       — Спасибо, Юджин! Это очень ценно для меня, — она благодарно приняла из его рук ключ, восторженно прижимая к груди. Ей не просто льстило такое доверие, она была искренне этому рада, и для неё это очень многое значило. Оттингер довольно улыбнулся девушке.       — Завтра жду тебя к десяти утра на работе, так что отдохни как следует, — парень тряхнул кудрявой головой, и блондинка счастливо улыбнулась ему в ответ. Оттингер хмыкнул, и они распрощались вновь. Энид села за руль своей машины, восторженно побарабанив ладошками по приборной панели, а затем, не мешкая, завела мотор. Раз уж ей представилась такая возможность, то следовало заехать за продуктами и отправиться домой отдохнуть до завтра.              

***

             — Какого чёрта?! — завопила блондинка, выйдя из машины уже перед своим домом. Её трясло от злости. И причина этому была видна невооружённым глазом: вся сторона её дома, находящаяся ближе всего к соседнему, на уровне второго и третьего этажей… была чёрной. Аккуратно выкрашенной от угла до угла из пульверизатора вместе со стёклами в окнах.       Левое веко блондинки дёрнулось в раздражении. «Да что себе позволяет эта чёртова Аддамс?!» Энид зло хлопнула дверью Жука, держа увесистый пакет с продуктами в руках. Её дом… Её прекрасный, милый, светлый, выкрашенный её собственными руками дом… Волчица скрипнула зубами.       — Ах так, значит, да? — голубые глаза опасно сузились. Она многое могла простить и даже осознавала сейчас, почему это произошло, но чёрт побери! Издевательства над своим домом она не потерпит. В светлой голове звякнула мысль, и губы растянулись в хищной улыбке. Она спокойно зашла домой, прикидывая, что в гараже ещё должна была остаться пара банок розовой и фиолетовой краски. Войны нельзя избежать, её можно лишь отсрочить к выгоде вашего противника. А значит, ни одно действие не должно оставаться без противодействия. Энид правда не понимала Аддамс и зачем она это делает. Но, по всей видимости, эта низкорослая вредная ведьма решила, что у оборотня не хватит духу ей ответить. Что ж. Она сильно заблуждалась на этот счёт.       Спустя полчаса аккуратных передвижений по дому на крышу были подняты две увесистые и почти полные банки с краской. Все, что у неё осталось после покраски сайдинга. Энид стояла на крыше в коротких шортах и майке. Она скрипнула зубами. Теперь её спальня была похожа на пристанище вампиров. Из-за тёмной краски, покрывавшей даже стекла, создавалось впечатление, что все окна в доме по этой стороне занавешены плотными шторами и в доме царил непривычный мрак. А раз так, то не мешало бы немного раскрасить соседский, чтобы, когда она открывала чёртовы окна, эта мрачная махина не казалась такой монолитной.       — Эй, Аддамс! Я знаю, что ты меня слышишь, — она оскалилась, заметив, как слегка колыхнулась шторка в окне второго этажа. Синклер прекрасно знала, что там находилась спальня этой девушки. — У тебя есть одна попытка извиниться за то, что ты сотворила с моим домом, и ровно пять минут. Дальше за последствия я не ручаюсь.       Ответа не последовало, и Энид честно выждала ровно пять минут, напевая себе под нос и открывая первую банку с краской. Эта была фиолетовой. Оборотень усмехнулась себе под нос. Абстракционизм, конечно, никогда не был её любимым видом искусства, но для такого большого холста даже это подойдёт. Таймер на её наручных часах оповестил о том, что время вышло, и оборотень пожала плечами, разливая краску по сдутым воздушным шарикам, запас которых она нашла в подвале. Видимо, предыдущие жильцы имели детей. Так что план сформировался весьма бодро. Ополовинив банку с сиреневой краской, она принялась за розовую, и через пятнадцать минут у неё было ровно десять увесистых зарядов. Синклер перегнулась через край крыши, подметив те окна, которые обычно так или иначе использовались брюнеткой, и подбросила в руке первый заряд. Уж что-что, но кидаться водяными бомбами ей нравилось с самого детства, а с меткостью проблем не было. Главное было не выбить стекло, так что стоило быть осторожнее и метиться в верхний край, чтобы стекающая краска как следует покрыла всю поверхность. Оборотень вытянула руку со сжатым кулаком вперёд, оттопырив вверх большой палец и прицеливаясь.       — Я предупреждала тебя, Аддамс. Если ты думала, что ответа не будет, то это было весьма наивно, — мышцы на руках напряглись, она развернула корпус на манер бейсболиста. Зло и весело оскалившись, она замахнулась и с силой метнула свой первый снаряд, заряженный сладкой местью за все прошедшие дни, сопровождая его громким и протяжным воплем: — Лиро-о-о-й Дженки-и-инс!!!       Первый всплеск краски, ярко сиреневым пятном с громким хлопком растекся по однотонной чёрной стене дома напротив, угодив чётко в верхний угол окна, того самого, которое этим утром было открыто настежь, явив пред очами блондинки совершенно потрясающую фигуру девушки, чьё явление перевернуло жизнь Энид с ног на голову. В груди восторженно вспыхнуло пламя злого веселья от созерцания большого яркого пятна на фасаде, и девушка ощутила, как радостно бьётся её собственное сердце. Столько проблем накатило в последнее время, столько непонимания, недоверия и странных событий, что сейчас всё это казалось каким-то нереальным. Она выпускала из себя всё это вместе с накатившей весёлой яростью, отправляя в полёт следующий шар, метясь в безупречно четкий контур белой рамы соседнего окна.       Если честно, её это бесило. Вся эта чопорность, чёткость, напускное безразличие. Все эти чрезмерно аккуратные и безупречные вещи, которыми огораживалась Аддамс, словно защитной оболочкой. Энид давно её раскусила. За этим безупречным холодным фасадом скрывалась чувствительная, язвительная, острая на язык и очень горячая девушка. И блондинка всё это знала, чувствовала кожей, а потому ей так хотелось содрать эту безэмоциональную маску с лица Уэнсдей, заставить её показать другие эмоции, что сейчас ей было абсолютно всё равно, чем это всё закончится. Она устала и была вымотана всеми этими бесконечными эмоциональными качелями. Синклер была зла, её бесило всё это, но по старой привычке она всё ещё старалась обходить острые углы стороной. Но не в этот раз.       Третий шар с краской, ярко-розовый, был направлен чётко в балконную боковую дверь на втором этаже чёрного дома. Рядом, на фасаде уже яркими вспышками расцвело две большие кляксы розового и фиолетового цветов.       И в этот момент дверь открылась.       Но шар уже был в полёте.       Словно в замедленной съёмке Энид наблюдала за тем, как из двери показалась знакомая фигура, вскинувшая арбалет, что держала в руках, и в следующую секунду болт пробил летевший в её сторону шар с краской. Вот только инерцию коварной жидкости недооценили они обе.       Шар ярко-розовой краски взорвался в воздухе между двумя домами, расплескав краску во все стороны на оба дома. Но это было бы не так страшно, если бы не тот факт, что часть этой розовой жидкости угодила на саму соседку. Заляпав правый рукав, сам арбалет, плечо, одну из кос и даже попав на лицо не моргнувшей глазом Уэнсдей. На мгновение воцарилась тишина. Обе смотрели друг на друга с расстояния. Энид уже держала в руках следующий шар, а Аддамс отставила арбалет в сторону, ведь краска попала на спусковой механизм, так что следующий выстрел мог окончательно испортить оружие.       — Il colore rosa ti si addice molto, mia piccola sfacciataggine, — оскалилась злой ухмылкой оборотень, подбрасывая в руке следующий шар и отмечая, как непроизвольно дёрнулся чуть в сторону точёный подбородок брюнетки, а плечи напряглись самую малость сильнее.       — Tu es magnifique quand tu souris comme ça, mon loup arc-en-ciel, — едва слышно ответила Уэнсдей, точно зная, что чуткий слух оборотня разберёт каждое её слово. Уголки её губ чуть дёрнулись вверх. Что ж, её план удался на славу. Не заметить столь яркое и громкое противостояние не мог только слепой. А значит, стоило бы добавить активности. — Я предполагала примерно такую реакцию, так что не удивлена. Месть будет незамедлительной, Синклер.       — Давай, удиви меня, Аддамс. Ты это начала. Так что получай по заслугам! — точно в сторону Уэнсдей полетел следующий шар с краской, и она ловко уклонилась от него, скользнув обратно за дверь в дом. — И к слову, ты раздражаешь со своим французским, μικρός ψεύτης!       — Это был греческий? Ogni volta mi sorprendi ancora più di prima. Non credevo fosse possibile, — саркастично хмыкнула Аддамс, появляясь через пару минут на крыше собственного дома и занимая позицию напротив крыши соседнего. На её голове были надеты защитные очки, а в руках появился большой электрический пульверизатор, наполненный чёрной краской.       — Мои родители имеют греческие корни, если тебе интересно. Впрочем, знаешь, ты очень банальна. Avresti potuto inventare qualcosa di più interessante, — довольно оскалилась оборотень. Она предполагала примерное развитие событий, так что была не удивлена появлению оппонентки на крыше. И она подготовилась. — Я действительно сожалею о произошедшем сегодня утром. И хотела извиниться как следует, но ты не оставила мне другого выбора, как ответить на твои провокации. И ты действительно думала, что я ограничусь краской?       Лицо Энид расплылось в хищной усмешке, а Уэнсдей мрачно сглотнула. Что-то ей говорило, что она чего-то не учла. Тем не менее, отступать было уже поздно. Она нажала на включатель, и нехитрая машина пришла в действие, выпустив длинную струю чёрной краски в сторону оборотня, которая ловко отскочила в сторону. Тем не менее, крыша яркого дома покрылась длинным и широким следом черноты.       — Знаешь, меня очень раздражает эта твоя манера не давать оппоненту и шанса высказаться до конца, — произнесла Энид, стоя на самом краю крыши и беспечно балансируя на нём рядом со стоявшей там же наполовину полной банкой розовой краски, словно происходящее вовсе её не волновало.       — А меня раздражает твоя бесконечная болтовня, — хмуро цыкнув, ответила Уэнсдей, переключая давление в аппарате. Что-то было не так, и ей это не нравилось.       — Рада слышать, что у нас есть обоюдные претензии. Это, знаешь ли, облегчает взаимопонимание, — улыбка Энид стала шире, и Аддамс серьёзно насторожилась, делая шаг назад и чуть поворачивая голову в сторону, чтобы оглядеться. Этой заминки Синклер и ждала, в одно движение с силой пнув стоявшую рядом большую пластиковую банку краски в сторону чёрного дома, да так, что тара, подобно пушечному ядру, вылетела вверх по дуге, щедро расплёскивая всё своё содержимое и окрашивая огромную часть всего дома брызгами, в том числе и Аддамс, которая по инерции проследила за полётом банки, упустив из вида волчицу. Что стало её ошибкой.       Сильный толчок в плечо лишил её устойчивости, а движение ногой в попытке восстановить равновесие провалилось, потому что она поскользнулась на пролитой по поверхности крыши краске. Чужая рука подхватила её за талию, отклонив корпус назад, так что она буквально повисла в чужих руках. Энид наклонилась ближе, так что кончики её заляпанных краской волос скользнули по лицу Уэнсдей, дыхание которой замерло, а глаза чуть расширились, остановившись на слегка удлинившихся клыках оборотня.       — Моё терпение не бесконечно, Уэнсдей, — голос Энид прошёлся рычащим шёпотом по коже медиума, и её пальцы непроизвольно сжались на предплечьях оборотня, за которые она успела ухватиться. — Если ты думаешь, что сможешь избавиться от меня этими нелепыми играми в соседские войны, то сильно заблуждаешься, — она склонилась ещё ближе, и между их лицами оставалось лишь жалких несколько сантиметров. В голубых глазах девушки на мгновение мелькнуло чужеродное золото, и Уэнсдей завороженно за этим следила, затаив дыхание.       — Тебе есть, что сказать, или закончим первый раунд на этом? — её губы прошептали это почти над самым ухом брюнетки, и та едва смогла сдержать себя от того, чтобы не вздрогнуть. Внезапно руки, державшие её до сих пор, отпустили, аккуратно посадив на пол. Волчица отстранилась и мило улыбнулась, пожав плечами. — Я не сторонник конфликтов, но учти, что у меня ещё половина снарядов не использована.       Уэнсдей нахмурилась, следя за тем, как блондинка отходит к краю крыши. Её сердце стучало как бешеное, а кончики ушей ощутимо горели. Это не укрылось и от глаз Энид, на что она чуть криво улыбнулась.       — Я знаю, что сейчас не самое лучшее время для разговоров, — она вновь пожала плечами, покачиваясь с носка на пятки и обратно, убрав руки за спину. За её спиной понемногу к горизонту ползло солнце, и на фоне чистого неба фигура девушки смотрелась лёгкой и беззаботной, словно мягкое облачко. — Но… Какими бы ни были причины, знай — я выдержу. Я выслушаю и смогу понять, потому что не хочу на тебя давить или заставлять идти на то, чего ты не хочешь. Так что…       Она замолчала, отведя взгляд в сторону и вперившись им в полосу океана на горизонте. В голове оборотня были сотни мыслей, она так многое хотела сказать, но не могла подобрать правильных слов.       — Так что давай пока на этом закончим. Я думаю, что мы начали не с того, но подожду, пока ты сможешь мне хоть что-то объяснить. Полагаю, у тебя есть причины так себя вести. Что ж, я сыграю по твоим правилам в последний раз, Несс. Предупреди меня, когда наиграешься, и мы наконец сможем расставить точки над «i». А до тех пор… Если ты хочешь соседских войн и это часть твоего плана, то пусть будет так. Я отвечу на каждый твой шаг, имей в виду, — она солнечно улыбнулась и, плавно развернувшись, резко оттолкнулась ногами с края крыши, в один длинный прыжок пересекая расстояние между их домами и приземляясь на своей территории.       А Уэнсдей смотрела ей вслед, серьёзно не понимая, каким образом всё вышло именно так. Почему слова, которые она хотела сказать, так и не покинули её рта, но эта сумасбродная блондинка, казалось, читала все мысли Аддамс даже без них. Как это было вообще возможно? Встряхнув головой, она встала и быстро отправилась в дом, наплевав на устроенный ими беспорядок. Сейчас намного важнее было подтвердить её наблюдения и теорию, ради которой она всё это устроила.       За утро Вещь, замученный до дрожи в пальцах, расставил везде, где только мог, в районе соседних домов и переулков, откуда могло вестись наблюдение, крохотные магические шары. Уэнсдей не разбиралась в современных технологиях, однако знала о существовании камер наблюдения, но так как у неё не было необходимых навыков для установки подобного по району, она решила обойтись своими способами. Так что уставший за этот день придаток через копии шаров в увеличенном размере следил за районом всё время этой их импровизированной потасовки, чтобы отследить возможного наблюдателя. И сейчас ей предстояло выяснить, возымело ли это эффект, несмотря на то, что её сердце до сих пор билось, как бешеное, в грудной клетке после такой близости с её блондинкой. Уэнсдей едва заметно улыбнулась. Тихая гордость на самой границе сознания за то, что её избранница была крайне сообразительной, грела её изнутри. Несмотря на фактическое признание вслух о том, что весь этот маскарад с Несс был ею давно раскрыт, почему-то от этого понимания стало даже легче. Что ж, теперь между ними было заключено соглашение, и ей даже не нужно было ничего объяснять, ведь оборотень сделала правильные выводы и всё прекрасно поняла и без слов.