О богах и королях

— То есть ты скупил все сосуды с "Дыханием Барбатоса" и отвел под них целую комнату? Венти держался за косяк двери, за которой стояли коробки с пустыми склянками, и громко всхлипывал, издавая лишенные всякого достоинства звуки, отдаленно напоминающие смех. — Я забыл про них. Дилюк раздраженно отвернулся, обхватив себя руками. Костяшки его пальцев побелели от попытки скрыть смущение. Он почему-то почувствовал стыд, которого совсем не испытывал, когда скупал "Дыхание Барбатоса" у откровенных мошенников. Тогда это казалось вполне оправданным и подходящим занятием для человека с утонченным вкусом прекрасного. — И как ты себе представлял процесс? Расскажи мне все — может, я даже напишу об этом песню. Венти вытер выступившие на глаза слезы. — Тогда я не думал, что Анемо Архонт на самом деле — бродячий песенник. — И каким ты меня представлял? — он посмотрел на него с откровенным весельем. — Возвышенным и внеземным созданием? Дилюку вдруг показалось, что этот мелкий паразит умеет читать мысли. Однако его глаза горели неподдельным интересом, что успокаивало, но лишь немного. Он с тоской вспомнил о тех временах, когда считал Барбатоса прекраснейшим в мире святым существом из потрепанных книжек со старыми легендами. Реальность быстро спустила его с небес на землю. Мелькнувшее на лице Венти умиление больно царапнуло гордость. — Если хочешь, я могу лично наполнить тебе одну бутыль в обмен на вино, — его улыбка чуть заметно дрогнула, стремясь стать шире. — Очень выгодная сделка, соглашайся! Хитрый прищур глаз Венти не предвещал ничего хорошего. Бард сделал вид, как будто подносит ко рту бутылку, и подул в нее. Не утихавшее все это время раздражение мгновенно усилилось в несколько раз, Дилюк цыкнул и буквально на секунду замешкался, выбирая наиболее подходящую формулировку, но вместо слов изо рта вырвался едва слышный выдох: Венти плавно изменил жест, оставив только колечко из пальцев, подмигнул ему и чувственно лизнул воздух. Встретившись с насмешливым взглядом, в котором не было ни грамма стыда, Дилюк почувствовал, как его затапливает смущение. От нестерпимого ощущения он с горящим лицом прижал барда к стенке, сжав за плечо и зажмурив глаза. — Хватит. Венти с коротким смешком поднял свободную руку, погладив его по щеке, а затем скользнул вниз — к тонкой ткани рубашки на груди и животе. Дилюк попытался перехватить его руку, но Венти увернулся, и его пальцы добрались до узких брюк, невесомо поглаживая быстро наливавшийся кровью член. — Заставь меня прекратить. От вызова в его взгляде Дилюк замер, а уверенный и чуть снисходительный тон затронул струны животного желания где-то в глубине его души. Он резко надавил на плечо Венти, вынуждая его осесть по стенке на корточки, и одновременно с этим дернул застежку брюк. Вытащив член, он навис над бардом, внимательно вглядываясь в его лицо. Тот даже не соизволил притвориться удивленным — он выглядел невероятно довольным, как будто все шло строго по его плану. — Не смей кончать мне на лицо, — предупредил Венти и облизнул губы. Дилюк уставился на розовый кончик языка, манивший его. — Такой требовательный… — выдохнул он со смесью восхищения и возбуждения. Не оставив ему времени для ответа и больше не сдерживаясь, он погрузился в податливый рот. Венти попытался ласкать его в такт движениям бедер, но почти сразу же отказался от этой идеи и просто расслабил челюсть: Дилюк задал быстрый темп, придерживая барда за затылок, чтобы он не ударился о стенку. Скопившееся напряжение требовало выхода, и он знал, что долго не продержится. Бархатистое горло начало сжиматься вокруг него, как жадное чудовище, и Дилюк застонал, чувствуя, как его накрывает неожиданный оргазм. Повинуясь импульсу, он вытащил член из влажного плена, и сперма полетела Венти на лицо, заляпав подбородок. Две тягучие капли сползли вниз и упали на бантик. — Я завидую твоей дерзости, смертный, — сказал он, пытаясь отдышаться. — Тебе идет. Дилюк дернул Венти на себя за одну из косичек и хорошенько размазал сперму ему по лицу. Удовлетворившись результатом, он отстранился. И пусть в воздухе ощущалось потрескивание магии, от которой волоски на шее вставали дыбом, Дилюк чувствовал необычайную эйфорию. — Ненавижу, когда на мне что-то липкое, — обманчиво добрые глаза Венти опасно заблестели от едва сдерживаемой ярости. Дилюк сделал вид, что ничего не заметил. Он поднял руку и невозмутимо обтер остатки спермы о щеку и волосы Венти. — Мне очень жаль. О последствиях он подумает позже.