Ты мне доверяешь?

××К××

Пейзаж за окном постоянно сменяется, мелькая перед глазами цветастыми яркими картинками, но никогда толком не давая насладиться собой. Нам пришлось взять билеты подешевле, потому что Гейл ни в какую не соглашался на то, чтобы я оплатила все расходы, если он поедет со мной, ведь инициатором совместного путешествия по идее была я. Купи я билет, который намеревалась, мы бы только мельком проехали через Дистрикт-1 и тут же оказались в Четвёртом, потратив на дорогу на поезде от силы пол дня, даже меньше. А теперь мы колесим по Второму и Пятому, окольными путями достигая конечной точки своего путешествия. Дорога занимает куда больше времени, но в пути я даже успеваю обрадоваться такому решению. Когда мы с семьёй уезжали из Двенадцатого, мне было не особо до разглядывания пейзажей соседних дистриктов. А сейчас я вдоволь могу насладиться великолепным разнообразием Панема. То перед тобой распростёртое широкое поле злаковых культур, что скоро начнут собирать, то подлесок необычного цвета, то причудливые растения, которых не было дома, то практически усыпанные производствами и фабриками города, которые дымят так, что через стёкла вагона видишь лишь смог. Сменяющиеся картинки странным образом воодушевляют и обновляют что-то во мне. Будто с каждым новым видом с предыдущим остаётся какая-то частичка грусти. Но больше всего, конечно, не терпится пересечь границы Четвёртого и Пятого и, наконец, увидеть море вживую. Точнее, целый океан. — Знаешь, эти растения мне всё же не нравятся. Кажется, я видела такие в книжках у Прим по биологии, не могу вспомнить как называются. Я сижу у окна в нашем маленьком общем купе, поджав колени к груди. Гейл хоть и настаивал на обычном плацкарте, в котором мы ехали из Двенадцатого, но в этот раз я оказалась очень настойчива и уговорила его хотя бы на это, ибо не очень-то хочется вдыхать ароматы чужих обедов и ног. Разумеется, своё место он потребовал оплатить сам. Знаю, что он отправляет почти все деньги семье, поэтому за эту поездку я решила косвенно отплатить ему, отправив Хейзел и ребятишкам немного из своих заработков и небольших практичных подарков. Только вот Гейлу об этом знать необязательно, а Хейзел что-нибудь придумает как объяснить откуда у них деньги. Скажет, например, что появилось больше работы, мы с ней вполне договорились об этом. Уж она о не простом терпераменте своего сына знает не понаслышке. — Это даже на растения не похоже, — хмыкает Гейл, сидящий на своей сидушке напротив. — Уродливые маленькие деревья. Вместо того чтобы вести более живой и интересный диалог я удручённо тыкаю в стекло пальцем и ударяю ноготком по прозрачной поверхности снова и снова, потому что этот звук и механические движения погружают в какой-то задумчивый транс. Я очень пытаюсь припомнить название растения. Меня буквально выводит из себя то, что я не могу его никак назвать. И ведь забросить эту затею не получается, мозг всё равно продолжит штудировать полки памяти в поисках нужного слова. — Кажется, из него делают какое-то лекарство. Или, может, косметику. Вроде бы Вения тараторила что-то не так давно о каком-то масле кусута.. саткука… — Кто? — Не важно, — раздражённо произношу я, всё ещё пытаясь вспомнить. Вертится на языке, но никак не приходит на ум. — Ну знаешь… — Кактус! Точно, — чуть ли не выкрикиваю я и на душе сразу же становится легче, хотя дело вовсе не в кактусе, мне до него вообще нет никакого дела. Последние несколько дней я ужасно взвинчена. На всех огрызаюсь и злюсь. Стараюсь себя сдерживать или хотя бы молчать в разговорах, когда моего мнения явно никто не спрашивает. С тех пор, как я узнала, что Пит женился, я в таком состоянии. Ничего не понимаю. В голове этот факт до сих пор не укладывается. Но я наконец начала на него злиться. Вот же забавно, не злилась, когда узнала, что он использовал меня для развлечения, когда сам одной ногой был за порогом брака, но злюсь сейчас, когда он за ним всё же оказался. Может, тогда я всё ещё питала какие-то надежды? Горькая усмешка искажает моё лицо, и я вижу это в отражении чистейшего стекла. Глупая Китнисс. Да, это про меня. И как хорошо, что я не успела признаться ему в своих чувствах. Выглядела бы ещё более глупой и более жалкой. — Ну… Ладно, кактус так кактус, — Гейл разглядывает меня изучающим взглядом. Пытается понять, о чём я думаю и что замышляю. Зачем везу его с собой, хотя, наверное, он и так догадывается. Я пытаюсь убедить саму себя, что только ради поддержки, но сама в это не верю. Всё из-за Мелларка, которого я тогда вдруг решила позлить. Хотелось тоже причинить ему боли. Но я не подумала, что невозможно причинить боль тому, кому на тебя всё равно. А я для него явно ничего не значу. Всё пустые слова, Пит мастер заговаривать зубы и заставлять верить в сказки. Я встаю, чтобы сбить с себя эту рефлексию и принимаюсь раскладывать своё спальное место. Уже с рассветом мы будем в Четвёртом. Как-то странно, что мы будем спать с Гейлом в одном помещении. Наедине. И хотя мы будем в разных постелях, даже это вызывает холодную дрожь по позвонкам. Ещё этот его непонятный задумчивый взгляд, который он время от времени обращает на меня, а когда я интересуюсь в чём дело, молчит. В такие моменты я снова жалею о своём решении.

××××

Капитолийские поезда почти не издают стука колёс. Они несутся с бешеной скоростью, и единственное, что тебе кажется ты слышишь — свист ветра снаружи. Я проснулась буквально полчаса назад ото сна. В этот раз не кошмар. Намного хуже. Намного страшнее. Опять его руки на мне, его губы, заставляющие кожу и всё внутри трепетать. Такие сны приносят только боль, обиду и разочарование. Взгляд скользит с пробуждающегося рассвета на ещё не собирающегося это делать Гейла, и становится тошно. Я использую его. Причиняю боль и прекрасно знаю это. Интересно, я бы смогла его полюбить? Не так, как уже люблю, не как друга, а как… возлюбленного, как думала, что люблю Пита. Может, мне стоит попытаться? Может, однажды получится, и я смогу стать счастливой. И все вокруг будут счастливы тоже. От этих мыслей становится ещё дурнее. Они как душащая пыль оседают на просторах моих внутренностей, подвергая их стремительному разложению. Подминаю под себя ноги, натягивая на колени тонкую простыню, и снова пялюсь в окно. Вид застилают сначала холмы, а затем маленькие, косые, разномастные деревянные домики. И вот передо мной простирается он. Океан. На границе его дребезжит слабый кусочек света, окрашивая небеса в приятный нежно-персиковый цвет. Голубая пелена неба всё больше затягивает в себя мягкие оттенки, заставляя их медленно исчезать. А вода издалека кажется практически иссиня-чёрной, но светлеющей и перенимающей цвета рассвета с каждой секундой, что я наблюдаю. Дух захватывает от этого вида. Буквально пару минут лицезрения и картинка уже совсем другая, совсем других цветов, оттенков и настроения. В мозг проникает какое-то понимание, что один океан, возлегающей здесь тысячи лет, каждый момент может быть разным. Как мне повезло увидеть это великолепие своими глазами. Не проснись я так рано от дурных снов, всё пропустила бы, и не факт, что увидела бы потом. Всё-таки Мелларк ещё сделал для меня что-то хорошее. Вскоре небо становится практически полностью голубым, океан тоже светлеет и удивляет своей тихой гладью. Смотреть на него одновременно и одно блаженство, которое успокаивает, и уныние, которое бередит старые раны. Проводник оповещает о скорой остановке, и я бужу Гейла. Мы собираем свои постельные места, завтракаем и покидаем вагон меньше чем через час. Морской воздух оказывается на удивление лёгким. Я думала, влажность разительно скажется на общем восприятии всего, но вдыхать чуть солоноватый воздух, заполняя им лёгкие, оказывается даже приятно и необычно. Правда, и солнце греет сильнее, а ещё только утро. Боюсь представить, каково здесь днём. Энни с Финником пребывают здесь уже несколько дней, занимаясь последними приготовлениями к торжеству. Рыжая сразу сказала, что пришлёт к нашему приезду на вокзал машину, но я никак не ожидала, что за её рулём окажется не выспавшийся жених. Едем мы практически в молчании. Финник пытается завести какие-то разговоры, но почти все из них так или иначе касаются нежеланной темы, и я пресекаю их ещё в самом начале, просто игнорируя. Но мы справляемся о здоровье друг друга, и я активно расспрашиваю его об Энни, её самочувствии и настроении. — Никогда не видел её такой энергичной, — отвечает «морской красавчик». Стоит признать, вся эта морская тема ему правда к лицу. Финнику, конечно, идут и смокинги с дизайнерскими нарядами, но в белой тонкой майке, цветастой рубашке с короткими рукавами, надетой на манер куртки, и шортами до колен он выглядит абсолютно в своей стезе. Просто идеал мужской красоты. Аполлон или Зевс, нет… Посейдон, выплывший из морских глубин к простым смертным. — Она просто хочет, чтобы всё прошло превосходно. — Я её будущий муж, девяносто девять процентов превосходства уже есть. — Всего девяносто девять? — насмешливо ухмыляюсь я и вижу улыбку Финника в зеркале заднего вида. Гейл, наблюдающий за нашими шутливыми обменами фразочек, хмуро глядит на парня. Видать, ещё отчётливо помнит гонца, благодаря которому узнал не самую приятную новость. Я невольно кладу свою ладонь поверх руки Гейла и легонько сжимаю, ободряюще улыбаясь. В этом путешествии я и правда хочу начать всё заново. Финник петляет между улочками, которые я еле успеваю разглядеть. Он тут как рыба в воде, что неудивительно, этот парень здесь вырос. Красочные улицы дурманят своей яркостью и уютом. Чем глубже в дистрикт мы въезжаем, тем живописней становится вид из окошка, которое я давно опустила до самого края и во все глаза взираю на местные красоты. Светлые здания, черепичные крыши, увитые лианами и цветами стены, арочные окна и кованые резные заборы. Куча парков, аллей и набережных. Милые скверики, заполненные туристами. Уютные торговые лавки прямо на улице. Яркие, атмосферные вывески и очень много растительности. Всё это полностью завладевает моим вниманием, и я понимаю, какую ошибку бы совершила, отказавшись от этой поездки. Финник и Энни далеко не бедные люди, каждый из них владеет собственным коттеджем, причём, по соседству, у самого берега океана в одном из элитных районов дистрикта. Изначально было запланировано, что я поселюсь у Энни, но некоторые гости умудрились приехать раньше времени, и теперь ни одной свободной комнаты в доме ни о одного из них не оказалось. На такой случай были организованы комнаты для гостей в соседнем пансионате, расположенном совсем рядом. Довольно мрачного вида здание, уже повидавшее жизнь, но с ужасно живописным видом, собственным пляжем, садом и маленьким пирсом. Именно на его территории и планировалась вся свадьба. Извинившись и объяснив ситуацию, Финник привёл нас на стойку регистрации, где рассказал, что для гостей всё уже давно оплачено и мирно удалился, пока ему в адрес не последовали новые вопросы. Например, какого чёрта нас с Гейлом селят в комнату с одной кроватью. — Простите, на вашу фамилию был забронирован именно такой номер, — извиняется миловидная девушка за стойкой, протянувшая нам ключ. — Это последняя свободная комната. — Вы уверены, что нету других? — почти умоляющим тоном спрашиваю я. Не хочу обижать Гейла, но делить с ним постель, даже в самом безобидном смысле я так рано не планировала. — Я посмотрю, — испуганно произносит она, принимаясь хаотично и быстро тыкать пальчиками по клавиатуре компьютера. У меня уже возникает мысль поискать тут какой-нибудь отель. Это же курортный район, так? Значит, и отелей должно быть навалом. Размышляю об этом до тех пор, пока в поле моего зрения — судя по всему в столовой, расположенной в соседнем помещении, так как я вижу длинные тёмные столы с деревянными стульями — не попадает знакомая светловолосая макушка, восседающая на кресле и читающая какую-то книгу. Большие двери открыты нараспашку, и я уверена, что он нас уже видел, и сейчас просто не подаёт вида, делая вид, что не заметил. Внутри снова начинает что-то скребстись, это злость медленно оцарапывает все внутренние органы, как Лютик обычно любит точить свои коготки о диван. — К сожалению… — А знаете, — намеренно громче, чем следует сообщаю я, уверенная, что Мелларк точно услышит. — Одна кровать, так одна кровать. Без проблем.