Тревога

      Зрение возвращалось медленно и мучительно. Взгляд на похитителей вряд ли поможет выбраться, однако что ещё оставалось Тони?       — Как тебя зовут? — заинтересованно спросил какой-то парень, присев на корточки рядом (человек понял это по движению воздуха). Силуэт этого, очевидно, вампира был хоть и расплывчатым, но все же слегка знакомым, особенно высокий светлый хвост.       Смертный отвечать не собирался, сейчас он тут ещё будет все о себе выкладывать… ему и Фелисы хватило. И спрашивается: что он ей сделал, что ему даже в комнате посидеть спокойно не дали? Глупый вопрос, конечно. Томпсон прекрасно понимал, что она и все остальные — вампиры, а он человек, по венам которого течёт их основной рацион. Однако это все ещё было странным — на балу что, кровь закончилась? Это вряд ли. Тогда чего они к нему прицепились? Парень сглотнул, ощущая, как холодная капля пота стекала по спине.       — Ну! — нетерпеливо потребовал похититель, — Я не люблю молчаливых.       И тут парень понял: раз уж рот ему не заткнули, он же может закричать! Такая простая истина дошла до него поздновато, Тони уже открыл было рот, но тут же закрыл. И кого ему звать на помощь ночью, не пойми где, наверное, в лесу? Люди тут живут пугливые, по ночам не бродят, а все более менее дружелюбные вампиры веселятся в подвале отеля, вряд ли до них дойдёт возглас ослабленного смертного. Томпсон рывком потерял всякую надежду на спасение — никому он не нужен.       — Насколько я знаю, его зовут Тони, — вставила свои пять копеек Фелиса, — Какая тебе разница?       Подслеповатый человек вздрогнул, ощутив холодное касание на своей щеке. Пальцы вампира обвели каждую подпекшуюся ранку, а острые ногти оставили парочку новых. Смертный изо всех сил старался даже не пискнуть, но болезненное шипение все же вырвалось. Тони слышал, как глубоко вздохнула каждая окружавшая его фигура, тонкий железный запах едва вытекшей крови наверняка пробудил в них аппетит. Гадство. Томпсон чувствовал свои трясшиеся поджилки, но настойчиво подавлял страх, его злодеи тоже легко почуют, а этого не хотелось.       — Что вам от меня нужно? — парню пришлось приложить немалые усилия, чтобы выдавить свой хриплый, почти незнакомый голос.       Вокруг послышались хихиканья, никто не горел желанием что-то объяснять жертве. Тем временем зрение Тони практически восстановилось, по крайней мере, он смог определить парня прямо перед собой. Чего и стоило ожидать — Фонсо Цепеш. Его вид был обманчиво миролюбивый: милая улыбка, еле скрывающая острые клыки, и хищные глаза, следящие за каплей крови, стекающей по щеке человека. Вновь холодное касание, и вампир стирает пальцем красный ручеёк, а потом показательно слизывает. Томпсон взволнованно сглатывает: если это был ответ на его вопрос, то он ему не понравился.       — Что такое, малыш, страшно? — скалится Фонсо, начиная поглаживать шею смертного, заставляя кровь в жилах течь быстрее, — Знаешь, у нас в родных краях люди водиться перестали давно, а таких симпатичных я вообще впервые вижу.       В голосе вампира звучит искреннее восхищение, но Тони это ни капли не льстит, потому что он различает в этом ещё и какой-то зверский аппетит. Не мудрено, что люди там не водятся.       Фелиса же цокает на фразу брата, ее алые глаза, взгляд которых Томпсон отчаянно старался не поймать, изучающе бегали по всему человеку. Он не казался ей симпатичным — обычная дворняга, которую выкинул хозяин. Такие щенки привлекали наследника их великого рода? Девушка не сомневалась в своём благородстве, даже если была из самого дальнего клана, а этот смертный был прям плевком в ее сторону. Секвиллбэку нравился обычный человек, это было понятно по его двусмысленному поведению, которое замечал, кажется, кто угодно, но не этот белобрысый тупица. Отыграться на его задетых чувствах было проще, чем поймать хромого зайца. А вот ее, Фелису Цепеш, Рудольф в упор не замечал. Вампир даже с какой-то поганой Лабиен станцевал, а потом спокойно ушёл с Тони, стоило тому чуть приревновать. Немыслимо!       — Это сделаешь либо ты, либо я, — раздраженно напомнила леди, громко хлопнув веером, — Хватит с ним нянчиться.       Фонсо грустно вздохнул, наблюдая за быстро дёргающейся жилке на шее смертного. Настолько заманчиво, что момент наслаждения хотелось оттянуть на подольше. Выражение человека жесткое, недовольное, даже злое, ни капли испуга или истерики. Жаль, Цепеш бы точно не отказался посмотреть на раскрасневшееся заплаканное лицо Тони, но смертный не так прост. Хочется смыть его же кровью это выражение лица.       — Ладно-ладно, — бормочет Фонсо, кладёт свою элегантную ладонь на шею смертного, сразу чувствуя, как тот напрягается.       Томпсону было до чертиков страшно. В большей степени из-за неизвестности: чего от него хотят? Они просто попьют его кровушки и успокоятся или иссушат до самых костей? Ни то, ни другое не являлось благоприятным исходом. Вставшие на затылке волосы уже чувствовали холодное дыхание смерти. Кажется, всё, начиная от мыслей, заканчивая сердцебиением, стало сбитым, будто спотыкалось о хищную улыбку Фонсо.       Вампир абсолютно бесстыдно рвал пиджак, а следом и рубашку человека, открывая вид на подкаченную загорелую грудь. Естественно, Цепеш такого никогда не видел, среди своих бледных родственников и чуть более поджарых, но редких людишек. Фонсо неосознанно облизнулся, к его счастью, это видел только сам Тони.       Аккуратные пальцы на пробу провели по вздымающейся груди человека, а потом ещё раз, чуть смелее, оглаживая напряженные мышцы. Томпсон недовольно пыхтел, все эти касания были до немоготы мерзкими и противными. Были бы у него свободны руки, он бы без раздумий вписал этому развратному аристократишке по его наглой ухоженной мордочке. Мало убийства, так они ещё и изнасиловать его решили? Точнее он. Глаза смертного уже без стеснения бросали ненавидящие взгляды, которые, кажется, только больше раззадоривали Фонсо.       Цепеш, наконец, натрогался и решил приступать к основным действиям. Фелиса фыркнула, облизала засохшие губы и отлетела, чтобы не так соблазняться. Вампир тем временем медленно, но очень глубоко вёл уже скорее когтем, чем ногтем, по вспотевшему телу человека, оставляя кровоточащую дорожку.       Сердце Тони стучало где-то в горле. Сейчас хотелось только одного: чтобы Рудольф тотчас появился и спас друга. Однако смертный болезненно заметил, что не знает, можно ли назвать Секвиллбэка другом. Он вообще плохо понимал, что между ними сейчас. Вампир упоминал, что чувства Томпсона пройдут, но с какого перепугу это должно было случиться, так же не понятно. Тони точно ощущал, что у него больше не кружится голова, его не тошнит и не хочется помереть на месте от грустных мыслей, касающихся Рудольфа. Однако хорошие доставляли такое же тепло.       Пока человек размышлял о возможном спасении, Фонсо решил больше не сдерживаться — его странно прохладный язык прошёлся по всей длине раны, собирая сочащуюся кровь и тут же ее сглатывая. После этого Цепеш замер, прикрыв глаза — это был истинный экстаз. Он так давно не вкушал этой горячей, едва покинувшей тело жизненной энергии, что сейчас был готов стонать от удовольствия.       Тони под ним был прямо противоположного мнения — он передернулся от отвращения к этому вампиру и себе.       — Уебок, — зло прошипел смертный, до боли стискивая зубы.