Тревога

      На шипение, наполненные ненавистью фразы, попытки вырваться вампиры реагировали тихим смехом. Тони был связан по рукам и ногам. Кажется, что кто-то тут профессионально занимался этим, потому что выбраться не было возможности, как бы парень не корячился.       Больше всех это забавляло Фонсо, который продолжал выводить на груди, животе и даже бокам странные кровоточащие узоры. Что примечательно, так это время, за которое Томпсон переставал чувствовать жжение от приобретённых травм. Стоило Цепешу провести своим прохладным языком по саднящей линии, как все проходило. Человек не знал, переставала ли течь кровь, поскольку зеркала тут не было, но Фонсо зачем-то продолжал царапать его плоть, причём довольно глубоко. Конечно, крови вытекало не много — не те места вампир выбрал. Зато было очень долго и мучительно терпеть сначала боль от пореза, а потом мерзкий язык, исследующий его тело, кажется, не только там, где текла сладкая кровь. Только одно радовало: видимо, кусать Тони не собирались, а умрет он такими темпами ещё не скоро.       — Брат, я уже не могу терпеть, — страдальчески протянула Фелиса, чуть ли не хныча.       Железный запах заполнял пространство, вампирша больше не могла сдерживать инстинкты. Глаза девушки были настолько ярко-красными, что сомневаться в ее словах не приходилось. Она прикрывала половину лица веером, но Томпсон бы не удивился, если бы увидел стекающую по ее подбородку слюну. Звери.       — Фиса, в прошлый раз ты вообще убила добычу, мне остались тлеющие крохи энергии, — раздраженно заметил Фонсо, — Жди своей очереди, это твоё наказание.       Девушка обиженно отвернулась, косясь на измученное смертное тело. Острый взгляд подмечал каждую едва поджившую ранку, хотелось самой расцарапать их обратно и не сдерживаться, как брат, а вгрызться в желанную плоть. Но она потерпит. Немного, конечно. Ее выдержки не хватит и на полчаса.       Фонсо это знает, движения становятся более грубыми и размашистыми, Тони временами перестаёт сдерживать болезненные стоны. Все это «веселье» длилось слишком долго, поэтому даже из незначительных ран успело вылиться немало крови. Глаза человека застилает красная пелена, сознание тускнеет — мало-помалу, но Цепеш выпивал из него все соки. Мысли метались, пытаясь придумать какой-то выход, но никакие уловки в голову не приходили, а грубой силы на вампиров ему не хватило бы. Тупик. Оставалось ждать спасения со стороны, хотя, на самом деле, Тони на пару секунд задумался: а зачем ему вообще спасаться? Ну вернётся он в отель, и что? Соберёт вещи и полетит в Сан-Диего, судя по всему.       Вампир над ним начал издавать какие-то утробные звуки, напоминающие и мурчание, и рычание, и что-то более угрожающее одновременно. Фонсо скалился, облизывая запачканные бледные губы, а потом поднял безумные голодные глаза, устремляя взгляд прямо в искаженную отвращением, болью и страхом физиономию Томпсона.       «Рудольф…» — мысленно звал человек, потому что предпринять что-либо ещё не мог. Он уже весь взмок, рубашка прилипла к спине, но в горле было сухо, как в пустыне. К тому же, голова ощутимо кружилась из-за потери крови, а зрение вновь становилось размыленным. Все было против его выживания. Даже если Фонсо наестся, тут ещё, как минимум, три вампира, возможно больше, но Тони не видел.       — Эй, ты чего? — запачканная кровью ладонь коснулась щеки смертного, — Отключиться собрался? Ты казался мне покрепче.       Покрепче? Разве что роботом нужно было быть, чтобы не потерять сознание от истечения таким объемом крови. Тони нашёл в себе силы недовольно закатить глаза, хотя нет, на самом деле, это случилось само собой. Голова заполнилась белым шумом, веки сомкнулись, человек полностью расслабился. Слух и так пропал, а через пару секунд даже в голове звуки прекратились. Блаженная тишина и неведение. Уже было плевать. На раны, на их последствия, на себя. Тони смирился, что его последние минуты он проведёт в объятьях ненавистного вампира. Только сердце все равно ныло от воспоминаний о Рудольфе, которые мелькали в угасающем сознании с невероятной скоростью.       Вот жуткий отель, знакомство, которое сначала пугало, но все равно приносило эмоции, заставляющие руки трястись от предвкушения будущих приключений. Да, они оказались не совсем безопасными, даже почти смертельными, но все равно вызывали улыбку. Почему? Потому что с Рудольфом. Потому что он был рядом. Такой весь из себя загадочный, немного высокомерный, но все равно по-своему заботливый и добрый. Однако эти чувства вампир не разделял с человеком. Кажется, важнее для него оказалось стать достойным наследником, но Томпсон его ни капли не винил — его право. Секвиллбэк может делать все, что посчитает нужным, но… смертному до слез было обидно, что его таковым не считали.       Из забытья его вытащили, кажется, рывком. Секунду назад он ничего не видел и не слышал, а потом раз — и он чувствует как что-то мокрое и холодное скользит по его губам, а потом залезает глубже. Пару мгновений понадобилось, чтобы понять, что это язык. Что происходит?!       Тони испуганно дергается, сразу понимая, кто снова нарушил его личное пространство — Фонсо Цепеш. Искорка надежды, что это был Рудольф, потухла слишком стремительно. Внутренний стержень, заставляющий терпеть все домогательства и не истерить не просто потрескался, а сломался надвое. Громко так. Вместе с рекой потекших слез, обжигающих израненные щёки. Отлично, его первый поцелуй забрал какой-то хер, прямо перед приближающейся смертью. Это сильно отличалось от его фантазий с Секвиллбэком. Ему даже умереть спокойно не дают…       Вампир с улыбкой отстранился, с удовольствием наблюдая за пустым выражением заплаканного лица. Да, это то, что было нужно. Кто же знал, что человек расстроится больше от поцелуя, который нужен был для поддержания его сознания, чем от самой настоящей угрозы жизни — испития его крови.       — Не знал, что первый сын клана Цепеш промышляет… таким, — послышался басистый голос откуда-то сверху.       Фонсо вскинул голову, тут же убирая довольную улыбку, теперь это был злой оскал. Томпсон тоже поднял взгляд, уже ни на что не надеясь. Как оказалось, правильно делал — силуэт в воздухе был незнаком, однако стремительно приближался.       Остальные Цепеш уже встали в стойку, их выражения лиц отражали смятение, они явно не ждали гостей.       — С каких пор папочка разрешает тебе гулять одному, Феликс? — насмешливо спрашивает Фонсо, проигнорировав колкость в свою сторону и не пряча клыки.       Новоприбывший приземлился, позволяя рассмотреть себя лучше. Томпсон подметил, что вообще-то уже видел этого вампира. Острые черты лица, веснушки, которые выглядели странно на бледной коже парня, рыжие кудри, стянутые в низкий хвост, выдавали в нем представителя Лабиен. Чёрный фрак на нем выглядел слегка потрепанно, видимо, пробираться сквозь местный лес оказалось неприятно.       — Не твоё дело, — хмурит брови рыжий вампир, — Скажу сразу: я здесь за двойкой наследника. Зря вы все это затеяли, у меня уже были свои планы.       Лес наполнился заливистым смехом темных фигур. Не смешно было только Феликсу и Тони. Человек был растерян своей внезапной популярностью среди местных злодеев. И что этот Лабиен будет с ним делать? Ещё и покусает? Тяжелый вздох вырвался из многострадальной груди. Не важно. Пусть хоть на месте убьёт. Тело сейчас дрожало совсем не от страха, а холода, пробирающего до костей.       — Иссушенный труп подойдёт? — очень смешно пошутила Фелиса, как ей показалось, а потом ее некрасивый каркающий смех опять забился по перепонкам.       Внезапно стало трудно дышать. То есть это и раньше было не так уж просто делать, но сейчас Тони почти задыхался. Смех прекратился и на пару секунд повисла тяжелая тишина.       — Если вы не понимаете слов, я буду действовать иначе, — запоздало предупредил Феликс, потому что его аура уже коснулась каждого из присутствующих.