Two Time

Дорогой Лань Хуань, Я не совсем понимаю, о чём мне писать в этом письме. По-моему, я уже всё сказал, когда ты презентовал мне свой первый ритуальный подарок. Я не перестаю восхищаться им и даже разместил его на своей прикроватной тумбочке, чтобы каждый день по пробуждении видеть эту красоту. Первые несколько дней я с гордостью носил его каждый день, но потом я решил, что буду хранить твой подарок для особых случаев. Ты не представляешь, как много это значит для меня. Знаешь, я не из тех людей, которых легко смутить или напугать необходимостью контактировать с другими, но, признаюсь тебе честно, когда я думаю о том, что мне нужно будет презентовать ответный подарок перед твоей семьёй, у меня поджилки начинают трястись от страха. Боюсь, что твоему требовательному дядюшке может прийтись не по вкусу то, о чём я думаю, но когда я обратился к нему за советом, он не очень-то и горел желанием мне помогать. Как, впрочем, и твой брат. Поэтому, я решил, что в выборе подарка поступлю по-своему. Думаю, тебе он всё же подойдёт. И, хоть это и само собой разумеющееся, но я всё же скажу. Если твоей семье не понравится то, что я собираюсь тебе вручить, я тебе все ноги переломаю. Искренне, Цзян Чэн

***

— Цзыдянь, здравствуй. Очень рада тебя видеть. Как ты? — улыбается мадам Цзинь, приглашая бету в свой кабинет. На самом деле, она удивлена, что Цзыдянь попросила её о личной встречи. Из-за напряженного рабочего графика, они обе едва ли могут видеть друг друга несколько раз в году. — У меня всё хорошо, спасибо. На самом деле, я хотела попросить тебя об услуге, — осторожно отвечает бета, внимательно вглядываясь в удивлённое лицо подруги. Цзыдянь почти никогда и никого ни о чём не просила — бета всегда считала, что легче сделать всё самой, чем полагаться на милость других. Тем более, зная, насколько семья Цзинь могущественна, она не могла не понимать, что за услугу с их стороны всегда нужно платить высокую цену, пусть и обращалась она к не чужому для себя человеку. — Что и требовалось доказать. Но прежде чем мы перейдём к делу, скажи мне, как себя чувствует молодой господин Цзян? Невестка упоминала, что несколько недель назад у него начались проблемы с желудком, поэтому я даже советовала ему ввести в свой рацион некоторые сорта чая, которые отлично снимают тошноту и способствуют улучшению пищеварения. Ему это хоть немного помогло? — С ним уже всё в порядке, спасибо. Твой сын или А-Ли рассказывали тебе последние новости? — Новости? Нет, мне никто ничего не говорил. Я заметила, что в последнее время семья Цзян стала вести себя ещё более скрытно, чем обычно, а выражение лица моей дорогой Цзыюань на встрече так и вовсе заставило меня изнемогать от любопытства: что же могло настолько вывести её из себя в тот день? Случилось что-то ужасное? Мадам Цзинь хотела расспросить свою невестку о том, что происходит, но, даже несмотря на то, что она породнилась с Цзинями, они оставалась чужой семьёй, в дела которой не стоило лезть. Поэтому она не имела ни малейшего понятия, что же на самом деле происходит с Цзянами, и это был её шанс приоткрыть завесу тайны. Если даже её обычно нелюдимая подруга попросила о личной встречи и надеется на её помощь, случилось что-то важное и не терпящее отлагательств. Госпожа Цзинь предложила бете чай, на что получила вежливый отказ, и приготовилась слушать о причине их встречи. Цзыдянь по привычке оглядела комнату, убеждаясь, что никто их не подслушивает, и начала свой рассказ. По его окончании Мадам Цзинь, которую не смогло выбить из колеи даже известие об изменах её мужа, была шокирована. — Я предполагаю, Лань Цижэнь определённо не в восторге от того, какую ужасную ошибку совершил его драгоценный племянничек, бросив бедного А-Чэна. Что-то мне подсказывает, что ты обратилась ко мне за помощью из-за этой же ситуации, я права? Или всё же ошибаюсь? Личный телохранитель семьи Цзян согласно кивнула и передала женщине жёлтый конверт, который до этого держала в руках. — Я провела небольшое исследование, изучив деятельность некоторых предприятий, которые принадлежат Корпорации Лань. Могу ли я попросить тебя не воспринимать то, что я скажу далее, лично? — Говори. Я готова. — Изучив их имущество, акционеров и бизнес-партнёров, я наткнулась на кое-что интересное. Есть одна компания, которая была связана с Вэнями до их падения несколькими годами ранее. Ходят слухи, что с этой компанией что-то не так, поэтому, зная Лань Цижэня и юридическую фирму Лань, неудивительно, что они начали своё расследование, касающееся этой фирмы. Лани хотели выяснить, легальный ли бизнес ведёт эта компания. И вот здесь-то в игру вступает ваша фирма. Мне известно, что в прошлом твой муж был связан с Вэнями тесными узами, и, скорее всего, та компания — один из множества бизнес-партнёров, с которыми вели дела одновременно и Вэни, и твой муж. — Дорогая, тебе не кажется, что это не просто совпадение: то, что Цзинь Гуанъяо начал сближаться с Лань Сичэнем аккурат в то время, когда Лань Цижэнь проявил заинтересованность в расследовании грязных делишек вышеупомянутой компании? — Ты намекаешь на то, что Цзинь Гуанъяо сделал это, чтобы через Сичэня повлиять на ход расследования? — прищурилась Мадам Цзинь, пристально разглядывая свою собеседницу. Ей совсем не нравился оборот, который принял их разговор. — Да. Выражение лица совладелицы корпорации Цзинь не изменилось, но Цзыдянь достаточно хорошо её знала, чтобы сказать: женщина шокирована свалившимися на неё новостями и не собирается оставлять это без внимания. Значит, скоро можно ожидать разработанный ею лично блестящий план действий. После проверки всей предоставленной ей информации, конечно. — Я не ошибусь, если предположу, что ты хотела бы, чтобы я занялась этим делом и проверила, насколько правдивы твои догадки? — Не ошибёшься. Я хочу знать, почему Цзинь Гуанъяо нацелился именно на Лань Сичэня, зная, что у того длительные отношения с Цзян Чэном, ведь дружеские и деловые отношения с семьёй Цзян всегда были не на последнем месте по важности для семьи Цзинь. К тому же ходят слухи, что в своих предыдущих отношениях Цзинь Гуанъяо тоже пытался манипулировать своим партнёром, чтобы тот продолжал закрывать глаза на нелегальную деятельность некоторых компаний и не переставал с ними сотрудничать. Честно говоря, мне кажется подозрительным то, что твой муж, который никогда не обращал внимание на своего незаконнорождённого сына, вдруг даёт ему далеко не последнюю должность в компании. В этой всей истории слишком много совпадений, не находишь? — Я понимаю, к чему ты ведёшь. Цзыдянь, спасибо, что поделилась со мной этой информацией. Хотела бы я знать это раньше! Хоть я и состою в Совете директоров, мы с мужем управляем бизнесом раздельно. И я всегда говорила ему, чтобы он думал головой, а не тем местом, которое он любит использовать при любом удобном случае. К тому же, я ему прямым текстом сказала, что не собираюсь впутываться в его непонятные аферы. После падения Вэней он клялся мне, что с этим покончено, и наша фирма смогла выйти из всего этого без особых потерь. Но теперь, когда я знаю, что он нисколько не изменился, а всего лишь решил загребать жар чужими руками, используя для этого своего сыночка, моё терпение лопнуло. Он перешёл черту. — Значит, ты проверишь, насколько верны мои предположения? Мадам Цзинь не требовалось много времени, чтобы принять решение в этом случае — конечно же, она всё проверит. Это её шанс наконец-то избавиться от этого подонка и отомстить за все те унижения, через которые по его вине была вынуждена пройти её семья и она лично, не говоря уже о вреде их бизнесу и репутации, который нанесли его похождения и махинации. — Я лично займусь этим, Цзыдянь, не волнуйся об этом. Взамен попрошу тебя позаботиться о молодом господине Цзян от имени порядочной части семьи Цзинь. Также я особо попрошу тебя не распространяться о нашем разговоре старшим членам семьи Цзян. Боюсь, если Цзыюань об этом узнает, она точно рассвирепеет. И, вероятнее всего, козлом отпущения снова окажется бедный А-Чэн. Цзыдянь обещает молчать, так как всецело согласна с её выводами. Посидев ещё пару минут, она извиняется за то, что не может остаться подольше, и направляется проверить, всё ли в порядке с Цзян Чэном. Вернувшись домой, она находит Цзян Чэна в гостиной, из которой раздаются два громких женских голоса. Её глазам предстаёт следующая картина: Цзинчжу и Инчжу на повышенных тонах спорят о том, как должна быть организована вечеринка в честь малыша, а Цзян Чэн смеётся, глядя на них, и пытается вставить хоть слово. — А я говорю, что Цзян Чэн должен восседать в цветах! Малыш должен родиться в мае, поэтому цветы — самое оно! — горячо доказывает свою правоту Цзинчжу. — Да что ты! Ну а я говорю, что клан Цзян с древних времён трепетно относится к прудам и озёрам, поэтому, следуя традиции, нужно устраивать что-то как раз возле водоёмов! И я уверена, что молодой господин Цзян, с его любовью ко всевозможным водоёмам, захочет приятно провести там время с близкими людьми перед тем, как станет слишком неповоротливым, чтобы нормально передвигаться! — возражает ей Инчжу. — Сейчас как переломаю ноги за такие слова! — кричит со своего места Цзян Чэн. — Водоемы зимой замёрзнут, да и кто в здравом уме будет рисковать ребёнком, вытягивая А-Чэна на холод? — По крайней мере, это лучше, чем идея провести приветственную вечеринку для малыша за несколько недель до родов! Да ему в то время уже точно будет не до празднований: ему понадобится покой или может даже постельный режим! Какие там толпы людей на таком сроке! — Значит, нужно устроить вечеринку в честь ребёнка в марте в загородном доме семьи Цзян, — ставит точку в их споре Цзыдянь. Цзян Чэн и обе беты вздрагивают от неожиданности: никто из них не заметил появление четвёртого человека в гостиной. — Там достаточно места, чтобы украсить всё цветами, и там же есть озёра с лотосовыми прудами. Цзян Чэн с торжествующим видом благодарит её и поворачивается к бетам, которые после слов Цзыдянь уставились друг на друга и явно обдумывали сказанное телохранителем. Омега уже двадцать минут был вынужден наблюдать за спором между Инчжу и Цзинчжу, не имея даже права голоса в решении насчёт организации вечеринки для собственного ребёнка. И вот наконец его звёздный час пробил. — Я согласен с Цзыдянь. Это хорошая идея: устроить вечеринку в летней загородной резиденции и пригласить только близких друзей и родственников. И вообще, вы не думали, что пока слишком рано говорить о вечеринке в честь ребёнка? Ещё только октябрь. Цзинчжу была категорически не согласна с этим утверждением: — Молодой господин Цзян, вы не понимаете: этот ребёнок — божье благословение, поэтому празднование в его честь должно быть продумано до малейших деталей! К тому же начинать планировать организацию мероприятий никогда не рано. — Я совершенно с ней согласна, молодой господин Цзян! Что угодно может пойти не так, например, появление нежелательных гостей. Не будем называть имён, конечно, но... — Лань Сичэнь, — отчётливо слышится от Инчжу, которая, к её чести, попыталась замаскировать это под кашель, но всё же так довольно щурилась, что было понятно: ей ни капельки не стыдно. — Вот именно. Нужно быть готовым ко всему. Это празднование должно затмить всех, мы должны показать всем высший класс от семьи Цзян! — подхватывает Цзинчжу. То, насколько обе беты были искренне рады его беременности и с каким восторгом занимались планированием праздника для его ещё не рождённого ребёнка, отвлекало Цзян Чэна от мрачных мыслей. Вчера должна была быть их с Лань Сичэнем годовщина, и на омегу было больно смотреть: он не мог заставить себя даже встать с кровати и, сжавшись в клубочек, планировал провести так весь день, поглаживая живот и нашептывая утешительные слова ещё не рождённому малютке. Цзыдянь, не имея другого выхода, была вынуждена позвонить молодой госпоже Цзян и попросить их с сыном приехать и отвлечь брата от того, чем должен был стать для него этот день. Только когда внимание Цзян Чэна было полностью сосредоточено на племяннике, Цзыдянь позволила себе отлучиться, чтобы углубиться в исследование деятельности Ланей и Цзиней, с тем, чтобы в конце концов прийти к Мадам Цзинь не с пустыми руками. Её желание докопаться до сути только возросло, когда Цзян Чэн вернулся со встречи с Лань Цижэнем. Чтобы не вызывать подозрений, бета не стала расспрашивать его о том, как всё прошло, но, к счастью, в тот день омега пригласил к себе Вэй Ина и Цзян Яньли, поэтому Цзыдянь не составило большого труда подслушать, о чём они разговаривали. Оказалось, что Лань Сичэнь покинул город на две недели, и, когда она услышала подробности о том, что на самом деле произошло между Цзян Чэном и его бывшим, её охватила настоящая ярость и жажда мести. Она знала, что нужно действовать быстро, так как по её подсчётам Лань Сичэнь возвращался уже через три дня. Этого времени, однако, хватило, чтобы раскопать всё, что нужно. И вот, этот подонок возвращается уже завтра. Цзыдянь не думала, что Цзян Чэн готов к тому, что за собой повлечёт возвращение блудного альфы. Скорее всего, Мадам Цзинь уже активно работает над расследованием грязных делишек мужа, а конкретно — всех его бизнес-партнёров, включая упомянутую бетой компанию, чтобы вывести того на чистую воду. Но она, всё же, вынуждена работать скрытно, чтобы не привлечь к себе нежелательного внимания — в этом деле была важна скорость. — А пока вы тут спорите насчёт будущей вечеринки в честь малыша, до которой ещё дожить нужно, вы обе упускаете из внимания более важную деталь, — Цзыдянь опускается на диван рядом с Цзян Чэном. — Вы не думали, что сначала нужно заняться детской? — Цзыдянь, пожалуйста, сделай одо... — Детская, Инчжу! Как ты не подумала об этом раньше? — Это я не подумала? Это ты первая начала расспрашивать молодого господина Цзян о вечеринке в честь малыша! — Да что ты говоришь! А кто первый спросил молодого господина Цзян, почему его запах изменился? Не ты, скажешь? Цзян Чэн закатил глаза и развернулся к Цзыдянь: — Я, конечно, надеялся избежать разговора с этими двумя о вечеринке в честь малыша, но не такой ценой. Посмотри, как они обе взбудоражены идеей о детской — теперь нам от них не будет покоя. Они же не дадут никому спокойной жизни своими спорами о том, какая комната больше всего подойдёт для малыша. — Это понятно, но, может, это как раз то, что нужно, для того, чтобы отвлечься от неприятных мыслей? Сменить обстановку, добавить разнообразия в ваши будни, — внимательно вглядываясь в выражение лица Цзян Чэна, произнесла Цзыдянь. Она не упоминала о сегодняшнем визите к Мадам Цзинь, оставив Цзян Чэна на попечительство Инчжу и Цзиньчжу. — Это ты так деликатно намекаешь на то, что Лань Сичэнь возвращается завтра? Я знаю об этом, Цзыдянь, — отрешённо ответил омега, следя за тем, как между двумя бетами снова разгорается нешуточный спор насчёт того, какую комнату лучше всего переоборудовать под детскую. Вскоре Инчжу и Цзинчжу покидают гостиную с обещанием тщательно изучить каждое помещение в доме, чтобы у малыша были самые лучшие условия. — Лань Цижэнь звонил мне сегодня, чтобы заверить, что он собирается сдержать своё обещание ничего не говорить ему, но... он же всё равно узнает об этом. Рано или поздно. Лани, Цзини и Цзяны всегда были тесно связаны, плюс есть ещё семья Не, которые тоже близки как с нами, так и с Ланями. Аукнется ли мне это потом, если я не буду ему сейчас рассказывать о беременности? Понимая, что она не может посвятить молодого господина Цзян в подробности их с Мадам Цзинь расследования из опасения навредить ребёнку, Цзыдянь лишь берёт ладони омеги в свои и ободряюще улыбается: — Молодой господин Цзян, вы сами знаете, как будет лучше для вас и вашего ребёнка. Если вы чувствуете, что готовы всё рассказать Лань Сичэню уже после рождения ребёнка — так и поступайте. Если вы решите раскрыть ему правду через несколько месяцев — ваше право. Никто не будет вас за это осуждать. В конце концов, это ваш ребёнок, и независимо от того, примет ли его Лань Сичэнь, у вас всегда есть ваша семья. Ваша семья поддержит вас во всём, решите ли вы говорить что-то Лань Сичэню, или нет. Услышав эти слова, Ваньинь облегчённо выдохнул. Он даже не осознавал, что задержал дыхание перед ответом Цзыдянь. Он честно пытался свести стресс на нет с того дня, как рассказал Вэй Ину и Цзян Яньли о своей беременности, но порой ему казалось просто невозможным не поддаться переживаниям. Он даже смог пережить день рождения Лань Сичэня и не возвращаться мыслями к альфе каждое мгновение, но как только омега вспомнил, что же хотел подарить своему альфе в этом году... Это не было чем-то грандиозным, он не был поклонником громких показушных жестов и дорогих безделушек, но в душе, хоть в это и сложно было поверить, он был очень сентиментальным человеком. Поэтому для своего бывшего он подготовил футляр для флейты, которая, как он знал, представляла особую ценность для альфы. Это был футляр ручной работы в бело-голубых цветах с семейным гербом Ланей, выгравированным с особым мастерством. При ближайшем рассмотрении можно было заметить небольшой лотос, размещённый рядом с гербом рода Лань. Это, в свою очередь, было данью уважения первому ритуальному подарку Лань Сичэня в начале его ухаживаний. Он заказал специальный чехол для футляра и спрятал его на кухне, между кастрюлями и сковородками, зная что Лань Сичэнь, с его патологическим неумением готовить, не подойдёт к кухне и на пушечный выстрел. Его привезли вместе со всеми вещами из их прошлой квартиры. Он долго гипнотизировал подарок взглядом, пока аккуратно не положил его под кровать, скрывая от глаз — всё ещё нетронутый и запакованный. — Спасибо тебе за то, что ты всегда рядом, Цзыдянь. Твои слова и поддержка, поверь, очень много значат для меня. Ну а сейчас нужно найти этих сумасшедших, пока они не разнесли этот дом по кирпичику, и сказать им, что пока ещё слишком рано оборудовать детскую. Цзыдянь провожает Цзян Чэна задумчивым взглядом и с тревогой думает о том, что должно произойти в ближайшем будущем. Лань Сичэня, возвращающегося завтра, ждёт «тёплый» приём от его же семьи, не говоря уже о Цзянах; Цзинь Гуанъяо тоже должна ждать «сладкая» жизнь от всех, кто знает об их интрижке. Мадам Цзинь продолжает своё расследование, а Цзян Чэн старается не нервничать слишком сильно и плавно движется к окончанию первого триместра. Столько всего происходит одновременно, боюсь, это может быть слишком для молодого господина Цзян. — Что из того, что может случиться, будет самым худшим?

_____

Тем временем один совершенно определённый альфа сидит в своём частном самолёте и ждет, когда на его звонок ответят. — Слушаю. — Брат, я возвращаюсь домой.

***

Моему драгоценному Ваньиню, Почему же ноги должны оказаться сломанными именно у меня? Я уверен, мне понравится любой подарок, главное — он от тебя. А дядя и Ванцзи не скажут и слова против, поверь мне, они не настроены критиковать тебя, что бы ты ни приготовил как ответный ритуальный подарок. Думаю, им тоже всё понравится. Мой дорогой Ваньинь, я знаю, что у тебя всё получится. Даже когда ты волнуешься, ты всегда достигаешь изумительных результатов, и я ни секунды не сомневаюсь, что представляя свой подарок перед моими родными, ты справишься со всем намного лучше, чем я. Дядя сказал мне, что он не помог тебе только лишь потому, что он знает: что бы ты ни приготовил для меня, его это не разочарует. Скорее всего, Ванцзи мог отнестись к идее помочь тебе скептически, но он одобряет мой выбор и знает, что во всём мире для меня существуешь только ты. Любовь моя, я знаю, что ты никогда меня не подведешь и не разочаруешь. Я верю в тебя и хочу, чтобы ты тоже поверил в самого себя. Не могу дождаться момента, когда вновь загляну в твои прекрасные глаза! От твоей второй половинки, Лань Хуаня.

***

Смотрите в следующей серии: «Когда он уезжал, Цзян Чэн всё ещё не полностью выздоровел, но выглядел уже вполне нормально, однако то, что сейчас он прикован к кровати означает только одно – его состояние резко ухудшилось».