Исповедь бывшего принца

Моя неприметная оранжерея находится на окраине, в месте, где начинается зеленая чаща и заканчивается шумный, суетливый городок. Место это зовется загородным, со своими особенными ивовыми рощами и лужайками, с другими полянами и иными дорогами, на этой лесистой стороне даже воздух другой; чистый и солнечный. В этот скрытый от людских глаз сад тяжело пробраться, особенно тем, кто не знает проселочных дорог, что ведут к нему. Но я знаю. И теперь мой новый друг его тоже знает. Но человек в темных рыцарских латах нашел его сам, этот скрытный путь к оранжерее; он попал в ловушку самого тихого места в моем мире, в сеть успокаивающих раненую душу пряных ароматов цветов и ярких, густых трав. Таинственный сад словно молча одобрил его присутствие, принял его омертвлённую душу с распростертыми, теплыми объятиями, и я тоже его принял, такого таинственного и травмированного человека.

***

В маленьком, но уютном городе стояла глубокая ночь. Королевство спало крепким, глубоким сном; в окнах домов не горел свет, а голоса людей стихли — вокруг стояла гробовая тишина. Полночь это самое грустное и самое волшебное время; когда люди открывают огонь своей души, свое пламя любви и тепло дружбы. Я не любил ночь; она пугала меня, я боялся ее неизвестности и откровенности, мне тяжело было слушать пугающую тишину сумрака ночи. Я боялся ереси суеверий и полетов собственного воображения, которое особенно сильно разыгрывалось у меня под сгущающейся тьмой. Яркое, ослепляющее глаза солнце мне нравилось больше таинственной луны. В шуме города и пении птиц я забывался, растворяясь, а лучики яркой звезды слово подбадривали меня, говоря; «не бойся, все будет хорошо». И я им верил. В голосах людей и гуле процветающего королевства я чувствовал себя в безопасности, чувствовал, что я не одинок. В отличие от дня ночь была молчаливой, а я очень боялся тишины. Но Дарк, мой новый знакомый, был человеком, который относится к тьме чуть ли не напрямую; он не боялся ее, держась уверенно, и я чувствовал, как сумрак любил его в ответ, будто благословляя. Возможно, именно из-за того, что рыцарь принадлежал к ночи, сейчас мой страх перед ней постепенно ослабевал; я чувствовал себя в безопасности, потому что рядом со мной находился человек, что мог защитить меня от этой пугающей неизвестности.

***

— Спасибо тебе за предоставленную возможность. — неожиданно обратился ко мне Дарк, прервав поток моих тягостных мыслей о сумрачной ночи. — Не знаю, что бы я без тебя делал. Рядом со мной шел высокий, широкоплечий, смуглый черноголовый мужчина, с печальным взглядом, обращенным в никуда, и сильными руками с выступающими на них подкожными венами. Дарк был на голову меня выше, и, в отличие от меня, обладал мускулистой, статной фигурой. Я невольно сравнивал себя с ним, и про себя отмечал, что мы совершенно разные, по крайней мере, внешне. Рыцарь в черных доспехах от природы был очень красив, но вся его внешняя красота была сокрыта под толстой коркой боли и бесконечной тоски. Казалось, сорви ты эту маску отчаяния и горечи, и под ней будет скрываться другая личность в лице статного молодого человека. Интересно, а получится ли у меня ее оторвать, эту маску? — Не стоит благодарности! — отмахнулся от собеседника я, дружелюбно улыбнувшись. — Рад быть полезным! Мы шли плечо к плечу, легонько касаясь друг друга во время ходьбы и изредка бросая взаимные быстрые взгляды, с трудом скрывая друг от друга волнение души. Порой я тянулся к его руке, хотел к нему прикоснутся, однако каждый раз я моментально одергивал себя, но мужчина и не замечал моей жалкой, неловкой попытки. Или же делал вид, что не замечал её. Украдкой я смотрел на него пристальным взглядом, не отрываясь, и про себя радовался, что Дарк на это не обращает внимание. С горькой усмешкой я сделал для себя вывод о том, что мой невинный интерес превращается во что-то нездоровое, но я плохо понимал, чем он был обоснован. В моей груди вспыхивал какой-то неизвестный до этого огонь из чувств, ладони мои потели, и я ощущал, как меня немного потряхивало. Я никогда раньше не испытывал подобного огня из любопытства и страха, и это было очень странно, несвойственно мне. Может, я начинаю заболевать? Сглотнув и собравшись с мыслями, я попытался завязать разговор: — Мой дом находится достаточно далеко отсюда, так что придется немного походить. — рассмеявшись, сказал я; это был очередной нервный смех. — Ты уж прости за это. — Не думаю, что это займет много времени. — ответил собеседник и чуть усмехнулся в конце фразы. — В твоей компании время для меня летит почти незаметно, так что насчет меня можешь не беспокоится. — Я… — я негромко откашлялся, отвернувшись ненадолго от Дарка, но тут же продолжил. — Не могу этого обещать, что не буду за тебя беспокоится, уж прости за это. Вдруг Дарк остановился, и я чуть было не врезался в его спину, но я сумел вовремя замереть. Длинноволосый мужчина развернулся ко мне лицом, смерив меня печальным и очень измученным взглядом. От этого его взгляда, полного горечи, в моем сердце что-то резко кольнуло острой болью. Я не мог отвести от него глаз — я смотрел на него зачарованно, почти завороженно. Он понуро опустил голову и нахмурился, потер переносицу и как-то по долгу уставился на свой двуручный черный меч, который я до этого старался не замечать; мой взгляд привлекало совсем не орудие, а человек, что держал его. Я даже начал забывать о существовании этого меча. Вонзив оружие в почву возле себя, Дарк вдруг начал стягивать с себя длинную, черную накидку, что закрывала его собой почти полностью. Отряхнув её, словно от грязи, он подошел ко мне на пару шагов вперед и аккуратно, с какой-то нежностью в движениях укутывал ею меня: — Зачем тебе, Херб, беспокоится обо мне, когда ты сам о себе не можешь позаботиться? — отчитывал меня Дарк, заворачивая меня в свою черную мантию. Его голос при этом звучал спокойно и был полон какой-то теплоты, которую я до этого в тембре его голоса не ощущал. — Вот, посмотри; ты мало того, что вышел в ночь в глубокий, страшный лес в одиночку, так ты еще и в совсем легком свитере, который не защищает тебя от холода. Вечером всегда прохладней, а скоро наступит осень, и если ты продолжишь в том же духе, то точно заболеешь. Мужчина отчитывал меня, словно маленького ребенка, и я почувствовал, как от стыда к щекам приливает кровь. Мне было неловко перед ним за себя, но и одновременно с этим я почему-то был счастлив, что кто-то переживал за меня и мою безопасность. В груди обжигающим жаром разгоралось пламя из неизвестных мне чувств, и я был перед ними абсолютно беспомощным. От осознания этой его заботы сердце мое забилось учащенно, и я поежился, сильнее укутываясь в длинную, темную накидку, которой так любезно окутывал меня мужчина; она пахла черным шоколадом и Дарком, и его запах действовал как-то успокаивающе, замедляя и углубляя дыхание. Я невольно отпрянул от мантии и посмотрел своему другу в лицо; — Ты прав. — Хрипло прошептал я, опуская взгляд в пол. — Я не умею заботиться о себе, не могу себя защитить и вообще… Я мало что знаю об этой жизни. Но, если ты хочешь отплатить мне моей добротой, хотя это вовсе не обязательно, ты можешь научить меня жить и защитить, когда в этом будет необходимость. Дарк смотрел на меня долгим, изучающим взглядом, склонив голову набок и скрестив руки на груди, выслушивая меня. Придя для себя к каким-то неизвестным мне выводам, он мягко улыбнулся и тихо сказал; — Вполне себе равноценный обмен, да? — пробормотал он сам себе куда-то в пустоту. — Я согласен. Я и не ждал от него другого ответа, ведь мне казалось, будто Дарк чувствовал себя обязанным передо мной за что-то, но за что именно — я себе не представлял. Неужели за непредвзятое к нему отношение? Или за мнимую доброту? Возможно, так работает его внутренняя психология, обязательно условие которой — навесить на себя собачий ошейник с короткой цепью и быть ведомым кем-то, беспрекословно подчиняясь этому «кому-то». Отчего-то мне стало очень обидно за мужчину, ведь обычно люди такую установку в голове не имеют. — Это то, что ты хотел, не так ли? — достаточно смело заявляю я. — Что? — неопределенно отвечает мне Дарк. — Ну… — осторожно уточняю я. — Ты же вроде как с подозрением относишься к бескорыстной доброте, считая, что любить и получать заботу можно «за что-то», так что можешь считать это условие платой за то, что ты живешь у меня. Ты ведь сам сказал, что это весьма равноценно, да? Мужчина ненадолго впал в ступор, а затем усмехнулся моему ответу и сказал как-то неопределенно; — Молодец. Быстро учишься. — похвалил меня Дарк, потрепав по волосам, окончательно спутав их небрежными поглаживаниями. — Нам нужно идти, а то мы так до утра тут простоим. — Ага. — согласился я. — Идем, тут как раз недалеко.

***

Наконец, мы дошли до моего скромного двухэтажного домика, который представлял собой невысокое здание с зеленой черепичной крышей, балконом, деревянными окнами и резным крыльцом. Уютный домик был окружен небольшим двориком и цветущим садом с посаженным в нем разнообразными ягодными кустами и цветами. Садик был окружен низким деревянным забором, ограждая мои драгоценные растения. — Это здесь. — негромко сказал я Дарку через плечо, получив в ответ от него лишь слабый, одобрительный кивок. Я толкнул калитку, заскрипевшую на петлях, а мужчина осторожно шел за мной следом, внимательно осматриваясь. Подойдя к входной двери, я принялся шарится по карманам в поисках ключа, и, отыскав его, отворил вход, жестом руки приглашая гостя войти. Дверь тихо скрипнула под напором моих движений. В коридоре дома было темно и тихо, лишь пол скрипел под нашими ногами. Нащупав выключатель деревянной лампы, что стояла у меня в прихожей, я включил напольный торшер, и на долю секунды яркий свет неприятно резанул глаза. Дарк поставил тяжелый меч рядом с собой и прошел вместе со мной вглубь коридора, изучая пространство вокруг себя, и я не мог про себя не отметить его немного детское любопытство, проскользнувшее на его суровом лице на пару мгновений. Я нежно улыбнулся своим мыслям и заговорил: — Разувайся и проходи. Чувствуй, себя как дома, а я пока поставлю чайник, ты ведь не против? — отрывисто спросил я у Дарка, снимая с себя белые, потрепанные кеды. — Да, конечно. — коротко ответил мне он, наблюдая за моими действиями. — Но это займет какое-то время. Я добродушно усмехнулся и произнес: — Не беспокойся и не торопись, в конце концов, я и не думал о том, что это будет быстро. — задумавшись на пару секунд, я невпопад спросил. — У тебя ведь… Ну… Под латами одежда есть? Дарк прыснул в кулак от смеха, но, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица, чтобы меня не смущать (что, кстати, не вышло) ответил на мой неловкий вопрос: — Разумеется, есть. — начал терпеливо объяснять мне Дарк. — Носить сталь на голое тело непрактично; в мороз не согреет, от жары не защитит, в случае ранений может занести заражение от ржавчины. Так что люди, что носят доспехи, имеют какой-то слой одежды под ними. — Ох, вот как. Спасибо за пояснение. — я неловко улыбнулся краешком губ и постарался перевести тему. — В кладовке есть деревянная стойка, на которую ты можешь повесить свою броню, поищешь? Я указал мужчине на находящуюся невысокую дверь позади него; — Благодарю. — кивнул мне Дарк. — Читаешь мысли, я как раз хотел об этом спросить. — Это мой скрытый талант! — хмыкнув, сказал я. Дарк отправился в сторону небольшого чулана, так кстати расположенного у меня на первом этаже, а я направился в сторону кухни, на ходу снимая с себя мутно-коричневый свитер, бросая его куда-то в угол комнаты. В уютной столовой было множество каких-то банок и склянок, предназначение которых было давно утеряно и забыто, на стенах кухни висели охранные амулеты неизвестного происхождения и сушенные травы, которые я на регулярной основе использовал в своих блюдах и напитках. Поставив расписной чайник на плиту, я принялся искать в верхних шкафах заварку ягодного чая и перечную мяту; я не знал, любит ли Дарк её, но сейчас хороший шанс узнать его предпочтения. Пока я насыпал в деревянные стаканы сушеной травы, мой живот предательски заурчал; — Да… Я ведь совсем забыл поесть перед прогулкой. — сказал я сам себе в пустой комнате. — Ну, думаю можно что-нибудь перекусить. Я открыл холодильник и принялся искать что-нибудь, что сможет утолить разрастающийся во мне голод — загадкой было для меня то, как я за такое продолжительное количество времени умудрялся его игнорировать. Найдя на одной из полок тарелку с разнообразием свежих фруктов, я задумался; — Интересно, а Дарк голодный? — мыслил я вслух. — Голодный. — ответил мне мужчина за спиной, и от неожиданности я негромко взвизгнул. Переведя свой взгляд на возникшего из неоткуда собеседника я заметил, что Дарк держал в руках мой растянутый свитер, который я по лени своей скинул на пол. — И чего это ты вещи по дому разбрасываешь, а, Херб? — Я… — Я запнулся, откровенно пялясь на мужчину без его массивной брони; без нее он выглядел совсем иначе — не слишком устрашающе, как смотрелся до этого, но и не слишком мягко, а как-то по-домашнему уютно. Черная рубаха со шнуровкой открывала вид на оголенную, мускулистую грудь рыцаря, сквозь рукава отчетливо виднелись мышцы чужих рук с выступающими на них набухшими венами, а темные брюки обтягивали его ноги и особенно бедра, подчеркивая их атлетичность. Поймав себя на мысли, что я без стеснения рассматривал своего собеседника, я поспешил отвести взгляд в сторону плиты, усердно делая вид, что занят приготовлением чая. Получалось из рук вон плохо. Дарк повесил мой свитер на один из крючков в коридоре, на минуту оставив меня одного, а когда вернулся, встал рядом со мной около кухонной тумбочки, наблюдая за горящим огнем на одной из конфорок; — Встречаешь гостя по всем правилам? — скрасив молчание, поинтересовался Дарк, неотрывно смотря на горящий огонь. — Ага, вот только ты не гость, а сожитель. — усердно борясь с желанием снова посмотреть на оголенные части тела мужчины, сказал я, промывая фрукты под проточной водой. — Хотел спросить, ты ведь не против перечной мяты в своем чае? — Не знаю, никогда не пробовал. — честно признался мне мужчина. — Ну-с, тогда сейчас и узнаем. — сказал я, сложив красные яблоки в керамическую тарелку. Вытерев руки, я снял с плиты чайник и разлил кипяток по кружкам. — Ну что, пойдем ужинать?

***

Мы сидели за круглым обеденным столом над расписными чашками с терпким, ароматным чаем внутри них. В тарелках — яблоки с цитрусами. Во всю стену — дубовый камин, внутри которого не разгоралось пламя и не потрескивали дрова. В руках под столом верчу чайную ложку, пытаясь унять неутихающее в себе беспокойство, и стараясь сформировать в своей голове сценарий разговора со своим новым сожителем. Напротив меня — Дарк, сверлящий взглядом фарфоровую посуду, в которой находятся сладости для гостей, хоть я и не их любитель. Кажется, мужчина был сладкоежкой, но скорее всего, не признавал этого. Эта его немного детская деталь в характере по какой-то причине очень умиляла меня, отчего я невольно заулыбался. — Возьми, если хочешь. — сказал я Дарку, заглядывая ему в шрамированное (возможно, в результате битвы) лицо. — Я не очень люблю сладости. Дарк рассеяно посмотрел на меня, оторвав наконец свой пристальный взор от несчастной посудины. В руках он держал кружку с чаем, и пар от кипятка медленно поднимался к его лицу, образовывая дымку. Взгляд его единственного уцелевшего глаза цвета крови теперь был направлен в мою сторону; — Пожалуй, откажусь. — вежливо ответил мне собеседник. — Сладкое вредно для здоровья, особенно на ночь. — А что в нашем мире не вредно для здоровья? — беззлобно усмехнулся я, взаимно смотря на Дарка. — Много кофе и чая — нельзя, алкоголь, сигареты и веселые вещества — тем более, допоздна сидеть вредно, даже гулять в ночи может быть опасно! Сейчас все может навредить, возможно, даже воздух, так что небольшая сладость для утоления пускай и психологического, но голода, уж точно твое здоровье сильно не загубит. — Умеешь ты зубы заговаривать, Херб. — От того, как он низким, глубоким голосом произнес мое имя в конце фразы, внутри что-то комком сжалось, и я поежился, заерзав на стуле. — Но я непреклонен. — Ну, мое дело предложить, а твое отказаться. — сказал я, прокашлявшись в костлявый кулак. Я постарался перевести тему. — Как тебе мой заварочный чай? Нравится? Дарк слабо кивнул, мечтательно улыбнувшись мне, и от этого нежного взгляда сердце словно пропустило удар, как будто подводя меня; — Да, очень. — ответил мне мужчина, поглаживая чашку в своих жилистых руках. — Перечная мята добавляет напитку терпкости, и это нисколько не мешает вкусу, только дополняя его. Я неотрывно смотрел на Дарка и думал о том, что, когда я увидел его впервые, то он мне показался очень мрачным и замкнутым в себе человеком, возможно, даже жестоким и суровым, но чем больше он раскрывался мне, тем больше я убеждался в том, что мое первое впечатление о нем было очень обманчивым и неправильным. На деле этот мужчина, облаченный в черные латы, скрывал за стальными доспехами свое доброе сердце и заботливый характер. Возможно, Дарк пережил что-то такое, что сломало его, сделав его замкнутым и недоверчивым человеком, и мне даже захотелось узнать, какое именно событие так изувечило его, но я понимал, что сейчас этот вопрос прозвучал бы очень неуместно. Но все же, в надежде узнать о нем чуточку больше, я задал наводящий вопрос; — Слушай, Дарк. — проглотив неприятный комок в горле, сказал дрожащим от волнения голосом я. — Можно задать тебе вопрос? Мечник смерил меня вопросительным взглядом, задумавшись о чем-то своем, и ответил; — Конечно, Херб. — он слабо кивнул будто сам себе. — Задавай. — Как ты вообще узнал о Вечнозеленом Королевстве? — задал вопрос я, выжидая реакцию собеседника. — Это зарождающее королевство, о котором мало кто знает, как ты о нем узнал? Судя по реакции мужчины, он понимал, что рано или поздно я захочу узнать об этом, поэтому с ответом он не медлил, и начал говорить, словно по четко сложенному сценарию в своей голове; — Однажды я спас детей из этого королевства, и они мне рассказали об этом месте. Сказали, что после этого моего акта героизма мне там будут рады или что-то в этом духе. — сказал Дарк, после чего хмурясь, потер переносицу. — Так же они рассказали мне о том, что: «в него можно попасть, пройдя через самые дебри самого глубоко зеленого леса». Я сначала подумал, что это злая шутка, но оказалось, что они не соврали. Так я тут и оказался. В этот момент что-то печальное отразилось во взгляде его алого глаза и исчезло в ту же секунду. Где-то на затворках моей памяти шевельнулось какое-то размытое воспоминание, и я прищурился, вспоминая, что однажды подростки, искатели приключений из нашего города, восхищенно рассказывали жителям Вечнозеленого Королевства о том, что некий рыцарь с рассечённым шрамом на лице спас их чуть ли не от смерти. Постепенно паззл в моей голове сложился в полноценную картину, и я выпалил, наконец-то вспомнив, о ком так восхищенно говорил Джинджербрейв и его компания таких же друзей-подростков; — Ты что, тот самый Дарк Чоко, один из предвестников тьмы колдуньи Дарк Энчартнесс?! — громко выдал я, отчего мужчина резко дернулся, но на удивление, в лице не изменился. — Вот только я уже бывший предвестник. — пробормотал себе под нос рыцарь, не глядя мне в глаза. — Меня изгнали после того, как я спас тех четверых подростков, ведь своим дерзким поступком я помешал её планам. — И правильно сделал. — уверенно произнес я, не отрывая взгляда от печального лица Дарка. — Почему ты вообще решил вступить в её ряды, если так просто пошел против её воли? Мужчина поднял голову и немного рассеяно уставился на меня. Он бездумно и нервно теребил в руках деревянную кружку, явно собираясь с мыслями. Некоторое время мы молчали. Я начал думать о том, что зря я вообще это спросил, возможно, это было что-то личное, а я влез, куда не следовало. Я уже было хотел прервать затянувшееся молчание и извинится, но меня перебил Дарк Чоко; — Я вступил в её ряды, чтобы отработать свой проступок. — начал рассказывать он. — Однажды я совершил кое-что… ужасное. И я не смог жить с этим грузом в душе, поэтому я присоединился к ней, добровольно подписав себя на эту каторгу, чтобы хоть как-то искупить свой грех. Вот только я делал все только хуже, ведь я не помогал людям, а наоборот отравлял им жизнь. И спас я тех детей, особо не раздумывая. Как-то само это вышло. Я отставил кружку и понимающе кивнул, всем своим видом как бы показывая, что я внимательно слушаю рассказ своего собеседника. После недолгой паузы, мужчина продолжил; — Этот мой проступок… — на тяжком выдохе сказал Дарк — Я не хочу о нем говорить, прости. Возможно, однажды я расскажу тебе о нем, но не сразу. Я итак рассказал тебе слишком много. Мужчина не смотрел в мое лицо, опустив взгляд на дно уже опустевшей чашки. Словно ему было безумно стыдно за себя, мерзко и противно, но я не понимал, почему. Все люди совершают проступки, и это нормально. Я не понимал — в чем смысл, вешать самого себя на цепь, добровольно повинуясь чей-то воле? Существуя безрадостно, утопая в ненависти к самому себе? Я с неприятным скрипом отодвинул от себя стул, на котором сидел, и тихо подошел со спины к Дарку, не отрывающего свой пристальный взгляд от чайной чашки. Он старался не смотреть в мою сторону, виновато опустив глаза, словно беспокоясь насчет моей реакции на его исповедь. Прижав к себе, я обнял его со спины, положив голову ему на плечо. Мужчина тяжело выдохнул, уткнувшись носом куда-то в мои локоны, закрывая тем самым свое лицо, а я легонько провел ладонью по его длинным, черным волосам с выбивающейся сединой, не разрывая теплых объятий. Я понимал, что он нуждался в поддержке и любви, как в воздухе, так что я не скупился на проявление заботы и нежности. Мужчина сидел неподвижно, порывисто и нервно дыша. Я чувствовал, как его всего немного потряхивало, слышал, как громко стучит в груди его сердце. Я крепче обвил его руками, ласково поглаживая по голове; — Спасибо, что доверился мне. — тихим шепотом произнес я. — Это многое для меня значит. Дарк выжидательно молчал, слушая мой вкрадчивый, успокаивающий голос. Не дождавшись от него ответа, я ответил себе сам: — Я даже представить себе не могу, через что тебе пришлось пройти. — перебирая пряди черных волос, говорил я. — Но это и неважно, на самом-то деле. Сейчас имеет значение лишь «здесь и сейчас» а не «когда-то давно», понимаешь? «Здесь и сейчас» ты мне нравишься такой, какой ты есть, и все твои ошибки прошлого не имеют для меня никакого значения. Прекратив прятать свое лицо где-то в районе моих ключиц, Дарк осторожно высвободился из моих крепких объятий. — Прости, скорее всего я выгляжу невозможно жалко в твоих глазах. — прервав свое молчание, дрожащим голосом сказал он. От этого его тембра что-то болезненно заныло в груди. — Нисколько. — честно ответил я, вглядываясь в его смуглое лицо. — Проявление эмоций не делает тебя слабым или жалким, не забивай себе голову подобными мыслями. Дарк промолчал. Заметив его попытки встать, я отошел в сторону, давая ему отодвинутся от стола. В открытое окно порывом ветра в дом занесло пару сухих листьев, и я повернулся в их сторону, наблюдая за тем, как листва медленно опускалась на деревянный подоконник. Я потянулся к одному из листочков, как вдруг сильные руки мужчины резко сжали меня в крепкие, трепетные объятия; — Спасибо тебе. — еле слышно прошептал Дарк. — За все, что ты для меня сегодня сделал. Я успокаивающе провел рукой по его широкой спине, поглаживая её, запустил пальцы в длинные волосы и сочувственно заглянул ему в лицо, отвечая; — Я не сделал ничего такого, правда. — хмыкнув, беззлобно сказал я. — Это тебе спасибо, за то, что доверился мне. Какое-то время мы молча стояли, крепко прижавшись друг другу, слушая наше дыхание и учащенное сердцебиение. Я грелся в его объятиях, теснее прижимаясь к его груди, а он лишь сильнее стискивал меня в своих больших, теплых руках, не желая отпускать. Холодный ветер обдувал мое лицо, и я поежился, теснее прижимаясь к Дарку. Он хрипло дышал мне куда-то в макушку, и я чувствовал его горячее дыхание на себе. Почему-то рядом с ним мне было так хорошо, словно я находился в кругу своей семьи — такое же теплое и нежное чувство разрасталось в моей груди. Мне было слишком хорошо, я будто таял от тепла, которое дарил он мне, словно это не я его спасал, как следовало бы, а он меня. Рядом с Дарком я чувствовал себя в безопасности, чувствовал себя защищенным, чувствовал, что я не одинок в своей боли.

***

Было уже слишком поздно — на часах было ровно три ночи. Из ванной комнаты доносился еле слышный шум бегущий воды, а у двери я ждал Дарка, дабы проводить мужчину в его будущую комнату. Я слушал, свернувшись калачиком на полу, мерное тиканье часов, доносящиеся звуки из душевой, гул ветра за окном и собственное размеренное дыхание. Меня потихоньку клонило в сон, но я усиленно боролся с наступающей дремотой. Я блаженно прикрыл глаза и начал вспоминать сегодняшний, по-настоящему насыщенный день; Перед глазами мельтешили обрывки воспоминаний нашей встречи с Дарком — мечтательный взгляд алого глаза, неотрывно смотрящего на розу в моем саду, его печальное выражение лица, когда он заметил меня. Ощущение его ласковых прикосновений на моих волосах, разрастающееся теплое чувство внутри, когда он укутывал меня своей черной накидкой, искренность его слов и крепкие, трепетные объятия. Вечер, плавно перетекший в ночь, закончился так же быстро, как и начался. Произошедшие за сегодня события я при всем желании уже не смогу забыть, ведь такое не забывается. Что-то подобное происходило со мной впервые, и я был по-настоящему счастлив. Сонный туман постепенно окутывал меня, и я окончательно проваливался в него. Я услышал тихий скрип двери и шаги выходящего из ванной комнаты Дарка. Потом я уже мало что помнил, но точно знаю, что услышал лишь тихое «Доброй ночи, Херб», после чего я окончательно уснул, не в силах бороться с смертельной усталостью. Чьи-то теплые руки заботливо отнесли меня в мою комнату.