Тот самый из детей ланисты

Голоса гладиаторов и гостей в столовой слились для неё в белый шум. Со злостью сжав бокал до побелевших костяшек, Сторция отвязалась от очередного пьяного тела, желающего с ней поближе пообщаться, и скрылась в тени за одной из декоративных колонн недалеко от входных дверей. Ей хотелось хотя бы ненадолго побыть в одиночестве, а еще лучше напиться до беспамятства и не думать ни одной секунды о том, что Августа… — Ты не видела мою сестру? — бархатный голос зазвучал у нее почти над ухом, а его обладатель заслонил своей высокой фигурой остаток света и в закутке стало совсем темно. — А почему ты меня спрашиваешь? — с подозрением вопросом на вопрос ответила Сторция. Несмотря на их обоюдное внешнее спокойствие, они не могли провести этим друг друга. Слишком хорошо оба знали, что обычно скрывается за умением держать лицо. — Потому что ты всегда знаешь о её местонахождении, — Лабель внимательно наблюдал за реакцией гладиатрикс, которая казалась равнодушной к его беспокойству. Но только казалась. — Ушла где-то полчаса назад. — Одна? — короткое слово заставило Сторцию резко помрачнеть. — Нет, — она поджала губы, пытаясь не сказать то, чему Лабель точно не обрадуется. — А с кем? — терпеливо допытывался сын ланисты, наседая. — Говори, как есть. — Я не могу. Раздражение, которое в этот момент испытывал Лабель, невозможно было бы описать. Когда тебе нужно подтверждение чего-то очевидного, но перед этим приходится пробиваться через личную охрану сестрицы, по совместительству раненую до глубины души её любовницу, а также подружку Рикса, которая, наверное, и сама бы его сейчас придушила. Набравшись терпения, он положил руку ей на плечо и вкрадчиво заговорил: — Сторция, это очень важно. Просто скажи, с кем она ушла и куда, — Лабель посмотрел в её глаза. Такие же холодные, безжизненные, как его собственные. Во что только их всех превращает это место. — Нет, это её личное дело, — его пальцы неосознанно сжались на плече девушки сильнее, но Сторция не отреагировала на этот жест. — Разве ты не хочешь, чтобы я испортил ей эту интрижку? — даже к самой закрытой двери можно подобрать ключ. В её взгляде промелькнуло понимание, на что он намекает. — Так ты знаешь, — сбросив его ладонь с плеча, Сторция посмотрела на него с вызовом и в голосе её зазвучала уже неприкрытая злость вперемешку с обидой. — Неужели сам подложил под неё Рикса, а теперь, как обычно, пожинаешь плоды своей необдуманной глупости? Её резкие слова ввели Лабеля в ступор. Не потому, что она позволяла дерзить сыну ланисты, а потому что была совершенно от начала до конца права. Вздохнув, он проигнорировал вопрос: — Сторция, прошу, у меня нет на это времени. — Ну конечно, у вас всегда есть время только творить насилие, — тихо прошипела она в ответ. То ли гладиатрикс изрядно успела напиться, то ли её психика сорвалась в пропасть, на грани которой уже давно балансировала, но Лабель не хотел это выяснять. Наконец прозвучали долгожданные слова. — Она вышла за Риксом на улицу и я не имею понятия, куда они ушли. Ему едва хватило самообладания, чтобы не вмазать яростно кулаком по стене возле её головы. — Почему ты сразу не могла сказать, что не знаешь? — повысив голос больше нужного, уточнил Лабель и бросил быстрый взгляд через плечо. К счастью, никто не обратил внимания. — Оттягивала момент. Хочу, чтобы больно было не только мне… а всем, — Сторция перевела взгляд на колонну перед собой и с мрачным видом опустошила бокал. Лабель не собирался больше слушать её. Закрыв глаза и досчитав до десяти, он с непроницаемым лицом спокойно развернулся и оставил гладиатрикс в одиночестве. Надо было не разговаривать с ней вообще, но назад не отмотаешь. Теперь оставалось только думать. На улице было необычайно свежо, Лабель вдохнул ночной воздух глубже. Куда Августа могла увести его? По-хорошему, нужно было просто смириться с поражением. Да, он ушёл с его старшей похотливой сестрой, с которой ушёл бы любой здесь и ещё сражался бы за право целовать её руки. И Лабель вычеркнул бы гладиатора из своих мыслей в ту же секунду, если бы незадолго до этого не увидел то странное выражение лица Рикса, когда он проходил мимо в сторону выхода. Это было возбуждение, причем конкретно сексуального характера. Рикс предстал перед ним распаленным, покрасневшим с блестящими такими живыми глазами. В ответ на вопросительный взгляд Лабеля у него едва слюна не потекла, а потом он вдруг метнулся в противоположную сторону. Несмотря на красоту гладиатора в таком состоянии, оно определенно не было свойственно ему в подобной обстановке. А ведь до этого момента Рикс не разговаривал с Августой, был всё время на виду со своими друзьями, потому возбуждение не могло быть следствием её работы. Чьей же тогда? Несостыковка и отсутствующий элемент паззла злили Лабеля, но ещё больше промелькнувшая догадка. Пульт управления имплантом. Тот, который он своими руками настроил под Рикса, ввёл номер чипа, вывел на экран основные показатели здоровья для помощи на отборочных. А также добавил несколько режимов: имитацию разряда тока и небольшой список потенциальных состояний, в которые можно ввести гладиатора. Эйфория, страх, тоска. Возбуждение. Не то чтобы Лабель собирался мухлевать, возбудить Рикса ему пока не составляло труда и самостоятельно, но почему бы не иметь эту маленькую опцию на всякий случай. Вдруг захочется выкрутить это состояние на максимум и превратить его в совершенно обезумевшую секс-машину. И вот сейчас он с досадой осознал, что не стал брать такую важную вещицу, оставил в ящике своего кабинета. Зачем, если у него не было никаких планов на Рикса сегодня. В отличие от Августы. Когда она в саду поместья сказала, что ей надо подготовиться к пиру, то потом пошла выкрасть пульт у него? Хотя настроить себе такой же новый самостоятельно не составляет труда. Сейчас это было уже неважно. Может быть, он и ошибается, а состояние Рикса вызвано естественно. Но что-то заставляло в этом сомневаться. Адекватного объяснения не находилось, да и поверить в нечестность сестры было куда проще. Куда же ты его повела? Игнорируя недоуменные взгляды тех, кто прохлаждался на улице, Лабель уверенно подошёл к защитному полю и набрал на своём цифровом браслете нужную комбинацию. Голубое свечение подёрнулось рябью прямо перед ним, позволив выскользнуть за его пределы. Он отключил лазейку и вернул охрану в исходное состояние, после чего осмотрелся. Столовая была во главе школьных строений, в противоположной стороне — тренировочные залы, поля и оружейные. Между ними располагались ряды казарм, а выше по холму красовалось величественное поместье отца. Лабель отстраненно заметил, как их дом изобилует роскошью даже на расстоянии. Отцовские замашки. Августа не потащила бы гладиатора к ним домой и в целом на их территорию. Далековато, а возиться с шатром, в котором они прибыли семьёй, слишком долго. Это должно быть рядом, потому что у неё всегда недостаёт терпения. Лабель медленно шёл между двумя корпусами казарм, блуждая взглядом по пустым открытым коридорам и тёмным окнам. Возможно, комната Рикса? Почему бы и нет, это близко, понятно и… ему прекрасно известна дорога туда. Он поморщился от этой мысли, понимая, что сестра скорее всего ждёт его. Как в детстве, когда они играли в прятки. Затаившись в его любимом тайном (как ему казалось) месте, Августа выжидала, чтобы напугать младшего брата. Пока маленький Лабель залазил и осматривал все самые неожиданные места в её поисках, им начинали овладевать отчаяние и страх. После чего он наконец приходил туда, где ему было спокойнее всего, чтобы нервно поплакать и подумать, куда могла пропасть сестрица. И тогда она выпрыгивала из своего укрытия, рыча и набрасываясь. Мало где в их доме после таких игр Лабель чувствовал себя в безопасности. За воспоминаниями он не заметил, как ноги привели его к двери в комнату Рикса. Ладонь взметнулась, чтобы дёрнуть ручку, но нерешительно замерла в паре сантиметров, будто ударившись о невидимую преграду. Хотя на самом деле ничего не мешало. Несмело дёрнулись пальцы. Лабель прислушался к внутреннему ехидному голосу. «Боишься увидеть, что она его покромсала? Или может, что ему нравится быть в её власти?» Услужливое воображение нарисовало картины двух людей, предающихся самозабвенной страсти. Даже если так, то пусть он это увидит и тогда, возможно, наконец-то испытает облегчение. Тогда не придётся больше испытывать много новых пугающих эмоций и чувств при виде Рикса, из-за которых трескался годами создаваемый образ. Отбросив сомнения, Лабель резко распахнул дверь. Сначала его душа обратилась в лёд. Августа сидела верхом на гладиаторе, распластанном на полу, и исступленно целовалась с ним. Услышав скрип, сестра оттянула зубами нижнюю губу Рикса и подняла на вошедшего взгляд, лишенный удивления. Наоборот, в нём было долгожданное удовлетворение. Кажется, эта сцена отпечаталась у Лабеля в мозгу. Но чем больше деталей выхватывал глаз, тем быстрее оттаивало нутро. Связанные цепью её ошейника руки гладиатора зажатые между его ног, нездоровый серый цвет его лица, прикрытые расфокусированные глаза, которые не отреагировали на сменившуюся атмосферу. Совсем не похоже на страсть и желание. Сестра уперлась руками в грудь Рикса и выпрямилась, попутно облизываясь. — Пришёл убедиться в своём проигрыше? — хрипло спросила Августа самым невинным тоном, на который была способна. — Скорее в том, что ты жульничаешь, — закрыв за собой дверь, Лабель облокотился на неё лопатками и сложил руки на груди. При звуке его голоса Рикс слабо напрягся. — Братец, если кто-то от тебя отказывается, это вовсе не значит, что я жульничаю, — она погладила гладиатора по щеке, но он застыл словно каменное изваяние. Взгляд Лабеля потемнел из-за неприятных воспоминаний. — Ты использовала имплант для вызова нужных эмоций, мы не оговаривали этого. — Вот именно, мы не оговаривали и я могла делать, что хочу. Так что он ушёл со мной. — Не по своей воле. Августа наклонила голову вбок и прищурилась, мелкие кудри упали ей на лицо и глаза. Как всегда похожая на затаившегося хищника, готового растерзать тебя в любую секунду. Опережая её ответ, Лабель кивнул подбородком на гладиатора: — Пусть он сам скажет, как было, и мы рассудим. Если, конечно, не прикусил себе язык, пока ты пытала его током. Её глаза недобро блеснули. — Да, Рикс, — мягко пропела сестра, потянув за цепь своего ошейника и вынуждая руки Рикса оказаться между ними в зоне видимости, — расскажи нам. Но перед этим надо немного взбодриться. На последнем слове она прижала его ладони к своей груди, что спровоцировало реакцию импланта. Августа сжала своими бёдрами его торс и испытывала неприкрытое возбуждение от того, как чужое тело дёргается в конвульсиях и непроизвольно трётся об неё. И ведь Рикс не издавал ни звука сквозь сжатые зубы. Лабелю было тошно смотреть на это. Не выдержав, он резко подошёл к сестре и вырвал чужие запястье из её плена, после чего схватил Августу за плечи. Она посмотрела на него без доли испуга, даже когда брат рывком поднял её на ноги. Цепь натянулась, руки Рикса взмыли вверх, но Лабель не обратил на это внимания, хоть снизу и раздался сдавленный вздох. Его взгляд был прикован к серому пульту в её пальцах, на котором можно было разглядеть цифры повышенного разряда тока. В два раза больше, чем заданные значения обычно при касании семьи ланисты. — Хочешь ему суставы выломать? — с насмешкой спросила Августа. — Хочу, чтобы ты прекратила этот цирк. Вырвав пульт из руки сестры, Лабель силой вдавил экран большим пальцем внутрь корпуса, из-за чего тот треснул и девайс пришёл в моментальную негодность. Это было импульсивно, но неожиданно позволило почувствовать себя лучше. Теперь ненужная коробочка с проводками полетела куда-то за спину в угол. Августа театрально закатила глаза и слабо пнула ногой гладиатора в бок. — Вставай. Но Рикс смог исполнить приказ не сразу из-за необходимости перевести дух после очередной пытки. Наконец, поднявшись на дрожащие ноги, он расправил плечи, хотя взгляд его был упёрт в пол. «Стыдно?» — с сомнением подумал Лабель, наблюдая за предметом их с сестрой неудавшегося спора. — Ты по своей воле пошёл за моей сестрой? — хоть вопрос и прозвучал достаточно спокойно, даже почти равнодушно, но ответа Лабель ждал со странным трепетом внутри. — Не трогай его. Августа, которую полоснул злой взгляд брата, остановила тянувшиеся к лицу Рикса пальцы. В свою очередь гладиатор посмотрел прямо на сына ланисты и в глазах его читалась мольба не принуждать отвечать. Почему? Потому что ответ положительный? Если бы было так, то сказал бы как есть, чего ему бояться. — Я… — вдруг начал Рикс, отведя взгляд в сторону и заметно нервничая, — я… не уверен. — Пф, — фыркнула Августа, — у меня полно свидетелей, которые докажут обратное. — Почему? — Лабель проигнорировал сестру. Щекочущее ощущение превосходства захолодило в груди. Было видно, что Рикс с трудом осознаёт происходящее и ему приходилось долго формулировать мысли. — Я странно чувствовал себя, — медленно проговорил гладиатор, уставившись вниз на свои сцепленные руки. — Я думал, мне казалось… что я иду сам, но в голове я не хотел и… Он спрятал лицо в своих ладонях и замолчал. Изменение чужого состояния без согласия или уведомления не могло бы пройти бесследно, особенно после последующей имитации нескольких ударов током. Подобные манипуляции в такой короткий срок должны были здорово нарушить его восприятие действительности на время. Лабель перевёл мрачный взгляд на сестру, которая скучающе рассматривала свои ногти, стоя рядом с Риксом. — Ты слышала. Так что ты проиграла и оставляешь его в покое, — сказав это ровным тоном, Лабель снял цепь с запястий гладиатора. Освободившись, Рикс отшатнулся от них обоих и споткнулся о край постели, на которую тут же приземлился. — Наш уговор был, что он просто уходит и неважно при каких обстоятельствах. Я сказала, чего хочу, он пошёл, — отозвалась Августа, сканируя брата своими бездушными глазами. — Он мой. К сожалению, в её словах была своя правда. Подхватив болтающуюся цепь ошейника, она резко взмахнула рукой и намотала звенья на ладонь в несколько оборотов. Блеск металла слился с переливами колец на пальцах. Где-то в горле у Лабеля застряло раздражение, пока они с сестрой сверлили друг друга взглядами. Ей просто хочется отобрать, показать свою власть. — Что ты за него хочешь? — Ха? — казалось, что вопрос брата удивил Августу до глубины души. Она с недоверием взглянула на него и на красивых губах заиграла усмешка. — Не иначе ты хочешь у меня его выкупить? — Назови цену, — продолжая смотреть ей в глаза сверху вниз, ответил Лабель. — Разговор принимает интересный оборот, — весело ответила Августа, усаживаясь рядом с Риксом на постель. Её пальцы сжались на его челюсти, она заставила его поднять голову и продемонстрировала гладиатора Лабелю, будто домашнюю животину. — Что ты можешь предложить мне за эти щенячьи глазки? В пальцах Лабеля собралось почти искрящее напряжение и он убрал руки за спину, чтобы сжать кулаки. Сердце с такой злобой колотилось в груди, будто хотело вырваться и самолично покончить с сестрой. У него было не так много вариантов в обмен на Рикса, так как ни деньги, ни власть Августу не заинтересовали бы. Всего этого и так в достатке. — Я могу заставить Паулину полюбить твоего льва и остановить её попытки перестрелять твоих любимцев, — взмахнув пальцами веером перед собой, предложил Лабель. — Недурно, — Августа нежно поглаживала щёку гладиатора. — Что ещё? — Ты просила меня создать усиленную формулу афродизиака для оранжереи. Я создам. — Уф, ты действительно хочешь этого мальчика, — хитро прошептала Августа и, откинув от себя Рикса, поднялась на встречу брату. — Ещё. — Ещё? — Лабель сложил руки на груди. — Достаточно и этого. — Хочу твой кабинет, — в голосе сестры звучали капризы. Он опешил и выгнул одну бровь в непонимании. — Мой кабинет? — Да, тот, что в библиотеке, — Августа игриво улыбнулась ему. — На кой чёрт тебе мой кабинет, у тебя есть свой в лучшей части поместья. Пожав плечами, она стрельнула в него своими зелёными глазами. — Хочу. «Какая же ты тварь», — несдержанно подумал Лабель, но вслух только спокойно кивнул. — Хорошо. — И ещё кое-что, — её тон стал по-привычному соблазняющим, что заставило напрячься. Августа шагнула совсем близко, легко коснувшись мягкой грудью брата, и подняла на него невинный взгляд, который скользнул от его глаз к губам и обратно. — Хочу, чтоб мы повторили тот вечер. Замерев на несколько секунд, Лабель всё же поморщился. — Я уже говорил, что больше никогда не буду этого делать. — Ну вот, в последний раз, — промурлыкала Августа, затем вдруг отступила назад и с притворной грустью сказала, — но если ты не хочешь, то я просто оставляю мальчика себе. И всё. — Это слишком, ты и сама знаешь, — Лабель не был уверен, что Рикс стоит того, о чём она просила. — Один раз. Вспомни, как нам было хорошо. Он сглотнул, понимая, что сам загнал себя в ловушку. Надо было позволить ей забрать гладиатора без спора и просто отпустить всё это, как было и раньше. Почему не получилось, почему было нужно вступать с ней в конфронтацию и отвоевывать какого-то никчёмного раба, одного из тысяч. Почему за него хотелось бороться? Августа приподняла брови в ожидании, продолжая ухмыляться. Её пальцы гладили золотой ошейник. — Хорошо, но это последнее условие. Больше ты ничего не просишь, — жёстче, чем хотелось, ответил наконец Лабель. В зелёных глазах вспыхнуло такое знакомое больное возбуждение. — Договорились, — они вновь пожали руки, — запланирую вечер на конец сезона арены. Как раз будет много свежего мяса. От последних слов по позвоночнику пробежался холодок. Обернувшись к Риксу, Августа наклонилась и вновь, как тогда, закованного в верёвки, с нежностью поцеловала его в щёку. Тот не отреагировал. Сидя на своей кровати подобно сломанной кукле, он вообще ни на что не реагировал весь их разговор. Лабель обеспокоенно подумал о том, что надо будет проверить его здоровье и, скорее всего, латать нервную систему в больничном крыле. Слишком уж дорого обошёлся, так не оставишь. — Пойдём, а то ещё отец хватится, — беспечно сказала Августа уже за его спиной, распахивая входную дверь. Весь их спор моментально перестал интересовать её, как и Рикс. — Ненавижу… — еле слышно, одними губами прошептал Лабель. — Я тоже люблю тебя, братик, — обманчиво ласково ответила Августа и потянула его за руку, уводя за собой. — Хватит на него пялиться, ещё успеете поворковать. Он молча вырвал свою ладонь из её пальцев и подошёл к гладиатору, попытался поймать его взгляд. — Оставайся здесь до утра, пока не придёт лекарь, — Лабель ждал какой-то реакции, кивка, но Рикс только посмотрел на него совершенно пустым взглядом и безразлично уронил голову на грудь. Не зная, что ещё сказать, и чувствуя себя на пределе сил, Лабель развернулся и вышел из комнаты. Поборов желание обернуться, он закрыл за собой дверь. Августа искрилась самодовольством, пока наблюдала за внутренними метаниями брата, которые скорее можно было додумать, чем действительно увидеть на его мертвенно-бледном лице. — Почему ты так поступаешь? Стоило им выйти из казарм на общий проспект в сторону столовой, как Лабель не удержался от вопроса, стоявшего у него поперёк горла. — Как? — с удивлением спросила Августа, чинно идя с ним рядом и возвращая себе образ хозяйки всех владений. — Тебе ведь не нужен ни этот гладиатор, ни мой кабинет, ни мир с Паулиной. И мы оба это знаем. — Хм, — она изобразила задумчивость, подняв взгляд на затянувшееся дымкой небо, где уже было не разглядеть звёзд. — Ты мог отступить или даже проигнорировать мои хотелки. Ты сам всё это допустил. Лабель усмехнулся, опустив голову и смотря себе под ноги. Мелкие камешки разлетались в стороны от его шагов. — Ты жульничала. — Ты не подумал, что я могла, и не внёс условия. Цокнув, он был вынужден признать, что ошибся. В последнее время в его жизни слишком часто стали появляться ошибки и этим начинают пользоваться. Словно сбой в программе. — Если бы я проигнорировал, ты бы взяла его силой. И не сомневаюсь, что у меня на глазах. Если бы я отступил, ты бы просто отобрала. Я в любом случае проиграл бы, а так… — пожав плечами, Лабель искоса взглянул на сестру, на чьём лице было равнодушное спокойствие. — А так я получу ещё один прекрасный вечер, — Августа мечтательно улыбнулась и посмотрела на него в ответ. — Ты затеяла спор только ради этого? — Возможно, — подмигнув ему, она быстро набрала на специальном браслете цифровой код от охранного поля, к которому они подошли. Внутри него ничего не поменялось, на месте была гладиаторская столовая и всё те же рабы отдыхали на улице и в помещении. Но не все люди, которые вернулись, остались прежними. Уже у входа, поднявшись по маленькой лестнице, Августа вдруг развернулась к брату и положила руку ему на плечо. Лабель замер перед ней с одной ногой на ступеньке. — Знаешь, я и правда поступила нечестно по отношению к тебе, — последовавший такой искренний вздох заставил Лабеля затаить собственное дыхание. Что? — Не нужен мне твой захудалый кабинет, у меня и правда лучше. Оставь его себе. Её ладонь легко похлопала брата по щеке, похолодив кожу прикосновением металла колец. Августа приподняла свободной рукой край платья и скрылась в дверях. Зубы свело от злости, которую Лабель пытался подавить, изо всех сил сжимая челюсти. Мало кому понравится чувствовать себя таким дураком, но сестра всю жизнь обводит его вокруг пальца и, кажется, вечности не хватит научиться сопротивляться. Сегодня он попытался, что в итоге… Воспоминания о том вечере вспышками замелькали в голове, но Лабель не позволил себе на них взглянуть. Ему хотелось забыть о той безжалостной версии себя, какую из него долгое время лепила Августа. И вот она хочет снова вернуть его в этот омут безумной жестокости, медленно, но верно отравляющей изнутри. Хотя разве осталось в нём ещё что-то светлое, что могло бы не замараться в этой кровавой реке, след которой тянется за ним и его сёстрами? Внутри было всё также шумно, как будто и не прошло часа. Лабель осмотрелся, раздумывая, чем занять время и во сколько получится отправить лекаря к Риксу. Взгляд сам остановился на отце в середине зала, с которым уже разговаривала Августа. Завидев сына и расплывшись в фальшивой улыбке, ланиста поманил его подойти. От этого уже не скроешься и пришлось подчиниться. — Сын! — громко заявил Кассий, хлопая Лабеля крепкой ладонью по плечу. В его второй руке был бокал, наполовину наполненный вином, но сколько раз его подливали, было страшно даже уточнять. Цифра не обрадует. Стрельнув на брата глазами, Августа молча скрылась. — Да, отец, — с вежливостью ответил Лабель, подозрительно косясь на равнодушного Граута за спиной отца и попутно снимая чужую руку со своего плеча. Впрочем, Кассий сделал вид, что не обратил внимания. — У меня к тебе вопрос, — он перешёл на заговорщический шёпот и выразительно опустил взгляд на свой цифровой браслет, — что вы с сестрой делали в гладиаторских казармах? Лабель нахмурился. — Опять следил за нами? — Доверие обратно надо заслужить, — продолжая давить фальшивую улыбку, сквозь зубы проговорил отец. — Почему у неё не спросил? — Спросил, — Кассий обернулся, но Августа надёжно исчезла из поля их зрения, и он вновь посмотрел на сына. — Хочу узнать, что ты мне ответишь. «Эти его проверки», — про себя вздохнул Лабель. Изобразив игривое выражение, он наклонился ближе к отцу и тихо, едва слышно сказал: — Трахали с ней на пару гладиатора. На лице Кассия промелькнуло удовлетворение, моментально скрывшееся под напускной смурной тенью негодования. Он выпрямился и отмахнулся от сына, хотя можно было заметить, как усмешка рвётся растянуть морщинистые губы. — Вздорники оба, — отец жадно отпил из бокала, напоминая этим старшую дочь, — ладно, иди. Уйти быстро не вышло, Лабеля затормозила отцовская рука на запястье. Боль от крепкой хватки отдалась в пальцах. — Если мне завтра опять сообщат о бездых… — Не сообщат, — холодно оборвал его Лабель. Они с отцом смерили друг друга решительными взглядами. Наконец, Кассий отпустил его и сердце накрыло облегчение. Махнув Грауту, ланиста сообщил о том, что праздник можно заканчивать. Новый день сулит последние подготовки к первым сражениям в сезоне. Верзила принялся громогласно объявлять о конце, что немедленно подняло суету, когда кто-то ещё пытался ухватить остатки еды или алкоголя, а другие пообжиматься или даже шутливо подраться напоследок. К этому моменту Лабель уже был на улице и не с первого раза дрожащими пальцами попадал по цифровым кнопкам браслета. Вспоминая состояние Рикса, у него не было уверенности в том, что жизни гладиатора действительно не угрожает опасность. И никак отсюда на расстоянии быстро не узнать. Несмотря на то, что лекари были здесь же в столовой и можно было отправить любого, Лабель должен был убедиться первым. Просто проверить. Он зайдёт на секунду.