Тот самый из детей ланисты

— Что-то не так? Натянувшуюся нить между взглядами авгура и гладиатора внезапно разорвал Лабель, встав между ними. Публий моргнул, фокусируясь на помехе. Пальцы Рикса неуверенно разжались на рукояти меча, но совсем отпускать не спешили. — Рабы у вас, как всегда, самые дерзкие, — серые губы тянутся в уродливую ухмылку. — Простите его, авгур Публий, — спокойно отвечает Лабель и добавляет с неприкрытым раздражением. — Чем сильнее гладиатор, тем он обычно тупее. — Ха, — авгур усмехается, затем переходит в смех, больше похожий на гарканье раненой вороны. — За такое неуважение мне стоило бы прикончить его на месте. Но я сегодня в хорошем настроении! — Это замечательно… — начал было Лабель, но был грубо прерван. — Обойдёмся выдавливанием глаз, — Публий озвучивает свой приговор тоном, который не терпит возражений. За спиной застывшего Лабеля в жар бросает Рикса. — Давайте не будем портить такой приятный вечер, жестокости хватило сегодня на арене, — холодно замечает Флавий. — Тем более я не могу позволить искалечить одного из моих лучших гладиаторов. — О! Кажется, теперь я понял, почему он показался мне знакомым, — преувеличенно довольно заговорил Публий, пытаясь вновь увидеть Рикса, но Лабель продолжал загораживать обзор. — Юноша, который проигнорировал самого Цезаря, не так ли? — Да, — Флавий поймал восхищённый взгляд Публия, устало улыбнулся в ответ. — Ярость покрывает безрассудство. — Будет действительно жаль лишить вашу школу такой жемчужины, — хищные чёрные глаза зло сверкнули, но лишь на мгновение. Они с Флавием уставились друг на друга. Стало ясно, что дело не столько в дерзости гладиатора, сколько в личной взаимной неприязни этих двоих. Все остальные встревоженно переглядывались между собой в ожидании развязки и только Рикс сосредоточенно рассматривал узор на полу, не желая повторять своей ошибки. — Лабель, — неожиданно ланиста обратился к сыну, нарушая образовавшуюся напряжённую тишину. — Да? — Попроси своего телохранителя сходить за Августой, — Флавий нетерпеливо взмахнул чётками в ответ на удивлённое лицо Лабеля. — И побыстрее. — Авгур Публий… — нежно заворковала Паулина, подходя к авгуру и завладевая его вниманием. Что она ему говорила, Рикс не успел услышать, так как к нему вплотную уже приблизился Лабель. — Иди отсюда к Августе и не возвращайся, — он прошипел едва слышно. — Но… — Без но. Не надо её приводить и не надо сюда возвращаться, я сам тебя найду позже, — в непроницаемом взгляде Лабеля невозможно разобрать ни одну эмоцию, так как Рикс, почти дрожащий от захлестнувших его противоречивых чувств, не может сосредоточиться. — Не попадайся ему больше на глаза сегодня. Иди же. Рикс собрал остатки самообладания в кулак и коротко кивнул, сделал было шаг назад, но Лабель вдруг схватил его за запястье. Внезапное прикосновение заставило растерянно вздрогнуть. — И постарайся успокоиться, — совсем тихо добавляет Лабель. Вот теперь Рикс видит в его глазах тревогу. Её тень. Вместо ответа снова кивает и всё же покидает общий зал, продолжая браслетом ощущать отпечатки холодных пальцев. По пути Рикс хочет обдумать безумие обуревавших чувств, но боится к ним даже подступиться. Сердце всё ещё колотилось, щёки всё ещё пылали, благо скрытые под тканью, закрывающей лицо. Та ярость, которая вспыхнула в нём, стоило встретиться взглядом с Публием, не была сравнима ни с чем до этого момента. Близость и одновременно невозможность добраться до худосочной шеи и сжать её до хруста сводили с ума. Облегчение, когда за него заступились Флавий и Лабель. По крайней мере он представляет для них какую-то ценность, это хорошо. Разрывающее грудь бешенство вперемешку с чёртовым возбуждением пришлось успокаивать равномерным дыханием. Погружённый в мрачные мысли Рикс добрался до единственного места, которое знал в этом гротескно безвкусном замке — будуара на нижнем этаже. К счастью, приближаться к Августе надобности не было, так как пойти за ней было лишь предлогом убрать Рикса подальше от Публия. Тем более, она наверняка очень занята. Рикс осторожно осмотрелся, стараясь не привлекать лишнего внимания. Хватило уже. Вдоль стен располагались небольшие комнатки для уединения, отделённые от основного зала только шторами, за которые накануне заглядывал Лабель. В самом зале по центру было большое квадратное углубление с фиолетовыми диваном по периметру, а также из чего-то мягкого состоял и пол. Разглядеть это правда было сложно за телами разгорячённых людей и существ. Здесь было душно от разливающейся в воздухе страсти. Гости разного толка проводили время в блуде и разврате, к Риксу тоже подходили девушки и парни, ненавязчиво касались с прозрачными намёками. Мягко убирая их руки от себя, он надеялся, что не обидит их своим отказом. Но они были красивыми, обаятельными, смотрели ему в рот, хлопали глазками, ластились и возбуждение накатило с новой силой. Рикс знал, что нельзя, только осадить разрастающееся чувство желания одной дыхательной техникой уже не выходило. Для этого надо было уйти, а он не мог. Забившись в угол, Рикс сорвал с лица ткань, узел которой уже до боли впивался в затылок. Из-за неё было тяжело дышать и наконец получилось вдохнуть полной грудью. Впрочем, что именно попало в его лёгкие с устоявшимся здесь кумаром было под вопросом. Его скучающий взгляд продолжал скользить по парочкам и компаниям, которые не прятались за шторами. Рикс быстро начал отличать таких, как Августа, от тех, кто здесь, казалось, не по своей воле. У них были потухшие глаза, измождённые лица, а обращались с ними куда жёстче, чем с такими, как Сторция. Не зная, чем себя занять, он попытался поразмышлять, кто из гостей мог бы быть с Паитрума и, следовательно, полезен. Хозяева и их рабыни, хозяйки с рабами, никого знакомого, только… Рикс присмотрелся, не веря своим глазам. Неимоверно толстое существо, напомнившее своей крысиной мордой почившего работорговца, сидело как раз на диване в центре и ласкало сидевшую на его коленях хрупкую девушку. На фоне его размеров её фигура казалась совсем крохотной. Девушке не было приятно его общество, но она пыталась скрыть своё истинное отношение за натянутой улыбкой и фальшивым смехом. У неё были спутанные рыжие волосы по плечи, которые первыми привлекли взгляд Рикса. И когда она якобы игриво отвернулась от похотливого рта существа, Рикс увидел её лицо. — Тори? — имя сорвалось с губ как бормотание во сне. В это невозможно было поверить. Всё, что касалось прежней жизни, уже начинало казаться Риксу воспалённой фантазией, но сейчас почти на расстоянии вытянутой руки была его некогда возлюбленная. Живая, настоящая, не наваждение и не плод воображения. Он подавил в себе желание окликнуть её громче. Строить планы по тому, как пересечься, времени не было, как и раздумывать, что она тут делает. Рикс рывком оказался в эпицентре событий, запрыгнув в диванную нишу. Его дорогая броня привлекла сразу нескольких желающих одарить своим вниманием за достойную оплату. Но взгляд Рикса был прикован к одной единственной, сидевшей на мясистых коленях существа, то ли человека, то ли очередного инопланетянина. Кожа у него была серая, прямо как у клириков, от чего злость обручем сдавила виски. Дышать, надо дышать, сейчас совершенно не до возбуждения, которое придёт вместе с агрессией. — Позволите мне украсть её у вас? — Рикс сказал это самым любезным тоном, на который был способен, пока его вновь душила проснувшаяся ярость. Протянув ладонь к девушке, он вынудил её удивлённо обернуться и застыть с раскрытым ртом. Глаза Тори стали такими большими от шока и неверия, что грозились занять половину лица. Это была она, точно она. В груди Рикса что-то ёкнуло от блеснувших слезинок в уголках зелёных глаз. К счастью, ей хватило ума ничего не говорить. — Чего? — взревело нечто, перехватившее свою добычу лапищами покрепче. Тори вздрогнула, слабо упёрлась ладонью в грудь существа, чтобы отстраниться, но её сил явно не хватало. — Я уже заплатил за неё. Вали отсюда. — Я заплачу даме в два раза больше, — спокойным тоном ответил Рикс, хотя руки начали трястись от осознания, в каком качестве Тори находится в этом месте. Ярость покалывала на кончиках пальцев. Зачесались кулаки. — Ищи себе свою принцессу, — пробасило существо, не желая уступать. Рикс скривился, стоило этому «принцу» начать демонстративно лобызать шею Тори. Ну уж нет. Он схватил девушку за тонкое запястье и рванул на себя, вынуждая потерять равновесие на чужих коленях. К счастью, падение пришлось на мягкий пол, но Тори всё равно испуганно взвизгнула. Стоило существу немедленно грозно сесть, желая подняться, как Рикс познакомил его нос со своим кулаком одним выверенным чётким ударом и отправил обратно к спинке дивана. Можно, наверное, было обойтись без насилия, но сходство с расой клириков было для него последней каплей. Если нельзя достать Публия, то пусть получит хоть этот ублюдок. Сидевшие рядом притихли. В тишине Тори поднялась на дрожащие ноги. Хватка Рикса стала сильнее, причиняя ей боль. — Лфадно, я пофнял, — неожиданно переменился в настроении «принц», держась за разбитый нос, из которого полилась тёмная кровь. Биться за шлюху с кем-то в гладиаторской форме личной охраны у толстяка желания не было. — Так-то лучше, — Рикс оскалился, затем добавил, — и ты ей всё равно заплатишь. — С чфего бы… — но красноречивый замах заставил его смиренно поднять перепачканные кровью руки в воздух. — Хорошо-хорошо! Удовлетворённо кивнув, Рикс повёл Тори за собой. Гости рядом вернулись к своим делам, сполна утолив любопытство. Раз полноценной драки не будет, то и смотреть не на что, хотя несколько заинтересованных взглядов проводили гладиатора с рыжей девушкой, пока те не скрылись за свободной шторой. До слуха Рикса по пути донеслись шепотки: — Похож на телохранителя Лабеля… — Кого? — Ну того самого. Из детей ланисты Флавия. — Да ты что… — Помнишь сегодняшний бой?.. Только оправив тяжёлую ткань шторы, Рикс понял, как опрометчиво поступил. Разве ему не сказали не привлекать внимания? Ещё и эти судачества. С другой стороны, ну отобрал он силой девушку у какого-то урода, пошёл с ней уединился. Разве это не соответствует его образу безжалостного гладиатора? Не должно быть таким уж подозрительным. Никто ведь не знает, кем она ему приходится на самом деле. Уверив самого себя в безнаказанности, Рикс наконец повернулся к Тори. Она стояла посреди фиолетовых и золотых подушек, бледная как призрак, прижав ладони к груди. Губы её несмело дрогнули. — Рикс? Это правда ты? — тихий неуверенный голос, всё такой же нежный. — Это я. Правда. А ты? Тори, это правда ты? — он сделал шаг к ней, всматриваясь в каждую знакомую чёрточку её лица, на котором отразилось облегчение. — Правда. О, Рикс! — Тори бросилась к нему в объятия, прижалась всем дрожащим тельцем к броне, словно надеялась, что сможет проникнуть под неё прямо к горящему сердцу. Её трясло от бесконтрольно полившихся слёз и какое-то время было слышно только сдавленные рыдания, пока Рикс мягко гладил голые худенькие плечи и рыжую макушку. Она и правда была настоящей, живой и тёплой. Совсем не как Лабель. Проклятье, причём тут Лабель сейчас? Рикс сжал девушку сильнее, как будто это могло выкинуть ненужные мысли из головы. Когда Тори успокоилась, они сели на подушки и заговорили вполголоса, держась за руки, не в силах оторваться друг от друга. — Что творилось на Паитруме? — начал Рикс, заметив, как Тори нервно покусывала губы. — И как… почему ты занимаешься этим? Она вдруг громко шмыгнула носом, как будто собиралась снова заплакать, но сдержалась. — Ты не знаешь, что здесь творилось, когда они захватили власть, — Тори заговорила отстранённо, уставившись в точку на полу. Тень болезненных воспоминаний омрачила её обычно такое светлое лицо. — Каждого, кто пытался дать отпор, убивали или кидали в тюрьму, а оттуда отправляли на самые тяжёлые работы. Они забрали из семей всех детей, начали обучать их своим наукам и готовить для служения к… клирикам. Всхлипнув, Тори прижала ладонь ко рту. Тяжело вздохнула, успокаиваясь, и продолжила. — Меня никто не трогал сначала, — голос её дрожал, Рикс крепче стиснул маленькую ладошку, — но потом я шла домой с рынка и… понравилась одному из них. Точнее, мои рыжие волосы. Он и те, кто на него работают, просто… просто украли меня на улице… Не выдержав, Тори отняла руку и стыдливо спрятала лицо в ладонях, снова горько заплакала. Рикс подполз ближе, принял её в свои объятия, давая ей выплеснуть все самые болезненные эмоции. Прикасаться же к своим собственным эмоциям от услышанного он себе запретил. Потому что иначе он выйдет и убьёт здесь всех. Наконец, Тори смогла продолжить: — Под страхом смерти принудили работать… проституткой, — слово далось ей нелегко. Чувствовалось, что Тори относится к нему, и соответственно к себе, как к чему-то грязному и непотребному. — Я пыталась бежать, но… Её дрожащие пальцы неосознанно прикоснулись к левому бедру, она опустила взгляд на юбку платья. — Но? — сдавленно повторил Рикс, тоже посмотрев теперь на юбку. Тори выдохнула, медленно начала задирать ткань, оголяя ногу всё выше. Ещё выше. Уже почти дойдя до самых сокровенных мест, она остановилась, когда из-под платья показался знак. Ромб с линией поперёк. Такой же, как бляшка на плаще авгура. — Это клеймо?.. — Рикс потянулся к её обнажённой коже с уродливой зарубцевавшейся меткой, но девушка шарахнулась, отползая назад. — Не надо, — в её голосе столько боли, что Рикс только сжал протянутые пальцы в кулак до белеющих костяшек. Тори быстро оправила платье, в страхе обхватила себя руками. — Помимо этого мне обрезали почти все волосы. Сейчас они уже отросли, но ты бы ни за что не поверил, что это я, если бы увидел меня тогда. Клеймённую с этими короткими как попало порезанными прядками… После наказания моя воля пошатнулась. Я перестала сопротивляться. Я не могу… — Тише-тише, — вновь подобравшись к Тори, Рикс взял её ладонь в свою, прижал к губам, снова спрятал в своих руках. Она больше не плакала, но взгляд был пустой и отчуждённый, на его заботу ей было нечем ответить. Хотя, какие слова помогли бы облегчить её кошмары? — Извини, что переведу тему… ты что-то знаешь про моих родителей и сестру? — Ох, — вырвавшись из тумана своей боли, Тори покусала нижнюю губу, посмотрела на Рикса. — Дарея учится с остальными детьми. Они все под их контролем, никого из своих близких не узнают на улицах и ходят всегда под охраной, которая не подпустит к ним и собаку бродячую. — Не узнают? — Да, им, кажется, вживили что-то вроде чипов, — задумчиво проговорила Тори. Рука Рикса потёрла затылок, где под кожей был его собственный имплант. Странная история, пока непонятно, как на это реагировать. — А родители? — Рикс… — она набрала в лёгкие побольше воздуха, накрыла его руки, в которых покоилась одна её ладонь, второй свободной. Его сердце учащённо забилось в ожидании любого исхода. — Я мало, что знаю, но… их точно забрали клирики. Я слышала, что если они забирают убитых, то держат их тела в чём-то похожем на анабиоз. То есть сознание остаётся между жизнью и смертью. Рикс опешил, переваривая информацию. — Зачем? — Возможно, чтобы получить какую-то информацию. Прости, я… я не знаю точно, — в её голосе зазвучали нотки готовых снова пролиться слёз. — Ничего, — Рикс заставил себя грустно улыбнуться, посмотрев на Тори, у которой дрожала нижняя губа. — Ты и так рассказала мне очень много. И вообще, я счастлив, что нашёл тебя. — Я тоже, — шёпотом сказала Тори, быстро вытирая маленькие слезинки в уголках. Они ещё раз крепко обнялись, как будто боялись, что всё это окажется сумасшедшим сном кого-то из них. Отстранившись, Тори осмотрела гладиатора с головы до ног и вдруг сказала. — У тебя взгляд изменился. Ты стал жёстче. — Мне пришлось, — сухость во рту мешала говорить. — Что с тобой было? И почему ты так одет? — Ээ… — Рикс не мог решить, стоит ли посвящать Тори во все свои перипетии. В конце концов знания о подноготной школы Флавия могут быть опасны для носителя. Больше всего ему не хотелось подставлять Тори под удар после того, что она пережила. Спрятать бы её за пазуху и сберечь от каждого, кто хочет причинить его малышке боль. Или уже причинил. Заткнув своё желание выложить всё в подробностях, Рикс рассказал только о рынке рабов, где он оказался из-за Публия, и о том, как попал в школу гладиаторов. Как стал одним из лучших, как его сделали телохранителем Лабеля. Тори слушала, смотря на него своими зелёными глазами-блюдцами и затаивая дыхание от каждой новой подробности. А ведь Рикс даже не коснулся жестокости и насилия, которые пережил и которым теперь подчинялся, как личным заповедям. — Ох, Рикс. Я думала, я никогда тебя больше не увижу. Я правда очень-очень рада, что ты жив. И в порядке. И… ох, — Тори улыбнулась через силу, оборвав себя на полуслове. — И? — Ничего-ничего. Я просто всё ещё не могу поверить. Думала, что сошла с ума, но ты же настоящий. Да? — это был достаточно неожиданный вопрос после их долгого разговора. В её глазах сплошная мольба, от которой некуда деться. Она хотела сказать совсем другое, хотела попросить, но не разрешала себе, понимая, что не имеет права. — Тори… — горло Рикса схватил спазм необходимости сказать, что ему надо уйти от неё. Он не мог быть с ней здесь вечность, не мог сбежать, не мог ей помочь. По крайней мере сейчас. — Я… — Нет. Не говори ничего, — Тори всхлипнула, поднимая глаза к потолку. — Я ни о чём не прошу, я смирилась. Лучше скажи, как долго ты будешь на Паитруме? — Не знаю. Если выживу на арене, то до окончания сезона. Они встретились взглядами и Рикс удивился странному блеску зелёных радужек Тори. Болезненному. Может, она действительно начала сходить с ума после пережитого? — Мне надо идти, меня скоро хватятся, — каждое слово Рикс чеканил, вынуждая себя двигать резко заржавевшими мышцами челюсти. — Да, конечно, — очнувшись от своего наваждения и подобравшись, Тори поднялась на ноги, протянула руку и помогла встать Риксу. Они замерли, так и продолжая держаться за руки. Никто из них не хотел отпускать другого первым. Как будто их сцепленные ладони позволяли ощутить вновь то давнее время, когда в их душах цвела чистая любовь друг к другу и не было большей проблемы, чем признаться в своих чувствах. Были ли чувства сейчас? Ни один не отважился спросить вслух. В импульсивном жесте Рикс погладил мягкую щёчку Тори, которая благодарно накрыла его ладонь своей, не отрывая от него своего печального взгляда больших глаз. Будто надеялась запомнить этот момент до самой смерти. — Тори, я обязательно помогу… — Не надо, Рикс, — ресницы девушки подрагивали от вновь подступившего водопада слёз. Невыплаканных за эти месяцы, спрятанных под замок в сердце, стыдливых и пугающих её саму. — Что не надо? — он непонимающе уставился на неё. Тори быстро облизала пересохшие губы и тихо ответила. — Не надо давать мне надежду. Я не выдержу. Рикс сглотнул. Мягко отстранив его руки от себя, Тори подошла к шторе. — Пойдём. Мне тоже пора. — Надеюсь, мы ещё увидимся. Её пальчики, взявшиеся за тяжёлую ткань, сжались сильнее. Она посмотрела через плечо, коротко улыбнувшись. — И я надеюсь. В основном зале ничего не поменялось, только пропал со своего места урод, которому врезал Рикс. Вероятно, Лабель уже был где-то здесь. Беглый взгляд, впрочем, не выцепил знакомого аристократичного профиля в толпе и Рикс заметно расслабился. Его поиски не ускользнули от Тори, но она промолчала, отводя взгляд. Они попрощались, Тори напоследок сообщила, где её можно будет найти в городе. От словосочетания «публичный дом» кулаки Рикса до боли стиснулись. Он плохо помнил, как закончилось пребывание в персональном аду. Вроде в будуаре, потерянного и отрешённого, сидящего где-то на полу, его вскоре нашёл Лабель. Потерянным Рикс был, потому что пытался осмыслить всё случившееся за этот вечер, но избыток всевозможных чувств и эмоций словно закоротил его и отключил возможность реагировать на что-либо. Наконец, приём можно было покинуть. Всю дорогу назад Рикс не проронил ни слова, а в шатре просидел с закрытыми глазами. Только в собственной комнате наедине с самим собой можно было свободно вздохнуть, хотя яростные тиски продолжали давить грудь из-за чего вдохи получались рваными и быстрыми. Приятно было избавиться от брони и от одежды в целом. Рикс остался в одной нижней тунике, подошёл к окну. Нет смысла убегать от безумия, которое им овладевало. После встречи с Тори, чей взгляд в конце беседы поселил в нём зерно страха, он был вынужден признаться хотя бы себе в своей голове: он сходил с ума. Иллюзия, в которой Рикс успешно пребывал на Блоре, дала трещину, стоило прикоснуться к своей прошлой жизни наяву. Было бы куда проще, если бы её действительно можно было забыть раз и навсегда, как советовал Флавий. От воспоминаний об убийстве на арене заныли виски. От воспоминаний каждого слова Тори его грудная клетка зашлась в ещё большей злости. От воспоминаний о роже Публия сжались кулаки. В Риксе полыхала ненависть ко всему сущему, она пропитала каждую клеточку, измазала своей тьмой душу и пыталась вырвать его сердце. Иначе почему оно так бьётся о рёбра, как будто хочет выпрыгнуть из тела? Он сжал виски ладонями, мучаясь от яда, захватившего его разум. Вместе с бушевавшей яростью внутри разлилось и предательское сексуальное возбуждение, ноющее в каменном твёрдом члене. Чтобы успокоить собственный жар, Рикс обхватил себя руками. Мысли путались под этим огнём, плавились. О чём он думал ещё минуту назад? Он думал о мести, но теперь думает лишь о том, как сбросить напряжение, так внезапно пронзившее замученное тело. Его взгляд упёрся в дверь. Ему не надо было выходить в коридор, дабы попасть к Лабелю, между их комнатами была дополнительная дверь напрямую. Всё-таки телохранитель при любом подозрительном шуме должен как можно быстрее оказаться при объекте. Рикс уставился на металлическую ручку, призывно блестевшую в редком свете, падающем из окна. Нет, он точно сошёл с ума. После всех событий сегодня, после арены, Публия, Тори, он действительно думает вдруг о том, как может коснуться Лабеля? О том, как он хочет этого сию секунду. Нет, не просто хочет. Жаждет, вожделеет. Кажется, если не коснуться прямо сейчас, то мир точно разрушится. Лабель сидел в том же плетёном кресле, где и в последний их разговор в его комнате. Тоже в одной нижней тунике, расслабленный и слегка уставший. Несмотря на долгий, полный событий день, у него ещё оставались мелкие дела перед сном. Он удивлённо поднял взгляд на Рикса, оторвавшись от чтения цифровых проекций, когда тот вдруг раскрыл настежь межкомнатную дверь. — Ты что-то хотел? — вопрос прозвучал дежурно, потому что Лабелю ещё во дворце было ясно, в каком состоянии гладиатор. Ждать долго не пришлось. Лихорадочный блеск глаз, пылающее лицо, капля пота на виске — сейчас Рикс выглядит также, как в тот вечер, когда они поспорили с Августой. Крайняя форма возбуждения, только на этот раз без участия пульта управления имплантом. Любопытно. — Да, — Рикс звучит так, словно может вот-вот задохнуться. Брови Лабеля приподнимаются в недоумении. — Чего же? Помедлив мгновение, Рикс всё же пересёк комнату и подошёл к Лабелю, который с интересом наблюдал за ним и совершенно не испытывал страха перед гладиатором, защищённый запрограмированным имплантом. Как же это бесило! К удивлению их обоих Рикс вдруг опустился на колени прямо у ног Лабеля, посмотрел умоляющим взглядом снизу вверх. — Хочу тебя коснуться. Хочу… — ему было тяжело говорить из-за оглушающего шума крови в ушах. Что он творит? Что говорит? Разум и тело не слышали друг друга. — Тебя. Я хочу тебя. У Лабеля было много вариантов развития событий, но такого среди них не находилось. Он неспешно отложил на столик рядом проектор, с которого изучал сводку медицинских показателей, вернулся взглядом к Риксу, который взволнованно часто дышал. — Что случилось? — певучий медовый голос ласкал слух. — Какая разница? Лабель склонил голову набок, изучая сидящего перед ним на коленях Рикса. Такое зрелище было ему определённо по вкусу. — В целом никакой, — спокойно ответил Лабель, протянул руку и погладил смуглую скулу, задел пальцем царапину, оставленную ранее. Она уже почти зажила. Подцепив его подбородок, Лабель заставил Рикса посмотреть себе в глаза. — Но мне интересно. Только не про Тори, про неё ни слова. — Я взбесился. Из-за Публия, — лихорадочно зашептал Рикс, едва владея собой. — Потом подумал про тебя. — Про меня? — Да, — Рикс кивнул, как будто просто сказать было мало. — И это затмило всё. Я больше ни о чём не могу думать. Только о тебе. Пальцы Лабеля оглаживали линию челюсти Рикса, чувствуя под подушечками разгорячённую кожу и мелкую дрожь. Что-то было не так, но выяснение можно было отложить. Возбуждение передалось и ему, блеск глаз был заразным. Стоило ему отнять кисть от лица перед собой, как Рикс разочарованно выдохнул. Сколько нетерпения. Лабель откинулся на спинку кресла, сложил руки перед собой и перекинул ногу на ногу. Его ступня почти случайно задела плечо с белёсыми полосами. — Ты хотел коснуться? Я разрешаю, — он улыбнулся одним краешком губ. На самом деле Рикс мог сделать это и без разрешения благодаря новой программе импланта, но хотелось подстегнуть его. Всё-таки гладиатор уже был приучен не сметь дотрагиваться и так просто запрет нарушить не получилось бы. Рикс поморгал, осознавая услышанные слова. Перевёл взгляд на изящную щиколотку рядом с собой, потянулся к ней, но пальцы замерли в жалких сантиметрах. Если его ударит током, ему будет плохо физически. Если он не схватится за неё, ему будет плохо ментально. Унять зудящий рой мыслей было важнее, чем испытать недолгую экзекуцию. Бренное тело способно выдержать всё. Рикс всё же дотронулся. Совсем невесомо, ожидая немедленного наказания. Но ничего не случилось. Белая кожа щиколотки Лабеля была нежной и бархатной, её хотелось касаться и касаться, к ней хотелось припасть. Его пальцы несмело прошлись вдоль ноги выше по икре, почувствовали мягкие волоски. Что-то столь долгожданное заставило сердце отчаянно колотиться, заглушая все звуки внешнего мира. Лабель был такой приятный наощупь, а ведь казался холодной статуей, твёрдой и высеченной из мрамора. Откуда тогда эта мягкость, слабое тепло? От него пахло привычно сладко и понятно, даже душисто. Неужели успел принять ванну? Хотя, Рикс не смог вспомнить, сколько времени провёл, маринуясь в своём безумии. Ему вдруг резко стало всё равно на то, что о нём можно было подумать. Мир сузился до крепких красивых ног Лабеля, в голове звенела одна мысль — «целуй». И он поцеловал. В косточку ступни. Осторожно, как нечто хрупкое, способное рассыпаться от одного дуновения. Послышался тихий несдержанный вздох. Рикс крепче сжал пальцы на нежной коже щиколотки, поцеловал ещё раз, чуть выше, ещё, уже увереннее. Прекрасно. Его поцелуи шли дальше, по икре к угловатой коленке, которую Рикс ласково погладил, продолжая оставлять поцелуи. Лабель не скрывал лёгкой улыбки, пока наблюдал за своим гладиатором. Медленно он снял одну ногу с другой и расставил их шире. Рикс поднял на него расфокусированный взгляд, встречаясь с блеском серых глаз, в которых смешались желание и любопытство. Хотя порозовевшие щёки и учащённое дыхание выдавали, что терпение давалось сложно им обоим. Великодушно приняв приглашение, Рикс расположился между его ног, приобнял белоснежное бедро Лабеля и прижался горячими губами к его внутренней стороне. Мягко и тепло, даже жарко. Повёл носом по коже, наслаждаясь близостью. Как будто можно было ненадолго забыть обо всех кошмарах, остаться наедине с тем, кто в этот момент хочет того же, что и он. Очередная иллюзия, но пусть так и остаётся. Только внезапное воспоминание об изуродованном бедре Тори заставило плечи Рикса нервно передёрнуться. Он заставил это сравнение потухнуть. Медленные поцелуи подбирались к самым нежным местам, от прикосновения к которым Лабель вздыхал тяжелее. Его ладонь уже покоилась в прядях гладиатора, бессознательно направляя. Возможно, будь Рикс в обычном состоянии возбуждения, он бы подумал о том, что собирается отсосать другому парню, или хотя бы удивился виду другого члена так близко, но не сейчас, не когда его колотит от бесконтрольного жара и необходимости. В конце концов, это просто член. У него такой же. Надо сделать так, как понравилось бы ему самому. Задрав край нижней туники Лабеля, Рикс придержал член одной рукой, чтобы оставить сначала поцелуй на мошонке (короткие волоски щекотнули губы), затем подняться по стволу языком к головке. Он разомлел от тихих подавляемых стонов и не удержался от ехидного: — Не сдерживайся. Я хочу тебя слышать. Вместо ответа Лабель притянул его голову ближе к члену, почти ударяя им по губам Рикса. Ах вот как. В отместку Рикс оттянул кожу с чувствительной головки, прошёлся по ней языком, смачивая слюной, а затем резко взял в рот столько, сколько смог, помогая себе ладонью. Чёрт, протяжный томный стон Лабеля стоил этого манёвра. Пальцы в волосах схватились за пряди сильнее. Рикс бросил быстрый взгляд на него исподлобья, тут же закрыл глаза, потому что увиденное был слишком. Просто слишком. В собственном паху потянуло от вида распалённого прикрывшего веки от наслаждения Лабеля и Рикс положил свободную ладонь на свой член, чтобы хоть немного успокоиться. Может ему не доставало опыта, но в избытке было старательности и стремления к новым знаниям. Ориентируясь на стоны и вздохи Лабеля, Рикс двигал головой в нужном темпе, чтобы продлить впечатления. Ему нравилось сосать, нравилось управлять чужим удовольствием, нравилось чувствовать языком нежную кожу и при этом упругий член в своём горле. Это в нём говорит сломанное неправильное возбуждение, когда всё воспринимается гораздо приятнее и ярче, или искренне нравится? Риксу было сложно ответить себе на этот вопрос. Рука на своём члене синхронизировалась с движением рта на члене Лабеля, чтобы принудить их кончить одновременно, но получилось всё равно с небольшой разницей. Рикс остервенело дрочил себе, как будто от этого зависела его жизнь, чувствуя пульсацию и саднящую стенки горла горечь изливающегося семени, пока его собственная сперма не обожгла кулак. Это была долгожданная разрядка. Последовавшее мгновение полной опустошённости оглушило. Потерянным жестом он потёр губы в белёсых каплях, посмотрел на совсем разомлевшего в кресле Лабеля, который накрыл ладонью свои глаза. Пальцы соскользнули с волос Рикса на его скулу, впервые даря тёплое касание. А ему казалось, что Лабель в принципе неспособен быть теплее околотрупной температуры. Повисла странная тишина, пока Рикс отсутствующим взглядом изучал свою испачканную ладонь и обдумывал, что ему с этим делать. О чём-то сложнее думать не получалось. Мозг превратился в пустую оболочку, а сердце, по-видимому, перестало биться, окончательно устав и заглохнув. Теперь всегда так будет? Всегда за яростью будет следовать затмевающее любое слово разума возбуждение? Рикс усмехнулся, представив, как начнёт прямо на арене насиловать своего врага из-за потери контроля над своими действиями и путаницы в своих реакциях. Сколько заплатят за такое зрелище? Он испугался своих же мыслей. — Рикс… — тихий голос Лабеля заставил вернуться из страшных фантазий в реальность. Хотя и она была похожа на плод больного воображения. — М? Он поднял голову, чтобы встретиться с требовательными губами Лабеля, накрывшими его приоткрытый от удивления рот. Чужой язык хозяйничал, пробуя свой вкус, ждал ответа и Рикс поддался, тая в ладонях, которые обняли лицо. Ему хотелось существовать в одном этом бесконечно прекрасном моменте, когда его целуют в награду за старания, когда ласкают, а не бьют, насилуют и унижают. Лабель заставил себя оторваться первым и приказал шёпотом: — Иди в мою постель. — Но… — Живо. Подниматься с ноющих колен на задубевшие в такой позе ноги было равноценно пытке. Уже встав, Рикс посмотрел на свои ярко-красные коленки и побагровел им в тон. В кого он превращается? Кровать Лабеля оказалась мягкой периной и стоило принять горизонтальное положение, как веки стали невыносимо тяжёлыми, а тело буквально пригвоздило. При всём желании рука не поднялась бы и на сантиметр. Неужели он так сильно устал. Рикс не провалился в сон, а стремительно улетел, чувствуя это странное ощущение полёта с закрытыми глазами. Ему впервые за долгое время что-то снилось. Что-то из прошлой жизни. Рыжие волосы, зелёные глаза, мягкая улыбка. Тори…

***

…как раз рассказывала о своём попадании в публичный дом. Лабель снова пересматривал воспоминания Рикса, выудив их из импланта, куда они неизменно записывались, и выведя на свой переносной проектор. Нахмурившись, он вслушивался в её жалобные интонации, всматривался в её кукольное личико на цифровой проекции. На моменте, где под платьем показалась метка, Лабель остановил и детально изучил её взглядом. — Ты не обычная проститутка, не так ли, Тори? — пробурчал он себе под нос, отключая записи и задумчиво барабаня пальцами по столешнице рядом с креслом. Помнится, Рикс просил узнать что-то про неё. Теперь придётся. Было бы куда проще, будь она некогда просто возлюбленной Рикса, но, кажется, гладиатора ждёт неприятный сюрприз.