Тот самый из детей ланисты

Лабель с удовольствием отметил растерянность в глазах Рикса, когда тот привык к полумраку и первым увидел именно его, вальяжно сидящего в кресле прямо напротив входа в комнату. Представлял ли он, каким обернётся обещанный сюрприз, что будет вынужден подчиняться чужой воле при таком свидетеле? Растерянность уступила место догадке, затем злости, вдруг стёрлась и она, оставив только сверкающую в зрачках непоколебимость. Надолго ли? Сколько на самом деле противоречивых чувств разрывали Рикса, как же хотелось узнать каждое до единого, услышать среди них уже забытый страх (арена просто не оставляет шанса этому низменному ощущению, замещая его жаждой к жизни), а может и облегчение, что он не останется один на один с Августой. Позволив себе снисходительную усмешку, Лабель перевёл взгляд на сестру. Оказавшаяся сбоку от гладиатора вне зоны его видимости Августа, затаившись, с предвкушением наблюдала за их переглядками. Ревность и возбуждение затопили всё нутро, она поймала взгляд брата и торжествующе улыбнулась, подавшись вперёд к Риксу, который вздрогнул от раздавшегося над ухом шёпота: — На колени. Несколько секунд гладиатор не шевелился, не мигая уставившись на Лабеля, как будто ждал объяснения или каких-то ещё слов, но ничего не последовало, только едва приподнялись брови над меланхоличными серыми глазами в ожидании исполнения приказа. Сродни выстрелу его взгляд заставил ноги Рикса подогнуться, броня заскрежетала под задвигавшимся телом, и это падение выглядело почти добровольно, если бы не резко выделившиеся линии челюсти и скул из-за стиснутых зубов. А ведь Лабель предупреждал, что Риксу предстоит ещё много раз оказаться на коленях. Пришлось облизать губы, чтобы скрыть улыбку. Вообще-то, он не собирался участвовать в развлечениях сестры, действительно согласившись предоставить своего раба только потому, что арена делала Августу ещё более агрессивной и непредсказуемой. Иногда лучше пойти навстречу, даже если хочется избежать этого любой ценой, но когда Рикс (его попытка играть! очаровательно) мурлыкал о том, как его могут просто так отдать, то родилась идея поприсутствовать. Не в новинку, но и не такое уж любимое времяпрепровождение, а некоторые воспоминания о подобных вечерах и вовсе вызывали толкающуюся в горле тошноту. Хотя не только любопытство двигало Лабелем: история с пультом не выходила у него из головы, опасность, что Августа забудется и навредит Риксу, была вполне реальной. Отец чётко дал ему понять накануне — лучший гладиатор не должен сойти с дистанции. Это была своего рода обязанность поддерживать его в рабочем состоянии. Единственная причина, почему Лабель здесь. Никаких других нет. Так ведь? Августа обошла стоящего на коленях Рикса и властно встала перед ним, загородив брата. Взгляд раба прошёлся снизу вверх по её виднеющимся под алой полупрозрачной тканью голым ногам, плоскому животу, выше по обнажённой груди, прикрытой лишь тонкими золотыми цепочками, приковался к бесстрастным светло-зелёным глазам. Воплощение богини, снизошедшей до своих ничтожных почитателей. Понять бы только, богиня чего: любви и страсти или смерти и боли? — Раздевайся. Её приказы короткие и ёмкие, не требующие пояснений, только немедленного подчинения. На коленях не слишком удобно, но Рикс, уже не сильно колеблясь, стянул мантию и принялся отстёгивать пояс с мечом, а за ним броню. И всё же Лабель, неотрывно наблюдающий, заметил в его рваных движениях напряжение, будто за чёткими взмахами рук тот пытался бы скрыть их предательскую дрожь. Августа была довольна послушанием; пока гладиатор возился с одеждой, она отошла к постели, на которой оставила один свой любимый аксессуар. В слабом мерцании горящих в комнате свечей и парочки торшеров блеснуло золото широкого кольца, по гладкой поверхности которого любовно прошлись женские пальчики. На Риксе осталась лишь обувь, так как его одолевали сомнения, что ему дозволено поменять позу, а просто на коленях снять сандалии было достаточно проблематично. Даже от нижней туники он избавился без паузы, что Лабеля самую малость расстроило, но только потому, что хотелось повторить свою маленькую шалость в оранжерее и разрезать её самостоятельно. К сожалению, сейчас власть над рабом принадлежала другой. Лабель только демонстративно (ему-то можно двигаться как угодно) закинул ногу на ногу, поставил локоть на подлокотник, подпирая пальцами висок и вновь встречаясь своим повеселевшим взглядом с прищуренными глазами Рикса, в которых читался немой вопрос «что вы задумали?». Ответ не заставил себя ждать. Августа вернулась на тоже место, с довольной ухмылкой оценила открывшийся ей вид мужского беззащитного тела; Рикс недовольно посмотрел на неё исподлобья и, кажется, собирался что-то сказать, когда засвистела летящая вниз цепь и тяжёлый ошейник закачался перед глазами гладиатора, гипнотизируя и не давая озвучить мысль, которая так и потухла на приоткрытых губах. Сглотнув вязкую слюну, он с трудом оторвал взгляд от качающегося маятника и перевёл его на Августу. — У ошейника есть правила, — её медовый голос удивительно перекликался с голосом брата, когда тот собирался сказать что-нибудь неприятное. Она наклонилась и упёрлась ладонью свободной руки в своё колено, а объект обсуждения подняла повыше на уровень глаз их обоих. Неспешно кружась, тяжёлая драгоценность призывно блестела. — Когда я застегну его на тебе, ты сможешь обращаться к нам исключительно как к госпоже и господину. Будешь плохо себя вести — будет наказание. Я сегодня не в настроении для сопротивления. Выпрямившись, она сделала к Риксу шаг и накрыла его губы горячей ладонью (нос забило сладостью их семейного аромата, смешиваясь с густым запахом эфирных масел), затем больно сжала пальцы на скулах, заставила смотреть на себя. Взгляд её глаз, опущенный вниз без наклона головы, сверкающий как холодное оружие на солнце даже в полумраке, вызывал странное благоговение. — Я хочу подчинения. Ясно? Он попытался кивнуть, но её жёсткая рука, закрывающая ему рот, не позволила сделать даже такую мелочь, потому, не зная, как дать ответ, Рикс только утвердительно моргнул. Пока Августа защёлкивала ошейник, Лабель налил себе в бокал вина из кувшина на столике рядом и сделал небольшой глоток. Наивно было думать, что сестра позволит ему просто понаблюдать, уже по одним её словам было ясно — она ждёт участия. Что ж, почему нет? Может получиться интересно. Кажется, масла и алкоголь пагубно влияют на его принятие решений. — Братец, — будто вырвавшаяся прямиком из его мыслей, Августа позвала его в реальности, — смотри, какая красота. Ей не надо было звать его, Лабель и так наблюдал за ними почти неотрывно, ощущая нарастающее возбуждение от покорности Рикса. И вместе с тем неясную смутную тревогу. Впрочем, она быстро осталась на задворках, когда взгляд упёрся в гладиатора, заскользил снизу вверх, отмечая одно за одним: разведённые в стороны колени, вставший член (адреналин, страх, возбуждение?), блестящий от пота торс с искусным рисунком сухих мышц, подчёркнутых тенями, прямая линия непокорных широких плеч, сидящий как влитой ошейник на мускулистой шее, заострённая челюсть и, наконец, глаза, а в них — чистая злость, такая ненависть, что вместо жара впору почувствовать выстуживающий нутро холод, да только Лабель уже хладнокровен. Сколько всего позади, а, казалось, ничто неспособно заставить Рикса сломаться: даже в самом униженном положении от него разило гордостью. Убийства закалили его и силе разрушения в противовес пришлось бы увеличиться вдвое. Августа дёрнула цепочку поводка на себя, заставляя гладиатора упереться руками в пол перед ней, её пальцы требовательно зарылись в лохматые волосы и потянули за пряди назад. Сделав полшага в сторону, чтобы было лучше видно, она нагнулась к Риксу, чей рот приоткрылся из-за запрокинутой головы, и повела острым ногтем по его щеке. Взгляд сестры метнулся к брату. — Хороший у тебя мальчик. — Смотри, чтоб не укусил, — ответил Лабель, сделав ещё глоток вина. Он бы не удивился, зарычи в эту секунду гладиатор из-за душащей его агрессии, ощущаемой даже на расстоянии. — Пусть попробует, — с обманчивой улыбкой Августа посмотрела вновь на Рикса и коснулась подушечкой указательного пальца его горячей нижней губы, осталась недовольной из-за ощущения стянутой сухой кожи, толкнула два пальца ему в рот, чтобы смочить их чужой слюной. Её подёрнутый исследовательским интересом взгляд встретился с его гневным, она ощутила, как вслед за языком фаланг коснулись зубы, и спросила с издёвкой. — Всё-таки хочешь укусить? Услышав её вопрос, Лабель стиснул в руке бокал, напрягся подобно животному, готовому к нападению. Августа же, хмыкнув на молчаливую угрозу гладиатора, протолкнула пальцы ещё глубже и ещё, желая, видимо, достать до нёбного язычка, Рикс дёрнулся, но не смог отстраниться из-за железной хватки в волосах, на глаза выступили непрошеные слёзы, а кадык нервно задвигался вверх-вниз. — Ты правда хочешь, чтобы он сейчас заблевал тебе пол? — скучающе уточнил Лабель, пока наблюдал за экзекуцией. Словно выйдя из транса, Августа остановилась. — Действительно, — холодно бросила, вздохнув, и вытащила пальцы из чужого рта, небрежно обтёрла их о щёки гладиатора, который несдержанно поморщился и тут же спохватился, видимо поняв, что мог разозлить этим Августу. Усмехнувшись из-за промелькнувшего опасения в глазах напротив, она отпустила его волосы и взялась за цепочку прямо у основания ошейника, потянула раба за собой вверх, пока выпрямлялась. Его положение стало совсем неудобным, теперь до пола было не дотянуться руками, а баланс зависел лишь от милости Августы, чей взгляд не сулил ничего хорошего. — Я думала, Лабель научил тебя прятать зубы. Или что, ты не знал, что нельзя? Повисла недолгая пауза. Она ждала с пугающим спокойствием, Рикс смотрел ей в глаза, как под гипнозом, с трудом сглотнул, словно удавка металла душила. Ответил негромко: — Знал. Её ладонь молниеносно рассекла воздух, отвесила пощёчину такой силы, что голова Рикса закружилась бы юлой, но только откинулась в сторону, а под закрытыми веками заплясали звёздочки. Крепко сжав цепь, Августа не позволила ему завалиться набок всем телом. Рикс вновь поморщился, чувствуя, как лопнула нижняя губа и засаднила кожа где-то на линии челюсти. Порезала кольцами что ли… — У ошейника есть правила, — напомнила Августа мурлыкающим тоном и рукой несильно отпихнула гладиатора от себя, позволив цепи заскользить в намеренно ослабленных пальцах; он едва успел выставить ладонь, чтобы предотвратить падение. Вытерев выступившую кровь на губе, Рикс быстро (но всё же с опозданием) вспомнил, что от него требовалось. Его голос прозвучал почти ровно, но злые нотки всё норовили выдать себя: — Знал… госпожа. Она одарила его довольной ухмылкой и поставила ногу между его разведённых, легко провела ступнёй по внутренней стороне бедра, отмечая лёгкое вздрагивание стоящего члена, встала так, чтобы оказаться прямо над замершим в ожидании гладиатором. Теперь он полулежал на полу между женских ног и старался изо всех сил не отводить взгляда от глаз Августы, в которые, как назло, наоборот не хотелось смотреть. — Коснись меня, — вдруг потребовала и добавила, вздёрнув брови и покачав головой, — я не кусаюсь. Очень смешно. Помедлив, Рикс всё же протянул ладонь к её манящей коже, дотронулся до гладкой без единого волоска икры, осторожно погладил и медленно повёл рукой выше. Её расположенность напрягала, но безудержное желание внутри (остатки ещё с того раза?) толкало на риск. Августа с любопытством наблюдала, как далеко он зайдёт, и, когда пальцы зашли на бедро, коленом откинула его руку в сторону. — Фу. Сказала грозно, будто дрессировала животное. Лицо Рикса едва справилось с задачей сохранить нейтральное выражение, хотя верхняя губа всё-таки недовольно дёрнулась. Августа же притянула его к себе за поводок, совсем близко, так, что чужое дыхание защекотало ей низ живота. Не зная, что от него требуется (вроде секс?), Рикс потянулся к ней и хотел было поцеловать у самой кромки юбки, когда рука в волосах сжалась до боли в скальпе, резко отведя его голову назад. Снова последовала пощёчина, уже по другой щеке, зазвенело в ушах. Пока Рикс, вынужденный смаковать новую порцию крови с губ на языке и ощущать новый порез, пытался понять, что сделал не так, Августа переступила через него и брезгливо проговорила: — Никогда не смей касаться меня без разрешения. Полы ткани, струящиеся по её плечам, полоснули Рикса по лицу, когда она отошла, сложив руки под грудью, и теперь сканировала его задумчивым взглядом. — Что же мне с тобой делать… — наигранно протянула и обернулась к Лабелю. — Есть идеи? — У меня? — с усмешкой спросил он. — Это твоя затея, тебе и решать. Или ты просто хотела его побить? «Ведь если он самый сильный гладиатор, тебе так важно показать, что твои сила и власть больше». — И это тоже, — охотно подтвердила сестра, пожав плечами. — Ты против? Рикс, не сдвинувшийся с места, всё пытался остановить сочащуюся из нижней губы кровь. — Я уже сказал тебе, что ты можешь делать всё, что захочешь, — Лабель не отвёл глаз от Августы, кожей чувствуя, как свирепо посмотрел на него в эту секунду Рикс. — Что хочу? — повторила она эхом и медленно обошла раба по кругу голодной хищницей, вновь потрепала его за волосы, как собаку. Было видно, каких усилий Риксу стоило не отшвырнуть её руку и не отстраниться. «…будет у меня в ногах сидеть верным псом…», — вспомнил её слова Лабель и презрительно наморщил нос, тут же одёрнул себя: это был жест сестры и отца, ему обычно чуждый. — Даже чтобы он меня трахал, пока ты будешь смотреть? — невинно уточнила Августа, поигрывая цепью в ловких пальцах. — Если это то, чего ты хочешь, — в тон ей ответил Лабель и уголок его губ против воли приподнялся. Такая типичная игра, но каждый раз забавно, как в первый. Они посмотрели друг на друга, разговаривая без слов, чем напрягли несчастного гладиатора ещё больше. Потянув за поводок, Августа заставила его вновь оказаться на четвереньках и заставила следовать за собой. Неважно, чью шею украшает ошейник, — важен сохраняющийся неизменный порядок, кто послушно идёт за кем. Подведя Рикса к брату, она с удовольствием отметила растерянность в чужих глазах, перевела взгляд на Лабеля, который как раз наливал себе новую порцию вина. — А может это я его трахну, пока ты будешь смотреть? — игриво спросила Августа. Не разрывая зрительный контакт и отпив из бокала, Лабель усмехнулся. — Просто смотреть? — выражение шока на лице Рикса во время их диалога стоило этой томительной прелюдии. — М-м, — сестра обернулась снова к гладиатору, сидящему на коленях перед обоими детьми ланисты, заговорила с предвкушением, теребя в очередной раз его пряди. — Я слышала, твоя нервная система больше не отличает возбуждение от агрессии. Я тебе руки связывать не буду, так что если попытаешься причинить кому-то из нас боль — имплант сожжёт тебе мозг. Ты же постараешься контролировать себя? Часто задышав и выдав этим свою нервозность, Рикс взял себя в руки с большим трудом, чтобы выдавить хоть какой-то вразумительный ответ: — Да… госпожа. — Прелесть, — улыбнулась ему Августа и протянула Лабелю цепочку ошейника, нетерпеливо взмахнув рукой, пока тот не забрал. Освободившись, она отошла за чем-то ещё. Лабель не видел, за чем именно, потому что алкоголь, пары масел и происходящее уже довели его до блаженного терпкого возбуждения, так что смотреть хотелось только на Рикса. Намотав поводок на кисть, требовательно потянул его на себя; гладиатору пришлось разместиться между длинных стройных ног и упереться руками в сидение кресла, касаясь запястьями белых бёдер, едва прикрытых лёгкой туникой. Сам Лабель откинулся на спинку, блуждающим взглядом наслаждаясь красотой перед собой, заворожённо провёл свободной ладонью по голому напряжённому плечу, чувствуя каменные мышцы под пальцами. — Лабель… — шёпот настолько тихий, что казалось, будто Рикс просто беззвучно пошевелил губами. — Что происходит? Слышать своё имя всегда приятно, особенно, когда его так эротично шепчут. С любопытством Лабель заглянул в его растерянные глаза. Всегда есть выбор: успокоить или напугать ещё больше, но чего хотелось сейчас? Хотелось поцелуя, так что вместо ответа он сократил расстояние между их лицами до крошечных сантиметров, остановился, чтобы выдохнуть сквозь приоткрытые губы на чужие, заметил, как вздрогнул от ощущения его горячего дыхания сбитый с толку Рикс, и всё же поцеловал. Если Августа кнут, то Лабель — пряник. Он не делал больно, целовал нежно, даже не прикусывал свежую ранку, его руки гладили, а не били (хотя намотанная на кисть цепочка иногда царапала кожу), заставляя Рикса млеть и таять под лаской подобно горячему воску. Ласка разжигала страсть. Удерживая баланс на одной упирающейся в кресло ладони, гладиатор приобнял Лабеля за талию, из-за чего тому пришлось прогнуться в пояснице, чтобы рука смогла пройти за спиной, и прижаться к широкой груди перед собой. Его бёдра сжались на теле Рикса, он почувствовал, как больно впились грубые пальцы в его бок. Душно, жарко, в поцелуе не хватает воздуха для вдоха. Как же хорошо. Что-то раскалённое капнуло на одежду. Тут же Рикс зашипел и попытался отстраниться, но Лабель сжал цепь у основания ошейника, не позволяя даже разорвать поцелуй, потому обжигающие капли продолжали падать с гладиатора прямиком на его чувствительную внутреннюю сторону бёдер, от чего в голове всё окончательно смешалось, закружился цветастый калейдоскоп под закрытыми веками. Лабель завёл свободную ладонь на загривок Рикса и ниже, где выпирал позвонок под шеей и куда Августа лила тонким водопадом масло из чаши. Тягучий пряный запах совсем забил ноздри, всё стало мягким и скользким наощупь, в ушах звенело от мелких звуков касания кожи к коже, мокрого поцелуя, сбивающегося дыхания. Собственные в масле пальцы встретились и переплелись с пальцами сестры на плечах Рикса, чьё тело пылало между ними. Августа даже не удосужилась перехватить поводок, вцепилась скользкими ногтями в ошейник со спины и потянула гладиатора назад, едва не ломая ему шею, потому что Лабель не сразу ослабил хватку на цепочке. Вынудив раба подняться на ноги, она обняла его сзади, её ладони продолжали размазывать масло по мускулистому телу, очерчивали пресс и грудь. Лабель пытался отдышаться, видя чужой возбуждённый член на уровне своего лица, посмотрел снизу вверх на поплывшего в умелых руках и осоловевшего Рикса, встретился взглядами с Августой, которая встала на цыпочки и почти прижалась губами к уху гладиатора; они обменялись улыбками ненасытных хищников, наслаждающихся добычей. Да, пожалуй, принять участие было неплохим решением, даже отличным. Женская цепкая ладонь спустилась по животу гладиатора вниз, путая дорожку густых волосков, ведущую к паху, пальцы в масле сомкнулись кольцом на члене одновременно с губами Лабеля на головке. У Рикса подкосились ноги, он бы точно потерял равновесие, если бы не две пары удерживающих его на месте рук. Не только тело перестало ему подчиняться, но и мысли, казалось, он себе больше вовсе не принадлежал, отданный целиком и полностью во власть детей ланисты. Его пальцы сами зарылись в шёлк чёрных волос Лабеля, который делал своим ртом что-то невообразимое, проходясь горячим языком по самым чувствительным местам и точкам. Словно мечта наяву. От преждевременного оргазма останавливала только контролирующая его на пару с братом Августа, сжимающая член у самого основания, от чего было то больно, то приятно, он стиснул пряди в кулаке сильнее. Её томный шёпот опалил мочку уха: — Осторожнее… мы же не хотим, чтобы ты разозлился. От слов Августы сердце, и так стучащее слишком сильно, протестующе ударилось о рёбра, будто желая их проломить. Рикс бы не стал… губы Лабеля соскользнули с члена, коснулись живота, пошли выше, он поднялся тоже на ноги и поцеловал гладиатора, в очередной раз испепеляя его умственный процесс. Никаких мыслей, только пульсирующее больное желание овладеть, заполнить собой весь чужой мир. Рикс не помнил, как Лабель потянул его за цепь за собой, где была Августа в этот момент, перед ним маячили только серые звёзды в полумраке, за которыми он ушёл бы и на конец света, если бы они вели его туда. Лабель, не обернувшись, сел на постель, отполз назад, поманил, заставляя гладиатора опуститься на четвереньки на покрывало, чтобы послушно следовать. Влажные от масла ладони поймали его лицо, губы снова оказались в плену чужого рта, всё перестало быть реальным, превратилось в оголённые эмоции и чувства. Его голову толкнули вниз (Лабель или Августа?), он покорился, ощутил на языке терпкий вкус знакомого члена, тяжесть руки на затылке, услышал сладкие стоны, от которых в висках застучало, а рука сама потянулась к собственному члену, но её жёстко перехватил за запястье кто-то сзади. От неожиданного звонкого шлепка по ягодице Рикс чуть не сомкнул опасно зубы, боль слабо отрезвила, когда отпечаток пятерни на нежной коже загорелся огнём. Сначала он услышал предупреждающее цоканье, затем до него как сквозь толщу воды донёсся голос Августы, зашелестел на самых задворках сознания: — Нельзя. Ни трогать себя, ни кончать. Ослушаешься — накажу. Ей не нужен был ни кивок, ни знак, что он понял, в конце концов, если не понял — сам будет виноват. Рикс скорее бессознательно схватился за ткань под пальцами, смял её от захлестнувшего бешенства, так как возбуждение причиняло уже физическую боль, но долго думать об этом не пришлось (голова вообще-то и так занята, мыслям было тесно). Острые ногти Августы впились в бёдра, что-то твёрдое толкнулось в него, что-то больше пальца, что-то слишком похожее на член, только… если это точно не его и не Лабеля, то чей? У Августы нет члена, Рикс успел удостовериться в моменты, когда видел больше, чем хотел, тогда как… поразмышлять бы об этом, да только давление невыносимое, нужно расслабиться, а не получается из-за того, что ничего непонятно. Он хотел было вывернуться, посмотреть, но Лабель не дал, требовательно уткнув его носом обратно в свой пах. — Это не девочка, — насмешливо бросил сестре, — тут нужна смазка. — Я знаю, — усмехнулась она в ответ, нарочно попытавшись втиснуться ещё раз в тугой вход, но безуспешно. Сжалившись, Августа всё же окунула пальцы в чашу с маслом рядом с постелью, щедро смазала искусственный член. Она часто пользовалась (редко с мужчинами) этой игрушкой, дающей ей уникальную возможность приблизиться к ощущениям обладателя от природы. При этом механизм был устроен так, что надевающая его испытывала не меньшее удовольствие и достаточную стимуляцию клитора при толчках. Гениальное изобретение, с одним невозможно было справиться — лямки, закрепляющие член на бёдрах, страшно натирали кожу. Закончив, она вернулась к Риксу, наклонилась ниже к его спине, чтобы лучше слышал: — Расслабься, потому что я не буду тебя готовить. Приставила похожий на настоящий член ко входу, толкнулась ещё раз, медленно, буквально по миллиметру, преодолевая сопротивление мышц. Можно и жёстче, можно порвать, можно сделать смазкой кровь (не лучший вариант, запах железа перебьёт даже масла), но она же не совсем садистка. Только если самую малость. Августа нежно погладила смуглые бока, ягодицы, посмотрела из-под ресниц на брата напротив, захлёбывающегося своими стонами, пока чужая голова старательно работала между его раскинутых ног. Ах, прекрасный вид. Дав Риксу совсем мало времени привыкнуть, она начала неспешно двигаться в нём, быстро набирая темп, наслаждаясь теперь смазанными звуками слившихся в музыку стонов, хрипов и шлепков. Она чувствовала, как гладиатор хотел кончить, видела, как тянул руку к своему члену и тут же со злостью возвращал на место, как пальцы хотели взамен коснуться Лабеля, но снова отдёргивались. Боялся сделать больно, как трогательно. Пьянящее чувство власти душило похлеще ошейника, Августа откинула голову назад, отдаваясь ощущениям полностью. Лабелю повезло по глазам и движениям сестры угадывать, что будет дальше, и он успел потянуть Рикса к себе в момент, когда она вонзила тому ногти в спину, резко провела ими вниз, из-за чего его болезненный вскрик утонул в их поцелуе, растворившись в жалобное мычание. Тише-тише. Августа повторила царапанье, Рикс отреагировал легче — всего лишь неразборчивым шипением в губы Лабеля, которое тот бережно гасил. Дальше за одно мгновение произошло что-то невнятное: чужая ладонь легла на горло и хотела сомкнуться, когда гладиатора внезапно дёрнуло назад, едва не ломая позвоночник пополам, так что схватился он в итоге за свой ошейник. Будто сражающаяся с обезумевшим животным, Августа потянула на себя цепь и мстительно толкнулась в неестественно изогнувшемся теле. — Жить надоело? Уверен в своих намерениях? — проговорила вкрадчиво, сдув затем упавшую на лоб прядь, и позволила Риксу вновь упереться руками в постель по бокам от брата, ослабив натяжение. — Ты хотел задушить меня? — спросил Лабель у гладиатора, который пытался найти себя в пространстве после вспышки ярости и отозвался не сразу. — Я… Его голос звучал хрипло, договорить Риксу не дала накинутая вдруг на горло цепочка поводка, Августа вновь потянула его к себе уже далеко не безопасным способом. Мелкие звенья впились в кожу шеи, от чего перед глазами вспыхнули искры, в бессознательном жесте он попытался отодрать цепь от себя, но пальцы никак не могли поддеть её. Дышать было всё сложнее, мир плыл, стремительно темнел. — Августа! — Лабель резко пришёл в себя, поняв, что сестра наслаждается мучениями гладиатора. Его окрик никак не подействовал на неё, в светло-зелёных глазах — больной восторг. Бесполезно. — Он хотел убить тебя, — снисходительно пояснила, наблюдая, как Рикс краснеет с каждой секундой всё сильнее. — Отпусти его. — А то что? — она бросила на него весёлый взгляд, лениво толкнула бёдрами искусственный член в задыхающемся Риксе, не разрывая с братом зрительного контакта. Лабель буравил её взглядом в ответ и внутренне бесился, ведь ей обязательно надо было всё испортить: получила желанного раба, приручила его гордость, в очередной раз отомстила, а всё равно не смогла удержаться от пытки. А начиналось так красиво… Можно было бы пререкаться с ней бесконечно, умолять, да хоть подраться, но был способ куда надёжнее и быстрее. Она словно по глазам поняла, о чём он подумал, и открыла рот, когда Лабель уже бросился к тумбочке с противоположной стороны постели. — Не смей! — зарычала, отшвырнув от себя Рикса, который упал на бок, немедленно с жадностью задышал, выпутываясь из цепи и пытаясь вернуть ускользающее сознание на место. Ощущения от асфиксии были в стократ хуже рывком выдернутого из себя члена, хотя и это доставляло значительный дискомфорт. Тигрицей Августа рванула за братом, но не успела: её вытянутое гибкое тело и рука, пытающаяся схватиться за Лабеля первой, резко обмякли, глаза неуверенно моргнули, закрылись и она безжизненно распласталась во всю ширину кровати. От увиденного Рикс перестал беспокоиться о своём дыхании и в напряжении замер, пока грудная клетка не приподнялась на слабом вдохе, давая знать, что это, видимо, всего лишь насильное погружение в сон. Несмотря на своё плачевное состояние, сообразить получилось быстро и он широко распахнул в догадке глаза, несколько раз перевёл взгляд с отключившейся Августы на мрачного Лабеля с цифровым браслетом в руке и обратно, наконец прохрипел: — У вас тоже есть импланты?!

***

Гарс не любил таскаться по дешёвым борделям на малознакомых планетах, слишком уж велик шанс нарваться на малоприятную компанию, особенно когда ты не местный и это заметно. На такие задания обычно отправлялся Хотч, но время поджимало, некогда ждать его, к большому сожалению Гарса, который предпочёл бы наконец выспаться после изнурительного дня, а не шататься по подворотням с полными песка глазами, ртом и остальными отверстиями. Вынырнув из переулка, он зашёл в непримечательное здание Кардома, удачно сливающееся с соседними жилыми (или…?) домами. — Здравствуйте, — улыбнулся гостю юноша на ресепшн, удивительно контрастирующий своей жизнерадостностью с угрюмым верзилой-охранником на входе, который, впрочем, не препятствовал. Можно запросто подумать, что ошибся дверью и зашёл в обыкновенный отель, если бы не раздетый вид мальца, определённые глухие звуки и соответствующий уставший от жизни контингент ждущих своего счастливого часа на диванах рядом. Один из них как раз деловито чесал яйца и зевал во весь рот. Гарс сдержался от проявления эмоций, даже глаза не закатил — сам ничем не лучше, когда выпьет, так что нечего других осуждать. — Здрасте, — ответил он администратору с порога и подошёл к стойке, тут же оперевшись на неё локтями, пока глаза изучающе оценивали окружение: защита что надо, мальчишку не достанешь. — Первый раз у нас? — понимающе уточнил тот. — Типа того. Мне тут посоветовали одну рыженькую, решил вот проверить её, так сказать в деле. Лицо юноши исказила задумчивость, словно он перебирал в памяти всех работниц с волосами нужного цвета. — Зовут Астория, — понизив голос, добавил Гарс. Имя сразу вернуло администратору выражение беззаботности. — Ах, Астория, — он проверил что-то в тетрадке (серьёзно? никаких технологий?), покусал карандаш. — Вот-вот освободится. За углом есть комфортабельный зал ожидания. — Прекрасно, — с кривой улыбкой, благо скрытой за маской, ответил Гарс, старательно изображая радость от возможности побыстрее оказаться в постели с проституткой, заговорил быстрее. — Запишите на гладиаторов семьи Флавия. Кто к ней обычно ходит? Ну кроме моего другана, может кто-то ещё из наших? — Простите, я не могу делиться никакой информацией, касающейся клиентов… — Да-да, я не прошу имена, просто внешне на кого похожи? Местные, клирики, гладиаторы? — внимательный взгляд упёрся в глаза напротив, чей обладатель удивлённо часто поморгал, не ожидая таких напористых вопросов. — Я не интересуюсь родом их деятельности, — наконец-то нашёлся с ответом юноша, улыбаясь уже не так уверенно. «Вот поэтому по таким местам и таскается Хотч, ему куда проще заболтать незнакомцев и выудить нужную информацию», — горестно подумалось Гарсу. — Ладно, чёрт с тобой, хотел знать, не подцеплю ли какую инопланетную заразу. Ну пусть будет сюрприз, — миролюбиво сощурился в ухмылке гладиатор шокированному администратору и тут же отошёл, решив вложить силы в разговор с девчонкой, а не с сидящим в бронированной коробке под защитным полем мальчишкой, чья работа правильно молчать. Называть комфортабельным зал ожидания было самым большим комплиментом, который могло получить это видавшее виды место с облезлыми стенами (словно спрессованная коричневая глина, хотя вероятно так и есть) и тусклым светом. Гарс брезгливо сел на край ободранного дивана напротив одной из дверей к жрицам любви, упёрся локтями в колени и уставился в пол, чтобы не привлекать лишнее внимание своими яркими глазами и изучающим взглядом. После дорогих изысканных борделей подобное убожество вызывало только тошноту, неужели у кого-то ещё и возбуждение? Нет, он бывал и в таких, но стоит вкусить жизнь получше, как возвращаться к такому не захочешь ни при каком раскладе. Как девушка Рикса вообще здесь оказалась? Несколько соседних дверей открывались и закрывались, но выглядывающие оттуда паитрумцы и паитрумки не были рыжими, а заходящие к ним были самых разных мастей, либо тоже хорошо скрывали внешность. Долго ждать, к счастью, не пришлось, наконец распахнулась дверь напротив, в проёме на заднем плане мелькнули рыжие волосы, а на переднем показался кто-то смутно знакомый; Гарс посмотрел исподлобья и отметил кудрявые волосы с тёмными глазами, смуглую кожу, взгляд приковался, сканируя, думая, ища ассоциации. Вспомнил. Смазливый дружок Рикса, виделись ещё вечером в лечебнице. Гарс отвёл и спрятал под капюшоном глаза за мгновение до того, как человек бросил бессознательный взгляд в его сторону, не задерживаясь, быстро ушёл. Также не медля (Астория, кажется, не спешила звать следующего), гладиатор вошёл и тихо прикрыл за собой дверь, осмотрел небольшое полутёмное помещение с бедной обстановкой, отметил отсутствие резкого запаха потных тел: с только что ушедшим клиентом девушка не спала. Сама она, задумавшись, стояла у маленького окошка и обернулась на скрип петель: — Афий? Ты что-то забы… — увидев, что перед ней незнакомец, Астория, а это была несомненно она, поджала губы, не закончив вопрос. Её ещё мгновение назад дружеское выражение сменилось наигранной кротостью, присущей проституткам, не жалующим свою работу, и она нервно заправила короткие рыжие волосы за уши. «Афий, значит», — поставил мысленную галочку Гарс, приспустил маску с лица, демонстрируя фирменную ухмылку, и сделал шаг к девушке. Красивая, наверное в других условиях можно было бы вдоволь насладиться таким цветком, но не сейчас, когда от него остался лишь перебитый стебель. — Доброй ночи, Астория, — знание имени не вызвало у неё никаких ярких эмоций, только взгляд стал острее. — Есть разговор.