disappearing — исчезая.

«Вместо того, чтобы смело признать существующий беспорядок, трагедии, преступления, каждый стремится доказать свою невиновность и найти алиби, позволяющее уйти от ответственности за последствия собственных действий».

(с)Альберт Эйнштейн.

***

      Юнги никогда не был из тех, кто пытается сбежать от ответственности. Наоборот, он был стереотипом идеального гражданина. Гордость за отца переполняла все возможные чаши в его душе. Он всегда стремился быть на него похожим. Мать старалась дать ему столько заботы, сколько могла. Её было очень мало. Юнги всегда было мало своих родителей. Он иногда хотел, чтобы они были плохими людьми, дабы так сильно не скучать и иметь возможность обвинять их во всех грехах мира.       Однако Юнги не повезло родиться именно собой. Другие братья и сёстры всегда были рядом с родителями. Они были примером идеальной семьи для всей страны. Один Юнги прожил, довольствуясь короткими тайными встречами два или три раза в год. Он был избранным, и в этом было его проклятье.       Ещё когда его отец был всего лишь губернатором города, в свои тридцать шесть лет, все пророчили ему яркое будущее. Жертвуя собой и своими личными финансами, он помогал людям, когда даже государство отказывалось от этого. Он годами зарабатывал свой авторитет, совершенно не метя на роль президента страны. Однако было то, что у него всегда болело — его несчастный сын Юнги. Который с рождения был отдан в программу, созданную партией национальной безопасности. По правилам которой, чиновники всех уровней должны были совершенно тайно завести ребёнка, скрывая даже ту, кто беременна им, и отдать малыша с первой же минуты его жизни в простую семью, где ни один шпион и ни одна разведка не додумается искать их, даже если как-то узнает про саму программу. Вот такая жертва — жизнь нескольких людей, ради спасения всей страны.       Всего их было семнадцать человек. Из них почти все были согласны со своей участью. Но Юнги, сын президента, — особо гордился. А Чимин, сын министра обороны, — ненавидел.       В день, когда всем исполнилось восемнадцать-девятнадцать лет, они по такой же секретной программе оказывались в армии в одной и той же роте. Только они знали, кто есть кто на самом деле. Всё подстраивалось так, будто они случайно попали в одну роту. Юнги был самым успешным и талантливым солдатом из всех. Он и вправду старался избегать любых проблем и строго соблюдать приказы. Поднимаясь по карьерной лестнице, парень стал командиром, и очень строгим.       Чимин, который разделил такую же судьбу, не хотел принимать тот факт, что он — это заказ государства, а не долгожданный любимый ребёнок. Хоть мать и твердила ему через свои тайные письма о том, что он их единственный сын и самый любимый. А с отцом они общались ещё чаще, у них был отдельный номер, не зарегистрированный на них, через который они старались побольше общаться.       Плоть от плоти. Кровь от крови. Эта связь всегда будет между ними, несмотря на то, что они ни дня не прожили вместе.       Чимин всё равно чувствовал себя несчастным, он пытался бежать, но у него запрет на выезд, и его возвращали обратно. Много раз он пытался уговорить отца придумать что-то. Но тот даже слышать не хотел о том, что всё, что они пережили, будет напрасно. Не то чтобы его кто-то что-то заставлял делать. У них была лишь одна миссия, и то несложная. Но всё же, свобода важнее. В клубе «Гэтсби» они ужинали с самыми влиятельными людьми страны и их партнёрами, если хоть какая-то сфера начинала хромать, об этом уже знали все подставные официанты, которые докладывали информацию вышестоящим. Любая коррупция, дела с наркотиками — всё шло под их контролем. Они очень долго вели слежку за крупным дилером, и вот-вот его должны прихлопнуть.       Самым главным раздражающим фактором Чимина был Юнги. Когда-то они были друзьями. Так совпало, что они совершенно случайно попали в одну школу. Когда Юнги узнал, что Чимин такой же, как и он, начал заботиться о нём, как о брате. Но когда Чимин превратился в угрозу для миссии, они стали врагами.       В тот самый вечер, когда он признался Чонгуку, что Юнги — сын президента, он делал это в надежде на то, что его убьют за госизмену. Именно этот приговор грозил каждому, кто раскроет миссию. Благо, Юнги явился в нужный момент, ведь Чимин бежал именно от него. Это Юнги виноват, что Чимин решился на этот поступок. Ведь если бы он не задирал его постоянно, то смог бы смириться со своей судьбой.       Пьяный Чонгук в гневе ушёл, даже не слушая.       — Ты что творишь? Понимаешь, кому ты это рассказал? Знаешь, что его тоже уберут вместе с тобой?! — смотря вслед уходящему Чонгуку, Юнги шипел в ухо Чимину, сжимая его руку.       — Я выбрал его совершенно случайно…       — Что ты ему сказал? Какой был план?! Говори!       — Ничего. Я хотел сблизиться с ним, чтобы он поверил в мой рассказ. Но этот парень не заслуживает такого… я думал, он местный.       — Чимин! Это брат Хосока!       — Ты шутишь? — он прикрыл лицо рукой, понимая, насколько сильно рисковал.       — Теперь по твоей вине он может быть в опасности!       — Нет! Я сам буду его охранять. Прикрепи меня к нему.       — Ты же знаешь, что люди отца везде! Вдруг вас слышали в соседней кабинке? Как нам теперь защитить его?       — Я сам! Просто дай мне шанс исправить это. И я обещаю, что больше не буду пытаться.       — Послушай сюда! Если хочешь сдохнуть, я могу сейчас же тебя пристрелить! И твоего отца с позором сошлют, так как раскопают, что вы были на связи слишком долго. Обвинят его в чрезмерной любви, проявленной к сыну. Что он провалил операцию!       — Я знаю, больше не повторится…       — Ты будешь ждать, пока он сам не продолжит общение с тобой. Если он заметит слежку, я сам потащу тебя на виселицу.       — Я всё понял. Не надо повторяться. И почему ты живешь с младшим братом Хосока?       — Он не конченный, как некоторые, с кем я жил раньше, поэтому.       — Пошёл ты! — только и произнёс Чимин, убегая за Чонгуком.

***

      Чимин нашёл только один выход из этой ситуации. Рассказать немного Чонгуку. Не говоря о подробностях и не называя имён. Он выглядел, как человек, который унесёт это с собой в могилу. Но если бы Чимин не рассказал Чонгуку как есть, возможно, он бы не понял серьёзность всей ситуации. А зная, что жизнь другого человека зависит от того, как долго ты будешь держать язык за зубами, намного легче хранить секрет.       Но Чимин как-то сблизился с Чонгуком. Зная, чей он брат, заботиться о нём было только в удовольствие.       Хосок — тот самый человек, который занимается безопасностью участников программы.       Неизвестно сколько раз он спасал жизни этим засранцам, будь на его месте другой — сдал бы их начальству, и их тут же отстранили бы. Но Хосок порой рисковал своей жизнью ради этих парней, которых он воспринимал, как своих младших братьев. Он привык защищать всех. Дорогу к этой карьере, конечно, проложил отец. Хосока взяли по его рекомендации. Их отец был разведчиком, и из-за сложной и скрытной профессии им приходилось постоянно переезжать.       Единственным, кто понятия не имел, что происходит, был Чонгук.       Он убежден, что Хосок — начальник безопасности в торгово-развлекательном центре, где просто нужно ночевать пару дней и лишь иногда разбираться с мелкими кражами.

***

      Непонятно, сколько времени Тэхён провёл под душем, снова и снова прокручивая в голове то, что сделал. Вода струилась по его телу, смывая с него усталость и сомнения, но не могла смыть мысли о том, как он доверился кому-то на миллион процентов. Кому-то, кого никогда не видел и неизвестно, увидит ли когда-то. Тому, чей голос дурманил его, заставляя чувствовать себя фанатом. Тем самым фанатом, который готов хоть чечётку станцевать под любой свист кумира.       Впервые в жизни Тэхён ощущал себя на той стороне. Он, который всегда был объектом восхищения и внимания, теперь сам оказался в роли поклонника. Единственный человек, который не бегал за ним и ничего от него не просил. Наоборот, этот человек заставлял его умолять о простой телефонной беседе.       Ни один человек, который знал Тэхёна, не поверил бы, что перед ними стоит тот самый Тэхён, который ненавидит любое общение, интернет, смс-ки и телефонные звонки. Тот, кого всегда другие просили прийти или уделить время. И вот он, Тэхён, теперь сам был тем, кто жаждал внимания и общения. Чонгук заставлял его чувствовать себя обычным, ничем не примечательным парнем.       Однако, когда комплименты делал Чонгук, это казалось чем-то нереальным. Не то чтобы у Тэхёна была низкая самооценка или ему не делали комплиментов, но когда это произносил Чонгук, Тэхён будто гордился... наконец-то гордился собой. Когда Чонгук говорил, что он красивый, когда спит, у Тэхёна сносило крышу. Целый день в голове всплывали звуки стонов Чонгука. Он представлял его руки на себе, рассматривая мутную фотографию, которую сделал вчера.       В конце дня Тэхён понимал, что у него появилась мечта. Он старался не зацикливаться на ней, когда Мэри зачитывала список дел на завтра. Делая вид, что слушает, он открывал свой дневник, кидая на неё задумчивый взгляд, словно впитывал её слова как губка. Писал пару слов и тут же вычёркивал их, боясь, что кто-то случайно может увидеть. Снова писал и зачёркивал. Наконец, Мэри ушла, перед этим взяв с него слово, что он поест и позвонит отцу. Вот в последнем он не был уверен. Хоть и обещал. Закрыл дневник, кинув последний взгляд на зачеркнутую надпись, и плюхнулся на кровать.       Хочу поцеловать руки Чонгука.

***

      — Чонгук, сегодня будем звать Лору? — Юнги проглотил большой кусок мяса, который непонятно как поместился в его рот.       — Ещё чего, её — больше никогда! — всё ещё ощущая нужду в сексе, он сжал вилку в руках.       — А кого тогда? — снова откусил кусок стейка, который сам же и пожарил, уверяя Чонгука, что это будет лучший стейк в его жизни. Младший лишь закивал, когда Юнги предложил приготовить мясо на мангале и выпить вино.       В любой другой день Чонгук закатил бы глаза и закрылся бы в своей комнате. Или вообще вышвырнул бы Юнги спать на улицу за то, что зашёл на кухню и тронул мясо.       Но сегодня всем всё можно. Непонятно почему.       Пытаясь убедить себя в том, что вероятность смерти после того, как он съест то, что приготовил Юнги — не равна ста процентам, он вышел во двор, накинув на себя одеяло.       На удивление, Юнги постарался, даже купил на свои деньги торт.       — Никого! С каких пор мы делим с тобой девушек? — он фыркнул, закатив глаза.       — Ты всё ещё напряжён, думаю, тебе точно надо кого-то позвать, — усмехнулся. — Всё, не кипятись, ешь мясо, пока не остыло, — продолжил он, увидев злостный взгляд Чонгука.       Спустя двадцать минут, уже расправившись со стейком, он пристально разглядывал фасад. Слабый золотистый свет освещал аккуратную лужайку, вдоль которой росли любимые цветы Чонгука. Белые гортензии.       — Цветы так красиво распустились. Не так ли? — не понятно почему спросил он у Юнги, который уже успел встать, чтобы открыть красное вино.       — Нет, не люблю цветы, пустая трата времени. Заебался чистить от них лужайку.       Умеешь же ты все испортить. Придурок.       — Ага, можно подумать, ты когда-то вообще чистил эту лужайку.       — В смысле, больной, что ли? Я неделю назад тут курил косяк и вырывал сорняки!       Серьёзно?       — Да прям уж. А куда делся садовник?       — Он уже хуеву тучу времени не работает.       — Так ты у меня как раз неделю назад взял деньги, чтобы отдать ему!       — А я что, бесплатно должен работать? Бурбон сам себя не купит!       Чонгук еле держал себя в руках, чтобы не въехать ему двойку.       — Ты неисправим, клянусь, я сяду за особо тяжкое из-за тебя, — Чонгук оттолкнул полупустую тарелку и придвинул к себе торт.       — Представь, если бы меня не было, куда бы ты девал свою негативную энергию?       — У меня её тупо не было бы! И зачем ты целый торт-то купил? Кто его съест? — снова придирался.       — Не знаю, у меня сегодня день рождения. Рядом с кондитерской увидел, как мальчик просил на свой день рождения торт.       — Ты купил ему и себе? — Чонгук удивился, подумав, что зёрнышки разума проявляются в парне.       — Хуй там плавал, взял себе, смотря прямо ему в глаза.       А нет, ошибочка, он безнадежён.       — Бля-я, какой ты гнилой человек, — начал массировать лоб в попытке удержать себя от размазывания этого торта об его лицо.       — Ну а что? Почему гнилой? Пусть будет мотивацией для него вырасти и разбогатеть, чтобы покупать себе торты.       — На тебе же это сработало, ты у нас такой богатый и крутой, что можешь упрекать других.       — Если не будешь есть, отойди и не порть мне настроение, — прогнал его рукой.       — Он куплен на мои деньги, конечно, буду есть! — он встал и пошёл в сторону другого конца двора, когда увидел входящий звонок с незнакомого номера, уже понимая, кто это может быть.       — Я их заработал честным трудом! Куда ты?       — Есть дела, ты пока налей мне чай и торт положи, — указал пальцем в сторону кресла качалки, чтобы тот поднёс их к нему.       — Размечтался! — крикнул в спину уходящему Чонгуку.       Чонгук взял одеяло с кресла и сел в него, подгибая ноги под себя и накидывая одеяло.       — Да.       — Чону… это ты?       — Нет, меня зовут Чонгук.       — Ах, точно… прости, дорогой. Как ты? — спросила его мама.       Перед глазами пробежали все приятные моменты, проведённые с ней. Почему-то ни одного плохого, его мозг фильтровал все негативные воспоминания сегодня.       — Не важно, почему звонишь?       — Милый, я очень благодарна, что ты согласился встретиться, для меня это очень важно.       — Это не ради тебя.       — Я знаю… всё равно, я очень скучаю по тебе каждый день, — её голос звучал измученно.       — Ясно, что-то ещё?       — Хотела попросить тебя, давай не будем показывать девушке Хосока, что между нами есть недопонимания.       — Ты ради этого позвонила?       — Чону-у, пожалуйста, выслушай.       — Сто раз говорил, что меня зовут Чонгук!       — Да, Чонгук, прости. Мне нужен только один шанс, разве ты не можешь простить свою мать?       И почему весь мир начал просить у него вторые шансы?       — Поговорим об этом, когда приедешь, это и есть твой шанс.       — Хорошо, это уже что-то. Я люблю тебя, сынок, — она шмыгнула носом.       — Ага, спокойной ночи, — сбросил звонок.       Закрыл глаза на несколько минут, обдумывая их разговор. Меньше всего хотелось сейчас расстраиваться. Решил не зацикливаться на ней.       Атмосфера была уютной, дым от жарки мяса всё ещё витал в воздухе, Юнги начал болтать с какой-то девушкой по видеозвонку, бурно что-то обсуждая и громко смеясь.       Чонгук взял свой телефон и набрал сообщение.       JK.:       Не знаю, какую порчу ты навёл на меня, но я ужинал с Юнги.       Заблокировал, продолжив наблюдать за Юнги. Кажется, он собирается позвать свою собеседницу на стейк. Чонгук закатывает глаза недовольно и уже хочет пригрозить ему, но его прерывает звук сообщения.       T.:       Ого))       JK.:       Да, и я хотел убить его всего три раза за вечер.       T.:       Это прям прогресс!       JK.:       Ещё какой.       JK.:       Что делаешь?       T.:       Только что закончил созвон по одному контракту.       JK.:       Устал?       T.:       Нет, особо ничего не делал.       T.:       Может, поговорим?       JK.:       Хочешь?       T.:       А ты?       JK.:       Вопросом на вопрос?       T.:       Да)       JK.:       А ты видео включишь?       T.:       Хочешь меня увидеть?       JK.:       Ну…       T.:       Что?       JK.:       Ты не знаешь ответ?       T.:       Нет.       JK.:       Да что ты?       T.:       Хочешь?       JK.:       Что?       T.:       Чонгук!)))       JK.:       Тэхён!       T.:       Ну!       Чонгук улыбнулся и, свернув сообщения, зашёл в Фейстайм, набирая Тэхёна.       Тот взял почти сразу, но камера была направлена в стену.       — Ты тут? — Чонгук устроился поудобнее на своём кресле.       — Да, — еле слышно произнёс уставший голос за кадром.       — Всё хорошо? — заволновался.       — Почти.       — Что случилось?       — Спать хочу.       — Тогда спокойной ночи, — Чонгуку стало грустно.       — Нет, с тобой хочу…       — Что со мной?       — Остаться хочу.       — Оставайся тогда…       — Ладно.       — А почему не поворачиваешь камеру? Покажи себя.       — Ты же не ответил на вопрос, поэтому, пока не ответишь, не поверну, — короткий смешок устало упал с губ Тэхёна.       — Не беси, покажи себя!       — Такой нетерпеливый.       — А ты моё терпение испытываешь?       — Я нет, а вот ты да.       — Почему? Что я сделал? — Чонгук старался говорить тихо, чтобы его не услышал Юнги.       — Я не знаю, как ты выглядишь, мне очень сложно…       — Что сложно?       — Скучать каждую минуту по тому, кого даже не видел.       Эй… прекрати!       — Тебе так важно, как я выгляжу?       — Когда встречаю незнакомых людей, испытываю страх, что кто-то из них — это ты. Но ты не говоришь мне ничего.       — Когда ты встретишь меня, ты по моему взгляду на себя поймешь, что это я.       — И что же это за взгляд?       — Эй! Ты идёшь? — Юнги прервал их.       — Я разговариваю! Позже.       — Чай уже остывает, я не собираюсь тебе его ещё раз наливать! Тащи сюда свой накаченный зад!       —Ах-ха-ха, — Тэхён громко рассмеялся.       Наконец-то.       — Принеси сюда тогда, — Чонгук кивнул на столик рядом с собой.       — Тогда мангал моешь ты, или как с посудой, выкинешь посуду, чтобы не мыть её, а потом купишь другую, — Юнги издевался, подхватив кружку с тарелкой, на которой уже лежал кусок орехового торта.       — Рот свой закрой, чёрт бы тебе его драл! — сквозь зубы процедил Чонгук.       — Ты так делал? — запинаясь от смеха, спросил Тэхён.       — Выебывается. Всего пару раз выкидывал пластиковые контейнеры, потому что они сильно воняли. Вообще-то из-за этого придурка, который не умеет ставить в холодильник то, что не доел.       Тэхён снова засмеялся.       — С кем ты там болтаешь? — старался не пролить чай, медленно подходя к Чонгуку.       — Не твоё дело! Ставь туда, — указал на столик рядом и прижал телефон к себе экраном вниз.       Юнги кинул на него недовольный взгляд, буквально швырнул на столик то, что принёс, разозлив Чонгука ещё сильнее. Отвернулся, чтобы уйти, но остановился.       — Привет, Тэхён! — воскликнул Юнги, повернувшись к Чонгуку и скрестив руки на груди.       — Ты! Что ты несешь! Проваливай отсю…       Не успел Чонгук договорить, как голос из телефона прервал его.       — Здравствуй, Юнги… — смущённо произнёс Тэхён.       — Так и знал, что тебе, кроме как обо мне, не о чем говорить с людьми. Он даже моё имя запомнил, — прошептал Юнги, издеваясь над соседом.       — Начинай молиться, — лишь губами беззвучно произнёс дико разъяренный Чонгук.       — Как жизнь? Наш Чонгуки не докучает тебе? — строил из себя милашку, ехидно улыбаясь своему соседу.       — Всё хорошо, а ты как? Докучаю наоборот я ему, — голос Тэхёна звучал более воодушевлённым, чем пару минут назад.       — А-а-а, даже так? У нас тоже всё хорошо, вот устроили небольшой пикник во дворе, этот неблагодарный съел самый большой кусок стейка, и даже спасибо не сказал!       — Завидую, — ответил он. — Но ты корми его, может, будет чуть добрее, вода камень точит — Тэхён выпалил смешок.       — Это бесполезно, его только могила исправит! — Юнги качнулся на месте от холода.       Чонгук недовольно закатил глаза, придерживая телефон динамиком к Юнги, это означало то, что он даёт ему говорить с ним.       — Сомневаюсь, он и в загробной жизни будет возмущаться всему подряд.       — Точно! Чонгук, этот парень мне уже нравится, — Юнги рассмеялся, а за ним и Тэхён, и, что удивительно, Чонгук тоже не смог сдержать недовольную, но всё же улыбку.       — Зато ты не нравишься мне. Иди уже! — махнул ему, чтобы он ушёл.       — Подожди ты! Тэхён, присоединяйся, у нас ещё осталось мясо, но если что, своё можешь тоже прихватить, нам не помешает, тем более, я позвал ещё ребят.       Чонгук вовсю размахивал, отрицательно мотая головой. Юнги махнул на него рукой, ожидая ответ.       — Уверен, когда я отключусь, он тебя убьёт за то, что ты пригласил меня, — Тэхён опять усмехнулся.       — Н-нет, почему? Я просто… — он уже показывал кулак Юнги.       — В любом случае… — Тэхён прервал Чонгука на полуслове, — я всё равно не смог бы приехать, но, возможно, когда-нибудь…       — А приезжай послезавтра, у нас как раз ужин с друзьями, познакомимся поближе, если ты, конечно, свободен.       — Ого, я бы с радостью, но до пятницы у меня очень плотный график.       — Тогда в пятницу встретимся в клубе! — Юнги сильнее обрадовался.       — Отстань от человека! Не видишь, не хочет, — сквозь зубы процедил Чонгук.       — Нет, почему, я хочу, — Тэхён совсем распустился. — Это ты не хочешь.       — Он хочет, Тэхён, по нему видно, тем более, ты единственный человек, с кем он добровольно разговаривает.       Нет, я точно его убью. Сегодня ночью. Закопаю и на этом месте вырою канализацию.       — О, поверь, с собой говорить я тоже его заставляю!       Этот, походу, тоже больше жить не хочет.       — Если вы закончили обсуждать меня при мне, я бы попил свой чай, — он сверлил Юнги взглядом, чтобы тот свалил.       — Ладно, Тэхён, был рад познакомится лично. Насчёт пятницы в силе.       — Юнги, я тоже рад познакомиться, спасибо, что поздоровался. А по пятнице ещё обговорим с Чонгуком.       — Без проблем, но ты его не слушай и приходи, будем ждать тебя. А ты, большой зад, не смей отказываться! — Юнги погрозил ему пальцем и начал уходить.       Тэхён снова в голос рассмеялся.       — Рад, что он заставил тебя смеяться.       — Оу, сарказм, что-то новенькое.       — Каждый день узнаешь что-то новое, не так ли?       — Всё успокойся, мы просто шутили. Он поднял мне настроение! Ах!       Спасибо, Юнги…       — Так вот оно как? Значит, я скучный, да?       — Прекрати, — он продолжил смеяться и повернул камеру на себя.       Наконец-то!       — Выглядишь уставшим, — в груди защемило от вида Тэхёна.       Такой красивый и такой грустный.       — Спасибо, обожаю твои комплименты.       — Нет, я просто переживал. И комплименты делать я умею!       — А ну, блестни…       — Сейчас?       — Нет, через месяц, на этом же месте.       — У тебя красивые зубы.       — М-да уж, спасибо, — Тэхен цокнул.       — Что? Это очень важно. Здоровые и красивые зубы — это очень сексуально!       — Так ты думаешь, что у меня сексуальные зубы?       — Ну… звучит, конечно, не очень, но зубы — это важно. Я очень скрупулёзен в этом вопросе, строго слежу за своими.       — Согласен, но ты… Аш… бесишь так! — Тэхён закатил глаза и отвернулся, в сторону.       — В чём дело? — Чонгук засмеялся.       — Забудь уже. Что насчёт пятницы?       В голове Чонгука начался полный хаос после вопроса Тэхёна. Он не уверен, что когда-либо хотел бы с ним встретиться. Что ему делать, когда перед ним появится Тэхён: мировая звезда с сияющим ликом. Рядом с ним он бы ощущал себя ничтожным.       Не ясно, каким его представляет Тэхён, но уж точно лучше, чем он есть на самом деле. Чонгук всё ещё держится за свою анонимность, ему так легче, он не собирается никого подпускать.       А хотя… почему я так сильно зацикливаюсь на этом? Я же не собираюсь жениться или крестить с ним детей. Он же просто парень. Просто знакомый, как и Чимин, как и другие парни.       Тогда почему же я ощущаю себя так, словно меня облили холодной водой?       — Да, давай встретимся в пятницу, — настолько непринуждённо ответил он, насколько смог сыграть.       — Серьёзно? — глаза Тэхёна округлились.       — Да, проблем не вижу, — видя огромную проблему, произнёс он.       — Ого, тогда ладно. А как я узнаю тебя?       — Ой, не начинай, я сам к тебе подойду.       — Ну а что? Я же должен подготовиться, — он снова улыбнулся.       — Увидишь парня с пирсингом в губе, в футболке, с надписью, которую придумаешь сейчас ты!       — Что? У тебя пирсинг? — он открыл рот от удивления.       — Да, сделал, когда был бунтарем. Давно не носил его, правда.       — Ты не перестаешь меня удивлять. Что ещё? Тату?       — Рукав.       — Что? Ты шутишь? Я вообще не так представлял тебя, — он прикрыл рот, не веря в то, что говорит Чонгук.       — А каким ты меня представлял? Прыщавым подростком?       — Почти! — он рассмеялся. — Но рукав? Ты серьёзно?       — Ага, хочу на спине сделать ещё парочку.       — Пока не делай.       — Почему?       — Я профи по таким вопросам, посмотрю и скажу тебе, стоит или нет.       — И сколько у тебя тату? Профи, — он усмехнулся.       — Ни одного, но я знаю толк в эстетике.       — А ничего, что это вообще никак не связано?       — Ну, тебе сложно подождать?       — Да я даже не собирался пока, просто думал.       — Тогда ладно. Чонгук, я лягу спать, у меня через пару часов самолёт.       — Да, конечно, иди.       — Спокойной ночи, и приятного чаепития вам, — Тэхён помахал рукой и отключился.       И тебе спокойной ночи, Тэхён.       Спустя пару минут на телефон Чонгука пришло сообщение.       T.:       «Я не занимаюсь любовью. Я трахаюсь. Жестко».       Т.:       Твоя надпись на футболке.       JK.:       Ахах, ни за что!       T.:       Только попробуй не прийти в ней. Ахаха))

***

      Ещё один час, проведённый в компании Хосока и Юнги, станет последним для нервной системы Чонгука, который и так раздражён тем, что ему придётся сидеть на ужине, который его заставили посетить.       — Клянусь, вы просто невыносимы, никто не будет есть эту херню, закажите лучше стейки в ресторане, хотя бы разойдёмся живыми.       — Хочешь сказать, я так плохо готовлю? — в фартуке, полном всяких пятен, Юнги раздражённо пригрозил Чонгуку вилкой. — В прошлый раз ты за обе щеки уплетал мой стейк!       — Я просто был голоден, не было выбора, — махнул на него рукой и сел за стол. Внутреннее напряжение возрастало с каждой минутой. Ночь выдалась не очень холодной, луна освещала собой небо, осыпанное звёздами. Но Чонгуку всё равно было холодно.       Послышался звонок в ворота.       — Это, наверное, Хэин! — Хосок вскочил и пулей понёсся к воротам дома.       Чонгук тоже встал и взволнованно взглянул на Юнги.       — Переживаешь? — спросил тот.       — Очень.       — А он ещё сильнее, так что давай сделаем это.       — С чего это вдруг ты стал таким обходительным?       — Я всегда таким был, это ты вечно злишься и всех ненавидишь, поэтому не видишь светлые стороны людей.       — Даже не вздумай начинать этот бред сейчас, — он переключил своё внимание на девушку с широкой улыбкой и короткими волосами.       — Парни, это Хэин, — Хосок взял за руку девушку, которая, по всей видимости, очень переживала.       — А это мой родной брат, Чонгук, и мой неродной, но тоже брат, Юнги, — он указал на парней, которые волновались ещё больше, чем она.       — Приятно познакомиться! — воскликнули они хором, отчего в воздухе повисла неловкость.       — Проходи, мы как раз пожарили мясо. Ты после работы, как я знаю, надо покушать, — Чонгук вёл себя как нельзя вежливо.       — Мы пожарили? — Хосок взглянул на него с ухмылкой.       — Да, мы, я же разрешил вам, двоим оболтусам, тут находиться, значит, это мы! — Чонгук развёл руками под смех Хэин.       — Ой, не обращай внимания на этих Чонов, идём со мной, — Юнги положил руку на плечо Хэин и позвал её за стол.       — У вас очень красиво, не ожидала такого, — она с восхищением рассматривала дом.       — У нас есть дизайнер по имени Чон Чонгук, он всё тут сделал, — Хосок с благодарностью улыбнулся, глядя на Юнги, который отодвинул стул для его девушки.       — Ого! Если я буду строить дом, то доверю проект только тебе, — она похлопала ему.       — Дорогая, у нас уже есть дом, тебе остаётся только переехать ко мне и навести там любой порядок, который пожелаешь, — Хосок поцеловал её в ухо.       — О-о, подожди, не гони! Нам надо привыкнуть, — Юнги закрыл глаза. А Чонгук стукнул его ногой под столом, намекая, чтобы он прекратил их смущать.       Спустя всего полчаса приятного общения с Хэин, Чонгук понял: она то, что нужно было его брату так давно. Он не мог перестать наслаждаться их короткими прикосновениями, заботой друг о друге, а самое главное, взглядом своего брата, полного любви.       — Хэин, спасибо, что выбрала этого дурака, впервые вижу его таким счастливым. Выпьем за это! — воскликнул Юнги, поднимая апельсиновый сок над столом.       — Я тоже очень счастлива рядом с ним, — она положили руку на колено Хосока и посмотрела на него влюблённо.       Хосок чокнулся с Юнги стаканами и отпил глоток сока, смотря на неё.       — Не могу поверить, что ты целый год скрывал от меня свои отношения, — произнёс с грустью в голосе Чонгук. Вспомнив тот самый разговор про то, что он никогда не сможет жениться и довериться кому-то, Чонгук сжал в руках вилку и снова взглянул на брата.       — Я ждал подходящего момента. Прости, — он даже не поднял на него глаза, копаясь в своей тарелке, как вдруг ему пришло сообщение, на которое он отвлёкся.       — Извините, мама уже подъезжает, хотел бы кое-что уточнить у тебя, Чонгук. Пойдём?       Чонгук тут же встал и пошёл за братом, оставив Юнги и Хэин, которые уже вовсю болтали.       — Что? Я уже знаю, как надо себя вести, можешь без нотаций, — он закатил глаза, наблюдая за Хосоком, который закрыл дверь, как только зашёл в дом.       — Нет, я не про это, — он не решался повернуться к нему лицом. — Муж тоже будет с ней…       — Что? — Чонгук практически заорал.       — Да. Я прошу тебя, всего один раз. Просто выслушай её, у неё есть на всё объяснение. И ещё, я сказал им, что дом на заднем дворе будет в их распоряжении. Они будут гостить у нас неделю.       — Какой нахрен… ты что несёшь? Может, мне ещё им ноги поцеловать? Я не согласен, проваливай, я иду в свою комнату.       — Чонгук… Прошу тебя! Я сам не рад всей этой ситуации. Но у каждого должен быть второй шанс. Она наша мать! — он побежал за ним и схватил за руку.       — Хосок! Даже не начинай, я уже всё сказал, — он отцепил его руку от себя и снова попытался уйти.       — Чонгук! — окликнул его. — Ты больше никогда меня не увидишь, если уйдёшь сейчас, — Хосок стоял, опустив голову, его безысходность вышла за пределы.       — Что ты несёшь? Ты манипулируешь мной? Ради неё?       — Нет, я говорю то, что сделаю. Она наша мать, она посвятила нам всю свою жизнь. Ты не можешь отвернуться от неё, и точка.       — Это твоё последнее слово?       — Да!       — Тогда вот тебе моё последнее слово. Я с этими людьми жить не буду. Делай, что хочешь, я поеду в отель и буду жить там.       — Нет, не будешь. Но я тебя услышал, ты показал, чего стоит для тебя слово старшего брата, — он открыл дверь и хотел выйти.       Перед глазами Чонгука пробежали дни, когда Хосок рыдал, лёжа у двери кладовки, чтобы его непутевый брат не смог сбежать или навредить себе. Как он умолял Чонгука не оставлять его. И как вытащил его из лап смерти. Чонгук окликнул брата.       — Хосок! Я выйду, но только ради тебя. И это будет последнее, что я делаю ради тебя против своего желания.       Хосок даже не стал смотреть в его сторону, просто ждал его у открытой двери, повернувшись спиной.       Чонгук подошёл к нему и, сжав его плечо, прошептал на ухо:       — Последний раз, Хосок, — прошёл мимо и открыл ворота, давая Хосоку выйти, чтобы он мог встретить гостей.       Чонгук стоял у входа и, услышав голос матери за воротами, что-то внутри ёкнуло. Нежный и ласковый голос матери никогда не сможет оставить его равнодушным, как бы сильно он ни был зол на неё.        Встал прямо перед входом, ожидая, что она сейчас зайдёт. Послышались голоса, и вот они, кажется, уже прощаются с водителем и идут к дому.       — Привет, дорогой! — её милая улыбка заставила его чуть подкоситься. Она подошла и крепко обняла застывшего Чонгука. Отпрянула от него и с заботой погладила по плечу.       — Познакомься, это мой муж, Дэхён, — в воротах появился Хосок вместе с сумками, а за ним мужчина средних лет, в очках и с лучезарной улыбкой, который шёл уже с протянутой рукой, чтобы поздороваться с Чонгуком, но тот ловко проигнорировал и просто слегка кивнул, вгоняя мужчину в краску.       — А это… — она оглянулась в поисках ещё кого-то. — Это его сын.       За спиной мужчины появилось недовольное лицо парня, которое до боли знакомо Чонгуку, и которое он никогда не ожидал увидеть на пороге своего дома.       — Его зовут Тэхён, — произнесла она.