disappearing — исчезая.

      Слёзы, так долго державшиеся в глазах, наконец потекли по щекам Тэхёна, который стоял у кровати отца.       — Почему ты сразу не сказал? — произнёс он.       — Не надо плакать, Тэхён, дорогой мой сын, хуже, чем болезнь, для меня твои слёзы.       — Молчи! Мы тебя вылечим! Понял?       Впервые за столько лет он кинулся в объятия отца. Теперь уже очередь Дэхёна плакать.       — Наверное, я заслужил это. — С болью в голосе прошептал мужчина.       Ещё днём Тэхён не подозревал, что ему придётся пережить такую ночь. После просьбы отца поговорить один раз и что это, возможно, будет последний, Тэхён сам полетел к нему. Он полагал, что это, возможно, манипуляция, но если это так, он хотя бы сможет продолжать ненавидеть его. Обнаружив отца под капельницей и совершенно ослабленным, Тэхёна чуть не вырвало. Инсульт обездвижил его руку и забрал зрение в одном глазу.

      — Он очень легко отделался, всё благодаря вашей матери. Она сразу поняла, что это инсульт, — произнёс врач, к которому Тэхён подошёл, чтобы узнать, как продвигается лечение.       — Она не моя мать. И она врач, ещё бы не поняла.       — Не скажите, не каждый врач может определить инсульт, даже очень опытный, так как симптомы легко можно спутать.       — Хорошо, когда его выпишут?       — Выписать мы и сегодня можем, у него остались только капельницы, которые может поставить и сама госпожа Ким. Но есть одно строгое правило, его нужно беречь от стресса, даже от самого незначительного, вплоть до избежания грустных фильмов. Пока организм не придёт в норму, хотя бы первые три месяца. Второй инсульт он точно не переживет.       — Я понял вас, спасибо.       Что бы ни было между ними, как бы он ни был обижен на отца, его смерть Тэхён точно не переживет.       Позвонил Мэри, предупредил, чтобы она отменила всё, что может отменить на ближайшие две недели. Оплатил все расходы отца в больнице. Но самый тяжёлый разговор ещё предстоял, Тэхён хотел уговорить отца переехать к нему для того, чтобы он смог ухаживать за ним, нанять ему лучших врачей и самому контролировать всё, что связано с его лечением. Он должен отплатить отцу, который заботился о нём всегда.        Даже когда его мать была жива, отец был тем, кто заботился о нём. С самого его рождения мать предпочитала работать, а отец души не чаял в своём сыне, о рождении которого он мечтал столько, сколько себя помнил. Все бессонные ночи, первые шаги, первые зубы, первые слова — всё это было под чуткой заботой Дэхёна. Мать очень любила его, но у неё была высоко оплачиваемая работа, и она долго шла к своей мечте успешного психолога.       Дэхён старался помогать ей во всём, он заболел такой же мечтой, забыв про всё, чего сам хотел. Его смыслом жизни стал сын, и жена, перед которой он чувствовал ответственность. Когда другие дети плакались маме и всегда отдавали приоритет матери, у Тэхёна на первом месте был отец. Ему никогда не нужны были друзья, у него всегда был его самый лучший друг — папа.       Каждое желание Тэхёна выполнялось. Любой его интерес в чём бы то ни было поддерживался отцом. Так он и отдал его в канадскую музыкальную школу. Детство Тэхёна прошло в Онтарио, и там же оно закончилось, в день той самой трагедии.       Как и ожидалось, Дэхён не согласился жить с Тэхёном. Как бы сильно тот не упрашивал, он не хотел даже слышать про это. Самое последнее, что ему хотелось, это отвлекать сына от работы, стать для него обузой и грузом на спине.       — Как я уже сказал, с тобой я точно не поеду. Но осмелюсь попросить у тебя исполнить моё последнее желание.       — Что ты такое несёшь? Какое последнее желание? Ты умирать собрался? — Тэхён пригрозил ему пальцем и очень сильно разозлился.       — Послушай меня, — он был серьёзен как никогда. — Сэён очень хороший человек, я обязан ей жизнью…       — Папа.       — Не перебивай меня, — он сел поудобнее на кровать, находясь под капельницей, которую ему поставила жена. — Она самый добрый человек, которого я знаю. Она многое пережила и страдает по сей день от разлуки со своими сыновьями. Так же она грустит и о тебе. И единственный человек, которому я могу тебя доверить после смерти…       — Отец! Прекрати уже! Я не маленький ребёнок, и ты не умираешь! — он готов был разрыдаться, но сдерживал себя. Стоя перед отцом и скрестив руки на груди, пытался убедить его в своих словах.       — Я одной ногой уже в могиле, выслушай меня всего лишь раз, я тебя для этого позвал, а не для того, чтобы ты меня жалел или забрал под свою опеку. Просто послушай, не перебивая.       — Хорошо, я выслушаю тебя. Говори, я послушаю…       — Так вот, она единственный человек, которому я могу тебя доверить. Да, я знаю, что ты не маленький и давно сам заботишься о себе. Но в этом мире всем нужна семья. Как бы сильно ты это не отрицал, у тебя должны быть родные, которые поддержат в день моей смерти, — передохнул, чтобы набраться сил и снова продолжил. — У неё очень воспитанные сыновья, они уважаемы обществом и очень добры. Лучше братьев и не найдёшь. Они согласились принять нас у себя на неделю, я прошу тебя поехать с нами и попытаться сблизиться с ними. Пусть у тебя будут братья, Тэхен-а… исполни последнее желание своего отца, — он почти умолял.       «…его нужно беречь от стресса, даже от самого незначительного».       — Хорошо, думаю, бесполезно объяснять тебе, что я ни в ком не нуждаюсь в этом мире, но если неделя — это то, чего ты хочешь, я сделаю это.       — Боже, ты даже не представляешь как осчастливил меня! — одинокая слеза скатилась по его щеке.       — Тебе нельзя переживать. Хватит плакать!       — Хорошо, я не буду больше плакать, обещаю.       Уже в аэропорту Тэхён думал о том, чем будет заниматься у совершенно незнакомых ему людей. Читать книги, болтать с Чонгуком и смотреть с ним фильмы. С таким планом вполне можно выжить. Они перекинулись парой слов с Сэён, та поблагодарила за то, что он согласился на этот шаг, и убедила его, что проблем не будет.       Уже по дороге к самому дому, Тэхёна предупредили, что у сыновей с матерью тоже натянутые отношения, но эта поездка должна всё разрешить. Тэхён устало и глубоко вдохнул и выдохнул, понимая, что ему придётся ещё в этих семейных драмах быть свидетелем.       Отец объяснил, что его мечта ещё и в том, чтобы наладить хорошие отношения Сэён с детьми, потому что он является причиной их раздора. Каждый день он корил себя за страдания его любимой женщины, её тоска по детям была всепоглощающей.       Подъехав к дому, Тэхён приятно удивился, что это довольно тихий и далёкий от центра район, а дом уже с улицы впечатлял.       Их встретил парень с короткой причёской, который представился Хосоком и протянул ему руку. Тэхён, недолго думая, ответил рукопожатием и также представился. Отец позвал его по имени, и Тэхён нехотя поплёлся за ним, понимая, что уже ничего не будет как прежде.

***

      Чонгук не раз представлял первую встречу с Тэхёном, и каждый раз у него было много разных вариантов. Но даже в самых изощренных мыслях он не встречал Тэхёна так, как встретил его на самом деле.       Красный от холода нос, блестящие щёки, маленькая родинка и безумно грустные глаза. Его взгляд был устремлён куда-то в пустоту, казалось, он тут, а его мысли в другой галактике. Волосы небрежно развевались на ветру, падая на лицо, но даже это не заставляло его лицо морщиться или изображать какую-то эмоцию, кроме пустоты.       Ни одна фотография, ни одно видео, ничего не могло передать настоящую красоту Тэхёна, от которой у Чонгука чуть сердце не вырвалось наружу. Он был завораживающим, будто весь мир — это просто люди, а он освещает собой любое место, словно вокруг него какая-то аура, непонятная аура великолепия.       — Его зовут Тэхён, — произнесла мать Чонгука. — Тэхён, а это Хосок…       — Мы успели познакомиться, — прервал её Хосок.       — Быстро вы! — она улыбнулась так, словно не знала, куда деть своё счастье. — А это мой младший сын, Чону… — она стукнула себя легонько по голове и продолжила. — Всегда забываю, это Чо…       — Я Чону! Здравствуйте! — Чонгук прервал мать, чуть ли не вскрикнув. И заставил Тэхёна вместе с его отцом вздрогнуть от неожиданности.       В эту секунду Тэхён посмотрел прямо в глаза Чонгука, по телу которого пробежались мурашки. Но Тэхён лишил его этого удовольствия, опустошённо отведя взгляд в сторону.       Ничего… он не понял ничего.       Хосок с Сэён удивились и переглянулись. Откуда в нём так резко появилось столько экспрессии?       — Куда мне положить сумки? — спросил Тэхён еле слышно.       Этот голос… это ты… и вправду ты.       Впервые за последние два дня он услышал голос Тэхёна, и даже не подозревал, что скучал по нему так сильно. Последний раз Тэхён написал Чонгуку, что он будет недоступен, потому что его отец, оказывается, болеет, и он должен всё проконтролировать. Чонгуку показалось, что прошла вечность с этого момента. Он ждал сообщений от Тэхёна. Даже писал ему несколько раз в попытке оказать хотя бы моральную поддержку. Но Тэхён словно испарился.       — А, положи пока вон там у двери, я занесу их в дом, — Хосок улыбнулся.       — Сынок, мы не будем для тебя обузой? — Дэхён обратился к Чонгуку.       — Я-я... нет, всё хорошо, проходите… — мямлил Чонгук, не осознавая, где он, то ли в реальности, то ли во сне.       В том самом сне, когда температура сорок градусов и тебе снится, что Ким Тэхён оказывается твоим сводным братом и переезжает жить с тобой под одной крышей. А пару дней назад ты видел его член и кончил на него, кончающего на тебя.       — Я так скучала, — снова воспользовавшись помутнением рассудка Чонгука, мать обняла его очень крепко и поцеловала в щеку.       — Называй меня и дальше Чону, поняла? — прошептал он на ухо матери, которая застыла от удивления.       — Всё хорошо? — она прошептала в ответ.       — Да, просто сделай, как я говорю.       — Я с радостью, — она согласилась. — Дорогой, тебе надо присесть, — заметив напряжённое лицо мужа, она кинулась в его сторону, а за ней и Тэхён.       — Хосок! — Чонгук окликнул его, воспользовавшись ситуацией. — Подожди, — подошёл к нему. — Называй меня Чону, не смей произносить моё настоящее имя, — шепнул на ухо.       — Ты странно себя ведёшь. Сначала не хотел, чтобы они пришли, а сейчас выкидываешь такой номер, — Хосок схватил его за руку.       — Просто не называй меня по имени, ты и так вечно путаешь, сегодня карт бланш, называй, как в детстве, Чону! — щипая Хосока за руку, он стрельнул в него злым взглядом.       — Господин Дэхён, с вами всё хорошо? — Хосок прошёл мимо Чонгука и подошёл к гостям.       — Сынок, он должен поесть и отдохнуть, — Сэён взволнованно окинула сына взглядом.       — Папа, идём, тебе надо в больницу, — Тэхён переживал.       — Нет! — воскликнул мужчина, — Тут мой врач, — кивнул в сторону жены. — Со мной всё хорошо.       — Давайте под навес, мы уже приступили к ужину, так как вы опаздывали, но мы только начали, — Хосок указал в сторону навеса.       Поддерживая отца под руку, Тэхён медленно пошёл за Хосоком.       — Вот, знакомьтесь, это Хэин, моя девушка, а это… — не успел он договорить, как Чонгук накинулся на Юнги, обнимая его за плечи.       — Это мой друг М-мисук! — воскликнул Чонгук, улыбаясь сильно наигранной и широкой улыбкой.       — Мисук? — губами произнёс Хосок, не понимая, что происходит.       — Д-да, я Мисук, — подыграл Юнги, так же кладя руку на плечи Чонгука. — Это же Тэхён, что, блять, происходит? — сквозь широченную и также наигранную улыбку прошипел Юнги.       — Позже объясню, не подавай виду, что мы с тобой знаем Тэхёна. Просто улыбайся.       — На нас уже никто не смотрит, мы как дебилы, отпусти, — прошептал Юнги.       — Здравствуй, извини, Мисук, моему мужу нехорошо, мы должны его посадить.       — Да-да, конечно, — неряшливо швырнув Чонгука в сторону, он освободил мягкое кресло для мужчины.       — Папа, может, вызовем скорую? — Тэхён никого не видел вокруг, кроме своего отца, который, по его мнению, зачем-то устроил это шоу, рискуя своим здоровьем.       — Расслабься уже, — он перевёл взгляд на остальных. — Дети, извините, что я навёл такую суету, просто я недавно перенёс сложную операцию. Восстановление чуть затянулось. Буду благодарен за понимание.       — Не волнуйтесь. Мы все понимаем, — Хосок поспешил убедить мужчину, что всё хорошо, зная, через что он прошёл.       — Спасибо, сынок, — он кивнул головой с благодарностью.       Юнги протянул ему воду, когда Тэхён достал из сумки лекарства.       — Дорогой, всё точно хорошо?       — Да, Сэён, не переживай, иди к детям.       — Здравствуйте! — Хэин улыбнулась матери Хосока, которая подошла к ней.       — Дай я тебя обниму, дочка, — она раскрыла руки и вовлекла девушку в объятия. — Спасибо, что пришла. Это очень ценно для меня, — она отпрянула и взяла её руки в свои, а потом накрыла их руками Хосока, который до этого подошёл и поцеловал Хэин в макушку. — Я желаю вам самой крепкой связи и безграничной любви. Берегите всегда друг друга, — она обняла их обоих.       — Всё, присаживайтесь, мы сейчас принесём ещё приборы и напитки, — Юнги стрельнул взглядом в Чонгука, зазывая его за собой. Тот с радостью вскочил и быстрым шагом скрылся в дверях дома.       — Блять! Блять! Блять! — Чонгук как ужаленный начал расхаживать по коридору, пока Юнги закрывал дверь на замок, на всякий случай.       — Успокойся! Бля-кает он. Объясни!       — Юнги, послушай сюда! — он подбежал к нему и пристально взглянул в глаза. — Ни в коем случае не называй меня по имени. Чону! Моё имя Чону. Пока они не уедут. А ты Мисук!       — Это вообще, блять, женское имя! Ты мог выбрать мне нормальное?       — Заткнись, прошу заткнись, Юнги! — он схватился за голову массируя её. — Думай, Чонгук, думай!       — Эй! Ты объяснишь уже?       — Что непонятного? Я дрочил на своего сводного брата! — на эмоциях закричал Чонгук.       — Подожди… стой, ты что? — глаза Юнги округлились и он рассмеялся так сильно, насколько мог. — Ты гей?       — Нет! Не начинай. Сейчас это вообще не важно!       — Нихуя подобного, это очень важно! Ты же меня обосрал, когда я просто это слово произнёс.       — Блин, я попал, с таким придурком, как ты, я раскрою себя через час!       — Объясни нормально, почему он сделал вид, что не знает тебя?       — Он меня не знает, Юнги. Включи мозги, я ему никогда не показывал себя.       — Чёрт, ну ты и влип, — Юнги прикрыл рот от удивления.       — Надо что-то придумать. Я уеду! Точно, сейчас же свалю.       — Стой! Не глупи. Давай обсудим.       — Нечего обсуждать!       — Что он знает про тебя?       — Я не помню. Он знает многое, больше, чем кто-либо, — он отчаянно искал помощь в глазах Юнги. — Точнее, про меня он знает только моё имя, что у меня есть брат Хосок и тупой сосед Юнги. А ещё он знает, что у меня есть пирсинг и тату!       — С Хосоком проблема, но это очень распространённое имя. Зная только это, он не сможет ничего понять. Тем более, ты не будешь попадаться ему на глаза. Впрочем, это у тебя лучше всего получается, сидеть в комнате. Всё остальное вообще ничего не значит. Во-первых, он не обращает на нас внимание, даже не взглянул на меня, по крайней мере. Во-вторых, его батя, как я понял, при смерти, и ему опять же не до нас. В-третьих, тату он не увидел, будешь и дальше носить длинные рукава, а пирсинг ты сто лет не носишь, даже ты не знаешь с какой он стороны.       — По сути, ты прав, но мне нужно быть осторожным. Вдруг он узнает мой голос, он же певец, у него идеальный слух.       — Ты в своей жизни не говорил таким высоким и весёлым тоном, как в момент, когда представлял Мисука. Даже мать родная не узнала бы.       — А дальше что? Мне строить из себя немого?       — Нет, веди себя как обычно, просто игнорируй всех и ни с кем не общайся, сиди в своей комнате, у тебя лучше всего получается срать на существование людей.       — Ударить бы тебя, — замахнулся словно сейчас снесёт ему голову.       — А если что-то будет нужно, напиши мне, я буду на подсосе, — он подмигнул самодовольно.       — Ну, хоть как-то отплатишь за то, что бесплатно живёшь в моём доме, ладно там бесплатно, ты меня заставлял тебе платить, как садовнику, поэтому ты обязан сделать так, чтобы меня не спалили.       — Номер мой хоть запиши, зануда.       — Диктуй, — Чонгук недовольно достал свой мобильный и сохранил номер Юнги.       — А сейчас иди в комнату, я скажу, что тебе плохо стало.       — От чего?       — Какая разница? Перевозбудился, диарея замучила, тошнит, запор. Без разницы какая причина, тебе то что?       — В смысле? Только попробуй сказать что-то такое, клянусь я зажарю тебя на этом мангале!       — Ты не в том положении, чтобы угрожать.       — Иди уже! — толкнул соседа на кухню, возложив на него «большую» миссию.       Взяв набор тарелок и вилок с ножами, он направился к собравшимся гостям.       Ну, Чонгуки, держись, отыграюсь!       — Извиняюсь, что так долго, — он прервал весёлую беседу, в которой не участвовал только Тэхён, лишь изредка поднимая уголки губ в улыбке просто для того, чтобы не показаться грубым. Хотя по его виду скажешь только то, что ему совершенно наплевать, что о нём подумают.       — Всё хорошо? Где Чону? — удивилась мать парней.       — Чону-Чону, у него понос… Да, жалко, съел слишком много рыбы, я ему говорил не перебарщивай, он не послушал. Рыбный понос получается.       Тэхён, который делал глоток воды, чуть не поперхнулся и закашлялся, сдерживая смех.       Но и другие не остались в стороне, все, кроме мамы, рассмеялись в голос.       — О Боже, это ужасно, ему нужно выпить лекарство, я сейчас, принеси мою сумку коричневую, отнесу ему лекарство.       — Нет, тётушка Сэён, я сам отнесу, вы дайте мне, а то там запах не из лучших, тем более он будет стесняться вас.       — Ой, ладно, сынок, бери.       Оставив за спиной волну смеха, он вернулся в дом, засунул лекарства себе в карман, улыбаясь и глядя в сторону комнаты Чонгука.

***

      Чонгук не мог уснуть этой ночью, думая о том, что ему теперь делать. Одно было ясно, он не собирается продолжать их общение. Иначе это может плохо кончиться для них обоих.       Внутри всё пылало от понимания того, что сейчас тот самый Тэхён спит под одной крышей с ним. Совершенно один. Такой досягаемый и такой далекий.       Три часа ночи, а Чонгука то и дело мотает из одного угла комнаты в другой.       Юнги сообщил, что его разместили в гостевую комнату прямо напротив Чонгука, если чуть пройтись по коридору.       Всего пару шагов.       Перегревшись от всех этих мыслей, он совсем забыл, что даже не покушал нормально, от чего желудок дико ныл.       Позвонил Юнги, чтобы попросить принести еду, но помощник давно спал.       Чонгук подумал, что ночью выходить безопасно, тем более, он умеет очень тихо ходить.       Открыл дверь, несколько раз осмотрелся вокруг, и бесшумным шагом зашёл на кухню. Осторожно открыл холодильник, достал первое, что попалось: глазированный сырок и Рэдбул.       Прислушавшись и поняв, что он в безопасности, включил фонарик на своём телефоне и, открыв сырок, тут же начал его кушать, шире раскрывая дверь холодильника и рассматривая, что ещё можно было бы съесть.       — Если желудок слабый, не стоит есть молочные продукты.       Голос, исходящий со стороны подоконника, заставил его в буквальном смысле подпрыгнуть с криком.       — Эй, ты чего? — Тэхён удивился.       Мигом запихнув в рот остаток сырка, он произнёс:       — Ты на...гал… ме…я — упустив несколько букв, небрежно жуя, произнёс он.       — Извиняюсь. Думал, меня тут видно.       Чонгук выключил вспышку. Взглянув в сторону источника звука, он и вправду смог разглядеть лицо парня под слабым освещением. Вокруг него стоял дым.       Он курит?       — С чего ты взял, что у меня слабый желудок?       — Твой друг с женским именем сказал.       Юнги! Твою мать!       — Это не женское имя.       Тэхён наконец окинул его скупым взглядом и отвернулся к окну, на подоконнике которого сидел.       Какой…ты.       — Здесь нельзя курить.       Тэхён сделал затяжку, выдыхая в сторону Чонгука, и произнёс:       — Жаль.       И как ни в чём не бывало продолжил курить дальше.       — Я. Сказал. Здесь. Нельзя. Курить.       — А я сказал, что мне плевать.       Вот ты какой с людьми?       — Выйди и кури на улице, — Чонгук раздражённо подошёл ближе.       — Я почти закончил, не кипятись.       — Ты что, глухой? Вали на улицу!       Чонгук так близко, что заметил, как лицо Тэхёна, освещённое лунным светом, блестит от слёз. На секунду он замер, а у Чонгука появилось желание открыть окно и сбросить его оттуда, чтобы больше никогда его сердце не трепетало от этих глаз.       — Всё, успокойся, — Тэхён отвел взгляд, пряча своё лицо под капюшоном, который накинул на голову.       Что с ним? Почему он плакал?       — Чтобы я больше не видел такого. Если хочешь курить, есть огромный двор, — он отошёл и направился к выходу.       — Зануда, — почти шепотом произнесённое Тэхёном прилетело в спину Чонгука.       Застыл на месте, закрыл глаза на секунду, пытаясь успокоиться. В голове резко всплыли кадры того, как Тэхён извивается на кровати и кричит его имя сквозь стоны.       Чёрт.       — Зануду увидишь в зеркале.       — Хах, в твоей голове эта фраза звучала круто. Не так ли? Тебе что, пять лет?       Он явно нарывается!       — А в твоей голове ты сам выглядишь очень круто, да?       — Ты Чону?       — Что?       — Ну, это твоё полное имя?       — Да. С чего вспомнил это?       — Просто в тот момент не был сосредоточен. Понятно, Чону, у меня нет с тобой проблем. Если надо пережить эту неделю вместе, я буду благодарен, если не будешь путаться под ногами.       — Прости, что? Путаться? — он развернулся лицом к Тэхёну, который всё ещё продолжал курить.       — Прощаю, да.       — В любой другой ситуации я бы сломал тебе челюсть за такие слова, но так как по тебе явно видно, что у тебя не все дома, я пропущу это мимо ушей. И впредь прошу не путаться под моими ногами в моём доме. А то я не всегда такой великодушный.       Придурок.       Чонгук ушёл и громко хлопнул дверью, когда заходил в свою комнату.       И почему говорят, что бесконечно можно смотреть на огонь и воду?       Бесконечно можно смотреть на то, как выходит дым от сигареты изо рта Тэхёна.