disappearing — исчезая.

      POV Тэхён.

      Проснувшись утром, ещё даже не открыв глаза, я уже понимал, что Чонгука нет. Он снова не спал рядом со мной всю ночь. Он снова ушёл.       Встаю с кровати и нехотя плетусь в сторону своей комнаты, замечая на настенных часах, что время уже близится к часу дня. Расстраиваюсь, понимая, что снова нарушил режим и теперь придётся его восстанавливать. Хотя, нет, плюю на это и сваливаюсь уже на свою кровать. Хочу позвонить и узнать где он, но проваливаюсь в сон, перед этим вспомнив наш неожиданный разговор накануне.

*Flashback*

      Он молча выводил узоры на моей спине, глядя куда-то в потолок, пока я лежал на его груди, на самом безопасном месте в мире, но вдруг он спросил у меня то, что я совсем не ожидал.       — Тэхён… если ты почти год читал то, что я пишу… почему не ответил ни разу? — его голос казался серьёзным, он словно переосмысливал прошлое.       — Ого, неожиданно, с чего ты решил об этом спросить? — чувствую нарастающую тревогу внутри.       — Я давно хотел об этом заговорить, если честно, ещё с первого дня… Но кажется, до сегодня я не готов был услышать ответ.       — Любимый, тебе не о чём переживать. Дело было не в тебе…       — Мне просто нужен честный ответ.       — Я…боялся… ладно… — сажусь, чтобы набраться смелости, и смотрю куда-то вниз, но не в его глаза. — Сначала я думал, что ты очередной чувак, решивший привлечь моё внимание. Потом мне стала интересна твоя история. После я уже ради интереса читал. Следом шло желание ответить, но я побоялся, что ты окажешься каким-то сталкером. Спустя пару недель я понял, что тебе на меня вообще плевать. Ещё спустя некоторое время я заметил, что ты начал привязываться ко мне, как к личности. Тогда я готов был написать, но понял, что я уже пишу не какому-то парню из интернета, а тому, к кому у меня зародилась привязанность, сочувствие, понимание и чувства… Я понимал, что если сейчас отвечу, возможно, ты сольёшься, подумав, что я какой-то придурок, или скажешь, что ты один из тех людей, которые отправляют рецепты, список продуктов и всё, что нужно не потерять, в директ звёздам, потому что они всё равно никогда не прочтут, — делаю вдох, чтобы взглянуть в его глаза. — И в этот момент началась моя личная война, я противился своим чувствам, голос в голове не позволял зайти далеко, я начал спор с самим собой. Сказал себе, что если ты сдашься, если перестанешь писать мне спустя год, тогда я отвечу тебе, и в тот же день расскажу о своих чувствах.       — Не может быть… И я не дотянул…       — Да. Ты не дотянул… Но и я не смог тебя отпустить. Та ночь… ночь когда ты написал, что больше никогда не будешь заходить туда. Я чуть не умер той ночью. Это был один из худших моментов в моей жизни. Ты даже не подозреваешь, как сильно я плакал. Я проиграл всё. А ещё я ненавидел тебя. Я так злился, что ты сдался. Я так верил в тебя. Я то и дело произносил вслух: только не ты. Ты не мог сдаться. Однако разумная часть моего мозга или та, которая отвечала за самосохранение, проснулась, и я решил, что не могу отпустить тебя, не попробовав.       — Боже… Мне так жаль… Знаешь, я бы не перестал Тэхён. Просто злился в тот день на всех, и дневник попал под горячую руку. Когда прощался, в голове уже придумывал текст для следующего сообщения утром, когда протрезвею.       — А знаешь, хорошо, что всё так. Возможно, я бы так и не решился, если бы не испугался тогда, — сжимаю его руку в своей.       — Я всегда вспоминаю твой первый звонок мне… Не знаю почему, но самая первая мысль, она же самая абсурдная и невозможная, была, что это Тэхён. Я даже не слышал твой голос толком, не зацикливался, но внутри было какое-то предчувствие.       — Ах, кажется, я в тот момент поседел на несколько прядей, как же сильно я боялся твоей реакции, — чувствую, как краснею, щёки начинают гореть.       — А я словно заколдованный сразу протрезвел, — он улыбается и тянет меня обратно на себя.       — Я казался мальчиком, забитым в углу, которого булят и ненавидят? — спрашиваю я, зная ответ.       — Именно! Если честно, пока не увидел твоё лицо лично, я на сто процентов не был уверен, что ты — это ты. Ну не мог такой богатый, популярный, всеми любимый человек, говорить мне — едва знакомому социапату на второй же день знакомства что — я его самый родной человек.       — Но ведь не соврал? Так и было. — Я улыбаюсь вспоминая те дни. — Знаешь, не смотря на всё, мне нравилось, что ты был таким самоуверенным. Хоть и недоверчивым, но даже когда ты на время верил, что это я, от тебя не шло какого-то особого отношения. Это мне и нравилось больше всего. Ты делал меня обычным парнем, своим ровесником, парнем, у которого тоже есть нормальная жизнь, страхи, переживания. Рядом с тобой я не чувствовал, что мне нужно притворяться и пытаться быть лучшим человеком, правильным и идеальным супер-стар. Ты меня вообще посылал пять раз на дню.       — Ты меня бесил! Странный загадочный тип. — Чонгук фыркает.       — Да я настолько разучился общаться, не надевая маски и не притворяясь, что вытаскивать себя настоящего было целым квестом. Поэтому выдавал рандомную фигню. — Прижимаюсь сильнее к нему, снова ощущая благодарность.       — И когда я не написал тебе всего день, ты же чуть ли не вскрылся.       — Так и было… Я снова испугался. Подумал, что первый человек, которому я за долгое время открылся и с кем хотел быть собой, ушёл.       — Помню, я тоже испугался в тот день, боялся, что ты исчезнешь… И в то же время боялся своей зависимости от тебя. Думал, если буду работать и не отвлекаться — никто не поймёт, что я хочу болтать с тобой, и всё само встанет на свои места. — Он поджал губы.              — Я бы ничего не поменял в нашей истории. — Еле слышно произношу я, думая о своих ошибках, которые я бы точно не повторил.       — Я тоже. Навряд-ли я стал бы открываться парню с галочкой, который сразу мне ответил в директ и, ведь решив мой вопрос, мы бы разошлись.       — Ну конечно, легче же довериться странному одержимому типу, который по двести раз звонил тебе, как помешанный, — закатываю глаза, вспоминая, каким иногда мог быть идиотом.       — Странный тип — это уже наше, это мы любим, — он смеётся и крепко обнимает меня, а я чувствую облегчение, рассказав ему, что тогда чувствовал.

*End Flashback*

      Спустя время чувствую на своём лице губы Чонгука и улыбаюсь.       — Привет, солнце… — шепчу я, притягивая его за шею в свои объятия.       — Привет, спящая красавица. Ты уже сколько спишь? Я думал, ты давно проснулся, испугался, когда ехал домой, что ты не звонишь.       — Я хотел, встал к часу, а потом снова уснул, не стал себе противиться, — улыбаюсь, глядя на его счастливое лицо. — А ты где был?       — Пару дел было, позже расскажу. Время ужина почти, давай вставай, умывайся, сходим с тобой в ресторан, — он слегка щекочет мне живот и встаёт, чмокнув перед этим в нос.       — Вау, ты прям балуешь меня. Ресторан? А ты точно хочешь? Я могу и тут поесть, не хочу, чтобы тебе было некомфортно.       — С тобой, мне комфортно везде. И кажется, вчера я это доказал нам обоим, тем более, что столик уже заказан, — он подмигивает мне, а я понимаю, что неожиданно для себя стал наконец самым счастливым человеком на свете. Стал одним из тех раздражающих людей, которые постоянно лыбятся и ведут себя, как подростки в пубертате.       — Я уже говорил, что люблю тебя?       — Зависит от того, как громко ты кричал. Если мои соседи не слышали, то нет, не говорил. Нужно повторить, пока они не начнут жаловаться.       — Я люблю тебя, Чон Чонгук! — кричу я во весь голос, после чего Чонгук с довольным видом выходит из комнаты, ответив, что тоже меня любит.

***

      Тем же вечером Чонгук написал Тэхёну, что пришлёт за ним машину. Предвкушая что-то волшебное, Тэхён красиво оделся, сделал укладку и был готов.       Спустя некоторое время его доставили в «Le Fleur d'Or» — один из самых роскошных ресторанов Сеула. У входа его встретил учтивый метрдотель, в безупречном смокинге, и, узнав его, с легким поклоном проводил на второй этаж в VIP кабину, которую снял Чонгук. Ресторан утопал в мягком, золотистом свете, отражаясь в хрустале люстр и бокалов. Тихая ненавязчивая музыка заполняла пространство, создавая атмосферу изысканности и умиротворения.       Немного смущенный Тэхён прошёл внутрь, и ему открылся вид из большого окна на светящийся город. Он бывал тут не раз, но раньше ему не казалось всё это таким красивым. А сейчас каждая деталь кажется красивой, имеющей смысл и важной. Чонгука внутри не было. Тэхён сел, достав телефон, и хотел написать, что он уже на месте, но его прервали, на телефон пришло уведомление.       Сообщение от контакта: «Virgin.» Honey, извини, что опаздываю, скоро буду. Закажи нам еду, не важно что, на своё усмотрение.              Me: За опоздание тебе придётся отработать, а так ничего, я только зашёл, не задерживайся.       Virgin: Готов отрабатывать всю ночь, сэр. Минут через пятнадцать буду, я в пробке:)       Me: Начинай сейчас тогда. Хочу услышать что-то милое, чтобы мне было легче ждать.       Virgin: М-м тогда… ты — партия Зейна из No control:)       Me: Знаешь, что? Мы точно никогда не расстанемся. Потому что после тебя я больше ни с кем не смогу быть. Ибо никто не сможет перепрыгнуть планку, заданную тобой. Серьёзно? Хоть кого-то в мире знаешь, кто умеет так, как ты?       Virgin: Не-а, просто ни у кого нет тебя. Рядом с тобой само по себе всё выходит.       Тэхён смеётся, прежде чем заблокировать телефон, и берёт меню в руки, отгоняя мысли, почему Чонгук опоздал и где он ходил целый день. Человек, который почти никогда не выходит из дома, и вдруг столько дел. Но последнее сообщение умиляет его сильнее, не позволяя тревожности победить.       Меню было представлено в виде массивной кожаной книги с золотым тиснением. Тэхён, без лишних церемоний, заказал бутылку Chateau Margaux, а затем вдохновленный атмосферой роскоши, решил попробовать что-то новое и выбрал морского гребешка с трюфельным соусом, а для Чонгука заказал пасту с креветками.       Как и обещал, спустя пятнадцать минут появился Чонгук, только вперёд него занесли огромную корзину с цветами, от чего у Тэхёна чуть не отвисла челюсть.       — Что это? — он прикрыл рот руками, когда официанты вышли, оставив их наедине.       — Ну, как тебе сказать, в народе это называют цветами, — пожав плечами, распахнул руки Чонгук, и Тэхён буквально кинулся на его шею, крепко обнимая.       — Стой… это мои любимые кремовые диантусы… и … — он подошёл ближе к букету, провёл рукой по цветам, чувствуя, как сердце наполняется теплом. — И твои любимые гортензии.       — Да, и мы вместе в этом букете, как и в жизни. И так будет всегда, — Чонгук обнимает его сзади и кладёт голову на его плечо. — Прости за опоздание, корзина не помещалась в мой багажник, заказал грузовик, а он застрял в пробке, я стоял внизу и ждал, пока он приедет.       — Ах ты ж врун! — Тэхён шутя ткнул его локтем в бок. — Это лучший подарок в моей жизни! Я никогда не забуду этот момент, самый красивый букет в мире.       — Уверен, ты получал и лучше, но мне захотелось тебя отблагодарить за вчерашнее. Ты меняешь меня в лучшую сторону.              — Нет. В моей жизни точно не было букета лучше. И ты меня тоже меняешь в лучшую сторону, — он очень нежно целует его в губы.       — Из-за тебя я начал переваривать общество людей, — шепчет Чонгук в губы Тэхёну. — Представляешь, даже за Юнги переживаю. Кажется, уже немного болезнью попахивает, — и теперь очередь Чонгука целовать Тэхёна, прерывая его приступ смеха. Они взялись за руки, чувствуя, как же хорошо любить и быть любимым.       Когда принесли еду, Тэхён с восторгом взглянул на Чонгука и заметил напряжение на лице, которое тот старался скрыть за фальшивой улыбкой.       — Извините, возможно это прозвучит странно, но прежде чем разложить еду, не могли бы вы кое-что сделать? — Тэхён улыбнулся как можно вежливее.       — Да, конечно, сэр. Что-то не так?       — Всё хорошо? — спросил Чонгук следом за официантом.       — Д-да, просто знаете, чтобы успокоить себя. Могли бы вы принести горячую воду, перчатки и нераспакованное полотенце? Я был бы очень признателен, если бы вы ополоснули и высушили перед нами всю посуду, подаваемую нам. Не сочтите за привередливость, у меня просто навязчивые мысли по поводу чистоты, — Тэхён поправил свой воротник, надеясь, что официант не сочтёт его напыщенной звездой.       — Вы что! Конечно! Это наш долг, чтобы вам было комфортно! Сейчас же займёмся.       — Спасибо, извините ещё раз, мы оставим хорошие чаевые, — он благодарно улыбнулся.       — Ты… Как ты понял? — Чонгук смотрел на него заворожено.              — Не знаю, я просто чувствую, когда с тобой что-то не так.       — Знаешь, я даже не мечтал о том, что найду кого-то, кто будет меня принимать таким. А ты не только принимаешь, ты понимаешь, чувствуешь и любишь меня со всем этим. И как бы я не пытался, никогда не смогу выразить то, насколько благодарен.       — Это полный бред, это я не мечтал о том, что кто-то на подобии тебя впустит меня в свою жизнь… И это я благодарен, так сильно благодарен тебе.              В течении всего вечера они разговаривали, смеялись, делились воспоминаниями и планами на будущее. Чонгук рассказывал о своих делах, стараясь не вдаваться в подробности, которые могли бы обеспокоить Тэхёна. Тэхён же, в свою очередь, с восторгом описывал свои творческие проекты, мечтая о новых свершениях.       Пока они ждали свои заказы, сомелье с гордостью представил им бутылку Chateau Margaux и профессионально провёл дегустацию, позволив им насладиться богатым ароматом и насыщенным вкусом вина.       — Кстати, — произнёс Чонгук ухмыляясь, — флорист сказал, что это два самых разных цветка, — он кивнул в сторону корзины с цветами.       — Неужели? А кто-то удивлён? — Тэхён, вскинув брови, отпил глоток вина.       — Я ответил ему также, сказал, что мы с моим партнёром тоже очень разные.       — И что же такого разного он нашёл в этих цветах? — Тэхён, кажется, не совсем обрадовался этому.       — Он сказал, что диантусы самые живучие и стойкие цветы, даже на минимальном количестве воды они выживают. А гортензия умирает быстрее других и очень капризный цветок, сколько воды не подавай, чуть ей что-то не то, и она увядает, — Чонгук пожал плечами и улыбнулся.       — Пусть этот флорист не выпендривается и просто хорошо ухаживает за гортензиями. Мои не умрут! Он просто зануда, поэтому его гортензии увядают, — Тэхён закатил глаза под смех Чонгука. — И вообще, с каких пор ты такой общительный? Зачем ты с каким-то флористом обсуждал левые темы?       — По моему цветы — это не левая тема для обсуждения с флористом. Я просто хотел узнать, как за ними ухаживать, ведь буду часто дарить их тебе, поэтому он мне рассказал.       — Я бы сам поискал в интернете! Ещё и такой нарядный! Пошёл он цветы обсуждать! — Тэхён фыркнул, а Чонгук почувствовал невероятное желание швырнуть всё, что есть на этом столе в сторону, и заняться с ним любовью, и не раз. Но его прервали зашедшие официант с поваром.       Поданные блюда были настоящими произведениями искусства. Тэхён с удовольствием наслаждался нежным вкусом морского гребешка, ощущая, как трюфельный соус тает во рту. Чонгук, в свою очередь, похвалил выбор блюда для него.       После основного блюда, они заказали десерт — шоколадный фондан с шариком ванильного мороженого. Когда официант поставил перед ними десерт, Чонгук перегнулся через стол и смахнул крошечную шоколадную крошку с уголка губ Тэхёна, заставляя того застыть на месте и стукнуть его по руке, указывая на то, что это уже слишком, после чего они оба рассмеялись так сильно, что даже официант очень вежливо попросил быть тише.              Когда они гуляли по ночному парку, Тэхён рассказывал о своих планах, что через две недели он продолжит тур и хочет взять Чонгука хотя бы на один концерт. Что он не станет заставлять его бросать свою работу и таскаться за ним, как тень, забив на собственную жизнь.       Чонгук не согласился с последним, уверяя, что он и есть его жизнь, однако понимал, что Тэхён в какой-то мере прав; даже самым влюблённым людям нужны личные границы, своё хобби, цели и рост по жизни, иначе тот, кто стоит на месте — будет разрушать того, кто добивается чего-то.

***

      Полумрак комнаты окутывал Тэхёна, тем вечером, словно мягкое одеяло, успокаивающее нервы после бурного, полного впечатлений дня. Он зарылся в простыни, пахнущие Чонгуком, а в руках книга, которую он пытался читать, но буквы расплывались перед глазами, переплетаясь с яркими образами: смех Чонгука, отблески свечей на вине, его взгляд, полный нежности и любви.       Он ждал. Привычно ждал, пока Чонгук завершит свой вечерний ритуал. ОКР Чонгука стало частью и жизни Тэхёна, что-то, что он научился не только понимать, но и принимать. Он знал, как тяжело ему даётся каждый шаг, каждое повторение, и старался окружить его терпением и любовью. Тихий плеск воды из ванной комнаты звучал как умиротворяющая мелодия, несмотря на то, что Тэхён знал: за каждым всплеском стоит внутренняя борьба Чонгука. Но лучше вода, чем лезвия.       Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем дверь ванной приоткрылась, выпуская облако влажного пара, пропитанного запахом ментола. Сердце Тэхёна забилось быстрее. Он знал, что сейчас увидит Чонгука, но сегодня, после того подарка (который, кстати, они снова доставили грузовиком до дома, и сейчас он наполняет всё вокруг ароматом цветов), после ужина, после всех этих многообещающих взглядов, ожидание было особенно волнительным.       Чонгук стоял в дверном проеме, словно не решаясь пройти. На нём было лишь полотенце, обёрнутое вокруг бёдер, а руки были сложены на груди. Влажные волосы тёмными прядями обрамляли его лицо, делая взгляд из под-лба ещё более пронзительным.       — Ты в порядке? — прошептал Тэхён, его голос почти утонул в тишине комнаты. Он улыбнулся, стараясь скрыть нервозность за показной беззаботностью.       Чонгук не ответил. Его взгляд был прикован к Тэхёну, словно он пытался прочитать его мысли. Он медленно двинулся вперёд, движения были какими-то скованными, неуверенными. Остановившись у кровати, он глубоко вдохнул и произнёс:       — Хочу тебе кое-что показать.       В голосе Чонгука звучала непривычная дрожь, заставившая сердце Тэхёна бешено колотиться.       Что происходит? О чём он?       Чонгук медлил, словно собираясь с духом. Затем он не спеша опустил руки и встал перед ним.       Взгляд Тэхёна метнулся по его телу и замер. На груди Чонгука, прямо над сердцем, была татуировка. Ваза. Точная копия той, что украшала его собственную грудь. Но эта ваза была… целой. Вернее, не совсем. Её осколки были соединены тончайшими золотыми нитями кинцуги, японского искусства реставрации керамики. Каждый шов сиял в полумраке, словно маленькая звезда. Кожа была ещё покрасневшей и покрытой защитной плёнкой. Теперь Тэхён знал, куда ходил Чонгук сегодня.       Дыхание перехватило. Он забыл, как дышать, как говорить, как двигаться. Его ваза… Он помнил тот день, когда решился на эту татуировку. Тогда он чувствовал себя сломанным, разбитым на тысячу осколков, неспособным к любви, к счастью. Он думал, что его ваза разбилась навсегда.       Чонгук опустился на колени перед кроватью, его глаза были полны любви, прощения и какой-то невыразимой нежности. Он взял руку Тэхёна и прижал её к своей груди, позволяя ему почувствовать тепло кожи, биение сердца.       — Зачем?… — сдавленно и еле слышно спросил Тэхён.       — Помнишь, как ты говорил, что твоя ваза сломана? Что её нельзя починить? — тихо спросил Чонгук, его голос звучал, словно шепот. — Я хотел тебе показать, что это не так. Всё можно починить, Тэхён. Даже то, что кажется безнадёжным. И даже сломанные вещи могут стать ещё красивее, сильнее, ценнее.       Слёзы хлынули из глаз Тэхёна, обжигая щёки. Это было слишком. Слишком много любви, боли и надежды. Он больше не мог сдерживаться. Он бросился на Чонгука, обнимая его так крепко, как только мог. Пальцы вцепились в его влажные волосы, а тело дрожало от рыданий.       — Я люблю тебя, — шептал Тэхён, задыхаясь от слёз. — Я люблю тебя, Чонгук. Ты… ты невероятный.       Чонгук прижимал его к себе, гладил по спине, шептал успокаивающие слова. Он понимал его боль, страх, его надежду. Он был его зеркалом, отражением и исцелением.       — Я тоже люблю тебя, Тэхён. Больше всего на свете, — ответил Чонгук, его голос был полон искренности и тепла.       Они оставались так, в объятиях друг друга, пока слёзы не высохли, а дыхание не стало ровным. В полумраке комнаты их сердца бились в унисон. Две вазы, когда-то сломанные, а теперь навеки соединенные золотыми нитями любви и кинцуги. И эта любовь, делала их только сильнее и прекраснее. Любовь, которая обещала исцеление, прощение и бесконечную надежду на счастливое будущее.

***

      — Думал ты уже никогда не вылезешь из своей норы, — Чимин умело нарезал морковь на мелкие кусочки, стоя спиной к вошедшему Юнги.       — Уверен, вернись я через десять лет, ты всё также остался бы занудой, — Юнги закатил глаза и, открыв холодильник, достал бутылку воды.       Уже несколько дней как он оставался в своём кабинете в подвальном помещении клуба, и даже еду ему приносили туда же. Он много работал, и обессиленный засыпал на диване.       — Ага, что ещё нового? — Чимин даже не одаривает его взглядом.       — Где все? Ты один сегодня на смене?       — Из поваров один, помощники скоро придут, на резке овощей тоже никого, решил заранее подготовиться.       — Ясно.       — Хотел уточнить, — Чимин разворачивается, — как продвигается дело с Минхо?       — Я же предупреждал, что это уже не наше дело, не в нашей юрисдикции! Мы только следим, выводим на чистую воду, разбираются другие.       — Знаю. Но когда дело коснулось Чонгука, сразу стало нашей юрисдикцией. Ты даже снова оружие в руки взял, — Чимин кидает на него презирающий взгляд, и обратно разворачивается.       Юнги игнорирует выпад Чимина.       — Сегодня в пятой VIP будет встреча кукурузника с Кихёном, Джин будет их сомелье. Ты останешься на кухне?              — Ты прекрасно знаешь ответ, — Чимин продолжает нарезать овощи.       — Без язвительных вставок. Настроения нет.       — Сэр, я на той позиции, на которую вы укажете, готов выполнять приказы, — устало произносит Чимин, выучено, отбрасывая нож в сторону и скрещивая руки на груди.       — Я не просил формальностей. В чём проблема нормально ответить? — Юнги также кидает на стол бутылку.       — Вот же, а говорил настроения нет, вот оно, твоё вечное настроение рядом с нами, и оно никуда не уходило.              — Чёрт, умеешь же ты вывести из себя… Ладно! Как Чонгук? Ты бывал у него? — Юнги старается не поддаваться на уловки Чимина и снова меняет тему.       — Хорошо. Бывал, и он спрашивает про тебя. Почему избегаешь его?       — Я его не избегал. Мы утром говорили по телефону. Просто работы много, да и не хочу смущать их с Тэхёном, — отпивает глоток и хочет выйти из кухни, но голос Чимина прерывает его.       — Вот про что я, — Чимин взмахивает пальцем. — Вот про это я и говорил. Ты такой заботливый, когда дело касается их, такой внимательный и, о Боже! Ты умеешь улыбаться! — Чимин иронично прикрывает рот.       — Ты что, ревнуешь меня к Чонгуку? — Юнги щурит глаза, он раздражён, но пытается не сорваться.       — В край ёбнулся? Век ты мне сдался, я всю свою жизнь делаю всё, чтобы сбежать от тебя! Чтобы не стать тобой! — говорит Чимин громче, чем планировалось, тыкая пальцем в его сторону.       — Я помню. Можешь не напоминать. Но только вот тебе не повезло родиться самым тупым существом на свете, и по причине этого, мы не можем разорвать с тобой контракт, ты обязательно что-то натворишь, сдашь или ошибёшься! Поэтому вини только себя! И больше не смей поднимать голос на меня, когда в здании находятся мои подчинённые! — Юнги схватил бутылку, ранее поставленную им на стол, и со всей силой швырнул её в стену рядом с головой Чимина, заставляя того в ужасе застыть на месте.       — Тогда… это была не моя ошибка! Сколько раз повторять?! — кричит Чимин, через мгновенье, придя в себе, вслед уходящему Юнги.

***

      Тэхён ещё никогда не нервничал так сильно, как перед этим концертом, ведь впервые на него будет смотреть Чонгук, не считая того момента, когда он не подозревал об этом. Кажется, лучше бы и сейчас не знал, но тут уже без вариантов.       Предыдущие две недели их жизни, были полны любви и блаженства, долгих разговоров и нежных поцелуев. Тэхён каждое утро уезжал на репетиции и приезжал к пяти часам, как раз Чонгук заканчивал свою работу. Они заказывали много доставок, пробуя разную еду, занося в свой черный список каждое не понравившееся. Это были самые идеальные дни вместе. Моменты которые они не забудут никогда. Они много смеялись, но не обходилось и без драк, на этот раз Чонгук просил его не притворяться слабым, а Тэхён уверял что его надо просто сильно разозлить.       Даже Минхо не смел мешать их идиллии, почти не попадаясь на глаза. Чонгук был благодарен ему за то, что он не уходит насовсем, нарушив его слово, и что он не лезет больше к ним, присутствие егг почти неощутимо, и ко всему этому Чонгук спокоен, зная что он в безопасности.       Единственное, его волновало что Юнги полностью отдалился, и всего раз приехал ночевать. Эта тоска по нему, которая самого Чонгука раздражала, заставила его впервые написать ему, однако тот отвечал также холодно, стандартными фразами. Чувство что он кого-то потерял, постепенно становилось ощутимым.       Но концерт должен был его отвлечь, и он к нему готовился. На этот раз всё по другому. Сейчас Тэхён знает что он приедет, знает что он будет его поддерживать, и это придавало сил, потому что он наконец сможет стать его поддержкой.       Команда суетилась вокруг Тэхёна , подправляя причёску и макияж, пока он повторял сценарий концерта, на самом деле думая только о том, когда же уже придут Чонгук с Чимином. За кулисами этой суеты почти заполнялся стадион, непрекращающимся потоком зрителей.       Услышав звонок, Тэхён тут же схватил телефон.       — Алло?       — Ты что, сидел с пальцем на зелёной кнопке? Ты чем вообще занят? В курсе, что ты должен выступать через час?       — А ты в курсе, что должен был быть тут ещё час назад?! — Тэхён шипит в трубку.       — Знаю, я просто… Помнишь наш прошлый раз? Когда я впервые ехал на концерт, перед выходом написал письмо, и сейчас я решил его дополнить. Подумал, было бы не честно не сделать этого. Только не проси его прочесть сейчас, мы сделаем это вместе, когда ты напишешь альбом, и проведёшь концерт в Сеуле.       — Эй!! — Тэхён возмутился.       — Прикольно же? Наши годовщины будут измеряться твоими альбомами, — Чонгук смеётся.       — Вот же дурак! Тогда спустя альбом давай заведём собаку?       — Дай угадаю, назовём её Котом? — Чонгук снова смеётся. — Ладно, хотел сказать, что мы уже едем, тебе взять что-то из еды? Ты голоден?       — Ты что, тут много еды, просто приезжайте, больше ничего не надо.       — Тэхён, пробки большие, всё из-за тебя! — Чонгук наигранно злится.       — Извини, — Тэхён смеётся.       — Думаю, мы только к началу успеем.       — Ну хоть так постарайтесь. Проходные карты не забыли?       — Не забыли, Чимин передает привет и уже раза сто закатил глаза, делая вид, что его тошнит от нас.              — Передай, что я его тоже люблю, — Тэхён рассмеялся.       — Нет! Обойдётся, — Чонгук фыркает.       — Тэхён, удачного шоу! — подбадривает Чимин, надеясь, что тот услышал.       — Скажи ему спасибо, всё, жду вас! — Тэхён отключился.       Всё волнение Тэхёна улетучилось в миг, когда до сцены осталось пару шагов. Наконец, наступил момент истины. Звуки фанфар оглушили зал, свет прожекторов ослепил глаза, и Тэхён вышел на сцену.       Волна обожания обрушилась на него, словно цунами. Тысячи голосов слились в единый оглушительный крик. Фанаты скандировали его имя, поднимали плакаты с признаниями в любви. Тэхён улыбнулся, отвечая на их приветствия, но его взгляд лихорадочно искал в толпе одно единственное лицо, которое должно было стоять в том месте, где обычно собирается стафф.       Концерт начался с его самых известных хитов. Тэхён пел, танцевал, общался с публикой, выкладываясь на все сто процентов. Страсть, любовь, энергия так и плещут из него. И он нескончаемо делится этим со своими фанатами, которые в полной мере, ощущая эту отдачу, возвращают ему той же монетой, наполняя его нескончаемой силой и энергией.       В перерывах между песнями Тэхён украдкой оглядывал зал, надеясь увидеть знакомые лица. Но безуспешно.       Неужели они не успели? — промелькнула тревожная мысль. Он пытался отогнать её, убеждая себя, что Чонгук просто задерживается. Но страх продолжал грызть его изнутри.       Во время исполнения баллады Winter Bear, написанной в трудный период его жизни, Тэхён почувствовал, как комок подступает к горлу. Песня была полна боли и тоски, и сейчас, когда он не видел Чонгука, она звучала особенно горько. Он с трудом сдержал слёзы, стараясь не выдать своего волнения.       Закончив петь, Тэхён опустил микрофон и сделал глубокий вдох. Ему нужно было взять себя в руки. Он не мог позволить эмоциям взять верх.       Именно в этот момент, когда свет софитов на мгновение погас, а зал погрузился в полумрак, он увидел его. Прямо перед сценой, в кармашке, там, где обычно находилась охрана и работники зала, стоял Чонгук, и блеск его глаз можно было заметить даже за километры.       Ты пришёл. Ты смог.       Сердце Тэхёна чуть не подступило к горлу. Он узнал его сразу, несмотря на расстояние и полумрак. Это был Чонгук. Его Чонгук.       Но то, что он заметил дальше, заставило его схватится за штатив для микрофона, чтобы удержать равновесие. На Чонгуке была куртка. Та самая куртка. Куртка его отца.       Куртка, которая стала символом любви их родителей. Куртка, из-за которой Чонгук впервые написал ему в директ. Куртка, про которую ему всё рассказала Сэён, в ту самую ночь, когда он признался ей в своей любви к Чонгуку. Куртка, которая была на Сэён в день её обещания быть с Дэхёном навсегда. Он стоял, слегка улыбаясь, его глаза сияли в полумраке, в них было столько любви, нежности и гордости, что у Тэхёна перехватило дыхание.       Тэхён замер, забыв обо всём на свете. Всё вокруг — шум, свет, музыка, толпа — исчезло. Остался только Чонгук.       — А-а-а… сейчас… я бы хотел… — он не мог собраться с мыслями, на суфлёре ему давали подсказку объявить следующую песню. Но он забыл даже, где находится. — Я бы хотел пригласить на сцену кое-кого особенного, это мой подарок вам. Он один из величайших певцов нашей страны, поприветствуйте, Ли Тэмин! — Тэхён поклонился и с дрожащими ногами встал на отмеченное место на сцене, ожидая, пока его опустят под неё.

***

      Чонгук понял, что Тэхён наконец разглядел его, по глазам было всё видно. Чонгук всё время был тут, но Тэхён его не смог найти. Однако, он наслаждался каждой песней, наслаждался тем, как его любимый так страстно занимается тем, что он любит и что умеет лучше всех на свете. Он гордился за то признание и любовь, которую ему дарят фанаты, был благодарен каждому человеку, который тут находился, и показывал Тэхёну, насколько тот ценен для этого мира.       Однако чего он не ожидал, так это услышать до боли знакомый голос… Голос Тэмина. Когда Тэхён объявил его, сердце Чонгука замерло. Он понял — это подарок для него. И Тэхён умел удивлять, он всегда знал, как выбить из Чонгука всю душу.       Голос Тэмина моментально разлился по залу, ещё до того, как он показался на сцене. Thirsty — одна из любимых песен Чонгука, — заставила его застыть на месте. Он вспомнил, как сильно его мотивировали песни Тэмина, как во многом они сопровождали его, насколько страстные и душевные у него текста. Вспомнил, как впервые купил альбом артиста и слушал его на репите. Музыка всегда была важной частью его жизни, также, музыка была главной страстью того, кого он любит. Всё было взаимосвязано.       Но Чонгук даже не думал, что Тэхён устроит для него целое шоу. Ради него он пригласил Тэмина, и это чуть ли не сбивало его с и так дрожащих ног. С его глаз полились слёзы, которые он тут же смахнул.       Чонгук не мог отвести взгляда от плавного танца и завораживающего голоса Тэмина. Он знал каждую ноту каждой его песни. И невольно начал подпевать, ощущая, как тело само начинает реагировать, раскачиваясь. Слышать и видеть это в живую было совсем иным ощущение, некое единение с душой артиста, обмен энергией, чувство того, что ты являешься частью чего-то великого, что дано познать только тебе и этому артисту. Чонгук в ту же секунду подумал: вот, оказывается, какого оно, когда смотришь вживую на любимого артиста.       Следующей заиграла Heaven, и Чонгука снова накрыло: он вспомнил, как они с Тэхёном занимались под неё сексом, и тот стискивал зубы, чтобы не смеяться слишком явно.       — Эй, я думал, мы на концерт Тэхёна пришли, — из-за кулис появился Чимин с двумя стаканами пива.       — Да, это сюрприз для меня… — Чонгук улыбнулся, весь покрасневший от счастья.       — Ты тоже любишь Тэмина? Обожаю его музыку, не ожидал, что посчастливится услышать его в живую! — Чимин отдал стакан Чонгуку и они чокнулись.       — Серьёзно? Я его тоже слушаю ещё с давних пор, мне нравится голос и каждая его песня. Тоже не думал, что когда-то услышу вживую, да я вообще думал, что концерты — это туфта. У меня просто мурашки, насколько это заряжает.       — Никогда не видел тебя счастливее! — Чимин пинает его локтем, улыбаясь. — Очень мило со стороны Тэхёна, уверен, ему не малого стоило привести сюда Тэмина ради тебя, прервав его расписание. Это говорит о многом, — Чимин кладёт руку на его плечо и приобнимает.       Чонгук, как ни странно, не отталкивает Чимина, и ощущает даже теплоту от такого жеста. Он доверяет и ценит Чимина. Более того, он кладёт свою руку на его плечо и они в голос начинают подпевать Тэмину: «Baby ooh! Baby ooh».       — Разве мой парень не лучший? — Чонгук кричит Чимину, нагнувшись к уху.       — Вау! Парень! Наконец-то уже официально! — Чимин смеётся, подпрыгивая вместе с ним, и поздравляет его.       Музыка останавливается, и Тэмин, покоривший весь стадион, наконец выдыхает, стоя посреди сцены.       — Эй! Ребята, добрый вечер! — зал взрывается криками, приветствуя Тэмина. — Как вам шоу? Тэхён-и хорошо справляется, не так ли? — он улыбается своими идеально ровными зубами, пытаясь отдышаться. — Сегодня у меня не совсем обычный набор песен, сет-лист выбирал Тэхён, так что надеюсь вам понравится, — он поклонился и свет погас, предвещая начало новой песни.       Love заставила Чонгук ахнуть. Иронично схватившись за сердце, он повернулся к Чимину:       — Умираю, как люблю эту песню, — заныл он с горящими глазами.       — Он сказал ему спеть твои любимые песни! Сейчас обоссусь от переизбытка милоты. Песня охеренная! — Чимин начал танцевать в такт, закрыв глаза, наслаждаясь в полной мере.       Advice заставила танцевать каждого, прожекторы наполняли зал резким сменяющимся светом, и каждый ощущал себя где-то в космосе блаженства.       И наконец, две самые любимые песни Чонгука — Rise и Sayonara Hitori, и он тает, буквально не в силах собраться.       С тех пор, как Чонгук познакомился с Тэхёном, он узнал много закулисных моментов из его историй. Понял, какой это труд, как он устаёт на репетициях, как дорого стоят аренды стадионов и как вообще всё это делается, прикладывая гигантский труд огромного количества людей. Поэтому он понимал, что выступление стоило многого, даже если Тэмин приехал бы бесплатно ради Тэхёна, стадион, договор, тайминг — всё это стоит денег. Репетиции и подготовки. Это не просто «вышел спеть на сцену актового зала», это огромные расходы и силы. От этого Чонгука настолько сильно переполняли эмоции, благодарность и чувство того, что он не заслужил таких жертв, что его буквально трясло от эмоций.       Тэмин попрощался со зрителями, оставив неизгладимое впечатление. Ему на смену снова пришёл Тэхён. Он спросил, как им сюрприз, после чего немного поговорив со зрителями, продолжил концерт с песней friENDs, которая также очень нравилась Чонгуку. Ему кружило голову каждый раз, когда он понимал, насколько уверенно держится Тэхён, насколько он на своём месте. Каждый раз, когда он подходил к краю сцены, дух перехватывало. Он не чувствовал себя особенным, это и было самое волшебное, он чувствовал себя одним из его фанатов, которые восхищаются им.       Чимин отрывался во всю, позже к ним присоединилась Мэри, спрашивая, всё ли нормально, что Тэхён волнуется, нравится ли им всё. Чонгука буквально разрывало от чувств этой ночью, от любви, которой его окружил Тэхён.       Спустя ещё несколько песен Мэри снова вышла, предупреждая, что уже конец концерта и им лучше уйти за кулисы. После чего они прошли мимо охраны, через, казалось, сотни дверей и занавесок.       Рёв фанатов остался где-то позади, Чонгук почувствовал, как дрожь проходит по телу, понимая, что они не хотят расстраиваться с Тэхёном, и как же он счастлив, что ему не придётся с ним расставаться, что сегодня ночью он будет любить его, как никогда раньше, и что у него есть право на это.       Наконец они дошли до гримерки Тэхёна, за кулисами было много людей, у каждого была какая-то определённая задача, вокруг царила суета. Вдруг с конца коридора появилась толпа, что-то громко обсуждая, пытаясь выдохнуть, хлопая и восклицая. Оказалось, посреди всей этой суеты шёл обессиленный Тэхён, повиснув на охраннике, но всё ещё широко улыбаясь.       — Отойдите, позже обсудите, ему нужен компресс на ногу и кислород! — врач Тэхёна буквально выхватил его из рук охранника и провёл до гримерки.       Увидев Чонгука, Тэхён восхищенно вдохнул.       — Как вы? — спросил он по дороге, не удержавшись. — Чимин, всё понравилось?       Чонгук чуть не подскочил, чтобы поднять Тэхёна на руки и, раскинув всех, занести его. Но Чимин вовремя схватил его за плечо и сжал, придвинув к себе.       — Да-да, Тэхён, не парься, отдохни, мы пока иссушим ваши запасы алкоголя, — ответил Чимин, поднимая стакан в своих руках в воздух, Тэхёну, которого уже заводили в комнату, оставляя Чонгука сжимать кулаки.       — Может, ещё на сцену выйдешь и признаешься? — шепнул Чимин ему на ухо.       — Блин, я тупанул, тело само среагировало, — ответил Чонгук, нервно разминая шею. — И что, каждый раз так? Ему каждый раз надо так страдать? — Чонгук начал нервно расхаживать, сбросив руку Чимина.       — Эй, он же человек, просто устал, это не конец света, ему сделают профилактику и всё. Вот кому нужна реальная помощь — так это нам: сорвали голоса пока пели с ним, пусть отрабатывает, — Чимин выгибает бровь.       Пока они забавлялись, врач вышел и сказал Мэри, что повязку он наложил, массажер на ногу поставил, кислородную маску дал и, наконец, передал, что Тэхён просит Чонгука и Чимина зайти.       — Иди один, он просто пытается быть вежливым, я там лишний, сейчас ему нужен ты, — Чимин пнул его локтем и подтолкнул к двери.       — Эй, ребята, идите к нему, — Мэри указала на дверь Чимину и Чонгуку.       — Ты пришёл со мной, я не собираюсь тебя оставлять с незнакомцами в коридоре. Тем более, ты никому не мешаешь, — Чонгук нахмурился и, потянув за рукав, повёл его за собой.       Чонгук не ожидал, что его так сильно расстроит то, что он увидит внутри. Тэхён лежал в кислородной маске, в шортах, а к его ноге был привязан какой-то аппарат, похожий на тарелку, который вибрировал и, по всей видимости, восстанавливал эластичность мышечной ткани. Услышав, что Чимин закрыл дверь на замок, Чонгук благодарно кивнул ему и подошёл к Тэхёну, который улыбнулся ему через маску.       — Эй… ты в порядке? — Чонгук сел у его головы и коснулся лба рукой.       — Не переживай, просто тут нет окон, а в подземных помещениях мне сложно дышать, поэтому я на концертах пользуюсь кислородом, — делая паузы на дыхание, произнёс Тэхён.       — Концерт был просто отвал башки, лучше, чем в прошлый раз, хотя тогда нам, кстати, тоже очень понравилось, — Чимин подмигнул, пытаясь отвлечь внимание Чонгука.       — Если бы знал тогда, что вы придёте, тот концерт тоже был бы лучше, — Тэхён подмигнул в ответ, подхватывая его волну.       — Малыш, это было просто что-то невероятное, лучше некуда, — удостоверившись, что Тэхён и вправду хорошо себя чувствует, Чонгук смягчился и поцеловал его в лоб.       Тэхён дёрнулся с испугом на лице, не понимая, что творит Чонгук.       — Не волнуйся, он всё знает, — приподняв голову Тэхёна, он придвинулся и положил её на свои колени.       — Гипотетически, я всё знал ещё с первого дня, — Чимин сощурил глаза, отпивая глоток пива, и сел на крутящееся кресло. — Я знал, что вы по уши влюблены друг в друга. Даже раньше, чем вы сами это поняли.       Тэхён покраснел и присел, чуть отодвигаясь от Чонгука. Тот же ухмыльнулся, играясь с пирсингом в губе.       — Когда ты, пьяный, ночью все уши мне прожужжал, болтая про Тэхёна, — он указал на Чонгука. — И когда ты звонил посреди ночи, переживая за него, а ещё ты был безобразно недоволен тем, что я принял тогда звонок, — Чимин улыбнулся и, довольный собой, сделал очередной глоток.       — Я-я… — Тэхён замешкался и снял маску, поправляя волосы, его голос был чуть надломленным, он пытался прийти в себя, снял массажер с ноги и размял шею.       — Эй, всё хорошо, ты чего распереживался? — Чонгук придвинулся и сел к нему вплотную. — Тебе не нужно стесняться, — он коснулся подбородка Тэхёна, поднимая его лицо на себя. — Шоу было сумасшедшим, а сюрприз, Боже, я думал, что там же умру. Ты так сильно постарался, ещё никто не делал для меня ничего подобного! Я так благодарен, — он смотрел на него, словно перед ним весь мир. После чего медленно приблизился и поцеловал его в губы.              Тэхён всё ещё чувствовал смущение перед Чимином, но не ответить на поцелуй не мог. Открыв рот, он запустил язык Чонгука внутрь, ощущая, как же сильно ему этого не хватало, и как быстро он успел соскучиться. Они целовались нежно и долго, не обращая внимания ни на что.       Чимин не стал их прерывать, лишь развернулся на своём кресле и, достав телефон, начал просматривать короткие ролики в Инстаграме.       — Смотрите только сексом не занимайтесь тут, пожалуйста, я всё-таки порно другого жанра люблю, — Чимин усмехнулся.       Тэхён с Чонгуком хихикнули сквозь поцелуй. Тэхён, не удержавшись, не разрывая поцелуй, приподнялся и сел на колени Чонгука. Они продолжили страстно целоваться, прерываясь только на поцелуи в шею.       — Ты надел крутку… — прошептал Тэхён, обхватив обеими руками лицо Чонгука, целуя его в каждый миллиметр кожи.       — Давай поженимся? — шепчет Чонгук в ответ, прикрыв глаза от блаженства.       В этот миг Тэхён отстраняется и смотрит на него удивлённо.       — Что ты сказал? — он нахмурился.       — Прямо сейчас. Пожалуйста, стань моим мужем, — смотря ему прямо в глаза, отвечает Чонгук также шёпотом.       — Ч-что… Не шути так… Каким мужем?       — Обычным. Хочу присвоить себя тебе, во всех смыслах этого слова.       — Ох… не своди меня с ума, — он сглотнул. — Мы в Южной Корее. У нас даже священника нет, у нас колец нет, — Тэхён прикрывает лицо, не веря тому, что сейчас говорит.       — Это значит «да»? — Чонгук выгнул бровь.       — С ума сошёл что-ли? Конечно это да! — Тэхён прильнул к его губам, а по его щеке стекла слеза, которую Чонгук, отстранившись и улыбнувшись, убрал большим пальцем.       — Эй, Чимин, — Чонгук шмыгнул носом, пытаясь сдержать собственные слёзы. — Ты случайно священником не подрабатывал?       — М-м? — Чимин развернулся и закатил глаза, увидев Тэхёна на коленях Чонгука. — Ну да, утром как раз отпустил грехи паре куриц на своей кухне. А что?       Тэхён рассмеялся и обессилено упал головой на плечо Чонгука.       — А сколько раз ты был свидетелем? — Чонгук прижал Тэхёна ближе.       — Свидетелем расчленёнки или иеговым? — Чимин снова скалит зубы в улыбке.       — Малыш, думаю, он самый ужасный вариант из всех, — Чонгук кривит лицо, а Тэхён утвердительно кивает, соглашаясь.       — А кольца у вас есть? — неожиданно спрашивает Чимин, отложив пиво в сторону.       Они сразу оборачиваются на него, и улыбаются.       — Он не так уже и плох, — говорит Тэхён, смотря на Чимина.       — О-о, поверьте, я столько дорам пересмотрел на ночных сменах, что с полуслова могу понять о чём речь, — Чимин встаёт, поправляя свою куртку и застёгивая её до горла.       Чонгук подскакивает с места, хватая Тэхёна на руки.       — Колец нет, но… вон те кругляши от пластиковых бутылок с водой, думаю, будут как раз, хоть и банально, — он кивает в сторону стола с закусками и напитками.       — Ага, неплохо, хотя бы не будут разлагаться ближайшие четыреста пятьдесят лет, — Тэхён пожимает плечами.       Чимин осматривается в поисках чего-то белого и, заметив салфетки на столе, хватает одну, после чего засовывает её под воротник своей крутки. Следом открывает две бутылки воды и снимает с них кольца.       — Надеюсь, меня не выкинут из сообщества священников за загрязнение природы пластиком, — Чимин поджимает губы с наигранным волнением, взяв в руки маленькую подушку с дивана и разложив на ней кольца, и встаёт напротив ребят.       — Так-с, дамы и господа, чуточку внимания! — иронично поправляя воротник священника, Чимин щёлкает пальцами.       — Сейчас начнётся, — Чонгук закатывает глаза, целуя Тэхёна в лоб, и ставит его на пол, становясь напротив и беря его за руки.       — Дорогие друзья, сегодня мы собрались в подземном помещении олимпийского стадиона, в гримерной Ким Тэхёна, чтобы закрепить союз этих двух мужчин, которые решили, что их священнику нечем заняться, кроме как проводить эту церемонию.       Чонгук и Тэхён хором вдохнули, закатывая глаза.       — Сегодня мы соединим два сердца, две души, два нехилых банковских счёта, и отправим в путь блаженства и бесконтрольного, законного и не очень, секса, — он еле сдерживал свой смех.       — Напомни застрелить священника после церемонии, — Чонгук фальшиво улыбнулся, обращаясь к Тэхёну, который согласно покивал в ответ.       — И так, клянетесь ли вы, Чон Чонгук, любить его, когда он начнёт лысеть, и ты поймаешь себя на мысли, что тебя больше привлекает его охранник?       — Ах, надо будет подумать… — Чонгук хмурит брови, иронично задумавшись.       — Вообще-то, он старше меня на год! Так что ещё вопрос, кто раньше облысеет, — Тэхён фыркает.       — Тогда придётся поклясться, — Чонгук пожимает плечами, и они оба снова смеются. — Клянусь! — восклицает он.       — Клянёшься ли ты, Ким Тэхён, любить его в здравии, чего уже не будет, паренек не первой свежести, весь переломан, но идём по канону, — Чимин поправляет сползающее кольцо с подушки и продолжает, — в болезни, в радости и в горести, пока смерть не разлучит вас, или пока вы не решите, что лучше быть друзьями с привилегиями или, в вашем случае, братьями, — Чимин виновато вскидывает брови, когда Чонгук пинает его ногой.       — Клянусь! — произносит Тэхён и улыбается. — Только смерть нас не разлучит, мы будем космической пылью, — Тэхён подмигивает Чонгуку.       — Молодые, обменяйтесь кольцами в знак того, что вам посрать на природу и что вы самые влюблённые дураки на этом свете, — он протягивает подушку.       Чонгук берёт кольцо и медленно надевает его на безымянный палец Тэхёна, на котором оно, естественно, тут же свисает. Насколько бы не была шутливой эта церемония, для них всё серьёзно, они и вправду воспринимают это настоящей свадьбой, потому что закон не даёт им право сделать этого по-другому, а ехать в другую страну они даже не хотят, потому что место, где они родились и встретились впервые — это Корея, и они будут преданны этому.       Чонгук ощущает, как весь мир расцветает, словно ему обещали сотни лет блаженной жизни, словно он получил то, о чём никто и мечтать не смел.       Тэхён берёт второе кольцо и также надевает на безымянный палец Чонгука, ощущая, как же сильно он любит его и как он благодарен за то, что Чонгук не сдался, что он писал ему целый год, что он поехал за ним в Канаду, что он бросился за него под пулю, и что надел эту куртку. За всё. За каждый вздох рядом с ним.       И пусть эта свадьба не имеет никакой юридической силы, а их священник — какой-то придурок, а один из женихов вообще в шортах и босиком, но эта свадьба имеет значение для них. С этого дня они принадлежат друг-другу всецело.       — Итак, властью, данной мне тем, что я самый высокий человек в этой комнате, объявляю вас мужем и мужем! — Чимин отбрасывает подушку в сторону и радостно хлопает, слишком долго, в ладоши. Пока эти двоя сверлят его взглядом, ожидая следующую фразу.       — Ну ладно-ладно, можете поцеловаться, — Чимин скрещивает руки на груди и наблюдает за двумя друзьями, которые сливаются в нежном поцелуе, и чувствует гордость за то, что стал частью этой великой любви.       Поняв, что поцелуй никогда уже не закончится, он подходит к двери.       — Эй, псс… — он тихо окликает их, но они не ведутся. — А теперь можете и сексом заняться, — говорит последнюю волю современный священник и выходит за дверь, получая средним пальцем в ответ от Чонгука.       — Ой, чуть не забыл, — он снова заглядывает внутрь. — Поздравляю со свадьбой, хотел быть первым, — Чимин нежно улыбается и хлопает дверью, оставляя их наедине. Однако он сторожит дверь, наряду с охраной, чтобы дать им время побыть наедине.       Чонгук мигом срывает одежду с Тэхёна и сажает на стол с закусками.       — Надень, — шепчет он, снимая с себя куртку, и протягивает её Тэхёну, пока сам в спешке раздевается.       От этой просьбы у Тэхёна кружится голова, он начинает дрожать от нахлынувших эмоций и натягивает на свою голую кожу куртку.       — Тебе она больше идёт, — он восхищенно смотрит на Тэхёна. — Впервые, когда я увидел тебя, ты был в ней, и сейчас будет наша первая брачная ночь, в ней же… — шепчет Чонгук, приблизившись и лаская его ухо.       — Чёрт, я так сильно хочу тебя… — стонет Тэхён, прижимая его к себе. — Я люблю тебя… Муж… — еле слышно произносит он, а кожа Чонгука покрывается мурашками.       — Думал, лучше уже ничего не услышу, но ты каждый раз делаешь это со мной… — Чонгук стягивает с него трусы. — Я тебя тоже очень сильно люблю, муж, — произносит Чонгук в ответ, прежде чем они займутся самым нежным, страстным и чувственным сексом.

***

      — Жаль, не успел познакомить тебя с Тэмином, — Тэхён разминает шею, сидя на диване в гостиной, наблюдая за потным Чонгуком, который только что вернулся из тренажёрной и пьёт воду для восстановления баланса. — Он должен был сразу улететь в тур в Японию.       — Кажется, я бы как идиот застыл, не зная, что сказать, — Чонгук улыбается.       — Прикольно, что твой муж тоже певец, кстати, у которого в сто раз больше фанатов, чем у него. А ты течёшь по Тэмину, — Тэхён кривит улыбку, без единого злого умысла.       Он даже рад, что Чонгук не его фанат. Рад, что у него есть свои вкусы и интересы. Рад, что его кумир Тэмин или ещё кто, это даёт ощущение приземлённости и равенства с ним.       — Так-с, во первых, теку я только по тебе, а во вторых, хочу глянуть, когда ближайшие билеты в Японию, — говорит Чонгук, делая последний глоток.       — Ах, сука! — Тэхён кидает в него подушку, пока тот убегает в сторону своей комнаты.       — Я быстро искупаюсь и вернусь, выбери нам фильм, — кричит Чонгук, прежде чем зайти в свою комнату.

Intermission.

***

      Спустя несколько минут в гостиную заходит Минхо.       — Можем поговорить? — спрашивает он и, не дожидаясь ответа, садится в кресло.       — Я почти забыл о твоём существовании, зачем снова пришёл? — Тэхён заметно напрягся, но не выдал этого, начав щёлкать кнопкой на пульте в поисках фильма.       — Хотел извиниться… — еле слышно молвит Минхо.       — Прости, что? Извиниться? За что? Уточни. За то, что хотел убить нас? — Тэхён усмехается.       — Нет. За это я не собираюсь извиняться, потому что не тупой, знаю, что это не то, что можно простить.       — Так и за что же? — Тэхён продолжает перелистывать один фильм за другим, даже не читая названия.       — За то, что… — он откидывается на спинку, а блеклый свет из коридора обрамляет его лицо. — За то, что не остановил тебя в первый раз, и не могу остановить сейчас… — он выдыхает.       — Что? — Тэхён наконец смотрит в его сторону.              — Ты знаешь о чём я…       — Что ты несёшь? Я сколько раз говорил тебе не лезть в мои дела? — Тэхён тут же срывается.       — Я не лез. Я ждал. Но ничего не меняется. Не смотря на всю любовь, что он дарит тебе… блять… Ты мне дорог, Тэхён… Правда… Я многое переосмыслил с тех пор, как умер отец, я мысленно прошерстил всю свою жизнь в поисках чего-то ценного. И не смотря ни на что, там были только ты, мама, и… — он сглотнул, смотря прямо в глаза Тэхёна. — И он. И знаешь, почему он самый важный человек в моей жизни? Моей матери уже давно нет в живых. Ты использовал меня. А он… Тэхён, после всего, что я сделал, он всё ещё борется за меня. Он всегда страдал по моей вине. И я не могу позволить ему страдать дальше. Признайся и исправься. Единственное, что делает меня счастливым — видеть, как он счастлив с тобой. Хоть я и ревную его чертовски сильно, хоть это и разбивает мне сердце, но плевать на себя… Главное, его счастье… И если он узнает это от меня… Я не хочу разбивать его сердце.       — Закрой свой рот! Как ты смеешь говорить про моего Чонгука после всего, что ты сделал? Строишь из себя заботливого друга? Ты опоздал с этим на много лет, так что даже не смей открывать свой рот. А со своими проблемами я разберусь сам! — Тэхён встаёт и хватает его за воротник, после чего даёт ему кулаком в лицо.       — Что происходит? — в комнату входит Чонгук.       — Что ты тут… — Тэхён не успевает договорить, как Чонгук выставляет руку вперёд, прерывая его.       — Вернулся, чтобы забрать свой телефон… — Чонгук подходит к дивану и хватает сотовый в руки. — Удачно вернулся, — у него много вопросов, и столько же злости, но он не подаёт виду.       — Этот придурок… — он указывает на Минхо, который стирает кровь со своей разбитой губы, и Тэхёна снова прерывают на полуслове.       — О чём вы говорили? Ты что-то скрываешь? Почему ударил его? — Чонгук скрещивает руки на груди.       — Я… давай обсудим это наедине, — Тэхён заметно бледнеет, понимая, что он, возможно, всё слышал.       — Я спрашиваю, что ты скрываешь? — Чонгук стоит невозмутимо.              — При этом мудаке будем выяснять? Ты шутишь? — Тэхён, кажется, пытается сменить фокус на другую тему.       — Вы же это вместе обсуждали. Так чего теперь скрывать, давайте и меня введите в курс дела.       — Да нет, Чонгук, не парься, это наши прошлые недосказанности, тебя это не касается, не волнуйся, — Минхо встаёт, проходя мимо Чонгука.       — Нет! Стой! — он хватает его за руку и останавливает, чем вызывает удивлённый вздох у Тэхёна. — Ты никуда не пойдёшь, пока вы мне всё не расскажете.       — Ты… Отпусти его! Какого хуя ты его трогаешь? Почему ты можешь его трогать? — Тэхён срывает с места и выдергивает руку Минхо из хватки Чонгука.       — Чонгук, серьёзно, это прошедшая тема, вам лучше поговорить наедине, дай мне уйти, — Минхо снова отдаляется.       — Я сказал, что ты никуда не пойдёшь, — откинув руку Тэхёна, он подбегает к Минхо и становится перед ним, преграждая ему путь.       — Чонгук. Не делай этого… — Минхо смотрит ему в глаза и искренне просит его, впервые. Он видит, как разрушается мир Чонгука на глазах.       — Ты что, Тэхёна защищаешь? Это не похоже на тебя. Говори. Не стоит притворяться, что тебе не плевать на наши отношения.       — Вот именно, если бы что-то было, разве я не сказал бы? В первую очередь сказал бы! Так что не накручивай себя, чувак, — Минхо кривит улыбку, пытаясь убедить Чонгука в своей искренности.       — Ты. Лжёшь, — прямо ему в лицо шипит Чонгук.       — Я всё сам скажу, — Тэхён обнимет себя руками и смотрит в пол, не решаясь произнести это вслух.       — Что?       — Блять, это не то, что ты подумал, я всего лишь раз принял, и этот ублюдок меня поймал. Он теперь думает, что я торчу, но это не так, это было лишь раз… — Тэхён беспорядочно подбирает слова, пока глаза Чонгука наливаются кровью.       — Минхо, это правда? Он торчит? — Чонгук, в моменте, словно не видит Тэхёна, он вдруг перестал существовать.       — Я-я не… — Минхо моргает, боясь шевельнуться. Он так сильно не хотел, чтобы у Чонгука снова разбилось сердце, что сокрушался от понимания того, что это может произойти сейчас.       — Почему ты продолжаешь спрашивать его? Я же говорю, что всего раз… Ладно, может, два…       — А может и три, и четыре, да? — Чонгук наконец обращает на него свой взор, полный гнева. — Просто уйди. Иди в свою комнату, — он указывает ему на дверь.       — Я не твоя собачка, ты не можешь мне указывать!       — Тэхён! Сейчас же пошёл нахуй отсюда! Немедленно! Пока я не разбил тебе лицо! — Чонгук кричит на него так сильно, что эхо разносится по всему дому.       Тэхён вздрагивает, он ещё никогда не видел Чонгука таким злым… Даже когда он ножом порезал язык Минхо, в нём не было столько гнева. Он молча направляется в свою комнату и закрывает дверь.       — Сколько раз ты его видел? — Чонгук скрещивает руки на груди и смотрит в пол, стараясь держать себя в руках.       — Чонгук… я…       — Сколько? — он поднимает взгляд, и Минхо видит в его глазах такую искру гнева, что все внутренности сводит.       — Я видел всего раз, в первую ночь, когда проник в дом, но узнал у нашего общего знакомого, что он заказал ещё…       — Ты и твои знакомые… — он схватил Минхо за шею. — Когда ты собираешься заканчивать с этими делами? Ты ждёшь пулю в лоб? Ты не можешь успокоиться уже?       — Я… я больше не в деле. Сегодня днём я со всеми попрощался, а завтра утром я переезжаю в другой город, — сдавленно бормочет он. Чонгук отпускает и смотрит на него так, словно пытается найти в его словах ложь, но не находит. — Прости меня, Чонгук, ты больше не будешь за меня переживать. Обещаю. Ради тебя я проживу достойную жизнь, — Минхо поправляет свою куртку, пытаясь отвлечься.       — Хорошо. Пусть будет так. Уезжай, больше никогда не возвращайся в этот город, и к прошлой жизни, — Чонгук ещё несколько минут стоит молча, скрестив руки на груди, словно даёт себе время попрощаться. После чего переводит взгляд на Минхо. — Ты никогда не будешь прощен за то, что сделал с ним, — произносит Чонгук, кивая в сторону комнаты Тэхёна. — Я всегда буду тебя ненавидеть за это. Тебе придётся жить с этой виной. Но… Чонгук признавшийся тебе в чувствах, прощает тебя. Он отпускает тебя. Если ты его подведёшь, я тебя прикончу.       С глаз Минхо мигом льются слёзы, и он кивает, не в силах произнести что-либо. И один Бог знает, что он отдал бы за возможность обнять Чонгука напоследок. И один Бог знает, как сильно он его любит, настолько, что отпустить его — это самое первое не эгоистичное решение, которое он принял за всю свою жизнь.

***

       Чонгук долго собирался с мыслями, прежде чем зайти в комнату к Тэхёну. Он шагнул внутрь, закрыв за собой дверь, и сел на пол, опираясь спиной о стену, откинул голову назад, пытаясь нормализовать своё дыхание.       — Чонгук… — Тэхён шагнул к нему.       — Ты не увидел во мне того, кто смог бы помочь тебе справиться с зависимостью, и принимал наркотики. А я всё это время был идиотом? — тихо спросил Чонгук.       — Н-нет… нет конечно… Просто ты должен выслушать меня. У меня нет зависимости. Это просто способ снятия стресса.       — Извини? — Чонгук усмехнулся.       — Чонгук. Клянусь. Я контролирую это, — Тэхён медленно подошёл и сел напротив, обнимая себя за колени. Лишь тусклый свет светильника играл с их тенями.       — Это невозможно. Никто не контролирует наркотики, это они контролируют любого, кто хоть раз подсел. И если кто-то думает наоборот, то он самый подконтрольный человек, — Чонгук устало трёт переносицу.       — Любимый… — Тэхён придвинулся к Чонгуку, но тот его остановил.       — Ладно, что случилось той ночью? У нас было семейное барбекю, ты был счастлив, я извинился перед твоим отцом. Сделал всё, чтобы ты был счастлив. Где я проебался? Почему ты принял в ту ночь? И как тебе удается скрывать, что ты под кайфом? — Чонгук пытался найти разумное объяснение.       — Хорошо, я скажу… Но ты должен обещать, что не будешь принимать это на свой счёт.       — На свой счёт, говоришь? Мой счёт уже проигран, — Чонгук смотрит на него устало. — Просто не понимаю, почему каждый раз, когда мне кажется, что я всё делаю правильно, что-то обязательно доказывает мне, что я ничтожество, — он зарылся лицом в ладони.       — Блять! — Тэхён подскочил и со всей силой швырнул в стену лежащую на столе книгу. — Блять! Блять! — он начал бить себя ладонью по голове. — Так и знал, что ты начнёшь винить себя во всём. Но это не так! Слышишь? Дело во мне! Я долбанный псих. Когда я увидел, как мы хорошо сидим, почувствовал себя безумно счастливым, увидел, как наши родители рады, как они счастливы… Я сломался. Я вспомнил о ней. Вспомнил, что мама лежит в могиле… под холодной землёй… что её тело сплющено от удара об землю. Что она больше никогда не улыбнётся. Что она никогда не увидит солнце или закат. Её просто нет. Были все… но не она… я чувствовал себя виноватым за то, что смеялся. За то, что продолжаю жить. Чонгук, я всегда был таким. Всегда. После её смерти. Я винил себя за любое счастье. Даже за простое наслаждение едой. Поэтому я никого не подпускал. Я думал, что могу подпустить тебя, потому что ты был также несчастен, как и я… Но в миг всё поменялось. Если бы я в ту ночь не выключил бы это известным мне способом, ты увидел бы самую ужасную паническую атаку и истерику в своей жизни. Которую я никогда не хочу тебе показывать, — Тэхён повернулся к нему спиной, стараясь скрыть свои слёзы.       — У тебя… панические атаки? — Чонгук даже не знал, что сказать, всё в голове смешалось.       — Чонгук… — Тэхён развернулся. — Просто пойми, что боль и одиночество мне ближе всего, а испытанием является – счастье. Я виню себя за него. Я виню себя каждую грёбанную секунду. Моя мать не заслуживала быть мёртвой, она всего лишь сильно любила… Да, неправильно… Да, совершила непростительную ошибку… Но, Чонгук, не смерть же… зачем? Почему она так сильно наказала себя? Наказала меня!       — Хей… Тэхён… Взгляни на меня… — Чонгук схватил его дрожащие руки. — Почему ты не говорил со мной об этом? Я же тебе всё рассказал. Я думал, ты всем поделился со мной. Почему ты молчал? Если бы я знал, что ты носишь столько боли в себе…       — Если бы ты знал, страдали бы мы оба. Зачем? Если я уже научился жить с этим.       — Нет! Ты не научился… блин… — Чонгук хватает его и обнимает. — Ты не научился… Наркотики и заглушка эмоций — это не решение.       Тэхён прижался к нему, рыдая.       — Знаешь, после гибели твоей матери, даже не зная лично, я сильно оплакивал её. Из-за этой смерти я не говорил со своей матерью годами. Её смерть всегда болела у меня. Поверь. Когда я узнал правду, она болела ещё сильнее. Мне всегда хотелось поговорить с тобой о ней. Но ты каждый раз избегал, я думал, что ты ещё не готов, старался не ранить тебя, — он сильнее прижимает его к себе. — Я восхищаюсь твоей мамой, слышишь? Она не совершила никакую ошибку. Она лишь любила, и использовала все методы. Неизвестно, что мы сделали бы на её месте. А ещё она очень сильная и достойная женщина. Её настолько сильно грызла эта маленькая ошибка, что она думала о том, что может расплатиться за неё только своей жизнью. Она слишком хороший человек, Тэхён. А ещё… Извини, если это прозвучит эгоистично, но я благодарен ей, и люблю её ошибку больше всего на свете. Ведь не соверши она её, тебя не было бы в моей жизни. Нас вообще не было бы… Понимаешь?       Они долго обнимались, Чонгуку разрывало сердце то, что Тэхён так страдает, что, оказывается, он не понаслышке знал про панические атаки, что он подавлял свою боль наркотиками, и что всё это время он так умело и тщательно всё от него скрывал. Он поднял его на руки и медленно отнёс на кровать. Гладя его по голове, он понимал, что им предстоит ещё не мало битв. Он не собирается прощать Тэхёну то, что тот принимал наркотики, чтобы не было, он не имел право на саморазрушение, притворяясь счастливым.       — Джеймс Артур… — в темноте вдруг послышался надломленный голос Тэхёна. — Когда она умерла, я был на концерте Джеймса Артура… — произнёс Тэхён и, повернув лицо к подушке, горько зарыдал.